Omnes eodem cogimur - об этом знали все гвардейцы императора, и ни один из девяти легковооружённых солдат не задавался вопрос о том, зачем он здесь нужен. Любая охота может быть для императора последней. У Эмгыра вар Эмрейса множество подлых и коварных врагов, а леса долины Альбы не были до конца очищены от тех, в кого не верит цивилизованный нильфгаардец.
Да, гвардейцы "Имперы" учитывали опасность сверхъестественного, несмотря на официально декларируемое неприятие суеверий. Стрелы четырёх лучников отряда имели также и серебряные наконечники, а наиболее близкие к монарху гвардейцы имели на поясе мешочек с аргентумом - веществом магического происхождения, которое оседало на клинке при нанесении, образуя тонкую серебряную плёнку. Парадокс, но пока она ещё ни разу не пригодилась на императорских охотах: все чудовища, видимо, разбегались от звуков рога и лошадиного ржания, точно зная что с большой ватагой людей им не справиться. Зато у лейтенанта часто возникало острое желание иметь при себе подобный артефакт на патрулях трактов - на маленький отряд чудовища нападают куда охотнее чем на кортеж правителя Нильфгаарда.
Кхайр аэп Лион не участвовал в охоте. Его ролью была охрана императора и только охрана. Тёмно-зелёное сюрко удивительно камуфляжного цвета смотрелось на рыцаре нелепо в комплекте с чёрными наплечниками и крылатым шлемом. Значок белой саламандры на груди так ярко контрастировал с окружением, что Кхайру хотелось провалиться сквозь землю. Он чувствовал себя пентюхом на импровизированном параде, в котором участвуют бывшие кметы. Охота имела целью увеселение господ, и господа веселились даже в тех случаях, когда этого делать не следовало.
Наряжать гвардию императора в пятнистую одежду - это, конечно, весело. Но почему-то сами высокородные охотники надевали лишь гербовые цвета.
Кхайр ещё не знал что камуфляжная броня была прекрасным решением для "Имперы", и что однажды она даже спасёт ему жизнь.
-Ваше Величество, рог прозвучал на востоке. Три длинных гудка - это scrofa majori, кабан! - лейтенант натянул удила, стараясь удержать Луча близ коня императора. Луч был просто Лучом, и не имел какого-то другого имени или титула. Он смотрел на  Корвинта как на любого другого коня из табуна.
Благородному скакуну это не нравилось.
Лейтенант следил наблюдал за чащей вот уже почти двадцать минут, исполняя приказ старшего по званию. Он не участвовал в построении по той простой причине, что ему приходилось скакать из одного конца в другой, прислушиваясь к звукам леса. И именно в конце маршрута, подле древних дубов, помнящих Торреса сопляком, раздался вожделенный сигнал.
Добыча ждала, и в рядах выстроившихся дворян, солдат и слуг раздались возбуждённые перешёптывания.
-Разрешите сопровождать вас?

-Форвард! - призыв лейтенанта двигаться затронул не только гвардейцев, но и значительную часть дворян. Луч пустился в галоп вслед за наглым императорским конём, который несколько раз фыркнул гвардейскому скакуну прямо в лицо, пока наездники обменивались репликами. Несколько десятков лошадей вторглись в лиственные леса Альбы, вытаптывая серую почву и толстый слой гумуса, распугивая лесных жителей громким ржанием и криками всадников. Удары копыт подбрасывали в воздух комки суглинка и траву, топот взбудоражил деревья и дал сигнал всему зверью: нужно бежать. Люди идут.
Нильфгаардцы наступают.
Это могло быть похоже на триумф цивилизации над силами дикой природы: воющий железный каток, подчинивший себе некогда гордых тарпанов, нёсся через зелень дубов и ясеней, среди которых уже давно не водилось тварей Сопряжения. Лишь обыкновенные животные, скотина на убой для единственных чудовищ, обитавших в этих местах - людей. Но так могло показаться лишь в первые минуты скачки.
-Справа, милорд! Я вижу там бурую шкуру!
Кабан бежал от охотников через бурелом и поваленные, сгнившие стволы толстых ясеней. Боров был настолько внушительных размеров, что его было сложно не заметить среди зелени. И сложно было не испытывать... опасения при виде такой громадины.
Кхайр чувствовал что эта охота может кончиться плачевно, если кто-нибудь промахнётся и попадёт в соседа (что часто случалось в массовом загоне) или погонится за животным через покрытые шипами кусты, которые изранят скакунам бока и заставят скинуть всадников.
-Ату его! Кругом! - собаки были умнее многих людей и бросились не вслед за кабаном, а по флангам его маршрута. Гончие бежали, высунув языки от возбуждения. Охотники свистели и гыкали вслед им, надеясь что собаки заставят свина выдохнуться и остановиться. Многие вскинули луки, несколько стрел полетело вслед жертве, но так и не достигло цели.
Судьба кабана была предрешена.
Но если бы Кхайр обернулся на скаку, то заметил бы что корни некоторых деревьев медленно извиваются, а по стволам древних дубов ползут стройными рядами маленькие чёрные точки, совсем не похожие на муравьёв. Некоторые лошади почувствовали что их крупы что-то сильно укусило. Пара дворян в арьергарде своры почувствовала что за шиворотом что-то шевелится, но лишь один благородный охотник залез рукой под воротник и обнаружил что дела весьма плохи.
На шее вздувался большой красный волдырь. В голове дворянина всплыли старые и страшные бабушкины сказки про кровососов долины Альбы - клещей. Но разве мелкие кровососы могли стать поводом для прекращения императорской охоты? Конечно же нет. И как невероятная удача, перед самодержцем пронеслись трое молодых оленей, стремительно убегавших с одной из множества лесных полянок.
Чья-то злая воля чувствовалась в движении этого леса. И лейтенант это чувствовал, но чтобы не вызывать смеха - держал меч в ножнах.
-Мой император, они прямо под вашим выстрелом!

Отредактировано Кхайр аэп Лион (2016-09-13 21:30:37)

Кхайр аэп Лион видел как троица молодых оленей с едва-едва выросшими рогами изо всех сил старалась оторваться от императорского скакуна. Видел как несколько дворян заметно поотстали от остальной процессии, витиевато ругаясь. Видел как большая часть охотников смело ринулась за обессиленным, загнанным секачом и напрочь забыли о своём сюзерене.
Лейтенант чувствовал что вскоре случится что-то скверное. Ужасно скверное. Ему хотелось схватить императора за плечо в седле и силой повернуть назад, но рука не поднималась на это. Слишком велик был груз ответственности, возложенный на гвардейца "Имперы".
Он ещё никогда не смотрел оленю в глаза, никогда не понимал что значит выражение "по-оленьи испуганные глаза". Лишь сегодня Кхайру стало понятно что таит под собой этот истёртый литераторами шаблон.
Потому что молящие о пощаде глаза животного смотрели прямо на лейтенанта. И кроме страха, усталости и невероятной обречённости в них читалась ещё и... злоба?
Лейтенант ощутил что некто берёт его за горло холодной рукой - так отчётливо, что рука инстинктивно дёрнулась за мечом. Ехавшие вблизи гвардейцы бросили на сослуживца полный недоумения взгляд сквозь прорези шлемов, и некоторые тоже потянулись за клинками. В голове каждого вертелось уйма вариантов дальнейшего разворачивания событий, но ни один из них не чувствовал того же, что и Кхайр. В горле лейтенант застрял крик, который он тщетно пытался выдавить из нутра в надежде на то, что Белое Пламя его услышит. И поймёт.
-А... А... Милорд! - крик был таким громким, что некоторые охотники невольно натянули удила, остановив бешеную скачку. Гвардейцы вынули мечи, будучи готовыми к самому невероятному исходу события. Один из них стремительно начал сближать дистанцию с лейтенантов, и в его манёвре ясно читались недобрые намерения.
Кхайр попросту не заметил как в его руке оказался фамильный меч. Острие смотрело прямо в спину Эмгыру вар Эмрейсу.
Фатальная ошибка. Объяснять что-либо во время скачки, когда император отвлечён охотой на зверя - поздно. Гвардейцы поняли всё по-своему, и их действия были продиктованы уставом.
Лейтенант почти приготовился парировать удар, который был бы обязательно нанесён, и обязательно свалил бы его с седла прямо под копыта наезжающих дворян - но случилось нечто из ряда вон выходящее.
Лес ожил.
Корни ясеней, осин и дубов плетьми хлестали по конечностям лошадей. Гвардейцев отбросил страшный, пронзительный вой, бивший по барабанным перепонкам так сильно, что атаковавший Кхайра сослуживец выронил меч и схватился за голову. Кони встали на дыбы. Где-то был слышен собачий визг и крики людей - скакавшие за кабаном охотники отступали обратно, ища глазами свет в непроходимой чащобе, среди которой они оказались из-за опрометчивого чувства превосходства над обитателями леса. Скакавшие вместе с императором охотники начали разворачиваться, крича своему господину одно-единственное слово:
-Леший!
Рациональные, просвещённые имперской наукой мечи императора всё ещё помнили старые сказки. И втайне верили в них. Но никогда, никто из них не мог предположить что им вновь придётся столкнуться с ужасом, про который рассказывали небылицы их деды.
Удивительно толстый, крепкий забор из сплетённых меж собой корней вырос между подданными и императором. Эмгыр вар Эмрейс оказался отрезан от своих людей, оставлен вместе с четырьмя гвардейцами посреди кишащего нечистью леса. Один из коней сбросил седока, оставив гвардейца лежать, распростёршись на усыпанной опавшей корой и прошлогодними листьями земле. Остальные трое, включая Кхайра, отходили от лёгкого шока и переглядывались, прикидывая что случилось. Все понимали что им угрожает нечто, способное погубить всех людей, участвующих в охоте.
-Император! Мы должны скакать в объезд препятствия! Очнитесь!

Леший не спешил показывать себя. У чудовища было достаточно средств чтобы прогнать людей из своей чащобы, заставить их ускакать прочь из леса и никогда больше сюда не возвращаться. Лес и его обитатели давно не чувствовали над собой власти, подобной той, что была у монстра Сопряжения.
До ушей Кхайра отчётливо доносился вой волков, гвардеец чувствовал как под копытами коня дрожит почва, сотрясаемая внезапно ожившими корнями древних деревьев.  Отсюда нужно было убираться как можно скорее.
Но не поздно ли?
-Защищать императора! Кругом!
Сегодня было много криков и надрывания глоток, а дальше общеало быть ещё больше. Гвардия императора чувствовала как что-то несравненно более могущественное и древнее готовится растерзать людей в этом лесу, но ни один не струсил, не сплоховал перед лицом опасности. Четверо гвардейцев окружили Эмгыра вар Эмрейса, закрыв собой от внезапной атаки.
Действительно внезапной.
Скакавшие прочь из леса охотники не могли заметить как за спинами разворачивается бой. Стая волков бросилась на лошадей с яростью, присущей хищнику. Острые зубы и когти были готовы рвать крупы, копыта, шеи скакунов - но наездники не зря носили при себе острые клинки. Стая из шести матёрых серых охотников нарвалась на лучшую в Нильфгаарде сталь.
Пробивающий до мурашек вой не мог испугать гвардию императора - они видели в жизни вещи гораздо хуже чем несколько диких псин.
Лейтенант нанёс рубящий удар по хребту первому из подскочивших к Лучу волков. Серая шкура разошлась словно по швам с хрустом и треском, на морде волка застыло выражение невероятной боли, какую только может чувствовать зверь. Второму досталось тяжёлым латным сапогом по черепу, но это его не остановило. Волк попытался вцепиться зубами в ногу Кхайра, но лишь искрошил зубы о броню. Стая старательно пыталась укусить коней за ноги или стащить гвардейцев с седла - но им это плохо удавалось. Один из самых упёртых волков совершил прыжок к находившемуся в середине строя Корвинту, но был вовремя остановлен мечом одного из гвардейцев. Лишь после того волки решили развернуться и отступить, чувствуя что им не удалось осуществить задуманное.
В лесу внезапно затихло.
-Надо скакать отсюда...
Сопровождение императора кружило где-то неподалёку, в нерешительности осматривая глубины чащи, надеясь на то что оттуда никто не вернётся. Но были и те, кто хотел рвануться обратно, за своим господином. Среди благородных всадников ходили нерешительные перешёптывания.
Ни один так и не решился идти туда.
-Идём в обход этой... - лейтенант взглянул на стену из переплетённых корней. -...конструкции. Милорд, этот леший скоро вновь предпримет попытку. Это чудовище Сопряжения, берущее под контроль зверей и растения. Невероятно опасное. - Кхайр обернулся на всё ещё недоверчиво глядящих сослуживцев. -Я всего лишь хотел предупредить вас тогда. Когда выхватил меч.
У них не было оснований доверять этим словам, но аэп Лион надеялся что продемонстрированное упорство в защите императора даст шанс на прощение. Кхайр хотел указать на одну из звериных троп, ведущих в обход стены, но его прервал странный звук.
Вначале это было похоже на стон. Потом на вой. Звук набирал силу до тех пор, пока не превратился в призванный напугать рёв.
-Он хочет прогнать нас. Я не уверен что он желает убить.
Как бы то ни было, но рёву лешего вторили волки. Где-то в вышине начали каркать и клекотать птицы, а совсем неподалёку раздался отчётливый рёв медведя. Леший давал знать что на его стороне преимущество. Из-за деревьев гвадейцам и императору показалась высокая и сутулая фигура человека с огромными, когтистыми лапами. Его голову украшал огромный олений череп. Его глазницы уставились на людей непроходимой чернотой, которая звучала для Кхайра как вызов.
-...да он выёбывается. - cказал один из гвардейцев, глядя на чудовище, которое окружила выросшая вдвое стая волков. Вместе они выглядели невероятно опасно.

***

-Мы так и будем стоять на опушке ждать пока они прискачут обратно? - Рокхальд аэп Грин далеко не был выдающимся военным или охотником. Его дворянское звание обеспечивалось владением половины кирпичных производств в Нильфгаарде. Также его нельзя было назвать человеком однозначно лояльным императору, да и участвовал он в охоте на вторых ролях. Только что оставшиеся с дворянами гвардейцы ринулись в глубину леса, за императором, и теперь в суматохе никто не знал что делать. На охотников, скакавших за кабаном, внезапно напал вепрь гораздо крупнее, и одного благородного всадника не избежала печальная участь - на глазах других его брюхо было вспорото острейшими клыками. Охотничьих собак ждала та же участь. Стрелы застревали в шкуре дикого зверя, не причиняя вреда. А вслед за ним другие кабаны, поменьше. Это было похоже на засаду, которую устроил весь род кабаньих за причинённые охотниками обиды.
-Я скверный стрелок, но у меня тут полный колчан. Кто со мной?
Франты, лизоблюды, интриганы. Половина ни разу в жизни не видела настоящего боя и не участвовала в охоте. Другая половина ничуть не желала при всех своих умениях выручать монарха по вполне очевидным причинам - он им не нравился, и они этого не скрывали. На Рокхальда устремилось множество полных желчи взглядов, но кирпичник даже не повёл бровью. За всю жизнь он не совершил ни одного героического поступка. Сегодня настал его день.
-Всё понятно. - дворянин пришпорил испуганного коня и ринулся вслед за гвардейцами. Остальные глядели ему вслед с призрачным желанием поехать следом.
Но ни один так и не тронулся.

Лучи солнца пробились сквозь ветви плотно сросшихся между собой деревьев. Их стволы сцепились друг с другом, словно молодые влюблённые, и казалось что в присутствии лешего они двигаются, извиваются, живут. Чудовище, показавшее лицо императору, было древним как эльфский фундамент Города Золотых Башен. Его кривые, острые когти помнили какова на крепость шкура вымерших ныне вранов. Старому лешему доводилось прогонять из своих лесов представителей десятков разумных рас и двунадесяти языков. Но никто из них не раздражал так, как люди - нильфгаардцы.
Тёмные провалы глазниц оленьего черепа ощупывали людей бездонной пустотой. Кхайр чувствовал что Луч не тронется с места - конь смотрел на лешего сонными глазами, словно на нём и не было никакого всадника. С лошадьми остальных гвардейцев случилось то же самое.
-Оставьте коней. Отпустите их.
Кхайр чуть не раскрыл рот от удивления. Лейтенант видел что остальные гвардейцы тоже слышат этот голос - в их глазах читались удивление и страх, которые редко увидишь на поле боя.
-Зараза. Он требует отпустить коней, милорд. Вы тоже это слышите?
Волки осклабились и залаяли, услышав человеческий голос. Создавалось впечатление, что они вторят голосу лешего, звучавшему в головах нильфгаардцев.
-Сбросьте сёдла. Оставьте железо.
Кхайр посмотрел на фамильный меч и ощутил странное чувство злобы. Лейтенант стиснул зубы и посмотрел на ожившую чащобу полным ненависти взглядом. Леший предлагал оставить меч и коня, а взамен получить возможность уйти. Но лейтенант просто не мог этого сделать. Не мог оставить меч, доставшийся от прадедов и коня, который сопровождал рыцаря в пути всю жизнь. Возможно, смерть была бы лучшим выбором чем перспектива расстаться с честью, потеряв меч и броню. Потеряв звание.
-Мой император... - Кхайр почувствовал как к горлу подступает тяжёлый ком.-Это ловушка, я уверен. Надо...
Оглушительный свист и цокот копыл наполнил лес вновь,  и один из волков упал замертво, пронзённый стрелой с чёрным оперением. Леший мотнул головой, обратив внимание на ясеневую рощу, из которой летели стрелы. В его осанке читалась злоба и готовность к бою.
-Смерть!
Лес вновь ожил, и его хозяин взревел подобно северной вьюге. Из-за могучего дуба нёсся топот, сотрясавший землю под копытами ногами. Лейтенант и гвардейцы ловко спрыгнули со своих спящих коней и встали полукругом, защищая императора. Все прекрасно понимали что надвигается.
-Великое Солнце, я - твой самый яростный луч. - Кхайр сжал рукоять меча обоими руками и упёрся ногами в землю, ожидая худшего. Леший пошатнулся и сделал шаг в темноту деревьев, поражённый арбалетным болтом в плечо. Могучая лапа выдернула обломала прошедший насквозь снаряд и вытащила наконечник. Леший пригнулся к земле и растворился зелёной вспышкой.
-Impera!- раздалось совсем близко, под боком. Десяток тяжёлых латников - внушительный аргумент даже против древнего лешего.
Поражённые стрелами волки скулили и разворачивались в темноту, из которой пришли. У них не было шанса против конницы, конечно же.
Зато у медведя - был.
Бурое чудовище вывалилось на прибывших гвардейцев с оглушительным рёвом. Ствол ветхой осины развалился под ударом могучей лапы, окропив притормозивших солдат роем щепок. Медведь рванулся вперёд и раскроил брюхо одной из лошадей, окрасив траву в багровый и кишечно-зелёный. Всадник упал вместе с конём, раздробив бедро. Медведь продолжил наступление, осыпаемый роем стрел. Арбалетный болт лишь оцарапал ему ухо, пролетев мимо.
Но леший не забыл о своей цели.
-Осторожно!
Вспыхнув совсем рядом, леший появился перед лицом солдат и занёс руку для смертельного взмаха, который должен был смести солдат, защищавших монарха. Но в "Импере" не зря учат дисциплине и самоконтролю.
Мечи гвардейцев нанесли удар по туловищу, лешего, заставив его пошатнуться. Кхайр взмахнул клинком над головами товарищей, врезавшись в занесённую лапу лешего. Люди оказались добычей, которую леший недооценил.
Согнувшись от боли, которую принесла потеря лапы, он взвыл и заскрипел, как поражённое дерево. Из земли вырвались корни, ударившие в сердце оборонительного строя. Один из солдат почувствовал как что-то острое врезалось в грудь и с ужасом обнаружил что в груди острая ветвь, пронзившая доспех. "Имперу" отбросило, и леший сделал большой и решительный шаг к человеку, не защищённому бронёй.
К их императору.
-Никогда. - раздалось в голове Эмгыра вар Эмрейса.
Лейтенант аэп Лион чувствовал как болит пронзённое бедро. Он видел как орёт затравленный медведь, вокруг которого кружились всадники "Имперы". Он чувствовал что сейчас может настать момент истины, которого он так долго ждал, и рванулся к лешему, чтобы вонзить клинок чудовищу в спину.
Но не смог встать, упав от жуткой боли в пронзённом корнями бедре. Ещё один человеческий крик дополнил какофонию, царившую в чаще. До сих пор мирно спавшие кони проснулись и заржали при виде лешего, сорвавшись по обратной дороге через падающую стену из корней, на которую у древнего лешего не хватало сил. Лес под Лок Грим мог стать одним из самых ужасных поражений и величайшей потерей для всей Нильфгаардской империи, но...
Рокхальд аэп Грин не зря ходил на курсы по обучению стрельбе за неделю перед охотой.
-Прощай, уродец. - стрел, выпущенная сильной рукой из составного лука, пролетела семь метров и пронзила пустой глаз лешего, который уже собрался довершить начатое. Нильфгаард был спасён стрелой человека, который до этого ни разу не стрелял на охоте.
Кхайт смотрел на всадника в зелёной шапочке, а потом на согнувшегося в карикатурном поклоне перед императором лешего. Смотрел на убегающего сквозь кусты медведя и ничего не понимающих коней. Смотрел на мёртвых товарищей и живого императора.
И улыбался.