И куда только жизнь путями дорожками не заведет? Сегодня, читатель, мы в лесной чаще окажемся. Проберемся через заросли папоротника вниз по склону, тихонько хрустя ветками и камушками. Будем тише воды, ниже травы, чтобы внимания лишнего к себе не привлекать, зверье по пустякам не пугать.
   Через овраг, по мокрому мху переступая, мы свернем к просеке, где притаимся, услышав пение. И хотя голосок тот еле еле ощутимыми переливами отвечать будет птичьему щебету, нас привлечет его необыкновенная красота. Не в угоду громким эпитетам, а в самом что ни на есть первозданном значении. Больно уж песня проникновенная! Хоть и тихая очень, повторим для невнимательных.
    Спрячемся за ветками можжевельника и приглядимся. А приглядевшись, обнаружим на поляне, укутанной в кружеве крон так плотно, что солнечный свет изливается рваными пятнами лишь местами, хрупкое создание в красном, как сама кровь, плаще. Не семи пядей во лбу, а понимаем: не дева то человеческая, хоть и похоже очень, а существо волшебное. Чтобы это не значило.
      Чуть погодя разглядим бледное личико, а когда ветерок игриво трепыхнет за край капюшона, умудримся даже заприметить сосредоточенный взгляд. Тонкими ручками, в полумраке как будто бы прозрачными, создание то неторопливо что-то раскладывает на поляне.
      Мы наберемся храбрости и, спрятавшись в уханье совы, подкрадемся ближе, чтобы разглядеть получше таинство лесное. И ведь мы разглядим на беду!
      Если испугались, виду лучше не подавайте, стерпите. Нельзя, чтобы нас заметили. Спугнем деву волшебную ненароком и о ком рассказ тогда вести?
     Близко теперь мы, до неприличия, потому во всей красе и видим что именно так бережно раскладывалось - черепки то маленькие и не очень. Бережно, почти ласково, дева наша протирает каждый краешком своего плаща и укладывает в постель из мха и листьев, иногда меняя местами друг с другом.
    Песня и без того еле слышная стихает вовсе. Создание наше как будто бы тает на глазах, печально оглядывая свои сокровища, но манипуляций не прекращает, точно цель какую преследуя.
   Жуткая картина, но с шармом особенным. Заворожит так, что глаз не отведешь. Мы и не отводим. До поры до времени.
   Толи то свирель была, толи блеяние козлиное, но от момента волшебного как будто бы и следа не осталось. Дева наша голову повернула, хмурясь. Заприметила что-то в ветках и сокровища свои тонкими руками обняла, точно претендент какой на черепа ее нашелся.
   Вся надежда на то, что это олененок какой запутался в кустарнике или другая тварь для девы нашей неопасная. А то если ведьмак приблудился или другой примат с мечом наперевес, сдается нам, и сопротивляться не станет. Сил нет, да и желания.
   Пусть рубят, колют и режут. Лишь бы черепки ее не сломали, да кровью не заляпали.
Сто лет без малого собирала по всему свету. Жалко такое сокровище потерять будет.
   Хотя кому как, конечно.
Кому как.

Отредактировано Бусинка (2013-11-21 13:58:35)

Вот те на! Неожиданно.
Сильванов лет пятьдесят в скитаниях своих не встречала наша горемычная, а то и больше. Вымерли, думалось, козлики похотливые или попрятались от ведьмаков этих окаянных. Хотя с чего бы рогатым истребителей нечисти бояться? Неужто за капусту поеденную распнуть не побрезгуют! Ладно брукс со света изжили…
От мыслей грустных запах крови отвлек. Едва уловимый, с другими намешанный, но когда ты голоден даже толика как букет душистого горошка.
Бусинка вытянула шейку тонкую свою, разглядывая гостя незваного, даже на носочки приподнялась - так ей любопытно стало. Сразу заметила неровную поступь, но только сейчас о степени призадумалась. Волевым решением черепки свои без присмотра оставила и навстречу решительно так засеменила. Не понял рогатый, кого на пути своем повстречал, но оно и к лучшему.
Счет на десятки лет пошел, как словом добрым с Бусинкой никто не перекидывался. Только вопят, да проклинают, а тут заботливый и разрешения остаться просит, и к имени вопрошает. Чудо чудное с рогами и хвостиком.
Уселась дева на корточки и давай копыто пораненное с любопытством разглядывать. Исцелить не исцелит, но помочь без ноги не остаться сможет. Только бы гул в голове унять, да о жажде забыть… Даже подумается с сожалением на долю секунд, что не олень к ней из кустов выскочил. Голод не тетка, а тут на жизнь покушаться из принципа не станет. Не зверь она, чтобы люди там не думали, кровожадный. Существо сознательное, со своими порядками.
- Сильно болит? - тысячелистник, по пути к сильвану сорванный, благо добра этого в лесу здесь навалом, протягивает, а взгляда влажного от тонкой струйки красной на шерстке слипшейся отвести не в силах, - Этот кровь остановит, а если за сокровищами моими присмотреть пообещаешь, я тебе травушку, чтобы боль снять принесу.
Смутилась дева от собственной словоохотливости, подняла голову после паузы долгой и смотрит на козлика примолкшего, глазами своими огромными, в полумраке зловеще бликующими:
- Бусинка я, - тварь кровососущая, - Без роду и племени.
Тут бы имя в ответ вызнать попробовать, но от запаха металлического не только челюсть сводит, но и в голове мысли путаются. Взгляд то и дело за копыто пораненное цепляется. И захочется обмануть рогатого, да не выйдет. Лучше самой во всем признаться, подумается, чем ужас в глазах прочитать, как два плюс два сложит, зубы заприметив.
Отвернулась брукса и тихонько, едва губы бледные размыкая, произносит:
- Останься, козлик, только близко не подходи... Я три дня как не ела, поранить тебя могу с дуру.
Струхнет, подумала Бусинка, ну и черт с ним. Хорошо, конечно, когда без гордости и предубеждения, да на равных с тобой, но сейчас кажется, что такое только в сказках и возможно. Поэтому и примолкла, ни на что особо не надеясь.
Жизнь не сказка - это Бусинка давно уяснила.

Отредактировано Бусинка (2013-12-02 22:35:09)

Ишь какой прыткий! Точно козлик. И сыра кусок, понимаешь ли, и мясо вяленое.
- Прям так и все, чего душенька моя пожелает? - тут брукса не выдержала, губы бледные в улыбке растянув. Болтает, дуралей, невесть что! Вот как мысль саблезубая в головушке рогатой другие прикончит, как доберется до света осознания - тогда и поговорим.
К радости нашей, читатели, долго ждать не пришлось. Приутих сильван, да на месте замер. Прыти, видать, поубавил - допенькал, наконец.
- А что это ты так побледнел, Лаврик? - ехидно поинтересовалась Бусинка, уже не стесняясь зубы свои белоснежные улыбками обнажать, - Али слово свое держать теперича не намерен?
Развеселилась брукса не на шутку замешательством гостя. Любой другой на его месте уже бы пятками засверкал или дрыном посеребрённым угрожать стал, а этот стоит, с места не рыпается. Рот раззявил и смотрит. Пристально так, с глазищами толи от ужасу, толи от удивления, что не перевелись еще упырихи на Земле, распахнутыми.
Бусинка тут как с цепи сорвалась, всё не уймется, масла в костер подлить так и норовя:
- Коли и правду достанешь то, что захочу, петь буду отныне и до вздоха своего последнего тебе одному… Только вот, что делать будешь, если скажу  - тут для эффекта пущего брукса сильвана к себе пальчиком поманила, да на ухо его козлиное сладко зашептала, - что тебя моя душенька желает?
Переменам в лице сильванском Бусинка от смеха сдержалась, а вот зубами клацнуть напоследок в удовольствии себе не отказала.
Смешной ты, козлик! Неужели поверил? Где это видано, чтобы удав с кроликом договаривался! Тут то все веселье на нет и сошло - и действительно, где.
Нахмурилась брукса, губы плотно сжав, сама своей шутке не радая:
- Ну полноте, козлик, так на меня таращится! Не сделаю я тебе ничего, - обошла дева лесная нерадивого и, капюшон на голову натянув, к сокровищам своим ненаглядным вернулась от греха подальше, - Будь на то воля моя, ты бы и рта раскрыть не успел.
Замолкла Бусинка на время, черепки перекладывая. Но потом не выдержала и тихонько добавила, точно собственных слов страшась:
- Если оставаться передумал, уходи... Не надо меня копытом своим дразнить. Я не зверь какой, но с жаждой трехдневной уговорами одними так просто не совладаешь.

Отредактировано Бусинка (2013-12-16 22:24:50)

Самое время, читатель, пришпорить свое любопытство и, прошуршав подушечками пальцев по плотной кожаной обложке, захлопнуть нашу историю, как старый сундук с пауками и мушками. Для тех, кто до сих не догадался - не детская это сказка. Все взаправду, как в жизни: ни тебе добра, ни тебе зла - без хмеля и не разберешь, кто злодей кровожадный, а кто жертва сказочных обстоятельств.
И дело даже не в черепках, крошкой осыпавшихся в маленьких ладошках. Переменилась Бусинка в лице от слов гостя своего, да пальчики сжала, хватку не рассчитав.
От взгляда такого не то, что мурашки, распарывая кожу серебряным серпантином, понесутся по телу - сам черт перекрестится. Вскочила Бусинка резко, как громовой раскат в жаркий летний денёк, за капюшон схватилась и давай на лицо натягивать, чтоб оскал свой звериный сильвану и без того перепуганному не показывать. Издеваться надумал? Подтрунивать? Пустить кровь нахалу и дело с концом! Не шипит брукса наша от гнева праведного, разве что только зубами поскрипывает:
- Ну и шуточки у тебя, - бессовестные, - Кто ж на такое по доброй воле пойдет?
Отряхнула подолы плаща своего красного от костной пыли Бусинка, с мыслями собралась и голову подняла, решив в глаза нахальные взглянуть горделиво. Больше века землю топчет, а таких смельчаков еще не встречала.
- Что же это… - и вот тут от взгляда бесхитростного по спине бруксы холодком то и припустило, - Не шутишь?
Так и застыла Бусинка, рот раскрыв. А козлик-то наш не только копыто повредил, но и голову! Или это она от голода умом тронулась?
- Больно не сделаю, до капли последней не выпью… Отпущу, как только слабость почувствуешь.
Беззвучной поступью подошла брукса к Лавру, как мотылек ярким пламенем зачарованный, глаз своих черных с него не сводя. Не уж то рискнет и доверится? Одним только словом перечеркнув все истории о трусоватых балагурах и пьяницах с рогами, но без совести?
- Не играй со мной, козлик, - зашептала Бусинка, - Я правду про себя не смеха ради открыла. Уходи, в последний раз повторяю… Потому как если останешься, твоей стану.
- Целиком и полностью.

Отредактировано Бусинка (2013-12-27 13:43:06)