Утро, 18 III 1240.
Ясно.

Крепкая бричка рассекала широкий сухой тракт. Вдоль него мелькали разнообразные местные достопримечательности: старая, но жутко красивая мельница, вспаханные поля, зеленеющие луга, дерево, похожее на прабабку короля и куст, под которым нашли, как говорит местная легенда, говорящего осла. Возница подгонял кобылу и, надрываясь, чтобы перекричать звон ветра в ушах, рассказывал всё это двум путникам, что сидели среди мешков. Колеса телеги громыхали, когда навстречу попадались засохшие куски грязи – дождя не было давно. От очередного столкновения ямщик прикусил язык и замолк, но скорее всего ненадолго. Уж очень ему хотелось поделиться всем тем, что отложилось в его голове за длительное время работы кучером из Третогора в Вызиму и обратно.  А давеча дали ему ответственное задание доставить двух особо важных персон к главному коменданту темерской столицы. И чем быстрее он выполнит это поручение, тем увесистее и звонче будет мешочек с его оплатой. Это и подстегивало возницу, но расстраивало кобылу, которая начинала уставать. Несколько часов без отдыху она везла за собой груженную тремя людьми телегу. Людьми, двое из которых ей совсем не нравились. Что-то неестественное было в них, необычные, страшное. А еще от них пахло падалью и мусором.
[indent=1,0]– Красивый вид, – заметил старший из них, что последнее время любовался жалким количеством того, чем можно было вообще любоваться.
[indent=1,0]Возница одобрительно замычал, не поворачивая головы.
[indent=1,0]– Давно меня так не возили, как раздутого от важности и курицы барона, – продолжал делиться впечатлениями старший. – Да и возили ли вообще – вопрос. Кха. Наёмная карета.
[indent=1,0]Он оторвал взгляд от полей, почесал шершавую щеку и посмотрел на своего спутника. Тот сидел недовольный и угрюмый.
[indent=1,0]– Помню как-то ходил я по городу, – Новиград что ли? – искал травника. А ты прекрасно знаешь, что в больших городах травника найти, что принцессу в куче навоза. И возле меня останавливается крытая повозка. Из нее высовывается женская ручка и манит меня тонким пальчиком. Молодой был. Подошел сразу и сел внутрь. Думал сейчас… кхм, н-да. Ошибся. Внутри сидели трое головорезов и одна девушка. Страшная сука. Но ручка красивая. Не знали эти грабастики кто перед ними.
[indent=1,0]Рассказчик почесал нос и прыснул в густые усы, вспоминая физиономии грабителей, когда в темноте блеснули кошачьи глаза их предполагаемой жертвы.
[indent=1,0]– Отучил быстро их людей хороших обманывать, – подвел итог старший, повернул голову и заметил: – Почти приехали.
[indent=1,0]От возницы вновь донеслось невнятное согласие-мычание.
[indent=1,0]Вдали виднелись высокие башни замка с красной черепицей, который возвышался над крупным известным городом. Богато украшенный, он мог похвастаться практически всем. Здесь развивалась мануфактура, открывалась пропасть ремесленных лавок разных направлений. Торговые пути связывали Вызиму с множеством городов и стран, вырабатывая и совершенствуя экономику. Более того Вызима, окруженная водой со всех сторон, занимала весьма благоприятную стратегическую позицию с точки зрения обороны и защиты. Поэтому именно в столице располагались крупные формирования темерской армии.
[indent=1,0]– Геральт, – старший обратился к сидящему напротив. – Заканчивай. Никто не виноват, что риггер затянул нас в самое, кхм, дерьмо. Отмылись же. Кхех. Почти. 

Утро, 18 III 1240.
Ясно.

- Иэх, - протянул старый ведьмак и потянулся после длительного и ухабистого пути от Третогора до Вызимы, стоя перед богатым домом.
[indent=1,0]Болтливый, но вовремя прикусивший язык возница доставил их непосредственно в город. Шумную, оживленную, вечно бурлящую столицу. Мимо неказистых срубов бедняков, спрятанных развешанными на веревках одеждами. Стороной видных домов, как на картинах думающего о прекрасном художника, да с черепичной крышей, на которых грелись на солнце бездомные коты и не менее бездомные мальчишки. Один из них встрепенулся при виде грохочущей по брусчатой дороге бричке и звонко засвистел, таким образом встречая гостей, которые вот-вот должны были приехать в назначенное место.
[indent=1,0]- В седле всё же привычнее, - проворчал Весемир, с ленивым интересом оглядывая внутренние убранства дома, в который их пригласили.
[indent=1,0]Они стояли перед камином, ожидая встречи с заказчиком. Это и разделяли бедных и богатых. Первых никогда не приходилось дожидаться, в то время как вторые, имея деньги и власть, частенько отсутствовали, преумножая эти самые деньги и власть.
[indent=1,0]Над камином висела крупная картина, изображающая, по всей вероятности, владельца особняка, человека, не вызывающего абсолютно никакого доверия.
[indent=1,0]Милсдарь Якуб.
[indent=1,0]- Очевидно, что Якуб это наш заказчик. И он висит в этой красивой раме над камином, - спокойным голосом ответил Весемир беловолосому ведьмаку и провел пальцами по густым и, увы, запущенным усам. – Геральт. Мы – в Вызиме. Столица Темерии и самый промышленный город. Здесь ошиваются и чародеи, и краснолюды, и шлюхи всех мастей, и короли, и, не удивлюсь, городские тролли. Что ты смотришь? Нет, конечно, таких. Это я так, к слову.
[indent=1,0]В этот момент в залу неожиданно вошла юная девушка в простом, но изящном платье. Задумчивая, она не сразу обратила внимание на скромно стоящих в стороне потрёпанных ведьмаков.
[indent=1,0]- Ой, прошу… - она запнулась, задержав светлый взгляд на молодом, необычном лице беловолосого незнакомца, на его глазах, и вздрогнула, - … п-простить. Я… я…
[indent=1,0]Не завершив мысль, которая, очевидно не сумела сформироваться в её юной головке, девушка смущенно потупила взор ретировалась из занятой ведьмаками залы.
[indent=1,0]- Ну вот напугал своей мордой девочку, - с иронией заметил старик и непонятно хмыкнул.
[indent=1,0]Через мгновение Весемир посерьезнел и приблизился ближе к своему ученику.
[indent=1,0]- К делу: ты заметил соль на выходах? Оружие – ладно, может, коллекция какая. И решетки, кхм. Сторониться милсдарь Якуб нечисти какой. И сторониться неспроста. Значит беду на себя накликал, н-да. Разберемся, идем.
[indent=1,0]Не дожидаясь холодного, но тактичного приглашения от появившегося в проходе камердинера, старый ведьмак бодрым шагом направился в его сторону.
[indent=1,0]- Милсдарь Якуб, - начал тот, не предполагая, что ведьмаки приблизятся к нему так быстро, поэтому поспешил закончить фразу, изменив выдержанному деликатностью тону: - ожидает-вас, господа, в-комнате-приёма-для-гостей. Прошу-сюда.
[indent=1,0]Глубоко и как можно незаметнее вдохнув после сказанного сообщения, камердинер повел их по коридору, устеленному расписными коврами.
[indent=1,0]- Сюда, - они добрались до очередной двери, спрятанной в лабиринте богато обставленного дома. – Сударь Якуб, ведьмаки.
[indent=1,0]Комната для гостей пестрила разнообразием диковин и чучел животных. А на одной стене даже висела искусно выделанная и всё такая же уродливая башка альгуля. Милсдарь Якуб был знатным охотником, либо обыкновенным прихотливым коллекционером. Сам Якуб стоял у бурого медведя, спиной к ведьмакам.
[indent=1,0]- Страшный зверь, - заговорил он, поняв, что пришедшие убийцы на чудовищ не сделают это первыми, - и сильный. Только храбрецы ходили на него, доказывая свою силу и удаль. Опасная тварь. Зубы. Когти.
[indent=1,0]Весемир нетерпеливо кашлянул.
[indent=1,0]- Поднимись на задние лапы – исполин. Хозяин лесов.
[indent=1,0]Старый ведьмак переглянулся с Геральтом.
[indent=1,0]- Господин Якуб, - деликатно начал он, не отвлекаясь на вычурную обстановку комнаты. - Перейдем к делу. На окнах решетки, на пороге – соль. Что произошло?
[indent=1,0]Якуб понуро опустил голову и затих.
[indent=1,0]- Страшный зверь, - мгновение спустя ответил он, разворачиваясь к ведьмаками. - Страшнее, чем этот. Много страшнее.

Утро-день, 18 III 1240.
Ясно.

– Соль – вещь неплохая, – подтвердил старик, многозначительно накручивая седой ус. – Особенно в кулинарии. Однако на чудищ никак, сударь Якуб, не влияет. Если, конечно, это не падкие на мещанские вкусы твари, кхах.
[indent=1,0]Весемир серьезно хмыкнул в усы и опытным прищуром внимательнее оглядел изувеченное шрамами лицо хозяина дома. Не отпечаток промышленного дела. Вероятно, несчастный случай на охоте. Вероятно, медведь. Вероятно, тот самый, что ныне стоял в комнате охотничьих трофеев. Не оробел человек, но и поплатился за это глазом и увечьями.
[indent=1,0]Якуб, совершенно не чураясь чужого любопытного взгляда, смахнул платком слезу с бесполезного ока и бесстрашно посмотрел в ведьмачьи глаза. Натерпелся он многого.
[indent=1,0]– Иными словами, – после недолго молчания заговорил старый ведьмак, глядя исподлобья на Якуба, – беду, как говорят люди, накликали именно охотничьи развлечения, хм.
[indent=1,0]– Леший балуется, – тихим  и задумчивым голосом предположил вслух Весемир.
[indent=1,0]– Балуется? – Якуб отозвался так, словно его оскорбили до глубины души. – Столько смертей и вы считаете это баловством?!
[indent=1,0]Весемир не ответил. Лишь нахмурил лоб и крякнул от неудобства высказывания.
[indent=1,0]Правый уголок тонких губ Якуба пренебрежительно опустился. Перед глазами промелькнули изуродованные тела погибших, слёзы матерей и отцовское горе. Страх, безумный страх наседал на столицу и её окраины. И только ведьмаки, гонимые, нелюбимые, противные природе, могли помочь совладать с этой бедой.
[indent=1,0]Старик не спускал глаз с неприятного лица Якуба. Оно, казалось, помогало думать. Эти шрамы, как живая иллюстрация, подводили к доводам. Образ чудища представлял в нескольких видах. Первый – оскорбленный и взятый на живое леший, когда ведомые забавами графья да баронеты, которые в редких случаях соблюдают законы природы, и в этот раз не изменили себе. Однако в таком случае леший не сумел бы проникнуть быстрой тенью в черту города. Эта ходячее дерево не отличалось проворностью, но обладало недюжинной силой.
[indent=1,0]Катакан, размышлял старик, вспоминая немногочисленные встречи с этим типом вампиров. Или териантроп какой…
[indent=1,0]– Оплата случится как только вы разберетесь с этой напастью, – успокоившись, продолжил Якуб, подходя к насущной для ведьмаков теме беседы.
[indent=1,0]Весемир вопросительно и изящно изогнул бровь, предвкушая услышать достойную цену.
[indent=1,0]– Восемьсот оренов, – выдохнул Якуб, заложив руки на спину.
[indent=1,0]– Кхм, – старик провел рукой по усам и встал в позу торговца. – Меньше, чем за гривну мы за дело не возьмемся. Тварь неизвестная. Быстрая. Стало быть опасная. Нужно время, чтобы выследить, чтобы разобраться. Да, Геральт? Кхм, да.
[indent=1,0]Сопротивлялся жадности Якуб не долго. Покривил целой губою, незаметно покусал её зубами, побегал в размышлениях глазами по сторонам и, тяжело вздохнув, сказал:
[indent=1,0]– Договорились.
[indent=1,0]– Стало быть по рукам, – Весемир одобрительно покивал и обернулся к молодому ведьмаку. – Начнем с того Лофенталя. Его сын оказался последней жертвой, верно?
[indent=1,0]– Да, – подтвердил Якуб, подступая ближе. – Его вы найдете в купеческом квартале, в южной части. Дом легко отыскать. Он единственный с сине-белой черепицей.

День, 18 III 1240.
Ясно.

Недавно открытая таверна «Новый Наракорт» считалась пристанью весьма успешных гостей с увесистыми от монет задницами и находилась в купеческом квартале. Там, где душа разрывается от выставленных на искушенный обзор излишеств. Многие бродили по кварталу только, чтобы глазеть, рассматривать диковинные товары, предметы искусства и мастерства. Для увеселения толпы обыденно нанимался менестрель, обыденно бедствующий и оттого полный энтузиазма от предложенных денег. Так музыка и песни звучали бодрее и живее. Гостям и потенциальным покупателям нравился аккомпанемент к их долгим и порой нудным походам. Ведь, как говорят ушлые купцы, хорошее настроение клиента напрямую влияет на крепость зубов. Во всех физических и финансовых смыслах.
[indent=1,0]Именно «Наракорт» стал местом встречи двух разошедшихся ведьмаков. Но позже.
[indent=1,0]Дом Лофенталя действительно сложно было спутать с другими. Старик не поскупился на украшение фасада. Задание возвышалось на этаж среди прочих примыкающих, которые казались хилыми да кособокими, в коих жили, видать, одни бедняки, пьяницы и лодыри.
[indent=1,0]К резной двери из красного дерева вели широкие ступени, недавно вымытые и выметенные от лишнего сора. Более того, ни одна ступень не издала скрипучий или иной звук деформации, когда старый ведьмак поднимался по ним. Из центра деревянного мастерски выполненного полотна торчало кольцо, которое покоилось в оскале недовольного льва. Через мгновение кольцо громко застучало, призывая скорее отворить дверь пришедшему гостю.
[indent=1,0]Однако открывали весьма долго и не совсем должным образом. Дверь распахнулась ровно на столько, насколько хватало ширины проема, дабы узкая, вытянутая и недовольная голова барона Лофенталя пролезла, косо изучила стоящего на пороге гостя, чертыхнулась, ударилась о дверной косяк и скрылась.
[indent=1,0]Спустя несколько звучных отворенных засовов, Лофенталь гостеприимно впустил ведьмака в дом.
[indent=1,0]– Сударь, сударь ведьмак, входите скорее!
[indent=1,0]Лофенталь говорил с чувством под трепет старческих рук. Тело с годами слушалось всё хуже, а последнее происшествие практически свело бедолагу-отца в могилу.
[indent=1,0]– Садитесь, сударь ведьмак, вот сюда, будь добры, – Лофенталь указал на кресло подле камина, а затем громче, насколько хватало его сиплого голоса, обратился куда-то в сторону: – Мильен, принеси... Эм… У нас гости, Мильен!
[indent=1,0]Очевидно, последняя фраза объяснила всё, поскольку загадочный Мильен уже гремел, вероятно, на кухне.
[indent=1,0]Трепетно дрожащий и улыбающийся старик сел в кресло напротив. Его усталые глаза блестели от сдерживаемых слез.
[indent=1,0]– Сударь ведьмак, вы приехали к нам, чтобы избавить нас от страданий? Я так счастлив! Николас, мой бедный Николас… Бестия убила моего сына! Самого младшего. Будь она проклята, ебанная сука! Прошу простить меня за грубость, сударь.
[indent=1,0]– Ну что вы, – ёрзая, отозвался Весемир, чувствуя всё неудобство изысканного кресла. – Слышал слова и похуже. Сколько лет было Николасу?
[indent=1,0]– Самый младший. Еще дитя. Семнадцать. Почти восемнадцать. Хотел подарить ему… впрочем уже не важно.
[indent=1,0]– Что Николас делал ночью, когда его убили?
[indent=1,0]Лофенталь тихо шмыгнул носом и прикрыл глаза. Не хотелось ему говорить, что его любимый сын постоянно пропадал в кабаках и борделях, пропивая и прогуливая отцовские деньги. Более того, нужно ли знать какому-то безродному седому ведьмаку, как Николас довёл до смерти одну девушку, изменив с другой. А той – с иной. Черств был мальчишка, гадок и чванлив. Не ценил жизнь других, предпочитая выгоду. Многие не любили его.
[indent=1,0]– Николас возвращался домой…
[indent=1,0]В гостиную залу зашел хмурого вида молодой человек с подносом.
[indent=1,0]– Крепкий травяной отвар, темерская ржаная, мёд, – совсем не живописным тоном описал поднос Мильен, кивнул и встал за кресло отца, уставившись на ведьмака.
[indent=1,0]– Мой средний сын Мильен помогает мне, – объяснил Лофенталь. – Я уволил всех слуг. Не доверяю никому. Чудище. Чудище везде. Нападает. Сука ебанная… Прошу простить, сударь ведьмак. Выпейте отвара на боярышнике. Вкусный.
[indent=1,0]– Благодарю. И вправду вкусный. Кхм. Что вам известно об этом чудище? Кого еще оно успело задрать?
[indent=1,0]– Кого? – Лофенталь дернулся, едва не разлив горячий отвар на угловатые колени. – Много кого, сударь ведьмак, много кого. Нападает исключительно ночью, никогда его никто не видел. Только как тень, быструю и смертоносную…
[indent=1,0]– Чудище мстит, – неожиданно начал Мильен, не отрывая взгляда от ведьмака, который удивленно посмотрел на него.
[indent=1,0]Лофенталь поперхнулся и с нескрываемым ужасом обернулся к сыну.
[indent=1,0]– Что ты такое говоришь, Мильен?!
[indent=1,0]– Правду, отец. Каждый убитый сделал что-то нехорошее в своей жизни. Что Жоуэль, что Перрин, что Грего. И ты прекрасно это знаешь, но пытаешься не очернить своего любимого сынка. Не спорь отец, Николас был последней сволочью и подонком. Он это заслужил.
[indent=1,0]Лофенталь побледнел от злобы и поднялся на ноги слишком быстро, чем могло позволить его старческое тело. В усталых глазах потемнело, а узкая голова закружилась. Старик беспомощно опустился обратно в кресло.
[indent=1,0]– Заткни свой грязный рот, сын, и прочь с глаз моих долой, – выдохнул Лофенталь, прикрыв лицо серой венозной рукой. – Прошу меня простить, сударь, ведьмак, но мне хотелось бы остаться наедине.
[indent=1,0]Весемир не сопротивлялся. Оставив впавшего в отчаяние Лофенталя в кресле, ведьмак покинул дом с синей крышей.
[indent=1,0]– Занятная бестия, – вслух размышлял Старый Волк, медленным шагом отдаляясь от двери из красного дерева, от идеальных ступеней, от кольца, что держал в пасте лев. – Нападает на виноватых. И только на мужиков.

День-вечер, 18 III 1240.
Ясно.

Старик Лофенталь оказался совершенно бесполезным. Те крупицы, что он поведал ведьмаку, были известны если не всем, то, безусловно, большинству болтунов столицы. А вот его сын, Мильен, высказался по-другому. Жертвы были виновными в какой-либо нечестной истории. Чудовище-мститель наказывает преступников. Чудовище. Наказывает.
[indent=1,0]Весемир остановился, еще раз и еще раз повторяя эти слова в голове. В этом не было совершенно никакого смысла. Существуют ли совестные монстры, что тихо плачут и скорбят, но продолжают убивать. Есть ли на свете гуль, которому каждый день стыдно от очередного сожранного кмета. Или еще нелепее: бывают ли ведьмаки, которым жалко опасных чудищ?
[indent=1,0]Чудищам не ведомы эмоции, чувства. Если некоторые научились их имитировать, проживая под самым боком с человеком, то другим же подобное недоступно. Сопереживать, любить, ненавидеть способны люди. Как и мстить. Значит…
[indent=1,0]Ухмыльнувшись, старик скривил неприятную гримасу от полученных выводов, чем напугал любопытно смотрящего на него мальчика, который не шибко ловко спрыгнул с забора и, прихрамывая, дал деру.
[indent=1,0]Несмотря на периодичные страшные убийства, Вызима продолжать жить привычной для себя жизнью. Ничего подозрительного, необычного старый ведьмак не примечал вокруг. Всё было так, ровно как и много лет назад. Разве что лавок и мастерских вместе с краснолюдами прибавилось.
[indent=1,0]– Эй, ведьмак? – окликнул знакомый совсем не живописный голос задумавшегося Весемира.
[indent=1,0]Средний сын барона Лофенталя стоял в тени пустого каменного дома, ставни которого были наглухо закрыты по неизвестным ведьмаку причинам, и жестом манил Старого Волка подойти поближе.
[indent=1,0]– Мильен?
[indent=1,0]– Мильен, Мильен, – покивал юноша и заискивающе огляделся по сторонам, словно боясь быть увиденным в неприятной компании. – Твоё имя мне не интересно.
[indent=1,0]Несмотря на разницу в возрасте, говорил Мильен именно по статусу: деловито и по-хамски, – а именно соответствующе своему наследуемому титулу баронета. Кто он, а кто этот наёмник в грязных и пахучих одеждах!
[indent=1,0]– Отец не хочет распространяться какой сукой был Николас. Уж поверь мне весьма порядочной и самой распоследней. Из-за него погибла Марьяна, – сказав это, юный Лофенталь сжал кулаки и опустил взгляд. – Эта паскуда довела её до этого. Пьяница, развратник и ублюдок. Ну, ты понимаешь о чем я говорю. Хотя отец души в нём не чаял. Николас то, Николас сё. Сукин сын этот Николас! В общем, слушай.
[indent=1,0]Мильен вздохнул, чтобы успокоиться, собраться с мыслями. Взгляд отказывался встречаться с желтыми глазами ведьмака, а темные брови то и дело хмурились вместе с открытым широким лбом.
[indent=1,0]– Всех, кто был найден растерзанным, объединяет вина в смерти человека. Косвенная, не доказанная. От того этот говнюк Николас и не побоялся дальше вести себя так, как вел себя всегда. Не знаю почему, но эта тварь мстит. Понимаешь, мстит!
[indent=1,0]В глазах баронета читался страх. И ведьмак понял зачем Мильен содействует поиску разрозненных нитей загадочных убийств. Не из благородных идей. Отнюдь. Тот просто боялся за свою шкуру.
[indent=1,0]– Что делал Николас ночью, когда его убили? – Весемир повторил вопрос, на который старый Лофенталь не ответил.
[indent=1,0]– Бухал, ясное дело, – грубо и с презрительной усмешкой отозвался Мильен. – У кабака в купеческом квартале. Аморальное местечко. Но многое там дозволено. И шлюх много. Как Николас и любил. Ну, вот до поры до времени. Слушай, ведьмак. Отыщи эту тварь. Убей её!
[indent=1,0]– Если чудище нападает на негодяев повинных, может будет лучше, если оно будет жить? Улицы Вызимы станут чище.
[indent=1,0]Побледневшее лицо баронета исказила гримаса смешанных чувств. Не найдя, что ответить, он зло сплюнул под ноги ведьмаку, развернулся на каблуках и пошел своей дорогой.
[indent=1,0]– Как же всё переменилось, – задумчиво пробурчал Весемир. – Где теперь зло, а где добро?

Менее часа спустя Старый Волк явился в «Наракорт», поймав на себе несколько удивленных взглядов. Стало быть, Геральт был уже на месте и…
[indent=1,0]– Пьешь пиво и прохлаждаешься, значит, – с упреком учителя заявил Весемир, встав напротив занятого стола, за которым сидел его беловолосый ученик. – Что узнал? Рассказывай.
[indent=1,0]Через несколько мгновений старик сидел, а рядом стояла кружка пенного.
[indent=1,0]В «Наракорте» было замечательное обслуживание.

Вечер, 18 III 1240.
Ясно.

Пена медленно исчезала в кружке, как и внимание завсегдатаев к двум необычным персонажам. Ведьмаки не редко посещали Вызиму, но чтобы сразу два. Изысканная роскошь. Или проклятье?
[indent=1,0]Так или иначе большинство из заседающих с кружками меньшинств уткнулось обратно в свои личные и бесспорно наиважнейшие дела какие только может выдумать себе прохлаждающийся в таверне люд.
[indent=1,0]– Не леший то, – угрюмо выглядел Весемир.
[indent=1,0]И пенное не помогало.
[indent=1,0]– Куда ты всё смотришь? – проследив взгляд своего ученика, ведьмак ухмыльнулся, всё понял. – Ты на работе. Не отвлекайся, Геральт. Кхм.
[indent=1,0]Смеркалось. Тени вытягивались струной, что так не хватало здешнему заведению. Волшебство музыки оживило бы мрачное помещение и стерло кислые мины с не менее мрачных физиономий, которых, к сведению, становилось всё больше. Уставший за день люд торопился отдыхать: кто шел сразу же домой к любящим или не очень жене и детям, кто – по бабам разным, а другой – в трактир, сухое горло лечить. Кузнецы, портные, строители, лекари, купцы, охотники, стражники, игроки, наёмники и простые пьяницы. Безусловно сидящие ведьмаки вновь оказались одной из популярных для обсуждения тем.
[indent=1,0]– Людоед значит, – тем временем продолжал умозаключения Весемир, выслушав Геральта. – И все охотой промышляли. Не зря боится этот… – как его там, черт его дери… Якуб, – портки свои обмочить. Я прознал, что лихо это не просто так, кхех, людей терзает. Есть такие, кто свято верит, что сука эта, хм, выместчик. Н-да. Такой вот нечистый каратель. Каждый почивший от его лап был в своём повинен. Кхм. И ты про когти говоришь. Да они у каждой твари по паре и дюжине. Поглядеть бы, чего словам верить. Допивай. И к кабаку сходим. Что смотришь? Нет, не пить идем. Выполняющий заказ ведьмак есть трезвый ум и контролируемое тело. А пьяный – никчемная жертва гуля и слухов паршивых. А что сейчас страшнее? Вот.
[indent=1,0]Весемир сделал добрый глоток, утер усы и продолжил, вероятно, уже забыв последнюю нотацию.
[indent=1,0]– Там, у кабака, было найдено тело последней жертвы: Николас Лофенталь. По словам его старшего брата человеком он был не ахти каким. Пьяница и бабник. Но отец в нём души не чаял. Любимый отпрыск вестимо, хоть и поганец.
[indent=1,0]Кружка вновь оторвалась от стола. Однако обратно не опустилась.
[indent=1,0]– Мужики, – самый храбрый, любопытный и пьяный завсегдатай подошел к столу, где сидели обсуждающие дело ведьмаки. Оба седые. – Мужики. А правду говорят, что у вас яиц нет? От… ик… оттого вы бабам не товарищ, и детей посему подвор…выр…ете для … ик… себя, а? А, мужики? Яйца… яйца где?

Вечер, 18 III 1240.
Ясно.

– Знаешь, Геральт, – сказал Весемир, когда они одиноко шли по невзрачному пути в сторону восточного кабака при доках. – Не нужно было тебе вмешиваться в ссору.
[indent=1,0]Беловолосый ученик не выдержал оскорблений от сверх потерявшего совесть и страх пропойцы и выбил тому не менее четырёх зубов одним славным, – даже Весемир приметил и мысленно признал, – ударом.
[indent=1,0]Однако, как говорят извечно неунывающие и крайне редко встречающиеся люди, нет худа без добра.
[indent=1,0]Корчмарь выгнал двух ведьмаков, обуславливая свой поступок тем, что, мол, эти богомерзкие мутанты разжигают межклассовую рознь, которая впоследствии может убыточно повлиять на внутренний мир корчмы и, соответственно, её корчмаря.
[indent=1,0]Платить вдвое положенного Весемир отказался. Молча и возмущенно они покинули заведение, уплатив честную сумму.
[indent=1,0]– Контроль это то, что отличает ведьмака, – старик совершенно случайно ступил на излюбленную тропу занудства и поучения. – Контроль тела, эмоций, ситуации. Это и только это, Волк, помогает оставаться в живых, кхм, дольше обычного. Кто бы из нас дышал если…
[indent=1,0]Он осекся. Нахмурился. Лицо, казалось, постарело, приобрело мышиный нездоровый оттенок. Воспоминания о далеком прошлом, о разрушенном Каэр Морхене, о бездыханных, изувеченных телах друзей, учителей, братьев хлестким кнутом накинулись на Весемира. Но он не забыл. Такое горе не забывают. Никогда.
[indent=1,0]Шумел купеческий квартал. Нанятые зазывалы рвали горло, силясь перекричать конкурентов.
[indent=1,0]Когда ведьмаки появились, «Деревянные игрушки Оберона» открыто напрашивались на драку с «Махакамским текстилем». Некоторые любопытные зеваки останавливались в ожидании интригующего продолжения.
[indent=1,0]Геральта, вероятно, также притягивало любопытство, но его наставник пробурчал что-то про необходимый контроль духа, неодобряюще кашлянул и бесцеремонно повел ученика дальше.
[indent=1,0]Свернув за угол, они почувствовали резкий нещадный запах сырой рыбы, а затем заприметили невзрачного вида заведение с освещенным лампой деревянным ярлыком. Знак был настолько древним и грязным, что прочесть название казалось делом едва ли осуществимым. Здание кабака было не только видно, но и слышно.
[indent=1,0]В маленьких мутных оконцах горел свет. Внутри бушевали люди разного норова, разной величины.
[indent=1,0]– Так, – старый мастер остановился, повернувшись к Геральту. – Я пойду внутрь. Поспрашиваю. Ты осмотрись. Пробуй, кхех, отыскать след. Авось выйдем. И не делай глупостей.

Вечер, 18 III 1240.
Ясно.

- Вечер добрый, - вежливо обратился к хозяину кабака Весемир.
[indent=1,0]По углам зашелестел шепот неприязни и страха. Люди держали ведьмаков за уродов, извращением над природой, у которых еще серьезные проблемы со слухом. Старик не подавал виду и не обращал никакого внимания, давно уже свыкнувшись с подобной реакцией простолюдинов на человека с бледным лицом, желтыми страшными очами и клинком за спиной.
[indent=1,0]Физиономия широкого, как гостиный буфет, корчмаря всё же искривилась, хотя тот всеми силами старался подавить отвращение.
[indent=1,0]- У нас здесь таких не любят, - пьяно и зло зазвучал голос из залы, вероятно даже из-под стола.
[indent=1,0]Корчмарь лишь стрельнул светлыми глазами в сторону голоса, взглядом пытаясь заткнуть рот захмелевшему завсегдатаю.
[indent=1,0]- Из-за блудного Лофенталя, - корчемник понимал, что дело серьезное, что лучше не упрямиться и не играть в последнего дурака, как многие, по огромному опыту старого ведьмака, обычно и даже театрально исполняли.
[indent=1,0]Весемир кивнул и положил крупные ладони на столешницу. Рядом лежала довольная голова местного забулдыги, тело его по-особому стекало вниз на табурет и немного на пол, где, выполнив вечерний план, валялась брошенная пустая мутная бутылка.
[indent=1,0]- Расскажи мне, будь добр, как всё было в ту ночь, - всё также вежливо говорил старый ведьмак, но уже без добродушной улыбки.
[indent=1,0]- Ну-у-у, - по бывалому затянул корчмарь, намекая на помогающие вспоминать забытое деньги. Однако заприметив серьезность и опасность в латунных глазах собеседника, передумал и резко перешел к повествованию: - Я не особо следил за тем, что делал этот балагур, Мэлитэли храни его блудную душу. – Корчмарь помолился привычным жестом и невозмутимо продолжил: - Выпил тогда он знатно, бахвалялся любовными подвигами, так сказать количество на качество потраханных баб. Охоч был до этих дел, этот младший Лофенталь. Настоящий охотник на девушек и женщин, да-а.
[indent=1,0]Вялая жизнь в зале корчмы местных забулдыг активно продолжалась. Игральные кости звонко катались в перевернутой деревянной чаше по столу и, выпрыгнув на открытую поверхность, повергали некоторых неудачливых игроков в страшное отчаяние. Профессиональным шелестом раскладывались краплёные карты на четверых. Скрипели стулья, на мгновение избавляясь от недоверчивых седоков. Тени трепетали от горящих свечей, расставленных по углам и на самом верху – искусно кованной люстре под потолком, гордость хозяина. Верхний этаж, куда вела узкая скрипучая лестница, вероятно, был отдан местным богиням любви, просто в народе именуемыми шлюхами, дешевыми девками. Там свершались ожидаемые ритуалы на все вкусы и капризы, а также зарабатывались деньги на содержание корчмы и добровольные пожертвования в храм Мэлитэли.
[indent=1,0]- Ничего необычного тогда не происходило? – задал вопрос Весемир, глядя в глаза корчемнику.
[indent=1,0]- Необычного?
[indent=1,0]- Может люди какие странные были, разговоры, иль звуки какие, рёв, рычание.
[indent=1,0]- Громкое ш-ш-шипение, ик-хее, - пьяница, что лежал рядом на столешнице, неожиданно присоединился к разговору.
[indent=1,0]Весемир вскинул седые брови. Требовалось крепкая сила воли и могучая печень, чтобы превозмочь все хмельные барьеры и предоставить более-менее внятный, точный ответ.
[indent=1,0]- Шипение? – переспросил ведьмак, полуобернувшись.
[indent=1,0]- Было такое, да-а, - поддакнул корчмарь, взглядом изучая изъеденную древесным жуком балку потолка. – Вроде какое-никакое «шшшшш», а потом тихий вскрик. Лофенталь даже и не понял, что произошло. Потерял дар речи, увидав свои кишки в ладошках, да-а.
[indent=1,0]- Это произошло сразу как он вышел? Куда он направлялся?
[indent=1,0]- Да хер его знает, - буркнул корчмарь, облокачиваясь о столешницу. – Может по нужде побежал. Может по бабам. Не вернулся. Точно нам уже никто не скажет.
[indent=1,0]- А что, - спросил он немного погодя, - ведьмак, кровожадную убийцу ищешь? Думаешь, чудище? Вот и Людоед также думает.
[indent=1,0]- Якуб который ваш?
[indent=1,0]- Он, сука, самый. Совсем спятил от потери… кхе… храбрости. Понавешал на окна железок, трясётся. Всё мыслит, что лихо и за ним придет. По мне, все подлецы ждут подлости от жизни. Потому что знают – заслужили. По мне, пущай они кровушкой своей гнилой умоются, чтобы…
[indent=1,0]Весемир подался вперед, дабы узнать причину такой неприязни, но дрожь медальона заставила его медленно отстраниться.
[indent=1,0]Корчмарь же не стал договаривать. Специально аль ненароком, но возвратился ко своим прямым обязанностям – натиранию грязной тряпицей не менее грязный стакан.
[indent=1,0]Оглядев залу, старый ведьмак не приметил ничего подозрительного, ничего опасного о чем дрожью предупреждал медальон. Тихо прошелся вдоль столов, вызвав едва слышимую бурю негодования, и остановился у узкой лестнице, ведущей наверх. Медальон потянул сильнее.
[indent=1,0]Скрипели половицы ступеней, покуда поднимался Весемир. Рука на портупеи, готовая в любой момент выхватить клинок. Острый ведьмачий слух улавливал громкие стоны женщины и скрип дряхлой от времени и девок кровати. Медальон не унимался, тяжело давил и вибрировал.
[indent=1,0]Ведьмак остановился у закрытой двери.

Вечер, 18 III 1240.
Ясно

Старая задвижка с треском оторвалась от дверного полота, когда сильный удар ноги выбил дверь. Посеребрянная сталь блеснула при небольшом количестве свечей, зажженных для особой романтической атмосферы. Увы, она была нарушена незваным гостем.
[indent=1,0]Огромный котолак стоял на задних лапах посреди небольшой комнатушки, пропахшей всё еще горящими благовониями. Уши его были прижаты, с желтых клыков капала слюна, в то время, страшная когтистая лапа вытаскивала кишки из тела побледневшего от ужаса и нестерпимой боли нагого мужчины. На испачканной кровати лежала молодая девушка. Не шевелилась.
[indent=1,0]Выпачканная кровью морда чудовища резко обернулась на ведьмака. Зрачки практически пропали в безумных кошачьих глазах. Грозно зашипев, котолак развернулся, отшвырнул выпотрошенного мертвеца в нежданного посетителя с мечом наголо и резво кинулось к окну.
[indent=1,0]Тело пролетело мимо и со звуком кинутой на пол рыбы врезалось в стену, оставив естественный отпечаток на дереве.
[indent=1,0]Магический знак также промахнулся, и часть оконной рамы взорвалось в щепы, обрызгав лежащую ничком деву.
Не было времени чертыхаться. Весемир, хмурясь, провожал взглядом убегающего на юг оборотня. Острый слух уловил едва слышный плеск воды.
[indent=1,0]- Значит, ты обитаешь в Предместьях, - задумчиво пробубнил ведьмак, всё еще стоя у окна.
[indent=1,0]Таким его и застал Геральт, появившийся в изувеченном дверном проеме.
[indent=1,0]- Геральт, - старик не сразу ответил ученику, отдаваясь сперва внутренним размышлениям, чем внешним проблемам. – Посмотри жива ли девка. Это котолак. Он ворвался сюда, вырвал кишки бедолаги и убежал. Чудище, кхм, с принципами. Если девка жива. Не верю, что столь грозный монстр испугался одного ведьмака. Может, конечно, почувствовал твое приближение. Но думаю, что тварь забралась сюда только чтобы убить этого человека.
[indent=1,0]Весемир обернулся, опуская острие меча к скрипучим половицам, измазанным в крови.
[indent=1,0]- Это, курва, не обычный оборотень, Геральт. Под утром надо наведаться на тот берег. Поспрашивать там. Здесь уже делать нечего. Если только выяснить кого именно убили на этот раз.
[indent=1,0]Присев рядом с обезображенным телом молодого человека, Весемир воскликнул:
[indent=1,0]- Бес меня дери, чудище с принципами, мать его!

Вечер-ночь, 18 III 1240.
Ясно

- Угкх, - многозначительно выдавил из себя один из вышибал, что застряли в дверной проеме.
[indent=1,0]Картина была непривычна для их глаз. Выбитые зубы, поломанные, вдавленные носы, изувеченное лицо – ничто не могло сравниться с вывернутыми наизнанку кишками Хенрика ван Штуана. Лицо его до сих пор искажала жуткая гримаса боли и ужаса. Глядя на него поджилки сами начинали сотрясаться, а желудок невыносимо вертело. В конце концов вышедшему из комнаты управляющему сделалось дурно: согнувшись пополам, с жутким кашлем, он выблевал недавно съеденную похлебку.
[indent=1,0]Утерев рот и взяв себя в руки, он вернулся и скромно извинился.
[indent=1,0]- Убери их отсюда, добрый человек, - обратился Весемир к хозяину кабака. – Пускай, как уже было сказано, встанут в коридоре, в дверях. И рот на замке. Желательно пока что не распространяться о том, что здесь произошло, кхах. Верно? Слишком много убийств за последнее время случилось около этого, м, заведения.
[indent=1,0]- Выйдите, -  несмотря на шок и неестественную бледность управляющий держал себя в руках, и голос его был строг и тверд как никогда. – Делайте, как ведьмак велит. Живо.
[indent=1,0]Крепкие, широкие, подобно шкафам Оксенфурсткой академии, двое вышибал, толкаясь, поспешили уйти от нелицеприятного зрелища.
[indent=1,0]- Кто был этот, кх, Барончик? – Весемир подошел к хозяину кабака. Тот был на голову его ниже, но также широк в плечах.
[indent=1,0]- Да местный прохиндей, - не сразу ответил он, задумчиво пережевывая остатки переваренной пищи во рту. Старался не глядеть на жалкие остатки бывшего квартиранта. – Дед его был уважаемым человеком. Барон, настоящий, всамделишный. Как в книжках еще пишут – рыцарь чести и благородства. Сына потерял рано, поэтому и оставил всё внукам. Старая дубина. Эти маленькие разбалованные паскуды всё просрали. Просадили всё состояние. На шлюх, на выпивку. Такие дела.
[indent=1,0]- Говорят, - добавил хозяин чуть позже, на мгновение взглянув на труп Барончика. – Темные делами промышлял. Какими – хоть режьте, не знаю.
[indent=1,0]- Резать не будем, - старик похлопал бледного содержателя, - но настойчиво просим спуститься вниз и успокоить людей. Кхм, шумно тут было.
[indent=1,0]Когда управляющий нервно закивал, улыбнулся, снова позеленел и ретировался вниз, Весемир подошел к Геральту.
[indent=1,0]- Зачем? Хороший вопрос. Очень хороший. У меня есть две версии: либо этот териантроп научился себя контролировать, либо кто-то другой научился контролировать его. Кхм, либо мой старческий маразм крепчает. Дела, Геральт.
[indent=1,0]- Якуб, - старик закинул клинок за спину, закрепив ремень, - испуганный ублюдок, что совершил какое-то злодеяние и теперь боится выйти на улицу по нужде, дабы не быть, кхр, исполосованным еще хуже, чем сейчас. Здесь творится не какая-то чертовщина, Геральт. Это месть, я полагаю. И месть выборочная.
[indent=1,0]Старик глядел, как его ученик бережно заворачивает нагое тело девушки в более-менее чистое одеяло.
[indent=1,0]Они вышли в узкий коридор под вопросительные взгляды двух вышибал-наймитов.
[indent=1,0]- Оставим её здесь, но в другой комнате. Некогда играть в сиделки, Геральт. Где этот, черт его дери? - а вот ты, милсдарь.
[indent=1,0]Управляющий сделал свою работу быстро: шум внизу не затих, но на сердце его отлегло.
[indent=1,0]- Господа ведьмаки! Что ж теперь буд…
[indent=1,0]- Кха! Найди, будь добр, для этой девушки, - старик кивнул на закутанную девчушку в руках молодого ведьмака, - место и человека, сведущего в травничестве, приглядеть за ней.
[indent=1,0]- А мы, - он обратился к ученику, - разделимся. Ты быстро навестишь Якуба. Выведаешь, кх, любыми способами всё им сокрытое и ему известное. Я отправлюсь по следам бестии – в Предместья. Буду ждать тебя там.
[indent=1,0]Хлопнув беловласого ведьмака по плечу, Весемир шагнул к выходу, но на мгновение задержался.
[indent=1,0]- И еще, Геральт, - наставник внушительно надавил взглядом желтых глаз, - не натвори глупостей.

Вечер-ночь, 18 III 1240.
Ясно
Дорога в Предместья

Она бежала не быстро. Принюхивалась и прислушивалась. Ночь была ясная, теплая. Однако на душе был холод, а в впалом животе – голод. Тоска, страшная тоска истязала тело, кружила голову, словом, портила доселе беззаботную жизнь.
[indent=1,0]Город с каждым новым, с трудом взятым шагом оставался позади.
[indent=1,0]Её шерсть еще не успела высохнуть после необходимого прыжка в реку, в бесцеремонно загаженную людьми реку.
[indent=1,0]Кусты хищного терновника кончились и усталым глазам открылась широкая дорога, что людьми именовалась трактом. Однако что-то было не так. В воздухе парил чужой запах. Вымазанная в крови пасть исказила жуткий оскал.
[indent=1,0]Там, на средине дороги возвышалась фигура конника. Перед ним стояла тень другого человека. Но людей было больше, чем двое.

***

Весемир нежно натянул поводья, призывая кобылу сбавить ход. Успокаивающе погладив её по шее, он перевел взгляд на вышедшего навстречу человека. Образ жизни и профессиональные навыки его не были загадкой для ведьмака. Такие на большаке встречались гораздо чаще, чем одинокие, отбившиеся от стаи гули.
[indent=1,0]Незнакомец демонстративно скрежетал оселком по лезвию фальшиона, но стоило ночному гостю приблизиться, как оружие вернулся за пояс, а руки, некогда державшие его, миролюбиво поднялись в воздух. Типичная уловка головорезов – показать самые кроткие намерения, в то время как в ближайших кустах таится прочая банда и ухмыляется чужому простодушию.
[indent=1,0]- Страха у меня нет, коль ведаю, кто меня встречает, - хрипло и благодушно ответил Весемир, продолжая приближаться. – Кхех, а сам патрульный не боится сего чудовища, на которое я был нанят, как ведьмак? А, господин хороший? Чего вы так лицом переменились? Думаю, знаком вам этот знак.
[indent=1,0]Быстрым и легким движением Весемир выудил из-за ворота медальона своего цеха – морду волка, ощерившуюся в страшном оскале.

***

Больше не было силы сдерживать порыв.
[indent=1,0]С гортанным рыком, она выпрыгнула на дорогу и помчалась к тени человека, стоящей на земле. Живая, теплая плоть была всё ближе и ближе. Мгновение долгожданного вкуса наступило. Вымазанная пасть широко раскрылась.
[indent=1,0]Самострел щелкнул, выпустив точный болт. С хрустом он вошел к череп и застрял.
[indent=1,0]Туша рухнула наземь в ноги Анджея Хмелька. Тот в свою очередь удивился не убитой больной собаке, что спасалась бегством из города, после того как сожрала кошку и была безжалостно избита. Отнюдь. Его глаза смотрели вперед, но затылок чувствовал дыхание и шея ощущала холод стали, наточенной и смертоносной.
[indent=1,0]- Не бойся, добрый человек, - Весемир говорил не громко, но жутко. – Ежели не чудовище ты, то бояться тебе нечего. Кхм, вижу верные ребята твои, сукины сыны, всё же выскочили из укрытия. Решай как дальше будем: по-плохому или по-моему.

Вечер-ночь, 18 III 1240.
Ясно
Дорога в Предместья

Звездное сказочное небо растянулось над грязными улицами богатой столицы Темерии, откуда гнал коня молодой ведьмак с белыми волосами.
[indent=1,0]Тем временем его старый протеже делил теплое пламя костра с работниками ножа и топора, что облюбовали место близ дороги из Вызимы в Предместья. Не боялись твари дикой, поскольку ведали, что рвёт она провинившихся и заранее выбранных людей.
[indent=1,0]Ведьмак пристально смотрел на Соловья-разбойника, что без оглядки на осуждения своего атамана, растрепал о поощряемом отношении их ганзы к творящимся убийствам в городе. То оказалось бальзамом для простого люда и желанным судом для многое возомнившей о себе знати. Тем не менее ответ на множество вопросов эта стремительная Соловьиная трель не дала.
[indent=1,0]Они знают или по крайней мере предполагают кто стоит за всей чертовщиной, размышлял Весемир, смотря на разбойников в упор и не моргая. Знают, что тварь не раззявит свою пасть на страждущих кметов, что ложатся с кишками наружу в основном люди высшего света. Или это старческий маразм, мать его.
[indent=1,0]- По его самую, - кивнул ведьмак атаману. – Хотел узнать известно ли вам что-нибудь об этой тваре, но, кхах, уже вижу, что известно. И многое. Расскажите и давайте без глупостей. Честно-нечестно, правильно-неправильно, но гибнут люди.
[indent=1,0]Однако никто не решился заговорить.
[indent=1,0]Небольшой, хилый костер трещал в середине временного лагеря.
[indent=1,0]Ведьмак тяжело вздохнул и сварливо кашлянул.
[indent=1,0]- Эх, дурни вы пустоголовые, - по-старчески начал Весемир, хлопнув ладонью по колену, – раз на принципы чудища надеетесь. На его, кхах, совестливость? Пока что дерёт избирательно. А потом? Изведутся ваши богатеи – кого тогда задирать, в ком искать виноватого? Не сделать из волка пастушью собаку. Так и из этого оборотня не воспитать защитника всех обиженных и угнетенных, кха.
[indent=1,0]Поднявшись, ведьмак сурово осмотрел всю немногочисленную ганзу.
[indent=1,0]- Прошу еще раз, по-доброму: говорите всё, что знаете.

Ночь, 19 III 1240.
Ясно
Дорога в Предместья

- Быстро ты, - старый ведьмак ухватился за уздечку кобылы своего ученика и ласково погладил животное. – Притомилась Плотувошка? Опять подгонял тебя этот сукин сын?
[indent=1,0]Ганза с удивлением смотрела на происходящее. Никто из них не ожидал встретить еще одного ведьмака. Теперь судьба оберегаемой простым людом твари, казалось, была предрешена. Если супротив одного убийцы чудовищ у неё был шанс, то с двумя ей явно не совладать.
[indent=1,0]Отступив на пару шагов, Весемир положил руки за пояс, впадая в легкие раздумья, покуда Геральт спешивался.
[indent=1,0]Ни Соловей, ни сам атаман разбойничьей банды не нарушали тишины, словно договорившись заранее о соблюдении этики предосторожности и здравомыслия. Даже дюжине бандитских физиономий придется постараться, чтобы хотя бы одному уползти в малом, но здравии. Бесчисленное количество баек летало по миру о жестокости и силе мутантов, что на чудищ охоту устраивают и за деньги готовы хоть в болото, хоть в самое пекло подземное лезть.
[indent=1,0]Смачно сплюнув, Анджей Хмелёк скрестил на груди руки. Будь, что будет.
[indent=1,0]- Видишь, Геральт, - старик взглядом указал на незнакомцев нередкой профессии, - новая компания, новые, кхах, вести. К сапожнику, говорят, заглянуть стоит.
[indent=1,0]Соловей, не в силах поднять глаза, смотрел на трещащий костер, который становился всё меньше и слабее.
[indent=1,0]Груженный опытом общения с людьми разного сословия, Весемир понимал, как по разному видеться непокорная бестия. Если для знати она была бичом за прошлое, то в глазах кметов простых - символом справедливости. Однако никто не желал ни заглядывать будущее, ни оглядываться на вчерашний день. Кому какое дело почему вдруг стали погибать сытые на деньги и деяния люди. И во что превратиться эта охота потом. Все жили сегодняшним днём, волновались исключительно за свои шкуры.
[indent=1,0]И никогда они не поймут друг друга.
[indent=1,0]- Что с Якубом? 

Ночь, 19 III 1240.
Ясно
Дорога в Предместья

Дом стоял на отшибе. Стоял косо. Одиноко. Плетеный забор украшали перевернутые крынки да кувшины. На одной рогатине красовались даже башмаки, старые, никому не нужные.
[indent=1,0]Ай да сапожник, ай да сукин сын – не гоже мастеру своей профессии такое позволять.
[indent=1,0]В окнах было темно. Как и полагается для работника ночь существует для сна.
[indent=1,0]- Кобылы беспокоятся, - заметил Весемир, спешиваясь. – Не спеши.
[indent=1,0]Ведьмак тихо, как мертвые бледные тени, зашли во двор.
[indent=1,0]Старик одобрительно закивал, когда Геральт с вниманием осматривал землю под ногами. Она была мягкая, но это подозрений не вызывало.
[indent=1,0]Они остановились перед дверью. Крепкой, казалось, новой. На полотне сияло медное кольцо-молоток.
[indent=1,0]- Войдем внутрь? – спросил Геральт.
[indent=1,0]Ответ он получил не сразу. Старый ведьмак кривил губы и оценивающе рассматривал порог.
[indent=1,0]- Перед тем, как рваться внутрь – подумай, как будешь вырываться изнутри, - желтые глаза отразили лунный свет и остановились на белом лице ученика. – Запомни это.
[indent=1,0]Медальон слабо дернул.
[indent=1,0]Рука Весемира потянулась за спину. Привычная рукоять легла в ладонь. Кожаная перчатка еле слышно заскрипела от натуги. Весемир выглядел старо, был еще старше, но тело его по прежнему несло чудовищную силу.
[indent=1,0]Сделав знак Геральту следовать его примеру, старик подковырнул лезвием ножа железную задвижку. Однако дверь оказалась всё также запертой.
[indent=1,0]- Выбирай, Геральт, - старик убрал нож за пояс. – Войдем как мирные милсдари или же ворвемся как страшные варвары.