[indent=1,0]— Ну… Они могут переехать нас повозкой. — Бертрам невесело усмехнулся. — Страшная, медленная смерть, вне всяких сомнений.

[indent=1,0]По счастью, люди у обочины не выглядели враждебно. Следовательно, Хог и Фиона могли пожить ещё немного, и эта новость не могла не радовать. Но кое-что другое вызывало беспокойство.

[indent=1,0]Лошади, особенно вместе с доброй половиной груза, сами собой не пропадают. И беспокойный человек рядом с повозкой боялся явно не Бертрама.

[indent=1,0]— Натяни-ка капюшон на глаза посильнее, а лучше и вовсе отвернись. Я поговорю с этими людьми, — тихо, задумчиво произнес наемник, и направил лошадь к повозке.

[indent=1,0]Подъезжая к незнакомцам, Хог приветственно поднял руку. Охранники повозки — пара наемников в стеганках, при арбалетах, фальшионах и круглых щитах, чуть расслабились, заметив этот жест.

[indent=1,0]«Ребята на взводе. Догадываюсь, почему».

[indent=1,0]— Господин, — Бертрам кивнул невооруженному человеку. — Господа. — Ещё один кивок, теперь в сторону охранников.

[indent=1,0]— И тебе доброго денёчка, милсдарь, — ворчливо ответил, по всей видимости, торговец. Охрана ограничилась ответными кивками. — Я б спросил, чем мы можем помочь, да вот самим бы кто помог, курва мать…

[indent=1,0]— Информацией, господин, — вежливо ответил Бертрам. — Предположу, что в дороге почтенных сударей постигло некоторое несчастье. Могу я узнать, какое именно?

[indent=1,0]— Да вот, не поверишь, лошадка куда-то запропастилась, а с ней вдогонку — половина груза. Ума не приложу, куда бы она могла деться, но подозреваю, что эти два дармоеда… — он погрозил охранникам крючковатым пальцем — … товар пропили, а кобылку мою на закусь пустили. Подозреваю, но доказать не могу. — Торговец смачно сплюнул на землю, вздохнул, и продолжил, уже серьёзно: — А сам-то как думаешь, милсдарь, что нас постигло? Бандиты и постигли, сучьи оборванцы. Ехали себе через лес, никого не трогали — а эти и выскакивают прямо на дорогу. Охраннички-то мои, храни их боги, стояли до последнего! Последнего мешка, который эта погань смогла унести с собой.

[indent=1,0]Торговец сплюнул снова. Бертрам заметил, как насупились его наёмники при последних словах, и отметил, что почтенному господину можно было бы и поразмыслить над выбором слов.

[indent=1,0]— Не думаю, что эти господа сумели бы что-то противопоставить целой банде, — учтиво заметил Хог. Торговец усмехнулся.

[indent=1,0]— Да знаю я, знаю. Если б они стрелять начали — не вышли бы мы из того леса, живыми уж точно. Вдвоем супротив семерых не сдюжили бы даже при большой удаче. Так что радуемся тому, что имеем, да катим себе повозочку — эти двое тянут, я — толкаю...

[indent=1,0]— Семерых, говорите? — Бертрам навострил уши. Торгаш начал, наконец, выдавать ценную информацию. — Могу я узнать, далеко ли отсюда произошло нападение? И чем нападавшие были вооружены?

[indent=1,0]— Точного расстояния не скажу, милсдарь — не до того было, чтобы расстояние мерить — но дело было в лесу. А оружие… Это ты у ребяток моих спроси, они про это дело получше моего запомнить должны были.

[indent=1,0]— Один с гизармой, двое с арбалетами, остальные — при дубье, ножах да кистенях, — ответил один из наемников.

[indent=1,0]— А вот прикрыты одними лишь рубахами, да и то не все, — добавил второй. — Ни кольчужек, ни даже гамбезонов. Рвань.

[indent=1,0]Слушая их, Бертрам задумчиво глядел вдоль тракта, в сторону леса. Прикидывал шансы. Решал, как поступить. Когда речь наемников стихла — Хог вдруг обернулся в сторону Фионы, внимательно на неё посмотрел, и вздохнул. Нет, не могло быть и речи о том, чтобы подвергать её дополнительному риску, или хоть ненадолго оставить без своей защиты. Бертрам, в конце концов, был ответственным человеком. И сейчас он отвечал за то, что некая особа окажется в безопасности за стенами Вергена, и на тот момент будет жива и невредима. Некая наглая и хитрая наёмница, чьей смерти он не желал чуть больше, чем было бы комфортно признать.

[indent=1,0]«Кроме того, семь человек, да ещё и на своей территории, это как-то многовато. Даже таких. Даже для меня».

[indent=1,0]— А в какую, собственно, сторону эти бандиты потащили груз?..

[indent=1,0]— Доберемся до леса — уйдем влево, и пробираться будем тропками. Большак слишком опасен, — констатировал Хог, вернувшись к Фионе. Да, у леса были свои опасности, но всё же это было лучше, чем пытаться прорваться по большой дороге, или, тем более, поворачивать назад. Если бандитам хватит мозгов осознать, что торговец донесет на них, едва достигнув города — они постараются сдоить с этого участка дороги всю возможную добычу прежде, чем за ними придут, чтобы потом залечь на дно. — Если хочешь привала — надо делать его сейчас. По лесу будем гнать до тех пор, пока путь будет сколь-нибудь различим. Надеюсь, больше одной ночи там провести не придется.

[indent=1,0]Едва почувствовав под ногами твердую землю, Бертрам понял, что мог бы идти дальше хоть целую ночь, и никаких привалов не надо. Однако он знал, что ощущение это обманчиво, и вызвано только лишь радостью от отсутствия растреклятого копытного под собственным исстрадавшимся задом.

[indent=1,0]К сожалению, счастье наемника немного омрачила необходимость расседлать и стреножить лошадей. Не то, чтобы это было слишком трудно. Просто приближаться к этому демоническому созданию лишний раз не хотелось.

[indent=1,0]«Итак, Зулейка. Ты ведь не попытаешься меня убить, правда?»

[indent=1,0]Бертрам не был в этом уверен, однако Зулейка всё-таки проявила милосердие... В этот раз. А может быть, решила помучить своего нового человека ещё немного, кто знает? Так или иначе, вскоре вся поклажа Бертрама — лагунок с головами, свернутый спальник из овечьих шкур, узелок с трофеями и небольшой заплечный мешок — были перемещены на землю, а лошадь — стреножена. Наемник решил было проверить содержимое седельных сумок, но понял, что при столь скудном освещении не справится с задачей.

[indent=1,0]Тем более, что какого-либо иного освещения, помимо солнечного, похоже, не планировалось. Фиона была права — сейчас им проще было отыскать пророка Лебеду, чем хоть немного сухого хвороста… И это было к лучшему. Хог не хотел бы привлекать к себе внимание костром.

[indent=1,0]И уж точно не хотел следовать плану Фионы.

[indent=1,0]«Так ты ведь не бочонок — причина твоего беспокойства, госпожа моя. Головы, что в нём лежат… Или человек, который их туда поместил?»

[indent=1,0]Темерец усмехнулся про себя. Он всегда находил ироничным момент, когда люди, которых он пытался защитить, понимали, кто именно их защищает, и начинали бояться его даже больше непосредственной угрозы.

[indent=1,0]— Бочонок? — совершенно серьезным тоном переспросил Бертрам, раскатывая спальник по земле. — Можно и бочонок. Но Фиона, мне ведь придется сперва достать его содержимое, и дальше везти его на виду. Поверь мне, эти люди были отнюдь не красавцы при жизни. А смерть и пара суток в маринаде ещё никого на моей памяти не красили. — Он вдруг замер, будто что-то вспоминая, а потом добавил: — Почти.

[indent=1,0]Ловко развязав шнурки по правой и нижней сторонам спального мешка, темерец расстелил его на траве.

[indent=1,0]— Можешь располагаться, — сказал он Фионе, кивком указав на спальник, и склонился над своей сумкой, выискивая сверток с провизией. И хотя сидеть на такой подстилке спокойно могли не то, что двое, но и пятеро человек, есть он совершенно точно собирался стоя. И благодарить за это следовало одну лишь лошадь.

[indent=1,0]Надо сказать, предложение Фионы немало польстило Бертраму. Нет, наемник ни капли не сомневался, что интерес его спутницы вызывало отнюдь не сомнительное удовольствие спать в непосредственной близости от его пренеприятнейшей персоны. Просто Хог очень гордился своим спальным мешком, и понял, что Фиона тоже по достоинству оценила качество этой незаменимой вещи. А это было весьма приятно.

[indent=1,0]Так или иначе, эти загадочные слова, касавшиеся их ночлега, странным образом совпали с мыслями самого Бертрама. Он как раз обдумывал этот вопрос, и разрывался меж двух решений.

[indent=1,0]С одной стороны, по-хорошему следовало бы разделить ночь на две смены, чтобы пока один спит — другой был в дозоре.

[indent=1,0]С другой — без костра, сокрытые от дороги густой порослью кустарника, они были практически незаметны… И им жизненно необходимо было отдохнуть как можно лучше. Предстоял тяжелый день. Наемник точно знал, что дорога через лес вымотает их обоих, и на этом пути им может потребоваться предельная бдительность и свежесть разума. И во время ночевки в лесу дозор точно будет необходимостью.

[indent=1,0]В конце концов, Бертрам решил выбрать второй вариант. Тем более что для непрошенных гостей у него был небольшой, но очень неприятный сюрприз...

[indent=1,0]— Еда, — подтвердил Хог, выудив, наконец, заветный провиант из мешка, а вместе с ним ещё один мешочек, довольно большой и издававший тихий металлический лязг. От мысли использовать в качестве импровизированного стола бочонок было решено отказаться. Фионе, в конце концов, тоже надо было поесть. Портить ей аппетит Бертрам не считал нужным, и потому свёрток с едой был развернут на краешке спальника. Протерев лезвие ножа чистой тряпицей, смоченной водой из фляги, Хог взялся делить провизию.

[indent=1,0]— А очень близко — это, я так понимаю, на моем спальнике, да? — недовольно уточнил он, пристально глядя на Фиону. На это мгновение он даже резать перестал… А потом не выдержал, и улыбнулся. Едва заметно, самым краешком губ. — Да ладно, ты же не думаешь, что я заставлю тебя спать на мокрой траве? Так ведь и простудиться можно, — наемник говорил спокойно, как обычно, и всё-таки немного мягче. Немного дружелюбнее. В конце концов, за время их путешествия Фиона не сделала ему ничего дурного, и Бертраму начало казаться, что он всё-таки был с ней слишком строг. Это не означало, что он вдруг начал доверять своей спутнице, или обманываться насчет её сомнительных моральных качеств, но… По крайней мере, можно было попробовать не быть такой угрюмой скотиной по отношению к человеку, за головой которого шла охота. Отрезав последнюю полоску вяленого мяса от большого куска, он перешел к сыру. — Тут вполне хватит места для двух человек моего размера, а ты, если мы достаточно компактно разместимся, ещё и укрыться сможешь своим краем.

[indent=1,0]В конце концов, бывало и хуже. Во время войны палатки пехоты в армейском лагере были забиты под завязку, да ещё и какой-нибудь проклятый обозный то и дело норовил просочиться к ним, дабы не спать под открытым небом. В те времена понятие личного пространства для Бертрама едва не перестало существовать.

[indent=1,0]Тут же вместо массы вонючей солдатни была симпатичная, в общем-то, женщина. Видят боги, Хог совершенно не жаловался на такое положение дел, смиренно приняв свою участь.

[indent=1,0]Закончив с дележкой, Бертрам положил немного мяса и сыра на ломоть хлеба, и поднялся на ноги, отойдя от спальника.

[indent=1,0]— Угощайся. — Он кивнул на остатки еды, хотя и не думал, что Фионе нужно приглашение.

[indent=1,0]— Захочу, — тихо ответил Бертрам, с энтузиазмом пережевывая пищу. — Если твоего одеяла хватит на меня, разумеется.

[indent=1,0]Причин у его согласия было две.

[indent=1,0]Во-первых, погода. Сам Хог обыкновенно либо укрывался плащом, когда погода была достаточно теплой, либо заворачивался в спальный мешок при холодах. Но в этот раз его плащ превратился в мокрую тряпку, а для спальника всё ещё было слишком тепло.

[indent=1,0]Во-вторых… Так Фионе было бы ещё сложнее незаметно стащить что-нибудь ценное, пока он спит, и сбежать.  И именно это стало решающим фактором — прохладу можно было и потерпеть, но рисковать расстаться с какими-либо материальными ценностями (и заодно с собственной профессиональной гордостью) совершенно не хотелось.

[indent=1,0]Он больше не смотрел на Фиону, ни пока говорил, ни после, потому как увидел достаточно, пока нарезал еду. Теперь же внимательный взгляд наемника был сосредоточен на подходах к месту, где они остановились на ночлег. У него не было достаточно “чеснока”, чтобы сдобрить им всю местность вокруг, и не было времени, чтобы утром собирать его весь. Но перекрыть самые очевидные пути он мог.

[indent=1,0]Тем и надлежало заняться. Торопливо истребив остатки первой порции пищи, он подобрал мешочек, что достал из мешка вместе с едой, и прошел чуть дальше по тропинке. Рассыпав стальные шипы на одном направлении, по которому Хог с Фионой пришли, он проделал то же самое с другим — тем, по которому надлежало пройти следущим утром.

[indent=1,0]Помимо безопасности ночлега был ещё один вопрос, который его беспокоил. Вопрос, который никогда не был задан, но все же витал в воздухе, нарушая покой. Бертрам видел, как Фиона смотрит на его нож. Заметил и то, с какой скоростью она поглощает ужин, пренебрегая риском подавиться. Причины этого были совершенно ясны, понятны и знакомы. 

[indent=1,0]И с этим следовало что-то сделать. Как-то прояснить ситуацию. Не из заботы о душевном состоянии Фионы, но по причине сугубо практической — всякая мысль о нём, всякое опасение на его счет могли помешать, отвлечь её от основной угрозы, поставить действия наёмника под сомнение в самый критический момент… А цена такой ошибки могла быть слишком высока для них обоих. Всё-таки спасение людей становится куда легче, когда этот самый человек в тебя верит безоговорочно.

[indent=1,0]Бертрам собирался было сказать что-нибудь, чтобы разрядить обстановку, но в последний момент прикусил язык. Такие люди, как Фиона — и такие, как он сам— редко верили словам, тем более когда действия говорящего, на первый взгляд, не поддавались никакой логике. Потому наемник просто продолжил трапезу в молчании, и позволил Фионе сделать то же самое.

[indent=1,0]«По крайней мере, ты пускаешь меня под своё одеяло. Возможно, мы уже говорим о некоем доверии».

[indent=1,0]Когда с трапезой было покончено, Бертрам убрал оставшуюся провизию в свой мешок, и начал готовиться ко сну. Его место на развернутом спальнике было слева. Под левый край полотна из овечьих шкур он уложил копьё, чтобы его нельзя было незаметно подобрать, обнажил саблю, и уложил поверх ножен слева от себя — так, чтоб можно было как можно быстрее её схватить, и тут же ударить… Этих приготовлений было достаточно. Теперь можно было спокойно спать.

[indent=1,0]— Доброй ночи, Фиона.

[indent=1,0]Безоружный — будто нагой. Безоружный — значит беззащитный, словно новорожденный ребёнок. Безоружному даже кабацкая пьянь при ноже могла сойти за опасность. Без оружия даже себя защитить было трудно, не говоря уж о других.

[indent=1,0]Прикосновение заставило Бертрама вздрогнуть. Напрячься. Тут должен был последовать удар ножа в спину, что была прикрыта броней, попытка добраться до горла, надежно защищенного стёганым подшлемником… Но нет. Всего лишь Фиона. Всего лишь попытка согреться. На какое-то мгновение Бертрам почувствовал желание повернуться к ней. Обнять, безо всякой задней мысли. Поделиться теплом, поделиться спокойствием, создать, насколько это возможно, чувство защищённости.

[indent=1,0]Но нет. Вместо этого, рука наёмника легла на рукоять сабли. Холодная сталь успокаивала. Придавала уверенности.

[indent=1,0]«Прости, но пользы от этого будет больше. Для нас обоих».

[indent=1,0]Без оружия даже себя защитить было трудно, не говоря уж о других. Поэтому Бертрам Хог не оставался безоружным даже во сне. Ни на один момент с тех пор, как верные товарищи из гарнизона и бдительные часовые, охранявшие сон всей казармы, остались в прошлом.

[indent=1,0]Снов, как обычно, не было. Закрыл глаза, открыл глаза, обнаружил, что прошло несколько часов. Ни кошмаров, ни мечтаний. Просто способ убить время и набраться сил, не более того. Закрыл глаза…

[indent=1,0]Почувствовал движение. В единое мгновение оказался на ногах, сжимая саблю в руке. Открыл глаза.

[indent=1,0]И обнаружил лишь Фиону. Опять.

[indent=1,0]Бертрам шумно выдохнул, убедившись в отсутствии всякой опасности. 

[indent=1,0]«Ладно…  Мой сон нарушали люди похуже твоего».

[indent=1,0]Она уверяла, что всё в порядке. Что ей просто нужно… В кусты. Бертрам насторожился, но лишь согласно кивнул удаляющейся Фионе. Проверил кошель с медяками на поясе, проверил кошель с серебром и золотом на шее, тщательно осмотрел свои вещи, бросил косой взгляд на бочонок… Ничего не пропало. Хог даже удивился.

[indent=1,0]«Может, кошмар приснился. Или и правда в кусты понадобилось… Если припасы оказались дурные — вернусь, и корчмарю все рёбра пересчитаю».

[indent=1,0]Но это было мало похоже на правду. Во-первых, сам Хог чувствовал себя прекрасно, а во-вторых — уж походный провиант в «Дриаде» всегда был самого высокого качества. Профессиональная солидарность — это ведь не кот чихнул.

[indent=1,0]Успокоив свои подозрения, Бертрам принялся за дело. Скатал спальник, завернув в него и одеяло, растреножил и оседлал лошадей, выбрал “чеснок” из травы… Проверил седельные сумки Элеоноры.

[indent=1,0]«Провиант, ткань на перевязки, игла с ниткой… Факелы».

[indent=1,0]Наёмница явно была готова ко всему… Почти как сам Бертрам. Ко всему, кроме предательства. Особенно со стороны “своих”, если хоть один наёмник вообще мог сойти за своего для собрата по ремеслу.

[indent=1,0]«Уж прости, сестрица, случилось нам по разные стороны оказаться. Издержки профессии».

[indent=1,0]И плевать, что это был не контракт. Не имело значения, что Фиона не просила о помощи — не напрямую, по крайней мере — и не заплатила за неё ни гроша. Она была под защитой Бертрама, и это значило одно: любая агрессия против неё равноценна агрессии против самого Хога. Стало быть, всякий агрессор должен был умереть. Таковы были условия договора, что никогда не был заключён. Договора не с Фионой, но с собственной совестью. И по поводу смертей, что требовал этот договор, Бертрам не испытывал ни малейшего сожаления.

[indent=1,0]Когда Фиона вернулась, их маленький лагерь уже был собран, а все вещи погружены на лошадей. Бертрам стоял подле своей кобылы с видом мученика, принявшего свою нелёгкую судьбу.

[indent=1,0]— Да… — Хог только сейчас понял, что очень даже хорошо отдохнул. Пристыдился, что не поднялся чуть раньше Фионы. — Мы готовы выдвигаться. Но сперва рекомендую позавтракать — в лесу времени будет немного.

[indent=1,0]Что бы не ждало их на пути — оно пугало много больше, чем возможные преследователи. С большинством своих коллег Бертрам мог совладать — или, на худой конец — договориться. Но лес… Он был совершенно другим делом. Никогда нельзя было предсказать, что попадётся на почти что нехоженых тропках. И эта самая неизвестность пугала гораздо больше, чем  вооружённые, но вполне знакомые люди.