Конец октября. Холодно.
Черт возьми, как же холодно.
Землю припорошил едва заметный снежок, его было еще слишком мало, чтобы все вокруг побелело. Снежные кристаллики пыли просто кружились в воздухе с порывами ледяного северного ветра, ощущавшегося в королевствах Хенгфорской лиги, — самых северных из всех, — раньше всего. И несмотря на то, что город Тридам был самым южным городом из всех, это не спасало от холода.
"Еще немного подзаработаю и смогу убраться отсюда к чертям собачьим куда-нибудь в Цинтру". — Согревая дыханием свои замерзщие пальцы и маленькие ручки своей крохотной дочурки, Марта шла от подруги по ночным закоулкам к той дыре, что звала своим домом. Это было для нее обычным делом, ведь она работала вечерами и ночами, согревая своим теплом совершенно чужих ей мужчин. Она не умела читать и писать, вообще мало что умела в этой жизни, но была молода и красива. И, пожалуй, единственным хорошим моментом и последствием в ее нынешней жизни был этот малыш. Да, на грани бедности и в долгах, сев на шею добросердечной подруги, которая сейчас и держала у себя малышку, в то время пока мать работала, но Марте безумно хотелось любви, и любви не той, что происходит между мужчиной и женщиной за закрытыми дверьми, — от такой любви ее уже давно тошнило, равно как и от мужчин, которые довели ее до сегодняшнего положения, уж шлюхой она стала не от любви скакать по членам, — ей хотелось любви беззаветной, ощущать себя нужной, необходимой, единственной.  Иначе бы она скорее всего повесилась, а нужно было держаться.
— Еще немного, и мама заберет тебя из этого гадюшника. Мы убежим от Бастьена и забудем все как страшный сон. — Шептала она целуя холодный нос младенца, шепча на ходу о своих мечтах, повторяя это уже не в первый раз едва ли не как молитву богам в которых не верила. Ведь если боги позволили остаться обманутой и брошенной, то зачем они такие нужны вообще? И для дочери она не желала подобной судьбы, поэтому нужно было бежать. Еще немного денег скопить бы... и прощай холодный Тридам и вся эта грязь. Ребенок не только спасал ей жизнь, он еще оказался двигателем и причиной менять жизнь, каких поискать. — А может быть, просто вернемся домой. Хотя вряд ли нам там будут рады.
Малышка раскапризничалась на руках и мать поспешила ее успокоить. Малышка понимала своим внутренним чутьем гораздо больше непутевой матери. Она чувствовала опасность, а женщина была поглощена совершенно не тем, чем необходимо, потеряв бдительность. Она была уже почти на пороге своего дома. Марта начала понимать что случилось, когда плач ребенка, прервался гулким дыханием и вкрадчивым рычанием. Злая собака? Слишком громко для пса. Марте стоило бы бежать скорее, да захлопнуть дверь, но она повернулась, совсем не понимая что делает, и то что она увидела вызвало в ней ужас.
Когда темные глаза Марты столкнулись с полыхающим льдом голубых, огромных, нечеловеческих, женщина побелела от ужаса. Огромное черное косматое чудовище спрыгнуло с крыши дома в тупике переулка бедного квартала. Огромное, косматое, мать твою, чудовище! Оно просто разорвет ее и малышку и мокрого места не останется.
Она оступилась.
"Нет..." — прошептали побелевшие губы. Она была в ужасе, она даже не понимала куда бежать и где скрыться, потому что дверь открыть не успеет.
— ААААААААААААА! — Разделся вопль ужаса, прокатившийся по сонным улицам тихого ночного города.
Голодный зверь бросился на нее, видя в ней и ее дочери легкую добычу. Волколак не лез на стражников, патруль которых спокойно прошел тут минуту назад, он выбрал себе другую жертву, зная что та слаба и далеко не убедит. В лучшем случае просто бросит ребенка, а нет, так только сытнее.
— Помогите! Чудовище!
Младенец залился плачем. Вопли и плач заглушило рычание. Марта уже не кричала. Она была мертва и ее тело разрывала на части голодная тварь. Мать накрыла собой ребенка,  пытаясь защитить свое чадо от чудовищного волка. Возможно, это все было бесполезно и ненадолго, если не насытившись или отреагировав на плач ребенка, волколак займется малышом, или же малышка просто замерзнет на улице. Хотя несколько минут жизни для ребенка Марта выиграла бесспорно. Волколак был слишком голоден, чтобы покуситься на более мелкую добычу, а кровавый туман сознания заставил забыть об осторожности.