[AVA]http://forumavatars.ru/img/avatars/000b/1c/c0/91-1495727405.jpg[/AVA]20 июля 1265, Хиндарсфьялль, таверна с неизвестным названием

Что ему могло понадобиться на Скеллиге?
Деньги. Игра в прятки от особо ретивых и злопамятных людей на юге, у границ. И поиски. Друзей, союзников, потерявшихся товарищей, любых указаний на местонахождение хороших старых знакомых... Слушок привел Лето сюда. Мол, видали тут одного со змеиным медальоном. Судя по описанию, это был Гильмер, немногим младше Лето, более порывистый, и обиженный на разгром их школы еще сильнее. Честно говоря, Лето уже склонялся к тому, что след его тут простыл, и если он не найдет никаких следов и на Ард Скеллиге, то поездка выйдет почти напрасной.
Попутно ведьмак взялся за заказ от местных жителей, ходивших пришибленными и напуганными. По словам деревенских, мертвецы выходят из воды, сеют смерть и ужас. Вот только за сутки, что Змей успел пробыть на острове, он не заметил ничего подобного. И ничего подозрительного. Вот и сидел сейчас в старой, обветшалой, без вывески корчме. Кто-то косо на него смотрел и ворчал под нос, мол "приблуда не работает, а только пьет и жрет", кто-то же наоборот, считал, что само присутствие ведьмака уже целые сутки защищает их от мертвецов, и те боятся нападать на деревню... Черт их разберешь, этих людей.
- Эй, ты, чужак! Хватит тут сидеть, иди и убивай мертвяков. А то мы тебя сами выставим. - Молодец с горящими глазами явно искал драки - это было видно по его движениям, интонациям. Хмель бьет в голову, а островитянам еще и в кулаки.
Лето грохнул опустевшей кружкой по столу, негромко, но твердо. И подался вперед.
- Ты видишь их снаружи? Нет? Тогда пошел вон и не нервируй меня, если хочешь сохранить челюсть целой. Под воду за ними лезть я не собираюсь, это их стихия. - Не нарушавший общего, едва слышного шума таверны голос Лето звучал грозно, с вызовом.
И видимо, достучался до благоразумия парнишки. Зубы тому еще нужны.
"Идиоты. Пока я не увижу сам, что происходит, я ничем не смогу им помочь. Если у них не просто от страха глаза велики." Однако полностью урок любитель донимать ведьмаков не выучил. Теперь он о чем-то возбужденно шептался с компанией таких же хмельных молодчиков на другом конце корчмы. Изредка они бросали полный презрения и раздражения взгляд в сторону Лето.
Как говорится, вечер обещал перестать быть томным.

Все могло бы сложиться иначе. Возможно, могло, однако, Сельда, наученная горьким опытом, в хороший конец доброй сказки не верила. Может быть, где-нибудь там, в ином измерении, она сумела бы построить что-то доброе, теплое, светлое, но здесь, в этом мире, женщина оставалась свирепым кровожадным чудовищем, способным своими руками уничтожить все то, что было дорого. Вампирша не желала зла ни тому городу, в котором жила, ни тому мальчику, что считал ее лучше, чем она есть. Однажды темной зимней ночью, когда суровый ветер вздымал ввысь огромные снежные вихри, Адорэбель просто ушла. Сбежала от себя, от жизни, поступив так, как привыкла поступать. Она могла бы вернуться в свой лес, в то убежище, что покинула несколько месяцев назад, но женщина желала убраться так далеко, как только сможет, чтобы никто не нашел ее, чтобы где-то там среди незнакомых людей, непривычной природы и климата, начать заново. Вероятно, то было нелепо и со стороны казалось просто смешным, но наследница Сопряжения Сфер стремилась оставаться одинокой и избегала привязанностей. Находясь среди смертных, она пыталась не привыкать к ним и уходила всякий раз, когда начинала замечать слишком уж сильную симпатию или, что еще хуже, намеки на дружеские чувства или любовь. «Я не та, кого стоит любить и о ком стоит помнить. Для каждого из вас я должна оставаться фигурой без имени, без прошлого и без будущего. Сегодня я пришла, а завтра – уйду. Так было, так есть и так будет, до тех пор, покуда рядом со мной не появится тот, кто сможет пройти рука об руку не год, не десяток и даже не сотню лет. В человеческих глупых сказках и легендах говорится о чудовищах, что любили людей и о людях, что любили чудовищ. Наивные глупцы верят, будто любовь хоть что-то может изменить. Они не понимают даже того, что пустое равнодушное сердце не способно искренне полюбить, а если вдруг становится к этому годным, то, по закону жизни, должно ощутить такую боль, что очерствит его еще сильнее. Люди не знают, просто не могут знать. Знают лишь такие, как я», - Сельде некуда было спешить, и она размышляла, кутаясь в плащ и преодолевая сопротивление стихии, - «Но что проку в знаниях, когда они никому не нужны? Что проку в одной никчемной твари, не пытающейся и не умеющей жить?»
Так прошел час, другой. За ними день, неделя, месяц. Путь занял много времени и практически лишил вампиршу сил, вынуждая снова осесть в городе. Прибежищем, а по сути, временным перевалочным пунктом стало Бругге, где Адорэбель и прожила до весны, периодически нанимаясь на какую-нибудь работу, чтобы не тратить деньги, стянутые у короля Фольтеста в день спасения его сиятельной персоны. Не то, чтобы рыжеволосая так уж боялась расстаться со сбережениями, но полагала, что найдет им более достойное применение, нежели ночевка в трактире и еда. Тем более, портовый городок вызывал у женщины стойкое отторжение. Как можно скорее, она хотела покинуть материк и направиться на острова Скеллиге, где не бывала никогда в своей долгой жизни.
Этот самый архипелаг, берегов которого Сельда достигла к концу марта, встретил свою гостью штормами, шумом прибоя, истошными воплями чаек и многоголосицей местных жителей. Всего было настолько много, что наследница Сопряжения Сфер, едва сойдя на берег, отправилась в самую глушь острова, намереваясь несколько недель провести в одиночестве, наедине с природой Хиндарсфьялла. Прошло несколько дней тихой размеренной жизни и Адорэбель, к своему удивлению, осознала, что ей нравится здесь, нравится иногда, ночами, спускаться к побережью и наблюдать, как свет луны серебрит водную гладь, как отражается от темной поверхности россыпь звезд, да как тихо шелестят волны, потревоженные ветром. На острове, во всяком случае, в необитаемой его части было до того спокойно, что вампирша наслаждалась практически каждым днем, улыбаясь миру своей странной полуулыбкой. Впрочем, радость была недолгой. Интерес и восторг привычно сменились обыденностью, скукой и равнодушием. Неповторимые, дикие места стали знакомыми, непознанное – изведанным, а одиночество постепенно начало повергать женщину в привычное ей состояние бессмысленного существования. Чтобы хоть как-то разнообразить жизнь, наемница решила поискать себе работу. Островитяне неприятно удивили ее, заявив, что в услугах пришлых не нуждаются, но отправили таки к местному старосте. Никаких дел для наемников у него не нашлось, но вот от помощи травницы мужчина не отказался, пообещав какие-то жалкие гроши, и приют в маленьком пустующем доме.
С того дня прошло несколько месяцев. На смену весне пришло лето. Сельда же по-прежнему жила в деревеньке, занималась травничеством и врачеванием, да иногда, когда ее жажда крови становилась слишком сильной, удалялась от окружающего мира. Жизнь шла своим чередом, все той же неизменной дорогой, стелящейся под ногами, однако, наследница Сопряжения Сфер, с каждым днем, проведенным на острове, все отчетливее и отчетливее ощущала, что хочет домой, куда-то туда, где никогда не была, но куда мечтала попасть. «Глупо», - рассуждала она, блуждая по лесу, - «Невероятно глупо отказываться от жизни ради чего-то несбыточного. Нужно что-то такое, что заставило бы меня полюбить мир, перестать считать его чужим. Он должен, должен стать моим домом, иначе, рано или поздно, я окончательно разрушу себя». Думая об этом, Адорэбель вновь вернулась к разговору, случившемуся почти год назад.
- Та волколачка была права… Ничто и никто, кроме такого же существа, как я, не сможет сделать мою жизнь насыщенной и полноценной, - проговорила она, позволяя ветру подхватить и унести тихие слова, да разбить их о скалы, - Когда-нибудь я попробую, - заключив так, вампирша подхватила свою уже поднадоевшую сумку с травами, и направилась в деревню, намереваясь вернуться к прежней размеренной жизни, покуда могла жить ею.

[AVA]http://forumavatars.ru/img/avatars/000b/1c/c0/91-1495727405.jpg[/AVA]20 июля 1265 г., таверна с неизвестным названием, Хиндарсфьялль.

Бугай немного ошибся - не собирались пьянчужки пока драки затевать. Кто знает, может из-за более здравой оценки ситуации, а может из-за того, что в корчму вошел другой ведьмак в странной компании. Ведьмак, знакомый Лето. Более того, знакомый в хорошем ключе - когда-то он помог Змею, спас жизнь, если можно так сказать. Приятный сюрприз.
Похоже, Геральт тоже его узнал. Лето кивнул, приглашая знакомого присесть. Корчмарю даже не надо было ничего говорить - он понял, что и эти приблуды захотят полакомиться едой из его закромов и выпить с дороги. А пока тот возился, настало самое время поприветствовать белоголового.
- Здравствуй. За работой приехал. Вот только зараза эта плохо работается. Ты здесь тоже из-за слухов об оживших мертвецах? - Лето скорчил страшную и в то же время шутливую рожу. - Если да, то пока эти сказочные существа прячутся от меня. Уже сутки.
За окном громко звенела ругань - старый рыбак негодовал из-за попорченой последней сети, ни на что теперь не годной. Мол, злыдни морские его средство к существованию уничтожили. Ведьмак был весьма солидарен с последовавшим за гневной тирадой советом не орать на всю деревню, а идти и новую плести. Впрочем, следить за развитием бытового конфликта было неинтересно.
Куда более любопытными сейчас были другие вещи.
- А это кто? Твой биографист? - Лето ухмыльнулся, отставив в сторону пустую кружку и отхлебнув из новой.
Утонченные и явно привыкшие к городской, а не дико-островной жизни редко отваживаются приплывать на Скеллиге. Даже в компании ведьмака.

Отредактировано Лето (2015-07-06 13:35:27)

[AVA]http://s6.uploads.ru/8rUnv.jpg[/AVA]20 июля 1265, Хиндарсфьялль, берег, а затем таверна с неизвестным названием

Местных не задевай, улыбайся не так часто, фу-ты ну-ты. В первый момент не поверилось даже, что эти слова относятся к нему, Лютику. Во второй момент - он был ничуть не лучше - не поверилось, кто ему об этом говорил. Ведьмак с рожей такой зверской, что младенцы при виде её заходятся в плаче, юные девы падают в обморок, а мужики хватаются за вилы!
Лютик искоса глянул на Геральта. Ну да, рожа на месте, ничуть не изменилась за прошедшие годы - в худшую разве что сторону, да и вон как зыркает. Про младенцев и дев Лютик ему, конечно, польстил, но не то чтобы очень уж сильно.
Да и вообще странно, что Геральта так волнуют эти самые местные. Они же люди, а с людьми Лютик всегда сможет найти общий язык. Сколько раз это бывало!
(А сколько раз бывало, что общий язык не находился и тогда приходилось вступать всё тому же Геральту - со своим языком - Лютик предпочёл не вспоминать.)
Вот мертвяки - это другое дело. Их бы Лютик и правда предпочёл не задевать, да и желание улыбнуться хоть раз у него вряд ли возникло бы. Может, Геральт их и имел в виду под местными? На Скеллиге сильные воины, но и они гибли в морских сражениях... Но, наверное, меньше, чем пришельцы. Так что же это выходит, местных мертвяков бойся, а всем остальным улыбайся? Ерунда какая-то. Да и как их отличить-то друг от друга, после нескольких недель, месяцев, а то и лет под водой?
Занятый такими мыслями, Лютик и не успел заметить, как настало время сходить на берег. Момент для длинной речи был упущен.
Впрочем, прежде чем ступить на твёрдую землю, Лютик сунул руку в карман. Мгновения - и перстень послушно скользнул в тёмные обволакивающие объятия ткани.

А на твёрдой земле было тихо-тихо.
Нет, не так буквально, конечно. Время от времени то тут, то там вскрикивала потревоженная птица; шумели листья под порывами ветра; даже сапоги Лютика, новенькие, с иголочки, - и те едва слышно поскрипывали. Мир не умер, мир звучал, да и выглядел симпатично: крепкие дома, проложенная главная дорога и утоптанные тропинки, те же деревья - всё казалось сделанным без особых изысков, но на совесть. Красиво, как ярмарочная игрушка...
...Вот оно что.
Осёл слепой, как можно было сразу-то не понять.
Глаза у людей были одинаковые, точно у кукол, большие, блестящие. Вокруг жителей острова Хиндарсфьялль плескалось солёное море, скрывающее в себе мертвецов, а внутри - то же солёное море, на поверхности которого бился страх.
Лютику, правда, показалось, что было в их глазах и ещё что-то, что-то надёжно укрытое и древнее, будто давным-давно затонувший сундук с сокровищами. В самом деле это было сокровищем, одновременно хрупким и бессмертным. Это было обещание: страх уйдёт.
И от этого обещания у Лютика по спине пополз холодок.

- То ж ведьмак! Языкастый хер!
- И второй ведьмак, что ли?
"Ведьмак, конечно, у меня и лютня есть, махну - мертвяки рядами укладываются" (от кощунственности этой мысли тут же заныло в зубах).
"Что вы, второй - мой подмастерье".
Но прежде чем мысли его успели оформиться в слова, Геральт хлопнул его по плечу. Легонько хлопнул, дружески так - и все слова из Лютика вылетели, так и не успев наполниться звуком. Может, это Лютика и спасло: во всяком случае, красноречивый взгляд он адресовал Геральту, а не словоохотливым посетителям.
Геральт, впрочем, вряд ли это заметил (разто своим ведьмачьим оком, дававшим ему обзор едва ли не как у совы): он уже направлялся к какому-то конкретному столику. Знакомого встретил, что ли? Лютик поспешил за ним.
- А это кто? Твой биографист?
Лютик, уже собиравшийся последовать безмолвному приглашению и присесть, замер. Слова прозвучали слишком развязно, чтобы и без того слишком долго молчавший Лютик смог сдержаться.
Он тряхнул головой, едва не уронив шапочку с пером, выпятил грудь и вообще вид приобрёл вполне суровый - достаточно, чтобы слова его звучали веско - но сбил весь пафос, вздёрнув руку - чтобы шапочку эту окаянную придержать.
- Я - Лютик, - сказал он, глубоко уязвлённый. - Слыхали, милсдарь?

[AVA]http://forumavatars.ru/img/avatars/000b/1c/c0/91-1495727405.jpg[/AVA]20 июля 1265, остров Хиндарсфьялль,  таверна с неизвестным названием

Эк барда уязвило-то столь непочтительное обращение простого ведьмака, не знающего не то что нот, даже светил музыкальных подмостков. Хотя если говорить честно, то сценический псевдоним (а Лето крайне сомневался, что "Лютик" - это имя) он как-то уже слыхал.
- Не серчай, стихоплет, я не со зла. - Лето слегка улыбнулся. Получилось, как и всегда, не слишком дружелюбно. - А картины мои хоть и хороши, да что-то больно дешево за них дают.
На короткое время за столом воцарилось молчание, ознаменовавшее появление перед троицей новых сосудов с пивом. Трактирщица в этот день была нарасхват - всем чего-то принеси, подай, налей, свари, тарелку принеси, убери осколки разбитой кружки... Жизнь шла своим чередом, невзирая на притаившуюся совершенно неподалеку опасность.
Которой до сих пор и признака не было. Лето начинал сомневаться, что мертвецы не являются плодом воображения каких-нибудь особо впечатлительных молодых ребят, увидевших что-то совершенно обыденное. Против такой версии говорили истории о жертвах и большое количество очевидцев. Раздражал также момент, что никто не мог сказать ничего дельного. Кроме привычных "баек напуганного кмета", коих у Змея накопилось уже на целую книгу, если бы он когда-то решил бросить ведьмачью жизнь и начать издаваться.
- Награду-то пообещали, вскладчину мол золота дадут, со всей деревни. Только не видно их. Если б не куча свежих могил и похороны утром, я бы давно развернулся и уехал. - Лысый проговорил это слегка раздраженно, гипнотизируя пиво. - Хорошо, что ты тоже приехал. Может, не так скучно будет.
Драться с Геральтом за награду он не собирался. В конце концов, не настолько огромное состояние платят, чтоб из-за него портить отношения со старым знакомым. Да и дружба для Змея всегда была ценнее золота, особенно в последние годы. "А некоторые ребята никогда не учатся..."
Да, роптали после широкого жеста Геральта завсегдатаи недолго, но зато "старым знакомым" лысого бугая смелость ударила в голову вслед за медом. Они направлялись прямиком к столику ведьмаков, и уж чего они точно не собирались делать, так это хвалить белоголового за щедрость, а Лето за умение не шуметь.

Отредактировано Лето (2015-07-19 21:33:49)

Хиндрасфьялл. Деревня с той самой корчмой, где ведьмаки и чародейки.

Обратив внимание на тишину, чародейка все-таки решилась на невероятный для нее шаг: выйти из своего временного убежища и явиться свежий воздух.
Сборы ждать ее не заставили, так как, находясь в полной боевой готовности, Лидия лишь перетащила мольберт в помещение, заранее принимая решение оберегать картину в случае дождя. Переодеваться или же наводить излишний марафет было бы расточительно. Чародейка лишь посмотрела на себя в зеркало перед выходом, расчесала наспех волосы и поправила платье. Выглядела она не хуже обычного, а даже с таким арсеналом привлекать внимание на островах довольно просто.
Выходя их комнаты, она прикрыла дверь. Щелкнул дверной замок, спрятался ключ. Корчмарь, заслышавший звук движения, поглядел на спускающуюся чародейку и посоветовал накинуть плащ. Чародейка кивнула в ответ, приподнимая руку, на которой аккуратно сложенным висел черный плащ. Дожди здесь были не редкими, поэтому совет корчмаря чародейка запомнила еще с момента приезда. Правда, дождя она еще не видела.
На улице оказалось свежо. Ветер впервые за долгое время не пытался смести все живое со своего пути. В воздухе пахло морем.
Странным казалось полное отсутствие людей. В деревне было слишком тихо, казалось, что даже живые существа взяли небольшой перерыв и в тишине сговорились послушать звуки моря, а так же играющих с берегом волн. Не слишком веря в такое обстоятельство, чародейка направилась в деревню, пытаясь найти хоть кого-нибудь. По дороге ей попалась заплаканная жительница, утирающая со щек слезы. Чародейка не решилась спрашивать ничего личного или углубляться в изучение причины слез островитянки, поэтому, шурша юбками, продолжила движение. Ее окружали красивые домики, на удивление приятный запах чего-то съестного, что готовили в ближайшем доме. Тому подтверждением стал дым, валивший из  печной трубы.
Вдаваясь в сомнения, Лидия увидела еще нескольких людей. Они ни чем не отличались от той женщины, что первой попалась перед глазами: все так же грустны, словно бы скорбели о чем-то, переживая большое горе. В этот раз женщина шла с мужчиной. Одна плакала, второй же сохранял спокойствие, но взглядом говорил очень много.
Чародейка, почувствовав себя неуютно, поправила плащ и натянула на голову капюшон, стараясь без упрека прическе поправить волосы. Справившись с непослушными прядями, она добралась до нужного места. Ей хватило лишь одного взгляда, чтобы понять в чем дело. Отличить свежие могилы ей не составило труда, ведь аккуратные холмики являлись первым тому подтверждением. Чародейка, непроизвольно остановившаяся на месте, томно выдохнула, стараясь не привлекать к себе особого внимания. Резвыми движениями она запахнула плащ, прикрывая юбки яркого (на фоне черных и серых цветов) платья, а сама немного склонила голову.
Единственное, о чем думала Лидия – это сама причина смерти такого количества людей. Здесь не было войны. Этого не могло сделать море. Только что-то иное… то, чего ждать и вовсе не хотелось. Прежде всего, чародейка еще никогда не видела таких похорон. Она еще никогда не ощущала такого сомнения, не ощущала прежде мурашек, бегающих по спине. До сего момента теплый ветерок вдруг показался холодным и пронизывающим до самых костей.
Лидия поежилась, свободной рукой придерживая капюшон.
«Здесь не бывает спокойствия, - подметила для себя чародейка. – Люди не живут. Они выживают. Море, погода, суровые законы… острова созданы для выносливых людей. Ни для кого больше».
Уверенная в своих домыслах, она уже было собиралась удалиться, как неподалеку от процессии увидела рыжеволосую женщину. Она не походила на участницу скорбящих, поэтому чародейка не сомневалась в возможности узнать, в чем причина. Преодолевая короткое расстояние, женщина поравнялась с рыжеволосой, подходя к ней со спины.
- Прошу прощения, – с небольшим сомнением Лидия обратилась к женщине, применяя только телепатию. – Понимаю, что могу вмешиваться в личное дело, задевая самые больные уголки души, но что здесь произошло?
Не сводя внимательного взгляда с рыжеволосой, Лидия аккуратно поправила капюшон.

Отредактировано Лидия ван Бредевоорт (2015-07-23 17:50:46)

Хиндрасфьялл. Деревня с корчмой. Кладбище.
«Человеческая масса, обряженная в черное и серое, скорбные лица, у некоторых красные и распухшие от слез, несдерживаемые рыдания, причитания, бессвязные бормотания, свойственные участникам похорон, уныние, тоска и печаль, которые не избыть и не исцелить, осознание потери и невозврата, отчаяние, смешанное с безнадежностью». Наблюдая за все этим со стороны, Сельда вновь почувствовала себя невозможно лишней и до безобразия пустой. Ей некого было терять, не о ком было сожалеть и печалиться. Единственное существо, что было дорого рыжеволосой бестии, осталось в прошлом, и облик его постепенно таял. К шестьдесят пятому году вампирше даже начало казаться, что ничего не было, а те чувства лишь пригрезились ей в одном из долгих лирических снов, коим не нашлось места в реальности. Адорэбель вздохнула, потерла кончик носа и переступила с ноги на ногу, по-прежнему стараясь не привлекать к себе чужого внимания. «Пожалуй, мне следовало бы заглянуть в корчму», - подумала она, поворачивая голову в сторону оставшейся чуть сбоку деревни и пытаясь высмотреть среди домов тот, что мог бы оказаться постоялым двором или чем-нибудь в этом роде, - «Рано или поздно, люди разойдутся по домам, вернутся к своим делам, а я успею перехватить что-нибудь сытное, да вызнать у трактирщика про злосчастную Хильду. Это всяко дельнее, чем стоять на ветру, да ковырять землю носком сапога, в надежде отыскать кого-нибудь, настроенного на разговор». Определенно, ситуация нравилась женщине все меньше и меньше, и, если сначала собственная затея казалась ей хоть сколько-то годной, то теперь наследница Сопряжения Сфер находила ее, если уж не глупой, то точно смешной. Действительно, какому здравомыслящему существу взбредет в голову донимать расспросами тех, кто только что отправил в землю своих родственников или друзей? «Зря трачу время», - наемница подняла глаза, прошлась внимательным взглядом по некогда гордым фигурам островитян, коротко разочарованно хмыкнула и хотела было развернуться и пойти в сторону деревеньки, обещавшей кров, еду и информацию, как заслышала поблизости легкие шаги и тихий шелест ткани. Сельда насторожилась и прислушалась, подпуская чужака поближе к себе. Разумеется, она могла бы просто обернуться, метнуться в сторону и ухватить наглеца, что смел подобраться со спины, однако, поведение это совершенно не вязалось с образом обычной травницы, а потому бестия медлила, ожидая дальнейшего развития событий. «Интересно, что же тебе от меня понадобилось?» - задумалась вампирша, делая вид, что наблюдает за похоронной процессией, - «Хочешь меня обворовать или что-то иное?» Рыжеволосая склонила голову к плечу, выдержала паузу и повернула голову как раз в тот момент, когда незнакомец, оказавшийся вообще-то незнакомкой, заговорил.
- Что здесь произошло? – прозвучали слова, заставляя наследницу Сопряжения Сфер недовольно сощуриться и тяжело вздохнуть, осознавая, что перед ней, как минимум, приезжая и, судя по наряду, едва прикрытому плащом, правильным чертам лица да гладкой коже, знатная дама или, что еще хуже, чародейка, явившаяся на Скеллиге не известно зачем.
Сделав определенный вывод о возможном происхождении собеседницы, Адорэбель вздохнула еще раз и чуть улыбнулась, скорее отдавая дань вежливости, нежели еще по какой причине.
- Вы ничуть не побеспокоили меня, - проговорила она размеренно, спокойно и тихо, подавляя внутреннее раздражение, вызванное встречей с возможной обладательницей магии, а также ее красивыми, но, во многом, бессмысленными речами.
«Если понимаешь, что можешь задеть, тогда зачем спрашивать?» - размышляла женщина, попутно прикидывая, что бы такое ответить на поставленный вопрос, - «А если уж решила спросить, то зачем извиняться? Будь я опечаленной вдовой, матерью, лишившейся дитя, или сестрой, потерявшей брата, тебя ожидали бы резкий выпад, да презрительная усмешка. Зачем прикрывать обостренное любопытство и жажду все знать показной добродетелью, когда никому не будет от нее ни прока, ни спокойствия? И стоит ли вообще задавать вопрос, предполагающий прямой очевидный ответ?» Рассуждая, вампирша неотрывно смотрела на незнакомку, пытаясь угадать, какая же фраза будет самой удачной. Сельда не желала показаться невежливой или грубой, но и не хотела оказаться втянутой в проблемы местных жителей.
- Здесь произошла трагедия, - отозвалась она после некоторой заминки, - Не знаю, что послужило тому причиной и почему мертвецов так много, - за то время, что наблюдала за людьми, наемница, стремясь развеять скуку, пересчитала свежие земляные холмики, - Но одно могу сказать точно – случилось что-то страшное, что-то непоправимое, возможно, даже не поддающееся обычной логике.
Договорив, наследница Сопряжения Сфер повернулась к собеседнице всем корпусом, даже и не заметив того, как втянулась в беседу.
- Посудите сами. Что могло погубить стольких людей за раз? Эпидемия? – рыжеволосая отрицательно покачала головой, - Это место совсем не похоже на охваченное болезнью. Сражение? – Здесь не было битв. Шторм? – Спуститесь к побережью, и вы не найдете там разбитых кораблей, - травница поправила сумку, покосилась на яркое горячее солнце и вернула взгляд незнакомке.
- Как видите, у меня нет ответа на ваш вопрос, и здесь, - Адорэбель сделала широкий жест, обводя рукой окружающее пространство, - Вы его не найдете. Эти люди напуганы и слишком утомлены. Однако я знаю, где искать того, кто может рассказать нам много интересного. Идемте.
Закончив монолог, вампирша сделала пару шагов в сторону низких деревенских домиков, но неожиданно остановилась и вновь обратилась к незнакомке.
- Впрочем, вы можете не верить мне и убедиться во всем самостоятельно, - рыжеволосая коротко хмыкнула, отдавая дань возможной человеческой глупости, гордости и упрямству, выправила косу из под ремня и зашагала увереннее. К слову, она не торопилась, позволяя собеседнице нагнать себя, будь у оной такое желание. Наследница Сопряжения Сфер не искала чужого общества, но и не слишком уж тяготилась им.

Хиндрасфьялл. Кладбище, деревня, корчма.
От кладбища и похоронной процессии до деревенских домиков и корчмы Сельда шла, не произнося ни слова. Ей не хотелось нарушать повисшее молчание пустыми разговорами, не хотелось пускаться и в долгие рассуждения на тему эпидемий, болезней, смерти и жизни. Если бы пожелала, наследница Сопряжения Сфер, доживающая третью сотню лет, могла бы оказаться прекрасной интересной собеседницей, однако, вампирша вовсе не планировала производить впечатление и вступать в полемику. Женщина стремилась к одному – поскорее покончить со своими делами и убраться восвояси, однако, она не могла не признать, что помимо стремлений очевидных, есть еще кое-что, что не дает ей покоя и заставляет вновь и вновь возвращаться к себе. «Интересно, какими судьбами сюда занесло чародейку?» - принялась размышлять бестия, легко ступая по вытоптанной дорожке и недовольно щурясь, - «Что может делать в этих диких местах обладательница магического дара? Привели ли ее сюда слухи? Обещания знаний? Редкие травы? Что-то еще?» Адорэбель задумчиво склонила голову и, украдкой обернувшись, глянула на свою попутчицу. «Хотела бы я знать, какие мысли сейчас крутятся в твоей голове и почему ты идешь со мной», - наемница слабо хмыкнула и натянула на голову капюшон, стремясь хоть как-то отгородиться от навязчивого солнца, - «Действительно ли ты хочешь знать, что происходит здесь? Ведет ли тебя что-то иное, кроме любопытства? А, может быть, ты, как я?» - Шальная мысль царапнула сознание и прочно засела в голове, - «Не хочешь, чтобы неожиданность нарушила твою размеренную жизнь и твое уединение? Впрочем, если так, то тебя ожидает разочарование. Среди людей невозможно достичь покоя. Их жизни слишком скоротечны, путь краток, а потому они суетливы и подвижны. Они живут и, подобно круговороту, затягивают в свой омут все, что оказывается поблизости. Проходит время, и ты уже вращаешься вместе с ними, по чьей-то прихоти или по воле судьбы. Но даже тогда, когда попадаешь в круговорот, ты остаешься всего лишь отражением чужих мыслей и чужих стремлений. Так будет, покуда не обретешь свое…» Начав с чародейской персоны, Сельда невольно перешла к той теме, что была ей ближе, а потому, также как и незнакомка, не заметила, как добралась до корчмы. Дорожка сама привела двоих женщин к их цели. Рыжеволосая тряхнула головой, отгоняя мысли, покосилась на вывеску, стремясь убедиться, что перед ней действительно таверна а, не сумев ничего разобрать на выцветшей дощечке, просто толкнула дверь и прошла внутрь.
Вообще-то, бестия намеревалась сразу же подойти к трактирщику, справиться о делах, выяснить, что произошла, и, заодно, расспросить про Хильду, однако, голос незнакомки, звучавший все также вежливо и ненавязчиво, заставил Сельду остановиться, вздохнуть и, сокрушенно покачав головой, вернуться к разговору с чародейкой.
- Ваш вопрос… - тихо начала она, по-прежнему игнорируя далеко не самую приятную манеру общения собеседницы, - Совершенно не тот, какой следует задавать, стоя в проходе. Если продолжим говорить здесь, очень скоро нас кто-нибудь сшибет и весьма навязчиво предложит присесть и хорошо, если где-нибудь в сторонке. К счастью, сейчас утро, и мы не столь интересны собравшейся публике, но… все же, будет лучше, если мы займем какой-нибудь столик.
Адорэбель обвела зал корчмы внимательным неспешным взором, внутренне напряглась, отмечая присутствие ведьмаков, однако виду не подала, лишь указала рукой на пустой столик, разместившийся у стены.
- Идемте туда, - обронила она, ловко лавируя между столами, стульями, и уверенно обходя местную подавальщицу, весьма недовольную новыми посетительницами.
«Чем хороши острова, так это тем, что здесь никто не играет в игры, не прячется за масками любезности и манерности. Люди просто живут. Чувствуют, любят и ненавидят, презирают и симпатизируют. И все открыто. Все на виду. Суровая жизнь учит людей быть людьми, срывает мишуру, стирает лоск. В одном я была права. Если и начинать заново, то именно здесь». Наследница Сопряжения Сфер слабо улыбнулась собственным заключениям, потерла лоб и, добравшись, наконец, до облюбованного местечка, вальяжно развалилась на лавке, прислонившись спиной к стене и скинув на пол изрядно надоевшую суму с посылкой и травами.
- Теперь можно и поговорить, - нарушила она тишину, устремляя взор не на собеседницу, а на ведьмаков, пытаясь, если не припомнить их, то хотя бы разглядеть знаки Цехов. Впрочем, зная осторожность и обостренность чувств монстробоев, довольно скоро вернула взгляд чародейке и продолжила начатую фразу, - Так вот, отвечая на ваш вопрос… Я живу на островах около полугода. Не здесь. В соседней деревне. Но была вынуждена покинуть ее, - Сельда выдержала короткую паузу, пронаблюдала за медленно подходящей к ним подавальщицей и, не сочтя зрелище хоть сколько-нибудь интересным, добавила, - Думаю, это объяснит вам, почему я не знаю, что случилось здесь.
Договорив, вампирша позволила себе отвлечься от темы, выслушала щедрое предложение трактирной девицы, заказала картошку с мясом, кружку местного пойла, гордо именуемого элем, и, скрестив руки на груди, уставилась на свою новую знакомую. Неожиданно женщине стало интересно, какую форму передачи мысли изберет чародейка, обращаясь не к ней и не наедине, но к подавальщице, находясь в битком набитой корчме. Впрочем, куда сильнее Адорэбель занимали собственные мысли. «Двое ведьмаков, как минимум, одна чародейка. И все это на Скеллиге. Не к добру», - подумала бестия, недовольно вздыхая, - «Все-таки нужно узнать, что здесь творится, пока это творящееся не пришло само о себе поведать».
Заключив так, наследница Сопряжения Сфер окликнула собравшуюся было уйти подавальщицу и, стараясь быть вежливой, задала только один вопрос.
- С чего это здесь так многолюдно поутру?

[AVA]http://forumavatars.ru/img/avatars/000b/1c/c0/91-1495727405.jpg[/AVA]Хиндарсфьялль, деревня с безымянной таверной

Молодые островитяне живут противоположностями - сначала они соглашаются принять твою помощь, а потом им не нравится твоя рожа, и все, что они могут противопоставить этому - попытаться пнуть тебя под зад с их земли. В такие моменты они живут сегодняшним днем, не задумываясь о будущем и уж тем более последствиях.
Это крайне некрасивое и раздражающее поведение, совершенно не стоящее своего результата. Насилия. От него не убежать и не скрыться.
Лето встал из-за стола, готовый вмешаться, но не начинал суматохи первым. Геральт и без того неплохо справлялся. Рука пьянчужки крепко предостерегала и его, и остальных от любых героических или необдуманных (обычно они ходят парой) поступков. Трактирщик, конечно же, демонстрации силы с обеих сторон не оценил. А если они не хотят, чтобы начала литься кровь - Лето заметил руку одного из баламутов, тянущуюся к ручке ножа на соседнем столике - им стоит последовать дружескому совету хозяина заведения.
Переглянувшись с беловолосым, Змей обошел стол и направился к выходу, весьма грозно зыркнув в сторону попытавшегося преградить ведьмаку путь молодца.
Улица встретила их тишиной, прерывающейся доносившимися со стороны недавно расширившегося погоста плачем и чем-то, похожим на молебны. Всех жертв похоронили слишком быстро, у Лето даже было возможности взглянуть на "работу" морских упырей. Это осложняло дело.
- Пойдем-ка, Геральт, тут есть хорошее местечко. За морем наблюдать.
"Если бы только местные умели думать головами, а не кулаками. Или хотя бы жопами, коль голов нет. Один хер меньше вреду." Они поднялись на небольшой скалистый холмик, поросший редкими пучками травы, пробившимися сквозь гальку. Символично. Скеллиге весь представляет собой такой холмик в метафоричном смысле. Одного не понимал Лето. Зачем этим людям самим придумывать себе сложности, вместо очевидной вещи - жить нормально? Ведьмак вздохнул. В чужой храм со своими литаниями не лезут.
- Этому упырю повезло, что там сидел ты. Я бы его так просто не оставил. - С легким смешком произнес ведьмак, останавливаясь на вершине. - Отсюда видно побережье просто охереть как хорошо, оно на ладони. Глянь сам, может, мой глаз чего пропустил.

Корма. Та самая

Если бы каждая неприятность или драка приносили по золотому, то Бьорн, владелец корчмы на Хиндарсфьялле, давным-давно стал бы богаче ярла, жил бы в большом доме и имел трех наложниц с золотыми волосами. Увы, о счастье оставалось лишь мечтать.
Зато несчастье находилось само. Стоило закрыть глаза, и в памяти всплывал тот ужас, потрясший остров десять ночей назад. Ожившие мертвецы, чудовища, вернувшиеся с того света в мир живых. Они шептали, они хрипели, они были повсюду.
Добрый топор их не остановил. Не смог с ними совладать и огонь.
Самые отважные воины оказались бессильны перед напастью.
- Охотники на чудовищ, непобедимые ведьмаки! - Олаф сплюнул под ноги. - Обычные выродки, мать их!
- Эй, пёс, проваливай из моей харчевни! Да, собирай монатки и выметайся, рыжий хер!
Сказано это было мимоходом: Бьорн привык заниматься несколькими делами одновременно.
Сейчас его внимание привлекли две женщины: определенно скучавшие, определенно нездешние. Определенно желавшие что-то съесть.
То, что одна из них сделала заказ, корчмарь не заметил. Не уследил во всей этой суматохе.
- Не каждый день в моем заведении можно встретить странствующих женщин. - Бьорн навис над столиком. - Вы в храм Фрейи? Или из-за случившегося десять дней назад?

Корчма.

Следуя за женщиной, Лидия старалась аккуратно огибать столы и стулья. Её внимание привлекали посетители, а так же было приятно прислушиваться к порой незамысловатым или же тревожным разговорам. Она впервые в жизни услышала, как двое рослых мужчин с таким трепетом обсуждали одну из юных девушек деревни. Их лица были залиты румянцем, а один, седовласый, гордо задирал голову, уверяя, что его дочь – одна из самых невероятных созданий на всем белом свете. Лидия, любя интересоваться слухами, хотела бы увидеть юный цветок, созревший для семейной жизни. Но столь маленькое требование блекло на фоне серьезных вещей, которые охватили острова с неподражаемой заботой.
Наконец дойдя до одного из свободных столов, которые выбрала собеседница, Лидия аккуратно расстегнула небольшой крючок у горлышка, который сдерживал плащ. Ткань бережно упала на плечи и сползла со спины, пойманная ухоженными руками чародейки. Дабы не смять дорогой материал, она предпочла сложить ее, соблюдая правильные линии. Уже присев, пришлось положить около себя сверток, аккуратно проведя по нему рукой. Дорогие вещи требовали заботы.
Рыжеволосая вновь продолжила разговор, отвечая на заданный ранее вопрос. Для Лидии даже мелочи могли значить многое, а уж если приходится вступать в контакт с живыми существами, то следует узнать о них хоть что-нибудь. Пока собеседница говорила, чародейка успела вновь оглядеть помещение. Ничего примечательного в этот раз заметить не удалось, в связи с чем женщина положила руки на стол и задумчиво сплела пальцы, полностью готовая к разговорам.
- Очень жаль, что вы совсем недавно решили посетить эту деревню, - Лидия ответила довольно спешно, но при этом поддержала честность. – Но могу отметить, что здесь вполне уютно. Довольно тихое место, работящие жители и спокойная история жизни. Правда ныне подорванная чем-то неизвестным. Не могу отметить свое разочарование, ведь я надеялась, что вы хотя бы обладаете слухами о произошедшем.
Ей хотелось говорить открыто, не юлить и не скрывать ничего лишнего. Нельзя не отметить, что Лидия ни в коем случае не переполнялась подозрением к собеседнице. Для нее это было непозволительной роскошью, как бы она не хотела придираться. Сейчас эта эффектная рыжеволосая женщина представляла для нее своеобразный путеводитель в мир островов, а так же единственной, кто мог говорить с островитянами, не ловя на себе испуганные взгляды. Чародейке уже довелось натерпеться, в самые первые часы появления на островах. Когда рыбаки ругались и на себя и на нее, перетаскивая тяжелые сундуки. В тот момент Лидия хотела высвободиться из оков иллюзии и показать свое истинное лицо, чтобы взгляды, осуждающие ее и проявление магии, стали испуганными. Это было лучше. Лучше было и отвращение, которое она могла притянуть к себе, в случае отсутствия испуга.
Между тем, собеседница уже попыталась выяснить интересовавшие и ее и чародейку вопросы у подавальщицы. Лидия крайне удивилась, когда та ответила. Выбор подавальщицы пал на грубость и резкость, за что в итоге получила осуждение от, по крайней мере, двух посетительниц. Но и подавальщицу можно было понять. Сколько ее спрашивали о глупостях за сегодняшний день? Сколько раз ее просили рассказать о случившемся и, если эта трагедия задела ее семью, вновь возвращаться в страшный момент жизни? Чародейка не смогла осуждать такое поведение, поэтому ей пришлось пожать плечами и томно выдохнуть.
Примерно в тот же момент, в корчме завязалась драка. Лидия не смогла не обратить на это внимания, потому что один из ведьмаков показался до боли знакомым. Странно, ведь она не видела его ни разу в жизни, но зато прекрасно знала с рассказов Вильгефорца и других чародеев. Он ли это был? Она не могла знать точно. Поэтому пришлось наблюдать за быстрыми движениями беловолосого и слишком смелым островитянами в драке. Лидия не знала, как это назвать, поскольку ей казалось, что ведьмак словно бы отчитывает неспокойных посетителей.
«Не удивительно, что ведьмаков все боятся и смотрят на них, как на больных оспой».
Сразу же после драки, которая, к счастью, закончилась, чародейка уделила большую часть внимания нескольким веревочкам, которые аккуратно поддерживали манжеты платья. Пришлось поправить их, а отвлечься только на басистый голос корчмаря, подошедшего совсем неожиданно. Чародейка подняла голову, вопросительно изогнула бровь.
«Что же у вас случилось десять дней назад?»
Немного запоздав с вопросом, её опередила собеседница.
- Прошу меня извинить за манеру изложения, а так же единственную способность к речи, - выждав, Лидия с трудом сконцентрировалась на применении телепатии к собеседнице и к корчмарю, - но вы не могли бы так же сказать, что за ведьмаки посетили вашу прекрасную корчму? Один из них уж слишком на кого-то похож. И, если я правильно понимаю, они явились не просто выпить кружечку пива, верно?
Сев поудобнее, Лидия вновь обратилась исключительно к собеседнице:
- Возможно, вы знаете кто это был? С ними бард. Лютик. В свое время с ним мне довелось встретиться. Так же я могу отметить, что среди посетителей есть одна моя прекрасная знакомая чародейка. Слишком много людей решили посетить Скеллиге в этот день. Совпадение? Не думаю.

Отредактировано Лидия ван Бредевоорт (2015-08-14 16:07:02)

Деревенька

Одна голова хорошо, три - ещё лучше. И пускай одна из них была непривычно молчаливой, но была полезной - у Лютика были их деньги, поэт мог заболтать кого угодно. Поэтому Геральт был рад, что менестрель поплыл с ним, хотя признаваться в этом не спешил. Наличие же в их компании Лето решило много вопросов. Достоверная и качественная информация, не приукрашенная байками и сказками, была в их время большой редкостью.
- Подводные некроманты? Это плохо, я ненавижу плавать.
С шутками было покончено. Сухо кивнув Лето, Белоголовый решительно направился в сторону рощи Фрейи.
- Пора нам поговорить о деньгах.

Корчма

Бьорн был человеком верующим. Как и любой другой скеллигец он знал истории об ужасных призраках, о корабле мертвецов и о том, что мать-Фрейя всех защитит, когда придет пора. Поэтому когда чародейка заговорила, не разнимая губ, то корчмарь с трудом удержался от того, чтобы вскрикнуть.
Он был мужчиной и испугаться женщины, пусть даже и такой необыкновенной, для Бьорна было бы позором.
- Так что же вы, милсдарыни, ничего не знаете? Я думал, что вы и прибыли сюда нам помочь!
Корчмарь присел, вытирая потное лицо тряпкой, служившей ему полотенцем. Осторожно переводя взгляд с одной путешественницы на другую, Бьорн заговорил:
- Беда у нас случилась. Десять дней назад луна окрасилась кровью, и на берег из морской пучины вышли умертвия. Алчущие, страшные, с горящими глазами. Они убивали всех встречных, царапались в двери и заглядывали в окна. А на утро исчезли, забрав с собой мертвых. Спустя ночь всё повторилось. Лучшие воины вышли против них, но всё тщетно.
Корчмарь замолчал. Тяжелый взгляд его уперся в стол, а весь вид говорил, что такой врать не станет.
- Вот уж несколько ночей спокойно всё, луна на убыль пошла. Но что если всё это повторится? Кто же нас защитит?

Неподалеку от священной рощи. Позже дом верховной жрицы.

Весь путь к жрицам Фрейи Геральт пытался объяснить Лютику разницу между местными послушницами и служительницами из Элландера. Впрочем, было у них одно сходство, которое Белый Волк поспешил напомнить.
- Никаких пошлых шуток. Пожалуйста.
Мирный на вид поэт пугал куда больше, чем голодный гуль.

Верховная жрица не была старой. Годы не посеребрили её волосы, а легкая россыпь морщин в уголках глаз говорила скорее о последних бессонных ночах.
На вопросы ведьмаков она отвечала устало, совершенно не испугавшись ни их вида, ни их оружия.
- Всякий прибывший сюда находится под защитой Матери. Но не каждый эту защиту просит. Даже местные отворачиваются. - на стол одна за другой встали крепкие деревянные плошки с травяным настоем. - Пейте. Это сохранит ваше здоровье от злых ветров.

[AVA]http://forumavatars.ru/img/avatars/000b/1c/c0/91-1495727405.jpg[/AVA]Неподалеку от священной рощи. Позже дом верховной жрицы.

Лето молча кивнул. Деньги его интересовали сейчас не меньше, чем пьянчужку бутылка водки. Пусть придется делиться, это его не волновало. Чуял он жопой, что в этой работе легко могут понадобиться оба ведьмака, а не лишь один.
- А лучше и вовсе молчи. - Ведьмак вставил свои пять копеек. - Я слыхал, что бабы Скеллиге такие же воинственные, как мужики. А работа у нас и без собирания трубадуров по кусочкам есть.
И все-таки он должен был признать, что некое, очень грубое очарование было и в верованиях островитян, отдаленно напоминающих религии Большой земли. Было что-то в их ковании собственной судьбы, смешанной с неким фатализмом и мистицизмом. Не нам их судить, людям с континента. Они веками живут подобным образом, и это то, что останется с ними и в будущих поколениях. Часто именно традиции и уклад жизни - последнее, что остается у народа для самоопределения. Для того, чтоб не смешиваться с массой остальных.
Но эти соображения никогда не помешают ведьмаку скептично думать о них и находить некоторые обычаи глупыми и даже раздражающими. Хотя бы он будет вести себя вежливо.
Лето взял со стола плошку и осторожно, совсем немного отхлебнул первым глотком. "А неплохо. В корчмах часто кормят намного говеннее." В несколько больших глотков он опустошил тару, чувствуя кисловатое и терпкое послевкусие на языке.
- У нас есть вопросы. Касаемо того, что произошло десять дней назад. Они могут показаться глупыми или банальными, но ответить прошу серьезно.
Здоровяк потянул носом и кашлянул.
- Тут не происходило чего-то плохого до выхода мертвецов? Например, грабеж корабля, резня, отказ в помощи путнику?Братоубийство, что-то подобное? Появлялись ли колдуны или кто-то, способный творить чары?
Какой-нибудь чародей, не обрадованный местным гостеприимством, мог легко на прощание наложить на деревеньку весьма неприятное заклятие. Или проклятие. Суть почти одна.

Корчма.

Чародейка задумчиво пожала плечами и, пока выдался момент, повернула голову. Она заметила знакомые очертания вновь, замечая, что Меган покинула корчму и направилась на улицу. В остальном все оставалось как есть, люди пили, ели, ругались и обсуждали то, что им было действительно интересно. Слова рыжеволосой девушки отвлекли чародейку от молчаливой задумчивости. Она повернулась и пожала плечами, по крайней мере, зная, что ее цель на Скеллиге – это море и творчество.
- Цель чародейки, которая только что покинула таверну, я не знаю, - она не оправдывалась, а подчеркивала факты, пытаясь сопоставить все «за» и «против». – А вот ведьмаков… или работа или беззаботное странствование, в котором они проводят большую часть своей жизни. Монстров хватает везде, даже в самой тихой деревушке. А если суди по траурному вступлению, то работа их явно ждет.
Лидия подняла взгляд и дождалась ответа корчмаря, который отер лицо тряпкой, присаживаясь к посетительницам.
Было приятно услышать объяснение всему происходящему, пусть даже такое расплывчатое. Вместо одного вопроса у нее теперь появилась добрая сотня, которую непременно хотелось сократить. Чародейка опустила взгляд и заметила пробегающую под столом мышь. Лицо ее заметно побледнело, ярко выражая контраст между иллюзией. Она не шибко любило грызунов, правда крысы составляли куда больше неудобства, чем маленькая и беззащитная мышь.
- Я бы не сказала, что это многое объясняет, - с рисованным спокойствием подметила чародейка, пристально отслеживая движения мышки. – Умертвия довольно часто предпочитают выходить из морских глубин и нести за собой разрушение да смерть. Ведь это является частью их жизни. Но вот замечание с луной более интересно.
Женщина оперлась о стол и сплела пальцы, положив на них подбородок. Восхвалять магию за такую прелесть, как иллюзия, она уже не могла. Потому что слишком долго знала все минусы и плюсы такого рода помощи.
Мышь, за которой Лидия следила, в скором времени прошмыгнула в одну из норок.
- Ведь ранее в вашей деревне ничего подобного не было? Я имею в виду луну в качестве предзнаменования.
Чародейка действительно ставила все далеко не на мертвецов, которые из моря выходили. Она считала, что каждый монстр или бестия живет с такой же целью, как и человек, что естественно будет утолением голода. Просто человек разумен и слишком пуглив, а бестии порой не знают границ, при этом обладая разумом. Какой никакой, а все-таки обязан был быть.
Слова корчмаря о защите пришлось оставить без комментариев, потому что теперь появление ведьмаков обретало более четкие границы. Есть бестии, есть проблема, посему и монстробои явились. Правда странно, что с ними был Лютик, который казался «воздушным» на фоне двух ведьмаков.
«Хотя чего только не увидишь на островах…»
Лидия опустила взгляд и посмотрела на колечко, которое в свое время получила в качестве подарка от одного южного гостя. Аккуратно поправив столь милое творение ювелиров, она томно выдохнула.
- И что говорят друиды? Они же должны одними из первых проявить интерес к происшествию, а уж тем более к особым знамениям связанными с луной. И не проводили ли друиды какие-либо ритуалы последнее время, известные в деревне?