Мастерский

Марибор, город.
26 августа 1264 года, поздний вечер.

Когда Златоколокольная башня старого собора святого Лебеды замолчала, а вечер накрыл весёлый северный город пеленой сумерек, и длинные тени протянулись от дома к дому, на улицах было шумно, что в базарный день. Великий монарх, отец своего народа, грамотный правитель и сын Менделя Великого никогда не скупился на щедрости и не славился скупостью: трактиры и тут, и там славили имя Фольтеста из Темерии, шлюхи в борделях были особенно улыбчивы, а клиенты - особенно щедры.
Славный город предвкушал славный день - завтра король и будущая королева покажутся двору вместе, как положено монаршей чете. Завтра, совсем уже скоро, народ увидит подле Отца Матерь, которая добрым взором и ласковой рукой будет править вместе с королем, пока смерть не разлучит их. Что принесёт этот брак? Чему даст начало? Молодая королева должна подарить правителю первенца и продолжить славный род, разрушить наветы о проклятии Фольтеста.
Иначе, кто поверит монарху, у которого не родилось ни одного мальчика?
Народ готовился и ждал. Ждал не только явления королевы.
В подвалах старого собора, в сырой каморке при лунном свете, пробивавшемся сквозь прорехи решетки, звучала молитва.
- Я видел. Белые локоны и маковые губы, чарующий взгляд и теплота стана. Она пришла, явилась сквозь время, дабы спасти нас и подарить покой этому миру. Она явилась, чтобы остановить войны. Слышишь, Марек?!
Марек, заросший густой рыжеватой щетиной страж, пьяно хрюкнул, поудобнее устраиваясь на столе перед клетью с заключенным. Уж кто-кто, а этот тщедушный проповедник, вселяющий хулу и ересь в сердца народа никуда не убежит.
- Конечно же, слышишь! - несчастный приложил сбитую руку к пылающему жаром лбу, пытаясь унять нахлынувшую боль. - Время близиться. Скоро, совсем скоро мы поймем, что ошибались. Но будет уже поздно.
Нириан фон Гаунре, в миру известный как Нирн Проповедник, тяжело опустился на нагретый за жаркий день пол своей камеры.
Когда надежды нет, то не стоит верить в спасение.

* начинаем свободно, договариваемся с партнерами в темах для поиска. Кому необходима вводная - вопрошайте на Геральта

Трактир на окраине Марибора
Адорэбель Сельда дотащилась до города уже ближе к ночи, и видят Боги, этот переход из окрестностей Соддена до Марибора оказался не самым простым и не самым приятным; всю дорогу вампиршу сопровождало навязчивое, по-летнему палящее солнце, не причиняющее боли, но от этого не менее раздражающее. Несколько раз мимо нее проносились всадники, оставляя за собой столбы пыли, оседающие на волосах, одежде и противно саднящие горло. О том, чтобы добраться до города в чьей-то компании не могло быть и речи, впрочем, женщина даже радовалась, что никто ей в спутники не набивается, перемещаться одной Сельде всегда было удобнее – меньше возможностей подставиться.
На закате перед ее глазами раскинулся город, не по времени оживленный и многолюдный. До вампирши, конечно, доходили слухи о готовящейся свадьбе или помолвке короля, но ее они трогали мало, все же Адорэбель прибыла сюда не за тем, чтобы погулять на пиру или попялиться на красоты невесты, ее привел сюда почти пустой кошелек, грозящий голодными днями, которых женщина не желала вовсе. Еще по пути вампирша обращала внимание на все, что могло закончиться предложением работы, но все впустую; оставалось попытать счастье в городе, так что ночь опустилась не вовремя. Можно было проблуждать до утра, но на женщину медленно накатывала усталость, помноженная на вполне себе человеческие жажду и голод. Немного постояв в замешательстве, Сельда двинулась в ближайший трактир, не заботясь о его уровне и репутации.
Дороги вампирша не знала, но найти питейное заведение проблем не составило, от него и к нему тянулись нестройные вереницы уже набравшихся и еще готовящихся. Презрительно фыркнув, женщина последовала за теми, кто еще не и вскоре оказалась перед массивной дверью трактира. Не раздумывая и минуты, Адорэбель с силой толкнула дверь и вошла внутрь. Первым, что ее встретило, был запах – пахло дешевым пойлом, потом, грязью, квашеной капустой и горелым луком; вторым стали звуки – нечленораздельное бормотание, перемежающееся громкими выкриками и крепкими ругательствами; только после вампирша обратила внимание на публику – разношерстную, всех мастей и пород.
Отлично. В этом рассаднике дерьма, вони и убожества, кишащем всяким сбродом и помойными мухами на меня никто не обратит внимания, если его не привлекать.
С трудом протолкавшись сквозь толпу до трактирщика, потребовала самого дешевого пива с сухарями, кинув на прилавок свои скудные сбережения. Трактирщик не торопился, и это раздражало, сильнее выводила из себя только поданная выпивка, похожая скорее на мочу, чем на что-то другое, но жаловаться Сельде не пристало.
Будь я человеком, устроила бы скандал из-за того, какую дрянь ты подаешь за монеты! А так, ни денег, ни друзей, ничего. Жри  и пей, что дают и радуйся тому, что ноги тебя еще носят.
Адорэбель ухмыльнулась собственным мыслям, сделала внушительный глоток и пошла пробиваться к свободному столу в углу, обходя людей и бесцеремонно расталкивая тех, кого нельзя было обойти. Пару раз ее окликнули, но вампирше было абсолютно наплевать. Впрочем, никто не увлекся ею настолько сильно, чтобы последовать за ней или развязать драку. Сельда плюхнулась на лавку и, прислонившись к стене, закинула ноги на стол, положив сумку на колени, чтоб никто не спер, хотя, по чести сказать, в ней и брать-то было нечего.
Ждать? Искать? Найду ли? Или все же следует выбрать жертву и заняться воровством? Побыть девкой на ночь, отдающейся за еду? Просить подаяние? Я ничтожество. Но, кем бы ни была, жить как-то надо…
Из размышлений вампиршу вырвал направленный на нее взгляд, резко обернувшись столкнулась с фосфоресцирующими круглыми глазами, которые могли принадлежать только одному живому существу – коту. Кот стоял на полу в шаге от нее, изучал, а потом выгнул спину и угрожающе зашипел, прижав уши к голове.
-Знаю, я для тебя тварь. Не ты один так думаешь, - проговорила себе под нос, равнодушно пожала плечами и пнула животное сапогом. Приземлившись в отдалении, усатая морда  смерила ее презренным взглядом и удалилась, а вампирша вернула ноги обратно на стол.
Ненавижу людей за их глупость и ограниченность, за то, что приходится притворяться, всегда.

Все тот же грязный трактир на окраине Марибора

Проводив взглядом кота, уверенное в себе, гордое, величественное животное, Адорэбель ухмыльнулась уголком губ и принялась наблюдать за толпой, вслушиваясь в разговоры, стараясь уловить в обрывках фраз что-то ценное, полезное, применимое. Ей пришлось здорово напрячь слух и внимание, чтобы вырвать из общего гомона отдельные голоса и темы. Впрочем, занятие это было довольно глупым, пьяная толпа похвалялась сомнительными подвигами, кичилась богатством, родством и наперебой разбирала красоты невесты; отдельные особи делали это очень живописно, изображая на своих жирных и мерзких телесах несуществующую грудь. После представления неизменно следовало конское ржание нескольких глоток.
Презрительно сузив глаза и искривив губы в усмешке, Сельда оставила наблюдение и уставилась на носки собственных сапог.
Ну что же за люди? Ни ума не фантазии. Жалкие пародии на разумных существ, ограниченные, ничтожные. Этот рыжий кот и то больше стоил внимания, чем ваше общество. Гнилые, пошлые. Что я здесь делаю? Хотя  не мне рассуждать, сама не чище, в дерьме плаваю столько, что уже и не отмыться!
Притянула к себе кружку с пивом и уставилась на плавающую в ней муху, неизвестно откуда свалившуюся, собиралась уже выругаться и вытащить треклятое насекомое из и без того гадкого пойла, как услышала мелодичный женский голос, в непосредственной близости от себя, а после узрела его обладательницу. Напротив Адорэбель расположилась некая особа, одетая в дорожный костюм и черный плащ с капюшоном. Конечно же она не удосужилась спросить разрешения присесть, конечно же оказалась достаточно бесцеремонной, чтобы ответить на фразу, которую адресовывали вовсе не ей.
Не хочешь, чтобы тебя услышали, думай про себя и не открывай рот лишний раз, – мысленно заметила Сельда и окинула собеседницу внимательным взором, но ненавязчиво. На вид девушке было лет 26-30, черноволосая, светлокожая, лицо привлекательное, без изъянов и признаков старости; фигура как фигура, вполне женская, цветовая гамма одежды – нейтральная. Внешний вид говорил мало, куда больше вампирше сказало отсутствие оружия, хотя она не была уверена, что женщина не имеет его вовсе.
Поди разбери с ходу, кто ты такая! Видно, что не кметка и достаточно образована, чтобы на брошенные факты отвечать разумно. Чародейка? – Весьма вероятно. Ладно, в любом случае стоит узнать, что тебе от меня надо.
Адорэбель опустила ноги на пол, проявив элементарную вежливость. Хоть она и не звала к себе за стол эту черноволосую особу, демонстрировать ей свое неуважение вампирша тоже не собиралась.
- Я не отношусь к тем, кто, копаясь в отбросах, станет похваляться несуществующим величием, - проговорила спокойно, не ответив ни да, ни нет. На лице появилась легкая полуулыбка, приветственная, вежливая, но не более.
Наследие Сопряжения? Великий народ, мудрый и совершенный. Какое заблуждение. На деле  мы не более чем праздношатающийся сброд, пытающийся занять себя хоть чем-нибудь.
Вампирша устремила на собеседницу внимательный взгляд, демонстрируя собственное желание продолжить беседу.
Кто знает. Работа иногда находится самым неожиданным образом.

Отредактировано Адорэбель Сельда (2013-08-12 12:06:54)

Трактир на окраине Марибора. Все тот же.

Помимо брюнетки, за столом в углу трактира попытался разместиться какой-то помятый толстяк, едва стоявший на ногах. Он бормотал что-то невнятное, усаживаясь на шатающийся стул и ставя на столешницу кружку пива, в котором, судя по запаху, воды было значительно больше, притом воды не свежей. От мужчины просто несло чем-то прелым и испорченным, чувствительное обоняние Адорэбель нещадно страдало, но она терпела, стиснув зубы и направив на незнакомца взгляд, полный ненависти, и мысленный посыл убраться восвояси, простой, человеческий; вампирша вообще не пользовалась способностями без острой необходимости, а выдворение пьяного урода уж точно ею не являлось. Тем не менее, от общества человека девушек спасла не она, а ее новая знакомая, ловко выбившая из-под него стул. Сельда не вздрогнула и ничуть не изменилась в лице, лишь краем глаза проследила, как рухнуло на пол тело и замерло, распластавшись под ногами зловонной кучей грязного мяса и тряпок. Мужчина оказался ближе к лицу вампирши, и она смогла, наконец, понять, что за запах лезет ей в нос: от него пахло застарелой раной, незалеченной, гноящейся, гниющей.
Смрад, – подумала Адорэбель, переведя взгляд на собеседницу.
Хотя, чего ждать от этой дыры, не в королевский дворец пожаловала, - на смену саркастичным мыслям о месте и человеке,  пришли рассуждения о здоровье  и лечении, -если рану не промыть, начнется заражение крови, если еще не успело начаться. А дальше? Отрезание конечностей? Если это вообще конечность.  Калека, которому придется выживать. Незавидная участь. Или смерть. Неминуемый итог всякой жизни. Я могла бы помочь, вероятно, но зачем? Ни жалости, ни сочувствия я к нему не испытываю. Пусть валяется, пусть его участь решают здешние Боги, если им вообще есть до него дело.
Сельда сделала глоток из своей кружки и вернула ее на стол, внимательно слушая, что говорит ей неожиданная собеседница. Вампирша проигнорировала совет, сочтя его неуместным, едва ухмыльнулась на замечания о ведьмаках, чародеях и облавах.
Ничего ты не знаешь. Только хочешь показать, что понимаешь. Если бы меня действительно останавливали серебряные мечи охотников на чудовищ или чары, если бы я боялась крестьянских вил и топоров, что когда-то уже уложили меня в могилу; если бы только это имело значение, я бы сейчас была не той и не здесь. Страха нет, во всяком случае, я не боюсь, что меня проткнут, обезглавят и закопают, я даже не боюсь быть уничтоженной навсегда. Есть другое – одиночество. Есть разочарование тех, кто становится тебе дорог, есть ужас в любимых глазах, есть смерть, но не моя. Есть неприкаянность, потому что ты не нужна. Как любят говорить всевозможные нелюди, наш век ушел.
Адорэбель молчала, слушая, что еще скажет ей незнакомка. Прозвучавший вопрос Сельду слегка заинтересовал, он мог что-то посулить, а это что-то могло помочь набить желудок и не строить планов, как получше заработать там, где заработать нечего.
-…пробираюсь окольными путями в Марибор. Хотя, что-то в этой есть такое... интересное.
Брошенная вскользь фраза вампиршу немного насторожила, впрочем, она довольно быстро успокоилась, ей не было дело до того, кто перед ней: шпион, разбойник, преступник, если этот кто-то обещал ей деньги и не делал при ней ничего из того, что она сама находила недопустимым, к тому же, у нее, как у высшего вампира, всегда оставалась возможность выполнить задание по-своему или отказаться вовсе.
Что-то интересное? Скажи прямо, кто-то. Я же почти невидаль, вызывающая…интерес? Хм. Раз я вызвала у тебя интерес, ты больше, чем человек, значит все-таки чародейка. Что ж. У чародеев много денег, может, ты захочешь с ними расстаться. Правда, вероятнее, попытаешься втянуть меня в чародейские интриги. Посмотрим.
Тем временем, собеседница поинтересовалась именем. Ни тон, ни обращение вампирше не понравились, так можно было спросить у ребенка, если ты взрослая женщина, так можно было спросить у простолюдина, если ты господин.
Выходец из аристократии, не соизволившая даже представиться.
Внутри закипела злость и проснулась втоптанная в грязь гордость, аристократов Адорэбель не любила и презирала, чаще всего они оказывались глупыми, напыщенными и пустыми куклами. Их не за что было уважать. Не всех конечно.
Вампирша откинулась на стену, выставив руки вперед, положив их кистями на стол.
- Сельда. Вы можете называть меня так, - серьезный взгляд, легкая улыбка, никаких изменений, никакого отражения эмоций, - и да, отвечая на Ваш предыдущий вопрос, Вы можете предложить мне что-то большее, чем этот трактир? Если да, то я Вас внимательно слушаю, но прежде, предпочла бы узнать, с кем я разговариваю.

Отредактировано Адорэбель Сельда (2013-08-12 16:16:16)

Бордель. Просто бордель.

"Чрезмерно много? Душа моя, я прошу непомерно мало, не втягиваю тебя в невыгодные обязательства и контракты, которые могли бы значительно осложнить твое развратное существование. После таких слов, я просто обязан просить больше."
Чародей стоял, сложил ладони за спиной в замок и, хищно выжидая, следил за реакцией суккубы. Важна была любая, даже мельчайшая деталь. Ледяная, пробирающая до костей расчетливость, плотно обволакивала разум алобородого мага. Ему нужен был инструмент, пусть и такой же пламенный да непредсказуемый, как и самая почитаемая чародеем стихия. Но тут в нос ударил навязчивый аромат цветов да жженой бумаги. Запах гари, давно въевшийся в бледную кожу, уже не один сезон преследует чародея, и запах паленых страниц (чьей-то жизни?), был почти родным для Герхара. Был ли намек, в этой внезапной атаке на мажье обоняние? Предупреждение? Так или иначе, Герхар, во всех смыслах, любил играть с огнем. Суккуба развернулась, вцепилась в плечи мага, но тот даже не удосужился перемениться в лице, не перестал столь откровенно скалиться в лицо, например. А этот запах... В какой-то момент, у алобородого засвербело в носу, призывая немедленно, от всей души, расчихаться.
"Ах-ха-ха, прекрати, женщина, а то я глумливо испорчу весь драматичный момент."
- Как говорила мне моя мама, и как наверняка сказала тебе твоя - нет ничего интереснее, чем пробовать что-то новое. - Лучезарный Герхар, не изменился в лице и сейчас, а вот его зеленые глаза, прежде исключительно равнодушные, обрели оттенки коварства. Тем не менее, чароплет не имел каких-либо вредительских помыслов, он хотел использовать суккубу, конечно, но на взаимовыгодных условиях, чтобы она не напичкала палок ему в колеса в будущем.
На упоминание Вириенны, чародей лишь пожал плечами. Она действительно создает вокруг себя ситуацию, благоприятную для всеобщего хаоса и разрушения. В последний раз, например, разрушения чинил сам маг, нещадно круша убранство королевского дворца, в порыве борьбы с оборотницей.
- Да-да, красивые слова, обольстительница наивных мужей. Но мне нужен ответ, ибо я не очень терпелив, а игры в слова нахожу излишними и неуместными в ответственной работе.
Тут, позади чародея, раздался чих и какое-то незатейливое копошение. Вот теперь, алобородый маг скалиться перестал, развернулся в пол туловища.
- О вкусах, конечно, не спорят. Но, Люция, он же совсем ребенок... - Иронично отметил чародей, оценив шута, представшего на всеобщее обозрение. - Представишь нас, или он очередная твоя безымянная игрушка, коих у тебя по барделям пачками набито?
Гром и молния, остались без внимания.

Трактир на окраине Марибора

Собеседница, наконец представилась; Адорэбель легко улыбнулась уголками губ и почтительно кивнула в знак уважения, согласия и того, что ответ ее удовлетворяет. Дослушав до конца фразы, поставила локти на стол и сцепила кисти рук в замок. «Внимательно слушаю» говорила ее поза. Темно карие глаза смотрели на чародейку пристально, даже слишком пристально, сама вампирша этого не замечала, она размышляла, вспоминала, вглядывалась в черты и вслушивалась в звучание имени.
Филиппа Эйльхарт. Чародейка. Могу ли я знать тебя или хотя бы что-то о тебе?
Сельда напрягла память, выуживая из нее обрывки воспоминаний и доходивших до нее слухов. Безрезультатно. Имени черноволосой собеседницы в них не было, да и чему удивляться, с владеющими магией вампирша старалась не связываться, а они не питали особого интереса к какой-то девке в потрепанной одежде, называющей себя наемницей. Сельда знала важные имена, помнила, как зовут королей, просто потому что это знали даже кметкие дети, помнила имена старост в деревнях, где бывала, помнила нанимателей, особенно тех, кто не соизволил заплатить; прекрасно помнила лица. Но Филиппы среди них не было, Адорэбель просто не знала ее. Вообще.
Наконец, перестав сверлить девушку взглядом, опустила голову и сделала несколько глотков дрянного пойла, закусив сухарями, среди которых обнаружился горох мышиного дерьма. Вампирша недовольно сузила глаза и слегка сжала губы, отставив блюдо в сторону.
Жрать я, конечно хочу, но не стоит показывать аристократке всю свою невежественность и положение. А то еще подумает, что меня можно купить за миску похлебки. Вообще-то можно конечно, но только не той, у кого кошель набит оренами. Одно дело помочь кмету, страдающему от волков, за набитую провизией сумку и совсем другое согласиться на сделку с чародейкой.
…я прошу составить мне компанию. Я гарантирую как хорошую еду и приют, так и щедрое вознаграждение...
Слова прозвучали спокойно, будто это предложение должно было показаться естественным. Адорэбель усмехнулась, придав лицу скептическое выражение.
А вот за дуру меня принимать не надо. Во-первых, никто не проявит щедрость ради того, чтобы за ним хвостом потаскалось сопровождение. Причем было бы какое? Нет, дорогая, на эти цели ты нашла бы девицу попроще или еще лучше подцепила бы какого-нибудь простака, которому даже не нужно рассказывать кто ты такая. Ты же выбрала высшего вампира, понимая, что это может, хотя и вряд ли, вызвать вопрос и подозрения. Во-вторых, путешествовать со мной – дело неблагодарное и опасное. Даже твоя чародейская самоуверенность не должна затмевать фактов; я могу убить тебя, просто так, потому что захотелось. Нет, ты это понимаешь, не можешь не понимать. Внезапное доверие – это просто смешно! Я нужна тебе для других целей, и что-то подсказывает мне, что ничего милого в них нет. Не думаю, что ты решила, хм, сделать меня своей пленницей и ставить на мне магические эксперименты, значит, планируешь втянуть туда, где понадобятся мои способности.
Сельде хотелось отказаться сразу, просто закрыть тему и разойтись, но о себе напомнил пустой желудок, да и осознание того, что она уже в это влезла. Вампирша подняла глаза на чародейку, окинула взглядом ее фигуру.
- Сударыня, я не первый день живу на свете, и нанимаюсь тоже не в первый раз. За пустое сопровождение денег не дают. Я не смогу защитить Ваш кошель от умелых воровских пальцев, на роль охраны тоже не подхожу. Так зачем я Вам понадобилась?
Мда, по сути выбора у меня немного. Откажусь и мне останется просто уйти. Люди ее уровня не любят, когда им отказывают, а я в городе совсем не желанный гость. Печально.
Вампиршу в очередной раз пронзило чувство своей ненужности и никчемности. В этом человеческом мире она уже давно ощущала себя гостем, реликтом, к тому же враждебным. Напустила обычную полуулыбку, чтобы не показывать эмоций и стала дожидаться ответа. Однако вместо слов чародейки услышала обрывки разговора мужиков за соседним столом. Суть разговора Адорэбель не понравилась. Женщине сразу пришла в голову мысль заступиться за трактирную девку, но она отмела ее.
Рано или поздно она все равно не избежит этой участи, я могу только отсрочить это. Но зачем? Дать глупую надежду. И что я сделаю? Заставлю…
Ход мыслей Сельды прервал подкативший к ним амбал, с вожделением во взгляде. Вампирша не двинулась с места. По хорошему сказать, ее устраивал расклад провести время в обществе мужика, обобрать его до нитки, напиться крови и исчезнуть, заодно и отделаться от чародейки. Мысль о том, что придется терпеть чужие руки на своих прелестях Адорэбель не пугала, подобное она проделывала не раз.
От еще одного раза грязнее не стану. Да и было бы что терять?
Однако сегодня наемнице не везло, ситуация сложилась совершенно не так, как она того желала. Амбал протянул руку к чародейке и получил заклятием по пальцам. Запахло паленым. Адорэбель недовольно выдохнула. Участвовать в разборках ей не хотелось совершенно, но, кажется, собеседница не оставила ей выбора; тем более женщину настораживала зарождающаяся ссора между каким-то разряженным подобием аристократа и простолюдином, раскрасневшимся от выпитого. Как и стоило ожидать, ссора переросла в трактирную драку. Вампирша уже знала, что теперь лучше просто убраться отсюда. Ловким движением Сельда запрыгнула на столешницу, опрокинув собственное пиво, и остановила удар, направленный чародейке в лицо. За блоком последовал резкий короткий удар, прямо в кадык и догоняющий удар ногой в морду. Вампирская сила и привычка драться руками сделали свое дело, амбал схватился за лицо и принялся хватать ртом воздух. Чуткое обоняние уловило запах крови, Адорэбель растянулась в хищной улыбке, с трудом сдержав желание впиться в чью-нибудь шею.
-Уходим отсюда, сейчас! – крикнула женщина чародейке и поспешила к выходу, уворачиваясь от разрезающих воздух кулаков, кружек и стараясь не попадать под опрокидываемые столы.

Отредактировано Адорэбель Сельда (2013-08-18 16:41:11)

Трактир на окраине Марибора --> окрестности города

Сельда уверенно и быстро пробиралась к выходу, остановившись лишь один раз, с усмешкой наблюдая, как какой-то детина схватил дубовую лавку и крутит ее, расшвыривая наседающих людей. Адорэбель подивилась тому, как легко и непринужденно у него это выходит, мысленно пожелала ему продержаться подольше  и продолжила движение. Она не спасалась, она спасала этих теплокровных созданий от самой себя. Трактир наполнился криками, ругательствами, грохотом и четким запахом крови, льющейся из разбитых носов, бровей. Все это пробуждало в вампирше азарт охотницы. Ей хотелось участвовать, хотелось выпустить внутреннюю, тщательно скрываемую силу, хотелось убивать: мечом, когтями, клыками; как женщина не старалась, это было сутью ее натуры, той самой, которую она не могла переделать, могла только заглушить. Потому надо было уходить. Каждый новый вдох рождал новый порыв, Адорэбель держалась, с трудом.
Многие люди не стоят жизни, вероятно, но я не имею никакого права разорвать пару десятков глоток только ради собственного удовольствия, - повторяла про себя вампирша.
Она выскочила из трактира первой. Остановилась, опершись ладонями о колени, сделала глубокий вдох, втягивая по-летнему теплый уличный воздух; перевела дух и обернулась, вовремя, стоит заметить. Из двери злополучного заведения, как раз выбежала немного растрепанная чародейка, а за ней трое наемников, размахивающих оголенным оружием. Сельда удивленно вскинула бровь, ей действительно казалось очень странным, что мужики, бросив мордобитие, погнались за ними, двумя странными девками, одна из которых владеет магией, а другая вообще хрен знает что такое. В голову Адорэбель закралась мысль, что эти люди наняты кем-нибудь там, чтобы убить кого-то из них, скорее всего, именно Филиппу. Со слов девушки, она была известна многим, а по мнению вампирши легко могла перейти кому-то дорогу; впрочем, женщина не стала отметать и тот вариант, что чародейка просто выкинула какой-то магический фокус, который взбесил пьяную толпу настолько, что они забыли обо всем на свете. Как бы оно ни было, выяснять причины и дальше Сельда не собиралась, результата все равно уже не изменить. Троица Адорэбель не пугала нисколько, она могла разделаться с ними за минуту и скрыться, вот только не хотела. Конечно ее никто не найдет, к тому времени, как трактирные воители не досчитаются троих дружков, но вот за последствия своих действий женщина ручаться не могла. Оставалось убраться восвояси, это грозило голодной ночью и ночлегом черт знает где, но она уже впуталась в эту глупую историю по вине чародейки.
Кстати, о чародейке. Черноволосая девушка уже вскочила на неизвестно как появившегося около трактира коня и протягивала ей руку. Животное фыркало, брыкалось и норовило встать на дыбы. Вампирша недоуменно взглянула на Филиппу.
Серьезно? Ты хочешь затащить меня на несчастное животное и обречь всех троих на испытание? Я уж скорее разнесу трактир, чем полезу на лошадь. Так что, извини, дорогая, но здесь мы разойдемся, и ты поскачешь, куда тебе угодно, а я пойду своей дорогой. Отличный расклад.
Адорэбель развернулась лицом к преследователям, потеряв всякий интерес к бывшей собеседнице, однако, женщина удивила ее вновь, в который уж раз за короткий промежуток их знакомства – чародейке отчего-то захотелось спасти вампиршу.
- О Боги! – выдохнула Сельда, закатив глаза, поражаясь людской глупости.
Не надо меня спасать. Как ты не понимаешь, что я стою 2/3 этой трактирной пьяни. Что сделает мне трое подвыпивших уродов? И что за показная добродетель? Проснулось благородство? Или я столь ценный экземпляр, что ты хочешь рискнуть своей жизнью?
Мысли из головы вампирша выбросила довольно быстро, просто потому, что один из громил всерьез вознамерился убить наглых девиц. Останавливать его Сельда принципиально не хотела, она просто отступала и уклонялась, уже приняв решение, что телепортируется куда-нибудь. Оставалось выбрать удобное место и немного сосредоточиться. Неожиданно буквально под ногой раздался легкий щелчок, а в следующее мгновение Адорэбель обнаружила себя совершенно в ином месте. Ошарашенно поглядев по сторонам, замерла в непонимании, как здесь оказалась, впрочем знакомый женский голос тут же все ей разъяснил.
Твою мать! Будь ты не ладна! – мысленно выругалась Сельда, натянула улыбку и повернулась к собеседнице.
-Людям вообще свойственно делать глупости, в том числе, и убивать друг друга с целью и без, - бросила пустую фразу ни о чем и ни к чему, помолчав немного, добавила, - конечно, я была против.
Конечно, солгала, но кто знал ее мысли. Еще раз осмотрелась. Они оказались за городскими стенами, Марибор теперь возвышался перед ними, впрочем, довольно близко. Вампирша недовольно поводила губами и пошла в сторону перелеска, оглянулась, услышав слова Филиппы и поняв, что она за ней не следует.
- Скажу тебе так, вероятность получить удар меня смущает куда меньше, чем ее отсутствие.
После увиденного и услышанного, Сельде перехотелось быть предельно вежливой с этой женщиной, за сегодня она совершила уже несколько глупостей. Или же, напротив, слишком умна и недоговаривает?
Ладно, какая теперь разница. Она тут и я тут. Конечно могу исчезнуть и оставить ее в одиночестве, но зачем тогда был весь этот «героический побег». Я дам ей второй шанс.
-Идем, нужно убраться с дороги.
И тут до женщины дошло, что чародейка настолько привыкла к своему обычному положению, что не понимает нынешнего. Пришлось остановиться и объяснить.
-Ты ведь не думаешь, что сможешь сейчас попасть в город? Если да, то разочарую тебя. Сейчас ночь, и ни один стражник не распахнет ворота перед двумя непонятными спутницами, не вызывающими доверия, потому что девки, ночью и толком не вооружены. Нам придется пробыть где-то здесь до утра, дождаться смены караула и надеяться, что нас все же впустят. Ты, наверняка, можешь предъявить бумаги или что там у тебя, доказать кто ты, но, поверь, в это время суток никто не станет тебя слушать. Можешь создать новый телепорт и попасть в город, но лично я предпочту дождаться рассвета и не возникать не понятно где людям на диво.
Вампирша скрестила руки на груди и принялась ждать ответа, уверенная, что услышит какую-то ерунду аристократки, привыкшей всегда и везде выезжать на титуле и количестве оренов в кармане.

Бордель.

Долгий, умиротворенный выдох.
Недавние события, в полной мере исчерпали гневные и пламенные настроения чародея, а вот пришедшая им на смену холодность, помогали сохранить трезвость ума, спокойствие, равнодушие и почти неизменное выражение лица. Чародей тихо кивнул своей алой головой, отвечая на свой собственный, внутренний вопрос - "Я зря потратил время?"
Тем не менее, любопытство, вызванное очаровательной особой, было удовлетворено сполна. За этот вечер, Герхар узнал достаточно, а местами даже слишком много, и был уже готов проститься с Люцией, что бы встретиться с ней значительно позже. Быть может, даже через пару столетий, когда обладательница безупречного внешнего образа, сумеет разглядеть в намерениях и предложении чародея, нечто большее и заведомо более выгодное, чем банальную угрозу для себя и своей свободы. В конце концов, красноволосому магу, сейчас было даже немного обидно, что его предложением дружбы и доверительных взаимоотношений, чуть ли не задницу вытерли, сразу же заявив, что взамен на свои услуги, чародей не получит желаемого.
"Наверное, так здесь заведено, или же все дело в привычках. Мужи, ослепленные красотой, вьющиеся вокруг статного тела, воистину готовы сделать непоправимо и опрометчиво много, ради одной лишь секундной благосклонности. Причем, не только мужи, как я видел, но и хозяйки целых борделей. А я, увы, больше не желаю распинаться перед знакомками, без взаимовыгодной отдачи... Интересно, когда же ты уже повзрослеешь, Люция? Когда тебе захочется чего-то большего, чем тщедушное существование за счет толпы невменяемых и одурманенных мешков с мясом?.. Занятно. Но сейчас я чувствую себя по-настоящему старым, хотя должен чувствовать себя умнее и выше других."
Внимательные и проницательные зеленые глаза, переполненные требовательной холодностью, смотрели то на чудного шута, то на появившиеся под потолком зеркала. Интересные, надо сказать, зеркала. Герхар, теперь уж точно, захочет отыскать парочку таких, ведь теперь он даже знает, кто был их создателем. Но, не они, ни их причудливые отражения, были главным интересом часа, а шут да тяжесть в теле.
"Что-то, в последнее время, я все чаще попадаю под влияние каких-то чар. Как правило, это означает, что я на верном пути, но по возвращению в Форт, я все же обзаведусь защитным амулетом. Не люблю быть тряпичной куклой в руках неизвестных сил - так и по швам порваться не долго."
Загадки. Опять загадки. Теперь еще и часы. Восхитительно.
"У мироздания свое, изуверское чувство юмора. Почему никто никогда не скажет, что именно мне надо сделать, не осыпая туманными намеками? Ну, хорошо, я сыграю в эту игру. Со своими козырями."
Мальчишка-шут исчез, а вместе с ним и неприятное окаменение. Придирчиво окинув свои одежды цепким взором, Герхар, для вида, отряхнулся. Как если бы остатки неприятных ощущений были мало того что материальны, так еще и осели пылью меж складок черной ткани.
- С таким подходом к делу, наша сделка не состоится. Quid pro quo*, Люция. - Тоном мягким, сказал чароплет, закончив свой излишний ритуал чистоплотности. - Рад бы поболтать с тобой подольше, да вот только у нас с тобой назрела общая проблема. - Маг вытянул руку, перстом указующим, обращая внимание суккубы на песочные часы. - А так как времени у нас стало необычайно ограничено, я спрошу тебя в первый и в последний раз - ты со мной?
Загадки загадками, а полной уверенности в том, что бездействие сойдет чародею с рук - не было. Часы могли относиться как к Герхару, так и к кому бы то ни было еще. Сама неизвестность принуждала к активному действию, к участию в этом сомнительном представлении. Уж кому как не чародею знать, сколь могущественны и обидчивы, бывают неизвестные силы.

*Услуга за услугу

Около тракта, ведущего в Марибор

Вопреки ожиданиям Адорэбель, чародейка с ней согласилась, не начав даже спорить, приводить свои аргументы или причитать о том, как же она будет ночевать в лесу, где нет мягкой постели, пушистого одеяла и крыши над головой. Вампирша не могла сказать, что повлияло на Филиппу сильнее, ее слова и разумные доводы или уверенная поза, гласящая «ты как знаешь, а я никуда не пойду», впрочем, и не имела ни желания, ни нужды это разбирать. Собеседница Сельду несколько утомила, и она уже отделалась от нее, по крайней мере, мысленно; потому ей было все равно, последует ли чародейка за ней вглубь перелеска или вернется в город; все, что еще интересовало Адорэбель – это возможная работа, хотя она сомневалась, что им удастся договориться.
Итак, ты со мной. Ну что же, со мной так со мной. Пока ты не говоришь и не делаешь глупостей, ты меня не раздражаешь. А вот с дороги уйти надо.
Сельда сделала непринужденный несколько равнодушный вид, потерла глаза, потянулась и посмотрела на небо, просто так; но, как оказалось, вовремя. Буквально из ниоткуда к ее ногам шлепнулось живое существо. От неожиданности вампирша отскочила назад, напряглась и приготовилась принять удар, отчего оскалилась и слегка подалась вперед. Нет, Адорэбель не любила представать во всей красе, это сработала естественная защитная реакция, животный инстинкт, не более того. Существо испуганно распахнуло глаза и затараторило. Женщина расслабилась, выдохнула и внимательно посмотрела на нарушителя спокойствия. Нарушитель оказался невзрачным карликом в шутовском костюме. Вампирша сделала глубокий вдох и с шумом выпустила воздух, ей не нравилась ситуация и не нравился этот карлик, но не в ее силах было что-то изменить, так подсказывала интуиция. Доверять ощущениям Сельда привыкла, но не желала им следовать, она принялась думать и рассуждать, но сначала следовало успокоить, хм, гостя.
-Спокойно, мы не будем тебя убивать и не причиним тебе зла. Давай думать, как ты попал сюда и, главное, откуда. Как, ты знаешь вряд ли, а вот откуда, думаю, скажешь без труда, - проговорила мягко, размеренно, спокойно и под конец успокаивающе улыбнулась.
Давая карлику время, вампирша вернулась к своим рассуждениям, из которых ее тут же выдернула бестактная, резкая и неуместная фраза чародейки. За одни только эти слова захотелось заткнуть Филиппу раз и навсегда или, как минимум, наградить уничтожающим взглядом.
Боги! Это надо же быть такой набитой дурой! Ненаученная думать головой девица! И как только чародейкой стала! – обругав про себя спутницу, на деле Сельда даже не повернулась в ее сторону, сделав вид, что эта полоумная особа разговаривает сама с собой, и сейчас у нее очередной припадок.
Филиппа теперь стала Адорэбель безынтересна вовсе, вот только она портила дело.
И зачем нужно было грубить этому существу?!
Вампирша еще раз взглянула на шута. На вид он был самым обыкновенным шутом, какие непременно встречаются на людных площадях, праздниках и пирах. Колокольчики на колпаке мерно позвякивали, существо казалось несчастным и растерянным, но верить глазам Адорэбель не спешила. Она не любила шутов с юности, с тех пор, когда впервые начала бывать в городах, она видела, как они куражатся, скалят зубы, проказничают и развлекают толпу на площадях; она слышала, как потешаются зеваки, норовя пнуть шута сапогом или кинуть в него что-то, обозвать дурным словом; она видела, как потешается существо; но тогда она была другой, за маской веселья она видела иное лицо – лицо злого циника с ненавидящими всех глазами. Помнится, первый раз она даже испугалась этого взгляда, а позже старалась избегать шутов, клоунов, мимов и прочих из этого ряда; а вот теперь шут был прямо перед ней, но он не вызывал злости, скорее, жалость.
Как ты попал сюда, ведь просто так с неба не падают? Это чья-то злая шутка? Какому-то аристократишке, типа вот этой напыщенной дуры, захотелось посмотреть, как придворный шут выживет в лесу или что будет, если опробовать на нем артефакт, применить к нему заклятье? Ты провинился перед кем-то или стал надоевшей игрушкой? Тебя выбросили? Или ты оказался столь любопытен, что схватил что-то, что лучше бы было не трогать?
Возможно это странно, но Адорэбель и в голову не пришло, что карлик мог обладать какой-то силой или быть существом сверхъестественным. Он казался ей беззащитным, а мысли о причинах его неожиданного появления, вызывали только злость, неприязнь и раздражение. Казалось, она наяву видит дворянчика, решившего позабавиться с живым существом. Ненависть, та самая, когда не хочется оставаться в стороне, полыхнула во взгляде.
-Мы будем ночевать в лесу, скорее всего, но, может быть, я и изменю свое решение. Я подумаю, когда услышу историю этого несчастного, - в голосе высшего вампира зазвенела сталь, а во взгляде появилась некая решимость, не юношеская горячность, но уверенность умудренного опытом человека.
Адорэбель отвернулась от Филиппы, подошла к карлику и протянула ему руку, помогая подняться на ноги.

[AVA]http://forumavatars.ru/img/avatars/000b/1c/c0/140-1484095304.jpg[/AVA]Филиппа с подозрением смотрела на странное существо. Он определенно не человек. Но с таким ей раньше сталкиваться не приходилось. Слишком много странных встреч сегодня. Сначала вампирша (ну ладно, это она к ней привязалась), а теперь это... Одна случайность - это случайность. Две случайности - совпадение. Если появится третья - она точно свалит отсюда куда подальше, и будет, как это часто бывало, действовать из тени. Не любила она этот метод, зато он был безопасен.
Тем временем Сельду не очень порадовала ее фраза, но в ответ на ее уничтожающий взгляд чародейка лишь повела плечиком. Да, она умела язвить всем без разбору, но что поделать. Жизнь в таком положении научила ее, что по другому иногда просто нельзя. Тем более, так уж сильно чувства ее спутницы женщину волновали мало. Если разойдутся, как в море корабли - она вполне это переживет. Но, впрочем, перегибать тоже не стоило.
- Я бы его не...
Эйльхарт не договорила. Да, она бы его определенно не стала трогать. Да и разговаривать бы поосторожничала. Но, похоже, вампиршу это волновало мало. И тут Филиппа вспомнила, что таким существам, как она, практически не стоит бояться какой-либо нечисти. Они вообще находятся на вершине пищевой цепочки, как ни крути.
Шут раскрыл свой рот, и начал говорить. Очень много говорить. Очень много лишнего. Женщина насторожилась и сразу сжала кулаки, но ничего не ответила, а на намек о женщинах так вообще готова была глухо рыкнуть в ответ. Нет, ей было плевать, кто что думает о ней в этом плане, но слышать от какого-то странного существа, которого она не видела, подобное, было уже слишком.
- Пошли отсюда... - попыталась предупредить Филиппа, мягко коснувшись плеча спутницы, но тут яркая вспышка озарила все.
Филиппа инстинктивно отпрыгнула, в ее руке появился обжигающий огненный шар. На месте шута стоял юноша. Перевертыш? Нет, они не так превращаются. Другой маг? Совсем не похоже. Еще один реликт Сопряжения Сфер?
Напряженно слушая его белый стих, где кое-где не хватало рифмы, и почувствовала, что вообще не может двигаться. Шар продолжал нестерпимо обжигать руку, а она не могла пошевелиться. Она не знала о такой магии... Никогда с ней не сталкивалась! Чародейка смогла лишь стиснуть зубы и терпеть.
Но тут существо закончило и испарилось. На его месте осталась пара песочных часов.
Задув огненный шар, Эйльхарт осторожно подошла к песочным часам, внимательно их осматривая. Не стоит трогать их раньше времени. И что означали его странные слова?
- Серебряный цвет в беде...
Почему-то сразу вспомнился Геральт.
- Откуда бежали вчера...
Откуда они бежали? Только сегодня из той таверны. Хотя, какого черта она занимается этой глупой загадкой? Но странные ощущения не покидали как тело чародейки, так и душу. Словно ее привязали к чему, и она не в силах порвать эту привязь.
- Похоже, нас с тобой прокляли, - цокнула языком Филиппа, стараясь сохранять хладнокровие.
Хотя, к черту, все равно Сельда может почувствовать, что ее сердце быстро колотится. Давно такого не было.... Очень давно.
- И проклятье завязано на этой штуке. И у нас очень мало времени....

Тракт, ведущий в Марибор

Последний жест Адорэбель оказался, ненужным, напрасным, вставать карлик не спешил, казалось, что ему удобно лежать на земле и переводить взгляд с одной женщины на другую. Вампирша, впрочем, была убеждена в том, что ей именно кажется, равно как и верила в то, что это никчемное существо сковал ужас, мешающий думать и действовать, однако вскоре Сельда поняла, что ошиблась, существо заговорило, исказив в корявой усмешке огромный рот. Оно ответило на вопрос, но не так, оно излагало то, что не могло знать, и если на собственный счет вампирша не удивилась, то пикантные подробности предпочтений Филиппы заставили ее усомниться в нормальности и человечности карлика. Сомнения породили недоверие и усилили нелюбовь, хотя Адорэбель и не собиралась этого показывать, она знала что он понимает, чувствует и насмехается, как и положено шуту. В эту минуту женщина вполне убедилась в том, что поняла еще очень давно, под маской веселой игрушки для толпы скрывается по истине злое существо, и, если человеку дан только цинизм, то высшей силе может быть дано все, что угодно, оставалось лишь узнать, что.
Сельда не стала строить догадок случайно или намеренно карлик возник перед ними, важно было только то, что придет ему в голову. Вампирша сощурила глаза и насторожилась; нет, она не собиралась нападать или предпринимать попыток к бегству, она лишь сосредоточилась, стараясь не пропустить ни одного движения, ни одного слова, сорвавшегося с языка шута. Замечание насчет падающих к ногам вызвало у Адорэбель легкую ухмылку, все же женщина была именно той, кто легко говорит правду другим и также легко принимает правду о себе; ее даже не волновало, что карлик озвучил это вслух, не от кого было скрывать сущность, да и незачем. Краем глаза вампирша уловила движение рук Филиппы и возникшую следом огненную вспышку.
Точно дура, - только и успела подумать, прежде чем воздух ощутимо задрожал, а после разразился треском и ослепительным светом, который не могло выдержать ни одно живое существо, и уж тем более не любившее свет от природы.
Сельда зажмурилась, прикрыла глаза руками и наклонила голову, чтобы не лишиться зрения. Однако все закончилось довольно быстро, вампирша поняла это по опустившейся темноте, спасительной и желанной; приоткрыла один глаз, другой и узрела прямо перед собой голубоглазого мальчишку с лютней за плечами; и впору бы было удивляться и открывать рот от изумления, но Адорэбель ничего обычного уже и не ожидала.
Магическая дрянь, непонятного происхождения, легко меняющая форму и, скорее всего, вообще не имеющее никакой формы по природе. Впрочем, какая разница, кто втягивает меня в дерьмо: чародейка, предпочитающая женщин или вот это странное нечто? Разве что разные масштабы в результате.
Вампирша могла только думать, и то недолго. В следующую секунду ее тело сковали невидимые цепи, а чужая воля приковала взгляд к карлику, заставляя слушать нелепую песенку. Подтекст был Адорэбель пока непонятен, образы за метафорами еще не угадывались, но вот слова врезались в сознание, будто прошлись огнем перед глазами. А потом сверхъестественное существо исчезло, отпустив ее. Сельда резко вдохнула, закашлялась и повернулась к чародейке, чтобы убедиться, что и она попала под действие чужой магии, убедившись, отвернулась и принялась спешно расстегивать сумку, чтобы записать сказанное шутом. Женщина боялась забыть, ведь каждое слово может помочь разгадать загадку, но только вытащив лист поняла, что не забудет, покуда не решит или… И тут взгляд вампирши упал на пару волшебных часов, каждые из которых нашли свою владелицу; Сельда не на миг не засомневалась, которые ее; наклонилась и аккуратно подняла с земли витые часы, наполненные кровью, кажущиеся такими изящными, хрупкими и чужеродными, как и она сама; покрутила их в руках, зная наперед, что ни один поворот не измени их хода.
-Надо же, как интересно, - Адорэбель улыбнулась уголками губ.
Она понимала, что попала в чужую игру, что кто-то иной наблюдает за ней, что ставки слишком высоки, чтобы радоваться, но она улыбалась, тепло и искренне, наверное, именно этого ей и не хватало – реального чувства опасности, ощущения реальной жизни рядом, а не где-то за спиной. Сельда слышала как забилось сердце Филиппы, норовя выпрыгнуть из груди, отчего улыбнулась еще сильнее, во все 32 зуба, медленно повернулась к чародейке, все еще держа магическую штуковину в ладонях.
-Я бы сказала иначе. Нам только что отмерили срок. Хотя, я все же не уверена, что это срок жизни. Может быть это время до той черты, за которой уже невозможно будет что-то изменить. В любом случае, последняя капля в этих часах либо что-то оборвет, либо что-то запустит. И исход, вероятно, в наших руках.
Адорэбель внимательно смотрела на чародейку. Она уже не была той случайной путницей, что искала ночлег и пищу, она становилась самой собой, той, кто когда-то давно с гордостью носила фамилию Гаударрис-Тагален.
-Ты говорила, что легко обведешь стражу вокруг пальца – действуй. Ты ведь понимаешь, что я передумала насчет леса? Мы возвращаемся в город. Возвращаемся сейчас, пока не стало поздно. Над словами нашего неожиданного знакомого подумаем по дороге. Уверена, что у тебя больше догадок, чем может быть у той, что живет в уединении уже несколько десятков лет. Идем.
Сделав пару шагов в сторону города, Адорэбель остановилась и снова обратилась к Филиппе, заговорив спокойно, тихо, но уверенно.
-Впрочем, ты можешь не принимать в этом участия, позволив судьбе свершиться без тебя. Это, я полагаю, весьма допустимый итог.
Вампирша растянулась в широкой улыбке, смерив чародейку взглядом глубоких карих глаз, слабо отражавших свет, кажущихся почти черными в темноте.

[AVA]http://forumavatars.ru/img/avatars/000b/1c/c0/140-1484095304.jpg[/AVA]Филиппа недовольно прикусила уголок губ, когда Сельда, совершенно ничего не боясь, взяла песочные часы, что предназначались ей. А может, ничего бы не было, если они не стали их трогать? Хотя, вряд ли. Это глупое предположение. То существо не стало бы так подробно распинаться на этот счет и выжигать в их головах эту загадку так, что ее нельзя будет просто так забыть.
В то же время часы были явно сделаны под каждую. Вампирше с намеком на ее жажду, а чародейке с намеком на... бесплодие. Хорошо сыграно, слишком хорошо. Жаль, что ее это не способно взять за душу, как ту же Йеннифер, которая все никак не уймется со своими поисками исцеления от этого "недуга".
А ее спутницу, похоже, то, что произошло, забавляет, и даже очень. Поэтому Эйльхарт попыталась унять стремительно колотящееся сердце, и вновь принять высокомерный властный вид. Репутацию даже под страхом смерти она терять не собиралась.
- Интересно? Возможно. Но неудачное время сейчас для столь "интересных" событий. Очень неудачное.
Но оптимизм Сельды она определенно не разделяло. Этот отмерянный срок может оборвать их жизнь не в физическом плане. Ничего подобного Филиппе не хотелось. На карту поставлено слишком многое, чем просто ее жизнь.
- Пойдем. В городе больше шансов найти ответ. Ибо долгая  жизнь, что я прожила, играет со мной злую шутку. Слишком многое произошло в моей жизни, поэтому понять точно, что имел этот прохвост, который знает больше, чем нужно, довольно сложно.
После ответила спутнице улыбкой, стараясь, чтобы та не выглядела натянутой.
- Я не привыкла оставаться в стороне во многих ситуациях.
Создав магией небольшую походную сумку, Филиппа уложила в нее песочные часы, и пошла вместе с вампиршей к воротам.
Прежде чем стражи успели раскрыть рот, их веки налились тяжестью. Остановившись для приличия на случай, если за ними наблюдают другие стражники, чародейка кивнула Сельде в сторону ворот. Заволновавшийся командир стражи ждал их внутри, но в его мысли поселилась другая проблема, требующая немедленного решения, поэтому он тоже не стал стоять у них на пути.
Ночной город продолжал празднование. Только сейчас была самая неприятная стадия. Очень много народу нажрались до такой степени, что их распухшие от чревоугодия желудки просто не могли вмещать все то, что они поглотили. А учитывая низкий уровень культуры, проблема эта решалась где угодно. Хоть прям на улицах.
- Я попытаюсь отследить магический след этого существа. Нужно найти хотя бы место, откуда можно начать поиски. Но это будет непросто...
Она не хотела решать эту глупую загадку. Ей не просто так были даны эти способности, а ими нужно уметь пользоваться.

Тракт --> Марибор

- Интересно? Возможно. Но неудачное время сейчас для столь "интересных" событий. Очень неудачное.
Эти слова Адорэбель уловила уже позже, когда миновал первый порыв решительности, подтолкнувший броситься в омут с головой, не особо думая о последствиях. Вампирша повернулась к собеседнице, окинула ее спокойным взглядом, снисходительно улыбнулась.
-Время не может быть удачным или неудачным. Время – это всего лишь смена дня и ночи, лета, осени, зимы и весны, годов, столетий, не более; время – это череда событий, разных, не более. Остальное – всего лишь личное восприятие, помноженное на предпочтения, присущие моменту. Полагаю, если бы тебя спросили, ты предпочла бы сегодня постель, а завтра приключения. Но нам не дано вершить свою судьбу абсолютно, в том и состоит прелесть жизни - в ее неожиданных поворотах.
Сельда не собиралась раздавать советы или навязывать свое мировоззрение чародейке, просто говорила то, что думала; ей нравилось развеивать чужие иллюзии, страхи и самомнение. Вампирше жизнь уже давно казалась слишком простой и очевидной, чтобы удивляться или заблуждаться, у нее были ответы на многие вопросы, за исключением тех, которые некому было задать, которые касались лично ее; со временем, женщина просто перестала задаваться ими, уже и не надеясь когда-нибудь встретить того, кто окажется более мудрым. Стоит заметить, что вместе с тем, Адорэбель боялась возможной встречи, боялась предстать слишком глупой и наивной, боялась, что ведомая гордостью, и не начнет разговора. А сейчас она просто радовалась тому, что судьба преподнесла ей опасный сюрприз, разорвавший мерное течение жизни.
Филиппа снова заговорила, в ответ, Сельда удрученно вздохнула, чародейка в который уж раз убедила ее в своей недальновидности, а теперь еще начала разочаровывать в знаниях.
Какая же ты бесполезная. И почему у меня складывается ощущение, что это я руковожу делом, а ты только следуешь за мной, будто это я снизошла до того, чтобы взять тебя в спутницы?! Вот пакость.
Однако пока вампирша еще не успела до конца растерять веру в обширность знаний своей новой знакомой, потому перешла на более мирный лад; натянула привычную вежливую полуубку.
-Хорошо, я рада, что ты идешь. Две головы все же лучше, чем одна.
Слукавила, конечно, но не то, чтобы очень уж сильно, все же Адорэбель знала, что магия Филиппы может пригодиться им обеим, неизвестно, что ждет впереди, неизвестно, во что они оказались втянутыми, переступив стартовую черту. Женщина остановилась на мгновение, потерла подбородок и заговорила снова, идя по дороге к возвышающимся впереди стенам Марибора.
-А вот прохвостом называть этого карлика я бы не стала. Ты чародейка и должна понимать, что ни один прохвост не подкинет тебе шутку такого рода. Для шарлатана, завладевшего артефактом он слишком силен, и я не думаю, что его, хм, фокусы, увиденные нами, дело рук кого-то третьего. Скорее, представшее существо относится к высшим силам, коим я не могу подобрать точного названия, пока не могу, может быть пойму позже. Или тебя настолько задела его власть над обеими нами?
Договорив, Сельда незаметно хмыкнула. Ей понравилась собственная неожиданная догадка об уязвленном самолюбии Филиппы, вот только не время было сейчас рассуждать о природе существа, как и не время искать его самого. Он уже сделал и сказал все, что желал сделать и сказать, подсказка дана им в руки, нужно лишь правильно разгадать.
Магические пассы чародейки – и вот спутницы оказались в Мариборе. Город гулял, пылал праздничными огнями, гудел многоголосицей, переливался разноцветными красками, являя собой сочетание пира и роскоши с нищетой, грязью и вонью. Богачи спешно пересекали бедняцкие кварталы, пренебрежительно отворачивая носы от гниющих грязных тел и городской пьяни, избавлявшейся от излишек выпитого и съеденного, где попало и как попало. Неожиданно для самой себя Адорэбель поняла, что не любит города, что этот гвалт, эта грязь и эта разница ей неприятны; в каждом высокомерном дворянчике она видела людскую порочность и низость, и именно это ощущение вызывало в ней приступы омерзения и презрения. Вампирша отвлеклась, наблюдая, как стражник бьет нищего, выпрашивающего подаяния у богачей. Сельда не хотела думать, как этот человек дошел до черты, как его жизнь превратилась в жалкое существование, но ей стало его жаль. Силой женщина заставила себя отвернуться и перевести мысли в иное русло. Вовремя. Прохладные пальцы Адорэбель легли на руку чародейки, а сама она оказалась неожиданно близко.
-Не надо. Это глупая трата сил. Нам незачем знать, откуда пришло это существо. Важно разгадать загадку. Раз мы здесь, значит разгадка внутри. Начнем с цвета. Серебро. Вспоминай цвета родов, культов, верований. Возможно, серебро отыщется на гербе или является чьим-то прозвищем, явным или тайным.
Сельда убрала руку и задумалась, перебирая в голове слова. Догадок по-прежнему было мало, разве что очевидные.
-Расскажи мне про невесту короля Фольтеста. Все, что знаешь.
Кровавая всем цена, как расплата за прошлое. И почему не горит в огне? Кто может не гореть в огне, кроме созданий типа меня? Думай, глупая девка, думай. Напрягай извилины.

Отредактировано Адорэбель Сельда (2013-08-29 12:32:21)

Мастерский

примечание: если ещё раз персонажи будут использовать магию без согласование с гейм-мастером, то персонажи рискуют оказаться на костре.

Марибор - столь странный город, где игроков становится всё меньше

Городу хочется петь. Городу хочется плясать. Городу, его душе и разуму, хочется игры, как бы игроки не противились. Кто-то не хочет играть? Это не проблема - город не спрашивает о желании, город дарует шанс. А в игре - все средства хороши и прекрасны: самые низменные соседствуют с самыми благородными, самые ужасные попирают пятами самые прекрасными, самые честные граничат с бесчестьем и предательством. Разницы нет - лишь бы достигнуть финала. А конец - делу венец.
Не могильный ли?..
Случайности правят миром. А может они только кажутся случайностями?
Мимика толкнули: не сильно, но чувствительно и до обидного успешно. Толкнули так, что представитель давно позабытого народа наверняка оступился и едва не рухнул на представительную даму, своим видом выделявшуюся из толпы. То, что одна дама спорит с другой дамой - ничего в этом странного нет. В том, что у неё была сумка - тоже ничего удивительного.
Лопнул тесьма ремешка: видно, дрянной был портной. Или что-то другое тому виной?
Сумка, повиснув в воздухе на пару мгновений, тяжело рухнула на мощенную камнем улицу.
Раздался характерный звон битого стекла. *
Одновременно с этим в головах двух дам и невезучего доплера раздался мелодичный звон бубенцов: дин-дон, дин-дон.
Теплый мелодичный голос прошелестел в головах виновников сцены: странных женщин и мимика.
- Истина в пиве - горе в вине!
След вас ведёт не в трактир!
Цель ваша там, где шлюхи в цене,
Весельем где гудит пир.

Там Лилии плач, там везде колдовство,
И слуги порхают, как моль!
Среди камня руин славят лишь воровство,
И грустит одинокий король.

Тольгер из Марибора, по прозвищу Нос, не любил на этом свете две вещи: своё прозвище и начальников. И если с первым приходилось мириться, то второе мириться не хотело: хотело приказывать, командовать и пускаться в нравоучения. В том, что Тольгеру приходилось добывать информацию из "ничего", копаясь в дерьме, купаясь в нечистотах или зарываясь в грязное бельишко жителей Марибора, был виноват один краснобородый человек. И делал это Тольгер не во благо мира, не по велению души и сердца или из особой дружбы к Герхару - Нос просто хотел жить. А умирать... совсем не хотел. К тому же, Герхар щедро платил. Иногда.
Достав то, что требуется мэтру Птичке (а за глаза это было самым безобидным прозвищем Герхара), Нос, шмыгнув внушительной частью своего прозвища, поспешно отправился в старый покосившийся дом, который среди "рабочего" люда именовался никак иначе, как Резиденцией. Чей и почему - история об этом умалчивала, а пытливый ум догадывался и без неё.
- Мэтр! - длиннополый плащ мёл пол, придавая Тольгеру сходство с крысой ещё больше, нежели остренькая физиономия. - Список, мэтр Герхар! Я прочту!
Извлекая из-за пазухи витой свиток, Тольгер боязливо посмотрел в сторону Герхара: а что, если как в прошлый раз в крысу обратит? Ведь может...
- Краснолюд Шульц Бертхеннхейм - воровство, подозрение в связи с расистами, сопротивление при задержании. Приговорен к виселице. Наверняка не доживёт - кокнут ещё в камере. Не любят у нас бородатых. - Тольгер пожал плечами. - Аника, дочь Флавика-аптекаря. Мелкая кража. Рохус... что за Рохус? А, Ровасед де Бриммо - мелкий рыцарь, кабацкая драка. Этих двух отпустят по милости короля Фольтеста и его новой благоверной. Ух, скажу я вам, ладная баба! Прямо суккуб, вот ни соврать!
Уловив во взгляде Герхара нечто, что можно было расценить, как предложение прочитать известие о собственной смерти, Тольгер, судорожно сглотнув, продолжил.
- Кхм, простите. Так, кто у нас последний? Нириан фон Гаунре... Ничего про него не сказано, но приговорен к сожжению церковью Вечного Огня. Неужели они настолько у нас осмелели?
Тольгер удивленно взглянул на работодателя.

* Филиппа, Адорэбель, мессир Галлистер - это касается вас. Если вдруг кто-то подумает заглянуть в сумку, то вместо одной пары часов обнаружит ещё одну новую: дутые, с оправой из множества серебряных лиц. Все лица разные и непохожие друг на друга.