Две недели назад Йенна совершенно точно могла бы сказать, в какой грязи на этот раз валялся ведьмак, чтобы выполнить заказ. Но сейчас в этом совершенно не было надобности. Чародейка и так прекрасно знала куда и зачем ходил беловолосый. И ей было всё равно. Главное, что возвращался он к ней. А сегодня ей было плевать даже на то, что он был грязный, хотя обычно женщина не пускала ведьмака даже на порог спальни, отправляя в баню. Сегодня ей хотелось просто обнять его.
Если закрыть глаза на то, что Геральт - ведьмак, мутант, проклятый ублюдок, который живет ради того, чтобы убивать монстров; а она - чародейка, ведьма, сукина дочь, служащая тьме, а значит по определению от неё нельзя было ждать чего-то хорошего; то они были почти как нормальная пара. Утром ведьмак уходил, чтобы в очередной раз заняться заказом. А Йеннифэр оставалась дома, чтобы, ждать своего мужчину... Но долго эта иллюзия не могла продолжаться. Ведьма всё также не могла выйти из дома, но теперь обида на чародейку была гораздо глобальнее и серьёзнее. Им как можно скорее надо было выбираться из города.
Она с сожалением отстранилась, отпуская ведьмака. Вернулась вглубь комнаты, поморщившись при упоминания ипата. Такого вредного и упертого мужика ещё поискать надо было.
- Придумала. - Отозвалась Йенна, указывая пальцем на ширму, за которой пряталась бадья с водой. - Я боюсь, что у меня ещё есть кое-какие дела в Вызиме... - Чародейка подошла к столу, на котором лежала развернутая карта. Она сегодня долго рассматривала все переплетения дорог и рек, размышляя, возвращаться ли сейчас в Венгерберг или повременить.  - Предложила бы тебе портал, но ты же не согласишься? - Вопрос был скорее риторический. - Да и не восстановилась я до конца. Всё ещё. - Сейчас бы был очень кстати солтыций. Когда сила переливается в воздухе, так и просится в руки. Но до солнцестояния было ещё неблизко, а двигаться надо было уже сейчас.
- Если у тебя больше нет дел, то я бы отправилась прямо завтра. - Брюнетка обернулась, поглядывая на мужчину, который избавлялся от одежды. В её постели побывало множество мужчин, что уж тут греха таить. Но такое она встречала впервые. Геральт был будто бы выточен из камня каким-то затейливым художником, который хотел сделать совершенство, но не создавать слащавого идеала. Потому на бледной коже то тут, то там зияли белёсые шрамы самых причудливых форм. А на левом боку налился свежий синяк. Чародейка не удержалась и подошла к мужчине, касаясь холодными кончиками пальцев кровоподтёка. - Больно?

Она удивлённо взглянула на ведьмака, что перехватил её руку. Фиалковые глаза смотрели открыто, удивлённо и почти испуганно. Но Йеннифэр увидела взгляд кошачьих глаз, мутный, уставший, но... Чародейка почувствовала, как земля уходит у неё из-под ног, как она тонет, захлёбывается и сладко умирает в этих глазах, когда он смотрел на неё так. Она, взрослая, умудрённая опытом ведьма погибала от одного лишь взгляда нечеловеческих глаз. И могла только надеяться на небеса и богов, что больше не на кого и никогда ведьмак не будет смотреть также, как на неё. Рука её дрогнула, но она коснулась щеки мужчины. С лаской и пронзительной нежностью, чувствуя, как у неё сводит скулы и становится трудно дышать. Чародейке понадобилось время, чтобы вновь найти себя, вспомнить где они, и о чём идёт речь...
Из оцепенения её вывел голос Геральта. Короткий суховатый ответ, в котором было так много... всего. Девушка почувствовала его поцелуй на своём запястье, с трудом отняла руку. Сердце колотилось как бешеное. Она знала, что он врёт. От такой ссадины не могло быть не больно. Но она верила, что бывало и хуже. Ведьмак - не самая безопасная профессия. Однако, это не умаляло того факта, что сейчас ему больно. А когда выветрятся остатки эликсиров, будет ещё больней.
- Отчасти. - Йенна постаралась больше не встречаться с Геральтом взглядом. Отошла к комоду, пытаясь унять дрожь в руках. Мысленно ругая себя на чём свет стоит. Годами... нет, даже десятилетиями никто не мог найти тропу к её, казалось, ледяному сердцу. Но пришёл какой-то неизвестный, но нагловатый ведьмак, и забрал это сердце силой. И теперь чародейка не могла совладать сама с собой. - Меня никто не звал, конечно, но это ещё не значит, что я не должна туда приезжать.
Брюнетка повернула голову к мужчине, улыбнулась, сдувая с глаз непослушный чёрный локон. Фиалковые глаза хитро блеснули.
- Сходи в баню, а я пока сделаю примочку... - Чародейка вновь обернулась к комоду, тонкие пальцы пробежались по склянкам, выискивая нужную, раздался тихий стук баночек. - От твоей ссадины, которая совсем не болит. - Конечно, она могла залечить рану Геральта заклинанием или эликсиром, но Йен достаточно хорошо изучила организм ведьмака за эти две недели. Такое вмешательство в его организм, накаченный ведьмовскими эликсирами, могло быстрее навредить, чем излечить.

- Горячая... - Эхом отозвалась чародейка, в уходящую спину ведьмака. Она ещё долго слышала его тяжёлые, даже без сапогов, шаги, гулко разносящиеся по пустому дому. Йенна завороженно, не до конца, кажется, понимая, что происходит, смотрела на свои пальцы, бледные, дрожащие. Будто бы она долго стояла на холодном ветру. Это было похоже на наваждение, искусно наведённую иллюзию. Но не являлось ею. И это пугало.
Женщина сжала и разжала пальцы, тряхнула головой, сгоняя с себя оцепенение. Подхватила пару нужных ей баночек и занялась делом. Занятия чем-либо всегда помогали ей сосредоточиться, привести мысли в порядок и найти себя. Особенно в этом помогала любимая работа.

Свет тускло горел в коридорах дома, едва освещая путь. Но чародейке не нужны были ни эликсиры, ни магическое зрение, чтобы не натыкаться на углы и выступы. Она отлично ориентировалась в доме, хоть и жила здесь всего ничего. Её лёгкие шаги едва разгоняли ночную тишину, и шуршание ткани, кажется, создавало гораздо больше шума, чем её невесомые кошачьи шаги.
Йеннифэр возникла в проёме двери словно местное приведение. Бледная, в белой блузке и длинной чёрной юбке в пол, которая удлиняла её тонкий силуэт. В руках поднос с прозрачной бутылочкой и готовая повязка. Только блеск в фиалковых глазах выдавал в ней жизнь. Чародейка вообще была сегодня на удивление тиха. Брюнетка поставила поднос на комод возле входа. Сначала она хотела спросить, с каких это пор её должны смущать голые мужчины, но вовремя попридержала язык. Это был исключительный случай, когда Йен не хотелось провоцировать конфликт.
- Меня не стесняют ни голые мужчины... ни женщины, - Женщина весьма недвусмысленно улыбнулась, откидывая с лица локон черных волосы и проходя к бадье, в которой блаженствовал Геральт. При этом не отказывая себе в удовольствии лишний раз рассмотреть мужчину во всех подробностях и ничуть не смущаясь своего любопытства. Откровенно говоря, Йенна уже и подзабыла, как можно по-другому вести себя с мужчиной. Краснеть и отводить взгляд? Это было явно не про неё.
- Если только они не оказались в моём доме случайно. - Йеннифэр прошла за спину ведьмака. Аккуратно присела на колени позади бадьи, не боясь испачкать свою юбку, ткань которой стоила, наверное, как три таких дома. - Но ты же не один из этих безумцев? - Она вновь улыбнулась. Узкие ладони легли на голову мужчины. Ледяные кончики пальцев приятно холодили кожу. Йен с трудом удержалась, чтобы не коснуться губами белых волос. - Расслабься. - Тихо произнесла чародейка. Целительство не было сильной стороной Йеннифэр. Однако, кое-что ведьма в этом точно понимала. В данный момент она проверяла целостность всех внутренних органов ведьмака, но, кажется, всё было на месте и в порядке. Даже сердце, не смотря на устойчивый слух, что там должен быть булыжник. Пару мгновений ничего не происходило, но в какой-то момент Геральт мог почувствовать, как тяжесть из головы и тела уходит, а ум проясняется. Конечно, таким способом чародейка не могла полностью вывести из ведьмака эликсиры, но немного ускорить этот процесс и облегчить его была вполне в состоянии.

Отредактировано Йеннифэр (2017-04-24 15:37:17)

Как всегда после таких процедур очень хотелось помыть руки. Смыть всю вредную энергию, которую чародейка извлекала из ведьмака. Но Йен пока повременила с этим, оставаясь рядом с Геральтом. Она видела, как на мгновение на его лицо набежала тень. Можно было подумать, что это от боли и неприятных ощущений, что доставляла ему рана, но Йенна знала, что это не так. Видела краем глаза, как сжались его кулаки. И чародейка, словно искажённое отражение, напрягалась вслед за ведьмаком. Она не хотела читать его мысли, лезть в его голову, но догадывалась о чем он думает. В противоположность ей, Геральт по специфике своей профессии не привык ни к дорогим узким одеждам, ни к блаженству в горячей воде, ни к мягким перинам. Седло под голову, ледяная вода лесного ручья, тяжелые одежды варёной кожи. Кровь, грязь, зловония, запах Смерти. И теперь ведьмак чувствует себя, как пескарь, который не планировал становиться ухой.
И возможно это было причиной того, что чародейке и ведьмаку никогда не быть нормальной парой. Его будет тянуть в привычное для железного зада седло верной Плотвы, а её в сладкие объятия шёлка и свежих простыней.
Лицо Геральта на мгновение исказилось, возможно, даже, неосознанно. А у Йенны неприятно кольнуло где-то там, где должно быть сердце. Она смотрела на его неумелую улыбку, а внутри хотелось кричать и крушить ближайшие предметы. Кажется даже в фиалковых глазах мелькнула ярость, но женщина опустила глаза, быстро пряча взгляд. Потянулась, поцеловала мужчину в уголок губ. Нежно и невесомо.
- Только если этот голый мужчина в свою очередь не боится лишиться какой-нибудь части тела за испорченный наряд советницы могущественного монарха. – Йеннифэр тоже улыбнулась, отстраняясь, оставляя одну руку в руке ведьмака, а вторую кладя на край бадьи и опираясь на неё подбородком. Ей было приятно прикасаться к его рукам, сильным, жестким и мозолистым ладоням. Они резко отличались от выхоленных и ухоженных рук торговцев и вельмож. Они были грубыми, повидавшими видов, с переплетениями линий судьбы, линий любви и резкой линии жизни. И она любила эти руки. Больше чем свои узкие юбки, свежие простыни и место советницы подле короля, которое всем этим обеспечивало.
- И куда ты предлагаешь ехать вместо этого? – Карминовых губ коснулась печальная улыбка. А в глубине фиалковых глаз поселилось отчаяние. Она перевела взгляд на лицо Геральта. После недолгого молчания, Йен произнесла. – Чего ты боишься, ведьмак? – Голос её был тих, и в нём неожиданно прорезались жёсткие нотки.

Пытаясь предугадать дальнейшие действия чародейки, Геральт уже мысленно был готов к тому, чтобы вогнать себя в рамки придворного этикета, судорожно и мучительно познавать хитросплетения дворцовых подковёрных игр. Йенн сразу почему-то очень ярко представила мужчину в стёганом дублете чудесных приглушенных цветов, с суровым, но благосклонным выражением лица. Ах, как бы чудесно смотрелся ведьмак при дворе! Интересно, что бы с ним было, родись он в другой семье? В других обстоятельствах?
Но горячая речь беловолосого заставила отвлечься чародейку от её пустых мечтаний. Она отстранилась от бадьи и встала, позволяя ведьмаку заняться оттиранием от себя грязи, пота и крови. Брюнетка прошла к другой стене, где стояла холодная вода, ополоснула руки, чувствуя облегчение. Чем больше ведьмак говорил, тем больше он загонял себя в собственные дебри размышлений. Начали с интриг, закончили угрозами жизни дорогим... людям.
Она обернулась, чтобы рассмеяться ему в лицо, да не смогла. Улыбка застыла на её лице некрасивой восковой маской, а смех застрял где-то в горле. "Кто тебе дорог?"
Йеннифэр провела ладонью, стирая с себя застывшую улыбку, мнимую усталость, с наслаждением касаясь прохладными влажными пальцами горячей кожи. Вздохнула, осматривая подушечки собственных пальцев. На них осталось невесомое касание пудры, будто бы пыльца с крыльев бабочки...
- Я... - Она запнулась на мгновение. Тряхнула головой, поднимая взгляд на Геральта. - Я не собираюсь диктовать тебе во что одеваться, как себя вести, чем дышать и как жить. - Черты лица её внезапно стали жёсткими, а глаза заблестели. - Более того, Геральт, я не держу тебя. - Сначала она не хотела пылить и ругаться, но всклочный характер не позволил чародейке промолчать. - Ты прекрасно знаешь, что я не побегу с тобой по урочищам и некрополям. И не тяну за собой ко двору. Это... работа. - Она взмахнула рукой, звезда на её шее качнулась, сверкнув камнями. На лице Йеннифэр появилась досада, она не могла достаточно четко облечь в слова весь тот сумбур в своей голове, что породили слова ведьмака. Чародейка отвернулась, отходя к полке, где покоились свежие полотенца. Взяла одно из них и зло стуча каблучками направилась к бадье, в которой в полный рост красовался беловолосый.
- Не разбрасывайся такими громкими словами, ведьмак. - Свысока произнесла женщина, буквально всучивая полотенце Геральту. Тело ведьмака, который был как на ладони, она даже не удостоила и взглядом, хотя обыкновенно никогда не упускала случая рассмотреть. Взгляд лишь резанул, как стеклом по стеклу. - "Всегда" и "никогда" - слишком категоричны, чтобы вот так легко ими апеллировать. - Йенна отвернулась и ушла к комоду, на котором её ждали повязка и мазь. - Вытрись насухо. - Бросила она через плечо. В голосе сквозило раздражение. В чародейке проснулся новый виток досады, которая время от времени одолевала её после встречи с ведьмаком. Имел ли он право вот так вот разбрасываться своим желанием? Мало ли кто и когда её хотел. Но чтобы вот так вот внаглую приворожить, наглости ни у кого не хватило. И что она теперь могла сделать? Да ровным счетом ничего. Желать, страдать и умирать, снова и снова, глядя в эти кошачьи глаза. Йеннифэр, не обладая даром прорицания, сейчас чётко и ясно видела, что не сможет привязать Геральта. Не смогут они жить долго и счастливо. Не будет его "всегда". Он будет уходить в ночь, а она забываться в чужих объятиях. Можно назвать это женской интуицией.
Внезапно что-то больно ужалило чародейку в ладонь. Йен опустила взгляд, разжала правую руку, из которой со звоном посыпались осколки. И некоторое время просто смотрела на то, как из стекла, торчащего из ладони на пол и комод быстро капает рубиновая кровь. Кажется, она слишком сильно сжала баночку с мазью.

На самом деле ей всегда было больно. И в детстве, когда собственная мать избивала её так, что потом кожа девочки была похожа на ночное небо. Когда её забрали из дома, чтобы отдать под крыло Тиссаи. Когда не получались первые заклинания, отдающие болью во всём её уродливом теле. Когда чародейки мяли её и вновь выпрямляли, чтобы сделать из неё статусную красавицу. Ей было больно миллион раз за эту бесконечно долгую жизнь. И, наверное, всего лишь кусочек стекла в ладони, не должен был принести ей и капли неудовольствия... Но Йеннифэр всё равно было больно. Искусством было - не показывать это.
Женщина было уже потянула руку, чтобы самой вытянуть стекло из ладони, но тут рядом возник ведьмак. Весь такой суровый, героический... и соблазнительно обнажённый. С таким Геральтом было бесполезно спорить. Чародейка послушно протянула руку, невольно улыбнувшись. Всё её раздражение постепенно сходило на нет.
Она всё же вздрогнула, когда осколок под сильными пальцами ведьмака вышел из мягких тканей. Его ладонь и пальцы теперь тоже были в крови. Интересно, как он чувствует чужую кровь? Что позволяют и не позволяют эликсиры? Во взгляде на мгновение мелькнуло любопытство, да тут же растворилось в боли. Кровь пошла сильнее.
- Я сама... - Тихо произнесла чародейка, отнимая свою руку. Взмах пальцами здоровой руки, и из пальцев вышли мелкие осколки тонкого стекла. Изящное движение запястьем - кровь остановилась и рана начала затягиваться. Нехитрая наука. - Теперь делать новую мазь. - В голосе Йеннифэр скользнула досада. Она сначала посмотрела на змеиные глаза ведьмака, а потом опустила взгляд на ссадину. А после, невольно, ещё ниже. Идеальная линия карминовых губ искривилась в злой усмешке. Невероятным усилием воли, женщина заставила себя отвернуться и отойти к бадье с водой. Под подошвами задорно хрустнуло стекло.
Брюнетка опустила бледную руку в воду, смывая кровь, отгоняя от себя навязчивые картинки, связанные с Геральтовым торсом, постелью и кровью. У чародейки всегда наблюдалась некоторая слабость к этой рубиновой жидкости.
- Ты как всегда мастерски уходишь от ответа. - Теперь когда она была лишена удовольствия созерцать обнаженного ведьмака, собрать мысли в кучу было проще. - Ты едешь со мной или твоя позиция по поводу Вызимы принципиальна? - Ведьмак был упрямым, но она ещё упрямей.
Кровь была смыта, но Йеннифэр не вынимала руку. Смотрела как рана затягивается до конца, а рука немеет от холода воды. Не хотелось оборачиваться и видеть там суровый взгляд до неприличного принципиального для его профессии ведьмака.

Отредактировано Йеннифэр (2017-05-17 13:15:26)

Чем дольше чародейка держала руку в воде, тем холоднее она становилась. А вскоре и вовсе начала покрываться тоненькой корочкой льда. Лишь тогда Йен резко вытащила запястье с заметно посиневшими ногтями. Она обернулась, тряхнув копной смоляных волос.
- Тебе ли не все равно, в каком селении в тебя будут кидать камнями? – Йеннифэр, конечно, тоже шутила. Кто виноват в том, что шутки у неё, в основном были довольно злыми? Но от этого не менее правдивыми.
Женщина решительно прошла к комоду, взяла поднос с бинтами, напрочь игнорируя осколки на полу, кивнула ведьмаку и последовала прочь, не сомневаясь в том, что беловолосый последует за ней.
- Не позволю, Геральт. – Ведьмак, как и она, откладывал решение важных вопросов на счастливое потом. «Я подумаю об этом завтра» - вот уже неделю как говорила себе Йен. «Я подумаю об этом завтра» - вторил ей Геральт. Говорят, противоположности притягиваются. А ещё говорят, что два сапога – пара. – Завтра я снова проснусь в пустой и уже холодной постели, когда стемнеет ты вновь придёшь в грязи и тине и скажешь, что устал. – Они поднялись вновь наверх в спальню. Единственное место в доме, которое освещалось всеми доступными свечами, практически разгоняя тьму, таящуюся по углам. Так что здесь было почти уютно. – Тем временем, оставаться в Ринде более невозможно. Того и гляди, пока ты будешь бегать по болотам, дом придут поджигать вместе с треклятой ведьмой. – Конечно, Йеннифэр преувеличивала. Но лишь совсем немного.
Брюнетка поставила поднос на комод, а сама вновь начала заниматься травами, смешивая мазь. В ступку последовали сабельник, пастушья сумка и золототысячник. Йен принялась разминать травы пестиком, вымещая на бедных растениях все своё раздражение. Поначалу она хотела ответить, что у неё нет дома. Но вовремя остановилась, задумавшись. В принципе, у неё есть дом. Очень уютный, недалёко от центра Венгерберга, с собранной ею библиотекой и самой уютной на свете спальней. Но ждал ли ее кто-то? Только если её дворецкий, привыкший и к долгим отсутствиям своей хозяйки, и к её эксцентричным выходкам.
- Меня некому ждать дома. – Уже тише произнесла чародейка, глядя на то, как растения дают свой сок. В ступку последовали шишки хмеля, разломанные с виду хрупкими, но сильными руками женщины. – Если бы я была нужна Демавенду, он бы нашёл способ со мной связаться.
Смесь трав последовала в заранее заготовленную пасту. Движения чародейки казались отточенными и уже механическими. Но не лишенными своего изящества. Йенна любила свою работу. Своё призвание. Паста и травы вымешивавались деревянной ложечкой в бледно-желтую смесь, разнося по комнате терпкий запах трав и масла хмеля.
– Снимай рубашку и иди сюда. – Брюнетка отставила баночку с мазью, позволяя ей настояться, а сама потянулась за бинтами, чтобы сделать повязку.

Отредактировано Йеннифэр (2017-05-18 17:45:31)

Йен ждала новой волны надуманных причин не принимать важного решения. Болит голова, луна не в той фазе, кодекс ведьмаков не советует принимать решения на ночь глядя... В общем всё что угодно, лишь бы не ехать в Вызиму. И видят боги, ещё немного, и Йенна бы прогнулась. Передумала, да обратила свой взор на Аэдирн. В принципе, вернуться домой было не такой уж и плохой идеей...
Но Геральт поразил её. Снова.
Она с нежностью и предельной аккуратностью наносила мазь на свежую рану, стараясь не задеть едва порозовевшие ткани. Это могло несколько затянуть процесс выздоровления. Мазь приятно холодила пальцы. И горячую кожу ведьмака возле ссадины. Чародейка не уставала поражаться тому, как быстро затягиваются на том раны. Со стороны казалось, что Йеннифэр полностью погружена в своё занятие. Но на самом деле она крайне внимательно слушала то, что говорит ведьмак.
— И… Йен… - Женщина остановилась, поднимая взгляд на ведьмака. Заглянула в изуродованные мутациями глаза. В самые прекрасные глаза, которые она когда-либо видела. Разве могут обычные человеческие глаза отображать такое количество эмоций? Смотреть так. Брюнетка грустно улыбнулась словам ведьмака. Смотрела в его глаза не отрываясь. "Я так хочу тебе верить" - мысленно произнесла она. Но губы её так и не разомкнулись. Йен чуть подалась вперед, аккуратно поцеловала мужчину в уголок губ и отстранилась.

Обычно чародейка спала довольно чутко. Однако, деля постель с ведьмаком, сон её стал крепче и глубже. Единственное, что могло разбудить Йен - это Геральт, который в сумерках утра пытался отыскать свою одежду по комнате. Вот и сейчас, брюнетка лежала, занимая большую часть кровати, по-хозяйски закинув руку и ногу на ведьмака. Она только-только погрузилась в сладкие сны, из которых её вырвал Геральт, высвобождавшийся из её объятий. В первые мгновения женщина не сразу поняла, что происходит, глядя на то, как ведьмак натягивает на себя одежду. Лишь когда раздался неприветливый треск, глаза её округлились. Она взглянула на мужчину, удивленно и испуганно.
- Геральт, они что, правда пришли меня сжечь? - "Накаркала" - сказала бы Трисс"
Чародейка нашлась за мгновения. Она вспорхнула с постели, быстро наколдовывая на себя одежду. Искать её по всей комнате сейчас было недосуг. Через мгновение Йеннифэр уже была в юбке и рубашке на голое тело. Мельком взглянула на себя в зеркало. Немного растрёпанная, но это лишь придавало ей изящной небрежности. Госпожа Йеннифэр из Венгерберга должна была выглядеть великолепно. Даже если её пришли жечь.
Чародейка, ступая босыми ногами, вышла из спальни вслед за ведьмаком. Под тяжелыми ударами упорства и упрямости входная дверь не выдержала, проломилась, впуская в дом разъяренную толпу. Йенна перегнулась через перила, глядя на сцену сверху вниз.
- Вот дурни... - В голосе её слышалось удивление и даже капелька восхищения. Брюнетка закатала рукава рубашки, размышляя о том, за что браться в первую очередь - тушить пожар, или превращать толпу горожан в лягушек.

В итоге с обезумевшими горожанами Геральт справился без её помощи. Отчаянно-мужественный и злой, в хорошем смысле того слова. Йен даже на какое-то мгновение засмотрелась. И хотя ситуация была донельзя нелепой и странной, в голове чародейки успела промелькнуть мысль о том, что личный ведьмак - это очень-очень даже неплохо.
Но долго любоваться Геральтом не получилось. Надо было тушить уже было начавшийся пожар. Женщина не стала спускаться. Со второго этажа открывался отличный обзор на происходившее. Брюнетка на секунду прикрыла глаза, а после взмахнула руками, делая широкий жест. С нижнего этажа, где располагалась баня, устремились потоки воды. В том числе той, в которой некоторое время назад нежился ведьмак. Толчком распахнув окна, вода устремилась к месту поджога. Через мгновение на месте алых всполохов пламени остались лишь чёрные тени, а рядом толпились мокрые люди, чей пыл явно поутих. Йен мстительно хмыкнула.

Во время разговора с ипатом Йеннифэр сохраняла поистине королевское молчание. Только прижимала к носу платок. После встречи с гением почти любое магическое усилие давало вот такой неприятный результат. И только когда Невилл ушёл из дома, что-то недовольно бурча про имущество и компенсацию, брюнетка, до того изображавшая мраморную статую в углу комнаты, ожила. Села в кресло, забросила ногу на ногу, отняла от носа платок.
- И куда ты сейчас собрался? - На белоснежной ткани виднелись капли рубиновой крови. Женщина задумчиво рассматривала оные, гадая, долго ли она ещё будет так страдать. - Переломать ноги лошадям или наткнуться на шальную стрелу разбойников? - На улице была темень, хоть глаза выколи, и даже луна едва освещала свои владения. И если Геральт отлично ориентировался в темноте, но Йен такими умениями похвастаться не могла. Конечно, для всякого случая есть заклинания, но сейчас чародейка была слишком слаба.
- Выедем с рассветом. - Не терпящего пререканий тоном, произнесла Йенна, откидывая платок куда-то в сторону и обращая свой взгляд на ведьмака. - Пару часов сна никому из нас не повредят. - Брюнетка встала, шурша юбкой приблизилась к белоголовому. Неожиданно гнев сменился на милость. И теперь вместо властной госпожи Йеннифэр из Венгерберга, которая смеется в лицо смертельной опасности, перед Геральтом стояла просто уставшая женщина. Она протянула руки, обняла ведьмака, заставляя его бросить все дела. Просто прижалась к нему, оказываясь запредельно близко. Голос её прозвучал тихо.
- Я так устала, Геральт. От условий, запретов, даже королевских интриг. - Женщина помолчала, слушая как не в такт бьётся сердце ведьмака. - Давай просто уедем далеко-далеко. Там, где нас никто не найдет. - Это звучало так прекрасно, что почти хотелось в это поверить. Что они правда могут спрятаться от всего мира на краю богами забытой деревушки и просто жить. Йен уткнулась носом в могучее плечо мужчины, сжала ладони в кулаки. И было досадно, что всё это так и останется пустой мечтой. "Вот какое желание надо было загадывать..."