Ведьмак устало брёл сквозь ночной лес по сомнительной тропе, которую обычный человек, наверное, и разглядеть то едва бы смог в это время суток, за собой он вёл навьюченного гнедого рысака. Мужчина уже понял, что мысль срезать дорогу до Кернова здесь, едва ли была удачной. Но что поделать – плоть слаба. А Ламберту, хоть и назвать его слабым язык не поворачивался, очень уж хотелось переночевать под крышей какого-нибудь трактира или даже самой захудалой корчмы. Пускай его положат в сенях или даже на соломе в конюшне, только бы опять не спать на обочине или, чего пуще, устраивать лежанку в лесу. Однако, похоже, его жгучему желанию не суждено было сбыться. Печально, но даже ведьмаки со всем их опытом и внешней непогрешимостью в любых вопросах, порою, часто ошибаются.
«Эх, - мужчина остановился на лесной прогалине под мерное фырканье своего жеребца и возвёл очи к ясному, освещённому лунным серпом, ночному небу, во взгляде его промелькнула мольба и едва заметная обида. – Твою  мать, дьявол меня дёрнул переться через этот дремучий лес. Уж лучше бы остался на тракте, один хрен – дороги не срезал, - Ламберт злобно сплюнул на землю и тут понял, что плевок его попал аккурат в след, оставленный лошадиным копытом. – Это ещё что?»
Ведьмак присел на корточки, не выпуская из рук поводья, и склонил голову на бок, пришлось сузить зрачки, чтобы лучше разглядеть след в ночной мгле. Он был на удивление свежим. На удивление, потому что этой тропой почти не ездили, о чём свидетельствовала её состояние – она была заросшей и едва проходимой. Суеверные кметы, изредка совершающие путешествия, планировали свои маршруты по дорогам и в леса ходить боялись, а обозы и колонны так и вовсе не смогли бы тут проехать. В общем, странно всё это было, крайне странно. Ламберт расфокусировал взгляд, отвлекаясь от следа, и стал всматриваться в ночной лес и чутьё его не обмануло  - через некоторое время он увидел вдалеке яркий огонёк, не иначе костерок в лесной чаще.
- Хм, пойдём-ка глянем, Королёк, м? Обычно я бы прошёл мимо, но на сегодня таскаться по ночному лесу мне обрыдло, - поднявшись ведьмак уверенным шагом направился в сторону, как он полагал, лесного лагеря, конь, не рассчитывавший на такую резкую смену темпа недовольны фыркнул, но тут же подчинился.
Осторожность Ламберта была обоснована – обычно путники не любят нежданных гостей, особенно вооружённых, и особенно ведьмаков, о которых в народе ходит недобрая молва. Вполне возможно, что на стоянке его ожидала не самая тёплая встреча чеканом и самострелом. Но за спрос денег, как говорится, не берут. Через некоторое время своего шествия он, наконец, добрался до стоянки. Она пустовала, хотя к суку за поводья был привязан скакун, похоже, именно тот, что оставил след здесь неподалёку. На жарком, изредка постреливающем костерке жарилась зайчатина (от чего у ведьмака в желудке возник спазм, поскольку ел он порядком давно). Запах жареного мяса почти полностью перебивал едва уловимый тонкий аромат яблок, Ламберт его с трудом уловил, однако не распознал и значения не придал. Поскольку лагерь пустовал, это заставляло задумываться.
- Помнишь предместья Бругге, Королёк? – тихо проговорил Ламберт, обходя стоянку. – Кметы наняли меня покончить со злом, которое поселилось в лесу – там пропадали люди. Просто уходили по ягоды и грибы и больше не возвращались. Я тогда ушёл в чащу, но, прочесав её вдоль и поперёк, не обнаружил ничего, да и сам, по правде сказать, заплутал. Только на обратном пути мне попалась стоянка. Уютная: костёр горел так жарко и маняще, кто-то даже соломой место выстлал для спанья, так и подмывало меня там лечь и отдохнуть. Если б не ведьмачий амулет, который чуть не задавил меня цепочкой, когда я присел рядом с огнём и уже собрался прикорнуть, я бы и не понял, что никакая эта не стоянка, а самый настоящий человечий капкан. Хер его знает, что за падла наложила на лес проклятье, или его своим непочтением вызвали сами селяне, но там был дух. Он создавал для забредших в чащу иллюзию лагеря, заставлял их засыпать и больше они не просыпались – паскуда вытягивала из них соки и питала ими лес. Когда я разрушил иллюзию дух показался и я его сразил, - конь, которому история и была рассказана, даже не обратил на сказанное никакого внимания и продолжал мерно щипать травку, рядом с собратом. – Но сейчас я не чувствую зла поблизости. Тут вроде безопасно, и кто ж, спрашваеца, оставил здесь всё это добро посреди ночного леса?  - Ламберту часто приходилось говорить с собой, он, бывало, проводил целые недели в одиночестве, не разговаривая почти ни с кем (редкий путник соглашался беседовать с ведьмаком), так что, чтобы не свихнуться, ему нужно было создавать какую-то иллюзию общения. – Что? – до уха Ламберта донёсся плеск воды.
Ведьмак и не подозревал, что поблизости есть озерцо или болото, однако решил проверить источник звука. Еды и питья в лагере он не коснулся. Кто-то бы назвал охотника на чудовищ тем ещё негодяем, однако грабить и объедать путников в лесу было не в его правилах. Плеск воды привёл мужчину к лесной речке, в которой, судя волнениям на воде, кто-то купался. На камнях рядом лежала одежда, как видно, женская, так что хозяйка её должна была оказаться неподалёку. Тревога и настороженность ведьмака понемногу сменились любопытством вперемешку с похотью, на лице снова заиграла его ассиметричная ухмылка. Щёлкнув застёжками ремня на внутренней стороне груди, Ламберт отстегнул ножны с мечом и кинжалом, обмотал ремни вокруг них и положил оружие на колени, привалившись рядом с тем самым камнем, на котором лежала одежда ночной плавчихи. Ожидание томило ведьмака…[AVA]http://s7.uploads.ru/pAsDi.jpg[/AVA]

Отредактировано Ламберт (2013-10-07 13:56:30)

Ожидание томило ведьмака… девушка, по его задумке, уже давно должна была показаться из реки, но её всё не было видно. Ламберт не стал обшаривать взглядом камыши, он видел там небольшой бугорок, похожий на голову, впрочем, с таким же успехом это могла быть какая-нибудь коряга или просто большой камень, чья вершина выглядывает из-под водной глади. Наверняка путница услышала чьё-то приближение и сочла мудрым спрятаться подальше от чужих глаз. Что ж, весьма разумный ход и Ламберт его оценил. Однако сейчас нужно было продемонстрировать свои добрые намеренья, чтобы незнакомка поняла, что его незачем боятся. Он всё-таки просто хотел переночевать в её лагере (ну и может быть поесть её зайчатины), а вовсе не грабить. Разумеется, существовала и вероятность того, что в воде таилось паскудное страховидло, которое уже давно сожрало девушку, решившую ночью искупаться в лесной речке, и теперь эта падла размышляла над тем, стоит ли добыть себе ещё еды про запас или удовлетвориться тем уловом, что уже есть. Кстати, если это всё же было не так, то испугать путницу речным чудищем – это мысль. Может так она быстрее покинет своё укрытие и, наконец, покажется.
- Знаешь, на твоём месте я бы не стал сидеть в ночной воде так долго. Топляки обычно так и убивают своих жертв – хватают за пятки и утаскивают на дно, чтобы позже поживиться. Эти паскуды только и делают, что жрут девиц, которые охочи до ночных купаний, - продолжал ухмыляться Ламберт, как бы размышляя вслух. – Так что если выбирать между мной и топляками, я бы выбрал меня. В конце концов, если ты не безмозглое чудище и не кинешься на меня из воды с подмыванием, я тебя не обижу, - мужчина большим пальцем левой руки натянул стальную цепочку на шее и выудил из-за пазухи ведьмачий медальон, тот слегка заметно подрагивал, что не радовало. – Хотя что-то теперь мне кажется, что такой исход вполне вероятен… - поигрывая стальной ощерившейся волчьей головой на цепочке, Ламберт продолжал сидеть на земле, привалившись к камню и размышляя. Времени у него было вдоволь, он мог бы даже прикорнуть у реки – спал он чутко и любой шорох бы его разбудил. Сон, однако, не шёл.
«Помнится, кметы рассказывали мне, что по ночам в реках видали нимф, - мужчина скользил взглядом по водной глади, ощущая на себе чей-то пристальный взгляд. – Пара деревенских полудурков, пропивших последние мозги, пытались меня даже нанять, чтобы я им одну на двоих поймал. Тьфу, сука… девки развлекаются, дразнят рыбаков да пахарей, щеголяя голой жопой по ночам у рек да озёр, а мне потом выслушивай, - ведьмак был последователен в своих действиях и мыслях, а потому тут же сплюнул в траву. – Если бы это и была нимфа, думаю, ей бы не понадобилась одежда, - Ламберт машинально похлопал по вещам девушки и почувствовал под своей рукой что-то постороннее, что-то, что не ожидал почувствовать. Отодвинув одежду в сторону, ведьмак понял, что под ней спрятаны маленькие ножны с  кинжалом, а так же лук и колчан, оружия как и остального имущества девушки он не тронул. - Кем бы ни была девушка, он не сунулась в леса неподготовленной. Возможно охотница?»
- Я могу тут и всю ночь просидеть – место ничем не хуже любого другого в этом сраном лесу, - снова обратился ведьмак в пустоту. – А на случай, если тебя уже сожрали, то утром я съем твою зайчатину и уведу кобылу в Кернов. Живых не граблю – не в моих правилах, но мертвецу лошадь всё равно ни к чему, а мне лишние деньги не помешают.[AVA]http://s7.uploads.ru/pAsDi.jpg[/AVA]

Ведьмачий слух – поразительная вещь. Он способен улавливать даже слабейший шорох, хотя тот был произведён далеко не в непосредственной близости. Положившись на слух, ведьмаки без труда определяют расстояние до цели, а так же её состояние – в основном благодаря тому, что оценивают ритм сердцебиения и дыхания. Таким образом, появление незнакомки из камышей не стало для Ламберта большим сюрпризом, он слышал, как нечто едва слышно втягивало носом воздух, хотя вода и приглушала стук сердца. Куда более интересным фактом оказалось то, что из водной глади показалась такая красавица, а не какое-нибудь страховидло. Не будь он уверен, что нимф в здешней реке не водится, наверняка бы спутал девушку с одной из них.
В конце концов, у неё для этого были все задатки: ладное, и не просто ладное, а невероятно притягательное стройное тело, не обделённое той вожделенной зрелой красотой, которую Ламберт предпочитал моложавой угловатости кабатских девок. Эта женщина обладала приятными округлыми формами в области бёдер, а так же не менее приятными округлостями в области груди. Самым примечательным в её лишённом изъянов лице, несомненно, были глаза. Такой чистый и насыщенный цвет редко встретишь. Именно глаза, а так же невероятной длины волосы, которые в ночной тьме казались смоляными, придавали мистичности облику данной особы. В ней не было фальши, которую без труда можно было разглядеть в чародейках, наводящих на свои стареющие и дряхлеющие прелести магический лоск, хотя выбритый лобок заставлял насторожиться. В конце концов именно чародейки взяли моду сбривать лишние волосы, которую с такой охотой подхватила аристократия в тщетной попытке угнаться за идеалом красоты, которого им никогда не достичь.
Ламберт, впрочем, не был знатоком по части знатных девиц, хотя и несколько раз любился с чародейками (несмотря на его сильную к ним антипатию) и в виду этого он решительно не понимал такого острого пристрастия к удалению лобковых волос. К слову сказать, именно по этой причине те чародейки, с которыми спал ведьмак, называли его несовременным и дремучим. Не сказать, чтобы мужчина был поклонником пышных кустов, которые себе отращивали селянки и мещанки, однако по возможности ему нравилось, когда у женщины было немного растительности – по крайней мере, хоть какой-то намёк на то, что он трахает зрелую женщину, а не ребёнка. Но, возвращаясь к ночной пловчихе, одно то, что она брила лобок, не делало из неё чародейки, хотя и что-то сверхъестественное в ней явно было: когда она показалась из воды и немного приблизилась, медальон стал вибрировать сильнее.
- Если б боялся, - отвечал Ламберт на заданный незнакомкой вопрос. – Давно бы уже помер с голоду, - протянул он, лениво поворачивая голову в сторону девушки, он уж успел убедиться в её эффектности, если б не ножны с мечом, лежащие на коленях, девушка бы тоже смогла.
Незнакомка тем временем брела в сторону берега, она совсем не стеснялась своей наготы, напротив, ей, кажется, доставляла удовольствие эта небольшая демонстрация своего тела. Впрочем, это были предвзятые мысли ведьмака, обладающего нечеловеческим зрением, которое без труда разглядело каждую каплю влаги на блестящем бледном теле незнакомки. Вполне возможно, она полагала Ламберта обычным человеком, не способным видеть в темноте, а значит, и вожделеть её тела.
- Мародерствовать тебе сегодня не посчастливится. Лучше отложи подальше свое железо и дай мне руку. Помоги выбраться. …Если ты, конечно, не боишься голых дев. Потом и о зайчатине поговорим, - у девушки был странный тембр голоса, не необычный, а просто странный, по крайней мере, он показался Ламберут таковым, может быть это просто результат долго сиденья в воде и не более, ведьмак не придал этому особого значения, как, впрочем, и словам незнакомки.
- Ты, как я погляжу, не из пугливых, верно? – мужчина не отложил меча в сторону, просто перехватил ножны левой рукой, а правой поправил эрекцию, чтобы та была не так заметна, после чего спрятал медальон, которым до этого поигрывал, за пазуху, и подошёл к краю обрыва, скользя взглядом по обнажённому телу. – И не из скромных, м? – вполне возможно, его самодовольная (а в свете ситуации вполне возможно и похотливая) ухмылка могла оскорбить девушку, однако Ламберту было плевать, он наклонился и взял её за руку. - У тебя есть имя?[AVA]http://s7.uploads.ru/pAsDi.jpg[/AVA]

- Кур-р-р-в-а! – прорычал ведьмак уже в полёте, когда понял, что потерял равновесие и совсем скоро окажется в воде. 
Уж этого он точно не ожидал. От хрупкой-то бабенки, раза в полтора, а то и в два легче его весом, подумать только! Стыд и срам похотливому ведьмаку, думающему членом. На самом деле, Ламберт даже не знал, на кого злиться больше: на паскудную девку, окунувшую его в ночную речку, или на самого себя, допустившего подобный промах. Но вот то, что он злился, и злился сильно – это совершенно точно. Стоит ли говорить, что после окунания в воду весь лихой запал тут же улетучился и о всяких там плотских утехах мужчина даже думать забыл?
- Вириенна я. Как водица? – самодовольно бросила девица, и молодой ведьмак увидел если не отражение своей паскудной улыбки, то что-то очень и очень похожее на неё, может быть в глазах? Да, верно, именно в них, в этих выразительных, голубых как небо глазах таились презрение и насмешка.
- Сука, вот ты кто… - бросил ведьмак обидчиво и злобно, одну руку, левую, ту, что с мечом, он держал над водой и умудрился совсем не промочить ножен, однако сам, к величайшему сожалению, вымок полностью, на вопрос о воде мужчина предпочёл не отвечать, справедливо посчитав его реторическим. – Лучше б ехал себе дальше, тьфу, бл*дь, сучье племя, - ворчал Ламберт, выбираясь на берег, девушка, кажется, даже не слушая его, шлёпала, голая по травке, держа свои вещи в руках и не спешила одеваться.
Мужчина не любил воду. Ну, то есть, он не имел ничего против искупнуться вечерком, особенно после долгой дороги. Или утречком обдаться, чтобы чувствовать себя более бодрым и свежим. Но чего Ламберт точно не любил, так это мокнуть сверх нужды. Ещё больше он не любил  мокрой одежды на теле и затхлого речного ила за пазухой. Но даже это меркло в сравнении с его нелюбовью оказываться в дураках, то есть в положении, котором он оказался сейчас. Впрочем, это было неважно. Он всё равно не мог ничего сделать. Не бить же ему женщину, пускай и очень странную, верно? А посему ведьмак, награждая затылок ночной знакомой испепеляющим взглядом, медленно плёлся следом за ней и вошёл в лагерь последним. Из-под кирасы, со штанов и даже из ботинок у него текло, так что он решил раздеться. У Королька, его гнедого рысака, однако, были другие планы на этот счёт. Как только Вириенна приблизилась к стоянке, конь истошно заржал, начал брыкаться и даже встал на дыбы. Ламберту пришлось придержаться зверя за поводья, чтобы он сам себя не поранил.
- Тихо! – боролся с конём мужчина. – Тихо, ах ты ж курва, кому сказал!? – конь никак не унимался, он чертыхался прочь от огня и женщины, что была подле него и тогда ведьмаку это вконец надоело, сложив пальцы знаком аксий мужчина послал импульс энергии и конь, дёрнув головой, словно от лёгкого толчка, тут же остолбенел. – Ну, понятно… - недовольно буркнул мужчина, поглаживая и похлопывая коня по шее после чего принялся отстёгивать седельные сумки, одну за другой он бросал их к пню рядом с костром, последним скинул козлиную шкуру, в которую было завёрнуто что-то длинное и прислонил ножны с мечом и кинжалом к пню, проделывая, это он злобно косился на Вириенну, но не говорил ни слова.
Надо отметить, мужчина даже не постеснялся спросить у девушки, имеет ли она что-то против его компании. По его мнению, она уже достаточно ему напакостила, так что он имел хотя бы право отогреться подле её костра. Как незнакомка на это отреагирует – другой вопрос. Так или иначе, мужчина отстегнул крепёжные ремни и через голову стянул с себя кожаную кирасу, поставил её близко к костру сушиться, вскоре рядом встали сапоги, а сам Ламберт остался в одних штанах и перчатках, устроившись рядом со своими сумками и протянув ноги к огню, желая поскорее отогреться.
- Что там насчёт зайчатины? – угрюмо поинтересовался ведьмак, отлепляя то спины вдоволь напившуюся и, кажется, издохшую от качества крови пиявку и бросая её в костёр.[AVA]http://s7.uploads.ru/pAsDi.jpg[/AVA]

Отредактировано Ламберт (2013-10-10 14:28:19)

- Ламберт, - представился Ламберт, принимая бутыль и делая из неё большой глоток. Вино было терпким и кисловатым, а так же било по мозгам на пустой желудок, так что ведьмак без лишних церемоний снял одного из зайцев с костра и вгрызся в тушку, хрустя косточками бедного животного.
- Раз уж мы тут стали вопросы задавать, - откладывая бутыль в сторону и утирая рот рукой начал мужчина. – То почему бы тебе не рассказать, кто такая ты? – сунув руку в сумку, ведьмак достал из неё полкаравая хлеба, завёрнутого в полотно,  отломив кусок, он продолжил есть. – Распознавать таких, как ты – часть моего ремесла, Вириенна. И если странную реакцию зверей и твои бесстрашные ночные заплывы в тёмном лесу ещё можно списать на дурость, то мой ведьмачий медальон не ошибается никогда. Спрашиваю не из праздного любопытства, и не из меркантильных побуждений. Меня никто не нанимал и угрожать твоей жизни я не собираюсь, - мужчина совсем не смотрел на собеседницу, он был больше увлечён своей едой. – Просто, знаешь, мы ведь не всегда убиваем чудовищ и проклятых. Просто зачастую люди требуют от нас именно этого – покончить с угрозой. Но в некоторых случаях проклятье, какова бы ни была его природа, можно снять, - мужчина говорил об этом свободно, словно о чём-то само собой разумеющемся, ничто не выдавало его тревоги и напряжения, сердце билось ровно, успокаивало только наличие серебряного клинка под рукой. – Может быть, я могу тебе как-то помочь?
Опасения были оправданы. Ламберт не знал, что из себя представляла случайно встреченная путница. Знал только, что это было что-то сверхъестественное. У Вирриены был разум, она не проявляла враждебности, по крайней мере, чрезмерной и не будь ведьмак ведьмаком, для простого человека она сошла бы за вполне обычную девушку. Всё это позволяло предположить, что здесь он имеет дело с какой-то разновидностью проклятья, либо просто разумной нечисти (хотя для большинства нет никакой разницы), о большем судить было пока рано. 
- Впрочем, если нет, то и хер с ним, - доедая кролика и бросая кости в костёр проговорил ведьмак, принимаясь за вторую тушку. – Расскажи что за пристрастие к бритвам? – ухмыляясь проговорил мужчина, недвусмысленно намекая на выбритую промежность девушки. – И это… у тебя, кстати, соли нет? Или каких других специй, м? Заяц худющий, жилистый и ужасно перстный…[AVA]http://s7.uploads.ru/pAsDi.jpg[/AVA]

Отредактировано Ламберт (2013-10-10 17:17:41)

Ну конечно, глупый ведьмак, ужасно глупый. Ламберт продолжал жевать и слушал бестию вполуха, размышляя над тем, когда же он научится, наконец, быть чёрствой паскудой, которой так старательно притворяется. Весемир воспитывал его не так, иначе. Он рассказывал о чудовищах, обучал мечу, при помощи мага его тело приспособили к эликсирам и вроде бы вот он – самый настоящий ведьмак, чьё призвание защищать людей от жутких чудовищ. Ему не нужно задавать вопросы, не нужно выяснять мотивы, нужно просто истреблять любых монстров, которые встретятся на пути. А вместо этого он сидит с одним из них у костра и поедает зайчатину, да ещё и выслушивает какие-то околофилосовские изречения об ульях, мёде и личной заинтересованности совершенно неуместным снисходительным тоном.
- …которые людьми не являются вовсе, - Ламберт всё так же ухмыляясь, плюнул в костёр, плевок его злобно зашипел на одном из поленьев, слюна собралась маленькими каплями, ползущими вверх и вниз по горящей древесине, и совсем скоро испарились вовсе.
Ему стоило прибить её ещё там, у берега. Выманить и отрубить голову. Без разбору, без сожалений стыда и раздумий. Сделать мир безопаснее. Выполнить свои обязанности, свою работу. То, для чего он был создан – истребить монстра. Но Ламберту, к его собственному большому стыду и сожалению, была не чужда человечность в её исконном, благородном понимании. В этой ночной пловчихе монстробой увидел прежде всего человека, а не монстра. Потому и предложил помощь. Бескорыстную. Глупый  ведьмак. Ужасно глупый.
- Я люблю специи, - без обиняков ответил Ламберт, уходя прочь от темы своей работы и безрадостных размышлений о ней. – Даже у нас в Каэр Морхене обычной каменной соли было вдоволь. Впрочем, наверное, только её там и было в достатке, - мужчина вгрызся в кролика и заел мясо большим куском хлеба (хотя бы тот был просолен), ел он много и с аппетитом. – Вокруг крепости мало еды, охота трудна, особенно в тех местах – природа только и ищет повода, чтобы тебя убить. Ведьмакам, тем не менее, нужно мясо. Так что всю скудную добычу мы засаливали в бочках: солонина хранится долго и хорошо утоляет голод, - заключил мужчина. – А что, там, где росла ты, не было никаких специй?
Внезапно ведьмак совершенно явственно ощутил тоску по родным местам. Если задуматься, то едва ли было такое место в его жизни, которое можно назвать домом в исконном понимании этого слова, однако, при этом, если бы кто-нибудь спросил его о таковом, то Ламберт тут же подумал бы о Каэр Морхене. Полуразрушенная ведьмачья крепость, по залам которой гуляет лишь промозглый горный ветер – то единственное место, куда он постоянно возвращался. Интересно, как там старик Весемир? Навещает ли его ещё кто-нибудь? Может быть, Эскель или Геральт будут зимовать в этом году? Вряд ли, скорее всего холода застанут ведьмаков в дороге, как и самого Ламберта и их бедный отец опять проведёт эту зиму в одиночестве… Однако Каэр Морхен далеко. А ночная бестия совсем близко.
– …возвращаясь к твоему лобку, уволь, - протянул мужчина слегка задумчиво, после чего небрежным жестом ответил на все её заискивания. – Всё что можно, я уже увидел, как раз потому и интересуюсь. Не поддувает тебе там? Не простужаешься?[AVA]http://s7.uploads.ru/pAsDi.jpg[/AVA]

Отредактировано Ламберт (2013-10-11 12:33:02)

- Ой, да какие уж тут шутки, - не желая уходить от темы лобковых волос, продолжал Ламберт, он, похоже, уже был сыт, однако предпочёл подналечь на вино. – Тема ведь серьёзная, а поговорить-то о ней редко с кем выдаётся. Не каждая баба ведь так охоча до бритвы. Мне просто, видишь ли… - ведьмак сел поудобнее, убрав ноги чуть дальше от костра и переместив вес на левое полупопие, в виду того, что правое затекло, - …видишь ли, я встречал как-то раз одну портовую проститутку в Понт Ванисе, так вот, она обрила себя из-за вшивости. Будь дело только в этом, - улыбался Ламберт. – Я бы, наверное, и забыл, но позже я встречал других дам, более благородной профессии, и представь себе моё удивление, когда я и у них лобковых волос не обнаружил! Причина была любопытна: они оказались ужасно старыми особами. Нет, не пойми превратно, только духом, тела-то у них были юных дев благодаря магическому лоску. Я так полагаю, что они выбривали себе лобок из-за каких-то понятий эстетики, таким образом, придавая своему телу ещё более непорочный вид. И вот мне интересно, Вириенна: ты дряхлая старуха, скрывающая свой истинный возраст, в том числе и таким способом или просто вшивая блядь, которой пришлось побриться, чтобы не загрызли мандавошки? – продолжал ухмыляться ведьмак. – Впрочем, вполне возможно, есть здесь и третий вариант, но, уверен, ты простишь глупому бедняге ведьмаку его дремучесть…   
Мужчина не о чтобы ждал какой-то реакции на свои слова, просто решил не оставаться в долгу за ночные купания и взгляды свысока. Была у него какая-то внутренняя потребность показать, что и него есть клыки. В конце концов, эта бестия вела себя с Ламбертом как с незрелым наивным мальчишкой, хотя сама при этом выглядела совершенно неподобающе. Вообще поведение Вириенны напоминало ведьмаку спесивых и самодовольных чародеек, тех самых, со злыми старыми глазами и холодными молодыми телами. Их охотник на чудовищ просто на дух не переносил. В том числе и из-за их отвратительного поведения.
- И вообще, Меригольд… - поморщился мужчина, совершенно случайно произнося имя старой знакомой, которое почему-то уже очень долго крутилось на языке. – Ах ты курва... - прошипел он немного погодя, когда понял, что перепутал имена двух разных, хотя и похожих в чём-то женщин. – Ладно, вот что… меня занесло и я прошу прощения, Вириенна. Я, кажется, спроецировал на тебя злость из-за совершенного постороннего человека, - с неохотой признал ведьмак свою ошибку. – Впрочем, ты тоже та ещё коза, - снова улыбаясь заключил Ламберт и добавил: - Больше о твоём лобке ни слова не скажу.
- Каэрм Морхен что такое? Вы там живёте, да? – поинтересовалась девушка, кажется, вполне искренне, хотя с этой особой Ламберт был уже ни в чём не уверен.
- С hen llinge это переводится как Крепость Старого Моря, - ответил ведьмак без утайки, обычно он опускал разговоры о секретной ведьмачей крепости, но сейчас справедливо посчитал, что вреда от них не будет. – И нет, там больше никто не живёт… - с какой-то чёрствостью и даже тоской в голосе проговорил охотник на чудовищ, не отрывая взгляда от жаркого пламени костра. – Это… - ведьмак коснулся едва подрагивающего амулета на шее. – …знак моего цеха – цеха волка. Его получили лишь те, кто обучался в Каэр Морхене. А с чего такое любопытство?[AVA]http://s7.uploads.ru/pAsDi.jpg[/AVA]

Ведьмак не хотел вспоминать Трисс. Ей богу не хотел. Он совершенно не понимал, как фамилия рыжей бестии, исключительно по которой он именовал чародейку, вырвалась у него в разговоре с Вирой. Наверное, ночная путница во многом походила на неё, если не внешне, то, по крайней мере, манерой общения: непривычной, смелой, заносчивой. Редко кто отваживался так говорить с Ламбертом. Наверное, именно поэтому о ни недолюбливал чародеев – не за их трюки с магией, не за их паскудный обман и фальшь во всём, начиная от внешности, заканчивая аморальными поступками, а именно за этот их сучий характер. То, что ведьмак сам вёл себя отвратно – уже другая тема.
Он привык, что его боятся. Привык, что бабы прячут детей, когда он проезжает по околице, а мужики тычут в него вилами и мотыгами, а издали забрасывают камнями, называя паршивым выродком. Поначалу этот страх задевал Ламберта. Ему было обидно, что люди ненавидят и боятся его только за то, что он иной, за то, что изменить не в его силах. Однако позже, изрядно замотеревев, мужчина понял, что страх – это чертовски полезный инструмент. Ведьмак же опасное существо, созданное, чтобы убивать ещё более опасных тварей. Таких следует сторониться для общего блага. Чем меньше Ламберта достают, чем меньше трогают, тем меньше у него поводов давать сдачи. Однако чародеи и подобные им, такие вот всякие Вириенны – они ведьмака не боялись, и за это были им горячо нелюбимы.
Злые слова Ламберта, похоже, не остались для женщины незамеченными. Из-за этого ему стало ещё более совестно, если такое слово вообще применимо к данному конкретному ведьмаку. Вириенна честно ответил на его колкий вопрос и, даже не огрызнувшись в ответ. Похоже, он заставил её размышлять. Впрочем, названная в пылу неизвестная фамилия тоже не ушла от внимания пловчихи, ответив Ламберту, она поинтересовалась, кто, собственно, это такая… или такой.
- Что ж… - вздохнул мужчина. – Справедливо, - сказав это, он кивнул и, помедлив немного и переворачивая дрова, чтобы пылало жарче, продолжил. – Это женщина. Одна моя давняя знакомая. Я не видел её уже порядком, и, признаться, не спешу приближать момент нашей следующей встречи. Она чрезвычайно лояльна к моему цеху, одна из немногих, кто бывал в Каэр Морхене по нашему приглашению, и потому считается другом, однако, как по мне… - Ламберт неприятно сплюнул в костёр. – Она просто ещё одна заносчивая магичка-нимфоманка, с нездоровым пристрастием к мутантам вроде нас, - закончив, мужчина посмотрел на собеседницу.
- Твоя очередь, - ухмыляясь проговорил он немного погодя. – Ты, как я понял, сразу распознала во мне ведьмка и это, - Ламберт коснулся дрожащего амулета на шее. – Тебе тоже явно знакомо. Ты прежде встречала ведьмаков? Быть может, кого-то из моего цеха? Нас не так много осталось на свете, знаешь ли, и наткнуться на бестию в лесу, пережившую встречу с другим ведьмаком – редкость.[AVA]http://s7.uploads.ru/pAsDi.jpg[/AVA]

Отредактировано Ламберт (2013-10-18 11:22:13)

Когда Вира озвучила свою догадку, ухмылка Ламберта на мгновение перестала походить на что-то человеческое и превратилась в волчий оскал. Ведьмак терпеть не мог, когда кто-то забирался ему в душу или даже на секунду позволял себе подумать, будто хоть что-то о нём знает. Эта баба, кем бы она ни была, обладала талантом отмачивать своим паскудным языком вещи, которые даже самых терпеливых смогут вывести из себя. А Ламберт терпеливым отнюдь не был. Вспышка холодной ведьмачей ненависти, в ответ на слова о Трисс чуть не обожгла опрометчивую бестию, благо, мужчина сдержался… Однако про себя подумал, что эта сука, намеренно ли, случайно ли, нарывается на грубость.
Но что же так задело Ламберта? Может быть, Вириенна была в чём-то права? Ведьмак не знал, а может, предпочитал не думать… Он никогда не претендовал на Меригольд. Чародейка казалась ему слишком недоступной. Да и потом, хватало одного взгляда на неё в присутствии Геральта, как сразу становилось понятно, кто для неё навсегда останется фаворитом Каэр Морхена. Впрочем, желать её – не так уж грешно. Меригольд была чертовски привлекательна, с чем Ламберт никогда не спорил, так что вполне понятно, что какие-то чувства на уровне животных инстинктов он, разумеется, испытывал. Не более, впрочем, чем к Вириенне сейчас или любой другой красивой бабе. Полагать, что нелюбовь к чародеям зародилась именно с Трисс – не верно, она лишь была ярким примером, квинтэссенцией тех качеств, которые Ламберт терпеть не мог, но отнюдь не непосредственным источником неприязни.
А вот завидовал ли он Геральту, потому что она выбрала именно его – это уж другой вопрос. На него, однако, ведьмак знал весьма точный и резкий ответ, что успокаивало, и ответ этот был - нет. Ламберт никогда не завидовал Геральту, никогда не хотел побывать в ей шкуре и уж точно не ненавидел его из-за Трисс. Белый Волк был ему другом, больше того – братом. За него или Эскеля он готов был отдать жизнь. Как старший из них двоих, Геральт был для Ламберта своеобразным примером. Авторитетом. Впрочем, разъяснять всё это незнакомке, на которую он наткнулся ночью в лесу, мужчина нужным не счёл, справедливо посчитав, что это не её ума дело.
Впрочем, девушка сама, словно читая мысли ведьмака, а на самом деле просто отвечая на его вопрос, поведала о своей встрече с его белоголовым братом.
- Ты встречалась с Белым Волком и всё ещё дышишь? – недоверчиво проговорил Ламберт, как-то тоскливо улыбаясь, сам-то он уже порядком никого не видел из тех, кто был дорог его сердцу. – Что ж, пожалуй, с этого тебе следовало начать наше знакомство, глядишь, я бы отнёсся к тебе мягче, и не стал выспрашивать о мандавошках, - мужчина снова сменил позу, на этот раз на лежачую, наконец расслабив спину, он ощущал пятками приятный жар костра, ночное небо было практически сокрыто листвой, однако пару звёздочек глаз ведьмака всё же приметил, тепло, сухость и серебряный клинок в козлиной шкуре, на которую Ламберт положил свою голову, успокаивали. [AVA]http://s7.uploads.ru/pAsDi.jpg[/AVA]
- Геральт никогда не рассказывал мне о вашей с ним встрече… - сказал мужчина немного погодя. – Может быть, просто не успел, - задумчиво резюмировал он и на этом замолчал.