Прошел уже месяц с тех пор, как его выставили прочь из Флотзама. Из места, где он родился. Места, которое он защищал, как умел, уже добрых десять лет. Жалел ли он об этом? Неизвестно, пожалуй, даже ему самому. Бертрам Хог, в недалеком прошлом - десятник Темерской короны, а ныне - простой наемник, об этом просто не думал. Думами тяжкими, как водится, изменить ничего всяко нельзя. Так что он просто шел по засыпанному снегом тракту, по дороге в Аэдирн. Почему туда? А черт его знает. Почему бы и нет? Идти приходилось в  одиночку. Январская оттепель вскоре сменилась морозами и снегопадами, а в такую погоду караванщики из городов носу не кажут. Не казал бы его и сам Бертрам, да только вот некоторые обстоятельства вынудили его покинуть свое предыдущее пристанище. Вкратце - наемник по заказу от городской стражи отстриг голову "не тому" человеку, а главное - сделал это крайне грубо... Впрочем, ни о чем не жалел, ибо есть мразь, которая жить не должна. Вошел в корчму, где тот "отдыхал", подошел к столу бандита, да и рубанул саблей по шее, без лишних слов и разбирательств. После чего, как ни в чем не бывало, забрал голову и потащил прямехонько к начальнику стражи. Тот сей мрачный трофей принял, денежку выплатил, да только вот настойчиво посоветовал из города рвать когти. Ибо стража-то хоть и посодействовала бы своему набедокурившему помощнику, да только все равно навряд ли смогла бы защитить от передозировки железа в организме, или яда в еде или выпивке. Прикинув свои шансы против преступников всего города, Хог прикупил себе зимнего снаряжения, да той же ночью и ушел в метель. Его не преследовали. Никто не верил, что он сможет выжить в такую погоду, да еще и добраться куда-нибудь... Но пока у него неплохо получалось.

Километр за километром, шаг за шагом преодолевал наемник белую пустошь. Тяжелый меховой плащ белого цвета защищал его от ветра и снега, и делал это весьма качественно, а кроме того - неплохо маскировал. Хог напоминал в нем скорее ходячий сугроб, нежели человека. Ну, если быть точным - на очень высокий сугроб, из которого виднеется рука, сжимающая копье. Правда, шлем с подшлемником пришлось снять, и приторочить к дорожной сумке, чтобы была возможность надеть капюшон, да только это не было проблемой - бандитов в этих краях все равно не было, особенно в такую-то погоду. Зато были волки... Хог слышал их завывания по ночам. То ближе, то дальше... Почему-то они не нападали. Это было странно, учитывая, что зимой такие животные особенно голодны. Впрочем, это все неважно - Бертрам все равно их не боялся. Либо нападут, либо нет. Если нападут - то либо он умрет, либо они. Вот и все вероятности. Выживание в любой более-менее крупной битве было основано на таких вот вероятностях и удаче, так что он привык. В конце концов, если бы его не устраивал такой расклад - связал бы он свою жизнь с военным ремеслом? И если даже и да - стал бы он столько лет этим заниматься? Вот именно, что не стал бы.

Кто знает, сколько миль прошел наемник, прежде чем кое-что странное привлекло его внимание. Костер. Мало кто стал бы разбивать лагерь в таких местах в такую погоду, и мало кто стал бы сейчас ходить по тракту группами менее десяти человек. Ну, не считая Хога, но он вообще по всеобщему признанию был типом наглухо отмороженным. Бертрам решил подойти ближе. Вдруг это встал на привал караван, которому не помешает лишний охранник?

Однако же каравана он не обнаружил. Более того, никакой группы людей не было. Была лишь женщина, да ее конь, привязанный неподалеку. Причем последнего появление странного, незваного гостя похоже встревожило. Таких лошадей Бертрам уже видел, когда зерриканский караван проходил через Флотзам. Однако, в конях он не разбирался, а потому определить породу, как свойственную именно Зеррикании, не смог. А вот женщина... Да. Она определенно была из тех краев. И если смуглая кожа еще оставляла выбор между вышеуказанной страной и южным Нильфгаардом, то манера одежды - нет. Нильфы так не одевались. И уж точно не таскали зерриканских сабель за спиной... И хотя эта незнакомка крайне заинтересовала Бертрама - как источник знаний о своей загадочной родине, естественно - но все-таки он уважал чужое уединение, и навязывать кому-то свое общество было против его правил. Зерриканки ведь не дуры, и раз она отправилась в это путешествие одна - значит, на то было её желание и её собственные причины, которые его не касались ни капли.  Хог уже было развернулся, чтобы уйти, когда тишину, повисшую в воздухе, разорвал кашель. Громкий, влажный. Легочный. Так кашляли, на памяти Хога, либо серьезно простуженные, либо люди с пробитыми легкими.
"Ох, нехорошо же ты кашляешь, госпожа моя... Cовсем нехорошо." - подумал наемник. Он остановился, размышляя, как поступить. C одной стороны, простуда могла быть не такой уж тяжелой, а зерриканка могла и не принять помощь, попросту прогнав его. C другой - если он сейчас уйдет, она и умереть может. На ней определенно не было достаточно теплой одежды, по крайней мере для человека, который привык к куда более жаркому климату, а кроме того - она спала на морозе. Потухнет костер - и все, и нет её. Бертрам подумывал о том, чтобы просто укрыть её сейчас своим плащом, и продолжить путь. Плащ был достаточно теплым, чтобы защитить от самого сурового мороза, и достаточно большим, чтобы им можно было укрыться с головой. Конечно, он стоил денег, но недостаточно, чтобы перевесить жизнь человека. В конце концов, Бертраму без плаща будет просто некомфортно - дублет на меху, рубаха из шерстяной ткани да кожаные штаны плохо, но все же защищали от ветра и холода - а зерриканке - смертельно опасно. "Да, пожалуй, это было бы лучшим вых..." - додумать наемник не успел. Конь, до того просто нервничавший, наконец заржал. Громко так, со всей своей конской душой. Такое-то ржание должно было разбудить даже мертвого. Чуть повернув голову и заметив шевеление со стороны женщины, Бертрам решил, что разбудило и её. А может, она просто ворочалась во сне. Но тем не менее, наемник обратился к ней:
- Marhaba, - это слово было одним из немногих, которые он знал на зерриканском. Приветствие. Возможно, родная речь удержит женщину от нападения. На тот случай, если спросонья она решит сначала ударить, а потом задавать вопросы. В чужой стране, в безлюдном месте, это было бы разумно с её стороны... Бертрам говорил, как всегда, спокойно и ровно. Не выдавая никаких эмоций. В общем-то, и выдавать пока было нечего. Он стоял к ней спиной, и на то было две причины: во-первых, если зерриканка решит в него чем-нибудь запустить, щит на спине, под плащом, погасит удар. По крайней мере, в спину или шею. А во-вторых... Было подозрение, что не его конь испугался. И сейчас Хог, подняв копье, вглядывался в том же направлении, что и копытное, пытаясь различить любые признаки движения.
- Говоришь на всеобщем? Прости, я, кажется, напугал твоего коня. Или не я... - продолжал говорить наемник, застыв в напряжении. Ни единый мускул тела не шевелился, он был полностью сосредоточен на слухе и зрении... Однако в темноте, да еще при снегопаде, было трудно что-либо различить. Впрочем, казалось, что ничего там и не было.

Губы наемника изогнулись в мрачной улыбке, когда он почувствовал удар в кромку щита и услышал звон. Впрочем, видеть этого не мог никто, ибо никто не видел его лица в этот момент.
- Разумное решение, - тихо прокомментировал он этот ход воительницы. А зерриканка уже была на ногах, готовая к бою... Чего от нее и стоило ожидать. Зерриканки были такими. Быстрыми, всегда готовыми к бою... Непревзойденными воительницами индивидуального боя. В общем-то, зерриканцы-мужчины, из тех, кого видел Бертрам, тоже. Наемник, наконец, опустил оружие, поняв, что никакой угрозы вдалеке нет.
- Я не враг ни тебе, ни твоему народу. И не собираюсь биться с тобой, если ты не решишь иначе, - Хог понимал, что эта женщина была бы трудным противником, задумай она напасть. Он уже бился с зерриканкой много лет назад. Тренировочный бой на боевом оружии. Они вместе дошли до этой замечательной идеи, и обоим она очень понравилась... Эта женщина поставила ему весьма аккуратный и зрелищный шрам - тот, что на лбу. То, что при этом она не прорубила череп, свидетельствовало о великом мастерстве. Хотя на этот раз до боя не должно было дойти. Насколько он знал, зерриканка не должна была напасть - если ее не провоцировать...
- Шел по тракту. Увидел костер. Думал, караван торговцев, или группа путников. Подошел ближе - увидел тебя, - он излагал кратко. Его низкий, чуть хрипловатый голос звучал спокойно и отчетливо.
- Я не хотел тебя тревожить, и думал уйти. Но услышал кашель. Нехороший, легочный. Думал помочь. И тут жеребец тебя разбудил... Впрочем, возможно, не он, да? - теперь наемник повернул голову, глядя прямо на незнакомку из-под скрывающего лицо капюшона. Действительно, бросок был слишком метким, слишком четким. Такой навряд ли возможен сразу после пробуждения. Вероятно, она знала о его присутствии. Просто выбирала момент. Что ж... В таком случае бывшему десятнику повезло, что он успел повернуться к ней спиной, как бы иронично это не звучало. Левой рукой он потянул за шнур плаща на горле. По крайней мере, он должен попытаться. В конце концов, так ведь и планировалось...
- Возьми. Тебе нужнее, - плащ оказался в свободной руке Хога, и он протянул его женщине. В его словах не было ни снисходительности, ни заискивания, ни заботливости - ничего. Просто сухая констатация факта. Он всегда так говорил... Почти всегда. "Примешь ли помощь чужестранца? Не оскорбишься ли? Не побрезгуешь?" - с интересом думал Бертрам, внимательно глядя прямо на незнакомку. Лицо ее он окинул взглядом быстро, сосредоточен же был на оружии, на движении рук и ног. Он все еще был готов к защите. Он всегда был к ней готов. Все же когда ты десять лет работаешь против преступников, бандитов, "белок" и прочих людей, умеющих держать оружие и жаждущих твоей крови - привыкаешь всегда быть настороже. Особенно когда командуешь людьми, когда беспокоиться приходится вдесятеро больше - за весь отряд.
- Красивая, - проговорил Берт. Он говорил про саблю, но этого не уточнял. - И столь же смертоносная, полагаю.
Поистине, сказанное было в равной степени применимо к обеим присутствующим зерриканкам - и к той, что из плоти и крови, и к стальной. Вернее, даже к трем, учитывая саблю самого наемника, но он говорил не о ней. Воин удержался от того, чтобы поежиться. Все-таки он остался в относительно легком, в плане тепла, снаряжении. Некоторые говорили, что одет он слишком легко для такой зимы. Однако сам Хог привык к морозам, и любил их. "В мороз не потеешь. Не словишь тепловой удар. Да и вонь чьих-нибудь выпущенных кишок по холодку не такая резкая" - подумал наемник, свыкаясь с изменением температуры. Он ждал, ждал реакции зерриканской воительницы.

Отредактировано Бертрам Хог (2015-09-29 21:54:17)

Она довольно резко отреагировала на слова о помощи. "Ожидаемо. Гордость? Или же просто недоверие?" Он в равной степени допускал оба варианта. Однако же саму помощь зерриканка приняла. Это было приятно. Наемник все же не хотел, чтобы она погибла здесь от холода и болезни. И оружие убрала... Почти. Впрочем, её недоверие можно понять. Будь на его месте любой другой нордлинг, достаточно отбитый, чтобы ходить по таким местам в такое время и в такую погоду, он бы наверняка предпринял нечто... Нехорошее. "И подох бы быстрее, чем успел бы хоть что-нибудь понять..." - подумал воин, и тень улыбки коснулась его лица. Лишь на мгновение, впрочем. Все-таки, мысль о том, как преступной мрази выворачивают кишки, была приятна, как ни крути.

Зерриканка подтвердила его догадки. Это он ее разбудил. Даже не смотря на болезнь, она спала очень чутко. Да и он, в общем-то, не прятался. Ибо не замышлял ничего дурного, кого бы тут ни встретил. Женщина подошла ближе, обойдя Бертрама, и встав прямо перед ним. И спросила, мало ли он видел зерриканок... В вопросе читались язвительные нотки, этакая издевка, которую, впрочем, наемник оставил без внимания. Но на вопрос ответил.
- Больше, чем многие. Меньше, чем некоторые, - так, собственно, и было. Ни добавить, ни прибавить. - Зерриканцев видел больше, - добавил он, и это тоже было чистейшей правдой. Караван, проходивший тогда через Флотзам, охранялся частично мужчинами, да и сами купцы были мужского пола.
- Тебе тоже нужно, - ответила южанка на его слова. Что ж, отчасти это было правдой. Но - лишь отчасти. Для него такая ультимативная защита от холода не была необходимостью.
- И все же, тебе нужнее. Я привык к холоду, - "Во всех смыслах," - закончил наемник про себя. Опять констатация. Возможно, чуть менее сухая. Возможно, на толику - и лишь на одну - более дружественная. Зерриканка положила руки ему на шею. Он... Предполагал и это, но не был готов. " Если не доверяешь, зачем так рвешь дистанцию?" - подумал он. Ведь в руках женщины он не заметил никакого оружия. Однако, он смог сдержать внешние проявления удивления... Почти. Ничего такого, что заметил бы глаз обычного человека. Единственный дрогнувший мускул на лице, чуть расширившийся зрачок, выдох чуть более быстрый, чем обычно... Да, как и говорилось, обычный человек бы не заметил. Но и зерриканскую воительницу обычным человеком назвать нельзя. Она могла увидеть. И могла сделать выводы. Верные ли? Кто знает...

Окажись на его месте другой нордлинг - он, возможно, воспринял бы это действие женщины, как сигнал. И показал бы тем полное незнание зерриканок и их поведения... Для тех из них, кого знал Хог, подобное не значило практически ничего. Они вполне могли позволить себе такой жест, и для них он был явлением вполне нормальным. Они достаточно комфортно себя чувствовали при тактильном контакте. А кроме того... Некоторые из них любили так играть. Впрочем, какие "некоторые"... Зерриканок, знакомых Бертраму, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Какая уж там статистика... Информацию о том, что такое характерно и для многих других, Хог получил из обрывочных разговоров с торговцами этой далекой южной страны и их караванной стражей, а эти и прибрехнуть могли, дабы потешиться над "тупым нордлингом". Так или иначе, руки свои Хог держал при себе. Он вообще был человеком дисциплинированным и выдержанным, и тем более, как уже говорилось, знал, что ничего такого в этом жесте нет.

И вот, зерриканка задала вопрос. Простой, казалось бы, да с вывертом, с подвохом, стало быть. Проверяла. Грамотно проверяла. Потому как задан он был на зерриканском.
- Фактория Флотзам, что в долине реки Понтар... Imra, - невозмутимо ответил он. Впрочем, его знания языка ограничивались некоторыми вопросами, местоимениями, парой существительных, да крылатых выражений. Про нецензурщину мы тут, пожалуй, умолчим. В общем-то, ответ и был рассчитан на то, чтобы дать понять: "Местность назвать могу уже только на своем. Не мой уровень." Возможно, она поняла намек. Возможно, нет. Кто знает?  Раздался вой. Довольно-таки далекий. Бертрам поднял голову, вслушиваясь.
- Cтая. Три - пять особей, это если голосили все. Направятся сюда - будут минут через... Десять, - все так же невозмутимо сообщил Хог. В его голосе не было страха, но не было и жажды битвы, кровопролития. Могло возникнуть ощущение, что ему и вовсе не было никакого дела, нападут они, или нет, загрызут его, или нет. В некоторой степени, это было правдой. В некоторой. А что уж точно было правдой, так это то, что его привычка так говорить часто настораживала, и даже пугала людей. "Есть в нем что-то глубоко неправильное..." - говорил порою иной знакомец Хога. Однако это было ошибочное утверждение, если не считать неправильным ненормально спокойную мимику и голос, и огромную сдержанность. Ветер был слишком тих, чтобы исказить звук воя, и дул в противоположную от стаи сторону, но... Может, волки учуяли их раньше? В любом случае, скоро это должно было проясниться.

Она, видимо, все поняла. Вопросов на зерриканском больше не было. И все-таки, зерриканка вернула плащ... "Ну что ж, да будет так," - подумал он. Нерационально, но наемник уважал чужой выбор. Значит, у нее были на то причины. Значит, к этому обязывали принципы, или что-то еще. Она продолжала изучать его, он продолжал позволять себя изучать, и сам, в то же время, изучал её. Представительница это далекой, загадочной страны вызывала огромный, но идеально скрываемый интерес. О, сколько она, должно быть, могла бы рассказать, и с каким удовольствием он бы это послушал... О культуре, о войнах и воинах, о боевых тактиках и форме правления, о вере и традициях... У него же от нее тайн не было, оружия он не прятал, подлостей не готовил, а потому не возражал против её... Исследований. Она смотрела ему в глаза, весьма по-зеррикански, с вызовом, а он отвечал спокойным взглядом серых глаз. Когда руки женщины спустились к поясу - она, кажется, нашла то, что искала.  Она слегка вытащила саблю из ножен. Хог был уверен, что она не ударит... Почти. И дело было даже не в доверии. Ведь вытащить саблю с чужого пояса незаметно не получится, и не слишком-то это быстро. Она бы не допустила такой ошибки. Cлишком опытным воином была. Хотела бы убить - сделала бы это своим оружием, быстрее, чище и эффективнее.  Она слегка вытянула саблю из ножен... Но лишь слегка. В ознакомительных, но не вредоносных целях. Конечно, и его, и её оружие принадлежали к зерриканским саблям, но все же были разными. Его экземпляр был тяжелее и чуть длиннее, с немного более массивным "яблоком" эфеса и более длинной рукоятью, рассчитанный на сильного и рослого бойца. Заказная работа, как, в общем-то, и почти всякая стоящая сабля. Хог-старший все же знал своего сына, и не прогадал с параметрами оружия. Зерриканка, убрав руки от оружия, задала вполне закономерный вопрос... И улыбнулась. Хорошо. Значит, её не оскорбило, что паршивый нордлинг носит зеррикнское оружие. И она не сочла его вором.
- Подарок отца, - честно ответил Хог. Из-за собственных принципов, переходящих в совершенно иррациональные воззрения, Хога раньше немного беспокоил этот факт. То, что он не сам достал себе такое оружие. Он не любил подарков тогда. Не любил и сейчас, но все же понял, что неважно откуда у тебя оружие. Важно, как ты им пользуешься. Достоин ли. Бертрам считал себя достойным. Был он таковым или не был - не важно. Главное - собственное мнение. Когда волки дали о себе знать, Зерриканка решила уходить. И это было мудрым решением. Они могли бы отбиться, но... Зачем? Зачем рисковать? Зачем убивать животных, которые виноваты лишь в том, что дико голодны? Тем более, что на людей волки нападают только в самом крайнем случае, а поодиночке тут люди не ходят. Женщина собралась быстро. Она вообще двигалась очень быстро и грациозно. Было в этом что-то в хорошем смысле завораживающее... Она собралась быстро, и моментально вскочила в седло. Похоже, болезнь её не ослабила, или она была достаточно вынослива, чтобы этого не показывать. "Cлавно" - подумал Хог. Он надеялся, что она не потеряет сознание... В крайнем случае, он бы её подхватил. Помог бы удержаться. Вскочив в седло вслед за женщиной, он одной рукой ухватился за заднюю луку седла, а в другой все так же держал копье. Что поделать, такое уж это было оружие - в ножны не спрячешь, за спину не повесишь, а приторачивать его к седлу времени не было. Ногами Хог покрепче обхватил лошадь. В целом он был достаточно силен и ловок, чтобы удержаться так, но как будет на практике - они увидят. На самом деле, наемник опасался, выдержит ли его конь - но он не подкачал. Зерриканские славились выносливостью.
- На тракте повернем направо, - раздался тихий голос Бертрама над ухом женщины.
- И далее по тракту, где-то полтора часа пути, до перекреcтка, там - налево. Там, cудя по картам, будет небольшой город, - пояcнив направление, Хог замолчал, не желая донимать cвоей болтовней. Будут вопроcы - ответит. Cвои задаcт поcле. Ну, или еcли разговор завяжетcя. А пока он cмотрел. Вдаль и по cторонам, в поиcках любого признака движения, готовый поддеть копьем любую угрозу, по крайней мере, появившуюcя по правой cтороне, а уши наемника вcлушивалиcь во тьму и метель, пытаяcь раcпознать вcякий поcторонний звук на фоне cтука копыт и завываний ветра.

Непривычному к верховой езде человеку вообще трудно держаться в седле. А без седла и стремян, держась за луку, и подавно. Бертрама, однако, выручили собственная сила и чувство баланса. Он не только удержался, но и вполне привык к такой посадке. Конь определенно был добротным. По снегу шел быстро, направления придерживался как будто сам... Воистину, на севере такого коня было трудно найти. Но он ведь и не был с севера. Они оторвались от стаи. Или волки их  не преследовали, или конь, вопреки перегрузу, был действительно слишком быстр. Впрочем, важно ли это? Метель стихла, и наемник, наконец, стал видеть дальше собственного носа. Однако, ничего подозрительного в округе замечено не было. Ни движения, ни шорохов или скрипа снега, ни подозрительных следов на снегу... Вообще никаких следов, коме их собственных, если быть точным. А потому Хог обратил взгляд на кое-что, а вернее - кое-кого более интересного. Зерриканке определенно нравилась верховая езда, и она была не первой из своего народа, за кем наемник  это заметил. Наталкивало на мысли. О сильной легкой коннице, например. Почему не тяжелой? Ну, а вы часто видели зерриканца в латах? Он еще обязательно спросит о том, как воюют зерриканцы. Но позже, в тепле. А еще, Бертрам только сейчас оценил по достоинству то, что зерриканка позволила ему поехать с ней на одном коне. Представители этого народа не любили поворачиваться спиной к северянам... И даже к своим соотечественникам. Особенно к ним. Воительница задала вопрос про отца, выразив абсолютно верное предположение. И Бертрам ответил.
- Да. Один из немногих ходивших в Зерриканию северян.
А потом она повернулась.

Это был очень рискованный, на взгляд северянина, маневр. Однако, незнакомка слишком уверенно чувствовала себя на лошади. Тем не менее, Хог на всякий случай приготовился её подхватить... Но это потребуется навряд ли. Слишком хорошая наездница. Надо сказать, такое положение - лицом к лицу - стало испытанием для спокойствия нордлинга. "Слишком близко, слишком... Неосторожно. Знак доверия? Или что-то задумала?" - так думал Бертрам.  Однако, волновало его не то, что теоретически зерриканка могла что-то там замышлять. Она бы уже убила его, коль хотела б. Просто это было... Непривычно. Такая близкая дистанция с женщиной. Красивой - что поделать, это действительно было так - женщиной. Среди северянок он ведь считался не шибко красивым, и, более того, пугающим. Все эти шрамы, каменное, нечитаемое выражение лица... Впрочем, Хог по этому поводу ничуть не переживал. А зерриканка, кажется, не проявляла ни отвращения, ни страха. Только изучающий интерес. Это было... Пожалуй, приятно. Так или иначе, но испытание он все же выдержал. Эмоций не проявил. Лишь ответил на взгляд её карих глаз своим. И на сей раз, в глазах его блеснул интерес. Спокойный, но довольно-таки отчетливый. И зерриканка задала еще два вопроса.
- В Зеррикании не был. Но... Хочу побывать. Мне интересна эта страна. А языку меня научила одна маленькая зерриканка. Сона, - при упоминании этого имени в голосе наемника впервые прозвучало пусть слабое, но отчетливое тепло. И губы тронула улыбка. За те несколько дней он привязался к маленькой зерриканке со взрослыми глазами, и до сих пор испытывал к ней нечто братское.
- Она была во Флотзаме с караваном торговцев. Долгая история, - о да, история действительно была долгой. А между тем, Бертрам понял, что совершенно не знает имени своей новой знакомой. И решил это исправить, а там и свое назвать:
- Да, и... Могу я узнать твое имя? - все тем же ровным тоном поинтересовался наемник, чуть склонив голову на бок, и внимательно глядя ей в глаза.

- Да-да... Это она. Сонаэрми, - А вот это было уже интересно. Зерриканка не только знала Сону, но и, похоже, хорошо к ней относилась. Он и сам не сдержал улыбки, когда женщина засмеялась. Да и не хотел. Сейчас воительница проявляла настоящие эмоции, и он мог ответить тем же. А совместные с Соной приключения слишком хорошо ему запомнились, чтобы не вызывать ну совсем никаких эмоций... Кроме того, это могло означать, что по крайней мере некоторое время назад девочка... А точнее, уже взрослая девушка, была жива и здорова. Надо было только кое-что уточнить.
- О да, хваткая - не то слово... Скажи, ты давно её видела? Она... В порядке? Я не видел её вот уже... Шесть лет, - возможно, на этот раз наемник не сумел до конца скрыть волнение. Да и не пытался особо. Возможно, он говорил подробнее, чем обычно. Сейчас его это не заботило. Он хотел знать, что с его старой знакомой. Ему было бы... Очень жаль, если бы с ней случилось что-нибудь плохое. А этот край суров как к эльфам, так и к зерриканцам. Наемник надеялся, что зерриканка видела её уже на севере, и не так давно.

Когда Джая представилась, Бертрам не мог не отметить, что она назвала свое полное имя. Обычно её соотечественницы называли нордлингам лишь сокращения. Он не стал вслух сообщать, что оценил жест, лишь понимающе кивнул.
- У тебя красивое имя, Амареджая... - тихо проговорил Хог. Имя он произнес без всякой запинки. Привык. Он общался с зерриканцами недолго, но... Хог вообще быстро учился. Практически всему. Джая хотела было спросить имя наемника, но её скрутил приступ кашля. Сильный. Видеть это было весьма печально. Такое прекрасное, сильное создание - и загибается от чертовой простуды... В этом было что-то глубоко неправильное. Бертрам поднял было свободную руку, чтобы поддержать женщину, но она крепко сидела в седле.  В конце концов, приступ миновал, и Джая лбом уперлась в его плечо. Ей было необходимо лечение, и как можно скорее. В городе можно было найти лекарства и теплую постель - то, что было нужно для выздоровления. Наемник только надеялся, что еще не слишком поздно, и что болезнь не приняла неизлечимой формы.
- Джая... Давай ты все-таки возьмешь плащ. Ты так хотя бы согреешься. Прошу, - теперь, когда голова зерриканки уперлась в его плечо, голос наемника, перешедший в шепот, звучал прямо над её ухом. Он надеялся, что хотя бы теперь она согласится. В конце концов, она не показывала былого недоверия, и возможно, переменит свое решение.
- До города еще час езды. И сейчас нужно свернуть налево. Направишь коня, или позволишь мне сделать это? - Хог решил поинтересоваться. На всякий случай. В целом, он прямо сейчас мог бы дотянуться до узды и потянуть в нужную сторону - конь, похоже, был достаточно сообразителен, чтобы начать движение в указанном направлении. Однако Джая, возможно, не хотела бы, чтобы кто-то кроме нее управлял её конем. Такое могло бы возмутить даже некоторых нордлингов, из тех, что особо ценят своих животных, для которых лошадь - больше, чем просто средство передвижения. Так что... Лучше было узнать. Кроме того, наемник добавил:
- И, да... Бертрам. Мое имя - Бертрам.

Значит, Сона была жива. Это было приятно осознавать. Наемник почувствовал, как на душе стало легче. Все-таки он хотел бы еще раз пересечься со старой знакомой. Хог с интересом смотрел на рисунки Джаи - очень, кстати, качественные рисунки. "Да... Она действительно выросла. Повзрослела, похорошела. Ой, святая мать..." - последняя мысль появилась, когда он увидел второй рисунок. Он не показал удивления. Зерриканка, однако, быстро убрала последний рисунок. Оно и к лучшему. Сона была... Как сестра. Младшая. Он не мог думать о ней, как о женщине. И потому лучше ему было не засматриваться на рисунки, которые могли бы смутить его представления. Ни к чему это. А вот первое изображение - портрет - многое сказало. Её лицо, прежде всего, было целым, не несло на себе следов насилия. А мимика, выражение глаз были несвойственны человеку, которого что-то сломало. У которого случилось горе. Это было славно. Значит, дела у девочки идут неплохо. Насколько они вообще могут идти так у человека в её ситуации.

- Я зерриканка, - ответила Джая на повторное предложение помощи. Что ж, на то было её право. Он ожидал этого, но все же должен был попробовать.
- Понимаю, - Бертрам кивнул. Более он ничего не сказал по этому поводу. Её право на отказ от помощи, как уже говорилось, он принимал и уважал. Пусть даже и не должен был одобрить... Но даже это - момент спорный. Зерриканка бы не была зерриканкой, если бы была покладистой и не могла настоять на своем, верно? В конце концов, когда она столько времени провела на холоде, один час уже ничего не значил. Надо сказать, было в этом упрямстве даже что-то, вызывающее уважение. Да, это было не рационально. Но она пыталась оставаться сильной в любой ситуации, и у нее это получалось. Таким был и сам Хог. Поэтому он и передвигался между городами пешим маршем. Поэтому, когда ему нужно было идти, он не посмотрел ни на метель, ни на мороз. Поэтому еще тогда, во Флотзаме, он жил в казарме и всем необходимым обеспечивал себя сам, ничего не принимая от семьи, у которой были и деньги, и довольно неплохой дом. Дисциплина и сила. Вот в чем было дело. Единожды проявленная слабость воли подобна бреши в боевом построении. Трещине в дамбе. Один раз поддавшись панике, тебе будет сложнее не сбежать из каждого следующего боя. Один раз соврав, ты будешь врать и после. Однажды нарушив обещание, будешь нарушать его снова и снова. И так далее. А зерриканки, вопреки молве, были дисциплинированы, сильны и верны своим идеалам. И Джая это подтвердила. И, против воли и здравого смысла, во взгляде наемника читалось одобрение и уважение.

А вот дальнейшие слова зерриканки заставили всерьез задуматься.
- Сияющий. Ты несешь свет в мир? Кто твои боги, Бертрам?
"Действительно, Бертрам, кто твои боги?" - повторил он этот вопрос сам себе. Он не был верующим человеком. Не отрицал существования богов, но и не было ничего такого, что могло бы заставить его уверовать. Не видел он добрых чудес. Не видел божественной справедливости. Не наблюдал никаких признаков существования богов - по крайней мере, северных. А потому, богами Бертрама Хога были дерево, сталь и вываренная кожа, стоптанные сапоги и наточенные лезвия... Марш десятков, сотен ног в окованных сталью сапогах и лязг доспехов был его церковным хором, а хрупкие внешне, но не внутренне медички и угрюмые, сутулые, с усталыми глазами и сильными ручищами полевые хирурги - ангелами-хранителями. Он вот уже десять лет считал своими святынями дух и букву закона - причем первый в гораздо большей степени... Только вот можно ли было назвать это "светом"? Может ли свет пахнуть кровью и болью, смертью и испражнениями, пеньковой веревкой и сыростью подземелий, железом решеток тюремных камер и смазкой петель, на которых двери оных держатся? Бертрам Хог, будь он проклят, считал, что да. Всю жизнь считал. Мир ведь не из одной радости да доброты состоит. Чтобы бороться с насилием, бывает нужно насилие... Только вот можно ли таким образом что-то изменить? Замкнутый круг. В любом случае, он делал, что мог, и делал так, как считал нужным.
Только вот какой сейчас смысл об этом рассуждать? Теперь всего этого у Хога нет. "Хм... А нет ли?" - подумал наемник. Впрочем, поразмыслить об этом он всегда успеет. А сейчас нужно хоть немного побыть приличным человеком, и отвечать на поставленный вопрос, не заставляя даму ждать слишком долго.
- Это... Хороший вопрос, - задумчиво произнес он, наконец. - Сложный. Я - солдат, и несу в мир боль и смерть. Это - моя профессия, и мое призвание. Но я ни разу в жизни не упокоил человека, который не был бы убийцей, насильником, или просто извергом. Как ты думаешь, можно ли считать это светом? - его действительно интересовал ответ зерриканки. Более того, она невольно поразила наемника тем, что таким простым вроде бы вопросом сама того не ведая задела важную для него тему.
- А боги... В них я не верю. Боги - северные, по крайней мере - не имеют никаких доказательств своего существования, - наемник уточнил, что говорит именно про богов своей родины, по простой причине. Он знал, что пустынники поклоняются особому - золотому - дракону. А драконы, как было известно, таки существуют, и являются существами в крайней степени загадочными. Так почему б среди них не быть одному с золотой чешуей?
- А потому я просто не могу в них уверовать, - закончил Бертрам. В конце концов, даже если бы он разумом захотел принять какую-либо веру, будь то Вечный Огонь, культ Мелитэле... Да хоть Лвиноголовый Паук - этого все равно было бы недостаточно. Верить, считал наемник, нужно в душе. А она, как известно, есть материя, разуму неподвластная. Ну, не выбирать же более выгодную веру, как торгаш выбирает товар на реализацию.
- Скажи, Амареджая... - наемник вновь назвал ее по полному имени, надеясь, что её это не оскорбит, - А что значит твое имя? Если это не секрет, конечно, - он с интересом смотрел на нее, пока конь нес их все дальше в сторону города.

- Если ты убивал тех, кто нарушал закон, то... Это меньшая кара, - ответила зерриканка, и ответ этот понравился Бертраму. Хоть он и убивал не в наказание, но ради предотвращения будущих преступлений, но кара все же была неотъемлемым элементом справедливости. Многие, услышав о его воззрениях, клеймили его убийцей, но Джая... Она такой не была. Хог бы удивился, если бы было иначе. А потом она задала вопрос, которого наемник ждал. На который надеялся, делая упор на северных богов. Она спросила про Золотого Дракона. И тут ему было, что сказать, помимо догадок.
- Верить можно в любого бога, ведь вера обычно не требует доказательств. Дело ведь не в прагматизме, а в том, принимаешь ли ты веру своим сердцем, или нет. Что до Золотого Дракона... По крайней мере, доподлинно известно, что драконы существуют. Они загадочны, и, возможно, среди них есть и золотой. По крайней мере, один проверенный человек рассказывал про такого, но вот информация у него из третьих рук. Я расскажу, если пожелаешь, но когда приедем. Уже близко, - и это было правдой. И про "приехали", и про дракона, сведения которого были доставлены одним из караванщиков отца. Только вот не факт, что это был тот самый... Tenin Daghabi, как его называла Сона. И не факт, что караванщику не наврали. Очертания города замаячили впереди. Оставался десяток-другой минут. Джая, кажется, расстроилась. Похоже было, что наемник затронул какую-то важную тему, как незадолго до того сделала она. Девушка поведала ему историю своего имени. Она казалась невероятной, но Джая не врала. Он знал это. Внезапно, девушка соскочила с седла, немало озадачив наемника. Он взглянул на нее, и сам спустился на землю. Она, казалось, просто хотела размять ноги. Хог же воспользовался временем, чтобы приторочить копье к седлу... Как оказалось, не напрасно.  Вновь приступ кашля. Серьезнее прежних. Джая вдруг упала в снег, не выдержав...

Уважение к чужим принципам - это хорошо и правильно. Но бывают моменты, когда нужно настоять на своем. Кому нужно? Ну, как минимум, тебе самому. Потому, что иначе придется пожертвовать своими собственными. Потому, что поступить иначе - означает обречь кого-то на смерть, причем крайне дурную. Такую, в которой нет ни доблести, ни почета, ни смысла. Нет, позволить этого он не мог. "Не умерла тогда, в песках - не умрешь и в снегу..." - думал наемник, моментально оказавшись рядом с задыхающейся девушкой. Он действовал быстрее, чем думал, и действовал уверенно и четко, вопреки возможным возражениям, подхватывая её на руки, и неся к лошади. Не так, как мужчина носит на руках женщину, но так, как он выносил раненых из боя под тем же Содденом... И не только там. В этом не было ничего постыдного, но поймет ли это южанка?
- Прости. Можешь убить меня за это. Но умереть здесь, ТАК, я тебе не дам. Не могу, - только и сказал Бертрам, в своей спокойной манере, усаживая её в седло перед собой. Он не исключал, что зерриканка воспримет это как оскорбление. Что её честь потребует его крови, вопреки всему. Однако он не боялся. У нее были свои идеалы, свои законы, а у него - свои, и отступать от них он не собирался. Коня не пришлось даже пришпоривать. Он как будто понял, что от него требуется, и припустил дальше по тракту, в сторону города. Хог одной рукой поддерживал зерриканку, чуть прижимая к себе и укрывая полой плаща. Впрочем, их разделяла толстая кожа его брони и плотная ткань зимней одежды, так что ни о каком серьезном контакте и речи не шло. Он держал крепко, но аккуратно, и поймал себя на том, что невольно мысленно обращается ко всем богам, чтобы только не опоздать...

Стражники на воротах пропустили их без проблем. Конь лишь чуть сбавил ход на воротах. В общем-то, корчма была тут же, через дом. Он решил не искать сейчас знахаря, тратя драгоценное время, а поступить чуть иначе...
Дверь корчмы с грохотом открылась, заставив задремавшего корчмаря подскочить на своем табурете, а потом и вскрикнуть от страха - в его заведение вломилось нечто, напоминавшее не то снежного человека, не то огромного призрака. По крайней мере, так ему показалось спросонья. Потом же выяснилось, что это какой-то огромный мужик в меховом плаще, со странно одетой женщиной на руках. Он даже не сбавлял хода, и сразу начал раздавать указания.
- Ключ от номера, быстро. Заплачу после, - бросил мужик, подойдя к стойке. Корчмарь спросонья даже не заметил, как выложил этот самый ключ.
- Поднимешься на второй этаж, третья дверь направо...
- В этот номер - таз с теплой водой. И пошли за знахарем, а лучше - знахаркой. Да пусть прихватит своих настоев от простуды, передай, что тут что-то с легкими. Быстро! - мужик уже удалялся, отдавая это распоряжение, однако трактирщик все-таки возразил.
- С какой это стати? Ты мне в моей корчме командовать будешь?
Незнакомец остановился на лестнице, и обернулся. Во взгляде его был лед, а в спокойном голосе скрежетала сталь.
- Сделаешь - заплачу. Не сделаешь - заплатишь ты.
Трактирщик мог бы позвать стражу. Мог бы попробовать выпроводить нахального гостя. Но он этого не сделал. Прогнулся. Подчинился.
- Знахарку, милсдарь. Понял, сделаю... - сказал он, но ответом ему был только хлопок третьей справа двери на втором этаже...

Хог аккуратно внес Джаю в комнату, и уложил на кровать. Надо сказать, заведение было пристойное. Дерево стен не погнило и отлично держало тепло, в окнах вместо бычьего пузыря красовалось настоящее цветное стекло, в комнате, помимо кровати, был стол, стул и кресло, а также прикроватный столик. У кровати была расстелена медвежья шкура, а отапливалось помещение камином. Тут было тепло и уютно. Хог обратился к девушке.
- Джая... Сейчас сюда придет знахарка. Если позволишь ей себя осмотреть - это будет хорошо. Нет... Она, по крайней мере, принесет лекарства, - Хог отстранился от кровати, и отошел, думая, что дальше делать. Внезапно он почувствовал, что ему дико жарко, и понял, что забыл снять чертов плащ. Небрежно развязав завязку и отбросив предмет одежды на пол, он снял дорожную сумку со спины, и зарылся в нее, ища перевязочную ткань. Она была чистой, а потому - идеальной для водяных компрессов. Теперь оставалось только ждать. Ждать воду, ждать знахарку... Ждать, что скажет Джая, ибо реакция зерриканки тоже его волновала, хотя и меньше, чем вопрос её выживания.

По счастью, здесь принимали темерское золото. Такое часто бывало в приграничных городках, когда в ходу была и собственная валюта, и деньги соседей. Кроме того, через такие города часто проходили караванщики, которым требовался обмен валют. Хог вырос в долине Понтара, а этот регион был торговым узлом аж для четырех королевств, так что такое было ему не в новинку. Наемнику было несколько стыдно перед трактирщиком, однако тот всё понял. И стыдно от этого стало только больше. Корчмарь упомянул, что ему могли бы пригодиться его... Услуги, пока они тут остаются. Бертрам обещал подумать над этим, но после. В данный момент он должен был быть рядом с Джаей. Для собственного спокойствия.

Время, пока работала знахарка, тянулось невыносимо медленно. Наемник ничем не мог ей помочь, а потому просто стоял в стороне и смотрел. Амареджая, надо отдать ей должное, и сама, похоже, знала, что делать. Если бы не столь плачевное состояние, она могла бы справиться и сама. А может, могла бы даже и так, если бы ей не мешались и предоставили все необходимое. Был и момент, когда она обнажила тело, наверное, чтобы ставить какие-то компрессы, или что-то вроде того. В другой ситуации, Хог, скорее всего, отвернулся, вышел бы, или хотя бы отвел взгляд. Но не в этой. Он просто не думал об этом. Он... Переживал. Он вообще часто переживал за других, но в этот раз почему-то особенно сильно. Почему? Он не ведал. И выяснять не собирался. Не до того было. Наемник в достаточной мере контролировал себя, чтобы не мешаться и не маячить, заняв место в углу и просто наблюдая. Не двигаясь. Ожидая.
-Плоха она, милсдарь - сообщила ему знахарка в один из моментов. Он лишь ответил, чтобы она сделала все, что может... И, кажется, она сделала. В конце концов, кашель унялся, а сама зерриканка провалилась в сон. Бертрам внимательно слушал указания знахарки. Она оставила нужные лекарства, говорила, что, как и когда нужно применять... Чтобы не запутаться, Хог записывал все на куске пергамента, принесенном слугой. Теперь стало как-то... Спокойнее. Кризис миновал. Знахарка сказала, что Джая должна пойти на поправку теперь... Бертрам надеялся, что она не врет. Эта добрая женщина была вытащена буквально из постели, и явилась очень быстро. Строго говоря, она не должна была, но, как оказалось, врачебный долг для нее был не пустым звуком, и не заканчивался вместе с рабочим днем. Даже учитывая, что в полной мере врачом она не была. А потом, оставив все нужные указания, она ушла. А Хог остался. И стал ждать.

Он ждал долго. Очень долго. Мерял шагами комнату, ступая тихо, чтобы не разбудить девушку. Он это умел. На охоте научился. А тут, благо, был не лес, и не было ни листьев, ни веток, ни хрустящих под ногами камешков, а пол был добротным и крепким, и не скрипел. Потом он посидел в кресле. Потом - на стуле. Потом подкинул дров в камин. Полежал на медвежьей шкуре. Послал трактирного слугу за копьем, которое второпях оставил в стойле, привязанным к седлу Калифа - именно так, как понял Бертрам, звали это замечательное животное. Подумал, что назвать коня дворянским (или даже "королевским"?) титулом - не такая уж и плохая идея (всяко лучше, чем конь Конь, как назвал бы наемник свое животное, кабы оно у него было). Думал и о том, что с ним сделает Джая, когда придет в себя. Возненавидит? Простит? Поблагодарит? Неизвестность была тяжкой. Наемник успел даже вздремнуть, целых полчаса. Когда зерриканка проснулась, она могла увидеть его, Хога, сидящего на стуле, поставленном у прикроватного столика с противоположной от кровати стороны. Кожаный доспех и дублет лежали на большом столе, а плащ - висел на вешалке. Одежда самой Джаи была сложена на столике у кровати, и оружие было там же. Бертрам сидел, в очередной раз перечитывая "рецепт" знахарки, когда краем глаза заметил движение. Она проснулась. Наемник резко повернул голову, и посмотрел на нее. Теперь уже спокойно, с интересом. Он ждал.
- Джая... - поприветствовал Хог зерриканку, наклонив голову. Он не собирался извиняться, и говорить что-либо, пока не поймет, как она настроена.
- Как ты себя чувствуешь?

Отредактировано Бертрам Хог (2015-10-01 02:44:01)

Похоже, зерриканка не держала зла, что не могло не радовать. Портить с ней отношения было бы весьма некстати, в конце концов, ему еще многое нужно было узнать о родине Джаи, далекой Зеррикании, и эта женщина могла бы дать эту информацию. Захочет ли? Был только один способ это выяснить. Проснувшись, зерриканка окинула комнату взглядом, и это не осталось без внимания наемника - он отметил, как она задержала взгляд на своих вещах, а потом с беспокойством посмотрела на Хога. Он догадывался, почему. "Либо думает, не сделал ли я чего не того... Либо беспокоится о своем коне." По крайней мере, сам Бертрам на её месте думал бы так... Наверное. А потому решил проверить свою догадку.
- В стойле, - коротко ответил он на незаданный, по его мнению, вопрос, и отвел взгляд к камину, заметив, что Джая пытается выбраться из-под одеял. Он знал, что знахарка её раздела, а потому не желал пялиться. Играть в невинность и демонстративно отворачиваться, впрочем, не собирался тоже. Чай, не в первый и не в последний (наверное) раз видит женскую наготу. Просто смотрел чуть в другую сторону. Она разрезала перевязку с компрессом, и отбросила её на пол. Что ж, все равно время снимать её пришло пару часов назад. Но сам Бертрам этого, по понятным причинам, делать не стал. Джая оделась быстро, просто накинув на себя длинную, свободную рубаху. Надо сказать, наемнику нравился зерриканский стиль одежды. Легкий, свободный, не сковывающий движений... Когда зерриканка была одета, наемник опять перевел взгляд на нее, наблюдал, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди. Она молчала. Молчал и он. Стоя перед Бертрамом, Джая смерила его взглядом. И он встретил её взгляд своим. Спокойным, но не ледяным. Он все еще не знал, что предпримет зерриканка, и это его интересовало. А она просто без слов опустилась ему на колени. Это было... Непривычно. Но очень приятно. Наемник уж давно был не мальчик, чтобы смущаться и краснеть, а кроме того знал, что для зерриканок это нормально. У них были другие предпочтения в дистанции, только и всего.
- Долго. Весь остаток ночи и большую часть дня, - ответил Хог на её вопрос. Своих же пока не задавал. Он чувствовал что-то странное. Этакую смесь определенного влечения, настороженности, интереса и непривычки. Впрочем, он привык подавлять чувства, эмоции, и желания, какими бы они ни были, управлять ими и не позволять им управлять собой. Привык настолько, что это впечаталось в подсознание. Маска спокойствия, безэмоциональности, носимая так долго и умело, что стала частью его сущности. Жалел ли он об этом? Чаще нет, чем да. Но бывало и обратное. А зерриканка, между тем, задала свой второй вопрос. Теперь уже о нем. Наемник кожей почувствовал её горячее дыхание, и по спине его пробежали мурашки. Слишком близко.
- В город... Конкретно в этот - просто потому, что если идти некуда, то все дороги одинаково хороши, - Хог пожал плечами, его голос звучал чуть более хрипло, чуть более устало, чем обычно. Всего чуть. И это было чистейшей правдой. Дома у него больше не было, и нигде его не ждали. Вернее, в паре мест-то ждали, но только чтобы скормить ему пару футов заточенной стали. А значит, дом наемника был там, где он, и в любом месте ему было одинаково. И ему это, пожалуй, было по душе. - А в городах в целом я обыкновенно пополняю припасы, отмываюсь и ищу работу.
Бертрам замолчал ненадолго, а потом спросил зерриканку:
- А ты, Джая, зачем пришла на север? Ищешь что-то конкретное? Или, быть может, просто странствуешь?

Зерриканка изучала его. Открыто, с интересом. Бертрам не возражал. В конце концов, это было приятно, так почему бы и нет? А сам он тем временем слушал её слова. Внимательно слушал, не упуская никаких деталей. Это он умел, практически в любых обстоятельствах. Даже в таких... Интересных. Наемник едва заметно вздрогнул, почувствовав дыхание на своей шее. "Играешь, значит? Что ж, хорошо..." - подумал он, и поймал себя на том, что ему даже интересно, как далеко зайдет ситуация. Пока он выжидал, присматриваясь и изучая.
-Могу помочь тебе в деле. Любом. Ты спас мне жизнь. Я должна спасти твою.
Вот, значит, как. Теперь она считала себя его должницей. Это было... Неожиданно. Но льстило. Кто-нибудь другой на его месте воспринял бы всю выгоду ситуации. Зерриканская сабля, да еще и в руках опытной владелицы - весомый аргумент в любом конфликте, по крайней мере, небольшом. А Хог... Не знал, как к этому отнестись. Он не считал, что сделал что-то неординарное. Просто следовал своим жизненным принципам, поступил так, как было правильным. Разве это требовало награды, при условии, что ничего ему не стоило? И, кроме того, не хотелось связывать зерриканку какими бы то ни было долгами. Однако оскорблять её отказом он тоже не собирался. Это было важно для неё. И Бертрам хорошо это понимал.
- Что ж... Может быть, у тебя будет такая возможность, Джая, - ответил он ей. Он не уточнял, когда, не уточнял, в чем помочь. Наемник знал, что скоро они разойдутся, и каждый пойдет своим путем, а дальнейшей встречи может и не быть. Ну, а что будет потом - то (невероятно!) будет потом, и разбираться с этим нужно будет... Да-да. Потом.  А пока Хог слушал, как женщина рассказывает о своей цели. Слушал и запоминал. "Дракона ищешь, значит... Интересно." На самом деле, он ей даже завидовал. У зерриканки была цель. Высшая, в которой она не сомневалась. Такое доступно только верующим, либо просто идейным. А он ни тем, ни другим не был. Просто старался делать правильные, на его взгляд, вещи. Когда-то Бертрам пытался найти какой-то смысл. Но... Задав вопрос "зачем?" слишком много раз, он, в конце концов, не находил ответа. А потом просто перестал задавать вопросы.

Её поведение было... Немного странным. Наемник присмотрелся к ней, заглянул в глаза, и отметил изменения зрачков... "Фисштех? Вздор. Не успела бы. Да и не так он действует..." - Хог знал про этот порошок довольно много, даже пробовал на себе. Занюхнувшие "муки" люди вели себя совершенно иначе. Двигались быстро и дергано, становились агрессивнее, у них увеличивалась реакция и ускорялась речь... А тут, наоборот, было что-то расслабляющее. Дыхание зерриканки пахло чем-то растительным. И только сейчас Бертрам заметил, что она что-то жует. А потом её губы коснулись его лица, а затем и губ... Но что-то тут было не так. Это была не страсть, но что-то совершенно иное... Наемник, кажется, понял. "Делишься? Хм... стоит ли мне?" - он задумался лишь на мгновение. А потом поддался её настойчивости...

Это был кусочек листа какого-то, очевидно, зерриканского, растения. Он был сладок и специфичен на вкус. Бертрам разжевал его, и сглотнул сок. Некоторое время ничего не происходило. Он молчал, прислушиваясь к своим ощущениям. "Хмм... А фисштех почти моментально действовал..." - невольно подумал наемник. А потом почувствовал. Изменение. Расслабленное состояние. Все сразу стало как-то проще, как-то приятнее. Эмоции стали ярче... Как раньше. Как когда-то давно. Наемник вдруг улыбнулся, с азартом в глазах. Ему нравилось это состояние. И было даже интересно... Сможет ли он в таком состоянии держать себя в руках? Или позволит эмоциям и желаниям захлестнуть себя? Что ж, пока он держался.
- Значит... Ты ищешь его? Tenin Daghabi? У тебя есть какие-то зацепки, Амареджая? На что ты ориентируешься в поиске? Ведет тебя предчувствие, или же... Что-то иное? - Бертрам смотрел в глаза зерриканке. Их лица едва не соприкасались. Он пальцами дотронулся до её плеча, коснулся шеи. На момент. Просто хотел ощутить. И вдруг понял, что чувствует её как сквозь слой ткани, настолько загрубела кожа на его руках. "Вот к чему приводят годы работы копьем и мечом без перчаток..." - подумал он, мысленно усмехнувшись и ожидая ответа зерриканки.

Бертрам чуть смутился, когда зерриканка сняла с него рубаху. Лишь немного. Но виду не подал, или надеялся, что не подал. Он видел, что ей двигает странное любопытство. Почему-то она хотела изучить его. Но почему? Что в нем было такого, чего не было в других? Наемник искренне считал себя самым обыкновенным солдатом. Хорошим солдатом, возможно, но не более того. Он не был ни ведьмаком, ни чародеем, ни какой-нибудь другой выдающейся личностью. Единственным, что его выделяло, не считая роста, было его оружие, да обрывочные сведения о родине Джаи, которых он нахватался то от отца, то от проезжающих через Флотзам зерриканцев. Возможно, в этом было все дело? Хог этого не знал. И ему было интересно узнать.

Он слушал рассказ зерриканки очень внимательно. Слушал и делал выводы. Сопоставлял её слова с фактами, которые были ему известны. Наемник видел, что для неё это важно. И почему-то эта важность была заразительна. Почему? Какое ему дело до чужих богов, если ему и свои-то были безразличны? Странно. Вроде бы это называлось эмпатией. Возможно, эта самая эмпатия обострилась под влиянием наркотика? Или тут было что-то иное? Кто знает... Да и есть ли разница?
- Знаешь, говорят, что Tenin может принять любую форму. Стать человеком, или обратиться в пса с золотыми глазами... В кого угодно... Он Великий.
Вот так. Может, в этом и была разгадка странного интереса к наемничьей персоне? Она... Проверяла его? Ну а почему нет? Знает зерриканский, носит саблю на поясе, интересуется... И все равно в это трудно было поверить. Дракон, даже в человеческом обличье, должен был быть заметной личностью. Выдающейся. Уж точно не простым наемным мечом. И он наверняка мог бы говорить с зерриканкой на её родном языке. Впрочем, что толку об этом гадать? Хог надеялся, что Джая не считала его тем, кем он не был. Он ненавидел разочаровывать."Она собирает золото с нашего народа, и дает им прощение Дракона за него." Странное правило. Но почему-то Бертрам поймал себя на мысли, что ему хотелось бы, чтобы за этим стояло нечто большее, нежели простая меркантильность. Забавно... Наемник, осуждающий меркантильность. Пчелы, осуждающие мед. Впрочем, наемники бывают разными, и Бертрам был достаточно умен, чтобы не вешать на себя ярлыки. Профессия - профессией, но быть ублюдком или нет каждый решает для себя сам. Профессия не определяет характер.

Зерриканка договорила, убрала руки, и взглянула на него. С улыбкой. И он улыбнулся в ответ. Было ли дело в странном наркотике? Возможно. А может, просто в том, что она доверяла. Бертрам это чувствовал. И не хотел платить сухостью на это. Не мог. А потом, он заговорил. Серьезно и задумчиво, глядя куда-то в пустоту.
- Джая... Там, на тракте, я обещал тебе кое-что рассказать. Про дракона с золотой чешуей... - он наклонил голову, собираясь с мыслями. Конечно, эта информация устарела, и наверняка зерриканка уже слышала про этот инцидент. Но почему-то он хотел помочь ей хоть чем-то. Хотя бы попытаться.
- Его видели неподалеку от вольного города Голополье. Года три-четыре назад. Информация неподтвержденная, но принес её проверенный человек. И, наколько мне известно, она была получена им от участника событий. Так вот... Искали они тогда другого дракона. Но нашли - этого. Красавец, говорящий, умный... Там был весь цвет монстробойной рати. У серого, как говорят, шансов не было. Но золотой дернул их, как щенков. Первым был Эйк из Денесле. Рыцарь Белой Розы. Именитый охотник на монстров, говорят, даже с ведьмаками в этом плане тягаться может. Дракон вызвал его на поединок, и он принял вызов. И проиграл. Но выжил. Все они выжили. Он пощадил, похоже. Я раньше... Подвергал сомнению эти донесения. В конце концов, никто не видел этого дракона ни до, ни после боя. Как он туда попал и как оттуда ушел, было неизвестно. А теперь... Ты говоришь, что он умеет превращаться. И это бы многое объяснило, - Хог замолк на момент. А потом добавил, глядя уже в глаза зерриканке:
- Возможно, тебе и так уже известно об этом инциденте. Возможно, это все - одно большое вранье, грандиозная мистификация. Да и в любом случае, слишком много времени прошло. Просто почему-то решил поделиться этой информацией.

Кажется, приступ кашля был менее тяжелым, чем раньше. Это радовало. Хог не собирался пытаться ей помогать. Он знал, что это было бы оскорбительно, и действовал бы только в крайнем случае. Как тогда, на тракте. Он просто сидел, окунувшись в свои мысли. Пытался разобраться. Почему все так, почему он тут. Это странное состояние, вызванное зерриканским растением, выветрилось. Новый контраст состояний. Из обычного - в спокойствие и раскованность, а потом обратно.... Из размышлений его вывел только вопрос зерриканки, когда она была уже в кровати. И он понял, что забыл кое-о чем. Забыл снять комнату для себя. Наемник приложил ладонь ко лбу, и пальцами потер глаза. Он не думал оставаться тут. Во-первых, ни к чему было навязывать свое общество. Во-вторых - он старался избегать роскоши, такой, как эта комната. Для себя он обыкновенно брал номера из самых дешевых. Те, в которых место есть только для кровати, как правило представлявшей из себя соломенный матрац, наскоро сколоченного стола, да сундука для вещей. Все. Излишества губительны для солдата. А кроме того, такое убранство напоминало ему казарму стражи. Место, где он жил десять лет. Его единственный настоящий дом. Воспоминания были слишком свежи, и нагоняли тоску. А она отрезвляла. Хог тряхнул головой.
- Да... Надо ложиться спать, - "Или нет." Почему-то спать не хотелось. Здесь, в этой комнате, он позволил себе слишком много. Слишком много размышлений. Слишком много эмоций. Слишком много тепла... И не того, что исходило от камина. Это тоже были излишества. И теперь, эти мысли и эмоции не дадут ему спать. Наемник знал один выход, одно средство. Работа. Или путь. Прямо сейчас. Он думал... "Пойти послушать предложение трактирщика? Если я правильно понял, что у него за дело, то делать его будет лучше как раз в это время..." Дейтвительно, рубить чью-то голову, пусть даже преступную, лучше всего было ночью. Тихо зайти, устроить бойню, быстро уйти. Не так, как он сработал в прошлый раз. А потом покинуть город. "Или прямо сейчас, и к черту корчмаря..." В любом случае, сейчас надо было уходить. И наемник собрался было это сделать, но тут Джая поманила его к себе. Похоже, она хотела еще поговорить о своей родине... И улыбнулась. И Бертрам остался. Вопреки всему. Он хотел бы списать это на свой интерес, на возможность узнать больше об этой далекой южной стране. Возможно, так оно и было. Возможно. Наемник придвинулся ближе, и стал рассказывать...
- Я знаю немногое. В основном, то, что Сона мне рассказывала. Про города без стен, про жаркие дни и холодные ночи, что регулярной армии как таковой у вас нет, но есть наемники и городская стража, и что властителей у вас называют халифами. Ну, а остальное, с чем я знаком, тебе уже известно, - наемник сидел, спиной прислонившись к прикроватному столику, и рассказывал. А потом остановился ненадолго. Просто собирался с мыслями, чтобы задать вопросы.
- А вот узнать хотел бы много больше... Как вы воюете? Есть ли у вас внешние враги? И происходят ли стычки между регионами? У вас централизованная власть, или же страна раздроблена? Какой тактикой пользуетесь в бою? Ставите на пехоту, конницу, или лучников в большей мере? Действительно ли у ваших городов нет стен, и если нет, то есть ли боевые машины? Есть ли у вас ведьмаки, или какой-то их аналог? Как вообще вы сражаетесь с монстрами? Ловушки, яды, или открытый бой? - чем больше вопросов он задавал, тем больше их появлялось. Наемник не привык говорить так много. Он прервался, только чтобы перевести дыхание. "Сама напросилась, никто тебя за язык не тянул..."
- Так вот... Какая у вас культура? Как одеваются, и как называется эта одежда? Какая архитектура? Как  и из чего вы строите здания? Ваша вера... Каковы её правила, догмы? Что можно и что нельзя? Все ли зерриканцы свободны, или же там есть крестьяне и есть землевладельцы, управляющие ими? И вообще, есть ли у вас крестьяне? Возможно ли земледелие у вас, и если возможно, то что вы выращиваете? Каковы ваши законы? Часто ли у вас говорят про северян, и если говорят, то что? Каковы ваши традиции и праздники? Все ли зерриканцы религиозны? - Хог, наконец, замолк, и с интересом воззрился на зерриканку. Было понятно, что каждый из этих вопросов действительно его интересовал, и каждый ответ будет зафиксирован в памяти.

Бертрам с интересом слушал все то, что она говорит. Слушал... И кажется, понимал, что ему нравится то, о чем она говорит. Идеи. Традиции, те, о которых она говорила. Законы. Нравы. Свобода... Чем больше он слышал, тем больше хотел побывать в этой стране песков. А когда добрался до рисунков - принялся их изучать с упоенным, почти детским интересом. Среди прочих, особенно выделился один рисунок - городской пейзаж. Прекрасный город, который мог бы потягаться с Новиградом в своем величии. Огромное здание с золотым куполом, окруженное величественными башнями такой конструкции, какой Хог нигде до того не видел - тонкими и высокими, пристань с необычными лодками, рынок, пестрящий разноцветными навесами прилавков, и плотно нагроможденные дома. Это было интереcно. Новое. Неизведанное. Наверное, живи он там, среди пустынь - ему бы казался таким север. Но Хог жил здесь, и все было так, как было, и никак иначе и быть не могло. Когда зерриканка закончила, он еще некоторое время смотрел на её рисунки. Некоторые он просматривал в третий или четвертый раз. А потом вернул их хозяйке, и посмотрел на неё. Внимательно. И заговорил:
- Говоришь, дикари... - его голос звучал задумчиво, тихо. - А может, наоборот?
Многое из того, что он услышал от неё, того, что многие его соотечественники назвали бы варварством, ему, Бертраму, казалось на удивление разумным. Простым и понятным. Как будто так и должно было быть. Взять хотя бы поединки... Наемник находил эту практику крайне эффективной. Любой человек таким образом мог бы защитить свою честь, свои убеждения - все, что было ему дорого, не боясь наказания. Вызвать на поединок и срезать обидчику голову. Конечно, он рассуждал с позиции воина, причем достаточно хорошего, чтобы в честном бою прикончить большинство возможных противников. Естественно, какой-нибудь крестьянин не мог бы убить профессионального бойца. Однако... Это давало людям повод быть сильными. Уметь защитить себя. В этом было что-то справедливое. А еще у них не было больших войн. Халифские междоусобицы не в счет, это ни в какое сравнение не шло с полномасштабными войнами. Гораздо меньшие потери. Конечно, война от этого войной быть не переставала. Но почему-то мелкие конфликты выглядели гораздо менее... Значительно. 
- Исходя из сказанного тобой... Мне почему-то кажется, что вы, зерриканцы, нас, нордлингов, во многом обошли. Те же человеческие права у вас обозначены и защищены гораздо лучше. Все-таки, многое из того, что принято у нас... Выглядит, как пережитки. Неразумные, нерациональные. Это неправильно, - северянин опять задумался на несколько секунд.
- Я обязательно посещу Зерриканию. Правда, сначала надо будет разобраться с одним долгом... Кровавым долгом. Впрочем, это не важно, - на мгновение, Хог отвел глаза, и в них сверкнул гнев. Но не жаркий, обжигающий, свойственный большинству людей, которых что-то разозлило. Этот был холодный. Злой. Ненавидящий. Мстительный. Скоя'таэли. Террористы и приступники, прикрывающиеся красивыми идеалами. На них была кровь его друга. Одного из немногих настоящих друзей. Старый эльф спас Бертрама от них... Но Бертрам его спасти не смог. Наемник мотнул головой, отгоняя эти мысли. Сейчас было не время и не место для них. Черты его лица смягчились, и теперь он смотрел на Джаю с теплом во взгляде. Таким, какого еще не проявлял.
- Вы, зерриканцы, сильны и свободны. Ваши традиции логичны, вы не усложняете того, что должно быть просто. Я не вижу в этом варварства. Может, плохо смотрю... Ваш нрав, ваш темперамент... Кому-то может показаться излишне тяжелым. Но как по мне - в этом вы прекрасны, - рука наемника коснулась щеки зерриканки, и он провел пальцами до её шеи, а потом аккуратно взял ее ладонь в свою.
- Ты прекрасна Амареджая. Не знаю, что будет дальше, но сейчас... Ты позволишь мне остаться здесь, с тобой?
"Спроси. Убеди. Завоюй," - говорила она. И он спрашивал. Уверенно и спокойно, но не так, как говорил до того. Более тепло. Более открыто. Зерриканцы не любят холод. Во многих смыслах. И он не хотел его проявлять.
- Ты будешь моей сегодня?
Он бы пережил отказ. Давно уж не юнец, и женщин видел далеко не в первый раз. Но Джая... Была другой. Не похожей на всех тех, с кем он был ранее. Она вызывала эмоции, которых до этого никто не мог вызвать. Просто потому, что была собой. Необычной и странной... Но в самом хорошем смысле.