Ромашка задумалась. Верней, сделала вид, что задумалась. Эти места она знала как свои пять пальцев (пусть она и путала названия этих самых пальцев, иногда забывая, что указательный палец и безымянный это не одно и то же), так что в принципе в деревеньку можно было и на лошадке доехать, но тогда это еще лишних минут десять.
Хотя, десять минут дороги не делают.
- Есть! – кивнула она и указала на следы от телеги, виднеющиеся в густой траве. – Воооот так ехать! Солнышко хорошая.
И Зерачициэль, она же Ромашка, она же «эй ты, малохольная, сюда поди!» опять послушно затихла, то и дело мотая головой из стороны в сторону, разглядывая, как медленно плывет пейзаж рядом. Она откуда-то помнила, что могла быть быстрей. Очень быстрой. Просто раз – и она уже в другом совсем месте. Интересно, как ей это удавалось?... Непонятно. И у бабушки не спросить, однажды она уже попыталась, но так ничего и не узнала нового, а путанные словечки не были коньком эльфки.
Деревня была уже близко: лай собак, чей-то гогот и струйки дыма от печей в избах. Зеро принюхалась: до нее уже долетел дразнящий запах свежего хлеба вперемешку с запахом навоза и гари – видать, опять что-то жгли, а она пропустила!
Эльфка посмотрела на Ингу и беспокойно завозилась на лошади, не зная, как правильно надо просить, чтобы та двигалась быстрей, а посему попросту  начала склонять голову то на один бок то на другой, надувшись и что-то мыча под нос, недоумевая, почему лошадке не хочется поскорей в домик, раз он уже так близко.
Деревня встретила ее… никак. Крестьяне попросту взгляды на всадников бросали и, пожимая плечами, возвращались к своим делам: к Ромашке тут все давно привыкли, ровно как и к тому, что она вечно приключения себе на задницу найдет, а ее потом чужим людям возвращай. Так что их появлению здесь ровным счетом никто не удивился. Только ватага ребят, играющих близ трактира отвлеклась и с криками «Ромашка! Ромашка!» махали ей. И эльфка улыбалась и махала в ответ, приветствуя своих приятелей по играм.
Соскочив с лошадки, эльфка молчаливо потянула Ингу за рукав, указывая куда-то за дома.
- Травница. Бабушка. Туда, - оповестила она женщину и уверенно затопала по дороге, уже зная, как бабуля обрадуется ее увидеть. И Мышка тоже. И Инге они тоже обрадуются, она ведь хорошая и вернула Ромашку в дом!
- Ромашка! – что-то мелкое врезается в эльфку, заставляя остановиться и пошатнуться, схватившись за это нечто руками, боясь упасть. – Сестрица!
- Мышка! – обрадовалась девушка и с готовностью обняла ребенка, маленького, щуплого, в миленьком простеньком сарафанчике и жидкой косицей с красным бантом. – Мышка хорошая… Ромашка страшно, но Ромашка тут. Инга хорошая. Инга Ромашку в дом!
Ребенок чуть отстранился от эльфки и посмотрел той за спину. Бросил на врача долгий, оценивающий взгляд, а потом, словно чего-то испугавшись, вздрагивая, опуская глаза на землю.
- Спасибо…  - пролепетала девчушка, продолжая крепко сжимать эльфку в своих объятьях. – Мы думали, что они ее совсем…. Того…. Понимаете?
Ромашка улыбалась, гладя названную сестру по голове и совершенно не понимала, что значит «они ее того». Да и не было ей до этого дела. Вместо того, чтобы спрашивать, что все это значит, Зерачициэль взяла сестру и Ингу за руки и потащила к дому, видя, как дверь домика, стоящего на самом краю деревеньки, открывается и оттуда ковыляет бабушка. Она останавливается. Смотрит на силуэты впереди, всплескивает руками и машет, высоко подняв свою клюку. Ромашка отпускает Мышку и машет в ответ, продолжая улыбаться, в душе сожалея, что бабушка старенькая и не может бегать как они с Мышкой.
- Вернулась… - услышала она первое от старухи, когда они поравнялись. – Вернулась, дитятко, ой малахольнааааая!... Живая-то вернулась!
- Ромашка хорошо! – защебетала она в ответ. – Ромашка страшно, но Инга хорошая, Инга вернула Ромашку!
И пальцем показала на женщину рядом, отчего травница незамедлительно перевела на нее взгляд, оценивая ее: видно, это у них с Мышкой семейное.
- Значит, Ромашку спасла?.. – добродушно проворчала она. - Ну, заходи уж, гостем будешь… Мышка! Покорми лошадь да привяжи покрепче. И воду неси!
Бабушка махнула рукой, глядя, как забегала по двору внучка, и развернулась к крыльцу, возвращаясь в дом, переваливая с ноги на ногу. Ромашка же юркнула следом. Она чувствовала, что бабушка рада ее возвращению, даже не так. Словно бы какой-то груз с нее сняли, тяжелый-тяжелый, что давил на грудь и мешал спать, есть и дышать.
- Ну… - травница уселась на крепкий деревянный стул и рукой указала на соседний, обращаясь к гостье. – Рассказывай. Все рассказывай. А я уж как-нибудь… Попортили внучку мою названную?.. Отвечай. Все приму.
Ромашка прекратила улыбаться и тихонько уселась рядом с бабушкой, положив голову ей на колено и закрыв глаза, чувствуя, как ее рука осторожно гладит ее по волосам. Она знала такие ее интонации. Видно, он недовольна. Кричать может начать. Или тут что-то еще…