Склеп

Неудачи преследуют человека от самого рождения и до конца его дней. С некой точки зрения можно уверенно сказать, что само рождение есть неудача, ибо лишний рот для бедной крестьянской семьи, доедающей последний хрен без соли – огромные проблемы.
А чего ожидать далее? Чумы? Быть съеденным на ужин с кочанами от яблок? Вырасти, завести скот и платить дань сначала королям севера, потом нильфгаардцам, потом бандитам, отдать дочь или сына в сексуальное рабство, чтобы не вырезали всю деревню?
Кто знает.
Никто.
Но пока жив род людской, живы и проблемы, окружающие его. И, что точно знали люди, так это то, что все твари, таящиеся в пещерах, кустах, лесах, и прячущиеся под покровом ночи – должны быть убиты. Своими, чужими руками – не важно. Они должны быть мертвы. Мертвее, чем все родственники ненавистного соседа, у которого волки задрали на зимней охоте прадеда и обглодали его кости до весны так, что узнать его можно было только по валяющимся рядом лоскутам одежды и ботинкам, которые побрезговали брать даже дезертиры.
И именно поэтому люди, как только прознали, что поблизости ошивается ведьмак в поисках работы, сразу его и настигли.
Рожа, говорят, была у него наипаскуднейшая, какую только свет видывал. Деревенский солтыс уверял, что из всех возьмаков, коих он видывал на своем веку, а было их штуки три-четыре, как оставшихся в его старом рту зубов, этот – самый жадный и самый мерзкий на вид. Крючковатый нос, пепельные волосы, сгорбленная фигура, скорее напоминающий загнанную крысу, нежели опытного воина. Но раз он жив – значит дело свое знает, рассудил староста, рассказывая ему о пещере.

***

Сердце стучало в грудной клетке, словно загнанный зверь. Казалось бы, что стоит ведьмаку идеально контролировать дыхание и привести сердцебиение в норму.
Но не все так легко, как бы хотелось. Особенно когда ты уже около десяти минут скачешь, как сумасшедший под действием эликсиров, выкладываясь во всю прыть, а тварь даже не думает сдавать позиций.
Вольт, прыжок, косой удар, снова вольт.
Хвост угрожающе близко просвистел над головой, заставляя что-то в самой глубине души на мгновение ёкнуть и поежиться.
В который раз ослизг взревел и метнулся всем телом на ведьмака, стараясь сбить его с ног, попутно подсекая хвостом. И вновь мимо. Ведьмак скакал вокруг него, как кот вокруг мыши. Вокруг очень большой мыши.
Только мышь была более сообразительной и сумела запомнить движения ведьмака и его тактику боя. На очередном прыжке ящер изменил траекторию хвоста и смог поддеть ведьмака ядовитыми жвалами, разрывая мышцы обеих икр, сбивая с ног.
Ведьмак откатился в сторону, отгораживаясь Квеном. Яд начинал действовать почти моментально, даже учитывая быстрый метаболизм и иммунитет. Ноги жгло хуже, чем огнем, а мышцы начинали наливаться свинцом, заставляя мужчину двигаться медленнее, более чопорно. Только ослизга это уже не могло спасти. Если они умрут, то уже вдвоем. Множество артерий и вен уже было вспорото и жизнь местами била фонтаном, а местами вытекала тягучей жидкостью из тела чудовища. Еще несколько кругов и тварь пала на лапы, не имея возможности шевелиться.
Облокотившись о стену склепа, Брэен начинал медленно сползать вниз. Перед глазами плыло, а шум в голове начинал набирать обороты, становясь единым и нерушимым монолитом.
Опрометчивым было решение сварить «Пургу» и «Волка», не сделав банальной, но такой рациональной «Ласточки».
В этом был весь Брэен. При ограниченных запасах он решился пойти ва-банк, делай ставку на ловкость и – проиграл.
Во рту пересохло, а легкие сдавливал кашель, вырывая наружу остатки воздуха. Медленно, но уверенно начинали неметь мышцы, а горло, опухать, перекрывая доступ к кислороду.
В тот момент Брэен тешил себя мыслью, что он умирает хотя бы не как собака в канаве, а как почетный барон – в склепе. Да еще и с такими соседями.
Сквозь пелену шума до ведьмака донеслись звуки близящихся шагов и… голос. Очень знакомый голос. До скрежета зубов и хруста в фалангах пальцев.
— Как тесен мир. И как только кошачью морду занесло в подобное место?
— Геральт, — мужчина закашлялся, харкая кровью, — из Ривии. Сраный лицемер.
Каждое слово давалось ему с трудом.
— Даже спустя столько лет ты пришел назад, чтобы вновь забрать мою награду?
Брэен вновь закашлялся и попытался сделать небрежный жест рукой, словно отгонял муху, но вышло у него это крайне паскудно.
— Что ж, она твоя.

Отредактировано Брэен (2017-12-13 08:50:29)

[indent=1,0]Если бы кто-то находился в пещере рядом с этими двумя в тот момент, то он мог бы подумать, что просто старые друзья встретились в такой-себе непринужденной обстановке прохладного грота в столь жаркий день, в самой середине лета. И только лишь вслушавшись в интонации их голосов, что глухим эхом отталкивались от каменных стен, можно было понять насколько они не переваривают друг друга.
Нет, не до взаимного убийства. К сожалению или счастью, но обстоятельства сложились так, что ведьмаки стараются держаться друг друга, какими бы редкими ублюдками они не считали один второго.
[indent=1,0]И этот случай не был исключением. Брэен не мог точно знать, что Белый Волк, Геральт из Ривии думал о нем из-за случая в Йелло, и стал ли думать по-другому после Блавикена. Но сам четко давал себе отчет, что уж теперь он иначе, как лицемером, окончательно и бесповоротно не может.
[indent=1,0]— Уж лучше бы ударился, чем видеть твою паскудную ухмылочку, — и в следующее мгновение глотку ведьмака обожгло. Точно определить – что это было невозможно. Яд слишком сильно притупил все рецепторы. Понятно было лишь одно, что в жидкости содержался спирт. И совсем не исключено, что это только он и был, раз спустя несколько ударов сердца и пустословия от беловолосого ведьмака, его не скрутили спазмы, а вены не попросились наружу.
[indent=1,0]Брэен не знал слова «спасибо». Совсем. Он скорее сдохнет в канаве или вот так в гроте, чем попросит помощи у такого засранца. Да вообще у кого-либо. Это было выше его. Но сейчас…
[indent=1,0]Сейчас у него не было выбора. Жить хотелось, даже не смотря на все подарки судьбины, которая она ему преподнесла. Даже несмотря на то, что его спасает герой эльфов – мясник из Блавикена. И даже, если бы Брэен попытался противиться – все равно ничего бы не вышло. Его тело окончательно налилось свинцом, делая из него просто тряпичную куклу, весом в два мешка картошки.
[indent=1,0]И даже когда его желтые глаза увидели концентрат голубоватого цвета, когда мозг осознал, что его ждет – он не смог дернуться. Паралич взял свое, а Волк грубо вылил микстуру в опухшую глотку раненого, закрыв нос, заставляя глотать, как бы похабно это не звучало.
[indent=1,0]Сердцебиение участилось в тот момент, когда ласточка достигла его желудка. Тело скрутил сильнейший спазм, изгибая мужчину сначала в одну сторону, а потом разгибая в другую. Зрачки беспорядочно мельтешили, а кожа стала настолько белой, что, казалось, сама начала излучать свет в темном гроте.
[indent=1,0]А потом все прекратилось.
[indent=1,0]— Понравилось?
[indent=1,0]Брэен пренебрежительно сплюнул под ноги.
[indent=1,0]— Вернусь через пару минут. Смотри, не вздумай умирать. Полюбуюсь на это зрелище.
[indent=1,0]Он не ответил.

[indent=1,0]— Соскучился?
[indent=1,0]Облокотившись спиной о холодную стену, ведьмак тяжело дышал, чувствуя как контроль медленно возвращается к его телу. По крайней мере мужчина уже мог шевелить суставами, хоть фаланги пальцев все еще отказывались слушаться.
[indent=1,0]— Ты сам прекрасно знаешь, что не голодный ослизг сидит в своей норе и никуда не высовывается до тех пор, пока не захочет жрать. Мое время – деньги, Геральт. И если ты можешь вернуться зимой в тепленький и уютный Каэр Морхен, то мне дорога туда закрыта. Да и тебе должна быть известна поговорка, по иронии судьбы, что волка ноги кормят. Чем быстрее ты движешься – тем больше заработаешь.
[indent=1,0]Поддавшись внутреннему желанию лечь поудобнее, ведьмак тяжело плюхнулся на ельник, вздымая слои вековой пыли.
[indent=1,0]— Скажи мне, Геральт, — Брэен зашелся в тяжелом кашле, — каково это? Каково это быть героем, спасшего королевскую дочь, но тем не менее слышать, как все зовут тебя зовут Мясником из Блавикена? А, Геральт? Каково старику Весемиру было узнать об этом? Каково это — быть мной?
[indent=1,0]Он смотрел прямо в глаза Волку и не боялся. Лишь тогда в деревушке внутри него пробежал холодок, заставивший дрогнуть стальной нерв. Тогда Геральт из Ривии был молод и силен. Но сейчас все было немного иначе. Они постарели на несколько лет. Оба. И с каждым годом не молодеют, все больше опираясь на опыт и хитрость. Только в одном Белый Волк не менялся - он никогда не убьет просто так или за деньги, как это делал Брэен.
[indent=1,0]Ведьмак осклабился.
[indent=1,0]— Можешь не отвечать. И сам знаю.

Отредактировано Брэен (2017-12-25 01:29:58)

[indent=1,0]Когда беловолосый ведьмак вышел из грота – наступила тишина, разрываемая лишь тихой песней ельника, который изредка потрескивал, одновременно усыпляя и не давая заснуть, вводя организм в легкий диссонанс.
Нельзя передать в полной мере те чувства, которые таились в черной душе седоволосого раненого мужчины. Да и если бы была возможность — никто бы точно не решился лезть в нее, ведь чужая душа — потемки. А душа этого мутанта вообще сплошная тьма. Необузданная и неизведанная. Таящая в себе нечто большее, чем просто зло. Зло безрассудное и алчное. [indent=1,0]Нет. В нем жило что-то более страшное, периодически захватывая его разум, как звериная ипостась захватывает контроль у волколаков.
[indent=1,0]Но точно можно было сказать, что сейчас Брэен испытывал ненависть. Нет, он ее испытывает постоянно, но в данный момент он еще и ненавидел этого ублюдка из Цеха Волка больше, чем обычно. Но больше всех – себя.
[indent=1,0]Себя.
[indent=1,0]Того, кто пал ниц перед сраным ослизгом. Того, к кому проявил снисхождение его же враг, помогая встать на ноги и не давая двинуть коней раньше положенного.
[indent=1,0]Это было хуже, чем просто дать ему умереть или добить, как того же ослизга одним коротким ударом по сонной артерии.
[indent=1,0]Он помог ему, кривя губы в своей мерзкой ухмылочке, мол, смотри, Брэен из Цидариса, я помогаю тебе. Я спасаю твою шкуру от смерти, даже не глядя на то, что ненавижу тебя. Я выше тебя. Я проявляю благородство и милость, а ты — кусок дерьма, неспособный на это.
[indent=1,0]Фаланги пальцев хрустнули так, что слабое эхо раздалось на весь грот, а тонкая струйка крови начала стекать из разодранной собственными ногтями ладони.
[indent=1,0]- Будь ты проклят, Геральт из Ривии.
[indent=1,0]Брэен принялся медленно вставать, хватаясь руками за выступы на стенах, коих оказалось невероятно мало, не давая возможности уверенно устоять на ногах.
[indent=1,0]Но все же он двинулся прочь. Находиться хоть еще минуту рядом с этим мутантом он не то что не хотел, а категорически не хотел.
[indent=1,0]Ватными ногами кошкоглазый двинулся к выходу. В голове неумолимо гудело, перед глазами плыло, точно он выпил несколько литров краснолюдского спирта, а во рту стоял отвратительный привкус гвоздя и гноя. Слабый свет, садящегося на горизонт солнца, брезжил в проходе; Брэен почти вышел, как что-то внутри него щелкнуло и в глазах потемнело.
[indent=1,0]«Ласточка…»
[indent=1,0]Да, сильнодействующий регенерационный эликсир, позволяющий ведьмакам быстро восстанавливаться после боя. Но у Брэена была одна особенность: дикая головная боль после приема эликсиров. Стоит ли говорить о концентрации, которую влили в его глотку?
Колени непроизвольно подогнулись, пальцы попытались ухватиться за стену, но не успели и в следующее мгновение монстроборец оказался в невесомости, пока холодная земля не приняла его лицо своими жесткими объятиями, поцеловав прямо в нос.
[indent=1,0]Только в этот раз мужчине повезло немного больше, чем обычно; ослабленный организм отказался принимать сильную боль и просто отключил сознание упавшего, уберегая его от мук.
Нельзя было с достоверной точностью сказать, о чем думал Брэен в самый последний момент перед столкновением. Как нельзя было понять, успокоилась ли его митингующая душа, когда он почти выбрался и потерпел поражение. Почему? А потому, что, правильно, чужая душа — потемки.

Отредактировано Брэен (2018-01-01 12:37:07)

[indent=1,0]Тьма окутывала сознания, точно паук, плетущий кокон для своего потомства. Но потом наступило прозрение и пришли сны.
[indent=1,0]Тяжелые и страшные, бередящие самые больные раны. Дергая за тонкие струны, которые вот-вот обещают лопнуть и полоснуть тебя по лицу.
[indent=1,0]Ему снились стрыги и ведьмаки с, до боли и скрежета зубов, знакомыми чертами фигур. Если страховидлы все были почти на одну морду и типаж фигуры, то такой контур имел только один мутант.
[indent=1,0]И они плясали, держась за руки. Водили хоровод вокруг лежащего на полу Брэена, не имевшего возможности шевелиться. Глотка предательски сжалась, не издавая ни единого звука, что твой самоотверженный солдат, взятый в плен под страшными пытками дознавателей.
[indent=1,0]Они смеялись над ним, скаля зубы, надменно ухмыляясь и просто распевая непристойные песни.
[indent=1,0]А Брэен лежал, лишь выгорая изнутри.
[indent=1,0]Но потом что-то лопнуло в области грудной клетки и все заполнил свет. Испепеляющий все: ведьмаков, стрыг и самого Кота из Йелло. Это было так резко, словно щелчок тетивы из кустов.
[indent=1,0]Больно не было. Нет.
[indent=1,0]Было спокойно. И тихо.
[indent=1,0]Ведьмак спал, а его грудь медленно вздымалась вместе с в такт качающимся медальоном. Испарина медленно сходила на нет, а прилипшие ко лбу волосы взялись сосульками, ниспадая на землю и плечи.
Пламя костра тихо потрескивало сверчковой трелью, а иссиня-серый дым коптился под каменным потолком и медленно, глядя на двух ведьмаков с улыбкой отца-миротворца, плыл наружу.
[indent=1,0]В какой-то момент Брэен проснулся, но просто лежал с закрытыми глазами. Не было злости. Не было ненависти. Была вселенская усталость, лежавшая у него на груди многопудовым котом, не желавшим мурчать. Да и если бы такой зверь замурчал у тебя на груди, скорее всего, ты бы был постепенно впрессован в землю из-за такой частоты вибраций.
[indent=1,0]— С пробуждением, спящая красавица!
[indent=1,0]Как Геральт понял, что он проснулся не поддавалось осознанию Кота. Да и сейчас это не имело значения. Он открыл глаза, глядя в потолок.
[indent=1,0]А Волк все трещал, задавая вопросы, как маленький ребенок и предлагая есть-пить-как-жена-как-дети-где-лошадь-вещи-а-а-а?
[indent=1,0]Брэен тяжело вздохнул, массируя веки правой рукой.
[indent=1,0]— Ты когда-нибудь заткнешься?
[indent=1,0]Голова все еще немного гудела, а перед глазами мелькали красные пятна — последствия после интоксикации организма.
[indent=1,0]Но спустя несколько ударов сердца кошкоглазый задумался: «а вправду, и где?»
[indent=1,0]— Оставлял на входе, — тяжело прогнусавил он, — видать кметы сперли, посчитав, что я сдох, - пауза, - блядь.
[indent=1,0]Он принялся медленно подниматься, скрещивая ноги.  Потом помолчали. Не было сил спорить, злиться, что-то осмысливать и вновь шипеть на этого засранца с его мерзкой ухмылкой. Сейчас он смирился, принимая все, как данность.
[indent=1,0]Жить хотелось, что не говори. И, наверное, стоило сказать… Нет. Никогда.
[indent=1,0]Брэен медленно встал, поправляя ножны, заправляя в них клинки. При каждом шаге икры сводили спазмы, а колени отказывались выгибаться, словно в них залили раствор из глины и кизяка с соломой.
[indent=1,0]— Пойду прогуляюсь.
[indent=1,0]«За вещами».
[indent=1,0]Где-то внутри мужчина испытывал странное чувство, вновь оказавшись в проходе, ведущему к выходу из грота. В иных вселенных его называют «déjà vu». Но не здесь. Брэен не знал этого слова и именно поэтому ему было необъяснимо странно.
[indent=1,0]Возле выхода Кот обернулся, глядя на Геральта, скривив губы в паскудном подобии на улыбку.
[indent=1,0]— Так уж и быть, — губы кривились все больше, обнажая стройные ряды зубов, — награду можешь оставить себе.

Отредактировано Брэен (2018-01-01 15:46:19)