[AVA]http://s017.radikal.ru/i406/1605/13/ee62e46a29d4.jpg[/AVA]У Эмгыра вар Эмрейса было множество привычек,  раздражающих  его подчиненных.  Его Величество дурно спал - иногда вставал до восхода, а иногда работал всю ночь, заставляя сонных горничных носить ему крепкий чай или кофе. Его тянуло на уединенные прогулки в чахлом придворцовом саду. В такие моменты он вежливо, но строго приказывал гвардейцам держаться на как можно более почтительном расстоянии,  а сам скрывался в зарослях диких яблонь и груш. Конечно же Эмгыр не был безрассуден, и никогда не подвергал себя излишнему риску, однако охрана его все равно была делом непростым, а сам император иногда лениво огрызался, давая понять что он еще достаточно молод и находится в здравом уме, посему не нуждается в постоянном и неотлучном сопровождении.  Одной из черт Эмгыра, несомненно добавлявшей головной боли страже, была его неизменная любовь к широкому балкону, расположенному  на том же этаже, что и  его покои.  На нем он предпочитал встречать закат, в гордом одиночестве окидывая усталым взглядом город. Или наслаждаясь книгой. Предварительно изгнав гвардейцев даже от дверей кабинета, дабы  в полной мере наслаждался одиночеством, которого в его жизни было одновременно очень много и в то же время - мучительно мало, из-за вечно снующей по всюду прислуги и охраны. За юность, проведенную в Северных лесах, он очень сильно отвык от дворцов и больших городов, и до сих пор не мог привыкнуть к жизни в городе Золотых Башен, хотя во времена изгнания грезил его чистым, светлым силуэтом...
  Спокойный поток размышлений Эмгыра был прерван тихим, но вполне от отчетливым "дзынь", которое смогло за мгновение превратить меланхолический настрой Эмрейса в боевой.  На ходу подсчитывая количество гвардейцев на ближайшем посту, Император с самым решительным видом ворвался в кабинет, оголяя верный кортик  - в таких ситуациях определенно стоит положится на элемент неожиданности, да и в любом случае, свою шкуру Белое Пламя собирался продавать только очень дорого. Громкое -Стража! - прозвучало в его устах как боевой клич.  Однако уже через минуту его боевой запал вновь поутих. В кабинете было пусто. Совершенно пусто. Только на полу валялись осколки подарка одного ковирского дипломата, довольно-таки безвкусной по мнению самого Эмгыра вазы. Ваза стояла там исключительно из уважения к дарителю, император притерпелся к ней и решительно не обращал внимания на фарворое недоразумение. Но вот сегодня мирно стоявшая на своем месте целых две недели, ваза благополучно упала и разбилась без чьей-либо видимой помощи. В кабинет влетела четверка вооруженных до зубов Саламандр, и встревоженный непонятным происшествием Эмгыр почувствовал себя весьма неловко. Но вида не подал.
- Эта ваза упала без видимых причин. Я был снаружи и не знаю, что могло заставить ее упасть. Двое  - на пост, ты - позови служанку, пусть потом здесь приберется, а ты, лейтенант, верно?  Обыщи здесь все как следует, лейтенант. Бдительность нам не помешает.
Вар Эмрейсу не хотелось признаваться себе в том, что в глубине души он был рад избавлению от вазы, однако приятное чувство не отпускало его, когда он рассматривал осколки. К тому же он вдруг ощутил... дуновение сквозняка? Как будто бы он стоял подле закрытой двери. Белое Пламя еще более посерьезнел, а рука его легла на рукоять кортика.
-Лейтенант аэп Лион, осмотрите эту стену. Со всем тщанием.

Отредактировано Эмгыр вар Эмрейс (2016-06-13 22:07:10)

[AVA]http://s017.radikal.ru/i406/1605/13/ee62e46a29d4.jpg[/AVA]Эмгыр раздраженно фыркнул, перехватив взгляды  "саламандр" - всего на  мгновение, ибо те стремительно отвели глаза. Взгляд Императора мало кто мог выдержать, особенно сейчас, когда они неловко переминались с ноги на ногу, рассматривая осколки. Да, да, конечно, теперь вы считаете, что ваш господин - выживший из ума старый трус и параноик. А завтра об этом  пренеприятнейшем инциденте узнает весь дворец... Давно уже пора бы привыкнуть, что у императоров не бывает  права на ошибки, в особенности такие глупые. 
Аэп Лион  громко потопал к указанному месту. В сложившейся неловокой тишине казалось, что его осторожные шаги грохочут на весь город,  а когда он наступил на осколки, Эмгыр, как впрочем и гвардейцы, болезненно сморщился.
  Лейтенант проявил с одной стороны достойную уважения внимательность и оперативность, за минуту отыскав подозрительную щель, с другой стороны - юношескую чрезмерную прыть, и прежде чем Эмгыр успел приказать оставить рычаг в покое до утра, нажал на него.   Раздался  оглушительный скрежет,  с камина упали часы и подсвечники, благо,  без  горящих свечей. Саламандры  уставились на открывшийся проход, а после -  на своего императора, который испытывал какое-то мрачное торжество от того факта, что он насторожился не зря.  На такой грохот должно было сбежаться пол-дворца, а этого Эмгыру было не нужно совершенно: неизвестный тайный проход в его покоях это что-то, о чем должно знать как можно меньше людей. Оставалось надеяться что люди знающие не будут болтливы. Император расправил плечи и выглядил также мрачно и внушительно, как и на военном совете. Его голос звучал угрожающе-раздраженно, но при том весьма ровно:
- Почему замерли? На пост, быстро. Всем, кто изъявит интерес к причине шума - заявлять что внутри дымохода обвалились несколько камней и не впускать сюда. Лейтенант - останьтесь.
   Себе Эмгыр уже клятвенно пообещал, что сразу же с утра повелит вызвать лучшего каменщика и заставит его опползать каждый дюйм дворца  - здесь не должно быть никаких неизвестных проходов, тайников, и прочего. А еще лучше десять каменщиков - чтобы не один не хранил в голове полной схемы дворца.  Взяв в руку трехсвечный канделябр, Император приблизился к проходу.  Из него слегка тянуло свозняком, но при том несло старым тряпьем и пылью, как на каком-нибудь новиградском чердаке. Судя по пыли же  на полу, проходом  не пользовались достаточно давно.  Взвесив все за и против, Император повернулся к гвардейцу.
- Держите руку на мече, лейтенант. Мы пойдем внутрь -  я все равно не буду спать здесь покуда не узнаю, куда ведет этот проход. Там явно нет ничего опасного, но на крайний случай мы вооружены и у нас есть огонь.
  Выдохнув, Эмгыр решительно направился в темный коридор, слушая топот, издаваемый идущим позади гвардейцем.
Коридор оказался неожиданно коротким, но и завершился он весьма необычным образом. В конце обнаружилась небольшая комната, забитая какими-то вещами, укрытыми белыми тряпками.
Император сдернул первый наугад пыльный чехол, под которым  обнаружилась картина, изображающая молодую печальную женщину с водянистыми голубыми глазами и черными, как смоль, волосами. Тяжелое золотое колье на ее шее только подчеркивало изящность его обладательницы. Эмгыр не мог поверить своим глазам. Он аккуратно опустился на колено, несмотря на пыль, и аккуратно, с какой-то особой нежностью  коснулся щеки изображенной на портрете дамы.
  Бережно отодвинув первую раму, он принялся освобождать еще несколько хорошо написанных картин. Увидев одну, изображающую сурового старца с крючковатым носом, он повернулся  к Кхайру.
- Вы, верно, видели  знаменитых "карпов императора Торреса"? Репродукции весят в замке каждого лизоблюда и... впрочем, я отвлекаюсь.  А видели ли вы самого Торреса? Вот он, очень серьезный человек.  А на первом портрете моя мать.  Кто-то из слуг сохранил все это при перевороте - думал дорого продать, судя по всему, да вот только вернутся не вышло. Портреты всех Эмрейсов сожгли при Узурпаторе - кроме, по видимому, вот этих.  Вот император Фергус, мой отец, его отец, моя мать.  Здесь есть даже я. Сколько же мне тут лет? От силы восемь.
  Голос у императора был более чем странный, будто бы тот прибывал в глубокой задумчивости, глядя нанаписанные маслом   лица родных. В первый раз за эти тридцать лет  он снова видел их... Огоньки канделябра отражались в глазах Эмгыра, когда он рассматривал портрет покойного Фергуса.
- Мой отец считал, что писать портреты, причем обязательно отменные - это святая необходимость любого монарха и вообще достойного, важного  человека. Он долго искал хороших художников и мог позировать им часами, дабы сделать всего пару работ, но работ великолепных. Он говорил, что после смерти от любого императора в лучшем случае остается лишь имя,  которое ставится во главе  монарших деяний. А портрет... Портрет оставляет память о человеке, а не о правителе.

Отредактировано Эмгыр вар Эмрейс (2016-06-19 03:43:31)

[AVA]http://s017.radikal.ru/i406/1605/13/ee62e46a29d4.jpg[/AVA]Эмгыр  неотрывно смотрел на строгие лики родителей, взирающие на него со старых запылившихся холстов. Сержанта Его Императорское Величество слушал вполуха, тихо закипая от раздражения - болтовня гвардейца отвлекала  от мрачноватых, и вместе с тем светлых измышлений и воспоминаний, тех самых, что в худшие времена грели юного Йожа вместо одеяла или плаща. Нужно было прикрикнуть на сержанта, но, скрипя сердцем, следовало признать что отчасти он прав - поскитавшись в свое время по северным королевствам, врожденный нильфгаардский скептицизм Эмгыра несколько померк. Да и ведьмаки существуют явно не только  для того, чтобы пугать деревенских девок. Во всяком случае, не для того они создавались... Однако здесь был его дом, под дворцом не водилось даже, как говорили, утопцев... Разве что пара вилохвостов с обрезанными крыльями - чтобы лихой человек не мог пробраться во дворец по подвалам и водостокам. 
Звуки и пение не напугали Белое Пламя - император лишь оторвал взгляд от вещей и портретов и напряженно уставился в темноту.   Он решительно взял в руки подсвечник. Огоньки свечей отражались в его глазах, делая взгляд золотистых глаз сияющим, как у дикого зверя. Он повернулся к оробевшему аэп Лиону.
- Это старая песнь со Скеллиге. Странно слышать ее здесь, но не думаю, что что-то грозное стало бы петь нам.  Может Солнце вложило в наши руки ключ, не воспользоваться которым опрометчиво.
   Император протянул подсвечник к темному углу. Он заговорил тихо и очень спокойно, хотя явно был взбудоражен.
[b]-Эта комната была закрыта не при Узурпаторе, так что я не думаю, что что-то здесь призвано убить вар Эмрейса, в доме его и его предков.  Скорее наоборот. И... Сержант, косноязычие для офицера немногим  менее нелестно, чем дурное владение мечом.
Он повернулся в угол откуда слышал пение.
- Что ты есть и зачем ты здесь?
Вар Эмрейс не любил неоправданного риска - все авантюры, предпринятые им совершались лишь из чувства уверенности в своих силах или же глубокого отчаяния. Гробить себя ныне было непростительно глупо. Потому Эмгыр благоразумно отступил к проходу - плавно и медленно.

[AVA]http://s017.radikal.ru/i406/1605/13/ee62e46a29d4.jpg[/AVA]Эмгыр выглядел гораздо более решительно и спокойно, чем в самом деле себя ощущал. Душа императора прибывала в смятении -  он не чувствовал в происходящем опасности, хотя  происходящее было более чем странно и, оценивая его трезво, рискованно настолько, насколько может быть рискованно нечто неизведанное. Рядом топтался аэп Лион, очевидно, испытывающий сходные чувства.  Эмгыр вновь заворчал, однако, перейдя на почтительный полушепот, словно не желая попусту тревожить силы, дремавшие в тайнике.
- Я помню ваш ранг, солдат, и признаю свою оговорку, однако вы не находите, что настоящий момент несколько не подходит  для того, чтобы незамедлительно поправлять меня?
Позади раздавался грохот еще одного стражника, закованного в тяжелую броню. Этакие неповоротливые рубаки совершенно беспомощны перед внезапным нападением посреди ночи. После пары часов на посту в таком панцире они наверняка не чувствуют ни рук, ни ног. К тому же их шаги по ночам слышны на весь дворец.  Нужно приказать разрешить ночному караулу носить более удобный доспех.  Император загнал полезную мысль в глубины своей памяти. Он будет думать об этом позже, и передаст приказ мажордому. Пока что - совершенно не время для подобных рассуждений.  Эмгыр бросил на лейтенанта заинтересованный взгляд. Солдат Имперы, штудирующий древние гномьи труды? Любопытно. Нужно будет побольше узнать об этом Кхайре. Подошел  другой гвардеец. От сказанного им Эмгыр впал в глухую ярость. Он не повышал голоса, его речь не была едкой, но, будучи истинным носителем голубой крови, потомком воевод и императоров, вар Эмрейс не нуждался в дешевых эффектах.  Его лицо сохраняло сдержанное, пусть и жестковатое выражение, но в глазах... В глазах бушевало пламя.
- Я приказал вам стеречь проход и никого сюда не впускать. Как вы посмели вызывать магика без приказа?
Вмешался лейтенант. Эмгыр решительно не понимал, зачем ему серебро, но решил доверится человеку явно более знающему.  Он разрешающие кивнул, а потом  потер виски, припоминая мотив, который в юности ему доводилось слышать довольно часто. Наконец он сумел произнести нараспев:
Вот что отвечу,
когда вопрошаешь
о рунах божественных,
что создали сильные,
а вырезал Вещий:
благо в молчанье.
Император склонил перед  возникшим на стене Солнцем голову.
- Мое имя Эмгыр вар Эмрейс  Деитвен Аддан ын Карн аэп Морвудд
Он  обернулся к лейтенанту.
- Мои предки бы устроили кабинет в комнате без окон только если бы они были кротами. Невозможно работать       день и ночь в неверном свете свечей, к тому же  без глотка свежего воздуха. Я думаю, это тайная совещательная комната, или же помещение, в котором полагалось скрываться от проникших в покои убийц.

[AVA]http://s017.radikal.ru/i406/1605/13/ee62e46a29d4.jpg[/AVA]Эмгыр завороженно смотрел на стену, не в силах отвести взгляд от магического знака. Он был напряжен как натянутая тетива взведенного арбалета, словно бы шкурой чувствуя, как  воздух густеет от прилива Силы. Он научился чувствовать подобное еще тогда, когда был цинтрийским герцогом Дани, мужем принцессы Паветты. Его молодая жена была мощнейший Исток, и подобное напряжение обычно первым знаком того, что Паветта теряет над собой контроль. Это было опасно. Последней каплей стал крик, показавшийся Эмгыру смутно знакомым. Он подался вперед, растерянный и встревоженный. Когда жесткое его лицо разгладилось он неожиданно стал выглядеть моложе лет на десять. Император затравленно, с тоской посмотрел на портеты своих родителей, будто бы совершенно не желал покидать их, но, услышав потусторонний крик, сбросил наваждение.  Он, почувствовав неожиданный прилив сил, ухватил лейтенанта за шкирку, будто тот был  нашкодившим мальчишкой - пажом, и решительно потащил его за собой, на верх, по узкому проходу. Оставаться в комнате было очень и очень глупо, пусть отчего-то совершенно не хотелось оттуда уходить. Оказавшись в прохладном сумраке собственной опочивальни (благо, стеклянная дверь ведущая к балкону осталось распахнутой и вечерний сквозняк во всю шевелил легкие занавеси), Эмгыр упокоено вздохнул и разжал побледневшие пальцы, накрепко вцепившиеся в ворот лейтенанта. Он повернулся к растерянный людям - они ждали приказов.
-  Я разрешаю этому магику, за которым вы послали, осмотреть комнату.  Передайте Ридо, что утром он и его кудесники должны побеседовать с ним. Как они умеют - растяпа, прохлопавший такое под своим носом либо изменник либо бездарь, не достойный служить императору, за что и поплатится.  Скажите служанкам, что я изволю ночевать в Южных покоях. Пусть подготовят мне постель и принесут из подвала пару кувшинов золотого цинтрийского. Не медля. А теперь с глаз моих. Быстро.
Будто бы не замечая присутствующих в комнате, Эмгыр сложил руки за спиной и  развернулся к большому окну, за которым  сгущались сумерки. Ему не было страшно. Он не испытывал гнева. Только странную горечь. Наверное,это было связано с тем, что спустя почти тридцать лет он впервые подумал о родителях, которых когда-то потерял.  Обиженный на весь мир мальчишка, сброшенный с трона, которым он был когда-то,думал только о том как вернуть  человеческий облик. Дани Цинтрийский жаждал вернуть трон и имя. А император Эмгыр наконец смог оглянуться назад. И это было неожиданно болезненно.