Смотри в глаза прозрачные,
Смотри в глаза бездонные,
Водой холодной полные.

Йеннифэр любила устроить свою жизнь так, чтобы она была похожа на праздник. Скорее даже, предпочитала. Ибо как только жизнь перестает быть праздником, моментально назревают проблемы. А проблемы не любит никто.
И хотя появление белоголового ведьмака предвещало в жизни чародейки одни неудобства, на деле оказалось всё в точности да наоборот. Каждый день рядом с Геральтом приравнивался, как минимум, к Мидинваэрну. В очень удачные дни - к Беллтэйну. Сегодня, пожалуй, можно было отнести к последнему.
Геральт совершенно точно уловил её настроение. После столь насыщенной ночи и не менее приятного пробуждения, самое последнее, что хотелось Йен - это выходить куда-то и делать что-то. Её хрустальный мир, включавший в себя Геральта, постель и мягкое зимнее солнце, полностью устраивал чародейку. Однако, просто так сдаваться она не хотела. Ни себе, ни Волку.
- Нельзя, Геральт, я дала обещание... - Ладони женщины уперлись в плечи ведьмака сразу после терпкого поцелуя. Она и правда выглядела несчастной, виноватой и даже немного напуганной. Прекрасно знала, что это кольнёт Геральта в нужном месте его загадочной души. Йен подалась вперёд, пряча лицо и касаясь горячими губами столь же горячей ведьмачьей кожи. С самого первого их столь близкого знакомства, она не могла отделаться от ощущения, что касается яда. Да, желанного. Да, самого сладкого на свете. Но яда.
- А нарушать обещание нельзя. Тем более, данные друзьям. - Голос её всё ещё звучал виновато, однако пальцы уже действовали вопреки словам. Она обняла мужчину, скользнув пальцами вниз от плечей по позвоночнику, вызывая волну мурашек. Подушечки пальцев уже совсем привычно скользили по бугоркам шрамов, а ведьма наслаждалась этими прикосновениями. И улыбалась.
Йеннефэр как-то мягко и почти незаметно, оказалась ещё ближе. Прильнула к ведьмаку, касаясь и хрупкими плечами, и упругой грудью, заставляя Геральта волноваться чуть больше. Одну ногу чародейка бесстыдно закинула мужчине на бедро, притягивая его ещё ближе.
- Но я совершенно не против опоздать... - Прозвучал её глубокий голос над самым ухом. Тон совершенно изменился. Из невинной лани, Йен вновь преобразилась в коварную чародейку, одним тембром голоса, обещавшую и блаженство, и жестокие муки в одном флаконе по цене двух. И не давая Волку опомниться, Йенна запустила пальцы в его белые волосы и запечатлела поцелуй на губах, ещё терпче, чем предыдущий.

Йеннифэр и правда была рада видеть Штурке. Помимо того, что он был её клиентом и должником, Винтронт являлся ещё и весьма приятным мужчиной, общество которого для Йен было, безусловно, приятно. И чародейка считала купца не другом, но хорошим приятелем. Потому и приветственные объятия были столь крепкими и почти искренне радушными.
Чародейка послушно проследовала вслед за хозяином в дом, об руку с Геральтом. А сняв с себя, подбитый мехом плащ, произвела именно тот эффект, который планировала.
Мстительно надеясь на то, что ссадины на спине ведьмака пусть поноют подольше, Йеннифэр с настроением не столько радушным, сколько коварным избрала наряд. И предстала перед Волком уже в плаще. Потому теперь с тем же мстительным удовольствием ловила на себе восхищенный взгляд не только Штурке, но и отчасти Геральта. А дело было всего лишь в платье с длинным рукавом, иссиня-черного цвета. Скромное и строгое. Из-под тяжелой тёмной ткани юбки выглядывал второй серебряный слой, по лифу была витиеватая вышивка серебряной нитью. Всё бы ничего, кроме того, что платье полностью оголяло ключицы и имело весьма нецеломудренный вырез. Бархотка только добавляла контраста с свободным пространством молочной кожи. На удивленный взгляд ведьмака Йеннифэр и бровью не повела.
Чародейка уселась за столом аккурат напротив хозяина. Дом был довольно большим, но все равно казался пустым. Все эти гобелены, приятные излишества, лишь добавляли гнетущего впечатления. Не чувствовалось здесь присутствия женской руки. Не даром говорят, что в доме где нет женщины, нет и уюта.
- Ты почти не изменился с тех пор. - Улыбнулась Йенна, пригубив вина. Что, конечно, была неправда. Изменился, да ещё как. Окладистая борода и едва заметная паутинка седина не сбавляла Винтроту годов.
- Лучше не бывает, - Отвечала чародейка, отщипывая тонкими пальцами немного сыра. В отличии от ведьмака, её грыз не голод, а любопытство. - Если и была бестия, то теперь точно нет, так что местные кумушки останутся без сплетен.
Бестией, слух о которой действительно разошёлся по округе, оказалась обыкновенная кладбищенская баба. Крику о ней, конечно, было больше чем самой работы. Геральт справился с ней даже быстрее, чем сам предполагал. Чародейка скользнула взглядом по белоголовому, наткнулась на взгляд дикий и знакомый. Они поняли друг друга без слов. Но первой решилась заговорить Йен.
- Винтронт... - Узкая ладонь с длинными пальцами коснулась руки купца, заставив того вздрогнуть. - Что случилось с Анной? - Можно было не обладать выдающимися способностями, чтобы понять - случилось что-то нехорошее.

— Она умерла.
Тишина, повисшая в комнате была звенящей и крайне неуютной. Что какой-то чародейке и какому-то ведьмаку до горя людского? Уж сколько они перевидали на своем пути такого и чего похуже. Но было. Когда соприкасаешься с горем, то невольно становишься вовлеченным. Когда ты слышишь, что на войне умер солдат, ты не придаешь этому значения. Это же война. Когда ты видишь убивающуюся горем мать погибшего солдата, ты готов сделать всё, чтобы такого больше никогда не повторилось.
Сердце чародейки заныло неприятно. Чего Йен, конечно же, показывать не хотела. Вместо этого она больно пнула ведьмака коленкой, когда тот отхлебнул из своего кубка. Боялась, что он еще ляпнет чего, но Геральт благоразумно промолчал. И на том спасибо.
- Я думала это просто сплетни кумушек... - Покачала головой Йеннифэр, слушая рассказ купца. Не прислушалась к досужем разговорам, потому что самой было не досуг. Да и, откровенно говоря, не было у нее такой привычки. Ни лихоманка, ни дух-диавол её не интересовали.
Когда Штурке закончил свой рассказ, чародейка была сама бледнее мела. От всего этого неприятно скреблись кошки на сердце. Конечно, она не была виновата в том, что произошло с женой Винтронта. Но виновата в том, что не доглядела чудовище в этих местах. Почему то, Йен было ужасно жаль этого приятного мужчину с таким открытым сердцем. Чародейка потерла пальцы, они казались ей маслянистыми.. Грязными. Сама она казалась грязной.
- За этот год ещё кто-то пропадал? - Нарушила повисшее молчание Йен. Купец взглянул на неё как на безумную. Видно было, как он хотел сначала ответить чародейке грубостью, но, видимо, сдержался, вспомнив, кто перед ним. Вертикальная складка залегла меж его бровей.
- Я слышал что-то про дочь мельника и ещё одну девушку, кажется из приезжего цирка... - Медленно проговорил Штурке, вспоминая. Пожал плечами. Йен взглянула на Геральта, поймала его взгляд. - Но кто его знает, дух их утащил, али сами утопли. Или вообще сбежали куда с заезжим прынцом.
Чем больше купец говорил, тем раздраженне звучал его голос. Йеннифэр вновь поймала его руку, сжала пальцы, заставляя посмотреть в свои глаза.
- Послушай, Винтронт... Мы не сможем вернуть Анну, но быть может, сможем найти то, что её убило. - Она смотрела в глаза мужчины и видела там только глубокую печаль, ничего больше. - Поможешь нам? - Чародейка помедлила немного и добавила: - Будем считать, что так ты расплатишься со своим долгом.

А Йен верила. Конечно, критично воспринимала слова Винтронта, но не была столь категорична, как Геральт. Она верила, потому что не была охотником на чудовищ с головокружительным стажем. Её работа больше заключалась в приворотных зельях, да в придворных интригах. Сложно было даже представить себе Йеннифэр из Венгерберга с чистыми белоснежными плечами в длинном платье стоимостью с дом в Вызиме, бегающую по курганам. И уж конечно она редко выслушивала истории о гулях, что утянули соседа, пока тот бегал к дочке мельника, или о том, как бабу утащила лихомань. Поэтому Йен верила.
Геральт не отказал, не стал сопротивляться и артачиться, хотя мог бы. Чародейка испытала искренний прилив благодарности, мазнула Волка взглядом фиалковых глаз. Даже дыхание перехватило от того, какой он сейчас суровый и серьезный. Женщина почувствовала, что на неё наступают мысли о сегодняшнем утре и прошедшей ночи, но она поспешила их отогнать, как неподходящие к моменту.
Отведя взгляд от Волка, Йен наткнулась на строгий, даже колючий взгляд Штурке. Стоило ли приводить этого выродка в мой дом? Не слишком ли многого он просит? Можно ли ему доверять? Кивок. Короткий и ёмкий. Вместо ответа на тысячу не заданных вопросов. "Разве я обманывала тебя Винтронт?"
Он колеблется всего секунду. Колкий взгляд внезапно становится растерянным, скользит по карминовым губам, белым плечам и перекидывается на ведьмака. Торговец сдался.

Неожиданно Йеннифэр держалась позади всей процессии. Первым в комнату вошел Штурке, потом Геральт и лишь после - чародейка. Страшно сказать, но в вопросе расследования она полностью доверяла ведьмаку. Она бы никогда не сказала этого вслух, но Йен понимала, что от Геральта гораздо больше проку, чем от нее. На какой-то миг между тем, как дверь в покои Анны распахнулась полностью и следующим вздохом, Йеннифэр вообще пожелала всё возложить на сильные, широкие плечи Волка, который обязательно справится. Не мог не. А самой просто ждать его. Просто гладить по сильным, но уставшим плечам, хвалить, подбадривать, любить. Чтобы этого было достаточно...
Тряхнув копной смоляных волос, Йеннифэр вошла в комнату, оглядываясь. Она, как женщина, замечала типично женские мелочи: гребень на столике у зеркала, будто бы хозяйка минутой ранее отложила его; засушенный букет цветов, который походил на остов выброшенного на берег диковинного животного... За всем этим чародейка не сразу заметила чучело. Точнее, совсем не заметила, пока Геральт не обратил на него внимание. Обернулась и непритворно ахнула.
- Винтронт! - В голосе её сквозило что-то смешанное с восторгом и испугом. Женщина подошла, коснулась продолговатой морды. Шерсть животного была будто шёлк на ощупь. - Я с места не сдвинусь, пока ты не расскажешь откуда он у тебя. - Йен повернула голову к Геральту. Не знай ведьмак чародейку так хорошо, он бы принял искры в её глазах за смех. Но нет, Волк слишком хорошо знал Йен, чтобы точно сказать - это шок, восторг и... желание заполучить предмет восхищения. - Я думала они вымерли столетия назад.

Йеннифэр слушала россказни Винтронта сначала удивленно. После эмоции на ее лице сменились на вежливый интерес. Маску за которой скрывалось истинное отношение ведьмы к этому события. Гроза, Дикая Охота... Странно, что такой уважаемый и обрзованный, для своего круга, человек, как Винтронт, пересказывает рассказы кумушек на пригорке. А уж единорог, подошедший к женщине, которая уж давно, коль была жената на Штурке, не являлась девственницей... Яснее ясного было лишь то, что этот рассказ был придуман для того, чтобы впечатлить и без того пораженных красотой единорога гостей. И со временем легенда обретала всё больше деталей и тонкостей, в виде Дикой Охоты, плачущей Анны и всего прочего.
Йеннифэр отвернулась от хозяина, чтобы вновь коснутся продолговатой белоснежной морды. Краем глаза замечая, что он, пожалуй, единственная вещь в комнате, которая не была покрыта пылью. С тенью досады и печали о том, что ей не суждено когда-либо в живую увидеть столь прекрасное творение природы...
- Конечно... - Чуть запоздало ответила Йен, медленно поворачиваясь к Геральту. - Быть может я тоже смогу помочь? - Но этот вопрос не требовал какого-либо ответа. Мысль пришла в голову чародейки стремительно. Тряхнув копной темных волос, Йенна подошла к зеркалу, кончиками пальцев коснулся гребня, бус. Застыла рядом с зеркалом, вглядываясь в потускневшее отражение. Но и так и не нашла там того, что искала. Обернулась к Штурке.
- Есть у тебя ещё что-то, что могло принадлежать Анне? Кроме того, что находится в этой комнате. - Все вещи здесь были покрыты не только пылью времени. Сложно было даже прочувствовать сквозь них хозяйку. Будто она прикасалась к ним так давно, что успело вымереть не одно поколение. Как сквозь потускневшее зеркало, Йен не смогла рассмотреть своего отражения, так и от контакта с вещами Анны не улавливала её присутствия. Это было странно.
Купец будто нехотя потянулся к кошелю у пояса. Развязав тугие тесемки, достал из глубины кусочек ткани, бережно сложенный вчетверо. Поколебавшись секунду, Винтронт подошел и протянул Йен ткань, которая на поверку оказалась носовым платком. Как только женщина взяла ее в руки, по телу побежала дрожь.
- Спасибо, - тихо произнесла чародейка, пряча платок в рукав платья.

Выходили они с ведьмаком из дома купца вместе. Отказались от лошадей, предпочтя совершить пешую прогулку до реки. Как только они отошли достаточно далеко от поместья, чародейка вытащила из рукава платок, встряхнув его. Как она и думала, на нем оказались бурые пятна высохшей крови.
- Как я и думала. - Она показала платок, Геральту. На лице её читалось беспокойство и озабоченность. - Не знаю, на столько ли сильно Винтронт любил свою жену, как желает это показать...

- И зачем же ты тогда предложил идти к реке? - Дернула недовольно головой Йен. Черные кудри тяжело качнулись, фиалковый взгляд впился в белоголового. - Может стоило искать в доме?
"Может стоило вовсе не искать?" - Йеннифэр встретилась взглядом с Волком, выдержав его тяжелый змеиный взгляд. Выигрывая в этой маленькой баталии. Как, впрочем, и всегда. Хотя изнутри её начали грызть мерзкие червячки сомнения, будто опарыши прогнивший труп. Зачем они вообще в это ввязались? Не могла что ли просто сочувственно покивать, ласково улыбнуться, выпить своего вина и отправиться обратно в гостиницу в теплые объятия ведьмака?
Чародейка повела плечами. На улице было зябко, под ногами рассыпался снег, заставляя маленькую стопу, затянутую в сапог ступать совсем нетвердо. В лицо дохнул холодный ветер.
- Думаю, что Штурке недоговаривает чего-то. - Произнесла женщина, крепко сжимая в ладони платок. - Он торгаш, а значит - из той породы людей, что врёт искренне и почти неосознанно. - Платок вновь исчез в рукаве платья, а чародейка спрятала руки в рукавах плаща, подбитого нежным горностаевым мехом. Бледные пальцы под тонкой кожей перчаток мерзли быстрее всех. - С другой стороны, будь он виновен в пропаже жены, позволил бы он нам лезть в это? Зачем ему это?
Дорога наконец перестала петлять среди редких деревьев и стала спускаться к реке. Еще издалека показалась мельница. Среди белого полотна снега, серое здание величественно возвышалось над оцепеневшей во льдах рекой. Вблизи здание казалось совсем заброшенным - плотно закрытые ставни, запорошенная снегом тропинка, остатки плюща на стенах. Однако на двери висел тяжелый амбарный замок, означавшее, что хозяин у мельницы все-таки есть.
Йеннифэр вышла вперед, обгоняя ведьмака. Медленно спустилась к самому льду, оставляя за собой следы на нетронутой целине снега, будто диковинный зверь. Черная, как зимняя ночь, она казалась темным провалом среди великолепной белизны. Женщина привалилась плечом к стене, выдыхая облачко пара. На улице становилось морозно, а солнце уже давно перевалило за зенит и теперь ласкало красноватыми лучами кромку льда.
- Геральт, как тут красиво...

Sie kommen zu euch in der Nacht
Dämonen Geister schwarze Feen
Sie kriechen aus dem Kellerschacht
Und werden unter euer Bettzeug sehen

Прорицание никогда не было сильной стороной Йеннифэр. Донельзя амбициозная магичка в первые годы учебы в Аретузе ещё как-то пыталась вылезти вон из кожи и прыгнуть выше головы, да только на выходе не получалось ничего кроме нервных срывов и лопнувших сосудов. Только после долгого и неприятного для самолюбия Йен разговора с Тиссаей, юная чародейка переключилась на то, что действительно заслуживало её внимания.
Однако, в пик своей силы, в те самые особенные дни - дни солнцестояния, и Йеннифэр могла по-настоящему видеть. Предсказывать, предугадывать, видеть прошлое и будущее с пугающей ясностью.
Чародейка и сама толком не поняла, что произошло. Она четко слышала тяжелые шаги ведьмака по насту, видела, как он присел рядом с водой, пытаясь почувствовать хоть что-то... И в это мгновение время будто остановилось. Лёд на реке с сухим треском начал расходиться и уходить вниз по течению, вода забурлила. Йен услышала крик, натужный, хрипловатый уже давно сорванным голосом. И только самым краешком глаза успела заметить как молодая женщина, подбирая юбки, проваливаясь по лодыжки в грязь и ил, изрезанная тонкими листьями осоки, бежала. Точнее, пыталась убежать от чего-то или от кого-то. На какое-то мгновение женщина остановилась, оглядываясь. Йеннифэр поймала её взгляд - бездонный, полный черного удушливого испуга. Взгляд, обращенный к мельнице.
Чародейка моргнула, на секунду забывая как дышать. И ведение исчезло. Её всё также окружал белоснежный покров, на реке все также стоял лёд, а рядом всё также был Геральт.
Йеннифэр сделала нетвердый, но быстрый шаг к ведьмаку, хватая того за руку и крепко-крепко сжимая. Лишь тогда чародейка смогла вздохнуть полной грудью, обжигая легкие морозным воздухом. Слова мужчины доходили до нее медленно, будто издалека.
- Должен знать. - Хрипло и глухо ответила Йен. В голове судорожно мелькали мысли, словно мотыльки у огня. Ведение это было? Чьи-то чужие воспоминания? Магия места?
Чародейка нехотя отпустила руку ведьмака, боясь потерять в нем опору, спасительный якорь. Но не меньше боялась показать свою слабость. Её немного качнуло, но Йеннифэр сделала вид, что оступилась. Развернулась и решительно направилась ко входу в мельницу. Глаза на Геральта она так и не подняла.
- Сначала осмотримся, - неразборчиво произнесла женщина, уже разбираясь с замком. Тот капризно скрипнул и открылся сам собою. Если присмотреться, то дужка его слегка оплавилась от приложенных усилий. Чародейка, вкладывая в это максимум усилий, потянула тяжелую дверь на себя. На нее дохнуло спертым затхлым воздухом.
Не совсем понятно, что именно Йеннифэр собиралась там найти, но она чувствовала прямо-таки острую необходимость оказаться внутри. И присесть. Присесть и перевести дух было бы тоже неплохо.

Она не возражала. Позади, так позади. Тем более что вот рядом со входом стояли какие-то бочки. Йеннифэр присела на одну, чтобы перевести дух.
Воздух внутри был нехороший, затхлый. Оно и не удивительно. Кому нужна была мельница зимой. Сезон стараются закончить загодя, перемолоть всё, чтобы быть готовым к суровой зиме. Но было здесь и что-то еще. Чародейка как не пыталась, так и не смогла вздохнуть достаточно глубоко, чтобы ей хватило воздуха. Решив, что это постэффект от ведения, Йен встала. Пройдет само.
Женщина торопливо последовала за ведьмаком. Оставаться одной ей почему-то совсем не хотелось. Позади широкой спины Волка ей было гораздо уютнее. Однако про уют в данном месте и говорить было нечего. Чародейка также аккуратно ступала по полу, глядя как после Геральта остаются следы. Какой же мельник так неаккуратно обращается со своим хозяйством? Вон в том углу, видимо, стояли мешки. На полу были отчетливо видны следы, как что-то тяжелое волокли к выходу. Наверху грелись вороны, которые перезимовывали на сухой и относительно теплой мельнице.
Но чем дальше они заходили, тем хуже становилось. С каждым шагом Йен чувствовала, как голова её тяжелеет, потом появился легкий звон, а потом и вовсе начала раскалываться. Чародейка схватилась за виски, скрипнула зубами. Это становилось невыносимым.
- Геральт, я не могу... - Но фразу она так и не закончила, чувствуя что-то неладное в застывшей перед ней напряженной спине ведьмака. Преодолевая нечеловеческую боль, чародейка подошла к белоголовому, чтобы тоже заглянуть в емкость, но увидеть бездну.
Одной рукой Йеннифэр вцепилась в плечо Геральта, а второй закрыла себе рот рукой, чтобы не закричать. Боль и тошнота подкатили одновременно, накрывая чародейку неприятной волной. Женщина неуверенно развернулась и, покачнувшись, поспешила к выходу. В ушах звенело, тело становилось ватным, ноги не держали, а в глазах темнело.
Оказавшись снаружи, Йен бухнулась на колени, судорожно вздыхая. Непослушными пальцами стянула с себя перчатки, откидывая их в сторону, зачерпнула трясущимися руками снег, окунаясь в холодную белизну лицом, смывая с себя кровь и слезы. Только сейчас темная пелена спала с глаз. И теперь чародейка наконец смогла думать.
Конечно, был ряд зелий, в которых требовалась человеческая костяная мука. И даже парочка обрядов, среди запрещенной некромантии... Но кто и что мог делать здесь? Казалось сама земля пропиталась магией. Место было намолено, не удивительно, что ей пришли ведения, а сосуды не выдержали.
- Анна сбежала от него. - Хрипло произнесла чародейка, спиной чувствуя как вышел ведьмак. Слышала она всё ещё плохо, в ушах тихо звенело. - Я видела, как она бежала отсюда со всех ног, как оглядывалась и глаза её были полны страха... - Пальцы от холода немели, Йен так и не смогла подняться, сидела, упершись руками о землю. - Анна сбежала. - Повторила чародейка, стирая тыльной стороной ладони горячую кровь из-под носа.
- Я убью его. - Йеннифэр подняла взгляд на Белого Волка. В фиалковых глазах плескалась черная непроницаемая ненависть. - Найду и заставлю страдать. Зверь.

Ведьмаку не понадобилось ни лишнего слова, ни взгляда. В его прикосновениях было столько тепла и заботы, столько... правильного. Она не думая прижалась к нему, неожиданно для самой себя всхлипнув, не в силах сдержать слезы. Только рядом с Геральтом ей хотелось чувствовать себя слабой и беспомощной, только с ним на могла себе это позволить. И была за это безмерно благодарна, хоть и никогда не произносила слов благодарности.
Слабо и не очень убедительно возразив против такого способа перемещения, Йеннифэр подчинилась, обнимая ведьмака за шею, кажется, закрываясь в себе.

Во время разговора с корчмарем Йен тоже отсутствовала, просто пустым взглядом наблюдая за тем, как суетиться Геральт. На краю сознания подумывая о том, что ей это нравится. Но на самом деле её не оставляли мысли об увиденном на мельнице. Она как ребенок с кубиками пыталась то так, то эдак приладить новые знания к образу Штурке, к услышанной сегодня истории. Мог ли быть купец хоть как-то связан с этим или он просто жертва обстоятельств?
Вернулась к осознанности Йенна только когда они с Геральтом оказались наедине в выделенной трактирщиком комнате. В нос ударил теплый запах еды и жженого дерева. Фиалковые глаза заблестели в тон будто бы тоже проснувшейся от дремы звезды. Женщина стянула с себя куртку, пожалев о том, что платье нельзя сменить. Впрочем, чародейка обошлась коротким заклинанием, после которого подол стал совершенно сухим. Настало время сапогов. Их советница короля уже стягивала сидя перед камином. Тонкая кожа была мокрой и холодной, но посушить их Йен предпочла традиционным способом.
Она и правда мазнула по нему недобрым взглядом фиалковых глаз. Но никак не высказалась по этому поводу, делая скидку на то что Геральт совершил практически героический поступок, превратив Йенну из ледышки обратно в человека. Ну и потому что сам же быстро поправился.
- Запрещено, ты прав. - Она зябко повела оголенными плечами, оглядываясь в поисках чего-то, чем можно было утеплиться. Так ничего и не найдя, чародейка обняла себя руками. - А ещё появляются талантливые самоучки, отыскавшие фолиант другой, чтобы повторить неповторимое.
Чародейка с благодарным кивком приняла кружку, обнимая ту ладонями. До дурноты хорошо пахло корицей, гвоздикой и шафраном. Она зажмурился, вдыхая приятный запах.
- Не знаю, Геральт, ты ведь лучше разбираешься в чудовищах... - Острый взгляд уколом иглы коснулся ведьмака и тут же отступил. Йен сделала глоток. - Не знаю и зачем ему жертвы. Почему магия сосредоточена лишь в одном месте? С такой силой он мог всю округу превратить в прах ради развлечения. Это очень-очень серьезно. - Взгляд вдруг из колкого превратился в строгий. - Мы не можем дать ему уйти, ты понимаешь?
В этот миг в дверь постучали. Чародейка, сидевшая к двери спиной, вздрогнула, роняя кружку с горячей настойкой, вскакивая и чертыхаясь. Платье снова было мокрым.
- Мастер ведьмак? - В двери появилась голова давешнего корчмаря. - Простите, что беспокою, милсдарь, но там мужичок пришел, уж очень просится с Вами потолковать. Говорит, дело какое-то есть. Важное. - Светлые глаза мужчины остановились на чародейке, которая щелчком пальцев высушила свое платье и теперь водила ладонями по бедрам, залечивая ожоги. Выглядело это... интересно. - Может чего покушать изволите? Там пирог с визигой свежий. И эта... - Больше предлогов, чтобы остаться корчмарь не нашел, просто с жадным любопытством глядел на телодвижения брюнетки.

Когда ноги наконец были в порядке, Йеннифэр упала обратно в кресло. Стоило признать, что были в этом маленьком инциденте свои плюсы - чародейка наконец согрелась от всех этих физических и магических упражнений.
Услышав про пирог, Йен поморщилась. Гадость редкостная. Да и голодна особо не была, желудок ещё благоговейно молчал после приятного обеда у Штурке. Впрочем, после новых знаний, он казался не таким уж приятным.
- Это было бы странно. - Пожала плечами женщина, впрочем, допуская и такое развитие событий. Судьба порой преподносит интересные сюрпризы. - Мы с пирогом и вином будем ждать тебя. - Мягко улыбнулась Йен, протягивая ноги к огню.
Впрочем долго в спокойствии она просидеть не смогла. Мысли об увиденном и услышанном терзали её, невидимыми крючками цепляясь за потаенные струны души. Не говоря уже о бюрократическом вопросе в отношении Капитула. По идее, она должна была немедленно донести на этого загадочного некроманта. Однако, пока она свяжется с кем-то, того и след простынет. Нет, совершенно однозначно, что они с Геральтом должны разобраться в этом сами. Сильная чародейка в тандеме с легендарным ведьмаком уж как-нибудь сдюжат с каким-то деревенским некромантом-самоучкой.
Йеннифэр вскочила со своего места и принялась вышагивать по комнате, тихо ступая голыми ступнями по грязному полу. Исключительный случай, чародейку это не волновало. Мысли потекли в совсем уж другом направлении, но все еще вокруг того же предмета.
На что можно было расходовать такое количество силы, полученной из жертвоприношений? В деревне должны были происходить совсем невообразимое, например, из лесу выходить единороги... Что бы она сама, будь у неё в руках эта Сила, сделала с нею? Вечная молодость? Возрождение из мертвых? Кровавая месть? Йен криво усмехнулась, припоминая Ринду. Нет, это были не её методы. А то самое заветное желание, о котором она молилась богам, ради которого работала сутками в своей лаборатории... Что же, магия мертвых здесь не поможет.
Размышления чародейки прервал шум и возня в коридоре. Йенна уже было хотела выглянуть из комнаты, как в дверь или в стену рядом с дверью врезалось что-то тяжелое. Послышалось поскуливание и хриплое дыхание. Женщина, почти взявшаяся за ручку, отпрянула от двери. Тут же послышался окрик ведьмака.
Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что за дверью творится что-то не очень хорошее. Бегло оглядевшись по сторонам, Йен быстро нашла искомое - мечи Геральта, бережно прислоненные к камину. Поколебавшись секунду, какой же все таки взять, советница короля остановила свой выбор на серебряном. В конце концов, человека можно проткнуть любым.
Распахнулась дверь, и на пороге эффектно появилась чародейка. Босая, немного растрепанная, с мечом в одном руке, еще в этом платье, которое, конечно, мало подходило для битв с волколаками. Богиня Смерти, не иначе.
- Геральт! - Она окрикнула ведьмака, бросая тому меч в ножнах. - Задержи его. - Коротко скомандовала советница короля, вытягивая перед собой руки. Она начала что-то бормотать себе под нос, при этом быстро-быстро перебирая тонкими пальцами, будто бы плела что-то. Медальон на её шее немного подрагивал.
Но оборотень был совсем не дурак, Белый Волк совершенно не зря подметил ум в карих глазах. Поняв, что тягаться с вооруженным ведьмаком - дело плевое, волоколак переключил свое внимание на безоружную чародейку, занятую заклинанием. Еще раз для порядка клацнув зубами в сторону ведьмака, чудовище развернулось и стремительно преодолело то расстояние, которое было между ним и черно-белой ведьмой.
Йен резко вскинула руки вперед, накидывая магическую сеть, за доли секунды до того, как волколак повалил бы её с ног, поймав того в полете. Чудовище тяжело рухнуло на пол, полностью обездвиженное. Искрящаяся сиреневым сеть придавила его к полу неподъемным грузом. Все что мог оборотень - это скулить и скалиться. Даже обернуться обратно в человека без разрешения не мог.
Чародейка, переводя дух, подняла взгляд на ведьмака. Позади на лестнице застыл корчмарь, крепко вцепившийся в вино и тарелку с пирогом.

Кто про что, а ведьмак про деньги. Йен сделала вид, что не заметила этот пассаж про тараканов, но мысленно возвела гореочи к небу. Ну или к ветхому потолку. Впрочем разбираться насчет крахоборства ведьмака сейчас было совсем не досуг.
Чародейка присела поближе к волколаку, одновременно с подошедшим Геральтом. Ей было чертовски интересно, что расскажет тот о цели своего появления. Хотя Йенна догадывалась, что это как-то связано с мельницей. Не самоубиваться же он об ведьмачий меч пришел.
Женщина хотела было открыть рот, чтобы задать пару интересующих её вопросов оборотню, но потом решила доверить это дело профессионалу. В конце концов, в деле с чудовищами у Геральта было несравнимо больше опыта. Так что всё, чем занималась Йен - это внимательно следила за разговором и сетью, чтобы та плотно удерживала попавшуюся в нее "рыбку".
Новость про хозяина оказалась хоть и предсказуемой, но достаточно интересной. Чародейка уже прикидывала, что именно сделает Геральт, чтобы выудить из волколака информацию о загадочном хозяине. Который, судя по всему, был и тем же загадочным некромантом.
- Хозяин значит... А ты кто, псина сторожевая? - Волколак зыркнул на чародейку недобрым глазом. Он храбрился, ругался, но на самом деле был по-настоящему испуган. А потому нес чушь, которую произносить не стоило.
Советница короля и вовсе не поняла, что произошло. Она заметила только раскаленную полоску металла, амулет затерялся где-то спереди в жесткой шерсти волка. Йеннифэр резко встала, отпрянула, но слишком поздно. Кровь, соленая и горячая, хлынула под её босые ноги. Подол длинного платья вмиг потяжелел.
Злым взмахом одной руки, чародейка сняла сеть с трупа. Взгляд, полный весенних гроз, был обращен на Геральта.
- Нет! - Огрызнулась она, разворачиваясь и широким жестом распахивая дверь комнаты и также громко ею хлопая. Когда ведьмак вернулся в комнату, Йен судорожно натягивала на себя сапоги. На полу за ней оставались кровавые следы.
- Ты идиот, Геральт! Почему ты не сорвал с него амулет сразу?! - Конечно, проще всего в их неудачи было обвинить мужчину. Что она, в общем, и сделала. Справившись с наконец-то с сапогами, чародейка поднялась, глядя на ведьмака. - Мы уходим отсюда, сейчас же. Это не обсуждается. - В гневе советница короля была непоколебима и уперта. Как только в ее голосе начинала звенеть сталь, спорить с ней не имело никакого смысла. Иначе можно было присоединиться к трупу у двери.
Ведьма вышла на середину комнаты, сделала широкий жест рукой. Перед ней открылся тёмный провал портала. Ещё раз обернувшись на ведьмака, Йенна тряхнула копной смоляных волос и сделала шаг в тёмную неизвестность.
На выходе из портала их ждал дом чародейки. Который встретил путешественников почти что родным уютом, легко отдающий запахом сирени и крыжовника. И все бы хорошо, если в гостиной, куда выходил портал, за маленьким столиком не сидел Штурке. Чародейка даже остановилась на полпути, забывая что за ней сейчас будет выходить ведьмак.
- Винтронт? - Купец, который прибывал то ли в полудреме, то ли в глубокой задумчивости, вздрогнул, поднимая воспаленный взгляд на советницу короля.
- Здравствуй, Йеннифэр... - Тихо и как-то очень печально произнес он. Солнце уже закатывалось за местные пейзажи, теплыми рассеянными лучами касаясь уютного интерьера. В углах комнаты залегли неестественно вытянутые тени. Штурке неосознанно потянулся к куску меха, что покоился на его шее, в желании его поправить. Но кусок меха внезапно ожил и недовольно заурчал, сам сжимаясь в плотное кольцо вокруг шеи купца.
- А вот и наши гости. - От стены отделилась тень, становясь вполне осязаемой, превращаясь в человека в балахоне. По подол и рукавам светились рунные знаки. Чародейка напряглась, словно натянутая струна, на долю секунду быстрее, чем ее медальон задрожал.

Йеннифэр поморщилась, при словах чародея о Совете. Но, вопреки его словам, женская память её не подвела.
Кажется, некромант, а это был он, сомнений никаких, не был настроен на открытое противостояние. Или пытался всеми силами это показать. По крайней мере, с Геральтом они вели почти светский разговор. Но Йен не была расположена к дружеским беседам. Не способствовала этому ни её крайне поганый настрой, ни ситуация в которую они все дружно... вляпались, ни бледное и перепуганное лицо Штурке. Он храбрился. Ещё как. Но одно дело, когда ты бодаешься с упертым торгашом или узколобым кметом, а другое дело - когда ты стал пешкой в небольшой стычке чародеев. Сил, которым ты не можешь противостоять.
- Как же, помню... - Протянула черно-белая ведьма. Обращая внимание чародея на себя снова. Лицо его даже прояснилось. - Помнится, было у тебя презабавное прозвище...
- Да-да? - Некромант заинтересовался словами Йеннифэр. Даже присел на любезно отодвинутое кресло. Лицо его выражало крайнюю заинтересованность.
- Блоха. - Небрежно бросил Йен, делая небрежный жест рукой. - Ты был ужасно надоедливый. А ещё... - Она внимательно следила за тем, как меняется чародей в лице, хотя и делала вид, что рассказывает какую-то крайне презабавную историю. - Из-за этого. - Йенна свела перед глазами большой и указательный палец на минимальное расстояние между ними. - Ну, ты понимаешь...
Зеленеющий от злости некромант наконец-то вскочил, чудом не путаясь в своём шутовском балахоне.
- Брехня! - Он сделал шаг вперед в гневе вскидывая руку, тыча пальцем в чародейку, в каком-то обвинительном жесте. - Я был уважаемым членом чародейского сообщества!
Йенна делала вид, что рядом не сидит Штурке, бледный как снег, а за спиной не стоит ведьмак, готовый в любое мгновение выхватить свой смертоносный меч.
- Мне так говорили. - Она пожала плечами, скрещивая на груди руки. Создавалось впечатление, что Йен пересказывала последние сплетни своей подружке Трисс.- Одна миловидная чернулечка рассказывала, что она, мол, даже предлагала тебе свою помощь, но...
- Заткнись! - От гнева некромант даже задохнулся своими словами. Он больше шипел, чем говорил. - Заткнись, сучье отродье, или я оторву твоему дружку голову!
Винтронт в панике вцепился в мех у себя на шее, урча, живая шкурка плотнее прижалась к шее человека.
- Что ты хочешь? - Быстро произнесла Йенна. - Отпусти его и мы поговорим.
- Нет! Время разговоров кончилось. - Темные глаза некроманта лихорадочно блеснули. - Хочешь чтобы я отпустил твоего дружка-торгоша? Прикажи своему псу снять оружие.
Чародейка думала недолго, заглянув через плечо, она посмотрела на ведьмака. Одними губами произнесла "Прошу". Лишь когда сталь и серебро звякнули об пол, некромант, до того стоявший, словно статуя в часовне, ожил. Сделал небрежный пас рукой, и мечи со звоном отлетели подальше к стене.
- Теперь ты. - И снова нелепый обвинительный жест в сторону черно-белой чародейки. - Иди сюда. Без фокусов. Ты уже видела, как легко отделяется голова от тела.
Самым тяжелым был первый шаг. Поднять ногу и сделать шаг навстречу этому сумасшедшему, переполненному чужой, взятой взамен силой. Борясь с желанием сотворить "фокус", Йеннифэр в несколько небольших шагов дошла до чародея. Остановилась в шаге от него.
- На колени. - Мужчина сложил руки на груди, вскидывая подбородок.
- Что? - Йен показалось, что она ослышалась, у нее даже голос сел. Она смотрела на Хэмсворта со смесью удивления и непонимания.
- Я сказал, на колени. - Медленно повторил некромант, указывая своим длинным узловатым пальцем на безупречной красоты деревянный паркет. - Ты будешь просить у меня прощения и молить пощадить тебя и твоих... друзей. - Последнее слово чародей произнес с приличной долей яда.
Со спины казалось, что Йеннифэр превратилась в мрамор. Она даже не дышала. Будто бы и не слышала этих слов. На самом же деле, взвешивала. Гордость и чужую жизнь. И спустя долгое, почти бесконечное мгновение, опустилась на колени. Сделала успокаивающий жест ладонью, зная, как Геральт может отреагировать, предостерегая того от ошибки.
- Ну. - На лице Хэмсворта читалось торжество и ликование. Восторг, вперемешку с удовольствием. - Я жду, Йеннифэр. Всемогущая Йеннифэр, советница короля Демавенда...
Но договорить все свои титулы Йен ему не дала. Быстро, почти недоступному для человека движением, чародейка вскинула правую руку вперед. Фиолетовая плеть послушно обвила тонкую шею некроманта, закрываясь смертоносной петлей. Чародей захрипел, давясь словами. А Йеннифэр уже вставала, наматывая свой кнут на запястье.
- Твой друг умрет... - Некромант попытался коснуться плети на шее, но лишь обжег пальцы.
- Ты конченый идиот, если думал, что я, Йеннифэр из Венгерберга, не знаю, как действует Кот Шрёдинегера. Он разомкнется как только ты умрешь. - Зло, почти с надрывом произнесла чародейка. А вот некромант наоборот заткнулся, глядя огромными перепуганными глазами на женщину. - Ты думал, убивая этих людей, женщин и детей, что тебе ничего за это не будет? - Надрыва в голосе больше не было. Холодная... нет, ледяная, убийственная жестокость, сталь лучшей выделки. - Сначала я отрежу твой поганый язык и скормлю его псам Винтронта, потом уши, по-одному. А потом - твой блошиный хер. Запихну его в твою глотку, чтобы посмотреть как ты давишься соплями, слезами и кровью. И когда ты решишь, что хуже уже не будет, то тобой займется ведьмак. Он будет снимать с тебя кожу. И не так, как делают это с охотничьими трофеями, а медленно, кусочек за кусочком. И, поверь мне, я, всемогущая Йеннифэр, позабочусь о том, чтобы ты остался жив максимально долго... - В гостиной повеяло холодом, будто бы открыли разом всем окна.
Йен замолчала, переводя дыхание и заглядывая в темные глаза чародея. Заставляя его заглянуть в бездну. В ту бездну, что она увидела сегодня на мельнице. Миниатюрная молния жгла ей ладонь и пальцы, но она не чувствовала этого. Лишь страх, что поселился в самодовольном некроманте. Но ей этого было мало.

Да, она могла сделать это менее пафосно. Но не хотела. Склонная к театральным эффектам, Йенна любила побеждать красиво. Шумно. С большим преимуществом. А ещё Хэмсворт её очень разозлил. Сцена на мельнице на столько поразила чародейку, видавшую всякого, что упустить это из внимания она ну никак не могла.
Ещё одно движение рукой, и сияющая плеть затянулась ещё туже на тощей бледной шее. Маг было снова потянулся к петле, но вовремя вспомнил, что может остаться без пальцев. Хотя, если выбирать между головой и пальцами, кто знает, что будет предпочтительней.
- Ты пожалеешь... - С трудом прохрипел некромант, так что чародейка не сразу разобрала слов. - Пожалеешь, что не послушалась...
Йеннифэр улыбнулась мягко и снисходительно. Безосновательная бравада чародея откровенно веселила её. Советница короля Демавенда редко рассыпалась на угрозы, но уж если открыла рот, чтобы их произнести, не сомневайтесь, выполнит обещанное с точностью махакамского ювелира.
Ответить она не успела.
Хэмсворт взмахнул руками, руны на его нелепом балахоне вспыхнули пламенем. Плеть в руках неожиданно перестала быть податливым инструментом и превратилась в дикого зверя, что неожиданно кусает хозяина за руку. Тело чародейки пронзила острая боль, так что Йенна закричала. Её невозможно было локализовать, она будто бы накрыла тяжелым душным одеялом и не давала взмахнуть.
А некромант торжествовал, производя пасс рукой. Чародейка догадалась о том, что произойдет в следующую секунду, для этого у нее было достаточно опыта. Но не успела ничего поделать, для этого у нее было слишком много боли. Мир вспыхнул белым, новое копье боли пронзило её в живот. Йен согнулась напополам, давясь собственным криком... А в следующий миг всё исчезло.

Она неудачно приземлилась на что-то достаточно твердое, чтобы вновь застонать от боли. Йеннифэр свернулась калачиком, мечтая потерять сознание от боли, но не могла. Ей понадобилось некоторое время, чтобы восстановить дыхание, не расплакаться от обиды, боли и несправедливости и открыть глаза. Ведьма медленно коснулась рукой бока, пытаясь понять, это сильный ушиб или сломанное ребро.
- Йен! - "Боги!" Чародейка была готова расплакаться снова, но теперь уже от счастье. Слышать голос Геральта среди этого кромешного ада было сродни целительному эликсиру. Поддержка бы ей сейчас точно не помешала. Перевернувшись на спину и получив ещё немного боли, чародейка с трудом, держась за стену, встала.
- Геральт... - Голос её был осипшим от крика. Да и сама она выглядела после всех их приключений, не самым лучшим образом. Платье и волосы были перепачканы в серовато-белой муке, кое-где порвано. Удивительно крепкий подол, уже испачканный в крови вурдалака, мешался. - Ты в порядке?
Из-за пыли и темени ведьмак виделся ей расплывчатым пятном света. Блестели кошачьи глаза. Ладонью Йенна придерживала бок. Вдох-выдох... чародейка послала небольшой импульс в ладонь, снимая боль. Тратить силы на заживление раны, было недальновидным расточительством.
- Мы что, опять на мельнице? - Дышать стало полегче, чародейка наконец отделилась от стены. Её вновь бросила в дрожь, что лучше всяких ответов ведьмака говорило о том, где они. - Надо выбираться отсюда, я долго этого не вынесу. - Виски будто стиснули стальные обручи.

В какое-то, достаточно короткое, мгновение Йен пожалела о своем излишнем любопытстве и желании выспросить у Штурке про его жену. Спокойно бы отобедали и отправились восвояси, нет, любопытному носу чародейки обязательно нужно было сунуться в чужие дела. Получите, милочка. Всё что просили.
Она обернулась за мгновение до того, как портал раскрылся и Геральт вновь отлетел к стене. Кажется, ведьмак не досчитается нескольких целых костей. Впрочем, это не страшно. Главное, чтобы голова крепко крепилась к шее. А эту ситуацию вот-вот грозился исправить некромант.
Чародейке и так было дурно, а от присутствия некроманта явно не стало лучше. Йеннифэр почувствовала, как тиски на висках сжались ещё сильнее. Её мутило, ноги были ватными, на глаза находила белесая пелена. Сила, царившая в жуткой мельница, была ей чужеродна, противна. Хотелось поскорее отсюда сбежать. И хотя она знала о некромантии в общих чертах, даже, чисто на теории, знала как применить эту силу себе на пользу, но как облегчить свое физическое состояние - ей никто не рассказывал.
Неожиданно для себя Йен поняла, что уже не стоит на земле, ноги её болтаются в воздухе, а шею будто бы сжала чья-то стальная перчатка. Женщина пыталась вздохнуть, но выходили только лишь судорожные хрипы. Перед глазами из темноты возникло лицо некроманта.
Ей почему-то совсем не было страшно. Тошно, дурно, больно - да. Внутри полыхали отголоски злости, но вот страха не было точно. Ровно до того момента, пока Хэмсворт не упомянул про Геральта. Вот тут, признаться, и пришел пресловутый страх. Пробежался холодком по спине, отозвался дрожью в руках, которые все пытались зацепиться за невидимую перчатку у шеи. Почему-то было не страшно просто не стать. Но оказалось очень страшно быть, но при этом знать, что не стало ведьмака.
Йеннифэр оскалилась, готовая уже выдать какую-то очередную мерзость в адрес бывшего коллеги. На ходу вспоминая все те уроки, что она когда-то слышала от Тиссаи о неживой силе. Энергии то тут было - хоть ложкой ешь, но если ты не умеешь её преобразовывать - грош ей цена. А собственных сил у Йенны осталось ничтожно мало.
И именно в момент этих творческих мук в спину Хэмсворта прилетела лопатка. Точнее, чародейка, конечно, не видела, что конкретно помешало некроманту выполнить задуманное. Просто почувствовала, как хватка его на короткое мгновение ослабла. Как в легкие поступает спасительный воздух.
Ей хватило ровно на то, чтобы зачерпнуть свои оставшиеся ресурсы и приложить лишь одно точное усилие.
В одно мгновение они вновь поменялись местами. Йеннифэр ощутила под ногами деревянный пол и вскинула руки вперед так быстро, как только могла. Невидимый стальной обруч сковал тонкую шею мужчины, он даже закричать не успел.
- Ты уже видел, как легко отделяется голова от тела... - Тихо, только так позволял осипший голос, произнесла Йен, ловя взгляд некроманта. В следующее мгновение чародейка сжала ладони в кулаки и сделала крутящие движение, будто сворачивала шею цыпленку. В эту же секунду голова Хэмсворта отделилась от тела, разбрызгивая вокруг артериальную кровь.
Когда ты видишь таракана у себя на кухне, ты не глумишься над ним, не даешь помучиться перед смертью и ощутить полную свою неправоту попадания к тебе на кухню. Ты просто давишь его, без лишних инсинуаций.
Тело тяжело завалилось назад, прежде чем голова, отделенная от оного, стукнулась об пол. Йен, откровенно близкая к обмороку, стояла на коленях, мутным взглядом наблюдая за тем, как растекается лужа крови, подбираясь к ней. Уже второй раз за этот бесконечный день. Руки и ноги дрожали, к горлу подкатывал ком.
Жернова медленно, со скрипом, остановились.