В столицу государства Темерского Бертрам Хог прибыл два дня назад, и с тех пор усердно имитировал работу целой канцелярии. Был он сам себе писарь, сам себе гонец, сам себе счетовод... В общем, просто-таки специалист широкого профиля. Предприимчивый наемник уже успел запомнить лица большинства местных чинов, кто хоть как-то был связан с военным делом и имел в этой сфере какое-то влияние. И этим лицам успел порядочно намозолить глаза - мол, ишь чего, носится тут, как дурень с писаной торбой, выхухоль этакий, покою не дает ни себе, ни людям. И сказать бы ему все это, и дать бы от ворот поворот - да не можно было. Королевская печать - она ведь штука такая, с ней не поспоришь. А коль попытаешься - она все равно не послушает, да с приказа, полномочия подтверждающего, не соскочит. Вот и приходилось бедным работникам пера вспоминать, за что им жалование платят, да оказывать сему неугомонному субъекту всяческое содействие, дабы он, поганец, получил уже что хочет, да более не портил порядочным людям послеобеденный сон. И предобеденный тоже, раз уж на то пошло. И вот, над очередной стопкой пергаментов с самыми разными прошениями, списками и отчетами и сидел Бертрам, периодически прикладываясь к кружке с отваром шиповника да почесывая репу, когда перед его столом вдруг появился человек чертовски знакомой наружности.

- Вольно, - с суровым, будто латный ботинок, видом скомандовал Хог, да все ж не смог удержать добродушного оскала. Поднялся он со скамьи, да пожал ветерану руку.  - Рад видеть тебя в добром здравии, Никодим. Ты садись, в ногах правды нет. Голоден, небось, с дороги-то? - говоря это, солдат удачи уже вернулся к работе, и водил пером по пергаменту, торопливо выводя руны всеобщего языка. - Ты заказывай, не стесняйся. За все заплачено. Есть, пить... Выпить, правда, пока не предлагаю - рано, сперва с делами разобраться надо... - поставив точку в конце новоиспеченного документа, темерец посыпал его мелким песком, дабы чернила промакнуть, да отправил на край стола - сохнуть. Позже его надо будет отнести в ратушу и вымолить на него нужную печать, чтоб новобранцам, что скоро подойдут в Вызиму, было, где жить. Чего уж таить, сказать, будто наемник от такой работы отвык - все равно, что и вовсе ничего не говорить. "Вот вам и тайная суть командирской работы. Обратная сторона медали, черт бы её побрал. А ведь я уже почти и забыл, как это..." Но не письменная рутина тяготила его. Никуда от нее было не деться, и он понимал, что скоро войдет в колею. Вон, как ловко уже с пергаментами управляется, будто всю жизнь в конторе провел. Переживал же Хог за ту часть работы, что непосредственно с людьми и командованием ими связана. Но о том - позднее. Закончив с пергаментом, без-пяти-минут-капитан поднял глаза на собеседника.
- Значит, расклад такой. Навербовал я с момента нашей встречи полтора десятка человек. В основном - цинтрийцы, из партизаней, что против нильфов до последнего воевать пытались. Все, как один, бойцы опытные - не мог я себе позволить совсем зеленых нынче набирать. Пятеро при луках, остальные будут как я - копья, щиты, сулицы да что-нибудь для совсем ближнего боя. Доспехи легкие - стеганки да иногда кожа вываренная, дабы мобильностью не жертвовать и маршировать быстрее и дольше - так что главная наша защита - щиты да подвижность. Тактика наша будет основана на засадах, скорости, использовании местности и хорошей разведке. Бить будем быстро, сильно и неожиданно, так бить, чтоб враг опомниться не успел. Открываем бой сулицами, шагов с пятнадцати, и продолжаем копейным натиском, чтоб врага рассеять и разделить, а уж там и добиваем чем придется. Если же не сдюжим, и теснить нас начнут, если ясно станет, что не дожать поганцев - отступим, дабы потом снова ударить, а если погонится кто - тем лучше, измотаем и прикончим. В лесах да холмах нас ведь даже конные не догонят, если подготовимся хорошо, а затягивать бой без причины весомой - значит людьми рисковать понапрасну.
На минуту наемник замолк. Все-таки говорить так много было непривычно. Отхлебнув из кружки, чтоб смочить пересохшее горло, он продолжил:
- Естественно, такая тактика навыков требует серьезных, так что гонять нам бойцов придется много. Но мы, думаю, справимся. Что касается дальнейших наших действий - то тут я еще в Оксенфурте говорил, и с тех пор ничего не изменилось. На той неделе наши бандиты собираться начнут, организуем их, и до самого смотра тренировать будем, чтоб пообвыклись они сообща работать. - Конечно, Бертрам Хог знал - солдатское братство куется в бою и закаляется кровью, никак иначе - и тогда тяжело будет сыскать узы крепче. Однако чтобы что-то выковать - нужна заготовка, и такие вещи, как совместные тренировки, её создавали. - А после - и так все понятно. Ходим по лесам, гоняем бандитов да "белок" обнаглевших, дороги стережем, и все в этом духе. Да только сам ведь, небось, понимаешь - не затем нас наняли, - наемник понизил свой голос, и так тихий, чуть ли не до шепота. Так, чтобы слышал его только Никодим. Ни к чему было народу лишнего слышать да панику сеять - хоть и не сказал бы темерец ничего такого, о чем не задумывался бы, наверное, практически каждый гражданин. - Это все так - руку набить. Настоящее дело начнется с войной. Диверсии, разведка, стычки с бойцами "черных"... И к этому нужно быть готовыми.
Произнеся это, наемник откинулся спиною на спинку скамьи, вновь возвращая своей речи обычную громкость.
- Итак... Что думаешь по этому поводу? Вопросы? Предложения?

Никодим говорил, и Хог с каждым словом убеждался - лучшего лейтенанта найти было бы трудно. Этот человек демонстрировал абсолютное понимание не только самой идеи будущего подразделения, но и всех тактических тонкостей, связанных с его деятельностью. Использование местности, снижение количества поклажи до необходимого минимума, дабы мобильность повысить, тактика боя с кавалерией... Все, что оставалось делать Бертраму - слушать, периодически кивая, потому как каждое слово каэдвенца точно в цель било. Поэтому добавлять ничего наемник не стал, тем более что следующая тема в обсуждении нуждалась куда более. Деньги. Известно, что именно за них воюют наемные солдаты. Это, конечно, не всегда была единственная мотивация, но так или иначе обязательная. Определяющая для этой профессии, можно сказать. И видно было - неловко старику эту тему поднимать. Как и многим из тех, кого нанял Хог. Но спрашивали все. У кого семьи были, а кому просто нужно было что-то есть... А потому тема денежная, при всей своей щекотливости, обсуждалась. Нужно было обсудить её и сейчас.
- Что же, - начал Бертрам. - По тактике мне добавить нечего. Точно так все и будет. А вот о финансах мы поговорим... - тут наемник сделал небольшую паузу, глотнув отвара, да думая, как бы мыслю понятнее изложить. - Дневных у нас будет по двадцать оренов на копье, по крайней мере на начало деятельности. Поболее, чем у регулярных, но и работать нам придется соответственно. И, естественно, этим наши доходные статьи не исчерпываются. Трофеи - наши, кроме тех, которые надлежит вернуть особым указом, порежем ганзу, за которую награда назначена - получить эту награду нам тоже никто не мешает... В общем, сопутствующие заработки только нашей смекалкой ограничены. И единственным правилом - не трогать гражданских, если то не будет необходимо для выживания отряда. Ни своих, ни чужих.
В целом, тут темерец не сказал ничего нового. Все эти способы дохода издавна были частью солдатского ремесла, разве что табу на притеснения мирного населения нарушалось систематически. Продажа оружия, сапог, награбленного жертвами добра, хозяева которого не нашлись, поиск и дележка бандитских общаков... Все это стало уже, можно сказать, доброй традицией большинства военных всего мира.
- Добычу делим так: две доли на солдата, три - десятникам с сержантами, которых у нас пока нет за ненадобностью, но которые потом обязательно появятся, четыре - офицерам и специалистам, вроде цирюльника или снабженца. Да, снабжение тоже полностью на нас. На него тоже выдаются некоторые деньги, но поиск и закупка необходимого - наша проблема. Может, оно и к лучшему... - Бертрам задумчиво почесал подбородок, прервавшись на пару секунд. Теперь следовало изложить одну идею, и изложить так, чтобы ничего важного не упустить.
- Так или иначе, нужно мне услышать твое мнение на одну тему. Хочу я такую систему внедрить, чтобы некоторая часть дохода каждого бойца, от солдата до командира, шла в этакую "казну", общие средства отряда. Ну, допустим, с пяти оренов один. Из этих денег будут выплачиваться компенсации калекам и семьям убитых, оплачиваться дополнительное лечение тяжелораненых, а также это будет денежный резерв на самый крайний случай. Кроме того, если у кого-нибудь из солдат возникнет срочная потребность в деньгах - он может рассчитывать на заем из этих средств, без интереса, конечно же, но только при условии, что более половины сослуживцев и хотя бы два офицера его поддержат. Дабы избежать злоупотребления полномочиями, по казне будет вестись строжайшая отчетность, чтоб каждый солдат знал, на что и когда был потрачен каждый коппер из этих денег, - Хог вздохнул, пробарабанив пальцами по столешнице простой мотив. - Вот как-то так. И я хочу знать, что ты об этом думаешь. Что же касается девиза, клича и цветов... Думал я об этом. Да только вот какая проблема - нужно что-то, что люди точно примут. Символ, клич боевой - это ведь часть традиции, а традиция создается сообща. Так что, думается мне, сперва собраться нужно, повоевать всем вместе, а там - и клич, и девиз образуются, и что на древко воздеть мы придумаем. Вот так я мыслю.
Закончил наемник свою речь, да вновь воззрился на новоиспеченного лейтенанта, ожидая комментариев и предложений.

Отредактировано Бертрам Хог (2016-11-29 22:32:33)

Хог задумчиво почесал подбородок. Пока все складывалось на удивление неплохо. Никодим поддержал предложенные инициативы, и то был добрый знак. Конечно, старики иногда бывают излишне консервативны, и во всякой новой идее видят зло и излишество... Тем не менее, каэдвенец таким стариком не был, а взгляд на вещи с высоты прожитых лет и жизненного опыта был очень важен. И предупреждения, что-де люди государевы могут им препоны чинить, тоже не минули наемничьего уха. Он о том знал, и был готов. Пусть пытаются.

Бертрам старика не перебивал. Не прервал молчания и когда тот ел. Только думал да прикидывал, что еще обсудить надо, раз уж оказия представилась. Да только Никодим сам подкинул тему, и хоть обсуждать по ней было уже нечего -  в курс дела лейтенанта вводить надо было.
- Что и говорить, кадры у нас подобрались... Интересные, - начал наемник. - Во-первых, помимо нас в отряде еще один офицер будет. Некий Хабрен из Цинтры, по прозвищу Немой Хабо, - Хог усмехнулся. Практически все знакомые считали его неразговорчивым и мрачным. Что ж, познакомились бы с Хабреном - могли бы запросто пересмотреть свое мнение. - И неспроста его так прозвали. Говорить-то он умеет, но исключительно редко и исключительно по делу, что, в общем-то, нам даже полезно будет. Мрачный человек, но злобы в нем нет. Уверен, что-то произошло в его жизни. Что-то такое, от чего люди всякую цель и ориентир теряют. Взгляд у него... Пустой. Как у мертвяка, - на самом деле, Бертрам всегда скептически относился к утверждению, что-де глаза - "зеркало души". Мимика, ясно дело, часто могла выдать намерения человека, да ведь это не только к взгляду применимо. Так думал наемник - пока взглядом с Хабреном не пересекся. Тогда ему, пожалуй, впервые за много лет стало жутко.
- Но о жизни он особо не повествовал, да я и не расспрашивал. Охотником был, потом в ополчении, потом - партизанщиной жил. Гениальный лучник и следопыт, и лук у него совершенно чудовищный. Я таких стрелков среди эльфов-то, пожалуй, не видал, и стрелками он у нас и будет командовать. И с лесом бойцов знакомить.
Пусть многие из отряда уже знали, как в лесу жить да воевать, до Хабрена им все равно было, как до Луны на хромом ишаке.
- Еще четверо стрелков с ним и придут. Грюм, Ивась, Пьер и Якоб их звать. Все из кметов, охотой промышляли. Тоже славные лучники, да только вблизи от них проку мало будет. На командира своего молятся, хоть в пекло за ним пойдут. Будь на его месте другой человек - я б даже забеспокоился, как бы сменой власти не запахло.
Хог припомнил, как его взяли с собой на охоту, когда он этих людей завербовать пытался. Проверить пытались таким образом, не иначе. Выяснилось, что охотятся они славно. На зверей прямоходящих - в том числе. Но это уже другая история.
- Есть еще Отто Мясник - сын цирюльника, с младых ногтей, можно сказать, в армии. Там штатному коновалу помогал, да учился помаленьку. Как до партизанщины дошло - коновалу тому руку отняли, из-за гангрены. Пришлось самому кромсать и шить. Ничего, навострился со временем, под чутким руководством коллеги-наставника. Знает, как края у раны обрезать, швы накладывать да перевязки делать умеет, и обрабатывает ранения водкой либо спиртом, а не вином, как некоторые умники. Поначалу за врача у нас будет, пока кого поопытнее не найдем. Далее по списку - Хареф из Соддена. Не уверен, что всегда его так звали, - наемник понизил голос, так, чтобы только Никодим мог его слышать. Может, и не стоило этого рассказывать, но Бертрам доверял старику. А вот остальным гостям трактира - нет. - Из "лесных братьев" он. На большаке промышлял, пока совесть не заела. В Цинтру отправился добровольцем, после - по трактам пошел, грехи искупать. Нанимался за бесценок, только чтоб с голоду не помереть. Я б подумал, что брешет - да видал его в деле, когда он кметам помогал от бандитов отбиться. Я там случился совершенно случайно и очень своевременно - порешили мы поганцев сообща, да я ему и предложил к нам пойти. С копьем управляется - любо-дорого смотреть, да и сулицы ему не чужды, что для нас очень славно. Братья Вилль и Тилль - близнецы из Вергена, эти сразу в наемники подались, армейскую службу минуя. Ребята дисциплинированные и профессиональные. Легки на подъем, быстры разумом и оружием, знают себе цену, но знают и свое место. До денег да трофеев, впрочем, не жадны сверх меры - получив свою долю, на соседскую не заглядываются. Любят хороший бой, но при том хладнокровны. В Цинтре тоже были, и тоже добровольцами. К нам идут, чтоб товарищей себе найти, среди своих оказаться, так сказать. Опостылело им каждый раз с неизвестными за дело браться.
Этих товарищей Бертрам знал еще с прошлого года. Работали вместе. Теперь это были одни из немногих людей, которым наемник мог доверять. Такие люди среди его коллег попадались редко.
- Остальные - Герберт из Аттре, Войцех Капуста, Девятипалый Лука, Гуго из Цинтры, Петро из Марнадаля, Ларс из Эрленвальда, Никодим из Каэдвена и Бертрам Хог. Последних двух ты уже знаешь, об остальных рассказать-то и нечего. Простые, честные люди, цинтрийцы, кто из города, кто из деревни... Герберт и Руперт - ремесленники-цеховики, Войцех - бывший солдат, потом таверну купил да кабатчиком стал, покуда Цинтру не спалили. Все трое состояли в городском ополчении, где и учились биться да строем ходить. Остальные - армейские. Все они в долине Марнадаль встретились, отхватили от нильфов, да партизанить ушли - вот и вся история. Как загнулось сопротивление - подались в беженцы, тут-то я их и сцапал. Убивать привычные, но до крови не жадные. Приказам подчиняться умеют, воевать умеют - стало быть, и семьи прокормить смогут, с нашей помощью. Вот такие у нас товарищи. Война с каждого из них дань взяла. Такую, что в мире нет им жизни больше. По крайней мере, пока что. Благородных, как видишь, все-таки нет, да и не нужны они нам. Те из них, кто драться умеет - рыцари поголовно, им бы верхом да с клинком, и кто больше нарубит... Дисциплина почти у всех ни к черту, а самомнение выше гор. Не нужно нам такой радости, по крайней мере - пока.
Подведя итог, наемник замолчал, глядя, как приближаются две кружки с пивом на подносе. Очень своевременно, учитывая, что от всей этой трепотни у него горло пересохло.
- Что же... - Бертрам взял кружку, покуда не поднимая. - Выпьем за товарищей. Будущих и почивших.

Хог очень любил каэдвенский стаут. А тут его даже не разбавляли. Густое и вкусное темное пиво - самое то в жаркий летний день.
- Кстати, по поводу питья да прочих увеселений... Это дело тоже следует регламентировать. Во время переходов - однозначно "сухой закон". А вот в расположении... Позволить ли желающим отпивать по чарке за ужином, как оно в морях делается, или же пусть хлещут сколь угодно, но только не при исполнении? И еще одно... Азартные игры.
Последний вопрос очень интересовал будущего капитана. С одной стороны, это дело следовало бы запретить - ничто так не разжигает ссоры и не провоцирует драки, как игры на деньги. Но что, если из "игр на деньги" непосредственно "деньги" убрать?... В конце концов, строгое табу на это дело существовало только у тех же моряков.
- Вот ты как считаешь, запрещать ли? Оно, конечно, понятно, что дисциплину игрища разлагают, и по-хорошему я б их запретил. Но что если, скажем, запретить сколь-нибудь ценные ставки? Допустим, до десяти копперов? Чтоб от игры только дух остался. Тогда оно может наоборот, объединяющее действие оказать. А если нарушат - каждому "игроку" по плети-двум за каждый сребренник банка, а банк конфискуется полностью в казну отряда. Интересно мне твое мнение, Никодим. Много ли худа ты видел от азартных игр между сослуживцами?

Отредактировано Бертрам Хог (2017-02-07 05:08:16)

Бертрам Хог слушал внимательно, ловя каждое слово. И радовало его услышанное, потому как в словах старика в точности отражались его собственные мысли и наблюдения. И касаемо запретов в войсках, и про типажи бойцов, наемных и не только - всюду Хог мог согласиться с каэдвенским ветераном. Это было весьма ценно. Пусть и сам наемник был уже давно не новичком в военной науке, но вещи, которые он думал внедрить, на практике применялись далеко не везде. Оттого мнение бывалого вояки, взгляд его на вещи с высоты боевого и житейского опыта, были жизненно необходимы. Уж слишком часто бывает так, что теории, кажущиеся крайне эффективными, на практике совершенно не работают.

Другой вещью, которую Бертрам счел необходимым учесть, было влияние алкоголя на поведение Никодима. Ясно было, что пить старику не следует - что он сам и подтвердил. Знавал наемник такие случаи и раньше, хотя сам подобным эффектам не подвергался решительно никогда. Впрочем, в ближайшие годы случаи выпить и так обещали быть крайне, исчезающе редкими... "Оно и к лучшему," - подумал Хог, сделав хороший глоток стаута.

Первые новобранцы не заставили себя долго ждать. Более того, явились они тогда, когда Бертрам их ждать еще даже не начинал - на добрых пол-недели раньше положенного срока. И пусть на первый взгляд в этом не было ничего дурного, радости наемнику оно тоже не добавило. Он, как командир, считал, что поручение должно выполняться в озвученных рамках, и приказ - выполняться в точности. Перевыполнение иногда бывает не менее опасно, чем невыполнение вовсе.
- Наши,командир? - поинтересовался Никодим.
- Наши, - спокойно ответил Хог, не сводя глаз с новобранцев. Кожаные кирасы, навроде той, что была у самого Бертрама, стеганые гамбезоны, защита рук и ног из вываренной кожи - снаряжались они явно у одного мастера. Только шлемы различались - у одного был железный черепник, у другого - шапель, третий же и вовсе ограничился кожаной шапкой, покрытой каркасом из склепанных металлических полос. На поясе у всех троих висели тяжелые фальшионы, за спинами - круглые щиты и сумки с сулицами. А вот копий при себе не было. Все трое подошли к столу, вытянувшись по стойке.
- Капитан, - начал один из солдат, тот, что был в черепнике. - По Вашему приказанию, стало быть, прибыли.
Наемник кивнул.
- Вольно. Где копья?
- В корчме оставили, капитан. Чтобы стражу не дразнить.
Хог кивнул еще раз. Он одобрял эту логику, и сам иногда предпочитал так поступать - люди заметно нервничают, когда видят, как по улицам шатается человек с оружием в руках. Нервничает и стража, не спуская подозрительных взглядов с такого человека. А в некоторых провинциях перемещаться по городам с чем-то древковым и вовсе было запрещено. Ко всему же, что можно было убрать в ножны, относились намного спокойнее.
- Правильное решение. Итак, бойцы, представляю вам Никодима из Каэдвена, вашего лейтенанта и моего заместителя. Этого человека Вам надлежит слушаться, как меня самого. А теперь - имена и звания.
- Рядовой Хареф из Соддена, - отозвался высокий, худощавый солдат в черепнике.
- Рядовой Войцех Капуста, - подхватил другой, не менее худощавый, но чуть пониже ростом и в шапеле.
- Рядовой Отто из Цинтры, - закончил третий, коренастый боец в импровизированном кожано-металлическом шлеме. И пусть последний должен был стать отрядным коновалом, а потому - не совсем рядовым, до этого еще следовало дожить. Пока они все были рядовые.
- Добро. Значит так, в первый день следующей недели, в полдень, ожидаю видеть вас у казарм стражи в Храмовом квартале, со всеми вещами. До той поры... Если у милсдаря лейтенанта, - наемник кивнул Никодиму, - не будет к вам вопросов - можете быть свободны.

Когда бойцы, наконец, ушли, Бертрам смотрел им в след все с тем же каменным лицом. Только сейчас он понял, насколько чертовски нервничал все это время, пусть признаков того и не подавал. Новая жизнь лежала за порогом - порогом, на котором наемник стоял обеими ногами. Для пути назад было уже слишком поздно. В абсолютном молчании он приложился к кружке, и сделал два хороших глотка.
- Ну что, милсдарь лейтенант... Похоже, началось, а? - задумчиво произнес Бертрам, а затем внезапно рассмеялся. Да, для пути назад определенно было поздно... Но кто, черт возьми, вообще собирался поворачивать?

Каэдвенец ушел, напоследок поделившись своим видением ситуации. Бертрам уже не удивлялся его проницательности - живость ума, необыкновенную для таких лет, Никодим демонстрировал постоянно. Ни возразить, ни добавить Хогу было нечего - да и что толку вести беседы о делах грядущих, когда и других дел нынче невпроворот? Потому, стоило лейтенанту покинуть корчму, новоиспеченный капитан наемников вновь склонился над пергаментом, да потянулся за пером. А покуда он заполнял очередной документ, мысли его целиком были обращены к грядущему сбору.

Неделю спустя.

Они пришли все. Ни опасности долгого перехода, ни сомнения да раздумья, не смогли помешать этим людям появиться в нужное время в нужном месте. Знали ведь, на что идут. И знали, зачем. Места в казармах к тому времени уже были выделены, и у тех, кто пришел пораньше, было время освоиться на новом месте. А как только последний наемник явился пред очами командира, был объявлен всеобщий сбор.

На плацу, освещенном ярким полуденным солнцем, выстроилось полтора десятка человек при полном вооружении. Бертрам с Никодимом стояли напротив строя. Первым делом была проведена перекличка, более в качестве дани традиции - Хог и так знал, что все его подчиненные здесь, никого лишнего, никого недостающего. А еще - чтобы немного протянуть время. Потому как, так уж было заведено, именно сейчас командиру подразделения следовало произнести речь. Речь, что каждому даст понять кристально ясно, где он, что его ждет, чего ждут от него, и чего, собственно, ждать за это ему. Речь, с каждым словом которой в дальнейшем будут сравнивать действия командира. Речь, что положит начало традиции, уникальной для конкретного подразделения. В последние дни Бертрам провел много более десятка часов, размышляя, что же будет говорить. Раз за разом он проигрывал этот момент в голове, представляя, как произносит вдохновляющие и складные слова перед строем. И теперь, после всех этих часов, после всех приготовлений он стоял перед строем с единственной мыслью.
"А что говорить-то?"
Все эти красивые и эффектные речи, что он себе представлял, либо вылетели из головы, либо виделись просто-напросто напыщенным бредом. Бертрам Хог, бывший солдат и матерый наемник, повидавший многие десятки боев и одну полноценную войну, сейчас чувствовал себя в точности как оксенфуртский студиозус на экзамене. Вот он сидит пред строгим взором профессора, стараясь не дышать в сторону оного, и ясно осознает - прошедшую ночь все-таки следовало посвятить конспектам, а не самоотверженной, но начисто проигранной борьбе с зеленым змием. По разуму темерца, обыкновенно спокойному и холодному, будто лёд, крепостным тараном ударила паника.

И этот удар был выдержан. Капитан не позволил себе дать слабину. Просто не мог позволить. "Ты же и сам солдат, дурень! Неужто не знаешь, что солдатам следует говорить?" Простейшая, казалось бы, истина в тот момент представилась настоящим просветлением. И слова тут же будто сами пришли на ум - но не те, что были заучены, но совершенно иные. Прямые и честные.
- Итак, бойцы, - начал Бертрам, ни единой ноткой в голосе не выдавая недавнего волнения. - Сейчас мне следовало бы рассказать вам, в какой рай на земле вы на самом деле попали. Поведать о великой цели, к которой мы будем идти, о золотых горах, что ждут нас на этом пути, и о бессмертной славе, которой мы себя покроем, - Хог заложил руки за спину, и обвел собравшихся взглядом. На лицах некоторых из собравшихся можно было прочесть хорошо скрываемый интерес - а значит, командир был на верном пути. - Однако делать этого я не буду. Цель нашу вы и так все знаете, как знаете и то, кому именно мы должны будем рожу утереть, как время придет. О славе и почестях тоже речи не идет - мы ведь наемники, наемниками и останемся в глазах большинства людей. Все ведь знают, что это значит?
- Так точно, командир! - отозвались пятнадцать голосов. Даже Хабрен - и тот ответил вместе со всеми. О да, все прекрасно понимали, как в обществе относятся к наемникам. И пусть отношение это и могло разниться временами - например, среди определенных групп людей, или после большой победы отряда - но в целом... Наемные убийцы. Без пяти минут бандиты. И хоть ты всю страну единолично спаси, отношения этого большинство не изменит.
- Отлично, - кивнул капитан. - Но что бы они не думали, мы - не бандиты. Мы не трогаем мирное население. Честные люди - не враги нам... А с врагами церемониться мы не будем. Да, иногда нам придется делать жестокие вещи. Кровавые вещи. Бить из засады, нападать, когда не ждут, когда они на привале, когда спят... - перечислять нужды не было. Бывшие партизаны были хорошо знакомы с этими методами. Лучше, чем каждому из них хотелось бы. - Мне это нравится не больше, чем вам. Но когда цена игры в благородство - жизни солдат, ваши жизни, я в него играть отказываюсь. Оставим это рыцарям.
Нелегко было говорить такие слова, но должны они были быть сказаны. Нелегко будет отдавать такие приказы, но отдать их будет должно, когда придет время. Нет, не за свою совесть переживал Бертрам. Эти методы не доставляли ему удовольствия, но он - прагматик, давно уже упростивший ситуацию до уравнения, в котором жизни врагов шли против жизней его и его людей. Он сможет с этим жить. Главное - чтобы и солдаты смогли.
- Так вот... Чего я уж точно обещать вам не буду - так это легкой жизни, потому как тяжелее ремесла, чем наше, найти трудно. Назначать нас будут туда, куда другие не пойдут. Ждут нас такие дела, на которые у армейцев либо навыков не хватит, либо яиц, либо и того, и другого. Да, я не могу обещать, что будет легко. Но я, как ваш командир, обещаю сделать всё возможное, чтобы как можно больше из вас осталось в живых, получило  справедливую оплату за свой риск... И чтобы семьям погибших не пришлось голодать, - последнее Бертрам не стал пояснять. Все собравшиеся уже знали про казну отряда. И многие были за нее благодарны.
- В ответ же я требую от вас полного подчинения. Невыполнение или недовыполнение каждого приказа может стоить жизни вам, вашим товарищам, или же всему нашему отряду. Перевыполнение же... Скажу так - отряду больше нужны живые бойцы, чем мертвые герои. Помните об этом.
За то, что кто-то из собравшихся может слишком уж строго придерживаться этого правила - то есть, бежать при первой возможности - Хог не переживал. Трусов среди его людей не было. А вот героизм кому-нибудь мог бы и в голову стукнуть.
- Есть еще одна вещь, которую вам следует запомнить. С этого дня, и до конца существования нашей компании, проблемы каждого бойца становятся проблемами всего отряда, и моими лично. Враг одного из вас - является врагом нас всех. То же верно и для друзей - потому дважды подумайте прежде, чем называть кого-то другом, или наживать врагов без необходимости. Это понятно?
- Так точно, командир! - вновь раздалось над плацем.
- Превосходно. Что же касается золотых гор, тут трудно сказать наверняка. Но если таковая нам все ж таки попадется... - капитан позволил себе ухмыльнуться, -...то каждому обещаю справедливую долю. Вопросы есть?
- Никак нет, командир!
- Хорошо. Значит, побеседовали. А теперь... Напрааа-во! В колонну по двое - стройся! Вокруг плаца бегом марш!

Оставалось лишь надеяться, что речь произвела нужный эффект. Пусть Бертрам никогда не отличался ораторским мастерством, пусть не считал себя способным расположить кого-то к себе одними лишь словами, однако выступлением своим он был доволен. Потому как судить его солдаты будут только по делам - и никак иначе. Но, по крайней мере, они могли понять, что командир с ними честен, и за дураков держать не пытается. Оценят ли? Кто знает. Хог бы оценил.
- Вот такие дела, милсдарь лейтенант, - задумчиво обратился он к Никодиму. - Дальше на стрельбище пойдем - сулицы кидать, а пока пускай побегают. Да и я, с твоего позволения, кости поразомну, а то так и разжиреть недолго...
И с этими словами новоиспеченный капитан присоединился к бойцам, попутно планируя тренировки до самого сентябрьского смотра. За эти две недели следовало сплотить людей, дать им сработаться - и капитан знал, что для этого следует сделать. А потом... Потом начнется настоящая работа. Но это уже совсем другая история.

Отредактировано Бертрам Хог (2017-02-07 05:58:32)