Одна грязная улочка сменялась другой. Серый камень и тёмное дерево – один сплошной лабиринт хрупких людских построек на трупе белокаменных замков и крепостей эльфских мастеров. Город, некогда принадлежавший Aen Seidhe, преобразился за века людского гнёта, стал тяжелее, неуклюжее, словно разлагающийся труп гнил и этот смрадный дух наполнял каждую его улицу. И словно черви, паразиты в нём бродили грязные вонючие люди, рыбаки в большинстве своём. Находясь в этом городе в первый раз, гуляя по улицам, поневоле возненавидишь рыбу, столь силён её тухлый дух, столь много лавок и повозок с ящиками, набитыми десятками, сотнями блестящих серебристых скользких тел.
Откуда-то из порта доносится ругань и шум работы. На трупе эльфского города жил иной город, шумный и дикий. Вместо прекрасной музыки, что лилась когда-то по улицам древнего города, теперь повсюду слышна лишь грязная ругань, шум строительства и работ, да ор голодных котов у рыбных лавок, где еще осталось хоть что-то свежее.
«На удачу разве что рассчитывать в этой яме» - Исенгрим осматривал улицу из тёмной улочки, прячась в тень при приближении людей. Даже бросаться на глаза подозрительным раздражённым рыбакам и торговцам у эльфа не было никакого желания. Одна лишь картинка в памяти и след для врагов скоя’таэля будет. Слабая зацепка, что недельный след на земле пред болотом, но и такого шанса Фаоильтиарна разыскивающей его страже не хотел давать шанса. Одной ошибки сейчас хватило погубить Железного Волка, ведь в этом городе нет никого, кто посмеет заступиться за него, вызваться ему в союзники, а если и в далёком уголке резервации найдётся горстка нелюдей, замученных и угнетённых до той степени, что терять им кроме жизни не осталось… Много ли силы в этих нелюдях, пред целым городом их угнетателей, вооруженных, сытых, вечно злых. Эльф никогда прежде, ни в вечных прятках в лесах, ни в одиноком разбое и бунте много лет назад не чувствовал собственного одиночества и слабости пред чудовищем, человечеством именуемым. Разница была сейчас в том, что Исенгрим, подкрался к монстру столь близко, что щекотка кинжалом для человека стала невыносимой и он нервно тянется огромной лапищей своей, дабы почесать раздраженное место. И всего лишь нужны было немного масла, огонь, верный план, да дюжина гавенкарских стрел с разрывными наконечниками.
«Не о чем жалеть» - взгляд эльф вновь устремился к небу. Не столь далеко от него в стороне порта до сих пор к небу поднимался чёрный дым, а шум оттуда был наиболее силён. То был дым от корабельной мастерской, чья работа исполнялась по сути рабским трудом нелюдей. Многие эльфы и краснолюды погибли на этой мастерской, раздавленные, забитые насмерть охраной, утонувшие, в конце концов исстрадавшиеся от голода. Перебить охрану, а офицера вместе с хозяином мастерской спалить вместе с самой мастерской ночью – не самый лёгкий план, когда исполняешь его едва ли не в одиночку. Фаоильтиарна взял лишь пару помощников, да и то один обеспечивал незаметное проникновение в город и побег оттуда же. Всё нужно было провернуть вдвоём. Исенгриму удалось, но убегая, пару скоя’таэлей заметили, напарника подстрелили. Уйти удалось, но рана оказалась серьёзной…
- Где же мне найти хоть одного врача-затворника? – тихо сам себе сказал эльф, вновь и вновь оглядывая проходящих по улице людей. Просто врач для напарника не подошел бы – заметно, шумно, опасно. Время убегала из рук скоя’таэля как вода, но спешка погубила бы обоих. И Фаоильтиарне приходилось искать того, кого не хватятся, кто живёт один, кто обладает нужными навыками… сложно, долго, а меж тем в сознании как червь засела картинка страдающего друга, корчащегося от боли с раной в животе. Возможно, всё без шансов, да сдаться Исенгрим просто не мог, не в его принципе и совесть не давала даже отвлечь свои мысли…
Но вот удача улыбнулась. Мимо по улице прошла девица, бросающаяся в глаза на фоне грязных рыбаков, портовых рабочих и снующей туда-сюда стражи. Нечто необычное для Горс Велена, пожалуй, но не заинтересовала она эльфа в первый миг. Но эмблема на кожаной сумке, что перекинута была через плечо женщины мгновенно бросилась в глаза скоя’таэля.
«А если?... Плевать, с инструментами и зельями даже моих навыков может хватить, если сумка не её…»
Кивнув самому себе, Исенгрим двинулся по улочкам следом за целью, прячась в тени, но не спуская с девушки глаз. Удачное место, верный момент, правильный бросок, иначе смерть, возможно даже от её рук – блеск окованных ножен вызывал сомнения в верном выборе… которого, правда, не было даже.
[AVA]http://s6.uploads.ru/BEvoK.jpg[/AVA]

Это было как в одной из людских сказках о чудовищах в тени и о слишком любопытной девчушке в лесу. Словно зверь из сказки следовал Исенгрим следом за девицей, не сводил с неё взгляда, ждал, когда человек совершит ошибку, когда хотя бы пальчиком коснётся тени, в которой кроется монстр. Как в сказке представлялось, как по пятам по тропинке лесной следует за путницей волк, дышит ей в спину, скалит зубастую пасть. Но он тих, не воет, не рычит, его темнота тиха и словно зовёт, манит коснуться её тайны, заглянуть за грань неизвестного.
Исенгрим понимал, что ушел слишком далеко, что добираться до убежища к раненному товарищу придётся долго, да еще и по подземельям, средь отбросов жизни человеческой или даже ниже, разделяя темноту с призраками ушедшей эпохи эльфов. Опасная дорога, где не встретятся люди, но иные существа, гораздо более страшные в некотором, чем люди. Многое ли мог противопоставить Исенгрим ожившим мертвецам, полным ярости и голода? Но придётся рискнуть, выхода иного не было.
Остановка. Наконец объект преследования решил вступить в тёмную улочку, без чужих глаз и голосов. Исенгрим останавливается, не желая более создавать лишний шум, смотрит за девушкой, как она стучится в дверь лавки. На миг к эльфу приходит опасение, что дверь сейчас откроется и цель исчезнет за ней на какое-то время, а возможно и навсегда став недосягаемой для скоя’таэля. Но спустя полминуты приходит тихий выдох – в лавке было пусто. И девица не собиралась уходить, сев на лавку.
«Незаметно к тебе не подберешься» - хмыкнул Исенгрим, доставая кинжал из ножен и пряча его под плащом. Но план появился достаточно скоро. Не особо скрываясь, ступая по грязной улочке, эльф двинулся прямиком к двери той же лавки, пройдя мимо девушки. Фаоильтиарна тихо постучал в дверь кулаком. Секунда тишины и бросок.
Расстояние было малым, кинжал уже был в руке. Острая сталь у горла, лёгкая царапинка, да ладонь зажимающая рот – в улочке снова тихо.
- Вставай, иди за мной, если жизнь дорога.
[AVA]http://s6.uploads.ru/BEvoK.jpg[/AVA]
Угрожать людям Исенгриму приходится не в первый и явно не в последний раз, если доживёт до заката. Он уверен, нажим был достаточной силы, чтобы показать – шутить не стоит. Фаоильтиарна в принципе был готов и исполнить сейчас же свою угрозу, не встретив должного послушания, но быстро усмирил чудовище внутри, что из клетки своей выпрыгнуло, лишь почуяв тонкий запах крови, да узрев аленькую каплю на белой коже. Не время, девушка еще могла быть полезной. Но нужно было убираться с улицы, пока разозлённые стражники не удумали заглянуть в переулок. Они хоть и боятся «белок» до дрожи в коленях после совершенного Исенгримом вчера, но приказ офицера вынудит их вступить во тьму. И лучше бы они остались в ней живы… парадокс мысли скоя’таэля.

Шлёп и шлёп – две фигуры шли в тени домов, близко, связанные возможной смертью гораздо ближе и интимнее, чем смогла б любовь. Кинжал у горла у девицы кожи бледной всё касался, напоминая и предупреждая мысли все её о возможности побега. Исенгрим же всё искал момент подходящий, дабы руки пленницы своей связать, да клинки её изъять, чувствуя шаткость собственной позиции. Сомнения показывать излишне – жертва сразу же способна бунт поднять, когда жизнь её еще возможно ценность некую для мира и эльфа в частности имеет. Возможно? В самом деле, лишь вероятности призрак, что развеяться способен в момент один, достаточно раскрыть убийце сумку и узреть в ней ничего. И всё то время, потраченное в преследовании девицы обернётся лишь потерянной жизнью друга Исенгрима. Перспектива невесёлая пугала эльфа, страх пред сожалением как когти резали сердца эльфа, заставляя взгляд в иной момент скосить к сумке с эмблемой злополучной. Остановка смерти может быть подобна, а руки заняты сейчас.
Дыханье застревало в горле раз за разом, стоило однажды мыши чертовой средь мусора вдруг запищать, иль коту безумному на крыше промяукать. То тени странные средь переулков пред парочкой мелькали, заставляя эльфа резко останавливаться, с опасностью случайно вскрыть девчонке шею сталью острой. До спуска в подземелье шаги остались и эльф ускорился, оглядывался и не давал пленнице своей и взгляду в сторону спасательного света бросить.
Дверь скрипнула и стук сапог по лестнице покатился. Внизу, у одинокого факела пред решеткой ржавой, за которой вонь и гниль облаком стояли, Исенгрим прижал спиной девчонку к стенке каменной, зажав рукой ей рот, пока другая пояс с клинками в сторону отбрасывала. Тень скрывала лик похитителя пред девушкой, он у к уху её наклонился, чтоб сказать:
- Я убираю руку, но ты молчишь, пока не спросят.
«Иначе» слово тут излишне было, ибо кинжал на место близ уже засохшей мелкой ранки вновь пристроился. Рука освободила рот пленницы. Здесь глубоко и крик заглушен будет дверью, да и некому на улице услышать вопль сей, что последним точно будет.
- Ты врач? И в сумке что?
Возможно, стоило и самому проверить, но сумка на полу вне досягаемости руки свободной была для эльфа. Исенгрим не мог оставить пленницу свою без должной порции угрозы, смерть иначе ей. Пожалуй, менее всего убийца девчонке гибели желал моментом сим. Молода она была по меркам народа своего, пожалуй даже, менее всего на роль достойного врача для эльфа подходила, но лучше уж достать и нечего, а что за таланты за шкуркой сокрыты могут быть  – то только дело показать способно.
- Честность жизнь в силах твою спасти, а ложь учую я, не сомневайся. Вреда, покуда не вынудишь меня, тебе не причиню, но крикнешь иль вырваться попытка будет… сама поймёшь, что значит под ножом лежать.
[AVA]http://s6.uploads.ru/BEvoK.jpg[/AVA]

Жертва пыталась вырваться, но ненавязчиво. В руках, стремящихся отодвинуть кинжал от горла, была лишь просьба чуть обезопасить собственную шкурку. Да и в силе соревноваться пленница с эльфом не пыталась. Из её положения можно было сделать пару захватов, что подметил Исенгрим и подготовился, на всякий случай. Конечно, можно было и просто надавить чуть сильнее клинком на горло, чтобы лишить девушку лишних мыслей, но лучше быть… добрее. По крайней мере пока ситуация еще даёт такой шанс. С людьми Фаоильтиарна привык уже не особо церемониться. Убивая стражу у мастерской, заживо сжигая купца и офицера охраны, Железный Волк не особо стремился узнать их получше или найти какое-то решение более дипломатическим путём. Но это была война против человечества, а сейчас… был более частный случай. Исенгрим всё таки верил, что не все они одинаковы. Тем более врач, чьё дело – спасение жизней.
«Но за деньги» - не сдержал ехидной усмешки Исенгрим, услышав слова пленницы. На миг даже восхитился смелостью и наглостью, одновременно и разочаровавшись в низости и алчности. Что ж, всего хорошего и плохого должно быть в меру, святых в этом мире много не найдёшь. И сам ты дьявол, Железный Волк, пусть и благородной целью. «Убийца во спасение» - и кто еще низок после этого?
- Во сколько ты оцениваешь свою жизнь? Хватит на одного пациента? – усмешка так и не сошла с губ эльфа. И ладно, что искажённое шрамом лицо, страшное в миг улыбки, не было видно девушке во тьме. Исенгрим чуть ослабил нажим стали, дав пару сантиметров для полного вдоха пленнице.
- Этот срач – твой путь к цели, хочешь ты того или нет. И поверь, там кричать или бежать от меня даже не стоит пытаться – утопцы тебя поймают и съедят. Заживо. Зрелище не из приятных, жертва обычно умирает час или два, в зависимости от того, насколько голоден монстр.
Говорил уверенно, ибо знал. О том, как медленно и страшно могут убивать «белки», говорит весь Север и Исенгрим по праву считается одним из лучших мастеров в этом деле. Обычно одного или двух мёртвых из пленной группы было достаточно, чтобы остальные начали говорить наперебой всё, что было необходимо скоя’таэлям. Конечно, нарочно скармливать утопцам девушку в планы Фаоильтиарны не входило, но её личная ошибка вполне вероятно могла привести к такому исходу. А пожеванная в буквальном смысле она вряд ли уже могла быть полезна эльфу.
- Один пациент. Два-три часа твоей жизни на дорогу и всё необходимое время, чтобы спасти его жизнь – всё это в обмен на оставшееся тебе время в этом мире. Убивать тебя, если ты выполнишь работу, бессмысленно для меня – это твоя гарантия.
«Не поверит» - сказал голос в голове. Вероятно, так и будет. Пред собой сейчас девушка, скорее всего, видела маньяка, садиста, извращенца, монстра, но уж точно не… нелюдя слова. Исенгриму, однако, было всё равно. К нему относились и хуже даже без оснований в виде его угроз и кинжала у горла. Пока что пленница не вызывала никаких положительных или отрицательных чувств у эльфа, но начало сделки, так и быть, положено. Её ход.
[AVA]http://s6.uploads.ru/BEvoK.jpg[/AVA]

«Для глупой занимается достаточно сложным делом, если не солгала» - с неким раздражением эльф размышлял о почти искреннем недоумении пленницы. С таким талантом можно было идти в театр, если это всего лишь розыгрыш. Но цель сего представления для эльфа осталась неизвестной. Запутать, сделать невнимательным и нанести удар? Пожалуй нет - больно много усилий и фальшивых эмоций для этого. Но и как правда все эти слова в целом создают крайне нелепую картину.
Исенгрима этим рассуждения злили. Лишним временем эльф не располагал, так что каждое слово пленницы было как дополнительный шанс для смерти забрать одну жизнь. Так что кинжал снова коснулся горла, призывая замолчать. Приказ подобный уже был, стоило лишь напомнить.
- Ты видимо неместная? – голос был злой, - Сама узнаешь, достаточно лишь слушать и спрашивать изредка. Так и сделай, если выживешь сегодня.
Кинжал вновь набрал дистанцию. Исенгрим сделал шаг назад от пленницы, подобрал её клинки и повесил себе на пояс. Сумку с эмблемой эльф перекинул через плечо. Стоило бы связать руки девушки, но новые вопросы Фаоильтиарна выслушивать не собирался. Тем более его аргументов в принципе хватало для послушного поведения.
Решетка открылась. Исенгрим взял факел и махнул им в темноту, призывая девушку идти вперёд. Скользко, дико воняет, крысы носятся туда-сюда – канализация типичного людского города. И утопцы, которыми угрожал эльф врачу – вполне реальная угроза. Людей режут и прячут в канализации достаточно часто, а стража только в особых случаях устраивает рейды и зачистки по подземельям. Так же, бывает, пытаются залезть в древние эльфские руины глубоко под городом. Там водятся твари и пострашнее, они и делают из авантюристов материал для новой нежити.
Света факела было мало, чтобы девушка видела дорогу далеко впереди. Полшага видимой зоны, в которой можно было разглядеть достаточно часто встречающийся мусор и скользкие чёрные лужи. Рядом текла грязная вонючая вода с плавающими в ней мусором, остатками еды и просто дерьмом.
- Сейчас налево, - сказал Исенгрим, факелом мотнув в сторону туннеля, куда им следовало продолжить путь, - Мне нельзя было попадаться местным на глаза – убьют. Думать, отсюда ли ты, у меня времени не было, посему тебе просто не повезло так попасться. Ответ устраивает?
Лучше развеять напряжение, всё и так выходит слишком нервно, а спятить спутнице Исенгрима сейчас никак нельзя. Лучше пусть смотрит на дорогу и слушает его голос, тихо задаёт вопросы, но не впадает в панику от вони, темноты и зловещих шумов неподалёку – это еще крысы, а появится утопец… Паника вероятно убьёт девушку. Хотя пока она держалась нормально.
- Как тебя зовут?
[AVA]http://s6.uploads.ru/BEvoK.jpg[/AVA]

Из любой ситуации эта девчонка, видимо, пытается выкарабкаться с выгодой для себя. Деловой хватке и смелости позавидовал бы любой купец, которого когда-либо грабил Исенгрим. Те обычно умоляли на коленях, предлагали всё, что имели, в обмен на свою жизнь. Этой пленнице же жизни было явно мало, и она играла с огнём, играя с ситуацией, чтобы в итоге остаться не только целой, но и со звонким кошелем. У Волка был хороший запас монет сейчас – трофей с начальника порта. Несколько сотен звонких новиградских крон – очень щедрая оплата для врача. Конечно, эльф усмехнулся её словам, но тихо, чтобы не услышала.
- Стой, Инга, - эльф придержал девицу за руку, - Думаешь, звонкая монета, отданная тебе, заставит меня поверить? Слова, деньги – всё это лишь пыль в глаза, когда ими пользуются люди, я уже обжигался. С такими как я, нелюдями, в плане денег обращаются… плохо. Доходило до того, что в лавках у нелюдя брали деньги, но не отдавали купленный товар, а если много возмущался – звали стражу. На чьей она выступала стороне, ты сама понимаешь. Посмотрела бы на мой народ в резервациях – поняла бы, что доверять я людям не смогу, сколько бы я им не дал.
Исенгрим отпустился руку девушку и чуть подтолкнул, мол, продолжай идти. Конечно, миролюбивая и смелая дипломатия внесли кое-какие сомнения в мысли эльфа о том, верным ли путём он ищет помощи для раненного товарища, но эта охота за золотом становилась ему уже противной. Как гавенкарская торговля, когда люди добровольно мастерят и продают самые страшные и изощрённые орудия убийства, способные уже завтра прикончить их братьев и сестёр в ближайшем городке. И всё ради наживы. Фаоильтиарна презирал гавенкаров, несколько таких групп сам прибил к деревьям на дорогах за двуличность и лживость. Конечно, приходилось торговать с ними, иначе не выжить, не без презрения к самому себе. Торговать с худшими из людей, чтобы победить пусть и чуть, но лучших.
- Сколько ты хочешь? – эльф хмуро огляделся, - Вещи я тебе сейчас не верну – вооруженный человек рядом мне сейчас нужен меньше всего.
Из топи вынырнул силуэт. Исенгрим вытащил меч, остановив жестом девушку. Рыча, из темноты к путникам приближался утопец. Зелёная полупрозрачная кожа, выпученные серые глазища, рот, полный мелких зубов, да длинные когти – существо уже совсем не походило на человека, скорее на что-то рыбье, лишь жиденький пучок волос на голове, да остатки одежды на теле говорили о некогда существовавшем человеке. Поначалу утопец неловко переваливался с ноги на ногу, приближаясь к человеку и эльфу, но потом ускорился, мелкими прыжками сокращая расстояние. Исенгрим отвёл факел назад, опустил его, закрыв собственным телом свет, но когда монстр оказался достаточно близко, эльф размахнулся и резко ткнул огнём монстру в лицо, ослепляя и обжигая. Утопец отшатнулся с рёвом, запнулся и упал в жижу, но сразу начал подниматься. Исенгрим ударил, целя промеж глаз. Клинок вошел достаточно легко в еще мягкий череп монстра, который, по видимому, обратился совсем недавно. Дёрнувшись пару раз, утопец затих. Освободив меч, эльф вернулся к спутнице, разговаривая, будто ничего не случилось.
- Откуда ты, Инга? Знаешь ты больно мало для жительницы большинства государств Севера.
[AVA]http://s6.uploads.ru/BEvoK.jpg[/AVA]

Как забавно девушка сама же отвечала на свои вопросы. Исенгрим слушал, оттряхивая меч от слизи утопца, и улыбался. В тени его улыбка едва ли была заметна, тем более, что Инга смотрела вперёд. В чем-то люди и эльфы в самом деле были похожи и очень близки. Первые мастерски от природы научились обманывать и хитрить, а последние оттого заразились просто страшной паранойей по отношению к первым. Ни тот, ни другой никогда не станут уступать друг другу в обмане и в его разоблачении. Сколь сильно хотела выкрутиться Инга, столь сильно подозревал её в обмане Исенгрим. Это будет продолжаться вечно, покуда жив один из них или не случится что-то, отчего оба мгновенно найдут согласие. И это «что-то» должно быть явно крупнее утопца, выскочившего из грязи, чтобы порвать живых.
- Слова, слова и снова слова, Инга. Ни ты, ни я не имеем ничего больше слов, чтобы доверять друг другу, как бы ты и я, возможно, хотели, - эльф вздохнул, - Мы играем с жизнями сейчас. Здесь обман равносилен смерти. Так что пусть люди запихивают себе свои торгово-рыночные отношения куда поглубже.
Как короли и герцоги любили торговаться жизнями своих подданных. Рабства нет, но нити управления остались. Каждый человек – игрушка, марионетка, которой можно крутить и управлять с помощью страха, алчности, любви или верности. Им легко играть с жизнями, этим лордам, но Исенгрим никогда не был одним из них. Он был лидером, да, но каждый нелюдь под его командованием был не просто солдатом. Все скоя’таэли друг другу как братья и сёстры. Их мало, каждый из них пережил свою трагедию, что связала их с ненавистью и смертью. Их мысли, желания и воля едины – для Исенгрима они как потерянная семья, те, кто его принял чудовищем и бунтарем. Тридцать лет назад за громкие горячие слова даже нелюди старались гнать Фаоильтиарну прочь, боясь неприятностей от рук людей-хозяев. Один бунтарь мог поднять других, привлечь внимание и гнев обрушился бы на Старшие Народы, вновь принося страдания. Хотя муки эльфов никогда не исчезали. Со временем всё это скопилось в тяжелый ком, который выдержать сейдхе оказались не в силах. Сломали, отбросили, взбунтовались. И вспомнили того первого, который вёл их в бой тридцать лет назад.
- Была бы нужна лишь такая помощь – справился бы сам. Поражение живота арбалетным болтом.
Исенгрим поёжился, вспоминая все те случаи, когда приходилось лежать под ножом врача, чинящего тело эльфа раз за разом из боя в бой. С чем-то справлялись гораздо лучше дриады Брокилона. Но большая часть следов и шрамов была еще до скоя’таэлей. Исенгрим сам вытаскивал из себя стрелы и шипы, сам промывал и зашивал раны. Коснувшись шрама на лице, эльф вспомнил, как бродил по лесам как в бреду. Лихорадка, потеря крови, усталость – Фаоильтиарна выжил чудом.
Новость о том, что спутница из Нильфгаарда, всё же удивила эльфа. Выбора особого не было, ведь лишь на Юге люди не могли ничего слышать о скоя’таэлях и их войне. Мысль о том, что Инга могла быть шпионкой и по сути союзницей Исенгрима, занимала разум недолго. Скоя’таэль отринул этот вариант – будь Инга шпионкой, то наверняка бы знала о Фаоильтиарне даже лучше местных.
- А ты говоришь, что здесь опасно. Для тебя весь Север – одна сплошная канализация с утопцами, с той лишь разницей, что тебя сожрут лишь тогда, когда ты откроешь рот. Казнь и кандалы – дело времени, которого у тебя не будет, скорее всего. Одно лишь подозрение мгновенно снимает с тебя какую-либо защиту закона от расправы местных мужиков, а уж они явно не просто перережут горло. Что же ты здесь забыла, Инга?
[AVA]http://s6.uploads.ru/BEvoK.jpg[/AVA]

Исенгрим был согласен со своей пленницей. Путей для борьбы скоя’таэлей было мало. Договориться или попытаться уничтожить людей в целом, что практически нереально. Многие до сих пор не взялись за меч, многие умерли – силы Старшего Народа с годами угасают всё сильнее. Был шанс у Аэлирэнн, но они проиграли, были раздавлены, бежали в горы. Воевать вечно не выйдет, надеяться на собственную победу бессмысленно. Но Исенгрим не видел своей цели в победе над людьми. Его враг – угнетение, ненависть, презрение. Он боролся с ней страхом. Люди, увидев зверства скоя’таэлей, ощутив на собственной шкуре ярость, застывшую в сердцах тех, кто живёт прямо под боком, должны понять, что так жить нельзя. Многие до сих пор лишь подливают масла в огонь, призывая к погромам кварталов нелюдей. Но когда-нибудь справедливость наступит. Исенгрим не хотел власти Старших Народов, он мечтал лишь об их свободе, о равноправии и возможности жить с людьми в мире. Разве это не цель, достойная одобрения любого мало-мальски доброго и честного человека и эльфа?
В целом поиск союзника среди людей вышел крайним – Нильфгаард. Империя, в которой нет места неравенству, где закон и воля владыки стоит выше расовых войн. Подчиниться человеку? Многие старейшие эльфы не согласятся с этим, но мир в империи даст шанс Старшим Народам на выживание. Это будет дороже желаний нескольких стариков, утонувших в собственной ненависти. Исенгрим не верил людям, но знал, что поглощённые Нильфгаардом страны дают шансы нелюдям. Резервации, погромы – там такого уже не будет.
Инга ж, походу, относилась не очень-то и тепло к своей родине. Обстоятельства её появления на Севере уже становятся более определёнными. Враг Нильфгаарда – враг скоя’таэлей, такая уж определённость их союза, но Великое Солнце явно неспособно узреть, что творится в грязной вонючей канализации Горс Велена. Исенгрим даже не думал делать что-либо плохое своей спутнице в свете новых открытий. В чем-то Инга даже начала вызывать симпатию Фаоильтиарны, несмотря на свой дерзкий для пленённой характер.
- А со вторыми есть какой-то шанс выжить при поражении… Но дело твоё. Крикнет кто один, что ты с Юга – местная разведка за тобой увяжется не хуже, чем у тебя на родине. Пыточные и тюрьмы обычно везде одинаковы, я разницы не заметил.
Побывать за решеткой и в плену Исенгриму уже удавалось. За что только его не хотели упечь за решетку и вздёрнуть – от воровства до призывов к борьбе с людьми. Сбегал раз за разом, зная, что люди так и так его прикончат. Сейчас его голова еще и способна озолотить любого, кто её притащит. Любой бродяга или даже преступник способен стать графом или бароном, притащи он на блюдце королю голову самого Железного Волка, лидера восстания «белок». Убитые Исенгримом же мгновенно становятся мучениками в глазах других людей, независимо от того, кем убиенные были раньше – святыми или грешниками. Относительность зла или два минуса дают плюс…
В туннеле впереди появился огонь. Несколько силуэтов в свете факела вышли из туннеля, наперерез путникам. Исенгрим тихо выругался, остановив Ингу. Подошел почти вплотную к девушке, прошептал на ухо:
- Не все люди хорошие, но и не все плохие – кем же являются они, кем являешься ты?
Сумка оказалась на плече девушки. Факел – у неё в руке. Один из клинков за поясом. А эльф растворился в темноте, оставив Ингу один на один с неизвестными. Они заметили её, окликнули и быстро приближались. Это могли быть стражники, просто бродяги или же банда преступников. Что они ей скажут, что они сделают – всё на воле судьбы. А Исенгрим будет наблюдать и решать.
[AVA]http://s6.uploads.ru/BEvoK.jpg[/AVA]

Закон – лишь оружие. Короли и все их приближенные, в том числе разведка, мастерски им пользуются. Обернуть против одного, против сотни, против тысячи – легко! Достаточно найти повод, исказить смысл и представить всё народу в том свете, который вызовет одобрения к действиям власти. Люд глуп, обернуть закон, а то и вовсе его опустить, отринуть – привычное дело по отношению к врагам людей. Уж кому как не нелюдям знать, как легко закон оборачивается против них. А против нильфгаардки разведке и искать ничего не нужно – скажешь народу, он тут же десяток разнообразных способов кровавой казни выкрикнет. Казни и ярмарки – два самых лучших способа успокоить народ, отвлечь от повседневных проблем и отвести их взоры от ошибок владык. Всё до гениальности просто и страшно.
Инга не бросилась навстречу спасению, как разглядела сталь доспехов и темерские лилии. Воины смотрелись бы отлично на поле среди бесконечного простора, при свете яркого солнца. Герои, как на картинке, но сейчас весь их героизм был весьма приземлён и весьма реален. Рыцарь по колено в зловонной жиже, морщится и прикрывает нос рукой в кольчужной перчатке. Меч на поясе небрежно и больно смело болтался, словно рыцарь был абсолютно уверен в своей безопасности здесь. Из темноты на них смотрела пара глаз, слегка насмешливо. Монстр был близко, медленным плавным шагом обходил парочку, готовый в любой момент сорваться и вонзить сталь между пластин доспеха ближайшего смельчака.
Исенгрим ждал, слушал беседу, глядя в растерянные лица бойцов. Инга играла поначалу несколько неуверенно, словно колебалась в своём выборе, но вскоре умело запудрила мозги стражам порядка и ушла дальше, полная дворянского достоинства, словно забыв, что шагает по канализации.
Улыбнувшись, Исенгрим еще несколько минут наблюдал за оцепеневшими в ужасе стражниками. По их лицам можно было понять, что еще больше они в канализации задерживаться не собираются. Быстрым шагом двое человек направились к ближайшему выходу. Исенгрим поразмыслил минуту о том, стоило ли выпытать у одного из них весь план подземелий Горс Велена. Но бросив взгляд на удаляющийся свет факела Инги, эльф понял, что придётся в таком случае выбирать и тут однозначно побеждала целительница.
«В другой раз»
Бросив последний взгляд на удаляющихся людей, скоя’таэль направился следом за девушкой. Нагнал на развилке, уже не особо таясь пнув пару гнилых досок, чтобы предупредить о своём приближении. Остановился рядом, в паре метров.
- Что ж, теперь сможем договориться, - Исенгрим протянул второй клинок Инги, - Доверюсь тебе, но скажу одну правду: прямо сейчас, разговаривая со мной, ты нарушаешь с десяток законов любого королевства Севера. Никогда не упоминай об этом, а лучше забудь, как закончишь. Меня зовут Исенгрим, пойдём.
Показав направление, эльф взял у девушки факел и двинулся по туннелю. Оставалось недалеко, но участок будет, пожалуй, самым опасным. Его легче бы было пройти сверху, но учитывая, что стража начала всё таки спускаться вниз, у входов может оказаться патруль. Впереди центр, канализация с тонкими стенами, что граничили с древними эльфийскими подземельями. Никто в этом городе и знать не мог, что за твари там обитают. Многие банды бандитов Горс Велена претендуют на самые тёмные участки канализации для тайных встреч, чтобы стража не совалась. Но в эту густую тьму побоится войти, пожалуй, даже чародей или ведьмак. Кошмары прошлого.
[AVA]http://s6.uploads.ru/BEvoK.jpg[/AVA]

Исенгрим был, мягко говоря, плохо знаком с религией. Он знал о Мелителе, о Природе и Деве Полей, о неком Вечном Огне – но это всё. Более-менее разбираясь в вере своего народа, Исенгрим был абсолютно глух в любой другой религии. Он слышал жрецов Вечного Огня, их вопли, разжигающие нетерпимость к иноверцам. А не в первую очередь иноверец, как нелюдь, нечистивое отродье? Хотя к погромам напрямую жрецы причастны не были ни разу, Исенгрим знал, что половина кричащих людей в толпе от храма, а другая от короля или какого-нибудь богатого графа. Из этого сразу понятно отношение Фаоильтиарны к Вечному Огню.
- Это ведь нечто от жрецов? Противники возвращения с того света?
Инга не до конца поняла, кем является Исенгрим на Севере, но эльф не стал ей объяснять дальше, дабы не нагнетать обстановку и без того слишком густую в плане тьмы и страха. Эльф только не мог поверить, что за время путешествий девушка ни разу не смотрела на добро украшенные физиономией Фаоильтиарны доски объявлений с наградой и предостережениями. Уже никто из охотников за головами в одиночку в лес за Исенгримом не лазит, как было года два назад. Головорезы боятся «белок», непобедимых в чаще и на болоте. Шакалы охотятся за волками-одиночками, но стая порвёт их в клочья. Потому они выжидают, прячутся в деревнях и среди караванов, ждут налёта, чтобы срезать пару эльфийских или краснолюдских скальпов. Такую же тактику начали применять специальные отряды. Более крупный хищник, чем шакал и даже волк, тоже вынужден хитрить, чтобы схватить свою добычу. Исенгриму приходится играть с ними, засовывать свою голову в пасть льва и одновременно щекотать его кинжалом. Такое даже не снилось ни одному дрессировщику цирка.
Темнота становилась какой-то густой, застывшей. Словно некий магический холод заставил само время, тьму и свет, звуки застыть. Из маленьких решеток близ потолка пробивался лучик света, но он мгновенно утопал в бесконечной тьме, словно сжимавшей его, удушающей. Это был центр, торговая площадь и здесь недавно была ярмарка. Но ни звука шагов, ни чьих-либо слов слышано не было. Звуки шагов путников так же исчезли. Они словно плыли. Ни досок внизу, ни мусора, ни жижи, но ноги шли тяжелее и тяжелее, словно в топи.
«Что же это такое?!»
  Исенгрим взял Ингу за руку, всё еще чувствуя её присутствие рядом. Притянул поближе, дабы узреть, жива ли спутница. Жива. Попытавшись улыбнуться ободряюще, эльф двинулся дальше, не отпуская девушку, разрезая мрак светом факела. Сколько они уже шли так – неизвестно. Исенгрим словно брёл целый день, словно бы шел по кругу. Тьму вокруг не рассеивалась.
«Надо приблизиться к стене…»
Двинувшись к камню, Исенгрим нашел его вскоре, прижался, словно к спасению к холодному, мокрому, черному. Но это был ощутимый кусок реальности, не мира теней. Чувствуя, как тонут ноги во мраке, эльф направил факел вниз. Чёрная гладкая поверхность какой-то воды, неощутимая, но тяжелая. От темноты отражался свет, отражался сам Исенгрим и огонь у него в руках. Миг и это отражение пропало. Теперь из тьмы на эльфа глядела пара горящих глаз. Руки тянулись словно из отражения, желая схватить Исенгрима за горло. Скоя’таэль испуганно взмахнул факелом и видение пропало. Прижав к себе Ингу, желая унять собственную дрожь, эльф двинулся дальше. Видения становились навязчивыми. Из Тьмы тянулись руки, хватали Исенгрима за руки, за ноги. Фаоильтиарна отмахивался факелом, жмурился, когда становилось невыносимо страшно и ускорялся, бежал и тонул во тьме. Открыв в очередной раз глаза, эльф тут же остановился, едва не наткнувшись на стену. Из камней к нему тянулась костлявая рука. Череп, скалился прямо из стены, замурованный. Костлявые пальцы шевелились, почти касаясь носа Исенгрима. Череп клацнул челюстью.
[AVA]http://s6.uploads.ru/BEvoK.jpg[/AVA]

Отредактировано Исенгрим Фаоильтиарна (2015-01-04 04:43:17)

В считанных метрах над их головами беззаботно ходили по улицам люди. Сотни горожан и жителей округи гуляли по площади, разглядывали прилавки местных купцов, веселились, разговаривали, шутили. Они и не знали, какое зло сокрыто под землёй. Зло, которое сотворили их предки с прошлыми хозяевами этих мест, зло, которое они подпитывали изо дня в день раздорами, драками, убийствами, ненавистью. Каким бы светлым не был город наверху, камни подземелий, древний фундамент помнит, кости, замурованные к стены скребутся, оживают, стремятся вылезти и отомстить за зло эльфийскому народу много сотен лет назад. Центр города стоит на главном кладбище, пепелище тел сейдхе, не сумевших оставить свой дом добровольно. Пока тьма не обрела своей истинной формы, чтобы напомнить роду человеческому те чудовищные дни уничтожения Старшего Народа, но силы его копятся и уже способны путать мысли и чувства всякого, кто приближается к его истокам.
Исенгрим смотрел на стену. Десятки костлявых рука тянулись к нему, а его собственное тело перестало ему повиноваться. Он не мог шевельнуться, пока холодные твёрдые кости скребли его куртку, сапоги, пытаясь ухватиться. Сквозь видение он услышал голос Инги, вздрогнул, почувствовав её прикосновение. Он хотел повернуться, но не мог. Слова тоже застряли в глотке. Исенгрим начал понимать, что застрял в чём-то ужасном, безумном, но всё же нереальном. Это было убийственно опасно, все эти видения, но эльф мог вырваться, преодолеть. Он был жив, а они мертвы. Он – эльф и боролся за их память и отомщение, призраки обязаны были его отпустить.
Видение начало слабеть, растворяться в небытие темноты. Факел упал на груду камней, рядом с недвижимым уже десятки лет скелетом. Рядом упал Исенгрим, жадно вдыхая воздух. Словно горячие клещи кузнеца впились ему в голову и отпустили сейчас. Сжав кулаки, Фаоильтиарна взял факел и оглянулся назад, в туннель. Темнота отступала, пряталась в подземелье и стенах древнего эльфийского города. Выдохнув облегченно, Исенгрим поднялся.
- В таком месте даже мечи бесполезны…
Нужно было двигаться дальше, но Исенгрим едва ли мог мгновенно отойти от состояния дикого ужаса. Заблудиться в живой и смертельно опасной темноте, а потом вырваться каким-то чудом… Эльф привык преодолевать препятствия, выживать в самых опасных схватках и природных условиях, переходить предел возможного, но сейчас его трясло, как после первого убийства. Совладать со своим бунтующим организмом оказалось нелегко. Отдышавшись, Фаоильтиарна кивнул девушке и показал рукой в один из туннелей:
- Нам туда.
Бывает ненависть сильнее, чем та, на которую способны живые. Смерть помнит всё, в вечности души копят свою злобу, возвращаясь видениями и призраками, злом материальным, сгустком потусторонней злобы. Касание призрака подобно ожогу, но вместо боли чувствуется неудержимый страх и паника, с которой совладать способны только сильнейшие из людей и нелюдей. Есть люди, есть эльфы и есть краснолюды. Но для мёртвых они все оказываются едины.
- Лучше не беспокоить мёртвых разговорами о возвращении. Здесь они слышат, - Исенгрим не удержался и оглянулся на тёмный туннель, - Город построен на эльфийском фундаменте. Здесь много веков назад жило и умерло много сейдхе. Кто-то пытался проклясть эти места, если появилась такая… штука.
[AVA]http://s6.uploads.ru/BEvoK.jpg[/AVA]

Исенгрим натянуто улыбнулся и ответил:
- Я тоже их не люблю.
Что ни говори, но стихия эльфа – горы и лес. Чистая природа, закрытые и недоступные доселе цивилизации места. Он был следопытом и охотником с самого юношества, вдоль и поперёк изучил тропки множества лесов. Исследовал множество гор и пещер в скалах. Прятаться как крыса в зловонном подземелье казалось низким гордому сейдхе, да и после пережитого Исенгрим явно не один раз подумает, прежде чем соваться в катакомбы города людского, построенного на костях древних эльфов.
- Магия – орудие. С самого начала своей истории человечество искало власть и силу, защиту от болезней и уродств, бессмертие и вечную красоту, - Исенгрим говорил уже спокойно, - Ради всего этого люди шли на огромные жертвы, тратили всё, что имели. Всё это лишь ради того, чтобы изменить, исказить правила, устроенные природой. Магия стала в этом первым шагом.
Эльф воспринимал магию как часть этого мира. Некое искусство и знания, поработившее разумы людей, вцепившееся в души, как какой-то паразит. Каждый чародей из рода людей обретает силы, подобные каким-то, живёт долго, как эльф, способен достать себе любую вещь в этом мире. Но они как и все, ищут только большее. Множество могущественнейших волшебников находят себе место рядом с королями, богатыми баронами и купцами, ищут богатство и влияние на народ. Магия лишь средство, чтобы достичь высот. Но есть и те, кто исследует эту стихию, ищет в ней разгадки на вечные вопросы. Исенгрим вряд ли бы сказал, как он относится к чародеям. Они как и все люди во многом…
Туннели становились всё более захламлёнными. Исенгрим понял, что они подходят к бедным кварталам. Здесь опасность наткнуться на бедняка, бандита или свежего утопца была гораздо выше. Сюда сбрасывали трупы банды, многие больные из числа бродяг доживали последние часы здесь, в этой вони и темноте. В ответвлениях канализации то и дело мелькали маленькие огоньки костерков – здесь было дно города для людей. Хуже будет только в резервации, но там нет туннелей канализации. Наверное, чтобы утопить нелюдей в их же нечистотах, но вероятнее, чтобы закрыть им путь в другие районы города. Так или иначе, Исенгриму и Инге придётся подняться на поверхность.
- Тут должна быть лестница наверх, - эльф проверял факелом каждый проход в поисках ступеней, - Там нас стража не ждёт, я думаю, но территории поделены между разными бандами. Держи оружие наготове – мы оба будем сильно привлекать взгляды.
Исенгрим не сильно опасался, что местные позовут стражу – слишком уж все боялись бандитов. Служители правопорядка этого гнилого города не совались к преступникам, за что получали лишние кровавые монеты. Но это не значит, что опасаться эльфу нечего – каждая банда не против получить куш в круглую сумму за голову известного скоя’таэля. Люди даже на дне ненавидят иных, ненавидят чудовищ вроде Фаоильтиарны. Они готовы мириться с убийцами и насильниками под боком, с утопцами буквально в считанных метрах под землёй, с болезнью и голодом, что бродят по улицам беднейших районов, но Железный Волк – чудовище, которого они боятся больше, которое недостойно жить.
[AVA]http://s6.uploads.ru/BEvoK.jpg[/AVA]

Исенгрим отрицательно мотнул головой Инге в ответ на её предложение. Откупиться не выйдет, лишь полным идиотам удастся запудрить мозги, а все остальные и, если сказать честно, еще более глупые бандиты, бросятся на Фаоильтиарну тут же, как встретят. Один кошель едва ли способен окупить и десятую долю головы эльфа на пике, предоставь её королю любого королевства Севера.
- Моя мёртвая голова стоит рыцарского титула и надела с треть этого города – Исенгрим с улыбкой глянул на девушку, ожидая её реакции на цену жизни эльфа, - Живая же – титула барона, как минимум, с замком в придачу.
Пока солдаты не знали, что в городе орудует сам Железный Волк и пусти кто-то этот слух – в канализации спустится армия, сравнимая с войском под Содденским холмом. На резервации обрушится такой удар, которого нелюди, возможно, и не выдержат. Оставаться в тени Исенгриму было необходимо, ради других. Одно его имя, произнесенное вслух нелюдем, обрекает его на тюрьму и обвинения в причастности к скоя’таэлям. Фаоильтиарну боятся все, от любого патрульного, до большинства королей Севера во время охоты. Многие даже прекратили предаваться подобным развлечениям, всё время проводя в замке и городе. Те же, кому хватало смелости и не хватало выдержки, брали с собой армию телохранителей и одевали тяжелейшие доспехи для защиты от неожиданной стрелы с серым оперением.
- Хотя… если меня не узнают, - Исенгрим взял платок и обмотал им лицо, скрывая нижнюю часть лица, - Половина дела. Дипломат из тебя явно лучше, я уж промолчу при проблемах.
Остановившись у лестницы, эльф чуть помедлил, глядя на свет наверху. Он уже почти полностью доверял своей спутнице. У Инги было достаточно моментов, чтобы ударить, чтобы убежать, но договор оказался для неё выше. Пожалуй, это вызывало настоящее восхищение у Исенгрима. Не будь она человеком… но что ж, из-за этого их пути скоро разойдутся. Что-то просто не изменить, к примеру, ненависть остальных «белок» к людям. Фаоильтиарна – символ и лидер этой борьбы, направляющий и разжигающий ярость в сердцах нелюдей, но мог ли он сам столь сильно ненавидеть человечество? Или хотя бы Ингу в отдельности? Он сражался против несправедливости, против презрения и зла, кем бы ни был угнетатель. Та спаленная корабельная мастерская – центр ненависти к инородцам, не заслуживающим подобного. Исенгрим удалил её как опухоль из тела мира. В какой-то степени и он врач, отрезающий мёртвые и испорченные участки.
- Мне жаль, что пришлось познакомиться так. Иначе и не выходит в эти последние пару лет, - скоя’таэль вздохнул, - Извини за то, что затащил в эту… срань.
Бросив факел, Исенгрим первым полез наверх. Открыв решетку, эльф быстро огляделся и вылез наверх, одновременно натягивая капюшон на голову, скрывая верхнюю часть лица. Горс Веллен во многом был грязным и воняющим рыбой, но даже он имел кварталы более грязные и вонючие. Трущобы из кривых домов, что вот-вот, казалось, повалятся друг на друга, как домино. Каждый дом набит людьми и комната подобна тюремной камере как по площади, так и по соседям. Грязная улица была именно из грязи, поверх которой от некоторых домов тянулись мостики досок. Свинарник, по которому бродили животные. Половина из них пала под ударом выпивки, наркотиков, потерей конечностей, хронических заболеваний. Другая половина сама избрала этот мир своим домом, где их не тронут власти, чистота и порядок, где они смогут делать то, что захотят. Но это не свобода, а власть дубины и ножа…
Исенгрим протянул руку Инге, помогая выбраться. Уходить следовало быстро, скрыться в тени. До резервации короткий бросок, но он лежит через тёмные улочки, полные отбросов человеческого общества. Не самые худшие из людей, но не сумевшие скрывать свою сущность и не нашедшие применения себе в системе.
[AVA]http://s6.uploads.ru/BEvoK.jpg[/AVA]

«Могу притворяться» - Исенгрим не стал говорить этого вслух. Умел, мог, практически этим жил. Притворялся перед родными в детстве, что весел и здоров, когда самого потряхивало от лихорадки и голода. Притворялся перед людьми после, что понимает их, что не чувствует искреннего презрения к тем низкими и омерзительным поступкам, которые они творят. Ему не повезло в самом начале связаться с наёмниками, которые, после беседы, попытались ограбить самого Исенгрима. Они погибли, но эльф запомнил каждое лицо на века – они были первыми в длинном списке мести его народа. Притворялся… многим, очень многим людям и нелюдям, что согласен со своей судьбой, что готов жить так и не мешать другим, убираться прочь паршивой псиной и никогда более не возвращаться, не мозолить глаза. Сейдхе чувствовал тогда истинный гнев, хотел ударить эти наглые насмехающиеся рожи, которые обманывали, которые гнали. Фаоильтиарна уходил, понурив голову и стараясь не показывать сжатых до хруста кулаков. Притворялся перед своими же собратьями, которые встали на путь борьбы с человечеством. Врал им о том, что их борьба имеет реальный шанс разгромить человечество. Едва ли такое реально, практически невозможно. Надежда пришла лишь с Нильфгаардом. Врал, что всё с ним хорошо, что его не мучают кошмары, что в голове не поселился кто-то третий, страшный, а в душе не было жуткой жажды убивать и мучить, чувствовать чью-то боль и уходящую жизнь. Врал тому эльфу, который возможно корчился еще от боли на столе в одной хибаре, теряя кровь и силы. Найти врача было практически невозможно. Но Исенгрим нашел.
Было тихо в самом деле. Улицы пусты, лишь бродячий пёс рылся в отходах. Эльф пытался придумать причину, понятную и простую, чья реальность так эффективно убрала бы всех людей с одной из самых густых и грязных улиц Горс Веллена.
- Наверное, все в таверне. Случилось что-то или там крупная попойка и каждый хочет отхватить себе кусок... Всё равно других путей я не знаю.
Исенгрим проверил меч на пояс, вновь спрятав его в плаще, двинулся по улице, стараясь не уходить вперёд, идти вровень с Ингой. Чуть сгорбившись, но при этом слушая улицу, эльф то и дело замечал чьи-то глаза в окнах, видел закрывающиеся ставни. Возможно, женщины были по домам одни и просто выглядывали, чтобы увидеть, кто шарится по улицам, когда все ушли. А может… это ловушка. Но никто не мог знать о появлении скоя’таэля на этих улицах, тем более именно здесь, на выходе из канализации. Много хлопот для людей, но сейдхе был настороже, чувствуя нарастающую тревогу.
- Едва ли ты бывала в подобных местах. Бедность свойственна даже людскому населению в городе. Но это еще не та бедность, которую уготовили Старшим народам, - Исенгрим глянул на девушку, - Ты там не могла быть точно. У них не хватает монет на хлеб временами, что уж говорить о врачебной помощи. Если кто их и пытался спасти, так это культ Мелителе, но едва ли они располагают средствами, чтобы помочь всем нелюдям. Да и не позволят им местные власти. Понимаешь, чего они хотят? С этим мы и боремся.
[AVA]http://s6.uploads.ru/BEvoK.jpg[/AVA]