Мальчишка испытывал невероятно необычные для себя ощущения. Он знал о том, что люди ощущают его по утру очень даже часто, некоторые даже каждое утро. Однако для него данный опыт все-таки был внове. Озя испытывал самое настоящее похмелье. Все-таки это крайне паршивое ощущение. Ладно, я думал, что все эти выпивохи просто прикидываются, что им так паршиво. Но нет, все видимо еще хуже. Это неправильно. Люди не должны пить. Этот алкоголь надо употреблять на что-то другое. Вроде как спирт неплохо дезинфицирует, разве нет? Должна, во всяком случае. Еще для чего-то можно использовать эту мерзость. В общем, не только для банального употребления внутрь, чтобы согреться. В общем, мир полон разочарований и бед. Вот как те грабители. Между пропитанными алкогольными парами провалами в памяти все-таки обнаруживались участки, которые можно было воспринимать. Сначала Озя вспомнил, что караванщики, с которыми он путешествовал, послали его взять две бутылки с алкоголем, которые они поставили охлаждаться в ручье. Однако пока парень плутал и в конце концов нашел водку, он услышал, вдалеке звуки борьбы. Стоя между деревьев, он увидел, как между его попутчиками и разбойниками завязалась кровавая схватка. Оздемир решил, что ну к черту такой поворот событий, что он не герой, потому развернулся и побежал прямо в чащу. Там он забрался на какое-то дерево, чтобы не стать пищей каких-нибудь зверей и затаился. Каким-то чудом он остался при обеих бутылках, одну из которых он затолкал в мешок, а вторую прижимал к себе. Надеясь, что водка его немного согреет, парень откупорил стеклянную тару, после чего отпил несколько глотков. Вкус совершенно не понравился, но зато действительно не так холодно стало. Еще он вспомнил, что он думал об идеи убедить разбойников грабить иначе. Ибо они явно делали это неправильно, привлекая слишком много внимания. Тихое воровство более выгодное, безопасное и не требующее толпы и жертв. К тому же есть возможность наведаться за деньгами к тем же торговцам или зажиточным гражданам еще раз. Однако когда парень уже почти сформулировал речь, с которой он обратится к разбойникам, Озя понял, что банально не может слезть с дерева. У него кружилась голова, он выронил бутылку, которая разбилась и расплескала по стволу содержимое. Подумав, что он может свернуть себе шею, пока будет спускаться, южанин остался на дереве на всю ночь, обнимаясь со стволом.
И вот сейчас, утром, зерриканец был все на том же дереве, заспанный и с гудящей головой. Слез он с огромным трудом и понял, что больше на деревьях пить он точно не будет. Это тоже адски неправильно. Вообще путешествия между городами организованы просто ужасно. Надо было как-то правильно распределить население вдоль дорог, чтобы путешествия всегда были в пределах цивилизации, и не нужно было забираться на деревья.
Удивительно, но страдающего от похмелья паренька никто не тронул. Более того, подросток по пути начал собирать все, что отдаленно было похоже на растения, которые можно было использовать в алхимии. Не так уж и часто у него получалось оказываться в дикой местности, надо было использовать подобную возможность. Правда все равно основной целью у него было возвращение на тракт.
Оказавшись на дороге, Оздемир справедливо решил, что ему без разницы, в какую сторону по дороге идти – он все равно не знал, как далеко до ближайшего поселения. Еще его беспокоила голова, он только недавно заметил, что где-то умудрился получить ссадину на лбу. Ему нужна была цивилизация, покой и отдых, потому нужно было просто выбрать направление и идти.  Однако стоило ему пройти около десятка шагов, как он увидел остатки каравана. Хочу ли я туда идти? Ну ладно, может там будет что-то ценное. Или вдруг лошадку найду, попытаюсь ускакать. Хотя я ездить не умею. Черт. Как же неправильно все-таки все это. Люди должны изобрести что-то, позволяющее путешествовать всем. Как телепортация магов, например!
Осторожно бредя вдоль дороге, слушая только тихий плеск алкоголя бутылки в мешке, да шорох собственной одежды, Оздемир оглядывался, надеясь, что не получит стрелу в голову.  У него в планах было все-таки найти хоть что-то в этой куче мусора, оставшейся после разбойников.

Голова была словно в чугунном котле, болела и гудела без конца. Парень уже решил, что если в следующий раз жизнь его оставит наедине с холодом и бутылкой алкоголя, то он сначала попробует обтереться этой жидкостью, а уже потом употреблять внутрь. Озя чувствовал себя крайне паршиво. Однако ноги все равно двигали мальчика по направлению к караванную. Ступни цеплялись друг за друга, шаркали по земле, но все равно несли его вперед. И тут как вдруг что-то громко фыркнуло в ухо!
- А! Не ешь меня! -перепугано выдал Озя на родном наречии, отшатнувшись и в результате заработав шишку, так как влетел лбом в стоящее у дороги дерево. Тихонько заскулив от боли, парень наконец проморгал глаза и посмотрел на столь агрессивно напавшее на него существо, испугавшись не на шутку. Этим загадочным чудовищем оказалась лошадь. Курвина мать, что же ты такая страшная?! Откуда ты вообще? Однако идиотские, так и не озвученные вслух вопросы прекратились довольно быстро, так как оглядевшись внимательней, парень приметил кого-то около разрушенного конвоя. Однако на него пока что не обратили внимания, судя по всему, потому Озя решил чуть пообщаться с лошадкой. Он выудил самый причудливый и жутковатый букет, который только мог придумать, из-за пазухи, после чего протянул лошадке. Впрочем, растения были обнюханы, но явно не были слишком уж неподходящими в качестве угощения. Ужасно. Видимо все-таки у них ограниченный рацион. Видимо, они выживают только в равнинах. Однако надо, значит, приучить к поеданию всего на свете. Было бы здорово, если бы кони ели еще и мясо. Или еще что-то этакое, чем можно было прокормиться.
-Ну, я тебя не виню. Но вообще тебе не помешало бы быть культурнее. Цивилизованные звери в ухо без повода не фыркают. Особенно только проснувшимся людям, - негромко выдал задумчивую фразу Озя на зерриканском. Однако куда важнее все-таки было то, что у каравана кто-то был.  Все-таки люди могут натворить куда больших бед, чем кони. Потому данная мысль стояла чуточку выше по приоритетам, чем приучение животных к поеданию всякой ерунды. Неловко направившись к незнакомому лицу женского пола, южанин продолжал держать в руке собранный им по пути ассортимент растений. Все равно не знал, что в итоге он будет с ним делать. Присев на корточки недалеко от окровавленного человека, над  которым корпела незнакомка, он задумчиво оглядел раны, пытаясь понять, умрет человек или будет жить.
-Даааа, жалко, народ так вот оставляет умирающих и израненных людей. Это неправильно - Задумчиво выдал фразу на всеобщем языке зерриканец. В его понимании мир без конфликтов все равно существовать не будет. Но вот ранения, после которых непонятно, выживет человек или все-таки отправится в иной мир. Лучше бы народ как-то однозначно друг друга либо убивал, либо нет, без каких-то третьих вариантов.
- Он выживет? Или заразился уже чем-нибудь? - задал наконец вопрос парень, уже достаточно ясно обращаясь к незнакомой женщине. В его родной стране то, что человек протянул несколько часов, и у него не остановилось сердце, не значило практически ничего. Он всегда мог заразиться чем-то через открытую или даже прикрытую бинтами рану, мог просто заработать истощение и через пару дней все-таки умереть от того, что его что-то доконало – болезнь, слабость, травмы, что угодно. Потому считать, что человек выживет, можно было лишь когда там человек уже будет бегать, плясать, работать или что-то еще делать. И то, был шанс ошибиться. Но Озя интересовался данным конкретным случаем. Все-таки он был не в своей родной стране, кто знает, может здесь все было совершенно по-другому. Может тут было так, что если не умер за пару минут – есть большие шансы выжить хотя бы калекой. Потому Озя разглядывал израненного бессознательного человека и задумчиво раскладывал растения по внешнему виду, толком не зная, можно ли из этого извлечь какую-то пользу.

Однако женщина оказалась не особо хорошим собеседником. Во всяком случае, реакция у нее была обычной – неприятие, холод. Никакой заинтересованности. Да, Озя делал скидку на то, что она была занята делом, но если бы она сказала что-то в духе «не мешай». Тогда было бы просто понятно, что  человеку банально неинтересно и вообще, не до того сейчас. Но нет же, тема вроде как устроила, но при этом мнение было каким-то сухим и ограниченным. Работа была бы не нужна? Интересно, а как же жить людям придется, если все профессии оставались бы на постоянной основе и никогда бы не менялись. Наверно ужасно было бы, никакого же развития бы не было. Что всегда будут крестьяне, которые всю жизнь в грязи копаются, чтобы вырастить немного картошки, всегда будут всякие грузчики и прочие неудачники, которые ни на что толком не способны.
- В случае этого парня вариантов было куда больше. Например, ограбление без боя. К тому же травмы и болезни бывают не только из-за того, что люди дерутся между собой  - Озю всегда тянуло на абстракции и теории. С какой стати его должна волновать профессиональная деятельность какого-то одного человека? Потому и нет смысла развивать эту тему.
Однако новость о том, что парень выживет, была хорошей в каком-то смысле. Пусть южанин бы и не особо скорбел по поводу этого конкретного человека, но все равно он не был настолько мизантропом, чтобы приветствовать смерть других людей. Воин вроде как не был особым хамлом или уродом, какого-то негатива по отношению к молодому зерриканцу не испытывал. Впрочем, Деми предполагал, что ему было просто все равно на то, какого цвета кожа у паренька.
- Здорово, одним нормальным человеком больше. Чудо, что не заразился - чуть поспокойнее и даже немного веселее сказал южанин, продолжая сортировать растения. Однако следом пошло какое-то сущее издевательство. О, Дракон, какие все параноики-то. Один я и так боюсь хотя бы того, что придется дальше идти по тракту в одиночестве и рискуя попасть в пасть к какому-нибудь страховидлу? Гребанный короткий меч меня от этого вряд ли спасет!
-Я шел с этим караваном в Ринду, а оттуда думал перебираться либо в Темерию, либо в Каэдвен. Меня зовут Оздемир. Можно Озя. Когда они напали, я отходил от лагеря. Сбежал в лес, когда увидел драку, вот вернулся на тракт, не знаю, куда идти дальше стоит - парень неловко пожал плечами, потирая ссадину на лбу, которая начала щипать через какое-то время после удара об дерево. Заявление о том, что он сбежал, южанин выдал совершенно спокойно. В его нации женщины были воительницами, которым надо было встревать в бой, защищать слабых, проливать свою кровь и далее по списку. Его же доля была другой и великой храбрости и отваги от Деми никто никогда не требовал. Так что он вообще считал свой поступок исключительно благоразумным.
-Что касается дружков – с каких пор нордлинги начали дружелюбно относиться к кому-то, кто не принадлежит к их нации? Я вот пытаюсь понять, что-нибудь из этих растений имеет алхимические свойства. А то местные растения для меня – сплошная загадка - с легкостью совершенно ненормального человека парень метался с темы на тему, словно мысли не обладали никакой инерцией, а на каждую тему можно было подумать в любой момент времени. Впрочем в его случае все было примерно так.
- А вы кто? - совершенно беззлобно, словно походя, задал вопрос Озя, продолжая метаться в темах без малейшего намека на логичность и последовательность.

Тонкости работы какой-то одной профессии не шибко интересовали Озю. Кто какой наемник для него было маловажным делом. В его понимании, рисковать своей жизнью вообще было делом довольно унылым и не особо перспективным. В его понимании риск должен быть оправдан. Сколько крон получил бы этот наемник, если бы караван добрался до места назначения? Вряд ли это окупит все эти раны и травмы. Но Оздемир поддерживать диалог не стал. Мелко, слишком много конкретики, деталей.
- На открытой местности здесь мало шансов получить заражение или другую болезнь? -  С чисто академическим интересом поинтересовался молодой южанин. Это была на его взгляд, весьма важная информация. Все-таки мало как жизнь может повернуться. Разумеется, Озя был твердо убежден, что лучше не получать никаких травм и ран совсем, но мир иногда был настолько бессердечной сволочью, что не считался с его желаниями. И все равно, повальная стерилизация мира не помешала бы. Жить стало бы легче.
-Скорее я просто туда не вернулся. Я был в лесу, увидел издалека битву и ушел по-быстрому в чащу. Никто даже не преследовал меня, видимо им не до того было. Не совсем бойня была, вон те двое – не из каравана - Озя показал взмахом руки на два мертвых тела немного в стороне. Он их не видел ни разу и справедливо счел, что это мертвые разбойники. Хотя они лежали безоружными, на что парень предположил, что оружие забрано их подельниками – все-таки могло бы хоть каких-то денег стоить, да никогда не бывало так, чтобы оружие ничего не стоило.
- Пересекать границы ради самосохранения – это интересно. У меня это тоже было. Жалко лишь то, что некоторые проблемы нельзя убрать, сменив название страны, в которой пребываешь - Очередные философские темы и абстракции тянулись за Озей, как хвост за собакой. Парень отправился в мечтания о том, что было бы здорово при смене места пребывания в каком-то смысле начинать жизнь с чистого листа. Это было бы приятно.
Что касается судьбы какой-то еще зерриканки, парню это было не то, чтобы особо интересно. Он пожал плечами, весь его вид говорил что-то в духе «ну, бывает, раз на раз не приходится». Что, впрочем, тоже не особо серьезно увлекло парня. К провалу в том, что касается травок и кустов он тоже отнесся довольно спокойно. Скорее запомнить надо было и пометить в памяти их внешний вид как «вероятно, бесполезные растения».
- А на каких травах основана местная традиционная алхимия? Или она у вас на каких-нибудь минералах и каких-то еще ингредиентах откуда-то? Кстати, раз вы целительница, у вас есть что-нибудь для заживления? А то я регулярно стираю одно место в кровь - сбивчиво и как-то смущенно промямлил парень последнее предложение. В его понимании его особенность все-таки была тем, что следовало скрывать, прятать, стесняться. И уж никак это не было предметом для обсуждения с первым встречным и поперечным. В его понимании это была скорее маленькая грязная тайна.

Информацию о вероятности заражения Озя честно попытался запомнить. Он вообще не был старательным учеником, но все равно впитывал в себя информацию, в основном ту, которую находил интересной. Например знание о выживании в условиях дикой местности. Все-таки к примеру в Зеррикании вероятность отхватить заражение приближалась скорее к девяносто процентам. А здесь, значит, есть побольше шансов пережить подобные несчастья. Если в болотной воде не купаться, например. Или в землю не врастать и вообще рану ничем не обтирать. В такие моменты Оздемир был готов потягаться со многими любознательностью и готовностью учиться. Чего нельзя о нем сказать, когда учеба происходит не на его условиях или в такой области, которой он не интересовался совсем.
Его аргумент про разбойников был исключительно на ту тему, чтобы добавить весомости своей истории, которая пусть и была чистой правдой, но обладала довольно малым количеством реальных аргументов. Впрочем, его это не особо интересовало, все-таки люди всегда были и всегда будут существами недоверчивыми и пока не получат вагон реальных доказательств, которые при анализе создадут целостную картину, которую можно трактовать только одним образом, тень сомнений все равно будет посещать этих людей. Как раз эти сомнения Озя мог подпитать своими действиями. Все-таки его травма руки была такой характерной, что ее можно было трактовать в основном не в пользу репутации паренька. Как нормально доказать, что след от двимеритового наруча не является шрамом от кандалов или еще каких-то оков и при этом не демонстрируя предмет, который принес эти ссадины и кровоподтеки. Да никак.
Правда, перед тем, как перейти к делу, женщину неожиданно пробрало на прояснение терминов. О, Дракон, какая же занудная тетка. Даже если разница между этими вещами и профессиями велика, что же мешает тебе рассказать про то, что знаешь и сделать то, что ты можешь, неважно, с проклятой магией или нет? Однако высказывать явно свое недовольство молодой зерриканец не собирался.
-Хорошо, значит химия и врач. Правда да, своей лошади у меня не было и нет, чтобы быстро убраться  отсюда - примирительно выдал свое согласие с подобными названиями Озя, впрочем прозвучало это не особо убедительно. Он поднялся и пошел вслед за женщиной, решив, что знакомиться с властями ему все равно неохота. Все-таки он может и не выдержать обыск, а стражники не любят обнаруживать всякие мешочки с отмычками и двимеритовые наручи на всяких подозрительных подростках. Пока женщина фокусировала внимание на своей лошади, Деми выудил из мешочка отмычку и аккуратно, практически привычными движениями начал взламывать замок. Благо сейчас его ничего особо не отвлекало и потому с замком он за какое-то время справился, надеясь, что Инга не придала значения его потугам. Спрятав в карман куртки отмычку и наруч и придерживая их здоровой рукой там, паренек вскинул больную руку. По ее внешнему виду было понятно, что ситуация так выглядит уже долго – где-то были свежие поврежденные места, где-то  все заросло и покрылось плотной кровавой коркой. Участки содранной кожи кольцами охватывали руку. Впрочем, было видно, что все было относительно чисто и без серьезных воспалений и прочих вещей, намекающих на заражение.
-И почем же услуги врача в таком случае? А то моей пригоршни копперов может не хватить или их уйдет ну слишком много - выдал подобную фразу паренек, сам любуясь подобными ранами. Он вообще привык уже давно к тому, что рука сильно болела и свербела, потому не особо сильно кривил физиономию. Однако его вариант «подождать и дать зарасти» не устраивал. Все-таки если контакт двимерита не поддерживать с кожей, могут начаться большие проблемы. А закрепление ее на предназначенном для нее месте было единственным вариантом относительно скрытного и хоть в какой-то мере удобного ношения.

Парень спокойно шел, не особо серьезно раздумывая на тему своей собственной болезненности. Руку он постепенно опустил, оставив рукав закатанным. То, что  воздух обдувал поврежденные участки кожи, было, конечно, не особо приятно, но вполне терпимо. Он привык. Сколько Озя носит эту штуку, время от времени снимая, чтобы дать несчастной руке передохнуть? Год? Два? Четыре? Он уже счет потерял, ибо носить он начал эту металлическую ерунду, когда  был в Зеррикании. А путешествие совершенно сбило представление о том, сколько прошло недель, месяцев. Тогда была совсем другая жизнь, которая воспринимается исключительно как мутное далекое прошлое.
Женщина справедливо предположила о преступной жизни паренька. По сути ему не было особо важно, что о нем думают и можно было забить. Правда было желание отплатить той же монетой, что и в случае с приступом занудства от Инги. Что-то типа демонстрации, что южанин тоже мог побыть всезнайкой.
-Либо у кого-то недостаток наблюдательности. Тут местами кровь еще течет, я что, этим утром, по-твоему, из тюрьмы сбежал? Рукав не запачкан, хотя до этого был спущен. К тому же, зачем заковывать всего одну руку? - он вынул здоровую руку из кармана и одернул куртку на ней. Эта рука была совершенно здорова. После этого он весело фыркнул и пошел дальше, как будто этого разъяснения вообще не было. Здоровой правой рукой Оздемир все так же продолжил придерживать двимеритовый наруч, вдавливая пальцы в редкий металл. Не стоило разрывать контакт кожи с этой вещью, каждый момент мог обернуться большими неприятностями. Потому дальше он действовал только больной рукой, которая, благо, не была настолько травмированной, чтобы ей сложно было что-то делать. Приняв баночку, зерриканец вгляделся в ярлычок. Это явно не было всеобщим, ибо таких слов вообще в нем не было. Не было это и старшей речью. В общем, все плохо. Это могло быть латынью, но таких слов в этом языке Озя не знал. Он вообще на нем видел только пару названий алхимических ингредиентов, не более.
-А что тут написано? Я плохо разбираю этот язык, не всеобщий же - сбивчиво пробормотал паренек. Однако когда дело зашло об оплате, парень задумался. Ему-то по сути, было не особо важно, сколько он отдаст, главное, чтобы не слишком много. Деньги – это средство, но средство редкое. Потому он решил поступить честно в каком-то смысле.
-Ну, так как я не знаю, сработает оно или нет, будет, наверно, справедливо, если цена не будет заранее определена - он спрятал баночку в карман, после чего запустил руку под подол куртки и, некоторое время провозившись, изъял оттуда две монеты. Эта рука не была настолько чувствительная, чтобы определить номинал на ощупь, потому он украдкой подглядел, что он собирается отдать. Одна крона и один флорен. Не самая уж и маленькая сумма. Однако Озя к данному моменту отнесся весьма философски и, прикрывая ладонью монеты, передал их Инге. Даже приступа жадности не испытал.
- Примерно так. Хотела две монеты – вот две монеты - словно забыв об оплате, он вновь принялся изучать надпись, шевеля губами пытался выговорить ее, как будто бы она звучала на латыни- А если я буду железку носить через какое-то время после того, как смажу кожу этой мазью, вероятно, толк весь пропадет?

Вот так всегда. Кто-то на информацию плюет с высокой колокольни, а кто-то страдает, чтобы получить хотя бы крупицы того, чтобы узнать о каком-то событии или человеке. Мысли вновь понеслись в тему абстрактных теорий и философии.
- А всегда так. Кто-то получает за просто так ворох ненужной ему и информации и не знает, как ей распорядиться. А кто-то не может узнать что-либо, что жизненно важно для него. Наверно у каждого человека горстка информации в нужное время могла когда-то поменять всю жизнь.
Озя пожал плечами, беззаботно улыбаясь. Он весьма философски относился к тому, что сейчас выдала Инга. Скорее наоборот, если бы паренек сейчас начинал бы упрашивать или торговаться о молчании женщины, то возбудил бы в ней интерес, и она бы решила, что является ценной  информация, что где-то бродит подросток зерриканец с одной изодранной рукой.  Не то, чтобы эти сведения представляли из себя что-то плохое в его случае, просто Оздемир считал, что чем меньше людей о нем знает, тем легче живется.
-Как лаконично. И очень хорошо характеризует - с улыбкой выдал южанин свое замечание. В самом деле, он бы добавил, что мазь нужна для заживления, а не, к примеру, смазки клинка. Впрочем, у него пока не было огромного набора пробирок и банок, чтобы разбираться, что есть что, потому для него лично не принципиально, как помечена именно эта стекляшка. Но в его понимании было бы очень грустно перепутать, например, что-то для хорошего сна и что-то против запора. Останется надеяться, что она не перепутала и не дала ему какую-нибудь дрянь. Впрочем, сейчас проверять он не собирался, не так уж и критично у него болит. Скорее наоборот, лучше вернуть наруч на место для нормального ношения. Потому он запихнул свое приобретение в вещмешок и принялся возиться с двимеритовым наручем, сначала снова надевая его, а затем запирая отмычкой. Долгая и муторная же процедура, однако делать было нечего. Убрав инструмент куда подальше, он продолжил путь. Замечание женщины касательно баночки с мазью было воспринято с улыбкой.
-А если бы я рассыпался в благодарностях и дал бы тебе пару десятков гривен, тебя бы совесть не скушала за то, что ты выдала несвежую и слишком маленькую порцию мази? - ехидно заметил зерриканец. Ему было интересно, вот зачем люди рассказывают о подобных деталях. Зачем признаваться в том, что ты где-то виноват, если это, может быть, не вскроется даже в твоем присутствии и ты никогда не увидишь этих людей? Повод для разочарований всегда найдется и всегда будет момент, когда кто-то подумает о тебе паршиво. Так что не легче обманывать в таком случае до конца? Однако судить он ее не собирался - сам не без греха, чего поднимать эту тему.
-А ты так и странствуешь – бродишь по землям и помогаешь всем подряд? Или же просто у тебя тут внезапный приступ милосердия и сострадания? Хотя, наверно, если бы сострадания не было бы, ты была бы ужасным врачом. Или очень избирательным.

Время в пути и в разговоре течет незаметно и крайне быстро, словно листья, упавшие в ручей – моргнуть не успеваешь, а они уже где-то далеко. Вот и сейчас Озя обернулся и не смог даже разглядеть остатки каравана. Однако его это не слишком печалило. Куда важнее было продвижение вперед, парень надеялся, что он когда-нибудь доберется до города. По сути ему всегда лучше было бы часто менять города в связи с тем, что все-таки у него не самая порядочная профессия. Не хотелось бы видеть рисунок своей физиономии с подписью «розыск» или еще что-то в этом духе.
- Тяжкий труд. Наверно, тяжелее, чем изготовление самой мази - поддержал шутку Озя, задумавшись о торговле и обмане. Самая страшная фраза зерриканских торговцев, которая бы служила практически явным поводом уйти куда подальше – «верь мне». И вообще обман и надувательство являлось такими же законами рынка, как то, что за спросом идет предложение.
- Сколько по миру не шатался, но понятие «честный торговец» звучит скорее как «наемник, боящийся вида крови». Много не заработает, если не разорится. В твоем случае можно было выдать какое-нибудь преувеличение, что эта мазь делается с невероятным трудом, она достойна королей и вообще покупатель должен быть рад тому, что на дне вообще хоть что-то осталось, - пожав плечами, довольно скучающим тоном выдал свой монолог паренек, разминая потихоньку больную руку, чтобы двимеритовый наруч встал в максимально удобную и безболезненную позицию.
-Если бы он не выжил, тебя можно было бы счесть очень извращенным мародером - со смехом выдал зерриканец. Хотя с трудом поверил. Это же сколько раз надо было бы ловить случай, когда можно обыскать еле живое тело. Или подбирать себе клиентов, которым не жалко заплатить. Хотя на каждого желающего заплатить наверняка придется с десяток нищих и жадных. Все-таки богатство очень часто лишает необходимости беспокоиться о своем самочувствии.
-А вообще ты говоришь скорее о высокомерии, а не о милосердии. Это вроде как высокомерие позволяет думать, что «я знаю, как будет в итоге лучше для тебя, потому я сделаю так». Не было бы милосердия и сострадания, ты бы вообще не напрягалась и ничего бы не делала, а занялась бы какой-то еще работой. Мир вроде как полон многой другой деятельностью, которая была бы более прибыльной. Та же химия - паренек опять пожал плечами, погружаясь в раздумья. В его понимании мир все-таки должен быть выгодным для всех, ибо альтруизм он слишком ненадежный и слишком однозначный. Фанатизм, принципы – это слишком строгие понятия, которые всегда вызывали у Оздемира скорее отвращение, чем интерес. Непредсказуемость, хаос делает жизнь интересней, а альтруисты скорее ведут его по пути порядка, морали и гуманизма. Тоска, да и только.

Разговор порядком утомляет. Не потому, что он особо сложный для Ози. Парень привык ковыряться во всяких абстрактных идеях, каждый раз продумывая заново ту или иную концепцию или план изменения чего-либо. Общества, мироздания, какой-то конкретной части этого мира – юному зерриканцу было не особо принципиально, он был готов в своем воображении решать судьбы миллионов и миллионов живых существ. То, что все его теории даже сам Оздемир признавал бред сумасшедшего, не мешало придумывать что-то новое постоянно. Потому сам по себе диалог не представлял из себя проблемы. Рассуждать парень мог хоть до тех пор, пока у него горло не засохнет.
Нет, скорее Озя утомлялся от разговора из-за собеседницы. Они с ней слишком разные. Инга в его понимании цеплялась за термины и мелкие эфемерные детали, укрывая за ними смысл. К тому же она не обладала никакой гибкостью ума, в ее словах не было ни одного ощущения того, что в ней что-то менялось. Скорее возникало чувство, что молодая женщина просто набрала набор принципов и после этого собралась прожить с ними всю жизнь. Парень же ощутил необходимость поменять в каком-то смысле отношение к людям пару раз за это длинное обсуждение. Добавилась небольшая неприязнь к занудам за их одержимость деталями. К тому же ему стало интересно, как же он реально ценит свое здоровье. Парню было сложно все время думать о таких вещах, его жизнь скорее ставила его собственную жизнь под угрозу, не говоря уже о здоровье. А вот Инга, по впечатлениям Ози, набралась чего-то в детстве, так таким образом и ходит всю жизнь, и, даже на смертном одре будет считать себя правой во всем.
Можно было ответить, начать выстраивать новое мнение о современной медицине, которая всегда в понимании юного зерриканца строилась на простой дилемме «терпи и посмотрим, выживешь ли, или же сейчас что-то попытаемся подправить, будешь страдать и не факт, что это сработает». Однако, пока он пытался заново открыть для себя идеи лечения, что-то привлекло его внимание. Далекая горизонтальная линия на фоне вертикальных стволов деревьев выделялась для него некоторым контрастом. Вглядевшись, он увидел вдалеке дерево, лежащее поперек тракта. Само по себе подобное дело очень безобидно, но парень знал наперед, что это означало. Это было практически главным следствием засады – ибо любой караван остановится перед этим стволом, мешающим проехать. Он показал на него Инге. И человек и лошадь в состоянии перешагнуть или перелезть через ствол, но как бы проблема была не в этом. А в том, что рядом могут оказаться люди с луками или арбалетами, которые решат, что им полагается немного денег в качестве компенсации за жизнь на дикой местности.
-Смотри. Наверняка впереди нас будет кто-то ждать, если я что-то начал понимать в местных способах ведения разбойного дела - парень неловко пожал плечами, не зная толком, как ему поступить. Тетка может просто по идее влезть на коня и довольно быстро все это проскакать, даже не обратив внимания на бревно. Озе очень не хотелось продолжать путь в одиночку. Однако он подозревал, что именно так все может и закончиться – ему придется либо ждать темноты, либо сворачивать в чащу. Однако прежде чем строить очередные суждения, надо было бы спросить у спутницы, каково ее мнение.

Озя молча встал рядом с деревом, слушая рассуждения Инги. Его, в принципе, позабавило то, как женщина распекала возможных разбойников за глупость. Вот было бы комично, если бы какой-нибудь тупой разбойник или эльф на дереве в этот момент целился бы ее из лука. Это был бы самый эффективный ответ на предположение о том, какая плохая засада. Однако, сколько паренек не ждал, стрела так и не пробила никакую из частей тела занудной тетки. Однако даже то, что по ней пока никто не стреляет, не ослаблял скепсиса зерриканца насчет идеи скакать напролом. Все-таки в его понимании, чтобы попасть в всадника, особо много навыков не нужно, если не пытаться подстрелить человека сбоку. Достаточно выстрела спереди или сзади, не суть, конь все равно не бежит быстрее снаряда. Играть на скорость парень никогда не любил – слишком часто проигрывал. Зато чаще выигрывал, когда речь шла о скрытности или хитрости. Потому решил, что лучше не пытаться вместе с теткой скакать.
-Я, пожалуй, как-нибудь иначе.
Озя начал прикидывать варианты. Он решил, что лучше всего будет либо обход по лесу, либо ожидание патруля. Либо магия. Потому зерриканец решил попытаться вспомнить что-либо. Если получится организовать заклинание какое-нибудь, то все очень даже неплохо. Если нет – значит подождет патруля какое-то время, а потом пойдет в обход. 
Парень сошел с тракта, снял вещмешок и уселся прямо на траву, достал бутылку с водкой, несколько сухарей и отмычку. Глянув на женщину, он весело хмыкнул, представляя, какой внешний вид имеет. Однако решив, что попрощаться все-таки стоит, он решил выдать все-таки то, что считал наиболее правильным.
-Если вдруг тебя подстрелят, можно я заберу себе твою обувь?
Что ни говори, а парень всегда был редкостным оптимистом в своем понимании. А именно искал хорошие стороны в различных неожиданных ситуациях, которые могли произойти. Надкусив сухарик и смочив горло водкой, парень громко фыркнул, зажмурился из-за резкости этого кошмарного напитка, потом начал ковыряться отмычкой в замке своего наруча, пристроив руку с металлической штуковиной у себя на коленях. Для занятий магией требовался минимум неудобств, а также все-таки отсутствие контакта с двимеритом. Иначе он даже не узнает, верный ли жест или нет.