- А по-моему идея довольно-таки интересная… - Философски рассудив, пожала плечами хищница и взяла в руки предложенный ей ведьмаком кинжал. Рукоять, обмотанную кожей, обхватили тонкие пальчики, а серебряное навершие уперлось в ладонь, где кожу волчицы от серебра отделяла кожаная перчатка, не закрывавшая собою лишь пальцы с целью удобства стрельбы. И все равно она была аккуратна с этой вещью, приняв ее из рук ведьмака. Волчица прекрасно чувствовала по запаху что к чему. И не думала о том, что собеседник безоглядно глуп. Она его изучала, как что-то опасное лично для нее и никогда доселе невиданное.
- Благодарствую.
Отступив на шаг к виверне, лучница развернулась на каблуках к чудовищу, и присела около нее, нависая так, чтобы удобно было сделать надрез. Нет, Волчица все еще не собиралась нападать или как либо раскрывать себя перед ведьмаком. Она видела что тот делал с вывороткой и довольно здраво расценивала вариант безболезненного расставания с ним. Особенно, если учитывать тот факт, что отправилась она сюда совершенно не по своей воле, да лучше бы было не тянуть с возвращением обратно, а то мало ли что.
- А ты так и не ответил зачем здесь оказался...
С виду безобидный, но насущный для оборотня вопрос-утверждение наконец повис в воздухе.
Девушка орудовала над трупом совершенно не так, как мясники разделывающие туи, она, скорее, чем-то напоминала хирурга, делающего точный разрез в необходимом месте и только там. Удивительно, что даже такие мелочи могут подсказать что-либо о человеке, которого видишь впервые в жизни.
Прорезав кожу и мышцы, оборотень отложила кинжал в сторону, сняла перчатку с правой руки, сняла с плеч курточку и засучила рукав рубахи до самой подмышки. Одежду пачкать кровью Вириенне не хотелось. После чего волчица, чей невысокий и изящный стан подрагивал от холода в виду отсутствия теплой курточки, смело просунула руку в грудную клетку большущей ящерицы, утопая в ней по плечо. Пальцы искали там, внутри, необходимый орган, впрочем, это слушать ведьмака Вириенне не мешало ни капли.

Волчица не вздрогнула, все так же наощупь копошась в трупе большущей ящерицы. Ей действительно стоило быть осмотрительнее. Оборотню токсин виверны не причинил бы вреда, а Вириенна сбросила со счетов остальное. В спешке. Отвлекшись на серебряный кинжал и сосредоточившись на нем целиком и полностью, оборотень не задумалась о том что что-то кроме него сможет скомпрометировать ее действия. Однако, внутреннее напряжение внутри оборотня после чреды вопросов ведьмака никак не отразилось на плавности и уверенности ее действий. Вириенна прислушивалась, сосредоточив все рецепторы на определении местоположения белоголового незнакомца, но слух и обоняние точно говорили что он с места так и не сдвинулся… даже более, не шевелился.
«Леший бы тебя побрал, чертова тварь… ну какая курва тебя надоумила бросаться на меня, а?» Мысленно высказывая претензии мертвой виверне, оборотень стиснула зубы. Ее тонкие пальчики наконец достигли цели и, чуть поднапрягшись, девушка оторвала сердце ящерицы от соединяющих сердце с организмом сосудов. «Знала ведь, что лучше избавиться сначала от этого типа, а потом кончать чудовище…»
Ведьмак говорил, просто и незатейливо отвечая ей на вопрос, а некоторыми словами пытался сорвать так чудно начавшийся маскарад. Человек-заказчик... Вириенна сопоставила факты. О присутствии здесь оборотня знал только один человек...
Впрочем, последние слова ведьмака заставляли Вириенну задуматься об ином, мысленно сложив в уме нехитрую головолмку.
- В таком случае, ты не нормальный ведьмак, раз все еще не достал меч. Это если мы примем твои рассуждения обо мне как нечто абстракционно верное. Но всегда остается вероятность того, что ты можешь оказаться не прав, а твое виденье ситуации - стечением абсолютно глупых обстоятельств.
Голос был вовсе не жёсток, не громок и не таил в себе никакой скрытой опасности. Казалось, девушке просто стало интересно происходящее и она пустилась в рассуждения. По крайней мере, оправдываться и бросаться в объяснения, выдумывая на ходу какую-либо историю, ей не хотелось. Она вообще не любила оправдания и все сопутствующие ему мельтешения, обладая довольно прямолинейным складом характера.
- Оборотни здесь не живут. Кажется, обманули тебя, а? – Она вытащила руку из туши мертвой выворотки, держа в руках довольно большое сердце. Обернулась, неспешно вставая на ноги и оборачиваясь, дабы найти глазами ведьмака. Ей думалось, раз он не ударил со спины и остался на прежнем месте – внезапного нападения на нее можно сейчас не опасаться. Зато слова о заказе на оборотня породили в ее голове цепочку мыслей, приводящую оборотня постепенно к пониманию того, что здесь происходит. – Меня интересует лишь одна эта вещь, – девушка кивнула на то, что держала в руках, – но подозреваю что без объяснений мне не уйти. К сожалению, перекупить твой гонорар у меня возможности нет, а вот угостить кружкой пива, оставив остальную часть убиенной страховидлы в твоем полном распоряжении – вполне. Только вот... я никого не обманываю, ведьмак. И, заметь, еще ни единого раза тебе не грозила ни чем. И подумай, ведьмак. Обстоятельно.
Волчица ловко подцепила кинжал ведьмака сапогом, подкинув его вверх и поймав свободной рукой в воздухе. В принципе, любой цирковой жонглер мог бы проделать то же самое без особого труда. Вириенна протянула ведьмаку его кинжал, так же как он недавно, взявшись за лезвие пальцами, терпя неприятное пощипывание… серебро по большей части было опасно лишь при принятии внутрь или контакте с кровью, исключая возможность регенерации. Выбор и свобода действий, конечно, оставалась за ведьмаком, но оборотень в этот момент уже готова была к любому повороту событий.

Холодная ночь щекотала ноздри и пробегалась морозцем по коже. Встретившись с ведьмаком глаза в глаза, она невольно подумала про себя, что глаза у того завораживающе красивые. Может быть, и не было в них ничего такого, но глаза хищника, смотрящего на тебя вот так прямо, всегда завораживают. Казалось, она изучила каждую прожилку в радужке его глаз за те секунды, что они смотрели друг на друга. Слова же ведьмака заставили Волчицу снова напрячься. Он знал что говорил и, фактически, припер ее к стене тяжестью доводов. Пусть ведьмак и не имел доказательств, которые нельзя было оспорить, но этот белоголовый не был глуп. Однако, отчего то, он не стал доставать меч. Имея возможность хорошо заработать, он не стал доставать меч. Голубые глаза вглядывались в желтые, пытаясь найти ответ где-то там, в янтарной бездне. А, может быть, ведьмак не знал точного ответа и просто ее проверял.
- Вот видишь… быть может, ты и заблуждаешься. – Плавно кивнула она, не отводя глаз.
Ее лицо скопировало улыбку ведьмака. Все же, Вириенна пока не поняла что у белоголового на уме.
- Как-то ты чрезмерно педантичен, ведьмак. Али брезгуешь?– Она нагнулась за брошенной на земь курткой, быстро проведя пальцем вдоль глубокого пореза на шее виверны. – Впрочем, тебе виднее, но воодушевившись твоей тягой к справедливости, которой обычно днем с огнем не сыскать, скажу что ты тоже причастен к причинению ей смерти, и не меньше моего. Не бросься она ко мне, и мы оба об этом знаем, ящерица бы ослабла и скорее всего умерла от потери крови. Как минимум. Впрочем, если я думаю правильно, подозреваю что голова страховидлы тебе и не была нужна, – улыбка переросла в многозначную ухмылку, после чего Вириенна неоднозначно подмигнула и прицокнула языком – он не стал бы за нее платить.
Положив на снег страховидлино сердце, оборотень ловко подцепила курточку и надела ее снова, кутаясь в теплый мех. Затем она извлекла из кармана кожаный сверток, куда упаковала извлеченный из виверны орган, привязав его к поясу, и надела перчатку, скрывая ладонь от холода.
- Остальное мне без надобности, но продать алхимикам можно. Говорю об этом не затем что жалею или даю взятку, а лишь потому, что я не сторонник бесполезных убийств и растрат. Была бы ситуация другой - я бы сделала это сама. Возможно, правда, потом эти деньги бы остались в ближайшей корчме.
Взяв в руки оставленный около виверны лук, девушка, полуобернулась к ведьмаку с улыбкой, все еще не доверяя происходящему. Пожалуй, этот странный ведьмак был первым, кто ее не боялся даже подозревая о том, кем Вириенна является. Потому, под настроение, Волчица, все же, добавила:
- Но если надумаешь о пиве – я пару часов проведу в трактире в Храмовом квартале. Названия не помню, но, кажется, он там один. Светлых мыслей тебе, ведьмак, и верных решений.
Нечисть неторопливо зашагала прочь. Нет, не остерегаясь и не боясь темноты. Словно укутываясь в нее, точно в теплый плед. Лес не пугал ее как напугал бы обычного человека, ведь в лесу она была почти полноправной хозяйкой. Вряд ли теперь здесь нашлось бы хоть одно существо, что смогло оспорить за ней это право. Только право ей и самой было ни к чему.

Это было неожиданно. От внезапности промелькнувшей между ними просьбы Вириенна остановилась, удивленно распахнув глаза. Конечно, ведьмак этого не видел, ведь стояла волчица к нему спиной на пороге того, чтобы скрыться за деревьями, возможно, навсегда. А когда она повернулась, вполоборота с корпусом, то на ее лице уже ничего не было написано отчетливо и понятно. Была только отстраненная заинтересванность. Прекрасная, просто великолепная маска для того, кто внутренне ощущал себя равноценно тому, что было написано у ведьмака на лице! Только она давно разучилась открыто показывать свое состояние души.
- Почему это, позволь узнать?
Она догадывалась, она даже знала ответ, но… она больше не нашлась что ответить.
- Ты что-то хочешь мне предложить?
Снова голубые глаза пересеклись взглядом с желтыми. Ехидства голубые не удержали.
- Рука и сердце на болоте – это… оригинально, конечно, но я потребую еще и мозговые косточки.
Она повернулась к нему полностью, но не приблизилась ни на шаг. Смотрела внимательно, скрестив руки под грудью и облокотившись бочком о близлежащее дерево с шершавой, надтреснутой корой.

Волчица задумчиво ответила ведьмаку, постепенно меняя позу на более раскованную и непосредственную.
- Ммм… как жаль. А я только-только представила себе сытный ужин в честь праздника.
Конечно она понимала, при чем знала в разы больше чем ведьмак, о чем тот, наверняка, догадывался. Теперь оставалось подумать что сказать и что сделать, соответственно. А вернуться она должна была, сколь бы не была соблазнительна перспектива забыть обо всем происходящем, внезапно изменив свою жизнь и перестав делать то, что делает. Ах этот ведьмак! Какое ребячество… убивать человека за первого встречного монстра без рода и имени, а ведь он же не думает что не вернись она вовремя, то все будет гладко и тихо. Будут проблемы. И Вириенна, скорее всего, найдет как выкрутиться и выйти из передряги невредимой. Это если уж совсем по-честному, не идеализируя ее. А если копнуть еще дальше, совсем-совсем начистоту… бедная волчица в овечьей шкурке давно сама плетет невидимую паутину, успешно играя одной ей известную партию чутко и осторожно, позволяя происходящим вещам оставаться на местах пока это важно и надобно именно ей. Но об этом не должен знать никто, даже те, кто ей понадобится в кульминационной части разыгрываемой партии.
- Я думала, ведьмак. – Ухмыльнулась Вириенна. – Потому и спрашиваю о том, что ты хочешь мне предложить. Неправильно забитый в сапоге гвоздь может царапать ногу и привести к смерти через заражение крови. Надеюсь, ты понимаешь, что я говорю о последствиях наших поступков, на примере выбора дешевого башмачника.
Он ее обидел. Не сильно, но его предложение все-таки царапнуло высказавшуюся гордость оборотня. Правда, Вириенна уязвилась не настолько чтобы уходить дальше сказанных нынче слов.
- Несомненно имеем. Но только не честь. Несомненно имеют нас. А ты, что хуже моего, скорее всего даже толком не представляешь кто. – В ее взгляде снова заплясали хитрые чертики.

Оборотень хмыкнула в ответ. А потом еще и сдула с лица неправильно легшую непослушную прядку волос.
- Тогда это уже называется изнасилование. – Рассудительно пожала плечами Волчица, визуально - без тени иронии. – И да, я получаю от этого ни с чем не сравнимое удовольствие.
Сарказм, с которым все это было сказано, вслед за «хмыком» довольно красочно рассказывал о ее мыслях по этому поводу, наперекор словам. Вириенна не знала, понимал ли ее белоголовый ведьмак. Казалось, что нет. Но она привыкла быть одна и до того не сильно волновалась за понимание себя другими, а сейчас она решила сделать то же самое, следуя по знакомому и понятному руслу. Выстроив в голове новые комбинации возможного развития событий, Вириенна подтвердила свое умозаключение  том, что ей ничего на самом деле это стоить не будет, чего не скажешь о ее знакомом, если все пойдет по худшему сценарию. Однако, тот, похоже, отступать не решился, несмотря на ее попытки подтолкнуть мужчину к этому решению.
Оборотень вздохнула и бессильно выдохнула, поглядывая в землю, словно та ее понимала без слов.
- Я пойду с тобой. – Получил он ответ. – Но ты меня пугаешь, ведьмак.
В конце концов, если все пойдет не так плохо, то либо не будет ничего, либо он может избавить ее от проблем раньше самой Вириенны. Пожалуй, нужно перестать терзаться угрызениями совести, и решать за других тоже не стоит.
- Я не думаю, что ты не думал о последствиях, но не могу понять какого лешего убийце чудовищ надо все это. Если бы ты огласил мне причину – быть может, мне бы было спокойнее.

Каков становится внутренний мир после десятков лет сосуществования с чудовищем  внутри тебя? С чудовищем страшным, сильным, неистовым и постоянно стремящимся вырваться из подчинения разуму, взять верх над человечностью? Мир может стать сколь угодно своеобразным, но в единой константе он сходится у любой особи с подобными условиями настоящего. Внутренний мир крепнет – это единственный путь на тропе управления безумием. Иначе оно поглотит тебя, как пламя, жадно и беспощадно. Вириенна помнила это, переживала это… и уже давно научилась контролировать гнев, ярость, боль, ненависть. У нее были прекрасные учителя и осадок разочарования, о котором она вспомнила сейчас.
Зря ведьмак ждал ее ярости. Ничего не было. Было лишь разочарование, но и оно Волчицей воспринималось достаточно ровно. Видно, ведьмак был очень молод, не успел пожить и хлебнуть реальности, избавившись от контрастного восприятия мира… иначе бы он никогда не остановил ее только для того, чтобы чесать языком о том, понятия о чем, видно, не имел никакого. Он не слышал ее, когда волчица непрозрачно намекала о том, что не все просто, и разочаровал ее надежду на то, что он понимает что делает. Болтать может каждый, а делать… увы. Вириенна же не испытывала потребности ни объяснять, ни учить, ни жаловаться на жизнь. Ни, тем более, возлагать какие-либо планы на человека, что принимает решение, даже не вникая в суть вопроса.
Вместо того, чтобы наброситься, Вириенна засмеялась, разгоняя сгустившееся напряжение, но с ответом ведьмаку тоже не тянула, стараясь говорить как можно легче и жизнерадостнее.
- Ну дура же? Дура. Еще какая. Благодарю тебя за урок… - Оборотень сделала шутливый полупоклон. Она на самом деле не хотела расставаться на нотах злобы и трагедии, и извлекала максимальную пользу из всего. Никому нельзя верить, ни на кого не рассчитывать, кроме себя… Люди, даже мутанты, готовы учить или подбивать, но не готовы отвечать. – Я не ем кости, ведьмак. Иногда так бывает, что кости едят тебя.
«Когда-нибудь ты поймешь, может быть».
Оборотень расцепила руки и бодро махнула рукой ведьмаку на прощание. Ни капли ярости, лишь понимание что соломинка – не выход, а разговор приведет в никуда, ведь предложить ему ей было нечего.

Вириенна ухмыльнулась в ответ, хоть ведьмаку была видна только ее спина.
- Утверждала. Но ты же мне ничего предлагать не хочешь.
Без укора и без иных недостойных эмоциональных окрасок были произнесены Волчицей эти слова. Она была легка и проста, вместе с тем, что была одновременно с тем сложна, порой неподъемно, критически, сложна. Только сейчас она говорила как было, неумолимо прямо. А ведьмак, казалось, совсем ее не понимал.
«Ну и пусть».
Вириенна немного притормозила у ствола дерева, делая вид что согревает подмерзшие пальцы. Как бы то ни было, даже если она чуть раньше двинулась в сторону города, то молча шлепать по болотам, демонстративно друг друга якобы не замечая, было глупо. По крайней мере, для Вириенны. Кто ж виноват в том, что обоим нужна была именно Вызима, а дорога туда была одинаковой, если с нее не сворачивать…
- Не бойся, я тебя провожу. Перегрызть нынче горло я хочу лишь одному человеку. Тебе, даже если ты постараешься, никогда не сделать такого, что поставило бы тебя в списке выше.
Как бы между прочим и невпопад заметила Вириенна, зная что ведьмак ее слышит. Только вот что же он сделает – оставалось загадкой. Он вполне мог поддержать свой образ обиженного мальчика и дуться дальше. И ей было бы ни капельки не обидно. И без того у Вириенны в жизни было много всякого, пострашнее чем обиженные ведьмаки с высокопарными прощальными речами к оборотням.

То, что ведьмак себя не стал вести как недалекий мальчишка, Волчицу только обрадовало. Облачко пара, возникшее от того, что она дыханием согревала пальцы, растворилось в окружающем пространстве без единого намека на то, что возникало когда-либо, а Вириенна, тихо, неслышно идя рядом с Геральтом, все ждала когда же ведьмак начнет задавать вопросы. В своем молчании, которое перебивать оборотень не решалась из любопытства, белоголовый провоцировал в ней небольшую долю умиления, ведь она точно знала, что вопросов у того не быть не могло.
Ухнула сова. Прыгнул куда-то в темноту заяц, потеряв интерес к странным полуночникам.
Только болотная грязь неприятно чмокала под ногами, сопровождая их путь от начала и до конца, оставаясь на белом ковре наметенного сверху снега цепочкой пары коричневых липких следов. Ну и какая тут романтика? Болото и два идиота, ночью шлепающих через него домой. Натюрморт, хоть картины пиши.
Когда ведьмак задал долгожданный вопрос, Вириенна не смогла сдержать холерический смех, только-только представив себе ситуацию во всех объемах и тонкостях. Безуспешные попытки сделать конвульсии и звук тише привели невысокую бестию к теплому и мягкому спутнику, в которого можно было уткнуться, переждав приступ внезапно настигнувшего ее реализма. Сцена была немой… ну, почти, не считая затихающих постепенно смешков: предупреждая продолжение трагикомедии, Вириенна наощупь заткнула рот ведьмаку, прижав ладонь. Думать о том, как это все выглядит, Волчица не решилась повторно, испугавшись что оба они здесь и останутся.
А потом она внезапно подняла голову, переходя к ведьмачьим вопросам без вступлений, сполпинка.
- Шестой год пошел, только он не алхимик.
Отсмеявшись, она вернулась в исходную позицию рядом с белоголовым, подтянув его за подхваченную руку в сторону города, а потом отпустила, посчитав что намек продолжить путь спутником более чем понят. Убирая руки по карманам, Волчица весело развернулась, в движении сбив с темных волос надоедливые падающие снежинки.
- Я же сказала, что ты не понял с кем связался. То чародей.
Она скрипнула зубами, с досады изменившись в лице, только голос не выдал, а лица ведьмак уже не видел. Если бы то был алхимик, он бы явно не прожил эти два года в сложившемся раскладе, ведьмаку ли не знать. Оборотень тряхнула головой, отгоняя неприятные мысли. Ей еще надо было вернуться туда.

В ответ она только пожала плечами. Для нее разница между алхимиком и чародеем была самой, что ни на есть, ощутимой. Алхимику она всегда могла оторвать голову. Эта разница была прощупана и понята на собственной шкуре в неудачнейшей комбинации.
«Но ничего, ты ведь и из этого выпутаешься, рано или позднее»
О плохом Вириенна старалась не думать, дабы не портить свое настроение окончательно.
- Ну, мне по-хорошему, надо было бы вернуться к нему сразу же, но я так думаю, что он не лопнет с досады, обрадовав тем самым меня. Я вся твоя, ведьмак, выбирай куда идем.
Ехидно так усмехнувшись, она бодро ткнула ведьмака в бок, дабы тот не фантазировал лишнего… так, на всякий случай. Вот-вот они должны были оказаться в городе, все более приближаясь к нему. Мыслей у Волчицы в голове не было, потому как ранее она все их оттуда прогнала, дабы не портили настроение. Странным поведение белоголового Вириенне не показалось, ибо она его не знала ни до их встречи, ни будет знать после. У всех свои причуды, с кем не бывает... ведьмак и оборотень с беседой за кружкой пива не многим страшнее, чем ведьмак, обнимающий хохочущего оборотня посреди ночного болота. У всех свои странности. А обнимал, надо сказать, не так уж и неприятно.

«Нагишом-нагишом, непременно. В следующий раз и тебя позовем с нами. Может, даже не утопим, если повезет». Вслух Вириенна не произнесла ничего, но вот брошенный в сторону стражника взгляд с пряным привкусом паскудства был весьма-весьма красноречив. Но, оставшись молчаливой, оборотень предоставила своему новому знакомцу безраздельную привилегию улаживать вопрос самому. А пока Геральт улаживал, Волчица неторопливо двинулась дальше мало интересуясь судьбой вызимских стражников, всенепременно являющихся частью мало трогающей Волчицу возни. Геральт же не сильно отстал, вдруг снова оказавшись рядом, да и она сама идти далече не пыталась, отдалившись от ведьмака лишь на расстоянье их обоюдной независимости.
- Хмм… Прекрасен почему? Прекрасно то, что ты не чуешь так как я, пожалуй.
Всенепременный чуть ехидный тон от этой фразы так и сочился, проникая в уши ведьмаку. Скорее всего, они сейчас думали об одном и том же.
- Чудно. Я здесь не частый гость, так что всецело положусь на тебя и ковыльну куда покажешь.
Конечно, привирала она бесстыдно, ведь волчий нос чуял тонко, а слух не уступал по чуткости ему ни в чем. Если человек всецело полагался на зрение, контактируя с миром, то таким же основным анализатором у оборотня становился нюх, говорящий всегда больше, чем глаза. И дальше чем глаза, несомненно. А, может, оборотень и не врала. В конце концов, город и его резкие запахи вполне могли ударить в нос и существенно сузить поисковые способности на некоторое время, пока ее чутье не адаптируется.
- Идем?
Беззастенчиво она подхватила мужчину под руку, тем самым моментально разрешаю для себя проблему выбора направления.

А ведь она не врала, почти не врала. И не играла. Почти. Ехидство и цинизм давно стали ее маской, прекрасно и виртуозно справляющейся со своей обязанностью ограждать чувствительные нотки души от враждебного мира. Сейчас она была собой больше, чем будет, когда вернется к своему хозяину.
Ведьмак ее не подвел и сделал более-менее разумное предложение вместе с выбором направления. И верно, оборотень была в Вызиме всего один день, и то ей требовалось добраться до болот по прихоти чародея, а это значит что изучать город времени у Вириенны прост не было. Да и кто бы ее пустил? Маг всегда старался держать ее в поле зрения… так, чтобы перестраховаться от непредвиденных казусов.
Уличный пейзаж был беден и полон грязи, но какая же радость что ночью по улочкам не слоняются толпы голдящих человеческих тел, заставляющих все в голове кружиться и переворачиваться кувырком. Сейчас время и город были какими-то иными, как казалось. Потом ее внимание привлек какой-то шум, отвлекший в свою сторону от глухого лаянья собаки, и Вириенна с каждым шагом ощущала как этот шум все приближался к ним, чтобы поглотить желтыми и теплыми объятьями. Это был шум голосов и музыка, так безошибочно говорящие за заведение еще снаружи. Пьяниц у входа Вириенна проигнорировала, но когда дело дошло д столика и спешного выпроваживания из таверны сего представителя рода человеческого, оборотень пренебрежительно фыркнула и не удержалась от комментария вполуслух, совершенно ясно отражающее ее глубокое разочарование увиденным:
- Глядя на вот Это, ведьмак, я счастлива быть тем кем, кем я являюсь. Как, думаю я, мне повезло не доживать свой век в какой-нибудь глуши, нянча пятерых детей и разыскивая, и краснея, своего прекрасного мужчину, без штанов и еле вяжущего лыко в состоянии полного беспамятства.
«Мне даже за безмозглых самцов моего вида не так стыдно». А ведь Волчица приводила не невесть откуда взявшийся пример… все было где-то видено, где-то слышано, где-то испытано. У нее, в Ковире, была соседка зачастившая к матери за зельями, в совершенно аналогичном положении. И бегали кто яд для крыс просил, кто приворот, кто, о боги, снадобье какое по мужской части или травки… И даже от человеческих женщин Волчицу тошнило, как только она вспоминала этих бесхребетных клушь. Зачем же вообще так посвящаться вот этим… мужикам, что пьют, гуляют будто кобели на сучьих свадьбах, и Любимую, чуть выйдя за порог, клянут Каргой или Стервятницей. Нет, люди вызывали только отвращение в своей массе. Но с ними нужно было примириться. Только страшно все равно было смотреть на то, что вполне могло когда-то оказаться ее жизнью.
И она смотреть перестала. Уставилась на ведьмака задумчиво. А ведь и он, при иных обстоятельствах, мог быть одним из этих людей, а не ведьмаком.
- А здесь тепло… - Вириенна давно сменила выражение лица со скепсиса на более простое. – Ведьмак, скажи мне, а люди стоят твоих шрамов? Как думаешь?

Видно было, что ведьмак не кривил душой. Вириенне это очень нравилось, даже если она не показывала. Оборотень кивнула, вдыхая запах принесенных блюд и наблюдая за вином, текущим в кружки. Захотелось поджать ноги и обхватить коленки руками, прижавшись к ним, и казаться где-нибудь в темном уютном местечке, но она была не там и делать этого сейчас было не нужно. Оставалось сидеть спокойно.
- Я вот что думаю. Каждый шрам, ведь, это чья-то прервавшаяся жизнь, но жизней, полагаю, было сгублено много больше. Ты зарабатываешь на хлеб, убивая мерзких злобных тварей. Мерзкие и злобные твари тоже убивают, чтобы жить. Не от извращенного желания убивать, отнюдь, и не для развлечения.
Конечно, она сокрыто говорила о мерзостях человеческой души, помноженной на осмысленность этих поступков, в отличие даже от неразумных существ, что лишь умножает тяжесть злодеяний, совершаемых людьми.
- И я все силюсь достичь понимания того, что дает людям право на жизнь большее, чем кому-либо другому. Я никогда не видела, чтобы ведьмаки по заказу чудовищ охотились на людей. Это не вопрос цены.
Оборотень ухмыльнулась в ответ улыбке ведьмака, стараясь не наводить грусти и уныния словами.
- Вириенна. Неважно где был мой дом.
Голубой взгляд скользнул к еде, но руки потянулись за вином, которое чуть позже разлилось во рту своим букетом.

Интересный выдался разговор. Вот теперь ведьмак отчего-то все воспринял с некой альтернативной Вириенне стороны. Оборотень скрестила руки на груди, отставив кружку, а затем закинула ногу на ногу.
- Ты сам себя так назвал. – Отозвалась она. – Я же ни слова не говорила о том, кем тебя считаю. Злостный убийца, в моем понимании, предстает как индивидуум с ярко выраженными аморальными качествами, прекрасно осознающий что делает и даже более… получающий от этого удовлетворение.
Вириенна не стала отвергать предложения нового знакомого относительно еды и тоже к ней притронулась, но осторожно. Она поглядывала на Геральта, с аппетитом уплетающего из тарелки поздний ужин, и невольно улыбнулась, задумываясь о чем-то своем. В этом человеке была жажда жить, судя по разыгравшемуся аппетиту, гораздо большая, чем у сидевшей рядом волчицы. Может, стоило взять пример?
- Не буду поддерживать эту тему, если не хочешь. Я впервые вижу ведьмака и мне чертовски интересно все. Вплоть до мировоззрения.
Говорила она тщательно прожевав и неторопливо запив, что для чудовища в качестве манер казалось более чем странным, если памятовать об их… стремительности и жажде насыщения. Вириенна же смело опровергнув все представления, деловито отрезала ножом небольшой кусочек мяса и отправила его на вилке в рот. Не хватало только салфетки, в поисках которой на мгновение скользнул голубой взгляд, но уже и один вид манерно орудующего за столом приборами страховидла из лесной чащи, до чего многим здешним посетителям было откровенно далеко, вызывал как минимум «интерес».
Когда кружка снова оторвалась от губ, к разговору оборотень вернулась:
- Хех, Геральт? А ты знаешь, что разделение пищи, у таких как я, - это шаг к серьезным отношениям?