- Возможно, я просто не умею развлекаться. Мне есть о чем поговорить с Эрвином, а кроме того я надеялась немного прокатиться и, так сказать, нагулять аппетит перед трапезой. - Пояснила бестия, показывая, что спокойна и даже миролюбива. – Я бы оценила это время, проведенное не в праздности.
Сейдомар не стал с ней спорить, и это было хорошим положением дел. Граф за этот день выказывал удивительно много терпения, что Вириенну радовало, конечно, однако, кроме всего, оно же и будило ее осторожность. Осторожность говорила ей, что у всего всегда бывают причины, а что там вертелось в голове у имперского дворянина, бестии было неведомо, однако именно это, скорее всего, влияло на ход их беседы. Впрочем, ее попытки поломать голову над подобными причиноследственными связями относительно Сейдомара, неизбежно влекли Вириенну к нему и вовлекали в содействие или же противодействие, в зависимости от обстоятельств, с ним. Можно сказать, ее увлекал граф аэп Роэльс. Или же нет? Может быть, он просто был единственным увлекательным существом из обитавших тут, а потому неизбежно оставался более занятным и интересным собеседником, чем другие. Как бы то ни было, потому, что она это ощущала, волчица была более рада, чем насторожена. Да и опасаться дыма без огня… Право слово, что ей может сделать едва вылупившийся птенец? Вириенна, в сравнении с ним, была уже взрослой оперившейся особью, которая умела летать. Однако, увы, она действительно была настолько увлечена своими планами, что проявляла большую неосторожность, поверив чувствую безопасности из-за превосходства, да так и не увидев растянутой над головой сетки, под которую смело влезла сама. По правде сказать, она ее и ее искала, полагая что той нет, и это делало особый комплимент тому, кто все расставил. Сейчас Вириенна была уверена в том, что необходимость в ней, пользу которой она донесла до нильфгаардца, обезопасит ее, но не подозревала что это может быть с оборотной стороны монеты и ловушкой для нее самой.
Но, впрочем, граф говорил. Спрашивал, интересовался обо всем, что было ему еще не ведомо о себе, и этот интерес потакал ее планам и только убеждал в том, что граф попался в расставленные сети. Напрасно он думал, что она воспримет его слова комплиментом своей особе. Вириенна сейчас задумалась о том, что ее план воплощается все лучше и лучше: граф наконец осознал все, что она говорила ему, а это, в свою очередь, служит ей и ее безопасности, а так же тому, что ее никто не станет беспокоить здесь.
Но потом разговор перешел в другое русло и вот уже бестия призадумалась. Поначалу она едва ли не удивленно взглянула на спутника, который говорил ей о ее обещаниях новые обстоятельства. «Позволь…» - Споткнулся ее слух о слова собеседника. – «…Я не говорила, что ты не будешь ощущать никакой жажды».
- Ты выдаешь в моих словах желаемое за действительное. – Мягко уточнила она.
Затем ее смутило направление дальнейшей беседы. Смутило, но оно было ожидаемо. Однако сколь бы ни было оно ожидаемым и сколь мрачные мысли не наводило, о том, что Сейдомар действительно очень хочет избавиться от проклятия и может найти способы обходиться без нее, Вириенна его понимала. Действительно понимала то состояние души, когда рушится привычная жизнь и ты вынужден быть тем, кем не был. Все та же Чернобокая Элла и артефакт… та минута привела волколачку в ужас от осознания бессилия, так же как и ломающаяся жизнь приводит в ужас сейчас мужчину. И его стремление стать прежним пересекалось в планами Вириенны самым плохим образом. Она об этом задумалась и смолчала. Но молчала бестия не долго, потому что граф, казалось, понимал чем заставил ее задуматься, а потому поспешил перевести тему… в весьма… хах…
- Опять обвиняешь. Сначала приглашаешь меня на ужин, а потом говоришь, что несоответствую. – Снисходительно, но игриво вместе с тем, умозаключила она, позволяя мужчине увести разговор в другое русло. Вообще все сказанное ей можно было трактовать как верным образом, так и просто насчет последнего, на что наталкивало продолжение ее слов: - А еще я не говорила, что останусь после ужина.
Хотелось еще что-нибудь добавить, но лишние уточнения испортили бы момент - увлекательно было его продолжение. По крайней мере, так было для нее.

Вириенна заметила те признаки сомнения, что выдавали состояние ее собеседника. Граф размышлял о том, что вызвало в нем эти сомнения, и оно было понятным, но то, в чем их суть заключалась, оставалось недоступным волчице, хотя знать об этом ей хотелось. В принципе, можно было бы спросить прямо у графа о том, что его подтолкнуло на путь очередных подозрений, но подобное любопытство казалось неприемлемым, потому что если не окажется воспринятым и истолкованным каким-нибудь некрасивым образом, так точно скажет собеседнику о недогадливости северянки, поставив под удар сформировавшуюся в некотором роде репутацию. Так что вдаваться в подробности волколачка не стала, пуская все на самотек. В конце концов, неудовлетворение свое и подозрительность Сейдомар выказал лишь тоном разговора, а слова его не содержали в себе никаких неожиданных обвинений, даже едва заметных на них намеков. Словом, нехотя, Сейдомар аэп Роэльс смирился с ее планами. И только когда он заговорил о возможных травмах лошади, граф навел проклятую бестию на мысль о том, в чем же суть всего этого балета. Вириенна, разумеется, не стала мужчину ни в чем уличать или делиться своими соображениями, однако то, что она призадумалась и среагировала на тон разговора, было понятным по ее внимательному изменившемуся взгляду. После же всего сказанного, Вириенна мысленно улыбнулась, приправив улыбку щепоткой ядовитой зловредности, будто бы поймала собеседника на чем-то, к чему он делал вид, что не имеет отношения.
Однако, стоило признать и изворотливость ума нильфгаардца. Закончил граф свой монолог тем разумным актом, что после скачки бестия может перестать быть цветущей розой, - или вернее яблоней, ведь яблоками от нее пахло, - а соберет по пути грязь и пот, в том числе и конский.
- Право слово, мой граф. Лучше было бы изъясняться покороче. Пусть я тебе и дала аргументов планами на верховую прогулку, а эффективнее было бы привести другие доводы. Но пусть так. – Она махнула ресницами, подтверждая свои слова и покорно уступая воле хозяина поместья. – И, пока ты не ушел. Раз поместье твое не хлев, которым ты очень завуалированно и тем более воспитанно обозвал мой уютный дом, то наверняка в нем сыщется и наряд, в котором будет не стыдно явиться к столу. – Ироничность сквозила так, будто ее задело. – Мне бы в пору было оскорбиться, но очень любопытно что же в твоем понимании является нарядом соответствующим твоим взыскательным критериям.
Вызов? Пожалуй. Хитрость? Конечно. Не лукавство, а уловка, способ подразнить. Нет ничего лучше для выяснения неясных предпочтений и попытки соответствовать предъявленным не ясным вкусам, чем проявить покорность и передать инициативу, дав мужчине выбрать самому то, какой бы он предпочел ее… скажем так, видеть в обозначенной неким статусом ситуации. Кроме того, что она  тогда действительно собиралась позволить мужчине утолить таким образом свои капризы или вкусы, взяв на себя сегодня роль податливой глины, этим же она еще заставляла его задуматься о себе в тех самых образах, что были ему столь желанны, и думать о себе в целом, предоставляя возможность вволю пофантазировать.
- Выбери что тебе понравится. Я хотела бы сделать тебе приятно. – Расплывчато уточнила бестия, украсив фразу интонациями, стимулирующими фантазию, если, конечно, та была не безнадежно мертва.
И, вкупе со всем остальным, это предложение избавляло бестию от нужды играть с графом в «угадайку». Словом, ответ показался ей достаточно верным, чтобы быть довольной, хотел ли именно его Сейдомар или нет. Конечно, граф мог бы отказаться. Мог бы сказать, что все это не его забота и сослаться на занятость, не поддерживая далее замысловатую игру. Вириенна, все же, надеялась что этого не случится и игривое настроение ей не испортит досадная мелочь.

Вириенна не знала, расстраиваться ей, или же не нужно этого делать. Сейдомар, несмотря на проскользнувшую в ней игривость, все таки сумел омрачить этот прекрасный настрой бестии и вызвать у волколачки одновременно с тем вспышку раздражения – вновь какое-то переплетение контрастных чувств. А всего-то ему потребовалось оказаться высокомерным мудаком. Впрочем, Вириенне к этому было не привыкать, ей на жизненном пути уже попадались подобные мужчины.
«А, ведь, можно было бы обойтись без этой попытки выставить меня недалекой варваршей при мудром господине. Ты, ведь, знаешь что все не так. Зачем мне демонстрировать, что тебе снова какая-то вожжа под хвост ударила?» - Мысленно прокомментировала для себя ситуацию бестия, не скрывая раздражения от себя, но сохраняя хорошую мину перед собеседником.
- У меня остается все меньше желания оказывать тебе жесты доброй воли, Сейдомар. Помни об этом. – Многозначительно и неприятно произнеся эти слова посвятила графа бестия в свой настрой. Если нильфгаардец не дурак, как считала Вириенна, то сам должен был понять чем она недовольна и о чем предупреждала.
И, вместе с тем, все эти неприятные ощущения напомнили ей о прошлом и о человеке, ради которого сейчас делалось все, что происходило. Самым же парадоксальным в этой ситуации оставалось то, что столь неприятный разряд раздражения в ней стал почти сразу же поводом к хорошим воспоминаниям, принесшим ей приятные эмоции. Это было, пожалуй, совсем алогичным, но граф, сам того не осознавая, порой задевал скрытые от непосвященных струнки ее интереса и душевных чаяний. Незаметно, неуловимо, непонятно… Сейдомар напоминал ей что-то привычное, искомое и потерянное, и это как раз вызывало в ней определенного рода восприятие. Наверное, переживая периодически подобное ощущенческое «дежавю» любой на ее месте бы обрадовался и прыгнул в омут с головой, стремясь ухватиться за это ускользающее чувство и положить конец своему безысходному одиночеству и сожалениям, тоске и отчаянию не вернуть то, что потеряно, но бестия раз от раза умело уводила свои помыслы в русло строго исполняемой собой задачи вернуть покойного Ильгарда к жизни, даже не думая взглянуть на ситуацию по-другому, признать неосуществимость поставленной перед собой цели и просто попытаться взглянуть на нильфгаардца под тем углом, где он мог бы для нее искомым и достижимым финалом истории, стать чем-то, что она ищет сейчас, пытаясь поправить то, над чем у нее нет власти.
- Более того, мне нет резона сплетничать о наших с тобой половых подвигах со слугами или твоими родственниками. Если только, конечно, ты не перетрахал их всех… и тогда мы могли поделиться опытом, обсудив все твои возможности.
Удивительно легко, колко и язвительно слетали низкие и бескультурные речи с ее красивых губ, сдобренные легкой ухмылкой. Вириенна не старалась быть образцовой дамой, потому не стыдилась крепких выражений. И не манеры светской мазели связывали этих двух волколаков вместе. Вириенна не раз демонстрировала что была проще во многих вопросах, но вместе с тем и не настолько груба и неотесана, как люди низкого происхождения, живущие в селах. Вряд ли Сейдомар аэп Роэльс пропустил это мимо ушей, пусть и был погружен в свои мысли, но ответа бестия и не ждала, впрочем повод для очередного язвительного выпада в сторону ее манер у граф оказался славный. Другое дело, что Вириенна была остра на язык и за словом в карман не лезла, а потому без сомнения вернула бы ему его претензии неприятной сторицей.
И, все таки, поместье было уже совсем близко, а значит и времени на завершение разговора было все меньше. Было еще кое что, о чем она не сказала и подумала о том, что необходимо это сказать, лишь сейчас:
- И пока ты все не испортил, я должна тебе сообщить, что тебя не было дома две ночи, а не одну. Твое обращение прошло не слишком хорошо. Я полагаю, тебя могли искать, потому что ты вряд ли предупреждал о своем длительном отсутствии. Кроме этого, я полагаю, что возможно было бы неплохо связать свое отсутствие с делами относительно гулей, а не только состоянием здоровья, которым можно было бы заняться в поместье. Это многое объяснит, в том числе и убийство той женщины, которую ты несколько дней назад прикончил, а следовательно ее пропажу. Это же успокоит людей. Скажешь, что обнаружил источник проблем, задумаешься о найме ведьмака. Приплети какие-нибудь травмы в процессе поиска гнезда и установления истины, это даст больше благовидных поводов пообщаться со мной после ужина. Но в любом случае я буду делать так, как ты скажешь, главное не разниться в показаниях.
Одновременно с оказанием содействия и помощи в построении плана действий, Вириенна неожиданно фактически дала нильфгаардцу определенные если не гарантии, то поводы и даже предложения. Очередной раз, она поступила непоследовательно, на первый взгляд, сначала всеми силами пытаясь избежать того, чтобы остаться в поместье, а теперь полностью покорившись этому обстоятельству. Однако, с ее стороны это было вполне объяснимой наградой в следствие удовлетворивших ее стараний и приятного разговора.