Давным-давно, когда вселенское зло не вселилось в желудок ведьмака...
Бей монстров! Жуй гусей! Улыбайся страже! Пугай людей! Лютый, безжалостный оптимизм, обжигавший всякого встречного букетом колких фраз, чуть ли не капал с ведьмака, от избыточно высокой концентрации. Но, к несчастью, али наоборот, он был последним, что замечали люди в черном-черном ведьмаке. Однако, это совершенно не волновало Зерриканского Льва. Куда важнее для него было отсутствие лишних органических примесей в пиве местного разлива, а все остальные проблемы, можно было решить старым-добрым ковырянием меча.
Ночью темной, когда голод толкает на совершение подвигов, разной степени опрометчивости, а все полутона сливаются с царящей темнотой, пыльная дорога привела Адерига в местечко, с красноречивым названием Хрёльг. В этом мире, славное место на "Х" не назовут, постесняются. Того же мнения был и ведьмачий конь, окинув взглядом пустующее стойло. Никакой компании на вечер, никаких кокетливых укусов спящих за "пятки", никакого полуночного веселья! Ведьмак, впрочем, не разделял настроений своего энергичного коня - ему бы ножку баранью, пива крепкого, да постель без клопов. Веселья? Веселье будет завтра утром, когда чернота сменится дневным светом, а вот сударь убийца чудовищ, как был черным, так им, упрямец, и остался. Демоново отродье, как его позже могут назвать по старой праведной привычке, будет получать непозволительные тонны чистого удовольствия, от созерцания произведенного им ужаса. Почему? В такие моменты, Адерига очень часто кормили завтраками совершенно бесплатно, лишь бы ушел обратно в свою Преисподнюю, и не отвлекался от поджаривания заядлых грешников.
Кутаясь в мешковатую ткань дорожного плаща, да натягивая капюшон на голову темную, Адериг тихо вошел в таверну, чинно закрывая за собой скрипящую дверь. Однако, в сей поздний час, таверна буквально светилась от нездорового веселья, гогота, и жизнеутверждающих, басистых голосов. И в предмете развлечения, пожалуй, не было ничего необычного. Как всегда, какие-то мутно-пьяные физиономии, пустились во все тяжкие искусств обольщения и, игнорируя протесты, уходили в процесс, в декольте, а заодно под юбки с головой, руками, ногами... Однако, в деревне, видать, до того скучно было, что обыкновенные городские забавы, вызывали живой интерес у всей прислуги корчмы. Новый гость? Пускай лесом чешет! У нас вон оно че, забава новая.
Зерриканский Лев недовольно цокнул. Трактирщик демонстративно отвернулся, слуги глаза в пол попрятали, а люди, разной степени доброты, решили воплотить замыслы в жизнь. Ну что же, раз уж попытки привлечь внимания, не увенчались успехом, Адериг переключился на эпицентр веселухи, недовольно глазищи щуря.
"Что? Прямо тут? Тю, деревенщина, а срам твой кто прикрывать будет? Дружина, али очередь?"
Какое-то время, мутант просто наблюдал. И чем дольше наблюдал, тем страннее становилось на душе и... Неправильнее? Да, пусть будет так. Ситуация, которая в принципе его не касалась, неким образом нашла отклик в черной-черной, безжалостной душе. Старое, забитое сапогами чувство, крайне неприятно, принялось когтедрать ведьмака изнутри. Жалость ли? Нет, не то. Быть может сострадание? Возможно. Но и в этом нельзя быть полностью уверенным.
"Это невыносимо терпеть."
Не в силах побороть какие-либо мироощущения, Адериг, исходя из натуры своей полуживотной, решил спустить все свои терзания на агрессии, планомерно заглушая все то, что доставляет ему хоть какой-то душевный дискомфорт. Вдребезги разлетелось крепление плаща, а плотная ткань, рывком, с шумом, была содрана с плеч Зерриканца и, нет, не на пол брошена. Адериг накинул плащ на мимо пробежавшую эльфийку, а сам, чеканя тяжёлый шаг встал между ней, и толпой изумленных зевак.
- Ты.. Ты... Ты че?.. - В смятении роптал разыгравшийся народ. Настало то неловкое мгновенье, когда порядочный и уважающий себя кмет, должен был осыпать наглеца нелицеприятными оскорблениями, да вот только внешность Адеригова, способствовала массовому застреванию слов в глотках, да и вообще, шаблоны, один за другим, с треском надрывались. И черный, и ведьмак, и татуированный и при оружии... Как будто кметам было мало обычных, белокожих монстров человеческих.
- Раз, два, три, четыре... Нет, мне лень вас всех кулаками бить. - Невозмутимым тоном сообщил Зерриканец, после чего фыркнул и метко плюнул в глаз самому рослому из обидчиков. С лязгом, шепотом угрозы, ножны покинул меч из стали инородной, внеземной.
Рот исказил кривой оскал, а поверх нагрудника сплошного, болтался медальон чудной, формой на морду кота недоброго похожий.
- Ну, допустим "Мяу". - Язвил мутант, памятуя, как совсем недавно, кто-то кыськал тут, не по адресу к кошачьим обращаясь.
Мутант шагнул вперед. Решительно, с тихим рыком выдавливая из легких воздух. Чей-то стол задев случайно, вновь зашептало лезвие меча, злорадно сея только всепрощающую смерть. Адериг устал, ему было не до игр с кметами, иначе действо ограничилось бы только озорным выбиванием зубов, при помощи ближайшей табуретки.
О пол, со суком характерным, упала изумленная голова, лишая видного детину, в одеждах недешевых, никчемного отростка. Все равно ж он в нее только ест та песнь похабную горланит. Что могут кметы безоружные, против сердитого и неумолимого ведьмака? Пищать и извиваться в ужасе, тщетно прячась под столом, али вжаться в угол. Дверь-то, была за спиной мутанта богомерзкого, защитника незваного. Адериг, все скаля зубья белые, в пляске энергичной, сразил наповал почти всю свиту именинника. Летели в стороны чужие руки-ноги, а стены покрывали, во всех смыслах свежие, багровые штрихи.
О голову мутанта, разбилась табуретка. Ну хоть кто-то ей воспользовался по назначению. Адериг, ощутив сполна весь неприятный звон в своей голове, прекратил рубить развратников, медленно разворачивая голову, в сторону расхрабрившегося именинника. Пристальный взгляд Адерига, впрочем, спустил всю храбрость именинника, в область задних карманов у подштанников. Мгновенье, и человек получил эфесом меча в челюсть, а вместе с ним, и бесплатные услуги стоматолога, и острое желание полежать на полу.
"Что-то мне подсказывает, что здесь меня не будут кормить даже завтра по утру. Хм. Что бы это могло быть? Нога, отлетевшая в чан с варевом, или безнадежно испорченные стены с половицами?"
Бровь изогнувши, Адериг задумчиво окинул взглядом забившихся по углам кметов, а потом и нарезку из кровоточащих затейников, валяющихся вперемешку с изломанной, перевернутой мебелью.
- Что такое? Уже больше никто не хочет весело бегать по корчме с голой шишкой, гоняясь за беспомощными жертвами? Ну и быстро же сдулось все ваше веселье. - Ехидствовал ведьмак, потирая ушибленное место. У самого теперь, тоже шишка будет. Только на голове.

Ведьмак по достоинству оценил смелость трактирщика, который не поспешил скрыться в недрах спасительного, прохладного грота, а выходил прямиком к Адеригу, что-то там причитая, взывая к сказочным чертам характера. Люди роптали, боялись, но, видимо, недостаточно сильно, раз вслух призывали избавиться от чудища черного, путем призыва другого ведьмака. Видимо, что-то заставляет их верить в то, что нелюдь поганый, всех их не прирежет, войдя в кровавый раж. Да и вообще, фраза та, только подстегивала ведьмачью агрессию, буквально подбрасывая хворост в чуть угасшее пламя озлобленности да гнева, заставляя мутанта временно забыть про бравого трактирщика, и продолжить методичную нарезку страхи растерявших. Обоюдоострое лезвие меча, с едва слышимым звоном, вновь рассекало спертый воздух корчмы. Лицо несчастного и инициативного храбреца, разверзнулось и разделилось на две неровные половины. Кажется, желающих воззвать к ведьмачьей братии, становилось все меньше и меньше. Равно как и жителей деревни, а так же, отпрысков местного барина.
"Вот он, наглядный пример того, как отсутствие воспитания, влияет на численность рода знатного. Крайне негативно, надо сказать, влияет."
Взгляд внезапно озлобленного Адерига, вновь привлек трактирщик, который, наконец, добрался до зерриканца, походкой аки курицы клюющей, внимания беззлобного заискивающей. Рука тяжелая, не поднялась того прирезать, смешон же, да и не за что, если уж на то пошло.
- Ну и где ты был, когда я тебя звал, а? - На полном серьезе, поинтересовался ведьмак, медленно опуская меч в пол.
Ведьмак, по тщательно скрываемой, доброте душевной, был готов выслушать монолог о тяжелой жизни, а потом, сплюнув на пол, покинуть корчму, так как кормить и поить его, здесь явно не будут. Больше никогда. Тоскливая мысль о сне, в берлоге звериной, украдкой посетила голову темную, как бы намекая, на последствия всех совершенных здесь деяний.
- Ну что мне твой барон? - Голосом усталым, с хрипотцой едва заметной, Адериг задал еще один вопрос. На сей раз, не требующий ответа. И без того понятно было, что мутанта преследовать никто не будет. Уж больно сказочным, будет выглядеть образ маньяка-ведьмака, чертяки этого, который ни с того ни с сего, решил девку какую-то, эльфийку защитить. Вину, скорее всего, опять на эльфов-радикалов свалят. - Беда давно упала, на головы ваши дурные, коли дрянь такую воспитали. - Сказал Зерриканский Лев, да с презрением, сплюнул под ноги себе. Ну вот, теперь, можно было бы и уйти.
"Ха! Так это еще и эльфка была? То-то я себя, благородным спасителем и избавителем чувствую. А голова болит, видать, он нимба узковатого."
Плащ на беглянку накидывая, Зерриканец не обратил хоть какого-то внимания на уши острые - не до того немного было. Решив, что сейчас опасность в корчме представляет только плавающая в супе, грязная нога, Адериг промедлил, пригляделся к жертве сегодняшнего дня чуть более внимательно, да криво усмехнулся тому, что за поведение свое погано-непростительное, люди, все-таки, иногда бывают довольно жестко наказаны. Иногда. Но оттого не менее приятно.
"Что там диктует нейтралитет ведьмачий? Вроде про защиту эльфов от людей похотливых, там ничего не писали, только про грязь политическую, да колдобины нелюдей-революционеров..."
Внезапный оклик, вопль, боль. Содрогнувшись от внезапного удара себе в плечо, Адериг с удивлением, обнаружил в себе инородный, острый предмет. Он уже было забыл благополучно, про отпрыска барского, и ушел бы, в живых того оставив. Но не теперь, не с ножном, торчащим из плеча своего. Как следует поплатившись за свою самоуверенность, да едва меч из рук не выронив, мутант получил болезненный разряд бодрящих ощущений.
- Паршивец! Зубья все выбиты, а скалиться продолжает, накеров выкидыш... - Цедил мутант сквозь зубы, перекладывая оружия в руку здоровую.
Выпад, взмах, да сиплый рык. Вот и нет больше детей у местного барона. Последний, половины головы своей дурной лишился, да замертво на землю повалился, так и не отметив праздника своего. Корчмарю тоже бы досталось хорошо, не отскочи он в сторону, и не забейся в угол, под прилавок.
- Чего стоишь? На улицу выходь, да поживее. - Хмурый, с ножом в плече, мутант потеснил эльфийку, застывшую на выходе.

"Самым страшным существом в каждой корчме, как и полагается, является жена трактирщика."
Адериг, перед тем как исчезнуть в ночи, широко-широко оскалился в зверской улыбке. Другие "дружелюбные" улыбки, у него категорически не получались, так как жизнь не давала поводов, кому-либо мило, али загадочно улыбаться. Только оскал, только хардкор! Ведьмак, к облегчению многих, вышел, оставив людей наедине с более насущным вопросом - чем мыть полы и куда прятать трупы.
- Ум. - Дверь со скрипом захлопнулась, ведьмак встал как вкопанный. Что делать? Кто виноват? Где ночевать? Насущные вопросы, дружно принялись посещать черную голову. Первые два вопроса отпали быстро, благо, конь строптивый, поломал привязь и, волоча ту по земле, уже с неподдельным интересом, обнюхивал окровавленное плечо, да диковинную, острую обновку, своего подвисшего в размышлениях хозяина. Земля в иллюминаторе... На деле же, ведьмак действительно утомился, а так как жажда спонтанного насилия, была утолена, то скорость мышления, значительно снизилась.
- Ты ранен, пойдём с нами. Зашью рану, хоть какая то плата. - Сказала спасенная сеидхе.
- Хмм?.. - Задумчиво промычал ведьмак, упершись отстраненным взглядом в незнакомку. - Я не просил за это вознаграждения, но от умелой руки помощи, я не откажусь. - Адериг кивнул, и, взяв коня за поводья здоровой рукой, побрел следом за эльфкой, созерцая крохотную спину.
"До чего волосы чудны. Никогда таких не видел. В смысле, у молодых не видел, а седовласых старичков-чиновников-жировиков, вон, пруд-пруди."
Карлик, к слову, проявил соразмерную своему росту мелочность, здраво рассудив, что ютить где-то там у себя, маньяка категорически не стоит. Во многом он был прав. По крайней мере, стоило отобрать обнаженный и окровавленный меч, и придать задумчивому лицу чудовища, чуть менее угрожающий вид. Хм... Менее угрожающий Адериг... Пожалуй, последний пункт, слишком трудно воплотить в жизнь. Или даже вовсе невозможно.

Заинтригованный конь, был оставлен на улице беспризорником. Снять с его поводий, оторвавшейся кусок резного дерева, никто и не додумался, так что серый конь, не долго думая, принялся ощипывать траву. Адериг же, в относительном тепле и уюте, оказался усаженным на лежак. Руководствуясь неописуемым позывом, Зерриканский лев предпринял попытку "подпружинить на месте" но увы, лежак хоть и выдержал любопытного ведьмака, но вот пружинить такого тяжеловеса, напрочь отказался. Все тлен. Тяжеленький тлен.
"Хм... Цирк?.. Циркачка?"
Визуально ознакомившись с окружением, мутант, не без интереса, наблюдал за эльфийкой. Сундук, нить, иголки. Адериг всегда относился с подозрением к колющим предметам, но в этот раз придется побороть свою неприязнь, равно как и в тот раз, когда приходилось зашивать лицо. Казалось бы, если игнорировать пульсирующую боль в плече, то торчащий клинок, ничуть не смущал ведьмака, активно крутящего своей головой. Интерес превыше всего!
"О, вода. Ну, тут уж явно не поить меня будут, да."
Адериг почти беззвучно хохотнул.
- Хм, я тоже очень много слышал о своей кровной родине, - Ведьмак поэтапно, ремень за ремнем, снял с себя нагрудную пластину, и бросил ее на пол. - Но я никогда там не был. Зато мой отец был на севере, и вот он я, хо-хо. - Провозившись с обшитым поддоспешником пару секунд, Адериг, все-таки, вспомнив про торчащий нож, принялся его вытаскивать. Лицо выражало нечто, очень далекое от блаженства. Окровавленное оружие, отправилось к нагрудной пластине. Поддоспешник же, был стянут через голову, и обмотан вокруг пояса, дабы не пачкать чужое лежбище.
- Он случаем, не телохранителем был? - Ненавязчиво поинтересовался ведьмак, созерцая лишнюю дырку в своем организме.
"Было бы забавно, обнаружить своего отца."

"Холодно."
Ведьмак непроизвольно вздрогнул. Его уже давно не пугала боль, и воспринималась она как должное, необходимое, от жизни неотрывное, а вот холод, пугал не только напряженный разум ведьмака, но и каждую клеточку его организма, излишне чувствительного к перепадам температур. Мурашки-паникеры, стоило только тряпице соприкоснуться с разгоряченной кожей, тут же заполонили спину мутанта, и без того щедро украшенную такими издержками профессии, как не обработанные в свое время шрамы-царапины, россыпь ожогов, следы зубов невиданной зверушки, и прочие, прочие...
- Зерриканский силач... - Растягивая слова, произнес Адериг, недобро улыбаясь куда-то в сторону темного угла. Темный угол трепетал. Мутант хотел было сказать что-то еще про межвидовые связи и родственные отношения всех темнокожих личностей, но едва ли язык свой острый не прикусил, от богатой на ощущения, химической реакции на своей спине. Веки глаз болезненно сощурились, а пальцы рук, в отчаянии сжали колени. Ведьмачьи колени, разуметься.
"Вуооо..."
Частная коллекция шрамов, пополнится не очень ровным, круглым пятном. Глазные яблоки, тем временем, изъявили желание вылезти на лоб, а костяшки пальцев, ощутимо посветлели от напряжения. Непередаваемые ощущения. Зато чувства прохлады как не бывало, ага.
А циркачка продолжала разговор. Увы, в тот момент, когда наступила закономерная пауза, и ведьмаку следовало вставить свои пять медяков, Зерриканский Лев лишь с горечью и хрипотцой в голосе, натужено засмеялся, лелея надежду унять этим жгучие ощущения в своем плече.
"Клеймо поставила, ей-богу. Ну, кому я там с этого дня принадлежу?"
Адериг, все так же щурясь, заглянул себе через плечо, в глаза голубые заглядывая, да на плечо многострадальное посматривая.
- Сомневаюсь, что если бы мой цвет кожи был бы как у матери, то меня бы меньше народу, желало на сувениры лопатой поделить. - Кошачьи глаза, с некой растерянностью смотрели на рану, вплоть до того момента, как больное место не прикрыли тканью. Сколь криворуким кмет бы не был, но раз в год и палке стреляет, и переменчивая госпожа удачи, лукаво улыбается убогим.
"Насильник не чудище? А кто ж тогда? Пора обновлять бестиарий."
Адериг изогнул одну из бровей в непонимании, но промолчал. Испытывать сострадание к мелочным, грязным и развращенным, было для него чем-то за гранью понимания. Казалось бы, логика проста: Убивают? Убей недруга быстрее! Насилуют? Прирежь! Грабят? Руки оторви! Но, по каким-то причинам, сеидхе, да-да, обладательница ушей острых, испытывала сострадание к тем, по ком давно могильщик плачет. Вновь нехорошо стало на ведьмаку. Вновь без причин, и без четкого понимания, что за чувство такое поганое, граблями соскребает непроглядную, защитную смолу, да со стенок души.
- Как ты можешь?.. Но.. Хмф. Не все монстры ходят с зубами огромными, да когтями страшными. Некоторые в обличье человека возвращаются посмертно, а другие, облик людской даже не теряют. - Испытав на себе чувство тревожной озадаченности, смятения, Лев развернулся обратно, вновь сверля глазами темный угол. И снова здравствуй.
- Я Адериг. Зерриканский лев. И я покину тебя не позднее чем под утро, не волнуйся. - Решив, что было бы опрометчиво притягивать проблемы для эльфийки, что он совсем недавно спас, ведьмак решил уйти тогда же, когда он сможет вновь броню надеть.
"Впрочем, я уже сейчас могу одеться... М?"
Ведьмак вновь обернулся, его привлекло чужое сбившееся дыхание. Заботливая спасительница, вдруг резко в лице изменилась, не на шутку перепугалась.
- Ты чего?.. - В некотором роде, Адериг обеспокоился, и хотел уже было подумать про себя ужасного, как вдруг циркачка вновь заговорила.
"Не выходить?.."
Зерриканский лев настороженно хмыкнул, развернулся к эльфке боком, и прислушался, внимая даже самому незначительному шороху. Темная ночь, ответила ему песнями сверчков, да зайцев копошеньем. Где-то за фургоном, довольно фыркая, конь знакомый, стоял себе, да траву щипал. Рука, тем не менее, к мечу все равно потянулась, да к ремням со склянками странными, ведьмачьими. Быть может, эльфийка просто испугалась?
- Я могу забрать тебя с собой. Довезти до родных, близких. - Сказал Адериг тихо и задумчиво, нарушив тишину. Пальцы его, назойливо теребили крепкий шнур ремня, извлекая на свет вытянутую колбу. Содержание склянки было мутным и зеленым, а на вкус... Адериг поморщился, но что поделать? Поминая слова трактирщика, следовало ожидать гостей в любом случае. Другой вопрос, как скоро?
- Если сюда кто-то придет, напомни мне потом выпить Белый Мед, пожалуйста. - Сказал Зерриканец, куда-то в пустоту, оттягивая момент принятия зелья во внутрь.
"А вдруг, не придет никто, и пусты все тревоги эти?"

На какое-то время, взгляд Адерига был полон желчного скепсиса. Гибель? Где Адериг, там и она. Гибель то есть. Можно сказать, что эти двое неразлучны. Прямо как Адериг и его Скверный нрав. Адериг и его скорая на расправу рука. И так далее. В общем, сколько бы не было у ведьмака отрицательных качеств - все они, как ни странно, гармонично взаимодополняют друг друга, временами, даже исключая. Но это редкость, и исключительно на сытый желудок, и на выспавшуюся голову. А что такое крепкий сон и сытная еда для ведьмака? Истинное колдунство и чудо, к которому хочется стремится каждую ночь, скажем, в очередной раз убегая от кметов по огородам, или изрубая монстров на кладбище. В те моменты, и монстры аппетитно выглядят, и надгробья становятся невероятно уютными местами для сна.
Сейчас Адериг был особенно невыспавшимся, уставшим, голодным, по сему на предостережения реагировал весьма вяло, периодически проигрывая своим же желаниям посидеть в покое, пальцем о палец не бить, а лучше, уткнутья лбом о стену, и задремать.
"Видения?.. Ведунья что-ли? Поди разбери, какое колдунство, к какому сословию отнести."
Циркачка-ведунья, эльф по ушам, Мелитэле по добродушию. Зерриканец нахмурился, решив, что такой удивительный персонаж, не иначе как последствие пьяного угара, и сейчас он не в каком-то уютном пристанище эльфийки, а валяется на полу таверны, будучи абсолютно полностью "в дрова". Но нет. Проморгавшись раз, другой, мир, пусть и поплыл от ощутимой нехватки здорового детского сна, но вот провидица пропадать и расплываться в блеклых цветах наотрез отказывалась.
- Ты из какой сказки пришла? - Хрипло буркнул мутант, в полной мере прочувствовавший, как у него отнялось горемычное плечо. Ему трудно было представить, что бы подобное создание, обузой кому было. Стараясь между тем, как можно меньше двигаться, Адериг перевел все свое буйное внимание, на руку свою правую. Должно быть, много крови ведьмачье пролилось, раз уж тон кожи стал несколько светлее. Разглядывая свою едва-едва посветлевшую ручищу, Зерриканский лев немного упустил момент чудесного превращения Ольхи в ...
"Ты кто, и давно ты тут сидишь? А, это ты..."
Адериг не стал возражать настойчивой провидице. Вслух. Разумеется, он был готов перешагнуть ее требование, стоило только гостям проявить враждебность, руки распустить, или язык за зря по ветру растрепать. Левая рука крепче сжала ножны меча, готовясь вскинуть их в любое подходящее мгновенье. Но, с улицы доносились только разговоры, а после, звуки всадников удалившихся.
"Ну надо же, разговоры действительно иногда помогают."
Ведьмак беззвучно хмыкнул, чуть ослабив хватку ножен.

- Ничего не хочу, человек любезный. - Соврал мутант недолго думая. Провидица, воротилась не одна, а с неким человеком. Видимо, именно за цирк весь, он здесь отвечал. - Коли ведьмак заранее денег за спасенье не просил, значит и работает за свой счет, ежели ты в чисты помыслы верить склонен.
Чистые. Помыслы. Адериг. Чернокожий. Одно слово было явно лишним. С другой стороны, когда ты, черный нелюдь, больше на чудище похожий, в крови сидишь, а еще мечи за ножны мацаешь, словно и ждешь удобного момента, да бы наружу выскочить, а лицо... В общем, заверить собеседника в наличие у себя своеобразного благородства и милосердия, будет не лишним. Зерриканец отодвинул ножны чуть в сторону от себя, мол, что рубить никого не собирался, и вообще, погорелый одуванчик, а мечи дорогие, вот и ближе к сердцу держит. - Совсем скоро я покину вас. С первыми же лучами солнца, али ночью совсем.

"Ну надо же, ни в канаве, ни в грязи, ни в желудке у чудища какого, а прям на тряпках. Вот уж хозяева тряпья довольны будут, что на их вещах ведьмак поваляется. Или я на своих вещах спать буду?.. Сей холодный вариант, увы, наиболее вероятен."
Монстробой утвердительно кивнул, соглашаясь с условием циркача. Улыбаться при этом, строить дружелюбие и благодарность, мутант не стал. У него и в обыкновенном-то состоянии, подобные гримасы выходили из рук вон плохо, а сейчас мимика лица, так и вовсе требовала немедленного кирпича. Много кирпичей. Усталость скосит даже самого опасного ирода.
- Да, сейчас подойду. - Воспользовавшись мгновениями одиночества, ведьмак, не без удовольствия, принялся чесать себе поясницу, творя рожи престранные, вроде как, чем-то удовлетворенные. Давно чесалось, видимо. Идти к костру полуголым, мутант так же не желал, по сему он одел обратно все то, что снял с себя, а злосчастный нож, засунул себе в сапог. Трофей, напоминание, колющий урок жизни.

"Вашу стрыгу, как же я люблю костры!"
Получая ненормально много удовольствия, от воссоздания рядом с кострищем, согреваемый теплом его, Адериг ощутил подлинное счастье. Забыл о коне, забыл о возможных опасностях, забыл о провидице, и даже о еде. Главное - что мутанту, наконец, тепло. Нет ничего страшнее, чем терять львиную долю рассудка из-за холода, скажем, заснеженной зимой, когда инстинкт выживания "беги-лови-жри", берет верх над нерушимой ведьмаьчей психикой. Сидя на безопасном расстоянии, Зрриканский лев вытянул ноги поближе к костру, пребывая в атмосфере лютого блаженства.
- Ради такого, хоть сейчас в циркачи подамся, право слово. - Зерриканец улыбнулся на одну половину лица, пытаясь изобразить искреннюю благодарность. Суп, да еще и с мясом - это уже праздник для желудка. Внутренний мир ведьмака, во многих смыслах, заработал втрое эффективнее. Предстоящая стимуляция животными белками, заставила доселе апатичный желудок, сжаться в предвкушении. - Я более чем благодарен тебе, Фьёрн. Проси, что хочешь.
Едва не светясь от счастья изнутри, в сознание Адериг, пришел лишь на пятой ложке супа. Да и то, только от того, что рот весь набил, а прожевать не удосужился. Ведьмак-хомяк, скоро, во всех королевствах Севера!
- Гхм... - Оперативно прожевав, мутант чуть откашлялся, избавляясь от легкого зуда в горле. - Поеду в Вызиму, там в предместьях, говорят, работа есть для мне подобных. - Помешивая суп ложкой, Адериг ответил на первый вопрос. - Ох. Ну, книжки отчасти правы. Видишь ли, созданные чародеями, мы монстров убиваем, чем на жизнь и зарабатываем. Проблема в том, что многие монстры - проклятые души, прежде бывшие людьми. И мало кто платит ведьмакам за то, чтобы жертву проклятий расколдовали. Людям головы чудищ подавай, да на стенку вешай. И тут начинается главная проблема - после смерти, монстр проклятый, не редко вновь в человека обращается, и за это нас, и монстрами жуткими малюют, денег не платят, на вилы садить хотят. - Мутант сделал еще одну паузу, зачерпнув ложкой еще супа. - Однако, жестоко не только племя человеческое, но и времени течение. Ведьмаков почти совсем не стало, их дома, куда они зимою возвращались, и где детей воспитывали, ныне разорены разгневанной толпою, и теперь во век опустошены. Все мутанты, воспитанники и наставники четырех ведьмачьих школ, либо убиты, либо ушли в неизвестном направлении. Даже я, не знаю куда. - Шустро поглотив весь дарованный суп, Адериг достал из-за спины, свой меч из серебра. В голосе мутанта, чувствовалась легкая печаль, граничащая со смирением. Все мысли о лютой зиме, Зерриканский Лев, старательно отгонял, как если то кошмар был, а не пугающая реальность. - Вот, для чудовищ меч. Вопреки всеобщему поверью, далеко не всех страшилищ, пугает серебро. Скажем так, везде бывают исключения из правил. - В свете пламени, повертев орудие в руках, со всех сторон лезвие представив, ведьмак убрал его обратно в ножны, чтобы  не задеть кого, в порыве хвастовства.
- К кому идти? - Ведьмак не сразу внимание на акробатку обратил, увлекшись беседой с юной сеидхе. - Аа... - Понимающе протянул мутант, взглядом встретившись с той, кою Леей звать. - Эмм... Пожалуй, я не стану злоупотреблять гостеприимством. Да и, не оценит она, моих исключительно сноведенческих планов на вечер. - Адериг тихо хохотнул, решив для себя, что предпочтет просидеть у костра как можно дольше, нежели искать тепла в чужом фургоне, в потемках, да на кровати узкой. И да, усталость никуда не ушла.

Отредактировано Адериг (2013-12-27 15:08:20)

- Ты слишком добра к тому, кто... - Выражая свою искреннюю признательность, Адериг хотел бы иронично напомнить о том, кто он такой, но удержался. Вокруг было слишком много сторонних ушей.
"... Кто вырезал всех детей местного князька, да еще и людей простых, к праотцам отправил. Ха, вот бы после каждой кровавой бани, меня зашивали, кормили, обогревали, и одеялом накрывали."
Не вдаваясь в раздумья о том, в объятьях ли, али под небом открытом теплее, Адериг еще раз заглянул на дно плошки, обнаружив там все то же, неизменное, "ничего". Мутант, в целом, был покормлен, но дай ему волю - он отужинает за пятерых и глазом не моргнет. Здоровый организм, требует здорового, во всех смыслах, пропитания.
- Мммм, кваааас... - Пожалуй, Адериг любил слабоалкогольный напиток. В особо жаркие летние дни, когда под знойным солнцем, становилось душновато даже ведьмаку, закованному в многослойную броню, Зерриканец был готов обниматься с бочечками темной жидкости хоть целый день. - А? Меч-то потрогать всегда можно, благо, "Беда" - мое второе имя. - С лицом довольного, но не до конца насытившегося кота, ответил провидице ведьмак. Костер побуждал улыбаться, согревая собой даже самые бесчеловечные уголки дремучего подсознания.
"Какое там небо, какие объятья? Костер - лучший друг и обогреватель ведьмака!"

Заиграла песня заводная, заплясала сеидхе. Есть такой шаблон, в подсознании человеческом, что мол, все чаровницы, провидицы, и прочие приверженцы магии "дикой", сидят на попе ровно, камнем монолитным, и руки к небу возведя, пророчат беды и несчастья. А тут вон, юная, прыткая, до умиления молодая и невинная, Ольха мирно, бурно, танцевала, в кругу людей и менестрелей. Живя в мире, где люди являются инициаторами кровавых распрей, войн, болезней, подобное зрелище, было сродни чуду, небылице.
Уперев голову о руку, а руку локтем о колено, Адериг с интересом наблюдал за завораживающим танцем. Есть какое-то особенное очарование, во всех этих цирковых акробатах, а если туда добавить пластику и грацию старших народов, то в итоге можно получить концентрированное, живое очарование на ножках. С одной стороны, это прекрасно, а с другой, всегда будут находиться те, кто попытается наложить руки свои, да попортить это самое очарование, в весьма низменной и грязной форме.
Представление закончилось, и несмотря на то, что последний шпагат-пируэт ввел ведьмака в некоторое недоумение, мутант присоединился к окружающим его людям, и похлопал провидице.
"Стоит ли мне сказать, что такие вещи делать напоказ не стоит? Оно же так и подстегивает всех алчных до юных тел мужичков, на преступление против невинного и прекрасного."
Так уж сложилось, складывается и будет складываться в головах людей, что выставление гибкости тела напоказ, есть ничто иное как способ продемонстрировать себя, с целью сыскать ... Гхм, назовем это "второй половиной".
- Это было прекрасно. - Честно высказался мутант. - Но пообещай мне, что ты не будешь так делать в обществе неженатых, али в таверне какой, али для сынков баронов и прочих.
"Я не смогу спасать тебя вечно... Или смогу, но для этого мне придется прибиться к твоему цирку, что мало кому понравится."