Осень на севере всегда приходила слишком быстро.
Вчера – лето с теплым и ласковым солнцем, которое щедро расцеловывает щеки, нос и лоб, оставляя на них десятки новых веснушек. Сегодня – пробирающий до костей холод, запускающий свои нахальные руки под куртку и рубаху, хлестко прикасающийся к коже. А вместе с дождем, что лил сейчас на улице, так погода и вовсе была невыносима. Ласка тоскливо поглядывала в окно. По воле золотого дракона, дорога вновь привела ее на окраину Темерии, милостиво подкидывая по пути очередную деревеньку, где можно было найти временное пристанище. Погреться, пополнить запасы, посушить немногочисленные травки, что можно было собрать поздней осенью. Ими и была занята печь, девчонке же оставалась исключительно скамейка, на которой, помимо нее, устроился наглый рыжий кот. Наглый как раз потому что рыжий. Цвет шерсти как бы сразу выдавал характер, хотя с утра зверь практически не подавал признаков жизни, разве что периодически поудобнее подминал под себя лапы. Или приоткрывая один глаз, чтобы удостовериться, что в миске его не прибавилось еды. На восклицания хозяйки дома, пожилой дородной женщины с покрытой шерстяным платком головой, зверь внимания совершенно никакого не обращал. А восклицала она, к слову, довольно часто. Есть такой тип людей, которые вроде и пытаются говорить тихо, но голос у них все время срывается на эмоциональное повизгивание.
Еще рядом крутилась девчушка, по имени Олли. Светловолосая, светлокожая и без передних зубов, она с удовольствием поглядывала на полуэльфку, что сегодня с утра напросилась к ним в дом на ночь. Никакой таверны в этой богом забытой деревеньке не было, а даже если бы и была, так Ласка все равно как-то внезапно оказалась на мели. Ну, не на той мели, когда уже готова будешь на любую работу за еду, но все-таки легкость кошеля ее несколько напрягала. Как и тот факт, что в этой крошечной деревеньке даже воровать особо нечего. Ну что у местных может быть при себе? Скот? Дочери? Оберегаемый мусор, передающийся в качестве приданного между семьями по кругу? В общем, ловить здесь было абсолютно нечего.
- А папа скоро придет. Он всегда приходит к обеду, - заявила девочка, предварительно шмыгнув носом. Вероятно, она научилась определять время по запаху – умение, которому Ласке оставалось только позавидовать. – Он тебе не разрешит остаться. Ты странная.
На эту детскую непосредственность девушка даже не нашла, что ответить. Вместо нее на Олли шикнула ее мать, взмахнув тряпкой с целью попасть по болтунье. Вместо нее досталось коту, и тот все-таки спрыгнул со скамейки, вместо того забившись под лавку и метая оттуда злобные взгляды. На освободившееся место тут же плюхнулась девочка, начиная болтать ногами и теперь уже разглядывая Ласку вообще без стеснения.
- А почему ты такая черная? – спросила она, подперев одной рукой щеку, а указательным пальцем второй начиная задумчиво водить по не слишком чистому столу, собирая с него крошки.
- А почему ты такая белая? – бровку рыжую изогнула Ласка. В отличии от многих взрослых циничных путешественников, зарабатывающих на жизнь не самыми правильными вещами, она вполне спокойно относилась к детям. Иногда даже находила общество всякой мелкоты куда более приятным, чем посиделки среди их родителей. Возможно, потому что сама не далеко от ребенка ушла.
- Потому что тут все белые, - не потерялся ребенок, начиная потом перечислять, кто эти все: мама, папа, староста, соседская девочка, которая постоянно дразнится, мальчик, который недавно появился в их деревне… Закончить это перечисление Олли заставил только звук открывающейся двери. – Папа пришел! - радостно воскликнула девочка, вскакивая со скамьи и бросаясь в сени.

Отредактировано Ласка (2019-02-12 11:55:43)

Подхватив дочку на руки, Клеман вошел на кухню. За ним – какой-тощий парнишка. Кот зашипел из-под лавки, округляя глаза и выгибая спину. Затем выскочил, проскользнул между ног хозяина, отшатнулся куда-то в сторону, прижавшись боком к дверному косяку, легко выпрыгнул через крошечное окно в сенях на улицу прямо под дождь. Ласка слышала, как скребут его выпущенные когти о пол.
Голова волка, аккуратно спрятанная под рубаху так, чтобы даже цепи не было видно, мелко задрожала, словно ее бил озноб. Подобного с ведьмачьим медальоном не творилось очень давно – с тех пор, как он расстался с хозяином, попав в руки рыжей воровки. Значит это могло только одно - по край ней мере, иных вариантов Ласка не знала: рядом находился монстр. Совпадение, что подобная реакция у волчьей головы проявилась вместе с появлением кмета и его гостя, пристраивавшего задницу на дальнем краю стола? И странное поведение спокойного до того кота? Ага, как же. Зуб Ласка готова была поставить, что один из вошедших не являлся человеком.
Клеман сначала удивился присутствию новой гостьи. Потом – рассердился. Не укрылись от мужчины острые уши, что торчали среди прядей рыжих волос, обрамляющих миловидное лицо.
- Что здесь делает эльфка? – буквально прорычал отец семейства, опуская дочь на пол. Темная кожа, слишком нескладное для представителя старшего народа телосложение, отсутствие надменности во взгляде – все это осталось проигнорированным мужчиной. Эти кметы вообще редко видят дальше своего носа. Уши есть и этого вполне достаточно для того, чтобы во всех грехах обвинить и камнями забить, или повесить где-нибудь за оградой. Ласка уже даже пожалела, что в этот дом пришла. 
- Клеман, кто так обращается с гостями? – прервала не успевшую начавшиеся потоки брани его супруга. Внезапно ее голос, до этого казавшийся слишком визгливым и громким, стал для Соны слаще музыки самого лучше менестреля. В подобных ситуациях всегда приятнее ссору со стороны послушать, а не самой в ней участвовать.  – Вот ты мне скажи, чего ты ругаешься? Ты же только посмотри на нее: ну видно же сразу, что полукровка. Ты уже совсем с дуба рухнул, что на девочку кидаться готов? – при этом своей могучей грудью женщина буквально напирала на мужа, тесня его к двери. Ласка, тем временем, делала самое невинное лицо, которое только могла – а могла она весьма немало. И глазки большие, перепуганные, блестящие. И губки подрагивают слегка. И самая вся такая маленькая, сжавшаяся, ничтожная, что заподозрить ее в каком-либо злодеянии буквально невозможно.
Разборки быстро перешли в сени, притом хозяйка дома дверь, их от кухни отделявшую, захлопнула, и громкие голоса стали смазанными и невнятными. Прислушаться – так можно было бы слова разобрать, только зачем? Вряд ли получится что-то новое узнать. Притихшая Олли заползла на скамейку рядом с Лаской.
- Я же говорила, что папа тебе остаться не разрешит, - заявила она и сунула большой палец в рот, начиная обкусывать ноготь. Сона, хмыкнула, мол «посмотрим», и перевела взгляд на тихого парнишку в углу. Ну и кто тут у нас? Мальчишка? Ну да, совсем мальчишка, даром что значительно выше ее – это совсем не достижение. Тощий, мрачный и мокрый, словно какой-нибудь бездомный котяра, которого только пинают сапогами вместо того, чтобы покормить.
И какой же тварью он может быть? В том, что это парень, Ласка не сомневалась. Во-первых, медальон продолжал вибрировать даже сильнее, чем раньше, извиваясь в безмолвной истерике. Во-вторых, ни один монстр в здравом уме не стал бы заводить себе домашнего питомца, если бы тот реагировал на него, так же, как рыжий кошак. Девчонка уже видела нечто подобное – звери весьма сильно недолюбливали когда-то знакомого ей оборотня. Неужели этот паренек тоже…? Ну, еще варианты есть? Точно не накер. А больше Ласка никого и не знала. Нет, конечно, она слышала в детстве сказки про разные кошмарные создания, но то были всего лишь сказки. А встречаться – так не встречалась же. Иначе вряд ли бы сейчас сидела на теплой кухоньке, пропахшей едой и травами.
- Привет. Я Нари, - представилась она пареньку, с любопытством разглядывающему ее. К подобному взгляду девчонка давно привыкла – все-таки столь смуглых девчонок, да еще и остроухих, на севере было не то, чтобы много. Наверное, всего-то она одна.

Отредактировано Ласка (2019-02-12 23:08:36)

Это что же на севере за люди живут, что им достаточно испугаться для того, чтобы онеметь? Вон Ласка столько всякого насмотрелась, а до сих пор язык ее поострее ушей будет. Особенно когда не надо. Сейчас то сдерживаться пытается, милую девочку из себя корчит. Хотя не так уж много от этой милости осталось после того, как кметы вышли из комнаты. Лицо вроде и не менялось особо, а как будто взрослее и наглее стало. Локотком о стол оперлась, подперла щеку рукой, совсем как Олли это делала недавно. И смотрит на Томаса. Пронзительно смотрит, будто в голову залезть хочет. А что, говорят, ведьмаки взглядом одним чего только с человеком сотворить не могут: и девку испортить, и душу украсть… Да и про зерриканок много всяких слухов уже наслушалась, даже на родине от торговцев чужеземных. Про эльфов, правда, не успела, но может, если по тавернам пошататься, темы в нужную сторону развивая, так узнает всякого интересного о предках своих. Только вот неохота как-то. Ей уже про зерриканок хватило.
При Томасе девочка местная разговорчивей да побойчее стала – привыкла к нему, видно. Это Ласка то для нее чужая, осторожно с ней надо, а этот разве что скажет в ответ? Тем более, матери в комнате нет, некому тряпкой размахивать и оплеухи давать. Сона улыбается чуть, глаза щурит – а веснушки в узор новый складываются.
- К беде – это если пришлые плохие. А если хорошие, так чего бы и не держать, - пожимает плечами девчонка. Вот Томаса лучше бы выгнать подальше как можно скорее. А то кто знает, что он за тварь все-таки. Может он по ночам вообще оборачивается змеем и спящих людей с головой заглатывает. Хотя, конечно, вряд ли. Слишком холодно в этих краях для Нгози ньека.
- Ты по акценту или цвету кожи догадался? – хихикнула Ласка, склоняя голову слегка на бок. Заметив взгляд парня в сторону хлеба, легко приподнялась, ухватила один из кусков, на три части разделила. Одну Олли в руки сунула, а девчонка и рада: тут же зубами впилась. Видно есть уже хотела, но, как и Томас, не решалась хлеба взять. Вторую перед парнем положила, себе же серединку оставила. Не нравилась Ласке корочка. Слишком живы были воспоминания о том мусоре, плесени и прочей гадости, что на внешней стороне хлеба оседала. Поэтому и уже порезанные ломти не любила, но тут уж терпеть придется. Самой то тоже есть охота. Опустившись обратно на лавку, девчонка отщипнула небольшой кусочек мякиша, в пальцах его вертеть начала, сминая его. – Из Зеррикании. В эту деревню сегодня приехала. Одна, разумеется. Такие как я, не пропадают, - Ласка весело подмигнула пареньку, после чего отправила получившийся шарик себе в рот. – Пару дней, говоришь? А дома чего не сиделось? Приключений захотелось или выгнали? – бровку едва заметную на смуглой коже изогнула, новый шарик сворачивать начала. Хлеб на севере пустой, не чета южному, в котором семечек и шелухи всякой больше, чем муки. При том, Ласка продолжала на парня смотреть, да думать, как бы его на чистую воду вывести. В голову ничего не приходило. В конце концов, она ведь не ведьмак для того, чтобы тварей всяких вычислять. Не было бы медальона, так и не узнала бы вовсе, что с мальчишкой что-то не так. Ну худой, ну мрачный, ну путешествует. На севере много таких, кому дома не сидится. Сбегают ради лучшей доли, а потом носятся по миру в попытках ее найти. В лучшем случае, осядут где-то на одном месте. В худшем – в наемники подадутся, будут продаваться всем подряд ради денег, утрачивая остатки чести и достоинства. Скольких подобных она уже видела. Да что уж, сама такой была.
- А что такое Зекания? – спросила Олли, которая уже запихнула себе весь хлеб в рот, но вот прожевать его еще не успела.
- Это такая чудесная страна, где живут черные люди. А еще ящерки, обжигающие руки, насекомые размером с твою голову и разные монстры, которые едят маленьких девочек, если те задают много вопросов, - с удовольствием поведала Ласка, при этом поглядывая на Томаса. Монстры Олли не испугали, а вот про ящериц она начала просить рассказать, как это умеют маленькие дети – капризно и надоедливо. Ссора кметов постепенно затихала, и Сона искренне надеялась, что это не затишье перед бурей. А еще – что ее не выгонят прямо сейчас, ибо хлеб только раззадорил аппетит.

Отредактировано Ласка (2019-02-13 09:50:27)

Хмыкнула, но расспрашивать дальше не стала - не время, да и не место для того. Вот Олли вроде ребенок ребенком, а не глупая девчонка, на ус мотает все что слышит. Вместо того поддалась на просьбы детские - начала рассказывать про саламандр, описывая этих ящерок во всех подробностях: и морду широкую, приплюснутую с пастью всегда сложенной в улыбку, и глазки-бусинки, и хвост длинный, который может как у кошки метаться, коли зверюга злиться... С улыбкой говорила, отдаваясь памяти о многочисленных днях, что проведены были среди песков в окружении этих ленивых созданий, обожающих греться на солнце. Но лишь к повадкам перешла, вернулись хозяева, смиряя взглядом собравшихся. Ощипанные корки хлеба, которые у Ласки в руках остались, исчезли мгновенно, словно и не было их никогда - никаких следов совсем недавно существовавшего ломтя. Снова вид невинный напустила, улыбнулась скромно, глазками стреляя то на хозяина, то на хозяйку. Первый, утратив весь свой боевый пыл, мрачно глядел на стол. Вторая, довольная собой, поставила перед пришлой девчонкой миску с кашей, а потом с удовольствием наблюдала, как еда исчезает. Все-таки, теперь под ее крышей находилось целых два тощих существа, которых сам Золотой Дракон велел откормить.
Водка, запах которой нос резанул, привела кмета в более миролюбивое расположение духа. Тем не менее, условия выставил. А  Ласке оставалось лишь пожать плечами - она все равно не собиралась оставаться здесь до прихода снегов. Потому что вместе с ними придет зима, а зимой путешествуют только сумасшедшие северяне. Разумные зерриканки же находят себе уютное логово для впадения в спячку. В смысле, какой-нибудь большой город, где будут хорошие таверны и много богатеев. Может еще  и нехитрая работенка для отвода глаз.
После обеда Сона благополучно свалила на улицу, где дождь уже закончиться успел, оставляя после себя лужи да грязь. Отчасти для того, чтобы не припахали к домашним делам. Отчасти - изучить деревню, ее жителей... а заодно поузнавать про людей пропавших. Все-таки, ей еще по дорогам этим ходить и столкнуться с гадостью какой-нибудь очень уж не хотелось - не важно, тварь то будет или слишком уж резвые разбойники. Учитывая странное поведение медальона, тварь все-таки вероятнее. К тому же, за это дельце еще и заплатить могли, а это уж точно лишним бы при сложившихся обстоятельствах не было. Ну и пусть не наемник Ласка, так все равно ни один уважающий себя наемник в этой заднице мира не окажется.
Людей немного было - все в работе, к приближающейся зиме готовились. Но от ребятни поузнавала, что в деревне за последний месяц три девушки пропало. Вряд ли они ночью по пьяни заплутали. И вряд ли решили сбежать все разом в столь короткий срок. Наводку дети еще дали на дом, семье одной из пропавших принадлежащий. Все-таки, недооценивают маленьких разбойников - они часто больше взрослых знают. И куда охотнее делятся, вне зависимости от того, эльф перед ними, человек, гном или еще погань какая-нибудь.
Сона даже к дому сходила, но тот выглядел столь уныло и одиноко, что зайти не решилась. Да и темнело уже со всеми этими расспросами. Так что, стащив пару яблок из двора, направилась она к хозяевам гостеприимным. С ужином все-таки милостиво помогла, травки на печи повертела, с Олли поиграла с куклой. В общем, вечер прошел - мирнее некуда.

Ночью не спалось. Сжавшись комочком под одеялом, Ласка дом рассматривала, то и дело сползая взглядом на также бодрствующего парнишку, пока тот не решил комнату покинуть. Обождав несколько секунд, Ласка поднялась и бесшумно к двери направилась. Ее появления и исчезновения из снимаемых комнат даже Вильхем не замечал - или вид успешно делал, - так что вряд ли неказистый паренек засечь сможет. В сенях сначала в окно выглянула, сама не показываясь. Томаса на пороге широком заметила, оглянулась назад, плотно ли дверь в саму избу прикрыта. Вздохнула, на улицу вышла, за спиной паренька оказываясь. Шаг - и ножик, что в рукаве прятался, приставила к его шее, тем не менее, кожи не касаясь. Ибо, хоть убей, не помнила, различают ли твари разные прикосновения серебра.
- Не советую дергаться, мальчик. У меня оружие серебряное, неприятно будет. Поэтому предлагаю не вихлять и сразу признаться - кто же ты.

Отредактировано Ласка (2019-02-13 18:18:08)

Ласка вся обратилась в слух. Она привычна была к работе в темноте, различала сглаженные очертания предметов, но все равно не старалась сейчас полагаться на зрение, ведь в этом мраке, подаренном ночью, оно часто обманывает. Слушать – надежнее. Не проснулись ли домчацы, не раздается ли шаткая пьяная походка какого-нибудь крестьянина, вышедшего опорожнить мочевой пузырь и заодно, возможно, свалиться в канаву.  Но вроде все было тихо. Даже паренек молчит, и это начинает напрягать. Ласка поудобнее перехватила ножичек, все-так же не касаясь чужой кожи. А если бросится? Ну, то есть лезть с оружием на неизвестно какую тварь – это была далеко не самая лучшая идея, которая пришла в голову полукровке. Возможно, она надеялась на то, что мальчишка на самом деле является человеком, а медальон трясется по какой-нибудь совершенно другой причине. В конце концов, она ведь даже не особо вдавалась в подробности украденного украшения. Ну, дрожит, если монстры рядом. Может помимо этого у него еще десяток самых разнообразных поводов для дергания. Ну, там, о присутствии девственниц предупреждает – заодно и слухи про то, что ведьмаки девок портят, объяснило бы.
Стоять на сыром пороге было холодно. Она то без сапог, босая. Радует, что хоть рубаху со штанами перед сном не снимала. Не то чтобы стесняясь посторонних, просто понимая как к тому семья отнесется. Да и теплее в одежде было. Голос Томаса заставил ее и саму слегка вздрогнуть, но вот видеть этого паренек, к счастью, не мог. Конечно, если у него нет глаз на затылке. Но это бы уже заметили – если не кмет с супругой, то уж их дочурка то точно. Почувствовав давление на нож, отвела его в сторону, так и не пряча в рукав просто на всякий случай. С оружием было как-то поспокойнее, даже несмотря на то, что вреда нечеловеку от обычной стали не будет никакого. А вот сесть – не села. Будут ей еще всякие указывать. Так и стояла, глядя на повернувшего голову паренька, сверху вниз, наслаждаясь этой редкой возможностью.
Предположение паренька о связи с ведьмаками вызвало у Ласки легкий смешок – задел он воспоминания свежие и даже не самые поганые. Скорее приятные, веселые, из тех, что ценить надо было, охранять как зеницу ока и делиться с новыми знакомыми в тавернах, будучи не слишком пьяной. А вот уже слова про луну резанули неприятно. Это уже из других историй, болезненных, жгучих, закопанных где-то в глубине сознания, чтобы случайно не всплыли.
Все-таки оборотень.
Нет, ну серьезно? Этот невысокий и тощий паренек – существо, которое может небольшую деревню за ночь вырезать? Золотой дракон, кажется, опять решил посмеяться. Почему-то у него, в последнее время, было слишком уж извращенное чувство юмора. Ласка вдохнула ночной воздух, пропитанный скотиной, сыростью, мокрой шерстью и прочими запахами, настолько сильно въедающимися в стены домов, что и после смерти последнего жителя на протяжении еще этак десятка лет будут встречать случайных путников.
- Давай по порядку. Для начала, выдохни. Не ведьмачка я. Там кандидатам обязательное условие выставляют – испортить как минимум пяток девок за полгода. А мне портить девок не с руки – нечем, понимаешь ли, - легко бросила Сона, моргая и все-таки пряча ножик. Холод становился все более ощутим, и зерриканка понимала, что если простоит так еще хотя бы несколько минут, то обязательно сляжет с болезней. А нельзя. – А к тому, что во-вторых, мы вернемся, когда я оденусь. Подожди минуту, - и, не дожидаясь ответа, девчонка скрылась обратно в доме.
Даже в темноте Ласка довольно быстро нашла свою сумку с вещами, достала из нее куртку, тут же закутываясь в нее. Еще флягу захватила с кровью дракона – лучшее средство против болезней. Сапоги уже натягивала на ходу, выскакивая из дома. Боялась, что паренек сбежит. Ан нет, стоит как миленький.
- Отлично. Пошли, - коротко бросила Ласка, спускаясь с крыльца, да глянула на паренька выжидательно. Тот, после недолгой заминки, последовал за ней. – Ладно, вернемся к нашим баранам, - продолжила Сона уже на ходу, направляясь вглубь деревни. – Сдавать я тебя не собираюсь. И не потому, что мне не поверят. Просто если бы ты хотел тут перебить всех, ты бы мог уже это сделать. Сомневаюсь, что в деревне есть серебро. Или мужчины, которые смогут продержаться против оборотня больше минуты, - Ласка видела, как волколак разрывал и опытных воинов за несколько секунд. Конечно, он был уже взрослым, и опытным, а тут… волчонок. Но все равно клыки то есть. – Поэтому, теперь не думаю, что в пропажах ты виноват. Но тогда остается вопрос… кто?

Отредактировано Ласка (2019-02-15 00:42:09)

Привычная к ночным прогулкам, Ласка шла легко и беззаботно. Она даже не обращала внимания на то, что под сапогами изредка хлюпает грязь еще не просохшей дороги, выдавая перемещение девчонки. Изредка голову поднимала, надеясь все-таки увидеть звезды на ночном небе, затянутом облаками. Звезд не было - драконам было совершенно не интересно, что творится на земле в этот тягучий, словно капля меда, вечер. Ну и черт с ними, без драконов переживем. А все-таки под взглядами древних ящеров, добровольно ушедших на небо, как-то уютнее было. Сразу казалось, что куда бы не занесло Предназначение - там все равно будет дом.
- Ну, вдруг видел что, пока до деревни добирался. Или чуял, - пожала плечами Ласка, запуская пальцы в волосы, чуть растрепав их. Достала из кармана флягу, сделала глоток огненной жидкости, которая на прощание оставляла послевкусие пряностей. Иногда еще фруктов, но она дороже была, потому девчонка чаще обычную Кровь дракона закупала. Зато неизменно настоящую - могла от подделки отличить, да и вряд ли какой шутник додумался бы подсунуть пусть даже такой мелкой, но все-таки зерриканке фальшивку. Рот рукавом утирая, предложила флягу пареньку, но тот отказался. Зато ей больше достанется. - Точно не зверь. Животным плевать, мужик или баба перед ним - если оголодал, так все сожрать попытается. Да и следы они прятать не умеют, наткнулся бы кто на место убийства.
Ночной ветер, пусть даже сырой и прогорклый, опьянял похлеще восточного алкоголя. Только не было в этом опьянении никакого веселья и легкости - лишь неприятный осадок воспоминаний, что пытались вылезти из-за запертой двери, скреблись в нее, оставляя глубокие царапины. Ласка в ответ лишь улыбалась, то и дело поглядывая на очертания паренька, плетущегося рядом с ней. Чужие шаги она заслышала позже Томаса - едва ли не в тот момент, когда он уже настойчиво дергал вниз, заставляя пригнуться. Мужчины пока что шли по траве, приглушавшей их шаги. Ласка в темноту вглядывалась, но не видела почти ничего. Разве что мелькал то и дела где-то то один, то другой силуэт, выдавая себя слишком порывистым движением.
- Ага, а мы тогда кто? - усмехнулась девчонка, прошептав это едва слышно. Стоило на месте замереть, так ветер сразу отчетливее стал, показал свое присутствие более явственно, начал загонять крошечные ледяные иголочки в участки обнаженной кожи. И потому даже не сопротивлялась, когда паренек ее притянул поближе, в одеяло захватывая. Наоборот, прижалась, подрагивая слегка. Теперь уже, как бандиты околицу преодолели, различила их очертания, но вот таких подробностей, что оборотню доступны были, не видела.
- Как что? Следить, - спустя несколько секунд раздумий, уверенно заявила Ласка едва слышным шепотом. Высовываться и играть в героев сейчас было даже вредно, ведь тогда сложнее будет узнать, где логово этих воришек. А узнать то Ласка очень хотела. Во-первых, спасет кого - так заплатить могут. Во-вторых, как и всякий вор, она не любила конкурентов, даже если специфика у них разная. А в-третьих, не любила, когда людей воруют. Особенно беззащитных девушек.
Через несколько минут мужчины вновь показались на улице. Один из них тащил на плече какой-то сверток. Когда мимо проходили, Сона почувствовала запах, слишком резкий по сравнению с привычными ароматами деревни. Судя по всему, какое-то зелье, ей неизвестное. Зато нотки некоторых травок различить она смогла - очень уж часто сталкивалась с ними в жизни. Эти растения использовали для различных дурманящих и усыпляющих отваров. Когда тьма сомкнулась за спинами незнакомцев, Ласка шепнула пареньку:
- Скажи, как только они отойдут футов на шестьдесят, - паренек понятливым оказался. Дождавшись сигнала, после секундной заминки Ласка нехотя выскользнула из теплого одеяла. - Одеяло здесь оставь. И иди вперед, за ними. Ногу от земли сильно не отрывай, старайся скользить. И ступай больше на внешнюю сторону стопы. Я следом, - краткий инструктаж по тому, как красться надо. Сама даже не задумывалась о собственных шагах, давно уже натренировалась ходить без лишних звуков. Сейчас уже сложнее было заставить себя шуметь при походке.

Даже юный оборотень вряд ли мог бы расслышать воровку, ступавшую за ним. Не раздавался ее бойкий голосок, не хлюпали сапоги, даже дыхание и стук сердца, казалось, растворились в этой ночной тишине, окутавшей все своим мягким покрывалом. Ласка, наконец-то, находилась в своей стихии. Различить разбойников она уже не могла – ни по звуку, ни по силуэтам, зато тощий Томас вырисовывался перед ней со всей возможной четкостью неясной тени, коей становились все предметы в подобный час. Он, вероятно, хотел сбежать. Но двигался вперед, словно невидимый поводок связал его с будущей добычей крепкими узами. Или, может быть, с крадущейся за ним рыжеволосой девчонкой, которая в жизни не смогла бы найти его ночью в этом лесу, решись он все-таки оставить ее в одиночестве.
Поля сменились лесом. Здесь – проще. Трава шелестит не только от чужих ног, но и от прикосновений шкодника-ветра. Где-то пробежал какой-то мелкий зверь – мышь или белка, а может быть куница какая-нибудь… Вдалеке видится отблеск костра. Они подходят еще немного ближе перед тем, как Томас замирает на долю секунды, после отходит за дерево, затаившись у него. Ласка рядом. Он может видеть ее, но, главное, может чуять – запах сырости, что осел на одежде зерриканки, запах трав и спирта, покрывающий ее кожу, запах песка, навеки впитавшийся в рыжие волосы. Она высовывается из-за дерева – совсем чуть-чуть, чтобы одним глазком взглянуть на происходящее в лагере. Отмечает других людей, лошадей, убранные в телегу вещи. Судя по всему, они собираются уходить, и уже утром найти по следам их будет невозможно. Очередная семья лишится близкого человека. Очередная девушка - а сейчас Ласка могла разглядеть, что жертвой похищения стала девушка, - свободы или, может быть даже жизни. Никто не знал, куда исчезают пропавшие. Ласка могла лишь додумать это, исходя из собственного опыта. Самое лучшее – в услужение кому-нибудь. Все-таки рабы стоят довольно дорого для того, чтобы раскидываться ими налево и направо. Хотя Ласка ведь даже не знала, есть ли на севере рабство. О нем не говорили, но это не значило совершенно ничего. Еще могли продать в бордель. Особенно если девушка красивая. Далеко не все кметки отличались той стойкостью и выдержкой, которая могла бы позволить им противостоять принуждению со стороны окружающих… От этой мысли Ласку передернуло. В темноте раздался голос Томаса, и его тонкие пальцы сомкнулись на руке полукровки, сжавшей зубы настолько сильно, что на ее и без того остром резком личике сильнее очертились скулы. Но раньше, чем волколак успел увести зерриканку, или чем Ласка успела совершить какую-нибудь глупость, которая бы выдала их обоих, сзади раздался шум. Засады на деревьях Сона уж никак не ожидала. То есть, кто в своем уме решится хрен знает сколько времени сидеть на мокрых деревьях в ожидании неизвестно чего? Первый удар достался Томасу, мгновенно погружая его в еще большую темноту, чем царила на улице. Второй разбойник перехватил Ласку, также огрев ее чем-то тяжелым по голове. Достаточно сильно, для того, чтобы раздался звон стекла – бутылка разбилась о рыжую макушку полукровки, которая осела в руки высокого и поджарого мужчины.
Очнулась девчонка достаточно быстро. Все-таки, она слишком часто получала по голове, чтобы привыкнуть к этому. А еще ее облили ледяной водой, которая обожгла лицо, попала в рот, заставляя отфыркиваться. Голова наверняка была разбита – девчонка буквально чувствовала, как ее постепенно, капля за каплей, покидает драгоценная кровь. В смысле, для нее драгоценная, не для окружающих. Ласка попыталась поднять руку, ощупать макушку, но этому действию помешали веревки, на которые она не сразу обратила внимания. Зато как только это произошло, Ласка сразу же почувствовала насколько сильно все-таки путы впиваются в смуглую кожу. Выматерилась сначала на зерриканском, потом на эльфийском. Только после этого села ровно. Рядом ровно таким же способом будили связанного Томаса. В свете костра его лицо казалось еще более худым. Не нужно было втягивать его в это дело. О том, что самой тоже лучше бы было в него не лезть, Ласка как-то не задумывалась. Ну, в смысле, ей то уже в любом случае поздно, а у мальчика его не слишком счастливая жизнь все еще впереди. Мог бы научиться себя контролировать когда-нибудь, стать нормальным оборотнем. А теперь, возможно, помрет. Или станет игрушкой в доме какого-нибудь чародея – они же любят всякие странные вещицы.
К Ласке подошел один из мужчин, наклонился, дернул ее за подбородок на себя, заставляя повернуть голову. Захотелось еще раз выматеритьс, снабдив свою речь парочкой дополнительных зерриканских ругательств, которые даже в неприличном обществе не принято было произносить. И не только зерриканских. В эту секунду Ласка готова была выдать весь свой богатый запас, но ограничилась лишь несколькими словами.
- Привет, Вайрас. Как твоя печень? – улыбка мужчины говорила, что его печень пребывает в добром здравии. Впрочем, другие части тела тоже. Очень жаль. Это могло значить лишь то, что широкоплечий темноволосый Резак попрощался со своей жизнью у подножия Махакамских гор, а не на какой-нибудь шлюхе, как всегда мечтал.
- Не представляешь, сколько времени я этого ждал, - прошипел мужчина, глаза которого поблескивали, не предвещая ничего хорошего. – Ну что, девчонка, нашла себе нового защитника? – он кивнул в сторону Томаса. – Сначала безрукий, теперь заморыш… Что, никто не клюнул больше?
- Стоп, мы что, пришли сюда поговорить о моей личной жизни? А выпивка будет? Я без выпивки не готова, – невинно заморгала Ласка, нагло ухмыляясь. Вряд ли ее слова задели разбойника сильно. А вот выражение лица, лишенное даже намека на страх, очень неплохо выводило из себя. Настолько, что он даже замахнулся для того, чтобы отвесить девчонке звонкую пощечину. Но рука Вайраса была перехвачена кем-то из его сообщников.
- Даже не думай портить товар, - шикнул на него мужчина.
- Я и не собирался.
- Да, я помню, как ты с той рыжей обошелся. К девке - не подходи. За зерриканку нам в любом борделе дадут столько, что ты в жизни расплатиться не сможешь.
- Я посмотрю, ничего не меняется на этом свете. Ты снова кому-то подставляешь свою задницу, - меланхалично отозвалась Ласка на это сообщение. Ну а что, как будто ее уже в бордель продать не пытались. Пытались и не раз. Да вот только она все еще шляется по самым злачным местам абсолютно добровольно, а не по чьей-то указке.
- А с парнем то что делать будем? - поинтересовался еще один мужчина, который как раз осматривал Томаса.

Отредактировано Ласка (2019-02-17 13:04:58)

Если вы когда-нибудь видели злость зерриканки и выжили после этого – вам несказанно повезло. Не зря этих женщин нанимают в качестве воинов столь же охотно, как и мужчин – если не чаще. Ведь их эмоции – это не слабость, а сила, подобная магическому огню, что подвластен лишь великим чародеям. Конечно, они не способны собственной волей сжигать города и менять погоду, они не могут уничтожать армии взмахом руки… но оружие, которое они сжимают в руках, в сотню раз смертоноснее самого опасного урагана. Их слова жалят подобно укусам ядовитых змей, а огонь, бушующий в глазах, сковывает тела противников парализующим страхом.
Только вот Ласка никогда не была зерриканкой. Разбавленная, дрянная кровь. Слишком горячая и слишком слабая. Она шипит, как могла бы шипеть любая другая маленькая девочка. Она пытается пнуть Вайраса по руке, сжимающей клинок, пользуясь тем, что ее ноги не связанны. Она бьется в путах, лишь сильнее затягивая веревки на собственном теле, и рычит о том, чтобы он не смел трогать этого мальчишку.
- Хочешь отомстить, Вайрас, так мсти мне. Или ты готов нападать только на тех, кто еще не может тебя по яйцам пнуть? А может боишься очередного «капитана», на которого насрешь при первой же возможности? – в речь Ласки вплетались зерриканские слова, причудливые и мелодичные в своей странной резкости. За всеми этими метаниями она изгибала связанные за спиной руки, пытаясь пальцами подцепить кончик ножа, спрятанный в рукаве. Еще немного, еще совсем чуть-чуть. Самыми кончиками удается коснуться рукоятки, но снова та скользит под подушечками, не желая поддаваться порывистым прикосновениям. Ветер теребит рыжие волосы, словно пытаясь успокоить разбушевавшуюся полуэльфку. Словно шепчет ей: «Смирись. Ты все равно ни на что не способна. Да и кто тебе этот парнишка?». Совершенно никто. И поэтому сегодня особенно сильно не хочется смотреть на его кровь.
Слишком поздно Ласка замечает то, что паренек за спиной мужчины, странно извивается в своих путах. У нее нет времени думать. Рукоять ножа наконец-то поддается ее пальцам, скользит вниз, позволяя сжать ее. Девчонка изгибает кисть, грозя вывихнуть ее, поддевает лезвием веревку, разрезая ее в тот же миг, когда Вайрас оборачивается на изменившегося Томаса. Будь на месте зерриканки кто-либо другой, так страх сковал бы его, не давая мыслить разумно. Но Ласка не боится. Не потому что она храбра, глупа или безумна. Просто сейчас она видит перед собой не Томаса. Она видит другого волка, огромного, опасного и… и невероятно родного. Ее сердце пропускает несколько ударов – достаточно для того, чтобы оборотень обратил внимание на более громких врагов. И хотелось бы поверить, что сейчас он уничтожит злодеев, придет в себя и все будет хорошо. Все будет как раньше.
Только вот иллюзия, в которой так хочется задержаться, не может длиться вечно. Хотя бы потому, что инстинкт самосохранения буквально орет на ухо о том, что оставаться на поляне рядом с неизвестным оборотнем – очень-очень плохая идея. Намного хуже, чем любой сумасшедший план, воплощенный Лаской в ее жизни, которая, к слову, будет очень короткой, если она не уберется. Однако, бежать тоже было нельзя. «Никогда не убегай от зверя, он все равно быстрее. И не смотри ему в глаза. Будь спокойна, не делай резких движений. Волки редко нападают на людей, только от безвыходности» - зазвучали в ее голове слова, несколько лет назад напоминавшие молитву. Когда-то Ласка шептала их, точно также стоя перед незнакомым оборотнем. Сейчас – не шептала. Сейчас она с трудом выбиралась из воспоминаний, подобных зыбучим пескам. Шаг, шаг, рывок и становится почти легче. Ветка ближайшего дерева слишком высоко находится над землей, с ростом Ласки не допрыгнуть. У нее нет времени на попытки, которые могут закончиться неудачей. Спрятав свой ножик обратно в рукав, она подбирает кинжал и втыкает его в кору, надавливает ботинком, стараясь загнать как можно глубже. С подобной опорой уже можно подпрыгнуть, ухватиться за одну из ветвей. К тому моменту Томас уже успевает закончить со своей трапезой.
Вильхем рассказывал ей про оборотней. Достаточно для того, чтобы знать: эти создания одержимы не едой. Их манит кровь. Смерть. Возможность разорвать добычу. И насытившийся юный волколак будет продолжать охоту.
Ласка оседлала ветку, затем поднялась на ней в полный рост. Здесь уже дерево начинало больше разветвляться и лезть дальше девушке было намного проще. Понятия не имея, когда нужно будет прекратить, Сона все выше и выше поднималась над поляной, пока листва наконец-то не укрыла ее от посторонних взглядов. Однако, запах железа все равно продолжал преследовать, режа ноздри. И бороться с ним могло лишь одно. Достав из-за пазухи флягу, девушка сделала глоток спирта. Сейчас ей оставалось лишь надеяться, что молодой волколак еще не слишком разумен и силен для того, чтобы забраться наверх.
А где-то в стороне раздался шум - пробежал олень, подошедший достаточно близко к поляне, чтобы почувствовать запах хищника.

Отредактировано Ласка (2019-02-19 10:12:57)