Если бы все жители империи были как Инга, такими же увлеченными каким-либо делом, своей профессией, упертыми и образованными, то наверняка ситуация в мире определенно обстояла иначе. Благо история не терпит сослагательного наклонения, тем самым позволяя откинуть ненужные размышления из головы. А касательно самой врачевательницы, то ее жизнь на севере была относительно неплоха и комфортна на протяжении многих лет, так что в своих силах она была более чем уверена. Ей доводилось видать трудности, да, из-за осложнений, связанных с глобальной политикой, они безусловно могут усилиться, но пока тебя не ведут под вооруженной охраной на эшафот, твоя жизнь более чем прекрасна, а у тебя самого есть за что держаться.
Девушка не стала продолжать разговоры на посторонние темы, поддавшись несколько необычному, но безумно приятному чувству близости силы. И дело было не только в наличии у Вильхема сильных рук, что без труда удерживали женское тело на весу, нечто иное, нечто более глобальное. За время общение с наемником легко было осознать на что он способен, что и как может, если конечно не учитывать некий немаловажный факт отношения его не совсем к человеческому роду, о котором Инга попросту знать не могла. Так или иначе, но девушка заметно размякла, позволила себе слишком сильно, а ощутив под ногами вновь твердую землю, так и вообще чуть принялась валиться на пол, благо было куда уткнуться, а именно в бок волколака.
Минутная слабость развеялась на выходе из корчмы, когда в лицо ударил поток свежего воздуха, вороша черные локоны и заставляя мозг очнуться от приступа легкой эйфории. Только тогда она в полной мере ощутила чужую руку на своем бедре и было хотела ее оттуда убрать, но была отвлечена жутко прямым вопросом в свой адрес.
- Может все-таки развлечемся у тебя, чтобы поверили? А то ведь они народ дремучий, не услышат, не поверят...- сказать, что у девушки глаза на лоб вылезли, значит ничего не сказать. Будь у нее подобная физиологическая возможность, то из ноздрей бы вырвался поток раскаленного пара, а так все ограничилось лишь строгим хмурым взглядом и намеренной прочисткой горла. И можно было бы сразу сделать вывод на счет ее однозначно отрицательного ответа, если бы она сохранила такой вид на протяжении большего времени, только успокоилась она, на удачу горе-ловеласа, быстро. Заместо логичной в данной ситуации пощечины она выхватила из его рук бутылку, отвела глаза и сделала большой глоток прекрасного вина, из горла подобные практически благородные напитки быть было не впервой, даже как-то по другому ощущался вкус.
- Во-первых, ты сказал старосте, что я с тобой отсюда уйду,- она сдула с глаза опавшую прядь,- во-вторых, мы с тобой знакомы, всего лишь несколько часов, а в третьих, я не какая-нибудь деревенская курва,- вновь определенная доля содержимого бутылки перетекла внутрь врачевательницы, а сама она кинула короткий взгляд в сторону Вильхельма,- в четвертых...- в этот момент словно некое внутренние противостояние внутри девушки завершилось безоговорочной победы животных инстинктов в союзе с алкоголем над разумом, что аж на полуслове завершающего аргумента она свое мнение сменила, ну или просто четвертой причины для отказа не было, кто уже будет разбираться в этих тонкостях,- тебе сегодня чертовски везет...- она завела свободную руку ему за спину, благодаря чему объятья стали взаимными...

На самом деле леди Инга ни в коем разе не была, но не считала себя таковой уж точно, безусловно была привилегированна, образована и элегантна, в чем могла даже потягаться со многими дворянскими барышнями хоть севера, хоть нильфгаарда, по сути высшие общества отличались друг от друга не сильно, разве что некоторыми экзотическими обычаями, а в остальном все было крайне схоже.
Впрочем было не столь важно было кем сейчас считала себя врачевательница, она уже дала своими действиями согласие на все, что придет мужчине в голову. А придут мужчине в голову вещи совершенно обычные, понятные и естественные, о чем девушка прекрасно догадывалась, по сути это и было причиной ее согласия.
Может быть это было некой слабостью девушки, но вновь очутившись в сильных руках наемника, она уже второй раз впала в состояние сладостной эйфории от всей силы, которая словно мощной аурой исходило от мужчины. Нечто первобытное, заложенное на инстинктивном восприятии окружения, что сопротивляться было сложно, да и не хотелось особо. На поцелуй она отвечала даже с большей отдачей, чем в таверне, там она работала на публику, тут скорее уже для себя, ну или на крайний случай для партнера.
Интереснее пошло дальше, они успешно добрались до дома, выгнали оттуда хозяйку, опять, из-за чего физиономия девушки засверкала довольной расслабленной ухмылкой. С хозяйкой дома у Инги были хорошие отношения, с молодой вдовой доводилось беседовать за жизнь, за упокой и по бытовым вопросам, и хорошо бы было за нее заступиться, но смысла в этом не было, лишь портить себе вечер. Тем более завтра она лишит хозяйку хаты всяких проблем, так что можно было со спокойной душой поддаться сладостному искушению. Нильфгаардка ощутила спиной стену и обхватила мужчину ногами как последняя распутная девица на селе, прижимаясь тем самым к нему еще сильнее. Ловкие пальцы вслепую принялись вскрывать пуговицы на жилете и рубахе, дабы облегчить тем самым работу Вильхельму, открывая вид на одну из самых лакомых с точки зрения похотливых мужчин частей своего тела.
Он был грубым и резким, вызывая тем самым смешанные эмоции, но если судить по потяжелевшему дыханию и редкому вздоху удовольствия, что то и дело соскакивал с ее губ при соприкосновении губ волколака с кожей на шее.

Чем черт не шутит, предложи мужчина в этот момент эту безумную идею по возвращению на родину, то Инга бы наврятли отказалась. Сейчас она наврятли бы отказалась вообще от чего бы то ни было. Как говориться, главное правильно выгадать момент, ну или наоборот упустить его. Врачевательница толком и не знала что происходит в империи в данный конкретный момент, и, честно сказать, порой ее терзало любопытство, но вот отсутствие возможности вернуться из-за своего официального статуса дезертира побуждало ценить именно эту жизнь, не замахиваясь на большее.
Не успела нильфгаардка и глазом моргнуть, как оба, ведомые волею, ногами и руками партнера, перенеслись в импровизированный рабочий кабинет девушки. Занавешенные по санитарным нормам окна, идеальная чистота, простота убранства, а посреди помещения красовался крепкий дубовый стол, что словно судьбой был избран стать заменой стоящей где-то в углу комнаты хлипкой одноместной кровати.
По пути Инга скинула с себя пояс, увешанный небольшими подсумками и ножнами, что со звучным металлическим лязгом соприкоснулись с деревянным полом. Сама девушка не заметила как осталась голой выше пояса, так как зацепилась взглядом за многочисленные шрамы на теле партнера. Причем зацепилась основательно, словно пожирая их глазами, ведь общеизвестный факт что шрамы мужчин украшают, особенно с точки зрения фанатика медицинского искусства. Белые порезы от серебряного клинка словно сплетались в узоры, рассказывая каждый свою историю точно так же, как это делали татуировки на ее руке и шее. А ведь многие мужчины жаждали увидеть продолжение этого узора, некоторые даже осмеливались об этом заявлять, единицы настойчиво требовали, еще меньше кому удалось лицезреть рисунок из цветков роз полностью. В чувства приводили сладостные ощущения той грубой и не очень ласки, которой девушка подвергалась то тут, то там.
Легким движением руки она стянула со своих волос нечто, что до сего момента старательно держало из в аккуратном хвосте на затылке, в следующий миг на ее плечи упали черные как смоль пряди волос, преображая ее внешность с образа аккуратной и даженесколько чопорной аристократки  до страстного и раскованного, свойственного скорее вольнодумным чародейкам, нежели простым смертным.
А с губ в такт прикосновениям срывались благоговейные мычания, стоны удовольствия и даже тихие вскрики, когда Вильхельм пускал в ход еще и зубы.

В глазах Вильхельма обнаженная девушка может и была открытой книгой, когда сам наемник в глазах Инги казался чем-то вроде памятника архитектуры или скульптуры. Рельефное крепкое тело, изобилующее шрамами, словно древняя статуя трещинками, идеальным отнюдь не являлось, но в то же время манило к себе возбужденную девушку. Ее руки на ощупь изучали оголенный торс, медленно, неторопливо, тщательно. На большее банально не хватало сил и желания, мужчина был напорист и крепко держал в своих руках инициативу, оставляя врачевательнице лишь издавать звучные стоны.
Губы любовников соприкоснулись, и снова поцелуй был не похож на предыдущие. Ощущение приятной слабости перед чем-то могущественным и сильным теплом растекалось по телу, пока девушка медленно укладывалась на стол под напором Вильхельма. А как ее лопатки соприкоснулись с относительно холодной столешницей, она блаженно прикрыла глаза и запрокинула назад голову, дабы волосы не лезли под сильную руку наемника. В то время, как в голову партнера лезли вопросы на счет чувств и ощущений в данный конкретный момент, черноволосая макушка Инги была полна отнюдь не мыслями о комфорте, даже наверное перенесись дело в корчму, то девушка бы и не заметила разницы, а если бы и заметила, то ничуть бы не смутилась своему положению и виду, в данный момент ей было слишком хорошо, что бы забивать свою светлую голову чем-либо подобным.
Поножи без ремня, что был скинут еще где-то в коридоре, слетели легко, оставляя тем самым девицу в чем мать родила. По телу дрожью пробежал холодок, но тут же был смирен очередным сладостным поцелуем.
Они соприкоснулись взглядами, понимать друг друга без слов она начали с того момента, как переступили порог этого чужого дома, что по воле случая получилось на пару часов присвоить себе. Нильфгаардка лишь кивнула в ответ и заключила крепкую шею своими хрупкими руками в нежные объятья, побуждая тем самым быть ближе. Носом она уткнулась ему в шею, так что наемник отчетливо мог ощущать ее чуть сбившееся горячее дыхание у себя на коже.
Некогда упивавшаяся целиком и полностью одной лишь своей работой, она и позабыла когда в последний раз была с мужчиной, позабыла каково это, эти ощущение и эмоции. И вот все это уже было совсем рядом, а она начинала вспоминать, в предвкушении закусывая нижнюю губу и стараясь не сильно впиваться ногтями в его спину, может быть потом даже попросит за это прощение, если вспомнит конечно.

Даже если мужчина потеряет бдительность и осторожность из-за общего накала, то волноваться о детях-оборотнях нужно в последнее время, ведь и Инге с детьми возиться желания никогда на протяжении уже третьего десятка лет жизни не возникало, тем более от человека, с которым возможно и не встретится никогда. Врачевательница прекрасно представляла последствия, но не волновалась, полностью отдавшись в волю чувств и крепких мужских рук, не все используемые девушкой в своей работе средства одинаково полезны для организма, что лечат, что-то калечат, например слегка нарушают работу некоторых систем, в том числе и репродукционных... Не стоит продолжать, и так понятно на основе какого козыря девушка согласилась на данное развлечение.
В первый миг на уголках ее глаз сформировались еле заметные соленые капли, не совсем от боли, скорее от банального напряжения. Через мгновение она была словно живая статуя, почти неподвижная. Столь неожиданное резкое начало привело Ингу в оцепенение, мышцы непроизвольно сокращались от столь стремительного потока нервных импульсов, стремящихся заполонить своим дурманящим теплом каждый уголок хрупкого женского тела. Ее ухоженные ногти с силой впивались в и без того исполосованную серебряными клинками спину, разбавляя эти белые узоры свежей алой краской. Конечно тело волколака без труда затянет эти царапины если не к сегодняшнему утру, так к завтрашнему уже точно.
Милое личико исказилось в гримасе экстаза, то и дело звучно выдавая громкие вскрики и стоны, даже было удивительно, что глотка девушки способна издавать столь громкие звуки. Естественно, когда ее губы были заняты выпадами наемника, она могла лишь истошно мычать, это совсем не была мольба о пощаде и остановке, скорее даже наоборот. Чем дольше продолжалась эта сладкая пытка, тем больше росло желание о том, что бы она никогда не кончалась. Веки были опущены практически полностью, оставляли лишь маленькую щелочку, через которую Инга даже при всем желании не смогла бы разглядеть пожелтевшие звериные глаза Вильхельма, да и если говорить откровенно, было совершенно не до этого.
При каждом движении партнера по телу пробегала заметная дрожь, а если учитывать нещадный темп, то дрожала она постоянно и непрерывно. По телу активно бежала горячая кровь, а сам девушка исходила потом, что лишь усиливал и без того дурманящий чуткое обоняние естественный телесный аромат.

Не многим мужчинам доводилось увидеть это прекрасное бледное женское тело в подобном ракурсе и при таких обстоятельствах. Инга была столь раскована и открыта из-за банальной физической невозможности выглядеть по другому, предельно естественная, она ощущала себя в данный момент больше животным, нежели цивилизованным существом. А ведь со стороны для вооруженного и знающего наблюдателя это могло бы показаться более чем занимательным явлением. Пробуждение дикого зверя Вильхельма порождало нечто подобное в его партнерше, конечно ничего звериного за пределы черноволосой головы не вырывалось, глаза не желтели и прочие радости обращения в животного не происходили, ведь Инга была самым обычным человеком. Мужчина словно воздействовал на нее ментально, невольно направляя мысли в определенное русло благодаря близости в данный конкретный момент. Это было непривычно, это было грубо, это было дико, это было... прекрасно.
Очутившись на столе в положении практически свободным, нильфгаардка словно змея принялась извиваться, по кошачему выгибать спину, ухватившись руками за край операционного стола и принявшись его крепко сжимать, впиваясь тонкими пальцами в твердое дерево, как орлица ухватившая свою добычу.
Глаза застилала сладостная розовая пелена наслаждения, без проблем перекрывающая те слабые отголоски боли и дискомфорта, что возникали из-за нещадных действий мужчины. Ведь от чрезмерного напряжения ныли пальцы, держать ноги согнутыми в коленях в такой позе было достаточно неудобно, стол был твердым, а помещение не отличалось особой теплоизоляцией, только вот в условиях повышенного комфорта никогда не возникнет подобных эмоций, подобного энтузиазма, подобной страсти, как говориться, палка о двух концах...
Горло девушки надрывалось из-за перепадов ритма и общей длительной нагрузки, а под конец она и вовсе перешла сорвалась на резкий хрип, под самый конец и пик всего соития. Она выгнулась последний раз в такт завершающему штриху Вильхельма, ее лицо отражало наивысшую форму наслаждения, экстаз, немой крик, ибо на стоны уже не было сил, лишь тяжелые медленные вдохи выдохи могли нарушить воцарившуюся тишину. А после ее тело медленно начало опускаться, мышцы расслаблялись, каждая клеточка организма наливалось приятным, но столь неуместным для позиции окружения чувством комфорта, безопасности. Только руками она обвила разгоряченное тело наемника, прижимая его к себе. Мокрые, вымотанные, но безумно довольные и, кажется, практически счастливые. Жаль ощущение это было моментным и вскоре сулило развалиться, когда пыл спадет и обнаженным телам вновь станет не по себе от прохлады и дуновений ветра из множества щелей старой хаты. Но это потом, сейчас девушка придвинулась к его чуткому уху, явно намереваясь что-то сказать.
- Ммм...знаешь...- хрипловатым шепотом начала она,-...мне даже хочется это как-нибудь...- она обрывалась , явно не желая особо признавать то, о чем предательски мурлыкали ее губы,-..ммм.. повторить...- и на этом моменте ее подбородок упал на мощное плечо партнера, знаменуя тем самым финал физических возможностей молодой девушки на этот момент.

Он продолжать терзать ее расслабленное тело, что без задней мысли отдавалось в волю его крепких рук. Ни возможные синяки на своем теле, ни царапины, которыми она сделала ногтями на спине партнера, Ингу совершенно не волновали, может чуть позже, через пару часов, а то и больше, когда заметит. Внимание было рассеяно продолжающейся до сих пор полунаркотической эйфорией, которая совершенно не желала выпускать из своих нежных, но цепких лап ошарашенную девушку.
- Уверен, у нас будет такая возможность...- уверенно обнадежил мужчина. Он не мог знать точно, никто не мог знать, только почему-то хотелось доверится и поверить его слову.
- Надеюсь...- выдавила Инга из себя хриплым шепотком, когда наемник уже выходил из помещения, ведомый какими-то не особо очевидным на тот момент мотивами, оставив девушку одну. Не без труда она сохранило свое положение тела в пространстве, взяв упор о столешницу одной рукой, тем самым не развалившись по площади стола, а ведь и подобное желание в голове проскакивало. Даже удалось дотянуться до белоснежного висевшего на противоположной стороне хирургического рабочего места полотенца. Внутри постепенно разгоралось желание вытереть капли пота и другие биологические жидкости с основной поверхности своего тела, так как профессиональная привычка к стерильности и чистоте мало-помалу давала о себе знать, заставляя ощущать определенный дискомфорт от своего положения в данный конкретный момент.
К возвращению Вильхельма в комнату нильфгаардка успела привести свое тело в порядок и восседала на краю стола, сложив ногу на ногу и скрестив на груди руки, от холода, что постепенно пронизывал ее в одиночестве, ведомый множеством сквозных щелей старого дома. На плечи как по заказу опустился теплый плащ, за что наемник был вознагражден благодарным кивком, а слегка дрожащие руки переняли драгоценную бутылку. В голове сразу же что-то щелкнуло, девушка сглотнула от ощущения сухости и жажды, бывшие ранее незаметными на фоне других ощущений, и горлышку черноволосая приложилась знатно, так сказать, с фанатизмом, делая большие глотки один за другим. Будь в бутылке вода, она влила бы в себя еще больше, с вином же подобные действия особо не удавались, градус давал о себе знать, создавая необходимость перевести дух и успокоить вкусовые рецепторы.
- Ну-у... как тебе сказать...- затянула она все тем же приглушенным хриповатым шепотком, ставя бутылку на стол рядом с собой,- для мужчины...- делая акцент на этом слове, ее вооруженные все тем же полотенцем руки скользнули мужчине ниже пояса и сквозь ткань он мог ощутить несильное дразнящее сжатие ее цепких пальцев, которые казалось несколько мгновений назад сильно дрожали, держа на весу бутылку,-...для мужчины это... очень важно для поддержания здоровья...- медленно и тщательно она вычищала его тело от склизкой смеси биологических жидкостей, которая постепенно уже начала присыхать к коже,-...причем чем больше, тем лучше...- на ее лице образовалась более явная ехидная ухмылка, словно она на что-то намекала в своей менторской речи,-...для женщины... есть границы... до какого-то момента это приносит пользу... а потом... потом минусы перевешивают плюсы... поэтому шлюхи быстро и стареют...- вновь с ее губ сорвалась усмешка, речи подобного плана она могла говорить без последующих угрызений совести, ибо выглядела не на свои полные двадцать шесть лет.

Нильфгаардка лично для себя не видела сейчас угрозы, толпа кметов не вломится к ним в дом с целью линчевания, половину она знала поименное... ну или почти знала. Общалась во время приемов, снимала боль, латала раны и царапины, от чего умудрилась заслужить у людей банальное доверие, которое было крепче статуса старосты этого захолустья. Ведь девушку и без того объявляли волшебницей, ведьмой и чародейкой в одном лице, пришедшей в этот край дабы собрать какую-то эфемерную кровавую жатву, но не работало, старик попросту выставил себя на посмешище, даже если не учитывать того факта, что никто не осмелился засмеяться.
Так что со спокойной душой она облокотилась о его плечо, завернувшись в плащ, лишь руки и черная макушка высовывались из безразмерного полотна. И все было бы ничего, но столь резкая реакция Вильхельма на простое прикосновение с сугубо гигиеническими намерениями заставились девушку с крайне красноречивыми округлившимися глазами глянуть внизу, дабы убедиться визуально, а после то ли с ноткой вины, то ли с сочувствия, то ли недоумения, ну а может и всего сразу, перевела не менее красноречивый взгляд на мужчину.
- Знаешь, я просто хотела все вытереть... Нет, я конечно могу, если тебе хочется...- она вытянула уже достаточно заляпанное полотенце и отложила его в сторону, убрав тем самым преграду из ткани, но не цепкие теплые пальцы,- но, что я тебе еще скажу, у здорового мужчины в самом расцвете сил, коим ты выглядишь, такой гиперактивности наблюдаться не должно. Ты либо ну о-о-очень одинок, либо не совсем здоров,- все тем же приглушенным шепотом сорванного голоса говорила она, что придавала ее речи нотку пикантности,- твое счастье, что лечится в большинстве случаев способом достаточно простым и приятным,- глухо усмехнулась Инга и неспешно приблизилась к уху наемника, видимо что бы придать атмосферы всем происходящему, перейдя на тон ниже,- а если пообещаешь не распускать руки, то я могу устроить и..- на мгновение ее щеки налились краской, глаза стрельнули то в одну, то в другую сторону, убеждаясь в отсутствии посторонних, а потом она выдала нечто связное на латыне,- возможно только ты меня потом целовать не захочешь.
Освободившейся рукой она обхватила бутылку, сделала пару глоков и протянула сосуд партнеру. Возможно за нее уже в какой-то степени за нее говорил алкоголь, к которому из-за не особо выдающихся данных она быстро подчинялась по своей природе.
- Дорогие шлюхи, как ты выражаешься, менее востребованы, у них не так много работы, много денег и хорошие возможности для работы над собой. Недостатки даже для самого внимательного клиента затираются, уж поверь. Но кожа внешне стареет у них гораздо быстрее из-за перебоев с гормональным фондом, если я нечего не путаю конечно. А граница проста, когда начинаешь раздвигать ноги перед каждым приличным или не очень мужиком каждый вечер, а то и чаще...- отвечала она ему предельно умиротворенным взглядом, ненавязчиво начиная двигать рукой внизу, не встретив особого сопротивления со стороны волколака.

- В том то и дело, что несколько минут. Всего несколько минут...- девушка неспешно с ногами переползала на стол, теперь уже она склонялась над лежащим мужчиной, правда не совсем для операции. Хотя с определенной точки зрения с натяжкой это можно было назвать профессиональной помощью,- А если я настолько красива, то была бы оприходована тобой до похода в корчму,- с губ сорвалась усмешка. Не то, что бы Инга желала уличить наемника во лжи, просто профессиональный опыт говорит, что подобные проблемы у большинства пациентов мужского пола вызывают хронические отнекивания, мол хорошо все, и не болит, не беспокоит, называется самолюбием и изгоняется сильным напором.
Уютный плащ с себя нильфгаардка решила скинуть, по крайней мере с верхней части тела, порадовать Вильхельма видом и занять немного его руки.
- Скажу честно, я бы с радостью на тебя сейчас запрыгнула...- она уверенно положила массивную руку на полушарие своей груди, давая тем самым добро на ласки в этом районе,- но ты оставил меня совершенно без сил, так что воспользуемся методом, излюбленным дорогими шлюхами,- одной рукой ловко собирая свои волосы в кучу, Инга не забывала ни на мгновение неспешно наращивать темп, увеличивать амплитуду и изредка сжимать пальцы покрепче. За проведенное с ним время, девушка уяснила пристрастие наемника к удовольствиям отнюдь не нежным, так что старалась полностью прийтись ему по вкусу.
- Если бы это были проповеди, то я бы не лежала сейчас на одном столе с тобой и не сделала бы так,- последний раз одарив волколака страстным поцелуем, она медленно спустилась головой к низу его живота, загородив черным как смоль затылком вид. Благо и видеть ему ничего не нужно было, достаточно лишь закрыть глаза и откинуться на жесткую столешницу, пока губы и пальцы девушки выполняют сложную слаженную работу.
В данный момент ощущала себя черноволосая продажной девицей, попросту отрабатывающей свой хлеб. Для "леди", а именно так назвал ее Вильхельм по пути к дому, подобные действия без особых на то причин и обстоятельств кажутся неприемлемым, эдаким грязным таинством. Для врачевательницы это было просто приемом, подсмотренном в одном из экзотическом трактатов, который она повидала у торговцев в Повиссе, жаль цену заломили непомерную, чтиво приходилось по вкусу. Кто знает, будь в кошеле больше монет, и не такие бы вещи сейчас смогла бы вытворить она на этом столе, а так, оставалось лишь отбросить лишние мысли из головы, сосредоточится и надеяться, что просьбу оборотень исполнит и не примется форсировать события. Не слишком горела желанием Инга так нелепо помереть от недостатка воздуха...

Отредактировано Инга ван Мейст (2014-12-06 23:53:47)

Мужчина что-то говорил, но в ответ получил лишь многозначительное мычание, связанное с нежеланием лишний раз напрягать и без того севший голос. На самом деле сегодня для наемника выдался крайне удачный день, мало того, что он заработал легкие деньги, так еще и умудрился выгулять своего зверя под ласку нежных рук уст врачевательницы, причем способом не самым стандартным. Алкоголь дурманил, спутывая мысли, позволяя доверится чистым рефлексам, пускай и не отработанным как надо. Все-таки была Инга девушкой приличной и позволяла себе подобные изыскания сугубо по исключительным случаям, ну или в состоянии сильной алкогольной интоксикации, одно из двух, главное что не стыдно было ни в первом, ни во втором случае.
Экзотический трактат в красках описывал данный любовный прием, где лучше надавить, где лучше сжать, а где наоборот стоит воспользоваться контрастом и действовать наиболее нежно. Единственное, что делала нильфгаардка по ситуации, это выбирала темп движений, то наращивая скорость до максимальной, то замедляя до мучительно медленной, стараясь тем самым вызвать всплеск абсолютно разных ощущений, ведь одно и то же приедается и к хорошему привыкаешь крайне быстро.
Рука на затылке придавала контраста, но и порождала опасения, что рано или поздно наемник прижмет ее, не в силах сдерживаться и стремясь как можно быстрее закончит начатое. Конечно черноволосая и сама не чуралась заходить в своих порывах далеко, издавая при этом не сильные хрипы и прочие свойственные проникновению в горло инородного не пережеванного предмета, так как понимала, мужчинам это нравится. Не сама стимуляция, а скорее моральное превосходство над партнершей в данный конкретный момент, самолюбие то еще никто не отменял.
А потом пришла пора завершить начатое, это было понятно по напряженным мышцам, по теплу тела, по оттенку чувствительных зон, а так же по ряду других внешних признаков, которые Вильхельм хоть и пытался скрывать от опытных женских глаз, но все равно выдавал себя с потрохами в мелочах, о которых наверняка попросту не подозревал из-за отсутствия за плечами медицинского образования. Активно заработали кисти, дабы не томить и не растягивать момент достижения сладостного пика на лишние секунды, да и самой уж хотелось побыстрее ощутить поток горячей вязкой субстанции у себя во рту, тем самым с чувством выполненного долга улечься к мужчине на грудь и возможно даже спокойно, без бремени плотского влечения друг к другу, поговорить, ну или хотя бы понежится в крепких объятьях.

Со стороны Вильхельма несколько опрометчиво было ожидать поддержания разговора от человека с занятым ртом, зато потом, когда нильфгаардка с чистой совестью улеглась с ним рядом, прижимаясь к его горячему телу, как раз-таки и настало то самое время для светской беседы между людьми, которым по сути друг от друга скрывать уже нечего, по крайней мере так казалось со стороны.
- Ну-у-у...- сладостным шепотом протянула она, отвечая на поцелуй,- не зря же я старалась,- одну руку она завела наемнику за шею, ибо со своей комплекцией это по сути было единственное очевидное место для объятий в горизонтальном положнеи, ну а вторая получила вольную прогуляться по массивному мужскому телу, повторяя рельеф мышц, линии шрамов, да и просто словно вырисовывая совершенно бессмысленные узоры и фигуры. Подобное рукоблудие непонятно от чего успокаивало.
- Я разве не говорила, что далеко не все имперские женщины похожи на меня,- с гордым за проделанную работу видом говорила она, ведь действительно Инга ни разу в жизни не встречала женщину, что по убеждениям, навыкам, способностями и привычкам походила на нее, а от чего на полном основании считала себя эдакой уникальной особью женского пола среди многих других граждан великой страны,- только если ты не надумал насильно меня туда привести и рассказать историю о содержании меня в северном плену на протяжении семи лет,- с губ сорвалась усмешка, в подобную дребедень не поверят ни военные начальники, ни трибунал,- а вообще, этому я научилась, не поверишь наверное, но из одной очень интересной заморской книги. Давал мне один торгаш из Повисса полистать на вечерок, даже купить хотела, жаль цену заломил...- с долей грусти за упущенную возможность выдала она и спустя пару мгновений глянула волколаку в глаза, но теперь карии очи зажглись огоньком любопытства,- кстати, я слышала, ты рычал... я что, слишком сильно сжимала зубы?- учится никогда не поздно, как гласит поговорка, именно ею врачевательница обычно и руководствовалась, правда обычно речь касалась не слишком удачливых пациентов, а не вполне себе живых и горячих любовников.
Если приглядеться или просто сравнивать, как говориться, "до и после", то поведение и манера речи девушки слегка поменялись, и это не при всем не связано с сорванным от истошных стонов голосом. Она словно стала мягче, наивнее и даже в чем-то оптимистичнее... А еще в данный момент она не была врачом, сложно в это поверить, но профессия всей жизни на несколько минут отошла на второй план, ведь сейчас она была в первую очередь женщиной, а что самое главное, чувствовала и ассоциировала себя соответствующим образом.

Комплименты, тепло, разговор, для полноты картины не хватало пары чашек горячего травяного отвара и теплого одеяла на мягкой кровати, хотя и без этих мелочей создавалось приятное ощущение комфорта, что обычно возникает при близости двух влюбленных. Да, вокруг витала некая извращенная, по сравнению с обычным пониманием этого слова, романтика, навевающая на определенные мысли, только вот желание связать друг с другом жизни даже после всего случившегося не возникало. Любовь в понимании Инги это как минимум симпатия к чужому характер, внутренний же мир Вильхельма на данный момент ее не интересовал совершенно. Они удовлетворяли желания плоти, не более.
- А я и не говорила, что это сработает...- она слегка вытянулась в его объятьях, поерзала под безобидными ласками его ладоней и губ, потянулась, пытаясь тем самым разбудить залежавшиеся мышцы,...но я бы с радостью вызглянула на родину, ну или даже на столицу. Звучать может со стороны странно, но в имперской столице живут другие люди, и живут, стоит сказать, иначе, по крайней мере так говорят. Самой мне побывать в сердце страны не доводилось. Не любила я тогда еще путешествий.
Взгляд карих глаз, что блуждал по закуткам на теле мужчины, внезапно для себя обнаружил недалеко стоящую бутылку с остатками вина, от распития которой парочка постоянно отвлекалась на любовные утехи. Что же, никогда не поздно влить в себя остатки, ведомая этой мыслью, рука девушки потянулась к бутылке.
- В некоторых культурах это считается чем-то сродни искусству. Иногда вокруг этого даже возводят целый культ, и, кто знает, может быть есть в этом какая-то правда. Лично мне гораздо милее для сердца верить в силу постельных развлечений, нежели восхвалять солнце или иных незримы богов и сущностей других миров,- выпила врачевательница уже достаточно много, но не отказала себе еще в паре больших глотков. А язык ее на удивление не страдал от весомой, по ее личному мнению, доле алкоголя в крови. Умные фразы сами собой отскакивали от зубов, видимо какая-то многолетняя привычка к мудрым изречениям давала о себе знать.
- Обыкновение? Может беспокоит что? А то, знаешь ли, хронические болячки это дело такое... Ты к ним привык, не видишь угрозы, не спрашиваешь, а потом удивляешься, почему умираешь молодым,- с губ сошла неуместная усмешка, настроение девушки явно было приподнятым после произошедшего, вот и грубые, неуместные и мрачные вещи звучали в ее исполнении легко и непринужденно,- но как знаешь, не хочу никого никого ни к чему принуждать. Твое дело, как никак, тигр-р-р...- прорычала она игриво и изобразила одной рукой когтистую лапу. Дурачилась, одурманенная естественным наркотиком, что вырабатывался где-то внутри головы и заставлял ощущать банальное счастье.

Изменить внешность, поменять имя, кажется оборотень банально упустил с кем говорит и где они находятся. Нильгаардка, на севере, выглядящая и ведущая себя как полноправная уроженка юга. Вот после всех этих слов невольно девушка залилась сиплым хохотом.
- Знаешь, это...- глубоко вдыхая, дабы справиться с приступами заливистого смеха, пыталась говорить Инга,- ты предлагаешь мне сменить личину? Я перешла границу, углубилась на север много лет назад, и за это время я ни капли в себе кардинально не изменила. Ты ведь с первого раза меня раскрыл...- она отпила немного хорошего вина и поставила бутылку неподалеку, дабы руки не занимать, да и чтобы мужчина мог при желании приложить руку к таинству исчезновения алкоголя из бутылки,- не могу я поменяться, банально не вижу я себя по-другому,- не было в девушки тяги к переменам, к совершенству и прогрессу безусловно, но вот менять что-то в своем быту без особой на то необходимости... Это же надо было заботиться о другом внешнем виде, другом поведении, другом имени в конце-то концов, а если бы речь пошла и вовсе о смене рода деятельности, то наверняка женские уста разразились бы тысячами проклятий и матерных выражений.
- А еще забывают люди, но никак не учетные бумаги с именами врагов народа. Убей я кого, ограбь, изнасилуй, похить, не важно, то смогла бы со спокойной душой и чистой совестью съездить в отпуск домой. Но дезертирство расценивается как предательство, и, к великому сожалению, срока годности не имеет и амнистии не подлежит,- оставалось лишь дернуть плечиками, словно это была лишь мелкая неприятность вроде разбитой склянки.
- Маги... Не люблю я это слово. Но не видела их особо никогда, и не хочу, собственно. Они ведь наверняка могут все тоже что и я, причем даже лучше, а все от какого-то природного дара, а не от того, что положили свою и без того не особо длинную, а у них она может быть очень длинной, знаю, жизнь на плаху науки...- бледное личико омрачилось ноткой грусти, пускай никто сейчас гордость девицы не задевал, но от одного лишь упоминания о подобном на душе становилось чуточку мерзко. Благо Вильхельм вовремя развеял собирающиеся тучи, попросту переведя разговор в иное русло,- тогда все перемрут от какого-нибудь сифилиса, и войны уж точно не будет,- непринужденно слетела с губ не совсем уместная для ситуации шутка, особенно если бы она была озвучена в постели не с оборотнем, у которого к подобному наверняка был сильный естественный иммунитет.
- Ну-у-у...- задумчиво протянула она, переводя взгляд к потолку на несколько секунд,- не могу вспомнить ни одного обозначения волка, в котором была бы буква "Р",- подалась она вперед и сцепилась с губами наемника,- так что сегодня со мной ты будешь тигром... Точнее ты уже был... Но не суть важно.

Не только природа дикого зверя по своей сути противоречила нормальной человеческой логике, но мышление женское, а в случае Инги оно и вовсе было приправлено солидной долей необъяснимого врожденного упорства. Она просто так хотела, а значит делала все на то возможное, без рыка и воплей, как и подобает образованному и цивилизованному представителю рода человеческого.
- Не будь я такой, то может быть ты попросту бы кончил меня на месте, если бы я и вовсе оказалась бы в этой богом забытой деревушке. Не лежали бы мы с тобой в обнимку и мило бы не болтали. Внешность эта та карта, которую мужчине даже при большом желании в современном обществе можно разыграть сугубо определеным образом. Женщина же вольна выбирать,- это была уже не наука, просто размышления, что вырывались из головы сами собой под натиском градуса в организме.
- Внешность есть в личном деле где-нибудь в архивах разведки. Я солдатом была не простым, командировалась к отрядам на правах офицера низшего ранга, а на все офицерство есть добрая кипа бумаг и информации, которая храниться где-то за неприступными стенами крепостей... А сослуживцы... Я служила в двух формироаниях, формально,- оставалось надеяться, что наемник любит слушать истории из жизни, ведь иначе остается лишь пожелать ему терпения, так как пьяная девушка решила удариться в воспоминания. К слову, сам оборотень к этому желанию невольно руку и приложил, можно сказать, сам виноват,- в первом я скорее занималась своей дисциплиной и привыкала к реалиям армейского быта, ибо работы по специальности было немного, а потом... Потом в свой кабинет меня вызвал начальник отделения и... попытался воспользоваться служебным положением... Я сломала ему руку в двух местах и, кажется, пробила череп его же шлемом,- тусклая ухмылка ностальгии по молодым годам промелькнула на ее лице,- за это меня отправили под трибунал. Благо, была я у него не первая, но единственная, кто воспротивился приказу старшего по званию,- вновь рука потянулась за бутылкой, ибо от беспрерывного рассказа в горло пересыхало,- оправдали. Перевели на границу. Но я так и не добралась до места службы, обоз разграбили, я уходила от погони... и оказалась на севере. Случайно, глупо и...- слова словно резко кончились, точнее кончились нужные,-...ну ты понял.
Вновь она сделала глоток и поставила бутылку рядом, освобождая тем самым руки.
- Оборотень? Мы же вроде-как о простых волках говорили, не может моя девичья память меня так подводить. Хотя, если оборотень...- она задумчиво глянула ему в глаза, словно оценивая и пытаясь представить Вильхельма волосатым, клыкастым и когтистым монстром,-- ну-у-у я даже и не знаю...

Отредактировано Инга ван Мейст (2014-12-11 20:11:10)