Последние дни лета — один из самых тревожных моментов для деревни. Миранде, родившейся среди крестьян, прожившей их жизнью восемь лет, это было хорошо известно. Тепло рассеивается в последних летних закатах, дни становятся короче, и люди задаются одним и тем же вопросом: «Что же будет дальше?». Даже жрица Львиноголового Паука разделяла тревогу простых людей. Особенно учуяв в воздухе запах, которых она не могла спутать ни с одним другим. Запах приближающейся смерти.
В сгорающем августе 1262 года чувствовалось особое беспокойство и напряженность, принесенные топотом солдатских сапог под строгие звуки фанфар. Днем к небу поднимались раскаленные облака пыли, ночью — столбы дыма. К концу месяца подобная картина предстала перед жителями деревушки, неподалеку от которой успела обосноваться Миранда. Не прошло и полгода с ее путешествия в Нильфгаард, как юг, бряцая мечами и доспехами, похвастался перед гостьей своей военной мощью. Девушка задумалась о правильности сделанного выбора. Она искала тихий угол, в котором можно взять перерыв после нескольких лет скитаний, забыть о фанатиках Вечного Огня и презирающих слабую магию ведьм чародеях. Одна из провинций империи Нильфгаард и показалась Мире тем заслуженным спокойным и безопасным местечком. Теперь же ее одолевали сомнения. Какая там тихая жизнь, когда поблизости встала лагерем имперская солдатня? На севере отшельница избегала встреч со служивыми людьми. Их представление о ведьмах мало чем отличалось от невежественного суеверия крестьян. Откуда ей знать, как относятся вояки юга к деревенским знахаркам и ведунам?
С докучающей встревоженностью отшельница боролась трудом. За работой все глупые мысли устают и растворяются в ней. А работы было много. Бывший обитатель халупы оставил после себя убогое наследие, и новой хозяйке предстояло потрудиться, чтобы привести жилище и окрестности в устраивающий ее вид. Перво-наперво она сожгла все вещи, напоминавшие о жившем здесь старике. Отличное получилось кострище. С прожорливостью изголодавшегося волка, изрыгавшего черный густой дым, сожрало любые упоминания об отшельнике. Превратился в пепел своего тряпья, оберегов и заметок старый деревенский ведун и разнесся им по лесу. Никто его не спрашивал и не искал. Безразлично крестьяне отнеслись и к зажившей в его доме молодой ведьме. Детей она не воровала, скотину не губила, а разница в том, к кому за помощью обращаться — к колдуну или к колдунье — невелика. Однако остерегались девушку поболее прежнего хозяина дома. Всяк родившийся в деревне знал: баба относится к существам непредсказуемым и вредным, того и жди от нее какой-никакой напасти или выходки. Такое отношение к своей персоне Миранде вполне нравилось. Люди не вспоминали пристроившуюся неподалеку от деревни ведьму без надобности, и приводила их к одинокой хижине самая крайняя безнадежность. Жрице льстил тот факт, что в ней, в ее колдовской силе крестьяне видели решение своих проблем, свое спасение. Понятное дело, за счет одной лести отшельница не жила и за каждую услугу требовала соответствующую плату. Пока новое жилище нуждалось в ремонте, клиенты тем и платили ведьме, что приводили дом в порядочный вид. Один восстановил забор, другой заменил висевшую на входе тряпку дверью, третий... третьего не было, и пришлось девушке сегодня самостоятельно заколачивать одно из двух окон в большой комнате дома.
Под вечер работа худо-бедно была сделана. Мира, довольная собой, но уставшая, уселась у входа, уставившись на единственную тропу через высокие заросли кустарников, обступившие хибару со всех сторон. Голова освободилась ото всех дурных и раздражающих мыслей. Предположение о внезапных гостях ведьма сочла бы за оскорбительную нелепицу. Гостей девушка под конец дня желала меньше всего. Только вот судьбу редко интересует, кого и когда мы хотим видеть, и она бесцеремонно приводит к нашим дверям новых людей.

Загнанные в углы комнаты тени неуверенно повторяли на границе с распугавшим их светом движения раскачивающегося в печи огня. У дальней стенки, там, где не справлялось пламя из очага, мрак разгоняли накопленным прежним хозяином лучины, закрепленные в простейшей формы светец. Дом наполнял густой аромат разнообразных благовоний. Из каждого из четырех углов кверху тонкими надламывающимися ветками тянулся отличный от другого душок. Встречаясь у потолка, смешиваясь в нависшую под крышей дымку, они создавали новый запах, отдающий намеком на каждый из четырех его образовавших. Не привыкшему к таким тяжелым ароматам человеку вскружило бы голову от долгого пребывания в помещении, однако отшельница не редко проводила вечера подобным образом и сидела прямо под впитывающей в себя пахучие нити пеленой. Глаза были закрыты, голова слабо откинута назад. Пальцы поочередно постукивали по ручкам кресла. Она не спала. Вслушивалась в ночь. В жизнь за окном, заменившую ту, что уснула с заходом солнца. Жизнь рычала, выла, загоняла жертву, делила территорию. Обитающие под черным небосводом существа к обветшалому одинокому домику не подходили. Чуяли: за его стенами живет та, которая, как и они, не боится темноты.
Из-за этого шум перед домом вызвал в ведьме неожиданную настороженность. Ни одно изголодавшееся животное или тварь не приближались к жилищу отшельницы с момента ее здесь появления. Вскочив с места, Мира вгляделась через заколоченное окно в темень перед халупой. Под блеклым светом звезд и молодой луны проявился образ всадника. Заскребло по нутру колдуньи волнение, выползла из вязкого аромата благовоний озадаченность внезапным гостем. Ночью по лесам разъезжает либо корм для хищников, либо не шибко доброжелательные люди.
Взмахов руки колдунья разогнала благоухающее марево, подступилась к двери, прихватив со стола нож — оружие до боли смешное. До неожиданной острой боли в спине, когда короткое лезвие проникает между лопатками.
Гость попросил впустить, пообещал не трогать. Честью поклялся! Ведьма не сдержала короткого смеха. Одно это забавное, давно не слыханное в глуши словцо и тот серьезный, гордый тем, что имеет шанс произнести его тон гостя, подсказало ведьме природу всадника — рыцаренок.
- Ну заходи, раз поклялся честью, - с задорной искринкой в голосе пригласила девушка и открыла дверь. - Коня можешь спокойно оставить во дворе. Хищники сюда не заходят.
Закованных в доспехи, распираемых храбростью и стремлением к подвигам мужей, упрямо соблюдавших идеи справедливости и преданности, жрица не опасалась. Большинство из них для девушки были обыкновенными грабителями, насильниками, убийцами и прочими подонками, имевшими возможность грабить, насиловать и убивать, прикрываясь своим почетным статусом. Но каждый из них имел собственного таракана под шлемом, обрекавшего хозяина на излишки рыцарского призвания: собачья верность одной женщине или готовность помочь всякому просящему о помощи, соблюдение данного обещания или исключительная прямолинейность и многие другие похвальные безрассудности. Такой образ человека, называющего себя рыцарем, сложился у Миранды за время жизни на севере. Всадника она впустила, влекомая интересом понять, отличаются ли от них оппоненты с юга.
Жрица вернулась в большую комнату, оставив нож на одном из трех длинных столов, стоявших в ряд у стены. Кроме них интерьер представляли пара плетенных кресел перед печью, один светец и два больших деревянных стеллажа, уставленных всем тем, в чем нуждалась деревенская ведьма и обыкновенная женщина. 
- Наверняка устали после дороги. Присаживайтесь, отдохните.
Сама Мира предпочла столешницу. Уселась на ее край, уперла в нее руки, приподняла заносчиво подбородок и резким голосом спросила:
- Как же посреди ночи вас занесло в такую глухомань? Впервые здесь или предпочитаете малолюдные места?
Вопросы могли показаться бесцеремонными и нарушающими правила гостеприимства своей скоростью — мужчина еще не успел сесть, что девушку очень слабо волновало. У порога ее дома ночью появляется незнакомец с оружием и на коне и просит дать ему приют. Не заставляя всадника мучиться от ожидания, Миранда впустила его, спасая от блужданий по лесу под черным небосводом и клыков прожорливых хищников, и считала себя вполне достойной нескольких бесцеремонных вопросов в адрес гостя.

Отредактировано Миранда (2016-08-30 00:23:03)

В любой женщине, которая хоть раз рисовала себе картину будущего с теплыми тонами домашнего очага и очертаниями семьи, присутствует дух хозяйки — заботливой, неумелой, чересчур назойливой, но женщины, не способной усидеть спокойно на месте при гостях. Таился он и в таких отклонениях от нормы, как Миранда. Гостеприимство, полагала девушка, есть неотъемлемая черта каждой ведьмы, необходимая ей не меньше знания приворотных зелий или умения читать судьбу по линиям на ладони. Оно обеспечивает колдунье наличие посетителей и относительную защищенность от недовольных жителей близлежащей деревни. А наиболее значимым показателем гостеприимства является наблюдательность. За гостями ведь нужен глаз да глаз. И не только для того, чтобы они не уперли с собой чего. Внимательная хозяйка без всякой магии предугадает чужую просьбу, стесняющуюся быть озвученной, и заранее примется выполнять ее, шестым чувством ощутит потребность незнакомца, из-за неловкого своего положения не решающегося в нем сознаться.
Колдунья сейчас была само воплощение наблюдательности. Взирала на мужчину, бестактно не сводя с него вызывающего взгляда, на его отягощенную доспехами и прошедшим днем походку. Чувствовала разившую от него изнуренность. Как и подобает порядочной хозяйке, Мира спешно позаботилась об утомленном состоянии своего гостя. В течении нескольких минут приготовила отвар из цикория, золотого корня и гвоздики, напрочь прогоняющий сон. Так, забавы ради. Понаблюдать за борьбой нахлынувшей высокой волной бодрости и скопившимся с утра комом усталости. Да и не может же она позволить рыцарю заснуть! Утром он уедет — на картах не гадай, с первыми лучами солнца сбежит из халупы — и девушка не узнает интересующих ее подробностей? Так не пойдет. Беседой всадник оправдает свое пребывание под этой крышей.
- Вы невероятно щедры, - жрица поставила перед всадником кружку, испускавшую горячий, пахнущий смесью трав дымок, и, покопавшись в сумке чужака, собрала себе приличный букет. - В здешних местах трудно встретить мужчину, который согласится сорвать для женщины цветы. А тех, кто интересуется алхимией и знает латынь — вообще невозможно. 
Услышав из уст рыцаренка латынь, Мира на мгновение потеряла тот холодный высокомерный вид, с которым встретила незнакомца. Однако немедля оправилась от изумления. Тот факт, что вояка знаком с языком ученых мужей, по правде говоря, явился для Миранды впечатляющей неожиданностью. Но это, как и имя и статус гостя, всего-навсего означало его принадлежность к семье, способной обучить своих детей нескольким языкам, и сильно дивиться здесь нечему. У богатых отдельные своенравные причуды и капризы, непонятные для деревенских мужиков и баб. Непонятные для Миранды.
В то время, как прихоти зажиточных слоев нильфгаардского населения для колдуньи оставались непостижимыми, одну загадку о госте она самоуверенно посчитала разгаданной. К ней пожаловал солдат из военного лагеря. Не простой вояка, нет. Целый командир.
По мнению девушки, рыцаренок не обладал подходившей для этой должности внешностью. С белой кожей лица, запавшими щеками, задумчивыми глазами, носом, который, по видимому, ни разу не ломали и потому правильно ровным, без волосинки на подбородке или над губами, гость больше походил на предпочитающего полю битвы сражения с отчетами и рапортами канцелярского служаку. Коротким рассказом он оставил у жрицы впечатление о себе как о человеке прямолинейном и доверчивом. И любопытном.
- Нет, что вы, - отмахнулась Мира. - Обыкновенная знахарка.
Как оказалось, не она одна в этом доме прислушивалась и присматривалась к деталям собеседника. Ранее никто не уличал Миру в акценте жителей северных королевств и уж тем более в ее принадлежности к магам. За первое гость был достоин похвалы, однако второе прозвучало для жрицы как высочайшей степени абсурд. Чародейки, насколько она знала, жили в роскошных домах, одевались в шикарные дорогие наряды и пользовались сильной известностью и властью. Такими рисовала себе девушка магичек севера. При этом основывалась она по большей части на абстрактных знаниях и человеческой молве.
- Не сомневайтесь. Если ваш конь не дурак, то останется рядом с хижиной.
На самом деле конь был отнюдь не дурак, хоть и преодолел зеленый колючий забор, огораживавший хибару от остального леса. Животное первым почуяло беду, расползавшуюся от порога одинокой халупы. Покидая двор ведьминого дома, копытное становилось все дальше от напасти, пострашнее волков или лесных чудищ, в то время как всадник, переступив порог, добровольно отдался в ее руки.

Отредактировано Миранда (2016-09-09 00:00:02)

Кхайр аэп Лион ошибался, утверждая, что его конь не знает дороги. Инстинкт четко указал ему, куда нужно сказать. Именно благодаря тому, что им руководил первейший из всех животных инстинктов – самосохранение – копытное знало направление: подальше отсюда. В сторону тракта или в глубины леса. Лишь бы обиталище ведьмы осталось далеко позади. Так что не о жизни верного скакуна следовало тревожиться чужаку. Позаботился бы о более близком и ценном. О собственной судьбе. Это он, а не конь, обессилившим сидел в доме жрицы Корам Агх Тэра. Он пил приготовленное ею зелье. Он слушал ее скребущий обманчиво приветливый голос. 
Объяснение чрезмерной взволнованности всадником участью его ездового животного колдунья обнаружила в природе мужчины, сидевшего в кресле. Для храброго, дорожащего честью, представляющего имперское воинство гостя выразить беспокойство за самого себя означало бы совершить поступок, недостойный нильфгаардского рыцаря, проявить слабость.  Его призвание – заботиться о близких и незнакомцах, о каждом, кто нуждается в защите от многоликого зла, не щадя головы своей. Стойко терпя все тяготы и невзгоды, возникающие на пути. Терпел Кхайр и сейчас. Старательно, с несвойственным людям его статуса и потому непривычным для юного нильфгаардца притворством пытался скрыть гуляющее по рукам, в глазах и на языке волнение. Как и любой повзрослевший мальчишка, считающий себя мужчиной, на самом же деле нуждающийся в чутком присмотре и наставничестве. Свою повзрослевшую стойкость он вплетал в абсурдно малые мелочи и полагал, что девушка этого не заметит, что все будет выглядеть естественно. Наивный. Она осознанно не дала эликсиру ни минуты остыть и подала его рыцарю буквально с огня, отчетливо ощутив, насколько горяча кружка и жидкость в ней. 
- Вы и живете-то наверняка в обстановке, заметно отличающейся от этой. В лучшую сторону, конечно, - с  одобряющей ноткой произнесла жрица. – А запахи расслабляют вас ввиду непривычки. Весь день под открытым небом, дышите чистым свежим воздухом, и тут заходите в душную комнатку, забитую  густыми многообразными запахами. Вот и начинает голова казаться тяжелой. Привыкните спустя часок-другой.
Ну, а коли не одолеет нежную слабость, так все равно не сумеет полностью придаться ей. Лишил юный рыцарь себя этой возможности минимум до обеда, испробовав ведьмин отвар. Ведьма только довольствовалась результатом. Миранде выпал замечательный шанс разузнать о государстве, в которое она перебралась, больше полезной информации, и она собиралась воспользоваться им в полной мере. Черт знает, когда еще у ее порога окажется командир нильфгаардского отряда и попросит пустить его на ночлег.
- Какое инкогнито? О чем вы? – девушка не смогла сдержать улыбки. – У меня был хороший учитель. И не один. Каждый внес свою лепту в мое воспитание, в том числе и в знание языка науки. Плюс ко всему вы преждевременно даете оценку моей латыни. Одно дело переводить отдельные слова и фразы, другое – составлять целые предложения.
Познания девушки в этой области являлись скромными и узконаправленными. Сводились они к знанию ингредиентов в алхимии, захватывая самые распространенные и некоторые редко звучащие наименования. Читать или писать на латыни Миранда не умела, и уж тем более не была способна вести на ней беседу, что ни чуточку не огорчало колдунью. Ей с головой хватало имеющегося у нее набора мудреных слов.
- Вы, вероятно, были знакомы со многими знахарками, чтобы делать такие выводы. Но смею вас заверить, что колдунья, которая дорожит своей жизнью, не станет, как вы выразились, «бросать пыль в глаза». Чревато последствиями. Всякого рода попытки ведьмы нагнать на себя важности и таинственности, преувеличить собственную силу деревенские мужики могут неправильно понять.
Жрица умолкла, перевела взор на пламя в очаге. Она говорила за север. За северных отшельниц, не защищенных от народного суда, от расправы поклоняющихся огню фанатиков, от преследований со стороны чародеев. Насколько разнится судьба южных ведьм и северных?
Резко взгляд блеклых глаз вернулся к гостю. Прошелся по всему его телу, оставляя за собой прохладный след, и остановился на лице.
- Вы говорили о выбросе Силы. Расскажите поподробнее, не томите девушку ожиданием. 

В один момент девушке показалось, будто гость завуалированно намекнул на отсутствие у нее манер. Действительно, мужчина поведал о себе ровно столько, сколько требуется для комфортной беседы двух впервые встретившихся людей, жрица, в свою очередь, увиливала и как можно дольше пыталась оставаться для рыцаря безымянной отшельницей, которую он и за обыкновенную знахарку принимал с подозрением. Не то чтобы Миранда отрицала нормы приличия… хотя нет, так оно и есть. Проведя немалую часть жизни в стороне от людей, она стала открыто игнорировать некоторые принятые людьми правила при общении. Эти мелочи легко теряются при нескончаемой череде блужданий с места на место или пропадают в закутках одинокого, затопленного мглой домика, разделяя выбранную человеком участь нелюдимого отшельника, сопровождают его до тех пор, пока, совсем не истощав, утратят для него свое значение и ценность, и станут излишним, обременяющим жизнь грузом. На что человеку твое имя, если вы больше никогда не встретитесь? Зачем человеку знать, кто ты, если твое истинное лицо останется сокрытым от него?
Ко всему прочему, Миранда, не выдав всаднику своего имени, испытывала преимущество над ним. Не зная, как к ней обратится, чтобы не оскорбить или не обидеть девушку, он мог ощутить себя неловко при общении с хозяйкой дома. Ведь это обстоятельство ярко подчеркивало его статус как гостя. А для Миранды все гости были наравне. Кмет, богатый купец, рыцарь, знатный вельможа. Звания и чины – не больше чем просто слова, коими называют выскочек, пытающихся удержать в руках крупицу того, что, на их взгляд, есть величайшая сила – власть. Но спорить с командиром нильфгаардского отряда жрица не собиралась. Пусть не разочаровывается в своих привилегиях.
- Местные меня называют как им вздумается. Неласково и тихо, когда я им не нужна, и почтительно, когда приходят просить об услуге. Настоящее же мое имя Миранда.
Говорила она медленно, приподняв подбородок. Пламя в очаге, услышав ее слова, поникло, тени задрожали, вытянулись, черными клешнями повели в сторону ведьмы. Все разом вернулось к нормальному состоянию, стоило заскочившему через забитое окно сквозняку через него же спасаться бегством из пропахшего травами и магией дома.
- И можете называть меня на «ты», - колдунья благосклонно кивнула рыцарю.
Никто ранее в огромной империи и не знал, как зовут знахарку из маленькой меттинской деревушки. Включая жителей той самой деревни. Оказалось, что оставаться безызвестной отшельницей в Нильфгаарде – трудная задача. Найдут, разузнают, разнюхают, запомнят и запишут. Преднамеренно или абсолютно случайно.
Чем обернется для Кхайра эта незапланированная галочка в списке его заслуг перед страной, девушка и сама не подозревала. Она, застыв у стола, слушала рассказ ночного гостя и не отвлекалась на левые рассуждения. Интересные истории не оставляют времени на посторонние мысли. История, поведанная нильфгаардцем, именно таковой и являлась.
- Как жаль, что слишком часто великую силу используют для великих злодеяний, - Миранда покачала головой. – Вы поступили совершенно правильно, оборвав жизнь человека, творившего все эти отвратительные деяния. И я не пойму, чего же вы боитесь теперь.
Отшельница сделал пару плавных шагов в сторону гостя. Учуяла она противоречия, проросшие в душе сидевшего в кресле мужчины, и сообразила: там, где есть разногласия, легко сеются семена еще большего разлада и чужих мыслей.
- Страх не в пугающих воображение чудищах, их творцах или темном колдовстве. Страх сидит внутри нас. Мы сами же его и выпускаем на волю, но все сваливаем на утопцев, оживших покойников, мелькающие в коридоре тени, двигающиеся предметы или некромантов. И продолжаем их бояться и после десятой встречи с ними. Потому что боимся запереть страх внутри себя, остаться с ним наедине и, заглянув в его глаза, увидеть самих себя. Ведь все чудовища и демоны, обитающие в нашей голове – это часть нас. Человек их создает, растит, потом страшится своего создания и садит его в ветхую клетку своего сознания. Скажите, господин рыцарь, вы бы смогли без оружия и доспехов зайти в комнату, где кроме вас и того сумасшедшего колдуна никого нет?
Она не обладала деньгами, чтобы оплатить союзников, или общительностью, чтобы с легкостью их заводить. Зато в ее словах имелся яд, поражающий ум, проникающий в сердце. Много накопленной за годы скитаний отравы, которой Миранда упивалась в одиночестве и была готова поделиться с другими.

Не без странностей оказался нильфгаардский рыцарь, укрывшийся от щелкающей зубами ночи в ведьмином обиталище. В приключившейся с ним в прошлом истории, пересказ коей мог смыть с лица благородных чувствительных дам всю краску, он видел меньше пугающего, чем в его непредвиденных посиделках перед очагом в доме деревенской знахарки, а обладавшую магическими способностями женщину опасался больше лишившегося рассудка некроманта. Еще этот смех, которым гость отреагировал на ее вопрос. Жрице он показался неуместным. В другом месте, более светлом, теплом, уютном, мужчина сумел бы таким образом разрядить обстановку и придать своим дальнейшим словам непринужденную, легкую окраску, в которой они нуждались. Ведьма же на повеселевший настрой рыцаря не ответила ни поддерживающей улыбкой, ни слабым наклоном головы, благодарствующим за отмеченный солдатом «талант задавать сложные вопросы».
Чересчур серьезно она восприняла то, как всадник связал между собой безумные поступки и свой сегодняшний визит к отшельнице. Мог бы на время умерить прямолинейность и тщательнее подбирать слова. Вроде выходец из знатной семьи, должен быть знаком с манерами. Знать должен, как себя следует вести в чужом доме. Как-никак, ему предстоит провести ночь под крышей одинокой, пропитанной магией хибары. Накрутит еще себе чего лишнего, увидит в знахарке-отшельнице пример истинного, первородного зла, и побоится заснуть, ворочаться всю ночь будет перед решающим для империи днем.
Отсутствие сна отчетливо негативно сказывалось на командире нильфгаардского отряда. В первую очередь на его речи. Забавные и нелепые фразы полетели из уст мужчины. Документы потребует! Регистрации подвергнет!
Вот теперь ведьма рассмеялась. Отрывистым, скрипучим смехом, созвучным с карканьем вороны.
- Какие же это документы вы должны с меня требовать, господин рыцарь, коль у меня их нет?
Мира не надеялась и из густого дурманящего дыма благовоний выловить бредовую картинку, изображающую знахарку с ворохом бумаг, подтверждающих ее личность и указывающий род занятий. 
Призналась она себе, что переборщила с отваром. Как-то неправильно зелье воздействовало на сознание аэп Лиона. Давало побочные эффекты. Весьма забавные, по мнению колдуньи.
Отродясь не было у нее никаких документов. Всю жизнь на севере жила без них, разъезжала и расхаживала по королевствам свободно и спокойно, зная: ни одному стражнику или государеву служаке не взбредется требовать от деревенской девки или, чего хуже, знахарки, листков с неразборчивыми чужими каракулями. В Нильфгаарде неплохо устроилась, не имея на руках никакой регистрации или свидетельства. Занесла к ней нелегкая этого приблуду с его ответственностью к рыцарскому долгу и солдатским обязанностям.
Проклиная судьбу сквозь плотно сжатые губы, девушка подошла к гостю и взялась неторопливо высвобождать мужчину из стальной скорлупы. В том, что это приблизит Кхайра ко сну, колдунья сомневалась, но отказать гостю и оставить его один на один с недоступными застежками не могла. Хотела посмотреть на этот занимательный поединок, но не могла.
- Значит, грядет война? По какому поводу на сей раз?
В следующий же миг ответ перестал быть интересен жрице. Притихшая темнота за окном разразилась чередой громких звуков, заставивших Миранду встрепенуться, бросив ее от гостя к окну посмотреть на происходящее перед домом. Увиденное отшельнице не доставило удовольствия. Она повторно прокляла судьбу, которая привела нильфа к порогу ее жилища. Вслух. Громко и красочно.

Опалявшие августовское ясное небо лагерные костры и звонкая перекличка мечей и доспехов под топот солдатских сапог сплелись в очевидное тревожное заключение. Очередная война.
За что и почему, как долго продлится и сколько жизней заберет? Такие вопросы деревенскую ведьму не должны интересовать. Война – забава королей, работа солдат и тяжкое бремя простых людей. Для знахарок-отшельниц в ней места нет. Они остаются в стороне, пока жизнь за пределами их обиталищ набирает скорость, подгоняемая устрашающим духом с занесенным над головой мечом. 
Миранда знахаркой-отшельницей являлась на словах. Укрываемая под мирной нелюдимой личиной настоящая натура девушки с энтузиазмом восприняла новость о распростершей черные крылья беде, приготовившейся уже завтра обрушиться на Цинтру. Грядущие сражения могли предоставить необходимый жрице материал в виде тел – неживых или живых наполовину, разоряемые деревни - потерявших кров беженцев. Какая привлекательная возможность вернуться к любимому делу. Едва ль кому-то посреди разгорающейся войны станет дело до ее редких выходок. В такое время беда навещает нас где ей вздумается: на поле битвы, в лесу, на тракте.
В собственном доме.
Заявляется к нашему порогу глухой ночью, и, как оказывается позже, приходит в гости не одна.
Жрица изумленно изогнула тонкую бровь, услышав просьбу мужчины. Остатки ароматного тумана и отвар определенно негативно воздействовали на нильфгаардского командира. В первую очередь, на его рассудок. Человек, находящийся в здравом уме, найдет иной способ проверить своих подчиненных на их профессиональные качества. И не станет просить помощи в этом деле у ведьмы.
Аэп Лион собирался прибегнуть к способу, который Мире казался немного нестандартным и капельку абсурдным. Из непривычки к тяжелому духу благовоний, способному хорошенько вскружить голову, гость рисковал на время потерять связь с реальностью, она это понимала и простила гостя за его чудаковатую просьбу.
Более того, взглядом она дала свое согласие поучаствовать в этой затее.
Ведьма подошла к двери, прислушавшись к происходящему снаружи. Бряцанье армейского снаряжения. Тяжелые шаги. Затем – голоса. Два грубоватых голоса, общавшихся, как и следовало ожидать, на нильфгаардском. Как солдатня отыскала ее дом, Мира сказать затруднялась. Неужели конь их привел? Не верилось ей, что животное было настолько преданным и так переживало за своего хозяина, что указало нильфам дорогу к одинокой хибаре.
- С каких это пор я должна чужакам вот так вот запросто дверь открывать, стоим им захотеть? Солдатом может каждый назваться. С чего бы мне верить, что вы на самом деле солдаты?
Отшельница немного приоткрыла дверь и осторожно выглянула из-за нее, одарив мужчин смущенным и беспокойным взглядом.
- А если и видала, то на что он вам нужен?
Ощущала себя Миранда в сей момент отвратно. Позади стоял вооружившийся мечом нильфгаардский рыцарь, надышавшийся благовоний и испивший ведьминого снадобья, на пороге – пара вояк, в порядочности которых сомневался их же командир. Предчувствие подсказывало колдунье, что просто так это все не закончится.

Эта ночь и без двух нильфгаардских вояк вышла за рамки скучной обыденности, но подчиненные гостя, наделенные солдатской прямолинейностью, привнесли в нее свою долю абсурдности, немало повеселившую ведьму.
За дверью разлился резавший тупым лезвием слух, похожий на кашель болеющего чахоткой человека звук – колдунья, дав солдату докончить свою речь, ответила отвратным смехом.
Вояки были явно развеселыми людьми. Миранда предположила, что всему виной солдатский склад ума и характера. Умеют служилые люди говорить простенькими, обычными словами так, что смешно становится. Словно им привычнее на другом языке общаться. На армейском. Прямом и строгом, нередко грубом.
Новые гости грубости в адрес девушки пока не допускали, и вскоре она утихла, дабы не испытывать двух вооруженных мужчин у своего порога на обидчивость. В потехе тоже меру следует знать. Особливо когда веселишься один в присутствии других. Люди неправильно понять могут.
- Колдунья, колдунья. При этом не глухая колдунья, - заносчиво донеслось из дома. – И за какой же вы это подмогой, разрешите поинтересоваться, собрались? Всю армию нильфгаардскую вокруг моей хаты собрать хотите?
Мире такая перспектива не нравилась. Впустила на свою голову одного нильфа. За ним двое других подоспели. Не удивительно, если и их кто-то искать кинется. Про себя отшельница твердо решила не отпускать мужиков. Ни тех, которые на улице топтались, ни того, который стоял позади.
На колене. Без меча.
К чертям провалилась вся затея командира. То состояние, в каком ведьма, обернувшись на звук звякнувшего металла, увидела рыцаря, лишало его возможности не то чтобы защитить девушку от неблагородного поведения своих подчиненных – он был не в состоянии защитить себя самого.
Выкрикнув нечто невнятное, колдунья толкнула дверь и закрыла ее на засов. Ради собственной безопасности. Воякам попробуй объясни, что это не она виновата в приступе, напавшем на их командира. Вмажут сгоряча, не слушая. А терпеть побои Миранде ой как не хотелось. Чтобы их избежать, она кинулась к сумке гостя. Достала требовавшийся всаднику сосуд и, присев перед ним, дала мужчине выпить содержимое. Разные мысли успели посетить ее голову за эти секунды.
Из каких мест появляются такие солдаты и как они попадают в армию.
За что судьба подарила ей знакомство с одним из них.
Последняя глухим эхом отражалась от стенок сознания, настойчиво повторяя одну звучавшую приказом фразу.
Не вздумай отдать концы в моем доме.

Беда обошла их стороной. Их всех: женщину, поклонявшуюся ужасному кровожадному божеству, рыцаря, по прихоти судьбы ставшего гостем-неожиданностью ведьмы, двух обычных солдат, преданных своему командиру и беспокоившихся за его жизнь. Для каждого из них сегодняшняя встреча могла обернуться несчастьем, а осела в памяти неприятным воспоминанием, которое, быть может, забудется спустя неделю или месяц.
Поднявшись, колдунья смахнула спавшую на лицо прядь черных волос.
Все закончилось несколько иначе, чем она представляла. Никого не убили, не пролилась ничья кровь. Миру это дивило. Чересчур тонка была та линия самообладания, по которой прошлись все они в эти минуты, и не показалось бы ей внезапным, оступись кто-то из нильфгаардцев, или она сама, и прояви свое решительное нетерпение. Но нет. Они сумели сдержаться, вытерпеть напряженные моменты.
Ведь никому не хотелось умирать прямо сейчас. Умирать непредвиденно и глупо. По стечению обстоятельств.
Ведьма точно не собиралась встречаться этой ночью со смертью, сколько бы привлекательного и прекрасного в ней не видела. И не из-за того, что имелись незавершенные дела или неосуществленные планы. Сбежав с недружелюбного севера в Нильфгаард в поисках укромного местечка для неприметной жизни погибнуть от руки незнакомого имперского солдата – до смешного нелепо. Она не желала такого финала. Не сегодня.
В дверь перестали колотить. Умолкли обеспокоенные голоса двух вояк, через время растворился в укрывшейся мраком тишине звон военного обмундирования. Нильфы ушли.
Оставили командира, неуверенно стоявшего на ногах, одного с подозрительной и неприятной женщиной. Не сбежали, не бросили. Они сделали то, что от них требовала служба. Выполнили приказ.
Как считала жрица, Кхайру повезло иметь под своим началом таких людей: беспрекословно, четко подчиняющихся указам, не задумываясь над их содержанием и пресекая вмешательство чувств.
Послушалась рыцаря и Миранда. Открыла дверь, как он и просил, и отошла с дороги. Никакого отношения к военной службе она не имела, чужим командам не повиновалась. Своевольный нрав девушки противился попыткам заставить действовать ее не по своей прихоти, отказывался делать малейшую уступку, но сегодня ведьме пришлось поддаться.
Жрица не прониклась к рыцарю симпатией. Не испытывала к обессиленному, зависевшему от лекарства мужчине жалости, и не боялась командира нильфгаардского отряда, который завтра поведет своих людей в бой, будет убивать и жечь.
Подчиниться ее заставили обстоятельства. Ситуация, в которой Мира оказалась, предоставив укрытие заблудившемуся всаднику, впускать которого ей не следовало.

Сладкий дурманящий дым, висевший над головами людей все это время, потянулся струями к выходу, влекомый прохладой летней метиннской ночи и мерцающим звездами небосводом.
Дом будто выдохнул. С усилием, отвратным для нюха паром. Избавился от наполнявшего его аромата мрачности и таинственности, который прозрачным бесформенным зверем выполз из обиталища колдуньи во мрак. Там его подхватило свежим, мимолетным дуновением ветра и порвало на лоскутья, растаявшие в темноте над хибарой.
Перестала лачуга создавать впечатление странного, вселяющего опасение места, в котором гостя не ожидает ничего хорошего. Превратилась она в ветхую хижину, затаившуюся в зарослях бурьяна на расстоянии от крестьянской жизни, ставшую убежищем местной ведьмы, которая после пропажи благоухающего тумана не лишилась ни своей мрачности, ни таинственности.
От хозяйки исходил все тот же недоброжелательный холод, отталкивающий и настораживающий. Блеклые глаза ее с ехидством смотрели на мужчину, наблюдали за овладевшим им бессилием.
Вот оно какое, нильфгаардское рыцарство. Его часть.
Чудаковатое, со своими особенными странностями и дуростями в голове. Оно не позабыло о существовании чести и готово действовать согласно ей. Совершает подвиги и идет на безумства, вооружившись храбростью или легкомыслием. Моментами ведет себя наивно смешно, до смеху наивно или настолько серьезно, что всерьез воспринимать его не возможно.
Оно завтра отправляется на войну. Не настолько безумно, как сражение с некромантом или посиделки в доме жрицы Львиноголового Паука, зато правильно.
Место солдата на поле брани, истинное назначение его – встретиться с врагом, таким же человеком, как и он, и решить проблему самым обычным, самым честным, самым рыцарским способом. Столкнувшись лицом к лицу и лезвием своего меча об меч противника и победить либо умереть.
- Попытайтесь завтра остаться среди живых. В мире мало тех, кто вступает в схватку с распоясавшимся, набравшимся хамства совершать свои бесчинства в открытую злом не за награду. Не дайте завтра миру лишиться одного такого человека. Наперекор существующему порядку, который рано выкапывает могилы достойным и дарит долгие годы жизни тем, кто этого не заслуживает.
Голос Миранды звучал доброжелательно и искренне. Колдунье не хотелось смерти Кхайра. Людям нужны такие личности, как он. Сражающиеся с большим злом безрассудные храбрецы, они не позволяют людям забыть о его существовании и отвлекают их взоры от зла поменьше. От того, которое укрывается в одинокой хижине у леса и тайно творит скромные деяния, не претендуя на широкую известность и опасаясь быть обнаруженным.