Говорят, что война - это ад. Что ж, если так, то осада - его самый последний, самый мерзотный круг. Что для осажденных, которым некуда бежать, и частенько остается только молиться, что продержатся до снятия её сторонними силами. Что для осаждающих, что толпами гибли под стенами, залитые кипящим маслом, истекающие кровью под градом камней, болтов, и стрел,  разменивая семерых своих на одного защитника. И тем более адом была осада замка, принадлежащего собственной стране. "Гражданская война обходится государству вдвое дороже, и не приносит ничего". Просто потому, что собственные граждане гибнут с обоих сторон. Можно ли было считать осаду крепости перебежчика гражданской войной? Спорный вопрос. Да и не об этом мы сейчас говорим.

Когда Бертрам Хог услыхал о том, что король собирает войска, он думал недолго. Да, он давно уже не был темерским военным. Два года, точнее. Да, он понимал, что участие в такой битве никаких денег не стоит. Только вот дело тут было не в деньгах и не в подданстве. Просто наемник все же был не совсем дурак, и понимал, чем дело пахнет. Чем больше таких вот предателей заведется на северных землях, тем жестче будет второй Содден - а в том, что он повторится, Хог не сомневался, и тем больше страданий принесет грядущая война его землям. И не то, чтобы Берт ненавидел нильфов - вовсе нет. Те, с кем он бился в вышеуказанной битве, были такими же солдатами, верными своему государству. И убивал он их только потому, что интересы их государства подразумевали его, Хога, и всего, что ему дорого, уничтожение. Что же до ненависти... Он командиров их ненавидел. Зажратое дворянство и лично черножопого глиномеса Эмгыра - всех тех, кто начал эту гребанную бойню заради геополитических амбиций и собственного высокомерия, платя цену жизнями своих людей. В общем, подавление восстания он считал правильным. А если он какое-то дело считал правильным - он старался ему помочь. Вот и вся нехитрая логика.

Бертрам стоял на холме, в рядах бойцов "второй волны", вдыхая морозный воздух через намотанный на лицо шарф. Война-войной, а воспаление легких подхватить всегда не к месту. Первая волна штурма справилась со своей задачей легко и складно. Более того, на удивление легко и складно. Конечно, многие погибли под стенами от огня лучников и защитных машин, но сама битва на стенах была какой-то больно быстрой, больно легкой. И Хог ну вот задницей чувствовал некую фальшь в этом спектакле. Да только какую? Наши-то вот они, на стенах стоят, никто их оттуда скинуть не может. Но что-то точно было не так... "Да угомонись ты уже, параноик херов..." - сказал себе Бертрам, отгоняя мысли. Тут Фольтест обратился к людям с речью. Обычно такие речи состояли из пафоса чуть менее, чем полностью, но бойцы, тем не менее, частенько вдохновлялись. Однако Берт поймал себя на том, что король-то чистую правду говорит. И пусть не нравилась ему мысль об убийствах соотечественников - в конце концов, они виноваты лишь в том, что были верны своему лорду - но это было необходимо. А он за десять лет службы научился делать необходимые вещи. Как бы тяжело они порою не давались... Король закончил речь, и дал приказ. И хлынула вторая людская волна. И да помогут им боги, если они есть...

Бертрам был в числе первых - так уж получилось, никакого героизма. Толпа набирала скорость, и на них посыпались редкие "подарочки" от обороняющихся - большинство лучников было занято более приоритетными целями. Триста метров. Паренька в паре метров слева от Хога прошила стрела. Двести метров, сто пятьдесят... Латник, бегущий впереди, поскользнулся на снегу. Хог успел ему помочь. Иначе и затоптать могли. Пятьдесят метров, двадцать пять... Первые люди  уже карабкались по лестницам. Вскоре и сам Хог испытывал на прочность их древесину. Он и не заметил, как ноги его ступили на камень стены. Похоже, схватка складывалась в их пользу, да больно легко... Защитники отступали во двор, отдавая участки стены малой кровью. Все это было слишком подозрительно...

И подозрения подтвердились. Когда защитники вдруг перестали отступать, и дали такой жаркий бой, какой вообще могли дать. Когда во двор высыпали арбалетчики, наводя на атакующих свое устрашающее оружие, выкашивая их кинжальным огнем, как уток. Да... Не идеальная ли мишень - людская масса на стене, не прикрытая ничем, кроме доспехов? Болты косили латников и наймитов, как траву. Бертрам успел повернуться к арбалетчикам и вскинуть щит, в который тут же врезалось три-четыре болта.  И тут штурмовые лестницы начали вспыхивать, одна за одной, вместе с людьми на них... "Твою мать! Где он взял чародея?!" Кто-то пытался добраться до верха, кто-то - прыгал вниз, предпочтя хоть какой-то шанс смерти в огне. Была это магия, алхимия, или иной ход - какая разница? Подавление мятежа стало все более напоминать ловушку. Может, ей и являлось... Немногие уцелевшие лестницы давали малый шанс к бегству, а выжить на стенах не представлялось реальным. Ближайшим укрытием была башня слева. И Хог, вместе с горсткой наиболее сообразительных людей, рванулся туда. И лишь немногие из них добежали...

Надо сказать, оказавшись под прикрытием стен башни Бертрам поневоле оценил возможную масштабность плана и всю гениальность тактического хода. Оказавшись осажденными сильно превосходящими силами, защитники просто заманили часть армии врага на стены, еще части дали спуститься вниз - а потом почти намертво отрезали их от остальной армии, разделяя и уничтожая врага. Пара лестниц уцелела - возможно, у мага не хватило сил... Или же они специально оставили эту возможность, чтобы вырезать слишком медленно подходящие подкрепления? Это было бы не удивительно. А главный и самый ощутимый успех защитников - они заманили в западню самого короля! Этот мятеж все больше и больше походил на нечто большее. Может, он и был одной большой западней? Возможно, она была расставлена на Яна Наталиса, которого ожидать было бы логичнее, а попался в неё сам Фольтест! Гибель первого нанесла бы армии Темерии непоправимый урон, но теперь мятежники имели все шансы обезглавить государство полностью! В любом случае, гадать об этом было бы неразумно. Нынче нужно было биться и молиться, чтобы к замку прямо сейчас не двигались подкрепления, дабы ударить по лагерю осаждающих. Для верности, так сказать. И Бертрам собирался заняться хотя бы первым, тем паче, что внезапно обнаружил себя в одном помещении с самим королем...

Надо сказать, он поначалу сомневался, что монарх действительно полезет на стены. Разум бойца говорил, что это было неразумно. Но Хог, как воин и боевой командир - пусть и всего-то бывший десятник - не мог не восхититься этим. Он всегда был там, где его люди, сражаясь плечом к плечу с ними. Он не лез на рожон, и им запрещал. Он готов был отдать жизнь за каждого из них (пожалуй, единственный момент, в котором его трезвость и расчетливость уступали душевным порывам), и они отвечали тем же. Иногда он скучал по своим бойцам - своей настоящей семье. Но мы не об этом. В общем, что бы ни двигало Фольтестом, этот человек все более заслуживал уважение бойца - не словом, не происхождением, но делом. Похоже, он и правда был тем самым "стальным королем", о котором говорят.

И сейчас король говорил, что надо двигаться дальше. Бертрам обратился к нему, говоря не слишком громко, дабы ненужного внимания не привлечь.
- Ваше Величество! Если двинем по стене - некоторое расстояние пройдем под прикрытием башен, а открытое можно будет пробежать пригнувшись и укрывшись щитами - стрелки во дворе сейчас заняты другими нашими... - и это было правдой. Возможно, враг бы даже оставил площадку вокруг лестниц свободной, поставив бойцов защиты в отдалении, чтобы атакующие продолжали лезть под стрелы.
- Однако отряд стрелков на этой башне может нас заметить и открыть огонь сверху. Кроме того, на башенной площадке над нами, насколько я понял, работает скорпион... Его надо бы заткнуть, - наемник дернулся, услышав шаги.
- Кто-то идет, снизу. Они уже близко, - Хог вогнал копье в доски пола, взяв в правую руку дротик, и изготовился для броска... И оказия не заставила себя долго ждать. Практически сразу на лестнице появились первые латники из отряда, решившего обойти через башню и ударить по атакующим, окружая тех, кто сражался на лестнице во внутренний двор.  Десяток, или чуть больше, слегка потрепанные боем - видимо, кто-то из воинов короля попался им на пути. Они не ждали увидеть тут короля, и этот эффект внезапности сыграл на руку - первый латник не успел поднять щит, когда Хог загнал ему дротик в грудину. Противник повалился на нижестоящих товарищей (естественно, ущерба им практически не причинив). Наемник выдернул копье из досок, и изготовился к бою...

Король рассуждал логично и грамотно с тактической точки зрения. Все же он действительно был опытным солдатом и командиром. Бертрам кивнул, подтверждая получение приказа. Тут слов было не надо. Тем временем, противники приближались... Лестница, по счастью, была достаточно длинной - благо сама башня представляла из себя сооружение весьма крупное, и это дало бойцам время, столь ценное время... Хог отдал приказ стрелкам изготовиться к стрельбе, выдергивая из сумки на спине новый дротик, а латникам - открыть "коридор" для стрельбы. Десять шагов. Взведенные арбалеты направлены на лестницу. Наемник изготовился к броску. Пять...
- Залп! - скомандовал он, отправляя новый дротик в цель. Важна была каждая секунда. Из шести болтов лишь два нашли свои цели, да тяжелый дротик, намертво застрявший в щите, сделал последний предмет экипировки неэффективным.
- Латники, перекрыть проход! Копейщики, второй ряд! - тут, впрочем, можно было и не командовать - тяжелая пехота свое дело знала. Чай, профессионалы, новобранцев такой-то броней не экипируют. А вот копейщики - те были попроще, но приказ приняли. В их рядах был и сам Хог. Отбросив щит - убирать его за спину не было времени - он перехватил копье обеими руками, и занял позицию за спинами латников, работая по противнику верхним хватом. Кто-то мог бы счесть этот шаг трусливым, и этот кто-то явно был бы плохим тактиком. Копьеносцам в легкой броне не место в первом ряду в таких условиях. А платой за бессмысленный героизм могла стать не только собственная жизнь, но и жизни товарищей.

Что и говорить, бой тяжелых пехотинцев - действо долгое. Они охаживали друг друга мечами почем зря и "бодались" на щитах с рвением и яростью, но все же их защита серьезно превосходила их вооружение. Некоторые, правда, были экипированы иначе. Вот взметнулся клевец, направленный верной рукой солдата Фольтеста - и мятежник рухнул, как подкошенный, с пробитым шлемом и черепом. Вот точный удар булавы по шлему отправил в глубокий нокаут этого самого солдата. Послышался крик - боевая секира рассекла латный наплечник, засев в плечевой кости королевского латника, но топорище удара не выдержало, разлетевшись в щепки, а в следующий момент кричал уже владелец секиры - копье пробило его кирасу в яростном ударе крепкого сельского паренька, стоявшего за раненным латником, и нанесло глубокое ранение в живот. Ранение крайне мучительное, как и всякое проникающее повреждение брюшной полости, и с жизнью несовместимое. Раздался звон и скрежет металла - один из мятежников приложил латника, стоящего перед Бертрамом, мечом по шлему. Боец пошатнулся и не устоял на ногах, опрокинувшись на спину. Хог отскочил, а после нанес сильный удар копьем в открывшуюся брешь. Острие пробило доспех и грудину противника, засев в теле, и вытаскивать его не было времени - еще один противник перешагнул через павшего товарища и двинулся к наемнику, однако много пройти не успел - два болта врезалось ему в щит, а третий попал точнехонько в рот, ломая зубы и пробивая шею изнутри. Быстрая смерть, хорошая смерть. Хоть и не самая красивая. Вернув, наконец, свое копье, Бертрам вновь занял свое место - оглушенный латник оказался еще в состоянии стоять и держать оборону.

Однако, это было уже ни к чему. Враги короля все же были не самоубийцами, и смекнули, что к чему. Они бросились в бегство. И тут перед наемником встал выбор... Добить убегающих, как того требовал долг разума? Или... Отпустить, подчиняясь требованию сердца? Увы, последнее он сделать не мог. Беглецы быстро доложили бы, что в этой башне - сам Фольтест со своими солдатами. И этим подписали бы всем бойцам короля приговор. Этого Хог допустить не мог.
- Латники - расступись! Арбалетчики - залп по отступающим! - приказ был приведен в исполнение немедленно. Однако пара мятежников еще оставалась в живых...
- Легкая пехота, за мной! - наемник устремился вниз, догоняя беглецов. Это было нетрудно. Первый даже не успел обернуться - жало копья прошло практически насквозь. Второй же бросился на наемника, стремясь хотя бы продать свою жизнь подороже. Бертрам не мог вытащить копье, и не успел бы достать саблю. Так что он просто рванулся вперед, перехватив левой рукой руку латника у запястья, навалившись грудью на щит. Мизерикорд, висевший на поясе противника, быстро оказался в руке наемника, а потом - и под ребрами у несчастного. Боец захрипел,  на губах его вздулись розовые пузыри. "Легкое... Курва. Прости, брат." Однако, мучения бедолаги длились недолго - топоры и дубины подоспевшей пехтуры оборвали его песню на печальной ноте.

Все было кончено. Вернее, не всё, а лишь конкретная стычка. Бертрам был благодарен судьбе, что никто из беглецов не успел попросить пощады. Это было бы... Наверное, слишком. Приказ о истреблении несчастных и так был сложным решением. Впрочем, долг перед солдатами требовал его принять. Хог вернулся к солдатам, по пути отыскав потраченные дротики и вернув их в сумку на спине. Молча он пробежался взглядом по их рядам, считая. Это был... Напряженный момент. А потом, наконец, наемник вздохнул с облегчением. Убитых, вроде как, не было. Двое "тяжелых" из числа латников, да еще трое с легкими ранениями, дать отдохнуть - и можно продолжать бой. В целом размен более, чем удачный, учитывая вырезанную дюжину латников врага.
- Так... Ты - встань там, в пролете ниже, - скомандовал Бертрам легкому пехотинцу, указав рукой на пролет. - Увидишь врага - быстро наверх. Ты и ты, - на сей раз отмечены были латники, - пасите проемы башни, да не высовывайтесь. А ты... - наемник выбрал самого молодого на вид и неопытного, по результатам боя, паренька, - ...если начнется бой - беги на верхнюю площадку башни, и оповести нас. Стрелки - за мной. У Его Величества могут найтись для вас цели. Остальные - помогите раненым перевязаться и ждите приказов. Выполнять! - Хог отметил для себя, что потихоньку вживается в забытую было роль армейского командира. Это навевало бы ностальгию, если бы в сложившейся обстановке было время для размышлений. Наемник, подобрав свой щит, ринулся наверх, дабы отчитаться об успехе и выслушать дальнейшие приказания.

Вбежав на верхнюю площадку башни Хог обнаружил короля осматривающим осадное орудие. Что ж, это были хорошие новости. Отдав стрелкам команду держать головы ниже - со двора башня едва простреливалась напрямую, но все же шансы словить болт имелись - Бертрам обратился к монарху:
- Докладываю, Ваше Величество! Противник разбит, выживших нет. Наши потери - двое тяжелых и трое легко раненных, убитых нет. Жду дальнейших распоряжений, - он с трудом подавил позыв вытянуться по стойке "смирно" - этакий отголосок армейской выучки. Но все же ни к чему было делать из себя настолько удобную мишень, а заодно - сообщать излишне наблюдательным бойцам противника, что эта башня взята темерцами. Лояльными королю темерцами, если быть точным.

Бертрама очень порадовало, что Фольтеcт не cтал уничтожать машину. Это был тактичеcки грамотный ход. Конечно, как только cтанет извеcтно о захвате башни и cкорпиона на ней, оcтавшимcя тут ребятам придетcя туго. Но еcли они уйдут в грамотную оборону - тяжелая пехота cможет держать проход вечно, а cтрелки, даже немногочиcленные, на cтоль выгодной позиции cмогут пощекотать нервы арбалетчикам противника, оттянув их огонь на cебя. А уж вклад cкорпиона так и вовcе переоценить сложно. Король заговорил с наемником.
- Знаком, Ваше Величество. У нас во Флотзаме была такая. Да и сейчас есть, - комендант давненько хотел обзавестись баллистой, и желательно направить её на Понтар, дабы иметь возможность бить по кораблям. Но пока приходилось довольствоваться скорпионом на воротах. У него были свои преимущества - перезаряжался он быстрее и стрелял точнее, а целей для баллисты все равно пока не было. Не стрелять же по торговым кораблям, в самом-то деле. Далее Хог слушал речь монарха молча, глядя через крепостные зубцы на копошащихся внизу темерских солдат, перегруппировывающихся для новой попытки, соглашаясь про себя с каждым словом. Любовь Его Величества к осадным машинам не была особым секретом среди военных. Однако в этой ситуации её пришлось ограничить - больно важное стратегическое значение было у этого замка. И обработка стен катапультами и требюше нанесла бы слишком серьезные повреждения. Нет, разрушать собственный замок, да еще и приграничный, было бы непростительно глупостью. Потому, видимо, и пришлось выбирать штурм по "плохому сценарию" - с лестницами и пехотой, даже без тарана. Впрочем, сейчас в этих рассуждениях толку не было. Монарх изложил свой план, и поинтересовался на счет возражений. Их у Бертрама не имелось, а вот идеи были.
- Ваше Величество, если позволите, есть одна мысль... - наемник, морща лоб, излагал быстро и четко, будто даже чуть отстраненно. Он всегда так говорил, когда дело касалось планирования, сосредоточенный на ходе собственных мыслей.
- Время играет против нас, а односторонний штурм барбакана займет его довольно много. Они могут успеть подтянуть подкрепления. Но что, если... Я возьму малую группу бойцов, мы переоденемся в цвета предателя - накидки и щиты, и пробежимся по двору? В такой суматохе никто не обратит внимания на пяток солдат, а стрелки не различат в нас целей. Мы могли бы беспрепятственно войти в барбакан, и атаковать изнутри, в то время, как Вы с остальной группой зайдете со стены. Так будет чуть более рискованно, но намного быстрее и эффективнее, и позволит нам использовать больше сил одновременно даже в тесноте укрепления. Мы также могли бы попытаться пройти наверх и вырезать стрелков, но скорее всего бойцы охраны ворот нас узнают, и придется драться. Конечно, есть еще риск получить от своих, если они нас не узнают, но он не так уж велик, если вести группу осторожно. Что скажете, Ваше Величество? - наемник, наконец, оторвал взгляд от происходящего вне башни, и взглянул на монарха, застыв в ожидании дальнейшего приказа. Конечно, это был не сильно великий тактический план. Но при должном исполнении он должен был быть весьма эффективным. Впрочем, решение-то, естественно, было за Фольтестом. Чего бы ни пожелал монарх, Бертрам выполнит приказ беспрекословно. Но идеей поделиться все же стоило.

Что ж, король решил пойти на рискованный шаг. Такова уж была вся эта осада. Зато, пусть ставки и были высоки, такие ходы могли купить им победу малой кровью... Или привести к сокрушительному поражению. Впрочем, сейчас об этом размышлять было не время и не место, да и не должен был Хог этим заниматься. Всё, что нужно солдату, чтобы действовать - получить приказ. И он его получил. А потому, покуда король оставался в башне и провоцировал защитников, наемник быстро спустился с верхней площадки в башню, и принялся за поиск подходящего снаряжения. Щит нашелся быстро - средний каплевидный, с гербом предателя, а вот с накидкой дело обстояло куда хуже... Во-первых, их носили не все воины, а во-вторых - многие экземпляры были изрублены или испачканы кровью, если не бывших владельцев - так их лежащих рядом товарищей. И все же, в конце концов удалось найти несколько наиболее пристойно выглядящих экземпляров. В конце концов, было бы даже странно видеть отряд бойцов в чистом и свежем облачении, когда осада в разгаре. Последним штрихом в "переодевании" стали шлемы с закрытыми лицами, дабы исключить возможность узнавания по чертам лица. И как только с этим было закончено, рог запел сигнал к осаде. Вновь. А значит, нельзя было медлить боле.

Пятеро солдат в цветах предателя отделились от силуэта башни и бодрым бегом направились в сторону барбакана, а минутой спустя к той же самой башне потянулась вереница уже настоящих бойцов графа. По счастью, им не было дела до пятерых странных ребят, бегущих в другую сторону - а может быть, их просто не заметили. Достаточно отдалившись от неприятеля, наемник встал перед выбором - вести людей, лавируя меж постройками и скрываясь от глаз, или же как ни в чем не бывало пробежаться по двору? Думать было некогда, и выбор пал на второй вариант. Ведь ежели хочешь что-то спрятать - прячь на виду, как говорится в старинной поговорке. Да и всякий шпион знал, что если не хочешь, чтоб тебя заметили - будь видим, и держись так, будто именно тут тебе самое место. Бертрам Хог шпионом, хвала Лебеде, не был, но хитрость эту небольшую знал хорошо. Обычно она срабатывала, и сработала и на этот раз. До определенного момента.
- Эй, бойцы! - окликнул их молодой, высокий, но все же мужской голос. Растерявшись было на миг, наемник взял себя в руки и обернулся к говорящему, вытянувшись по стойке смирно, молясь, чтобы никто из воинов под его началом не потянулся к оружию. Перед ним оказался человек, чьи знаки различия выдавали в нем сотника, однако, судя по возрасту и некоторой неуверенности, назначен он был недавно, и еще не вполне освоился. Это были хорошие новости. - Куда это вы несетесь? Враг-то там, в той стороне, а в башне и вовсе сам король!
- Мы направляемся к барбакану, господин сотник. Нам приказано усилить охрану ворот, - без запинки отчеканил Хог. По сути, он мог бы нести практически полную чушь, главное - чтобы говорилось уверенно.
- Кто приказал? И с кем я разговариваю? - сотник честно пытался придать голосу строгости, но получалось так себе.
- Докладывает десятник Хог. Приказ отдал... Чароплет этот... Как его... - мастерски играл забывчивого солдафона Бертрам. Он решил назвать свое собственное имя, потому, что так прозвучало бы куда убедительнее. Да и думать новое времени нет. Да и сотник все ж был сопляк-сопляком, а потому можно было предположить, что каждого десятника он поименно не знал.
- Мэтр аэп Гросс? - подсказал сотник, и наемник усиленно закивал. А потом понял, что поспешил. Этот вопрос вполне себе мог быть ловушкой. Мгновение ожидания реакции, казалось, длилось вечно. А потом... Потом можно было спокойно выдохнуть.
- Понятно. Херов чародей, в такое-то дерьмо нас втянул, так еще и командует, сука... - эти слова были обращены не к "десятнику", а скорее в пустоту. - Ладно, надеюсь, он знает, что делает. Свободны.

Что ж, могло быть и хуже. Правда, чертов ублюдок задержал их, а потому остаток пути пришлось проделать совсем уж бегом. Путь прошел без исключений, если не считать одной вещи... У самого входа в барбакан Бертрам почувствовал, как что-то укололо его в ступню. Более того, опусти он ногу резче - скорее всего, пропорол бы её и захромал. Выругавшись, наемник вытянул из подошвы кожаного сапога небольшую "звездочку" из четырех острых металлических штырей, направленных в разные стороны. Эта прелесть использовалась, как правило, в качестве противоконного заграждения... И это натолкнуло на одну мысль. Аккуратно приблизившись к проему ворот, Хог разгреб снег, и ужаснулся. На небольшом участке, очищенном от снега, такие "звездочки" были размещены очень плотно. И, похоже, такой же слой покрывал весь проход через врата. Кажется, граф подготовился к ходу с кавалерийским ударом. Конечно, полностью конницу это бы не остановило, но неизбежно создало бы толчею в воротах. Всадники станут отличными мишенями, когда некоторые из лошадей взбесятся от боли, а некоторые - просто испугаются... Об этом следовало сообщить королю, но для начала - взятие барбакана.  Наемник со своими людьми устремился наверх...

Король к тому времени еще не подоспел. Бертрам только надеялся, что он все еще жив, и придет. Иначе они все - трупы.
- Кто такие? Что тут делаете? - обратился к Хогу тот, что был тут за главного. Что ж, вот он, момент истины. И только Бертрам набрал в легкие воздуху, чтоб ответить - как в разговор вмешался один из солдат.
- А я видел этого бугая! Он же с Фольтестом, сука! Шлем переодел, тряпки напялил, и думает, что не узнают!
"Пиздец. Приехали."
- Бей! - коротко скомандовал Хог своим людям, нанося удар копьем в шею десятника из нижней позиции. Тот захрипел и подался назад, заваливаясь. Он едва успел выхватить молот. А мгновение спустя молот этот оказался в руке наемника, бросившего копье. Ибо с этим оружием тут было не развернуться, а людей, было слишком мало, чтобы прикрыть копейщика. Потому пришлось Бертраму на равных с тяжелобронными латниками выступать на сверхближних дистанциях. Что ж, получалось довольно неплохо - голову его защищал шлем, а тело и ноги - щит, с которым наемник управлялся весьма умело, хоть каплевидный и не был его любимой формой. Вовремя поднятый щит остановил удар длинного меча, а тяжелое навершие молота раздробило правое запястье нападающего, заставляя выронить оружие. Мгновением спустя тот упал, заливая все кровью из рассеченной топором другого латника шеи. В следующую секунду другой боец предателя занес шестопер над головой последнего, но Бертрам опередил его, горизонтальным ударом сминая шлем противника вместе с черепом. Желеобразная бежевая субстанция вперемешку с кровью потекла из-под железа шлема, осколок кости раздробленной глазницы выколол глаз. Противник повалился, лязгая латами. Мерзкое зрелище, наверняка вызвавшее бы у человека неподготовленного приступ тошноты. Хог, возможно, и сам не удержался бы, если б давным-давно не искоренил в себе привычку смотреть не на поверженных, но на боеспособных противников. А потому всех "прелестей" не разглядывал. Короткий кивок спасенного латника стал единственной благодарностью. Такой скупой жест был типичен для солдат - в пылу битвы, как водится, не до благодарственных речей - и в нем было куда больше, чем могло казаться человеку далекому от военного дела. Бертрам с бойцами быстро пробился до противоположного лестнице угла, где они и заняли оборону, дожидаясь сил короля. Резона перегруппировываться у подъемного ворота не было - все равно в бою не до подъема ворот. Это закрыть их можно было, просто дернув рычаг, отпускающий механизм. А вот поднимать приходилось, крутя колесо. Так что сначала нужно было с противником разобраться, и это было удобнее делать, когда он был с одной стороны. Весьма, к слову, немногочисленным противником. Наемник еще удивился, почему это ворота охраняет так мало людей... А потом услышал топот множества ног снизу.

Похоже, настоящее подкрепление только что прибыло. И присоединилось к веселью, определившись, в чем дело и кого бить. Вот теперь-то все началось по-настоящему.

"Ох, Ваше Величество, чего ж вы так долго..." - мимолетом подумал Бертрам, всеми силами отбиваясь от наседающих свежих сил противника. И он готов был поклясться, что остальные парни его отряда подумали о том же самом...

Бой все продолжался. Не для кого не было секретом, что если не придет подкрепление - им конец. Невозможно победить при таком численном перевесе противника. Да, латники Фольтеста своими навыками удивляли даже Бертрама. Да, они бились получше, и были отлично экипированы - в тяжелом доспехе даже пропущенный удар не фатален. Да, на их стороне было определенное тактическое преимущество, уравнивающее шансы - одновременно против пяти королевских бойцов могли биться не более шести воинов предателя, и то в большой тесноте. Но тем не менее, экипировка врага тоже отлично защищала, и каждое убийство давалось тяжело. И, что самое худшее, на смену каждому убитому вставал новый противник, со свежими силами. Оставалось только молиться, чтобы король со своими людьми все же пришел...

Не смотря на всю свою выучку, воины короля, наконец, понесли первые потери. Парню, стоявшему по левую руку от Хога, сунули меч в зазор между пластинами брони. Алая кровь окропила клинок солдата предателей, а вскоре пролилась и его собственная: его меч зажало между пластинами брони, и выдернуть его боец не успел - удар молота размозжил ему череп. Четверо оставшихся солдат лишь отступили назад, глубже забиваясь в угол, чтобы сохранить плотность строя - павшему товарищу было уже ничем не помочь, а тактическое преимущество надо было уберечь. Теперь в бою могло участвовать максимум четверо против четверых. Наемник пожалел, что не прихватил с собой копейщика, или что сам с копьем не встал за спины бойцов - так дело пошло бы резвее. Но с копьем он мог и не пробиться к этому углу в такой тесноте... В любом случае, думать об этом было не время. Закрыться от удара, ударить в ответ. Подцепить навершием молота щит противника, "открыть" его, как дверь, и провести короткий, но сильный удар кромкой собственного щита в лицо. Лязг стали, удар. Лезвие чьего-то меча скрежетнуло по шлему. Наемник впервые порадовался, что нацепил на голову это "ведро" - иначе сейчас ему бы пропороли рожу. Вообще говоря, в ходе этой осады Бертрам понял одну вещь - для таких операций нужна броня помощнее. Хотя бы кираса. Или чешуи каленой на кожанку нашить. Да, броня прибавит в весе, но для Хога это все равно капля в море. Главное - чтоб движения не сильно сковывало. Да и не поиграешь на подвижности в таких условиях - народу много, места мало. Зажмут и не заметят. Хотя один козырь у наемника имелся - уставал он гораздо медленнее тяжелобронных латников, и даже сейчас был относительно свеж и бодр.  Однако долго ли выйдет держаться против напирающих врагов. Неизвестно, сколько вышло бы, но пришлось недолго. Ибо пришел король.

Небольшой отряд Фольтеста врезался в ряды предателей неожиданно. Никто не услышал топота окованных в железо ног. А кто слышал - приободрился, думая, что пришло свежее подкрепление. Пришло, конечно. Но не им. Предателям же рассчитывать было не на что - потеря сына надломила графа. Его тактическая хитрость спасовала перед горем - человек с вырванной рукой был обречен истечь кровью. И теперь практически все силы предателя штурмовали башню со скорпионом... Бертраму того знать было неоткуда, но факта это не меняло. Итак, вернемся к бою. Первые удары воинов короля обрушились на открытые спины предателей, сходу отправив несколько человек к праотцам, и внеся смятение в ряды оставшихся. Тот латник, что сражался с Хогом, машинально обернулся - и получил удар клевцом, находящимся на обратной стороне молота, прямо в темя.
- Они пришли... А ну, навались! - скомандовал Бертрам своим бойцам, и те, до поры сосредоточенные на защите (гораздо выгоднее все же держать перед собой измотанного противника, чем убить его и сразиться со следующим), перешли к нападению, обрушивая град ударов на предателей.  Воины наемника и короля перемалывали дезориентированного и деморализованного противника, как мельничные жернова. И вскоре всё было кончено.

К счастью, латники короля вовремя остановились, не навредив своим переодетым сослуживцам. Из отряда Хога был один убитый и один оглушенный, и все без исключения имели по паре-тройке легких ранений. А кроме того, были дьявольски вымотаны. Сам Бертрам в бою получил порез на правом боку - один ловкий малый просунул клинок меча под щит и полоснул. Благо, кожанка уберегла, но лезвие все равно дошло до мяса и скрежетнуло по ребру. Кроме того имелась неглубокая рана на правом плече и чуть кружилась голова от удара по шлему. Однако он был жив, и более боеспособен, чем остальные, ибо устал куда меньше. За то стоит благодарить природную выносливость, тренировки и легкое снаряжение. Прочим бойцам его отряда надо было основательно перевести дух. Наемник обратился к королю, выпрямив спину.
- Докладываю, Ваше Величество. Задача выполнена, барбакан захвачен, но выяснились дополнительные обстоятельства. Земля в проеме ворот усыпана "чесноком", спрятанным под снегом, да так густо, что хоть лопатой разгребай. Будто предвидели защитники конную атаку через ворота. Это серьезно затруднит проход конницы, и сделает рыцарей отличной мишенью, - отчитывался наемник перед королем. Он не знал, что было делать с этим, но должен был сообщить. Хотя пара идей все же пришла. - Если позволите, Ваше Величество, есть мысль, как от этого избавиться. Шипы "чеснока" - они ведь либо вонзаются, либо гнутся. Копыто протыкают на раз, но что-нибудь тверже им не по силам. Например, подошва латного сапога. Если пустить небольшой тяжелобронный отряд впереди конницы - они могли бы "утоптать" местность. Или, будь у нас больше времени - можно было бы приказать людям закидать проем чем-нибудь. Хоть бы и трофейными щитами, или какими-нибудь досками. Но это будет долго и трудно провернуть.
Поделившись своими мыслями, Бертрам замолк, ожидая приказа. В любом случае, решать было королю, но утаивать мысли, которые могли решить проблему, было просто преступно. Что касается ворот... Приказ об их открытии было только Фольтесту отдавать. Не пристало простому наймиту в присутствии короля командовать. Так что всё теперь оставалось за монархом.

- Выполняю, Ваше Величество, - подтвердил Бертрам получение приказа, и устремился вслед за королем. Счет шел на секунды - поняв, что барбакан сдан, предатель должен будет бросить все силы на то, чтобы отбить его... Хотя эта ловушка с "чесноком" наталкивала на мысль, что взятие ворот входило в планы предателя. Он, по факту, разменивал барбакан на большую часть конного резерва, таким образом лишая короля последней козырной карты... А ведь у него была еще цитадель - главное здание замка. Укладывая щиты, и пытаясь в этом деле соблюсти идеальное соотношение плотности и площади покрытия, наемник вдруг понял одну вещь. Он ничуть не удивится, когда войска графа, обстреляв наступающую кавалерию, просто укроются за прочными воротами главного здания. И выколупывать их оттуда без тарана будет долго и больно... Если, конечно, не поискать других входов. А ведь все к тому шло - граф изначально ничуть не цеплялся за стены, не обеспечил барбакан должной защитой, и даже сейчас не спешил посылать сюда войска. Фрагменты мозаики начали складываться в цельный узор, изображавший вовсе не оборону, но неторопливое, организованное отступление, ставящее целью истребить как можно больше воинов короля при минимальных собственных потерях, сокращая численный перевес противника. Граф, похоже, изначально нн собирался удерживать укрепления. Стены, двор... Он отдавал все это шаг за шагом. Отдавал на своих условиях, каждый участок камня и земли разменивая на жизни королевских солдат, заставляя осаждающих выкладывать карту за картой, козырь за козырем, со своей стороны жертвуя "мелочью" - или тем, что таковой считал. Ибо он не мог победить в прямом столкновении. Даже с учетом стен - слишком большое пространство, слишком мало бойцов, по сравнению с королевским войском. И принятие боя в замкнутом пространстве стен цитадели, где численное преимущество и вовсе сводилось на нет, выглядело логичным финалом этой картины. Венцом, последним штрихом, начинкой пирога. А главное - предотвратить это было решительно невозможно. Только свести на нет попытки уничтожить больше половины лояльных Фольтесту бойцов. Король, наемник и несколько других солдат именно тем и занимались, прокладывая кавалеристам "мост" через поле металлических колючек. Двое латников прошло рядом с Хогом, таща массивную башенную дверь со сбитыми петлями. И как только она легла на свое место - первая дорожка была проложена, и её оставалось лишь расширить. И только сейчас, по-видимому, до командования предателей дошло, что это за возня была у ворот. И дошло слишком поздно... Рог протрубил отступление. Солдаты графа бросились прочь от стен, перегруппировываясь и перестраиваясь во внутреннем дворе. Они следовали изначальному плану - с боем отступить в цитадель, но теперь, когда ничто не останавливало прорыв конницы, потери при этом будут в разы выше. Однако и для королевских войск этот бой будет не из легких - стрелки графа поливали их дождем стрел и болтов с крыши и через бойницы твердыни, а прорвать сплоченные ряды отлично подготовленной пехоты графа будет совсем не просто. Тем временем, основные силы армии Фольтеста заняли свободные теперь стены, и, воссоединившись с группой, оставленной в башне, спускались во двор. А потом... Ржание коней и топот копыт оповестили о прибытии конницы. А значит - до бойни остались считанные мгновения...

Кавалерия подоспела. И, как обыкновенно и бывает в таких случаях, началась резня. В этот раз - для защитников. Удар конно-человеческой массы смел тех солдат противника, кто не успел присоединиться к строю остальных. Но дальше начались проблемы. Как только кавалерия утратила преимущество  таранного удара, проку от неё стало много меньше - всадник, неподвижный, да еще в тесноте - отличная цель для копий и болтов. Но это знали как пехотинцы, так и рыцари, а потому последние организованно отошли. Для Бертрама Хога это означало только одно...
"Пришло время отрабатывать жалование."
Поле боя будто замерло на момент. На какое-то мгновение, меньше секунды, между отступлением конницы и атакой пехоты, время будто остановилось. А потом - грянули сотни глоток, выкрикивающих боевой клич. Каждая - свой.
- За короля!!!
- Темерия-а-а!
- Предателя на плаху!
Это было нормально. Эти мгновения перед схваткой - будь то атака, или изготовка к её отражению - их бесполезно и пытаться описать словами. Это надо чувствовать. И в этот момент каждый давал выход напряжению, как мог. Боевой клич был отличным способом. Бертрам Хог не кричал. Он лишь перехватил копье поудобнее, и рванулся вперед. Путь до рядов предателей - жалкие секунды. Всего-то считанные метры. Как падение... И, как это обычно бывает, за падением последовал удар. Копье Хога, направленное выше щита в лицо мечнику, было все же встречено поднятым щитом... Но не отведено в сторону. Большая ошибка. Импульс туши более пятнадцати стоунов весом, разогнанной до приличной скорости, передался несчастному пехотинцу, опрокинутому на отступающих товарищей. И следующий удар отразить он уже не смог... "Прости, мужик. Упокой тебя Мелитэле..." - мимоходом подумал наемник, вступая в бой со следующим противником. Он не любил драться с солдатами - такими же, как он. И ненавидел добивать лежачих. Особенно - тех, что когда-то бились на его стороне. Кто знает, как многие из павших сегодня сражались под Содденом вместе с ним, проливая кровь за свою страну?.. Наемные копейщики, в числе которых был и Бертрам, теснили солдат предателя наравне с остальными силами короля, но все же прорвать ряды не удалось. Предатели - а точнее, верные солдаты конкретного предателя - отступили в организованном порядке. Хоть и не без потерь. Не без потерь...
Массивные двери захлопнулись перед самым носом пехотинцев. И тут Хог понял еще одну вещь. Разобрался, наконец, в том, что же было источником запаха, который упрямо щекотал ноздри, но понять, что это, было некогда. Масло.
- Назад, дьявол вас дери! Масло льют! Назад!!! - что есть сил заорал наемник. Ему-то, впрочем, мало что угрожало - он находился в отдалении от ворот. Хотелось уберечь людей. А смотреть, как соратники варятся заживо - не хотелось вовсе. Впрочем, не он один дошел до этой мысли. По счастью, пехотинцы успели отойти до того, как из ниши над воротами пролился маленький, но концентрированный огненный дождь. Или, скорее, водопад. И на этом граф Аттари окончил свой ход. А король Фольтест не преминул начать свой, с приказа отойти под защиту стен.

Так получилось, что после отступления Бертрам вновь оказался подле короля. Какое же, все-таки, интересное стечение обстоятельств... Что же, возможность посветить лицом перед такими личностями была очень даже на руку. Главное еще зарекомендовать себя при этом с лучшей стороны. Как знать, может, король запомнит его. Впрочем, Хог не думал об этом сейчас. Он был полностью сосредоточен на проблемах текущей осады.
- Заперлись, собаки. Таран бы мне, да понадобится время. Холера, наемник! - Бертрам сразу понял, что обращается король именно к нему. - В распоряжении предателей есть один завалящий магик, так или нет? Отвечай быстро…

И наемник ответил. Быстро.
- Так точно, Ваше Величество. Какой-то аэп Гросс, - так уж получилось, что такую вот скудную тактическую информацию он раздобыл, отбрехиваясь от местного сотника, во время пробежки по двору.
– Если есть – у них вырисовываются отличные карты, тогда как мы в очередной раз уступаем. Мерзавцы заперлись внутри замковых помещений, а я даже не озаботился тараном, дурак… надо что-то предпринять, время играет против нас.
Король задумался. Задумался и Хог. "Так... Если ломать ворота - это займет кучу времени, и унесет жизни множества людей, залитых этим проклятым маслом. Конечно, быть может, хоть ворота и крепки, но петли - говно, но ставить на это опрометчиво..." - Бертрам потер подбородок. "Ну и зарос же я, мать твою... Гхм, так, о чем я. Штурм. А что, если..."
Когда заговорил король, в наемничьей голове уже сформировалось некое подобие плана.
- Это не Насрог, Бодрог и Разрог, которые не взять нахрапом. Лишь три крепости на Севере столь укреплены, а значит, эта должна иметь свои слабые места, осталось лишь найти таковые. Пока доставят или соберут таран, пройдет немало времени, которого просто нет. Значит нужно вскрывать эту бочку с тухлой рыбой иным способом. Хм, подземные ходы… нет достоверных данных о них. Надо найти способ проникнуть внутрь и нейтрализовать чародея.
Жестом подозвав ближайшего солдата, Фольтест послал того к трофейной артиллерии.
- Пусть стрелки глянут, будет ли толк от захваченных скорпионов, можно ли использовать их против укрепленных внутренних ворот.
Что ж, наверное, пришло время излагать.
- Ваше Величество, если позволите, есть одна идея. Наверняка ворота - не единственный путь. Должны же быть какие-то боковые двери, проходы для прислуги... Черный ход, наконец. Такие пути слишком малы для всего войска - мы просто увязнем в коридорах, но группа бойцов могла бы проникнуть в замок и открыть ворота... И, возможно, покончить с чародеем, застав того врасплох. Возможно, если план кажется Вам стоящим, к штурмовой группе стоит присоединить пару стрелков. В коридорном бою толку от них не будет, но они могут быстро пристрелить магика, если он будет на расстоянии, когда его обнаружат. И, Ваше Величество, по поводу скорпионов... Даже если ими не удастся повредить ворота - было бы неплохо отработать ими по вон той надстройке, что над воротами нависает. Оттуда льют масло, и если удастся разбить котлы, или хотя бы прижать их обслугу - это здорово сократит потери при штурме.
Изложив план, наемник замолчал, ожидая распоряжений монарха. Естественно, он не претендовал на лавры гениального тактика, но... Изложить идею всегда стоило. И если король - командир много более опытный и умелый - сочтет её достойной воплощения, это будет не только приятно, но и поможет спасти жизни многих людей. И последнее явно перевешивало перспективу опозориться в том случае, если план был дурной.

Бертрам Хог выдохнул с облегчением. Король одобрил его идею. Новость о том, что возглавить операцию придется именно ему, не стала неожиданностью. Конечно, это снова означало риск. Наемнику предстояло подвергнуть свою шкуру опасности большей, чем за всю осаду до того. Но... Бертрам был солдатом, и полевым командиром - пусть даже в прошлом, и пусть командовать приходилось всего-то десятком. И не привык он взваливать ответственность за свои планы на плечи других людей, и доверять жизни своих солдат кому бы то ни было, кроме себя. Посылаешь людей на смерть - так веди их, так он считал. Это было не только честно, но еще и держало эффективность на уровне. Ведь когда плата за ошибку - твоя собственная жизнь - ты будешь очень стараться подобрать наилучшую тактику. И, помимо прочего... Хочешь сделать все как надо - делай сам, так ведь? Тем более, когда ставки так высоки. Хог кивнул, подтвердив, что приказ получен и принят, и отправился вслед за Фольтестом.

Что же... Ему самому предстояло выбрать отряд. Это были хорошие новости - кандидаты для такой операции должны были обладать строго определенным набором вооружения и физическими данными. Бертрам выбрал восемнадцать людей, вооруженных мечами покороче или молотами, дабы успешно сражаться в тесноте, обязательно - при щитах, из них двенадцать были в достаточно крепкой, но тяжелой броне - эта команда должна была открыть ворота, десяток копейщиков - копья были незаменимы в коридорах, где с фланга не подойти, отлично пробивали броню и позволяли бить из-за спин щитоносцев, и четверых стрелков - по двое с луками и арбалетами соответственно. Неизвестно, сколькие дойдут до мага, и нужен был запас. Возможно, такой подход к человеческим жизням многие нашли бы циничным... Но иногда приходится смотреть на вещи так. Особенно - когда это могло спасти больше людей. Когда все было готово, наемник обратился к отобранным людям.
- Итак, бойцы... - начал Хог. Он никогда не умел толкать речи. А потому... Просто перешел к сути. - План таков. Мы проходим во внутренний двор, и, двигаясь под прикрытием построек, ищем другой вход в замок. Если найдем - проникаем внутрь, затем разделяемся. Часть бойцов - в основном, ребята в броне - идут к воротам, и открывают их. Ваша задача - не умереть! По возможности - не вступайте в бой, действуйте быстро и решительно. Как только ворота будут открыты - вы спасены. Другая же группа... Идет со мной. Наша цель - граф. Его необходимо взять живьем - это обязательное условие. В общем, вы все помните, что сказал король. Мы должны быть так же быстры, и тихи - враг не должен знать, что мы идем. И особые распоряжения для стрелков: вы с нами с одной целью - пристрелить чародея. Потому не высовывайтесь почем зря, и стреляйте в любого, похож на чародея. Да, парни, буду честен - дело не из легких. Но если сделаем все, как надо - завершим эту осаду малой кровью. Уже достаточно наших погибло сегодня. Вопросы?
Вопросов не последовало...

Первая дверь обнаружилась в саду, но была дьявольски крепка - древесины такой породы Бертрам не встречал. Возможно, что-то из группы "железных деревьев". Попытки сломать её топором заняли бы вечность. Вторая дверь - в конюшнях... И она была столь же крепка. Но была в ней одна уязвимость... Она открывалась наружу. А значит, снаружи были и петли. "Прекрасно, просто прекрасно!" - мысленно возликовал Хог. Он знал, что делать в таких ситуациях...
- Дайте кто-нибудь молот, - бросил он бойцам, и, получив искомое, принялся за работу. Взяв собственный трофейный молот, он приставил его обратной частью - клевцом - к верхней петле, и как следует ударил сверху, будто забивая гвоздь. Удар за ударом, он вогнал клевец между креплением петли и дверью, и налег на ручку. Скрип гвоздей, покидающих древесину, лязг металла... "Готово." Петля была просто оторвана от двери - старый прием, не раз помогавший при штурме занятых бандитами построек. То же самое было проделано с нижним креплением, и дверь, наконец, осталась висеть на одном замке.
- Прошу внутрь, господа! - тихо проговорил он, пропуская вперед щитоносцев с молотами.

Отряд продвигался по коридору, готовый к бою с противником. Главный зал, где, вне сомнений, все и собрались, можно было легко обнаружить, идя на шум - голосов было много, и звучали они громко. "Хорошо... Можно идти быстрее, не боясь спалиться." Но первые встреченные ими люди оказались далеко не солдатами. И даже не врагами. Из-за одной из дверей послышались голоса. Наемник жестами приказал одному из щитоносцев открыть дверь - на случай, если там опасность... Но это оказалась всего лишь прислуга. Всех, кто занимался обслуживанием замка, согнали в маленькую комнату - видимо, чтобы под ногами не мешались. Одна из служанок сдавленно пискнула, другая дернула её за рукав, призывая к тишине. И все затравленно смотрели на солдат короля, гадая - спасители ли предстали перед их глазами... Или палачи. Бертрам прошел в комнату, оказавшись перед слугами. Воцарилась тишина. "Так... А что говорить-то в таких случаях?"
- Господа, прошу сохранять спокойствие, - тихо начал наемник. - Даю слово, что ни один из вас не пострадает. Мы - солдаты короля, и ваши смерти нам ни к чему - если вы не будете мешать нашему делу.
На лицах прислуги отразилось нешуточное облегчение. Один из этих людей вышел вперед. Он был стар, очень стар - но его спина была пряма, а походка уверенна. В глазах этого человека читалась мудрость лет, но, впрочем, не было и тени высокомерия.
- Я же, в свою очередь, обещаю, что мы не доставим вам и вашим людям неудобств, сударь. Мы - верные подданные короля. Роберт Хаскилл, управляющий замка, к Вашим услугам. С кем имею честь говорить?
Взгляд этого человека говорил больше, чем тон. Этот не врет. И не боится. Роберт Хаскилл прожил слишком много, чтобы бояться за остатки своей жизни.
- Бертрам Хог. Солдат на службе Его Величества короля Фольтеста, - представился наемник, решив умолчать о том, что он, собственно, наемник. На всякий случай.
- Рад знакомству, господин Хог. Я догадываюсь, какие вопросы сейчас терзают Ваш разум, и, предвосхищая их, поясню: мы остались здесь, когда начался мятеж, потому что покинуть замок было невозможно. Поверьте, многие пытались.
- И что с ними стало? Их казнили? - поинтересовался Бертрам.
- Нет, сударь. Они... Исчезли, - мрачно ответил управляющий.
- Быть может, им удалось сбежать?
- Нет, господин Хог. Ни один из них не покинул замка. И после исчезновений... Из подвала, где обитает этот чародей, аэп Гросс, доносились... Очень странные звуки, - при этих словах Хаскилл отвел глаза. Ему явно было тяжело об этом говорить. Тяжелее, чем он показывал. - Все полетело, простите, к чертям, когда он появился. Его Светлость... Этан... Никогда бы этого не позволил. Он всегда был добр к нам! Понимаете...
"О Лебеда... Что за дьявольщина тут творится?" А то, что творилась какая-то дьявольщина, было все более вероятно.
- Понимаю. Мессир Хаскилл, у нас нет времени на разговоры, но, если вы не против, придется рассказать все подробнее, когда все закончится. Уверен, никто не знает этот замок так, как Вы, и мне нужна Ваша помощь. Есть ли здесь кто-то, кто знает, что сейчас происходит в главном зале? Меня интересует расположение графа, войск, сосредоточенных там... И чародея. Вы можете рассказать, какие пути ведут в главный зал, и как нам лучше идти, чтобы выйти к воротам, и как - к графу?
- О да, я могу рассказать... Но лучше покажу. Прошу, сударь, идите за мной. Не будем медлить.

Граф Этан Аттари, в окружении семерых личных телохранителей - лучших и самых преданных его воинов - стоял в дальнем конце главного зала, на площадке, к которой вела широкая лестница. По правую и левую руки от графа были лестницы поуже, ведущие на "второй этаж" - галерею, опоясывавшую весь зал. Галерея же была полностью занята стрелками по всему периметру, так тесно, что, казалось, и блохе не проскочить меж ними. Бойцы ближнего боя были сосредоточены на первом этаже, у той самой широкой лестницы, отгораживая её от всякого, кто замыслил бы подняться наверх. Кроме того, ряд воинов с большими щитами стоял перед графом, прикрывая того от стрел и болтов. Третьего этажа галереи не было, на том уровне находилось лишь четыре неприметных балкончика, чьи площадки были частично скрыты в нишах в стенах... И на одном из таких балкончиков находился Кёниг аэп Гросс, чародей, чья роль была решающей в грядущем сражении. Он готовился... Вот только к чему? Более в зале не было ничего необычного. Ковры, несколько картин... Госпожа, изображенная на одном из них, могла бы похвастаться на удивление "живым" зрачком правого глаза. Наверное, потому, что зрачок этот на самом деле принадлежал Бертраму Хогу, наемнику короля Фольтеста, взиравшему на происходящее из тайного прохода. И это самое происходящее ему совсем-совсем не нравилось...

Бертрам, наконец, отлип от своего "наблюдательного пункта", и кивнул стоящему рядом Хаскиллу, давая знак, что пора уходить. Он видел все, что нужно, и медлить дальше было нельзя. В голове наемника созрел окончательный план, но он требовал выверенности, близкой к идеалу. Вернувшись к своим людям, Бертрам начал инструктаж.
- Так... Есть кто-нибудь с опытом командования?
- Я, - отозвался один из латников. - Сержант Фолькер.
- Отлично. Сержант, ведешь группу к воротам. Даю тебе восемнадцать бойцов и двух стрелков - пусть попробуют пришить мага. Остальные... Милсдарь Хаскилл?
- Да? - отозвался управляющий.
- Вы знаете, как пройти к магику?
- Туда нет прямого пути. Только через сеть тайных ходов, в которых Вы уже побывали. О ней знают только граф, его телохранители, сам аэп Гросс... И я. Так что охраны при нем нет. Проблема в другом... Ход устроен так, что группа людей будет идти туда очень долго.
- Вот дерьмо... - выругался наемник. Времени у него не было. От слова "совсем". "Твою мать... Посылать туда одного диверсанта - слишком рискованно. Но у нас в любом случае останутся лучники..."
- Милсдарь Хог! - голос, произнесший эти слова, принадлежал еще совсем юноше. Низкорослый, светловолосый, щуплый паренек-арбалетчик сделал шаг вперед. Вооруженный, помимо арбалета, лишь мечом да кинжалом, доспеха, кроме стеганки, не имевший вовсе... - Я мог бы попробовать пробраться к нему, тихо и быстро. У меня есть... Подходящие навыки, - произнес он, на последних словах потупив глаза. Он говорил о воровских навыках, и о таком прошлом распространяться не хотел. - Выстрелю чуть ли не вплотную - чароплет не выживет.
Бертрам призадумался. Решать нужно было быстро. "Дьявол, да ты же еще даже бороды не бреешь..." Но взгляд этого парня говорил, что на него можно положиться. Похоже, он был из тех, кто взрослел рано... И не по своей воле.
- Звать-то тебя как?
- Войцех. Войцех из Аттре.
"Аттре... Что-то знакомое. И акцент у тебя странный..." Тряхнув головой, наемник отогнал посторонние мысли.
- Ладно. И помни, убьешь мага - и быстро, бегом назад! Не смей геройствовать и высовываться, ты меня понял?!
- Так точно! - серьезно ответил парень. Оставалось только надеяться, что он выполнит приказ.
- Хорошо. Хаскилл, объясните ему, как идти. Остальные... Фолькер, веди своих к выходу в главный зал. Остальные идут за мной - займем позицию в коридоре, прямехонько за тем местом, где стоит граф. Хаскилл, сколько времени понадобится достаточно сноровистому человеку, чтобы пробраться на тот балкончик?
- Минут десять, сударь. Не больше.
"Долго... слишком долго. Ладно..."
- Хорошо. В таком случае, как только магик умрет - начинаем. Люди Фолькера открывают ворота, после чего - отход, не стойте почем зря под дождем болтов. Мы же - выходим в зал, хватаем графа и отступаем. После - присоединяемся к остальным и продолжаем штурм, если они еще будут драться без аэп Гросса и Аттари. Если же маг будет еще жив через... Одиннадцать минут- пусть, кстати, кто-нибудь считает - начинаем так. Будем пытаться его застрелить. Вопросы?
Вопросов не последовало. Войцех - паренек, на чьих плечах теперь лежала ответственность чуть ли не за всю операцию, проворно скрылся в тайном коридоре, а значит, и остальным надо было отправляться. И тут то Бертрам понял, какой населенный пункт носил название Аттре. "Цинтриец... Курва." Похоже, это означало, что теперь парня ничто не остановит. Но остановится ли он сам, когда будет нужно?..

Кёниг аэп Гросс заканчивал все приготовления. Ему доложили, что Фольтест приказал собрать таран... Что же, значит, времени хватит даже с запасом. Он успеет призвать ифрита, теперь - по всем правилам, и направить его силу. И тогда короля можно считать трупом. Хорошо прожаренным трупом... И то же можно будет сказать об этом дуралее, Аттари. Приказы мастера были ясны - убрать. Эта канарейка может дивно запеть в правильных руках, и напеть лишнего.  Тогда дело будет сделано.  Да, крепость будет сдана, но кого это волнует? Ведь её изначально не планировалось удерживать... Тень гнусной ухмылки тронула губы магика. Все проходило даже лучше, чем планировалось. Он должен был обезглавить темерскую армию - а обезглавит всю Темерию. А... Исследования, проведенные на слугах, были приятным дополнением. Нужно будет заглянуть в лабораторию, и забрать записи - кто знает, быть может, со временем из этой работы выйдет толк... Только нужно намного больше подопытного материала. Какая-нибудь деревня, например, или бедный квартал города. Хм... И почему же при таком знатном раскладе его терзает столь дурное предчувствие? Неужто паранойя? Нет, рассчитывать на "авось" было нельзя.
- Этан, мне нужны твои телохранители. Трое, - телепатически обратился магик к графу.
"Но... Я не думаю..." - подумал Аттари, и мысли его тут же были прочитаны.
- Плевать мне, что ты думаешь! Я открою портал.
Кёниг сосредоточился, прочел заклинание, и черно-оранжевая сфера в человеческий рост появилась за его спиной, а еще одна такая же - возле людей графа. Мгновением спустя, трое закованных в полные доспехи воинов, вооруженных мастерской работы протазанами, оказались рядом с магом. Он почувствовал себя спокойнее. А потом... Услышал, или даже почувствовал, движение в коридоре. Показалось?
- Проверьте, что там, - резко бросил он телохранителям. Какая бы крыса не кралась по этому коридору - её дни сочтены. Можно было начинать ритуал...

Войцех из Аттре, тихо, как мышь, пробирался по узкому тайному проходу. Местами приходилось даже ползти на животе, и он все равно едва протискивался. Похоже, это сделали специально на тот случай, чтобы невозможно было перегнать здесь полный отряд. Будто предвидели такую ситуацию... Но препятствия, призванные остановить тяжеловооруженных воинов, не остановили цинтрийца. Он был ловок, быстр, а главное - решителен... Он исполнит поручение. Любой ценой. Но почему? Что толкнуло простого, хоть и талантливого, вора из цинтрийского городка на то, чтобы вообще записаться в темерскую армию? Почему он вызвался на это задание, столь опасное и ответственное? Нет, виной тому был не порыв героизма - героем этот паренек не был, и никогда себя таковым не считал. Это была не жажда наживы - никто не гарантировал премиальных за риск. И уж точно не желание прославиться толкнуло его на это. Просто Войцех из Аттре очень любил свою Цинтру. Свою Родину. Которую у него отняли... И теперь ему представилась возможность отплатить тем, кто это сделал, в лице проклятого нильфгаардского чародея. Хотя бы так. И вот, тупик в конце коридора. Тут должен был быть переключатель... Нащупав рычаг, арбалетчик потянул за него, и толкнул стену впереди себя, после чего практически вывалился в коридор третьего этажа. И его тут уже ждали...
"Дьявол..." - подумал Войцех. Ему было страшно. Но много сильнее была досада. Он не хотел верить в это. Цель была так близка, так чертовски близка...
"Дьявол, дьявол, дьявол..."
Теперь для него всё было кончено.

Бертрам Хог со своими бойцами продвигался по коридорам замка. Они шли тихо и быстро, и, проходя "перекресток", услышали шаги. Проход, поворачивавший налево, оканчивался лестницей, и по ней кто-то спускался... Бойцы затаились по обе стороны коридора, за углами. Нужно было сработать быстро и четко, чтобы никто не успел поднять тревогу. Их было пятеро - люди Аттари с крыши замка, обстреливавшие людей Фольтеста. У них, кажется, было какое-то поручение. Исполнить его им была не судьба. Ударив с двух сторон, воины короля покончили с ними за мгновения, но один боец чудом вывернулся, и побежал в сторону тронного зала. Рефлексы сработали быстрее, чем Хог успел хоть что-нибудь подумать. Метательное копье оказалось в руке, и было метко пущено в спину убегавшему. Гвалт, царивший в замке, заглушил его последний крик. Приблизившись, Бертрам выдернул копье из еще живого тела, перевернул беднягу на спину, чтобы добить... И замер, как парализованный. Он узнал лицо убитого. Говард Ридли звали этого человека. Нет, он не был другом Бертрама, или там давно потерянным сводным братом по отцовской линии, как это обычно бывает. Этот человек всего-то навсего спас наемнику жизнь несколько лет назад. В Содденской битве. Убил двоих нильфгаардцев, и вытащил его, раненого, из боя на собственном горбу. А теперь... Удар кинжала в сердце оборвал страдания Говарда навечно, а Хог отшатнулся, недоуменно глядя на собственные залитые кровью руки. Они дрожали. Впервые в жизни. Наемник тряхнул головой, волевым усилием заставив себя собраться. Он был нужен своим людям, и, возможно, судьба всей страны лежала на его плечах. Иронично, но в тот момент лишь груз ответственности помог не сломаться. Люди, что пошли сюда за Бертрамом, доверили ему свои жизни. И он не имел права их подвести. Быстрым шагом вернувшись к своим солдатам, он отдал короткий приказ, и отряд продолжил движение. Им еще многое предстояло сделать...

Сержант Густав Фолькер провел в армии двадцать восемь лет. Для многих - целая жизнь, для него - большая его часть. Поначалу его возмущала необходимость идти в бой под командованием наемника, которого на свете-то не было, когда он записался добровольцем. И возмущала до сих пор... Но парень, вроде бы, проявил себя толковым командиром, ценящим жизни бойцов. Будь все иначе - этот Хог был бы уже мертв. Парни Фолькера отлично знали, что делать с дерьмовыми командирами. В атаке всякое могло быть, разное случалось. Ведь меч - он и есть меч, а определять, чья рука его держала, нанося удар, пока никто не умел. Нервно закусив ус, сержант подтянул ремешок доспеха. Чисто машинальное действие, но оно как-то успокаивало. Минуты ожидания казались часами.
- Сержант... Пора, - беспокойно оповестил его голос рядового Хоффмана - башковитого парня, которому было поручено считать минуты. И время истекло... "Значит, этот сосунок, Войцех, обосрался... И хер с ним!" - подумал сержант, а затем отдал приказ:
- Ладно, ребята... Вы знаете, что делать. В бой.
И они выдвинулись. Но атака захлебнулась, едва начавшись - трое, первыми выскочившие из коридора, были изрешечены в мгновение ока. Огонь всей галереи стрелков сосредоточился на этом проходе.
- Блядь! Воздух там - хоть топором руби от этих ебаных болтов! Стойте!
Они все подохли бы там, ни на шаг не приблизившись к воротам. По счастью, чародей не реагировал. Группа воинов Аттари устремилась к проходу - и в этот самый момент нечеловеческий вопль разошелся, казалось, по всей крепости. А затем - ослепительная вспышка, и волна жара. Воины графа встали, как вкопанные - их взгляд был прикован к балкону, на котором расположился чародей. Многих из них ослепило вспышкой. Вот теперь действительно было пора.
- Вперед, братцы! К воротам, пока они не очухались! Или вам, блядь, другое приглашение подавай?! - заорал сержант, бросившись к воротам. Теперь у них хотя бы был шанс...

Лязг металла и чей-то вскрик были последними звуками, что восприняло сознание Кёнига. Значит, с "крысой" было покончено. Хорошо... Мгновения спустя, магик впал в колдовской транс. Его губы произносили слова заклинания, его руки творили хирургически выверенные магические пассы и жесты, его разум был настроен на План - или же Плоскость - огненного элемента, его воля, годами тренировок и лишений выкованная в не знающее промахов оружие, была сильна, как никогда, и направлена на одну единственную цель - подчинить себе мощь стихии. Теперь ничто, ничто не могло его остановить. Огненный цветок начал распускаться в центре магического круга, начерченного углем, отчетливый запах серы и копоти проявился в воздухе... Кёниг аэп Гросс всей своей сущностью чувствовал нарастающую мощь огненного элемента в этом месте. Пламя свечей на люстре разгорелось с невероятной силой, за секунды расплавив их, камень балконной площадки раскалился докрасна в том месте, где был начертан круг... Пламя, бывшее вначале маленьким огоньком, теперь было в человеческий рост. Оно горело само по себе, безо всякого топлива... И начинало принимать очертания диковинного существа. Ифрит, гений Огня, был практически готов явиться в этот мир. Кто-то что-то прокричал над самым ухом Кенига, и все его тело пронзила боль. Магик закричал. От боли, от ярости...  А затем стихия вышла из-под контроля.

Войцех не медлил. Он зашел слишком далеко, чтобы просто взять и позволить себя убить. Выстрел из арбалета пришелся прямо в лицо первому одоспешенному громиле. Перезарядить оружие возможности уже не было, и он просто швырнул его в оставшихся противников, выигрывая время, и на ходу вытаскивая меч. Удар был с легкостью отведен, а меч перехвачен за лезвие рукой в латной перчатке, после чего правую руку пронзила боль - протазан распорол плечо, и правая рука цинтрийца повисла плетью. Истекающей кровью плетью. Войцех от боли стиснул зубы до хруста, и бросился вперед, проскочив мимо солдат врага. Он не мог победить их - но это было и не нужно. Теперь он все равно покойник... Но этот покойник сделает то, что должен. Теперь - ценой своей собственной жизни. Он влетел на балкон, сжимая кинжал - свое последнее оружие - в левой руке.  И спина чародея теперь была практически перед его лицом.
- За Калантэ! ЦИНТРРААА!!! - что было мочи, заорал он, вгоняя кинжал в спину аэп Гросса. Кровь чародея заструилась по его руке - похоже, была перебита аорта, но цинтриец и не думал останавливаться. Он наносил удар за ударом, со всей силой, на которую было способно истекающее кровью тело, и со всей яростью, на которую способен патриот, оставшийся без страны. Чародей вопил так, что могли лопнуть барабанные перепонки, и вопил бы стократ сильнее, если бы только знал, кто положил конец его планам и его жизни. Последний удар вспорол магику горло, а затем... Затем все исчезло во вспышке жара. И Кёниг аэп Гросс, и Войцех из Аттре, и двое телохранителей графа, а затем и сам балкон обрушился, плавясь, на арбалетчиков, расположенных на галерее под ним. Войска графа охватило смятение, в зале начался настоящий хаос... И тут ворота - огромные, тяжелые, и, казалось, неразрушимые, открылись настежь, открывая путь армии короля. А снег вблизи крепости начал стремительно таять...

Этан Аттари отсутствующим взглядом смотрел, как все рушится. Как его армия превращается в стадо напуганных овец, как отворяются ворота крепости, приглашая "в гости" армию Фольтеста, как исчезает в пламени этот ублюдок аэп Гросс, унося с собой все надежды на благополучный исход сражения... Но почему эти новости, столь дурные, казалось бы, приносят подобие облегчения? Почему в глубине души, на уровне, недоступном сознанию, граф Этан Аттари надеялся на провал всей этой затеи? Он знал это, но всё еще не мог понять. Будто что-то мешало... Но думать об этом времени не было. Граф не надеялся, что король проявит сострадание, и даже не рассчитывал, что его выслушают. Нужно было уходить, спасать себя, и, главное, семью - и быстро. Этан бросился в проход, что находился практически за самой его спиной, и за ним последовали оставшиеся в живых четыре телохранителя. Однако за первым же поворотом дворянин обнаружил острие копья, смотрящее прямехонько на его горло. Амбал, державший оружие, произнес:
- Граф Аттари... Далеко ли собрались?
И, что хуже всего, этот мужлан был не один.

Бертрам сжимал копье в руках и смотрел на руки графа. Лицо, глаза, его не интересовали - к оружию дворянин потянется не ими. Так уж получилось, что Аттари собственным телом отделял своих телохранителей от бойцов короля, а потому, замыслив бой, ему нельзя было оставлять в ножнах собственное оружие. Этан, впрочем, не выглядел человеком, что носит меч на поясе для красоты. Он был закован в полный пластинчатый доспех отличной работы, и носил на голове украшенный позолотой шлем с забралом... Это были и хорошие новости - даже случайно выхватив секирой по башке, граф имел все шансы не отправиться к праотцам. О плохих же новостях оповестил звук меча, извлекаемого из ножен - отличного, богато украшенного полуторника из махакамской стали, чуть перетяжеленного к острию для более эффективной рубки. Бертрам видел это движение. Все видели. И все понимали, что это значит... Лишь реакция и немалая доля удачи спасли наемника от первого, страшного удара. Другим же не так повезло - все случилось слишком быстро. Граф был превосходным фехтовальщиком, и его телохранители от него не сильно отставали. Понимая, что драться на два фронта слишком тяжело, они ударили в одном направлении - том, что вело к выходу, и следующие несколько секунд стоили жизней шестерым бойцам Бертрама. Телохранители тоже не остались без потерь - один из них получил копьем в горло, а остальные теперь были связаны боем. Графу же удалось бежать - он рванулся в сторону выхода, двинув Хога, пытавшегося встать у него на пути, локтем в лицо. Наемник отшатнулся от сильного удара и упал бы, если б не стена. В глазах поплыло. По счастью, закрытый шлем, снятый с одного из воинов графа, который Бертрам так и не снял, защитил лицо от повреждений. Поднявшись на ноги, он ринулся вслед за удаляющимся Аттари, а с ним - трое солдат, которым удалось проскочить мимо телохранителей. Графа нагнали у какой-то двери - он никак не мог попасть ключом в замок... Но сдаваться Этан не собирался. Выпад Хога, направленный в плечо - чтобы повредить руку с оружием, но не убить - был отбит в сторону клинком меча. Уходя от рипоста - диагонального восходящего удара слева направо, Бертрам отклонился корпусом назад. Но бойцу, что стоял по правую руку от него, тот же удар стоил жизни - он упал с распоротым горлом, захлебываясь кровью. Наемников осталось трое. Два из них атаковали синхронно, слаженно - выпад меча в бедро слева и удар молота, метивший в запястье, справа, но оба были отбиты двумя вертикальными взмахами полуторника. Контратакой граф отсек мечнику правую руку в локте. Бертрам атаковал снова - и снова удар был сбит, отведен в пол, а затем - Аттари наступил ногой на древко, переломив копье ближе к наконечнику, и ударил снова. И в этот раз Хогу удалось увернуться... Почти. Самый кончик меча вспорол кожаный доспех, рубаху, кожу и мышцы, начертив кровавую полосу на грудной клетке наемника - практически от левой ключицы до нижних правых ребер. Темерец потерял равновесие и опрокинулся на спину, зарычав от боли, и благодаря всех богов - пройди удар чуть глубже - разрубил бы ребра, как бумагу. Последний оставшийся в строю наемник - судя по виду, скелл - использовал этот момент, попытавшись ударить графа в лицо, но лишь сбил шлем с головы дворянина, открывшись для удара. В следующую секунду Этан вогнал клинок колющим ударом в незащищенный правый бок островитянина, проткнув того насквозь... Однако наемник еще сослужил службу общему делу, из последних сил вцепившись в рукоять графского меча, мешая тому освободить клинок - и этого было достаточно. Поднявшийся на ноги Бертрам перехватил обломок древка поудобнее - и обрушил его на голову Этана Аттари. Граф, подобно мешку картопли - окованному сталью мешку картопли - осел наземь, выпустив рукоять меча из рук. Бертрам, стиснув зубы от боли, кинулся к лишенному руки солдату - тот был еще жив, сидел, прислонившись спиной к стене, и из последних сил пытался зажать артерию. "Так... Перевязать... Но чем, чем, сука?!" Не найдя вариантов лучше, наемник снял шлем и размотал шарф, защищавший шею от холода, после чего туго перевязал последним культю, надеясь, что это хотя бы остановит кровотечение.
- Прости, брат, больше ничем не помогу. Теперь жди коновалов.
Раненый боец слабо кивнул. На большее у него просто не было сил. Закончив с этим, Хог подошел к островитянину, и проверил пульс - но тот был уже мертв. Послышался топот множества ног в одном из коридоров. "Наши? Или графу подмогу послали?" - отрешенно подумал наемник, ожидая. Ожидание - все, что ему теперь оставалось. Если это были свои - они спасены, и выполнили задание. Если чужие - им конец, если солдаты графа не купятся на шантаж...

По счастью, это были свои. Люди Фолькера, открыв ворота, оперативно вернулись под защиту коридора, и, решив, что в основном наступлении они погоды не сделают, двинули на подмогу второй группе. В конце концов, отряд Бертрама могли и вырезать, а взятие графа живьем могло положить конец осаде. Что же... Их помощь оказалась как нельзя кстати. Теперь нужно было доставить графа к королю, и оповестить защитников, что их повелитель в руках короля. Но делать это сейчас было слишком рискованно - если армия предателя откажется сложить оружие - людям Хога будет подписан приговор. "Ничего... Когда мы выведем графа к королевским войскам - тогда они сами всё увидят..." - решил наемник, и отдал приказ выдвигаться. Двое взяли графа под руки, двое - потащили раненного солдата. Бертрам же шел сам, на смену пришедшему в негодность копью вооружившийся щитом и молотом. Он был ранен, но еще мог держать оружие, а потому халтурить не собирался. Поиски семьи графа сейчас были слишком большим риском - он, как-никак, был ключевой фигурой, и если отряд перехватят и перебьют - все усилия пойдут насмарку. Значит, сначала нужно было доставить самого Этана Аттари, чем и занялись бойцы, коридорами возвращаясь к основным силам.

Отредактировано Бертрам Хог (2016-01-11 14:45:51)

Тем временем, завершающая стадия штурма развернулась в полную силу, и взятие замка было вопросом времени. Гарнизон не сдавался. Бертрам не знал, выбрали ли они такую судьбу, или выбора им никто не давал - но бой продолжался. Увидев на полу один из протазанов телохранителей Аттари, наемник подобрал это оружие, убрав молот за пояс - все же, древковым орудовать было намного привычнее. Кровь, сочащаяся из раны, пропитывала слои одежды, заставляя материю мерзко липнуть к телу, и расплывалась темным пятном на вываренной коже нагрудника. "Курва... Течет, как с порося. Только б на мороз выходить не пришлось." Хог едва не поморщился, представив, как пропитанная кровью одежда прихватывается морозом. По счастью, в дальнейшем отряд избежал боевых столкновений. В главном зале, однако, короля не обнаружилось. Зато обнаружился лорд Сванн.
- Милорд... - наемник вытянулся по стойке "смирно", невзирая на ранение, приветствуя командующего.
- Вольно, боец. Докладывай.
- Граф Аттари захвачен. Чародей ликвидирован. Уверен, Его Величество захочет лично допросить пленного...
- Естественно, - перебил наемника командир, после чего обратился к одному из солдат, отдав приказ донести Фольтесту об успехе. - Король сейчас в коридорах замка. Наши войска заняли казематы крепости - так сопроводи гостя туда. Выполнять.
- Да, милорд, - Хог отсалютовал, и отправился выполнять приказ, напоследок взглянув, как раненых бойцов ведут к полевым хирургам.
- Тебе б тоже коновалу показаться, парень... - участливо отметил сержант Фолькер, похоже, переменивший свое отношение к наемному солдату.
- Успеется, сержант. Приказ есть приказ, - пожал плечами Бертрам, возглавляя конвой с пленным графом. В целом, он был согласен с Фолькером целиком и полностью, зная, как опасно недооценивать рану, особенно - столь широкую. Её необходимо было промыть, зашить и перевязать. Однако наемник, поскольку еще мог держать оружие, не приравнивался к тяжелораненым, а значит и помощь ему будет оказана лишь после боя, когда командованию он больше не потребуется.

В казематах, помимо прочего, обнаружился порядочный кусок плотной ткани, который наемник просунул под распоротый доспех и одежду, организуя что-то вроде импровизированной повязки - нагрудник и перевязи со щитом и дротиками прижимали материю к ране достаточно плотно, чтобы остановить кровотечение. Хог только сейчас заметил легкое головокружение - не то от кровопотери, не то от удара Аттари. Впрочем, с этим разобраться можно было и потом - теперь же главной целью было дождаться короля, и донести до него полученные сведения. "Хм... Похоже, говоря про подземелья, где обосновался маг, слуги имели в виду не темницу." Что же, Бертрам не горел желанием быть первым, кто войдет в лабораторию магика. Это могло слишком дорого стоить ему. Граф, тем временем пришедший в себя, был на удивление покорен. Более того, он держался совершенно отрешенно, так, что Хог начал беспокоиться, не саданул ли он бедного дворянина по башке сверх меры. Да уж, это было бы... Нежелательно. Бедолагу провели в камеру для допросов, где он, под надзором Бертрама и еще нескольких воинов, и остался дожидаться Его Величества. Когда же стук подошв королевских сапог достиг наемничьего уха, тот вышел навстречу, прикрыв дверь, дабы граф не мог слышать разговора.
- Ваше Величество! - отсалютовал боец, приветствуя своего короля, как и в прошлый раз выпрямившись. - Разрешите доложить?
А после, дождавшись разрешения, продолжил.
- В ходе штурмовой операции были выяснены некоторые данные. По свидетельству Роберта Хаскилла - смотрителя замка, и прочей прислуги, граф, до того добрый и верный слуга темерской короны, переменил свое поведение коренным образом после того, как появился этот чародей. Они полагают, что виной тому чары аэп Гросса - личности совершенно непонятной. Его лаборатория находится где-то в подвальных помещениях замка, и он как-то связан с исчезновением прислуги, пытавшейся из замка бежать. Возможно, Хаскилл лишь выгораживает своего повелителя, но его содействие сыграло решающую роль в ликвидации магика, что ставит под сомнение эту версию. В любом случае, я предположил, что эту информацию Вам лучше было услышать непосредственно перед допросом.

Отредактировано Бертрам Хог (2016-01-18 22:07:40)

Что же... Было ли странным то, что король в любом случае не стал бы щадить мятежного графа? Можно ли было обвинить Фольтеста в преступной жестокости и мстительности за это решение? Не более, чем Бертрама Хога, что сегодня пролил кровь своего спасителя. Точно так же, как солдат не мог сохранить жизнь тем, кто некогда был ему товарищами, так не мог и монарх оставить безнаказанным предательство. Дело было даже не в Аттари. Дело было в том, что дать слабину - роскошь, непозволительная для короля. Даже малейший повод усомниться в жесткости королевской воли и крепости власти будет немедля использован теми, кто в этом заинтересован. Будь то нильфы, или амбициозные дворяне - это будет серьезным ударом для Темерии. Государства, заботиться о благополучии которого - право и священный долг Фольтеста, сына Меделла. Любой ценой. Бертрам не знал, тяжело ли королю на самом деле дается это решение, или он действительно жаждет крови предателя, но необходимость жестких мер наемник осознавал полностью. Он лишь кратко кивнул, и проследовал за королем в комнату.

Этан Аттари сидел на жестком деревянном стуле. Его руки были крепко стянуты прочными кожаными ремнями, и за ним наблюдала вооруженная охрана - все попытки бежать были обречены на провал. Но граф и не пытался. Он сидел спокойно, ожидая своей участи с мрачной решимостью. В голове прояснялось - не то из-за смерти проклятого червя аэп Гросса, не то от крепкого удара обрубком древка по черепу, - и с каждой минутой он его воля становилась свободнее. Что же... Он хотя бы умрет, не будучи марионеткой. И вот, король прошел в помещение, а следом за ним - тот огромный боец, чей удар положил конец попыткам Этана бежать из замка. Он не был из солдат короля, это совершенно точно - не носил темерских цветов, и вооружен был слишком нестандартно, однако выправка и манера держаться - а также техника работы копьем - говорили о военном прошлом. "Бывший солдат примкнул к "псам войны"... Все та же старая история." Мимоходом в голове Аттари промелькнул вопрос, что заставило наемника сунуться в такое пекло, но лишь на мгновение - в конце концов, это было последней вещью, о которой стоило беспокоиться в его положении. Король же... Король был зол. Очень зол. Этан мог его понять. Он угрожал, он злорадствовал, он запугивал... Упоминание о сыне отдалось болью. Упоминание о жене - еще большей. "Да какого дьявола все, кому от меня что-то надо, давят на тех, кого я люблю?" Это был риторический вопрос. Ибо граф Этан Аттари точно знал на него ответ. Его семья была единственным рычагом, единственной слабостью. Ни деньги, ни влияние его не интересовали - и того, и другого у графа было в избытке. Угрозы были неэффективны - он никогда не был трусом, трясущимся за свою шкуру... И мог её защитить. Но семья... Это было самое серьезное - и, пожалуй, единственное слабое место. Когда король закончил, граф поднял голову и взглянул королю в глаза. И взгляд этот был спокоен. В конце концов, столько лет служа этому человеку, Этан знал, что хоть его собственные дни и сочтены - казнить детей и отдавать на поругание женщину Фольтест желания не имеет. Впрочем, это в любом случае не понадобится. Он будет говорить, говорить полно и честно.
- Я расскажу все, что мне известно, Ваше Величество, - проговорил дворянин, выпрямившись, насколько это позволяли связанные за спиной руки. В его тоне не было ни заискивания, ни страха. И уж точно ни капли мольбы - о нет. Граф Этан Аттари не будет умолять. - Вы хотите слышать историю целиком, или имеете конкретные вопросы?

Отредактировано Бертрам Хог (2016-01-31 03:37:39)

Граф менялся на глазах. Возможно, заклинание, что воздействовало на него до этого, сходило на нет, освобождая волю, и позволяя мыслить по-прежнему. Король, очевидно, тоже это заметил. Он все еще говорил строго - но теперь уже без откровенного злорадства. Помимо прочего, монарх подметил рану наемника, и, более того, проявил некоторое участие в этом вопросе, дозволив бойцу сей же час отправиться к лекарю. Однако история, которая тут разворачивалась, была слишком интересна. Кроме того, хоть Бертрам и испытывал некоторую слабость от кровопотери, кровь была практически остановлена импровизированной перевязкой. Теперь от коновала требовалось лишь обработать и зашить рану - но это не было сиюминутной необходимостью.
- Так точно, Ваше Величество. Я в состоянии дослушать, - ответил Хог, а затем - сосредоточил все внимание на пленном дворянине.

Этан слушал своего короля молча. Он мог догадаться, что тот скажет - и догадки его были недалеки от реальности.
- Да, Этан, ты расскажешь мне все и по порядку, что до вопросов, то их я позже задам. У нас с тобой изрядно времени для разговоров, еще даже не ночь… а утром тебя обезглавят, уж не обессудь. Ты сам ведь понимаешь, что я тут связан по рукам, как говорят в народе, и права не имею тебя помиловать. Да что там, даже не горю таким желанием, ведь раз предавшему довериться – последним дураком быть.
- Понимаю, Ваше Величество, - граф сопроводил свои слова лишь коротким кивком. Он знал, чем это все закончится, и не ожидал иного решения. И он, и король, прекрасно понимали, что будет, едва пройдет слух о чудесном помиловании. Что всякий достаточно амбициозный и не обремененный "излишней" лояльностью дворяшка с достаточной властью будет считать возможным выступить против монарха - ведь в случае успеха можно будет напеть красивую историю и выставить себя жертвой обстоятельств. Фольтест ведь добрый, Фольтест поймет и простит. А потому понимать было можно, но прощать - непозволительно. Мог ли Этан считать свою казнь несправедливой? Вполне. Да только он прожил слишком долго и видел слишком много - по крайней мере, достаточно, чтоб понять - не всегда в жизни все происходит справедливо. И, более того, что иногда справедливостью приходится поступиться, когда того требует долг. Однако, хоть граф и не собирался просить помилования - у него была другая просьба. Увидеться с женой в последний раз, и оставить указания. Она должна была проследить, чтобы их дети не дали слепой ненависти затмить свой разум. Чтобы они не наделали ошибок, что лишь навредят и им, и стране, когда вырастут. Но это все будет после. Теперь же повелитель земли темерской требовал подробного рассказа, и Этан Аттари подчинился.
- Всё началось около двух с половиной месяцев назад, - собравшись с мыслями, начал свое повествование граф. - И началось с болезни моей жены. Клементина слегла моментально - еще днем она была полностью здорова, а вечером... Чудовищный жар, кашель с кровью, боль и слабость во всем теле... Как будто хворь поразила весь организм. К следующему утру вся её кожа покрылась отвратительными язвами и гнойными нарывами. Я ухаживал за ней сам, ибо слуги просто отказывались заходить в её покои. Заразиться... Этим... Они боялись даже больше, чем гнева своего господина. И я не мог требовать от них иного. Не имел права. Те же из лекарей, кто, переборов страх, смогли к ней приблизиться - просто не знали, что это за болезнь. Они никогда такого не видели. А через полторы недели, когда жизнь моей жены стала совершенным кошмаром, но смерть почему-то отказывалась её забрать - появился он. Кёниг аэп Гросс. Он был вежлив и обходителен, производил впечатление человека, знающего свое дело. Он заставил меня поверить, что поможет - а взамен попросил лишь о "небольшой услуге". Еще тогда я сложил два и два, и заподозрил неладное - но тогда, увы, он выглядел нашей единственной надеждой. Кроме того... Что он мог бы попросить? Денег? Я дал бы столько, сколько ему и не снилось. Имущество? Я бы с радостью распрощался хоть со своим особняком в Мариборе ради здоровья Клементины. Покровительство? Сколько угодно, пока он держался бы в рамках. Но я понимал, что он может попросить и о чем-нибудь таком, что и случилось в итоге. Что же... Мертвому чародею такая услуга ни к чему, думал я. В подтверждение нашего договора он не требовал ни контрактов, ни расписок, ни залога. Лишь протянул руку. И стоило мне пожать её - он вцепился в мою ладонь с такой силой, что даже я при всем желании не мог разжать хватку, и затараторил какие-то непонятные слова. Я почувствовал жжение, а мои телохранители сию же секунду направили на него оружие, ожидая лишь моего приказа. Что же, это была моя ошибка - тренировать их так, что они в нужник-то сходить не могли без моего слова. И приказ поступил - опустить оружие. Я не мог более противиться воле магика. Не мог даже мыслить о том, чтобы причинить ему вред, или пойти против него. А на моей правой ладони красовался непонятный символ. Он до сих пор там, но его присутствия я уже практически не чувствую. Лишь со смертью чародея заклятье начало слабеть. Надо сказать, аэп Гросс выполнил свою часть сделки. Он зашел в покои Клементины, а когда вышел - многие часы спустя - на ней не было и следа былой болезни. Моя жена была полностью здорова, но, как оказалось, цена была слишком высока... Чародей не просил меня ни о чем. Он приказывал. И я подчинялся. Практически сразу - после того, как выбрал себе покои, и обустроил эту свою "мастерскую" в глубине подвалов замка - он начал готовить замок и его гарнизон к осаде. Этой осаде. Он заменил большинство моих людей своими, разрабатывал план штурма... Пару недель назад Кёниг приказал мне написать письмо на имя Эмгыра вар Эмрейса. Да по всем правилам, с обращением, подписью и печатью. Я помню, еще спросил его тогда - зачем? К чему такой риск? Почему ему просто не передать послание посредством магии? А он сказал мне, дословно, "захлопнуть свою пасть и писать клятое письмо". Не подчиниться я не мог. Затем... Последние приготовления - и бой. Тот, что был сегодня. Теперь, вспоминая обо всем этом, я, кажется, начинаю понимать его план. То письмо не должно было достичь Эмгырова двора. Напротив, оно попало к правильному адресату. И все это - либо одна большая ловушка (скорее, правда, на старину Яна - не думаю, что Ваше личное появление они могли предсказать), либо провокация со стороны тех, кому выгодно начать войну поскорее... Либо и то, и другое. Но последнее - лишь мое мнение. Аэп Гросс не делился со мной ни своими планами, ни своими целями. Я был лишь пешкой в его руках - и не удивлюсь, если даже мое выживание в этом штурме не входило в его планы. А может, и противоречило им. На этом все, Ваше Величество. Готов ответить на любые вопросы.
Окончив свое повествование, граф молча воззрился на короля, и лишь спокойствие было в его взгляде, вопреки судьбе, что ждала дворянина.

Бертрам слушал рассказ графа внимательно, улавливая каждую деталь. И чем больше он слышал - тем больше против воли восхищался планированием, что вылилось в эту самую осаду. Да, в тот день темерскому королю и его подданным удалось расстроить планы неведомого врага. Но какой ценой? Жизни сотен темерских солдат, сложивших головы при штурме, и один верный подданный короны, которого монарх вынужден отправить на казнь - ибо иного выхода просто не осталось. А заговорщики, в свою очередь, потеряли лишь одну марионетку, хоть и бывшую довольно сильным магиком. Повезло еще, что Аттари обладал графским, а не герцогским титулом. И все равно оставалось узнать, кто же стоял за этим, и как на них выйти. Только вот что-то подсказывало, что это будет крайне нелегко...

Король приказал всем выйти. Всем, кроме того самого наемного солдата, что пленил графа - хотя это целиком и полностью была заслуга отважного скеллигца, что ценой своей жизни купил темерцу время на решающий удар. Этан Аттари все еще сомневался в разумности такого доверия к тому, кто продает свою верность за деньги. Впрочем, ему ли, графу, судить об этом сейчас? Фольтест, тем временем, заговорил снова. Граф слушал, все так же спокойно. Короля можно было понять.
- О, я пытался, Ваше Величество. Я посылал гонцов дважды, но надо ли говорить, что ни один не вернулся? Поначалу я грешил на погоду, "белок", особо отчаянные банды... Потом появился аэп Гросс, и это перестало иметь всякое значение. А теперь уж и подавно не имеет, не так ли? - граф слабо усмехнулся, задав свой риторический вопрос. А потом - вопросы начал задавать Фольтест, а дворянину оставалось давать ответы - но на этом поприще он мало чем мог порадовать своего повелителя.
- Одна вещь, Ваше Величество. Как-то раз этот чародей вызвал меня к себе, чтобы отдать приказы. Не знаю, почему он не воспользовался этой... Как там её... Телепатией, как обычно. Я, очевидно, пришел быстрее, чем он ожидал, и успел услышать отрывок разговора - он общался с кем-то через эту свою магическую штуку. Имен названо не было - по крайней мере, я их не услышал. Но собеседник - то есть, собеседница - аэп Гросса произнесла: "Наши братья с востока не могут нас поддержать, а с севера - отказываются. Им не по нраву столь высокие ставки. Рассчитываем сами на себя." Он же ответил, что справится. Насколько я понял, это - ячейка какой-то организации, и она действует изолированно. А вот что это за восток и север - имелись ли в виду темерские провинции, или иные страны, мне неведомо.
Бертрам вздрогнул. Он, кажется, догадывался, о какой организации может идти речь. Фактически, любой мог догадаться. Культ Львиноголового Паука - такие действия вполне были в их характере. Их извращенная идеология предполагала разрушение и хаос как источник развития, жизни. Устройство небольшой гражданской войны было бы, как догадывался наемник, вполне в духе этих ребят. Но это, так или иначе, была лишь догадка.

Разговоры кончились. Король вернул свою корону на положенное ей место, и произнес приговор. Произнес так, как и должен был - грозно и уверенно. Казалось, все трое людей, находившихся в этой комнате, сожалели, что так вышло. И все трое понимали, что иначе нельзя. Хог в очередной раз убедился - лишь дурак хочет "королевской жизни". Дурак, понятия не имеющий, что эта самая жизнь из себя представляет. Фольтест обратился к графу, уже тише, с воистину великодушным предложением - провести ночь перед казнью в кругу близких людей.
- Ваше Величество, - ответил тот, не раздумывая. А затем - опустил глаза. - Прошу, позвольте мне попрощаться с родными - это не займет много времени... И пойти с вами. Туда, в подземелье. Я точно знаю, где гнездо этой змеи. И хочу видеть, что именно он там делал. Что стало с моими людьми, пытавшимися покинуть это место. Я должен это знать.

Этан Аттари вернулся не более, чем через четверть часа. Он не любил долгие прощания - и потратил каждую минуту на то, чтобы убедиться в одной вещи. Он хотел быть уверенным, что жена правильно преподнесет его смерть детям... И не только. Меньше всего он хотел, чтобы его оставшиеся в живых дочь и сын в будущем наделали глупостей. Не хотел он и становиться мучеником для какой-нибудь очередной банды очередных мятежников, бунтарей или "революционеров", как имеют обыкновение называть себя подобные господа. Горстка пленников, покалеченных и безоружных, смотрела на него с недоумением, но ни слова не было сказано между ними.
- Вам нельзя будет долго задерживаться там, Ваше Величество. Даже сам аэп Гросс избегал проводить больше пары-тройки часов в день в подземелье, - проинструктировал граф, и двинулся вперед, ведя пленников и солдат за собой. Он был безоружен и лишен доспехов, а кроме того - латники не спускали с него глаз. Не похоже было, чтобы граф собирался что-то выкинуть, но осторожность никогда не повредит.

Коридор за коридором, группа приближалась к лаборатории. В определенный момент Аттари остановил всех, и попросил идти медленнее и аккуратнее - "лаборатория" магика была совсем близко, и на оставшемся отрезке пути могли быть ловушки. Действительно, на полу и стенах были видны поблекшие магические руны - но они, очевидно, потеряли свою силу со смертью аэп Гросса. Лишь одна из них сработала, когда на неё наступил один из пленников - по счастью, это была "сигнальная" ловушка, издавшая тихий звон. Возможно, при жизни чародея, начертавшего символ и вложившего в него магию, звук бы более напоминал набат, но так или иначе теперь в этом не было совершенно никакого проку. Очевидно, аэп Гросса не заботила безопасность его лаборатории в случае его смерти. Или почти не заботила...
Щелчок. Граф слишком поздно почувствовал натяжение нити, задетой его ногой. Тонкая, как волос, но на удивление прочная леса, натянутая поперек прохода и уходящая ввысь вдоль стены, лопнула, активируя нехитрый механизм. Сфера из тончайшего стекла, доселе сокрытая в нише в потолке, рухнула вниз, блеснув в свете факелов. По счастью, реакция графа оказалась достаточно хороша - чего и следовало ожидать от фехтовальщика его уровня, не скованного доспехами. Над самой землей он подхватил падающий сосуд, при этом едва не раздавив его. Все произошло так быстро, что до большинства присутствующих только сейчас дошло, что это было. Ловушка. Единственная механическая ловушка на всем пути. Похоже, магик так и не смог до конца довериться своей магии.

Сфера была идеальной формы, и столь же идеально гладкой на ощупь - мастерство стеклодува, изготовившего её, было неоспоримо. Внутри содержалась жидкость цвета сыворотки, и способ, которым её туда поместили, был загадкой - ибо на стеклянной поверхности не было пробки, как не было и ни единого отверстия. А вот что являлось очевидным для всякого, кто мог мало-мальски логично рассуждать - так это то, что покинуть сферу жидкость могла лишь единожды, и лишь одним способом - при раскалывании оной. И в этом случае одни лишь боги знают, насколько плохо будет всем, оказавшимся поблизости. Эта мысль постепенно дошла до каждого разума в коридоре. Как и другая - о том, что нечто потенциально столь опасное, ныне находится в руках у, на секундочку, самого зачинщика мятежа. По крайней мере, у того, кто был им признан по официальной версии. Кто-то нервно сглотнул. Пальцы каждой руки, державшей оружие, сжались до белизны костяшек. Мгновение молчания казалось вечным. Все думали об одном и том же.
Не думал только Этан Аттари.
У него и в мыслях не было закончить то, что начал аэп Гросс, так долго державший его за марионетку. Он спокойно, будто ничего и не произошло, передал сферу лично королю - просто потому, что никому более здесь не мог её доверить.
- Если позволите - полагаю, эту вещь нужно уничтожить. Желательно - при помощи магика. Неизвестно, что может наделать эта дрянь, или её пары.

Через некоторое время отряд подошел к двери. Тут граф вновь остановил всех. Было в этой двери что-то такое, что вызывало у него подозрения.
- Хм... Он заменил ручку? Странно... Отойдите подальше. Я попробую открыть.
Граф внимательно осмотрел эту самую ручку, и хмыкнул, приметив едва заметный изъян на полированной поверхности. Провернув ключ в замочной скважине, он аккуратно, двумя пальцами, взялся за дверную ручку и потянул на себя. Щелкнуло. Пружина, сработавшая от этого усилия, вытолкнула три тонких, полых иглы, спрятанных в ручке, наружу. На конце каждой из них формировалось по капле жидкости бордового цвета. Яд. Очевидно, последняя предосторожность. Если бы граф держал ручку плотнее - его судьба была бы предрешена. Теперь же путь был открыт, и Этан Аттари первым прошел в помещение.
И замер прямо в дверном проеме. Он увидел слишком много.
На стеллажах, расставленных вдоль стен небольшого помещения, стояли стеклянные банки с какими-то жидкостями, и в каждой банке хранился определенный человеческий орган. Не было среди них ни одного здорового - на каждом имелись следы той или иной болезни, и следы эти были ужасающи. Стол в ближайшем углу был целиком заставлен какими-то ретортами, мензурками, колбами и флаконами. В центре дальней от входа стены стояла печь, ныне потухшая Рядом с ней стояла большая глиняная урна, и если её крышку поднять - будет видно, что до половины она заполнена жирным пеплом с кусочками человеческих костей - результат утилизации отработанного материала. У печи лежало тело. Вернее, нечто, сшитое из разных частей человеческих тел. Очевидно, неудачный эксперимент. Ряд клеток в человеческий рост и немногим шире тела человека ныне пустовал. Подопытные кончились к моменту осады, а последняя из них... Что же, она-то и была причиной шокового состояния графа. Девушка лет двадцати была распростерта на "хирургическом столе", представлявшем из себя банальную дыбу. Её тело было обнажено, а брюшная полость и грудная клетка - вскрыты. Некоторые органы изъяты, некоторые - все еще оставались на месте. Кожа была покрыта отвратительными язвами - один в один такими же, что были у Клементины Аттари до "чудесного исцеления" аэп Гроссом. И даже не смотря на это, Аттари сразу узнал эту девушку. Её звали Лилиан, и была она, не много не мало, внебрачной дочерью самого Этана. Нет, граф, безусловно, любил свою жену, и ни разу не изменил ей за двадцать лет супружеской жизни. Но Лилиан родилась еще до этого брака. Она не знала, кто её отец. Не знала, почему её работа была самой легкой, и откуда у матушки такие деньги на её содержание. Теперь же ей этого не узнать никогда. Граф был не в силах отвести взгляд от ужасающей картины. И именно поэтому не заметил крупной, блекло светящейся руны на полу. Заклинание, некогда призванное испепелить всех, находящихся в помещении, практически развеялось - но не до конца. Очень уж сильна была вложенная в него магия. Именно поэтому темерский граф, обвиненный в предательстве, умирал медленно. Намного медленнее - и намного мучительнее - чем должен был в соответствии с приговором. Запахло паленым мясом. Его вопли оглашали подземелье с полминуты - пока пламя не пожрало его легкие, а кровь в жилах не свернулась. Когда все, наконец, кончилось, от графа остался лишь остов, покрытый слоем обугленной плоти, лежащий поверх столь же безжизненной руны-ловушки - последнего "подарка" покойного аэп Гросса. Кого-то порадовал факт смерти предателя. Кому-то было отвратительно наблюдать столь мучительную гибель кого бы то ни было. В любом случае, это все лирика. Нужно было делать то, зачем они пришли, и убираться оттуда. "А потом приказать уничтожить это место. Выжечь дотла." Отряд приступил к обыску помещения, дабы обнаружить хоть какие-нибудь зацепки, в соответствии с приказом.

Обыск, впрочем, плодов не принес. Лишь лабораторные записи, в которых был подробно расписан каждый из чудовищных экспериментов, из которых можно было сделать вывод, что чародей разрабатывал какой-то новый вирус. И на поприще этом, к счастью, так и не преуспел до конца, при этом жалуясь на недостаток времени и "материала". А еще тут же хранились письма графа Аттари в Вызиму с просьбой о помощи - оба экземпляра. Они были найдены среди вещей подопытных, что проливало свет на судьбу обоих гонцов.
- Ваше Величество, - обратился Хог к Фольтесту, стараясь лишний раз не смотреть по сторонам. - Тут нет никаких личных записей. Только то, что касается его лабораторной деятельности, и письма Аттари. Что прикажете делать с бумагами?

Отредактировано Бертрам Хог (2016-03-13 02:34:23)

Вот все, наконец, и закончилось. По крайней мере, так казалось Бертраму Хогу. Аттари мертв, его войска уничтожены, его восстание - подавлено. Теперь, конечно, должно было начаться расследование, выявление причин мятежа, и прочее и прочее, но это была целиком головная боль короля, королевской разведки и королевских чародеев. Наемник же тут помочь ничем не мог, и все, что ему оставалось - это получить свои деньги и свою долю военной добычи, и отправиться в какой-нибудь город, пережидать оставшуюся зиму. Лишь одна была проблема - рана на груди, требовавшая нормальной обработки. А потому темерец и не думал ослушаться королевского приказа - сопроводив Фольтеста на встречу с лордом Сванном, он отправился прямиком к цирюльнику.

Бертрам сидел на скамье в помещении замка, на скорую руку оборудованном полевыми хирургами под госпиталь. Это было всяко лучше шатра, раскинутого на обдуваемом всеми ветрами холме - тут, по крайней мере, было тепло и спокойно. Работы у коновалов было хоть отбавляй, но компания наемных копейщиков, к которой присоединился Хог для участия в этом сражении, содержала своего эскулапа с помощниками - просто потому, что для них это был единственный шанс получить медицинскую помощь. Никто не питал иллюзий по поводу отношения к наемникам - от специалистов регулярной армии они получали помощь в последнюю очередь... Если вообще получали. А потому заботиться о себе приходилось самим. Очередь Хога была сразу после парня, потерявшего руку. К сожалению, дублет и рубаха наемника пришли в негодность, будучи распоротыми и пропитанными кровью насквозь, а вот нагрудник еще мог послужить. Возможно, хороший мастер-кожевенник мог бы даже починить его... Впрочем, проще было купить новый, ибо стоимость всегда была одним из главных плюсов снаряжения из вываренной кожи.

Было немного больно, когда хирург отодрал присохшую к ране тряпицу, что играла роль импровизированной повязки, и как только он это сделал - кровотечение возобновилось. Это было только на руку - раскрывать рану пришлось бы в любом случае, чтобы обработать как следует.
- Есть, чем промыть? - устало спросил коновал. Конечно, по-хорошему он сам должен был позаботиться о необходимых запасах. Да только на деле припасов катастрофически не хватало, спирт для дезинфекции был редкостью, вино, даже кипящее, было далеко не настолько эффективно, а прижечь каленым железом можно было только малые раны. А потому некоторые достаточно прозорливые и обеспеченный бойцы таскали все необходимое с собой.
- Есть. Вот, - Бертрам достал из сумки бутыль, и протянул её полевому хирургу. - Краснолюдский.
Цирюльник молча кивнул, и откупорил бутыль, смочив её содержимым чистую тряпицу, которой затем протер края раны. Тем же спиртом он смочил хирургическую иглу.
- Хороший разрез, ровный. Будто скальпелем рассекли. Хорошо срастется, - произнес коновал, принимаясь за дело, а Хог прикрыл глаза и погрузился в размышления. Это был чертовски тяжелый день. Во всех смыслах.

Вскоре рана была аккуратно - особенно для таких условий - зашита, а поверх неё хирург наложил повязку с жирной мазью, сильно пахнущей дегтем, дабы не воспалилась, стало быть. Бутыль со спиртом, как и перевязочную ткань, наемник оставил в операционной - возможно, это могло помочь спасти чуть больше людей в тот день, а сам отправился на поиски чистой одежды и нового оружия - и оные вскоре увенчались успехом. Новая рубаха и теплая стеганка, почти подходившие по размеру, а так же крепкое ясеневое копье с хорошо прилаженным наконечником стали приятным приобретением... Которому Бертрам, впрочем, не успел даже толком порадоваться, ибо всякая радость моментально угасла при звуке топота множества ног и пения рога. Трубили тревогу, и всякий, кто мог держать оружие, должен был немедля откликнуться на зов.

Разномастное воинство, подступившее к стенам старой крепости, объединяло лишь одно - оно состояло целиком и полностью из отбросов общества. Во всех остальных аспектах наблюдалось такое разнообразие, что от него запросто могло зарябить в глазах. Качественный состав варьировался от голодранцев с большой дороги, вооруженных чуть ли не ножами да дубинами, до раубриттеров - или, на простой манер, рыцарей-разбойников из обедневших дворян, младших сыновей мелких родов да бастардов - что были добротно экипированными и умелыми бойцами, и дезертиров из самых разных армий, прихвативших с собою то оружие, каким сражались в армии, и более-менее умевших его использовать. Были тут и темерцы, и реданцы, и ковирцы, и каэдвенцы, даже нильфгаардцы и цинтрийцы, сражавшиеся бок о бок. Из всех видов наемников, этот был, пожалуй, одним из самых отвратительных. Они не имели ни принципов, ни дисциплины и выучки. Все, что из волновало - деньги. Им выдали небольшой аванс, пообещали много больше за победу, но самым главным стимулом была добыча. Ведь снаряжение, деньги, лошади и мулы королевской армии - даже столь небольшой - стоили целого состояния. Однако эти люди не знали, что их отправляют на смерть. Их выживание не только не предполагалось, но и планировалось пресечь любыми способами. Культ Львиноголового Паука любил заметать следы. Пусть даже наемники и не знали, кто на самом деле стоит за всем этим, и были уверены, что платит им сам мятежник Аттари. В конце концов, их смерть была просто-напросто выгодна. Пусть среди двенадцати культистов этой ячейки и были довольно богатые и влиятельные люди, они не любили тратить свои деньги, когда можно было этого избежать.
Бандиты уже хлынули во двор через уничтоженные ворота, когда Хог выбрался из твердыни замка. Наемники, слишком легковооруженные для удержания стен, были сосредоточены во дворе, и теперь пытались занять круговую оборону вокруг своего командира, отбиваясь от бандитов. Туда же и направился Бертрам, быстро, насколько мог. Но без боя, естественно, не обошлось.

Он не любил драться после ранений. Кровопотеря, усталость и саднящая боль, так и норовящая отвлечь, были не лучшим подспорьем в бою. И, будто этого было мало, еще и двигаться нужно было крайне аккуратно - шов в любой момент мог разойтись. Первый противник наемника был вооружен гвизармой и сражался безо всякой защиты. Хог посчитал его легкой целью, ведь он вот уже семь с лишним лет не проигрывал ни одного поединка на древковом оружии. Первый же собственный выпад заставил его здорово пересмотреть свой подход. Это должна была быть ложная атака, направленная в лицо, в следующее мгновение дополненная настоящим ударом чуть ниже ребер, но была проведена медленно. Слишком медленно. Темерец просто не успел отдернуть свое оружие. Раздался глухой стук дерева, и его копье было сбито в сторону, оставляя Бертрама открытым для атаки. Конечно, восстановление стойки даже в таком состоянии заняло у бывалого солдата лишь пару секунд. Пару секунд, которых запросто могло не быть, будь его противник хоть немного опытнее. Бандит, которому на вид можно было дать не более семнадцати лет, хоть и провел защиту успешно, но его собственное оружие в результате оказалось в положении, не пригодном для ответного удара. Ошибка, которую умелый боец никогда бы не допустил. Ошибка, спасшая жизнь Хогу, и стоившая жизни юному работнику большой дороги, не успевшему ни отразить второй удар, ни увернуться от него. Он встретил последние мгновения своей жизни, лежа в залитом кровью снегу с пробитыми кишками, в агонии вспоминая мать и и хриплым, шепотом, перемежавшимся всхлипами, прося прощения не то у богов, не то у людей. Добивать раненого у наемника не было времени.

Новый враг настиг его спустя несколько шагов. Высокий, жилистый бандит с двуручным топором, защищенный короткой кольчугой и шлемом с бармицей, был более осторожен. Он рубанул коротко, горизонтально, метя в шею. Бертрам отклонил корпус назад перенося вес на правую ногу. Подошва сапога проскользила по мокрому от крови снегу, наемник пошатнулся и припал на правое колено, не удержав равновесие. Ослабевший от кровопотери, он чудом не повалился наземь, а противник уже занес топор, дабы расколоть череп темерца вертикальным ударом. Хог сбил оружие врага влево, сильно ударив по нему серединой древка, чуть ниже стального полотна. Глухой стук древесины - и тяжелое лезвие рубануло лишь по мерзлой земле, не причинив вреда своей цели. Наемник не терял времени, быстро, резко ткнув своего противника заостренным, окованным железом втоком копья в солнечное сплетение и в пах. Бандит согнулся пополам, вопя от боли, а Бертрам рывком поднялся на ноги, опираясь о древко своего оружия, после чего, перехватив копье за середину обеими руками и занеся над головой, вогнал его острие в спину противника. Каленый стальной наконечник легко пробил плетение кольчуги, с хрустом проломил ребра и пронзил печень бандита, оборвав его скулеж. Это была быстрая, но очень болезненная смерть. Перешагнув через труп, наемник вновь устремился к своим. Круг этих людей, ощетинившийся копьями, был его единственной надеждой на спасение, и успеть к нему нужно было прежде, чем нападающие заполонят весь двор. За спиной раздался топот нескольких пар ног и хруст снега. Хог оглянулся, опасаясь худшего, но тут же выдохнул с облегчением. "Свои..." Около десятка человек точно так же прорывались к наемникам, и Бертрам присоединился к ним. Вскоре, он уже стоял в третьем ряду кольца копейщиков, переводя дух.
- О, герой дня пожаловал! Тут некоторые только о тебе и говорят, - усмехнулся боец четвертого ряда, стоявший чуть правее. Они с Хогом были знакомы еще с вербовки. Не имея возможности участвовать в сражении напрямую, они пока могли перекинуться парой слов.
- Вроде того. Можешь преклонить колени в почтении, только позже. Какого, собственно, хера тут произошло? Кто все эти люди?
- А пес их знает! В гости пришли, блядь, не иначе... Какой-то чаровник нам ворота растарабанил, да и сам подох в процессе. Не то перестарался, не то в героя сыграть решил, черт его разберет.
Ответить Бертрам не успел. Разбойники достали одного из людей в первом ряду, и наемнику пришлось перебраться на освободившееся место во втором. Вздохнув, он перехватил копье верхним хватом, и, стиснув зубы от боли, принялся колоть, как в последний раз в своей жизни. И это сравнение было не так уж далеко от истины...

Нужно было что-то предпринять. Пехота и стрелки на стенах были зажаты с двух сторон - большинство врывающихся во двор пытались штурмовать укрепления изнутри, а их товарищи лезли по штурмовым лестницам, не ослабляя напора. Копейщики, в числе которых был и Хог, успешно держали оборону, но были окружены со всех сторон. Наконец, их капитан отдал приказ продвигаться к воротам - необходимо было заткнуть этот проход, пока нападавшие не заполонили весь внутренний двор. Плотный круг из людей пришел в движение, подобно мельничному жернову перемалывая всех, кто попадался ему на пути. Но двигаться быстро в таком построении, еще и отбиваясь от натиска со всех сторон, было невозможно. В очередной раз вонзая копье в чью-то шею, Бертрам понял, что в обозримой картине боя что-то не так... Будто защитников как-то мало. Кого-то не доставало. "А где, мать твою, кавалерия?!" Ни лошадей, ни их владельцев не было видно. Можно было бы предположить, что они спешились, и теперь стояли на стенах - но если бы у Хога было время посмотреть на эти самые стены и всмотреться в снаряжение защитников, он бы заметил, что основную массу пехотинцев составляли пешие латники, чьи доспехи были куда менее богаты и не содержали геральдических элементов, окромя темерских гербов. Но куда тогда делись рыцари? Ответ на этот вопрос был выяснен вскоре, когда из дальнего конца двора, сто стороны конюшен, раздался топот копыт и рев десятков глоток...

Тот, кто приводит скеллигцев в пример боевой ярости и кровожадности, совершенно точно не слишком часто видел в бою рыцарей королевств севера. В отличие от южных "коллег" - нильфгаардской тяжелой кавалерии - этим людям зачастую в куда меньшей степени была свойственна дисциплина. Опьяненные ультимативной защитой, что давали им их доспехи, и жаждой проявить себя в бою как можно лучше, они впадали в самый настоящий транс безо всяких отваров, у тех же островитян, по слухам, имевших немалую популярность. Закованные в доспехи всадники ураганом пронеслись по внутреннему двору, проделав широкую, кровавую просеку в рядах ошеломленных нападавших. Однако же нужно отдать должное планированию этой атаки - вместо того, чтобы остаться, и увязнуть среди бандитов, рыцари быстро и организованно отступили, на обратном пути сметя еще несколько десятков людей. Надо сказать, что атака эта была чистой импровизацией и инициативой нескольких молодых и предприимчивых рыцарей, проявивших удивительную дальновидность и отступивших к лошадям, а не в замок или на стены, когда ворота были проломлены. По счастью, многие из их товарищей поддержали эту инициативу. Теперь дело было за наемниками.
- Вперед! К воротам, мать вашу дери!!! - взревел капитан копейщиков. Дважды повторять было не нужно. Разрозненный враг уже не мог замедлить продвижения дисциплинированных и опытных бойцов. Вскоре ворота были заблокированы, и несколько рядов копейщиков удерживали позиции внутри барбакана, неуязвимые к атакам с флангов, в то время как задние ряды ощетинились копьями со стороны внутреннего двора, не давая оставшимся внутри нападавшим никакого шанса на отступление. А рыцари, меж тем, изготавливались к новому заходу. Через пару минут во дворике крепости началась резня... Но основные силы противника оставались за стенами. И с ними нужно было что-то делать.

Отредактировано Бертрам Хог (2016-03-30 03:39:52)