[AVA]https://forumavatars.ru/img/avatars/000b/1c/c0/91-1495727405.jpg[/AVA]Двор, позже дом.

Один удар мог изменить многое. Он мог отнять одну жизнь, он мог дать десятку других еще несколько дней, недель, лет до прихода костлявой. В этот раз сказать было трудно. Последствия тонули где-то в тумане, невидимые до сих пор. Неопределенные.
Предназначение рассудит - сказал бы кто-то более ортодоксальный в плане ведьмачьих "верований", чем Лето. Он же верил, что не одно лишь Предназначение формирует судьбу, пусть и играет важную роль. Он знал, что на исход можно повлиять самому.
Мечом или словом - вопрос уже другой.
Жизнь алым ручьем била из шеи беса, покрывая его, ведьмака, землю вокруг кровью. Металлический привкус во рту, этот запах, который ни с чем не спутать, липкость и тепло. Вытащив меч из тела бившегося в последних конвульсиях беса, Змей попытался хоть немного привести себя в вид получше. У него не было много времени, его не было уже как такового, но бегать вокруг покрытым нехилым слоем крови было неприятно, невозможно, да и люди бы не поняли. Они не поймут и сейчас, после того как Лето лишь умылся, как мог, из кадки в конюшне. Вода, которую пьют лошади, все еще лучше крови беса на лице. Броня, руки от плеча до локтя и ноги все еще были в крови, но больше медлить он не мог.
Нужно предупредить барона, что ночь только началась. Поверженная тварь - знак начала неприятностей, ни в коем случае не их конца.
Лето шел по коридорам, поднимался по лестницам, вспоминая уже проделанный днем путь - пару человек отпрянули при виде него, но по крайней мере никто не орал дурным голосом "Убивцы, кровососы, убивають! Спасите!". Неизвестно, что заставляло людей опасаться больше - кровь на одежде, кровь на клинке или целеустремленный, смешанный с яростью взгляд.
Его тяжелые шаги отдавались скрипом половиц и стуком сапог по деревянному полу. Поворот, другой, где-то впереди слышатся голоса... И сердцебиение. Учащенное.
Страх. Он крепко поселился под сенью этого дома, живя здесь уже не первую луну.
Лето лишь ускорился. Он представлял себе, какие вопросы мог задавать барон жене.
С его собственной подачи.
Ведьмак вылетел из-за угла ровно для того, чтоб увидеть ломавших дверь девок, встреченных им ранее и проследовавших за ним по пятам. Что же, видимо, и здесь они принесли с собой неприятности. Куда меньшие, чем накликали на себя Руперт и Микалина, впрочем.
- Барон! Послушай меня. - Лето крикнул через дверь, не обременив себя вежливостью по отношению к стоящей под дверью компании.
Не время для того.

Отредактировано Лето (2016-09-02 10:13:33)

Темерия. 8 октября 1265. Вечер. Поместье барона Хаймонта. Внутри амбара

Шутник обнаружился сидящим на одной из потолочных балок и, словно, не страдал от того, что за закрытыми дверями амбара чёрт-те что творится, грозя всем присутствующим как-минимум серьёзными травмами и убытками, а то и страшной смертью в зубах и когтях монстра.
От увиденного, у только что побывавшей под экспресс-душем рыжей, чуть искра меж скрипнувших зубов не проскочила.
А от услышанного после, сначала гнев сменился на обескураженный ступор, а потом и на помесь липкого страха и самого натурального шока...
Потому что Кирас на Кираса теперь был вовсе не похож, хоть и оставался внешне тем же оборванным парнишкой. Голос и глаза изменились значительно, но самое главное, что рыжая буквально всем своим нутром поняла, что Кирас - совсем не тот, кем кажется.
От инфернальной улыбочки этого... Существа? - Проклятой стало как-то неприятно, а потом, когда он... Или оно? - Продолжило говорить, стало и вовсе как-то вконец жутко.
- Это, что ещё за фокусы... - Во что ты на этот раз вляпалась, рыжая..? - как-то остранённо воспринимая поток слов, что доносился до её ушей с потолочной балки, недоумённо соображала Кристанна прямиком до тех пор, пока прикидывавшееся Кирасом... Нечто? - Не упомянуло её шрам.
Словно ужаленная, рыжая бросила потухший факел и початую бутылку "мандрагоровки", чтобы тут же приняться ощупывать правую половину лица, где находился пусть не такой страшный и обширный как ранее, но всё же уродующий лицо ожог.
И не поверила самой себе ибо ожога не было.
Совсем...
Ёкнувшее всеми шестью камерами сердце послужило инициатором такого огромного количества мыслей разной степени связности и адекватности в отравленной безумной радостью вперемежку со страхом и шоком голове Кристанны, что на пару секунд та, словно выпала из реальности.
А затем, радость и шок сменились  опасениями и даже страхом, которые, впрочем, проклятая сумела скрыть относительно-успешно, потому что на первый план вышли недоверие и опасение, связанные с тем, что тот, кто смог проигнорировать антимагическую ауру Девы Чёрного Солнца и буквально смыть с её лица последствия встречи с горящим факелом - явно относился к той породе существ, от которой можно ждать всего и сразу.
Медленно подняв голову и посмотрев на сидящее на потолочной балке существо, рыжая одновременно поняла всё и, как ни странно, не поняла ровным счётом ничего.
В частности, если ситуация с монстром как отвлекающим манёвром для чего-то более страшного была ясна как ясный летний день, то мотив, побудивший это существо, что сейчас сидело вверху, вот так запросто убрать с лица иммунной к магии женщины ожог - оставался тайной за семью печатями.
Учитывая, что ничего не делается просто так, проклятая не собиралась вестись на поводу неизвестно у кого и неизвестно на каких условиях.
- И что же ты, кто бы там ни был - не важно, попросишь взамен, а? - убрав руки от лица, несколько с вызовом поинтересовалась Кристанна, склонив голову чуть набок и придав лицу выражение, крайнего скепсиса и вполне обоснованного недоверия, - Душу? - Голос? - То, чего имею, но о чём не знаю? - Или, может, голову баронессы? - Или барона?
Скрестив руки на груди, рыжая перенесла вес на левую ногу, встав в так-называемую "третью позицию" и всем своим видом выражая крайнюю степень недоверия ибо за ним было очень удобно прятать страх перед неведомым, но очень сильным и, вероятно, крайне опасным и коварным существом.
- Итак, каковы же цена и условия, Кирас, или как там тебя?

Спальня баронессы
И правда, зачем мы сюда вломились? – подумала Рина, поднимаясь на ноги и встряхивая свою куртку, теперь ей точно хана. Девушка расстроенно губы поджала, а после прищурилась и на барона глянула с укором.
- А вы хорошо людей знаете, я погляжу.  – Охотница не стала вдаваться в подробности, только на пол сплюнула и на бабку, что ворковала с бароновой женой взгляд бросила. – Бабушка, мы остановили беду вашу. Пора нам и честь знать, уж не серчайте, но беса, да вампера шалелого на сегодня было достаточно, чтоб ещё и копаться в грязном белье. Своих забот выше крыши.
Впрочем, уходить Рина не спешила, привалилась к косяку, на котором грустно петли одинокие поскрипывали и вздохнула тяжело. Руки ныли, ноги тоже подкашивались от беготни да ратных подвигов. Хоть дух перевести, да осмотреться, когда ещё попадешь в покои особ знатных и изнутри на них посмотришь внимательно.
Спальня баронессы красивая была, картины, вазы с цветами, мебель на вид дорогая, резьбой украшенная, ковер тоже на прикидку стоил недешево, на столике рядом с кроватью гребень поблескивает каменьями, Рина всегда хотела такой гребень, в детстве был у неё подобный, не такой, конечно, попроще, она его с собой брала, когда они дом Кашпара покидали, да вскоре продать пришлось, а иначе кушать было нечего. Охотница снова посмотрела на барона. Он то небось ни разу в жизни своей по трактам не шлялся в поисках заработка, с сухарей на воду не перебивался, на болоте не ночевал, а туда же – философствовать. Нет, ну шок, понятное дело, напридумывал себе всякого - а может и правда все услышанное-недосказанное - отойти не может никак, хоть иди откачивай, только не их это забота, у него вон нянька есть, да людей полный дом, ну те, что не разбежались точно на помощь придут своему благодетелю.
- Ваше здоровье. – Рина достала из-за пояса флягу свою походную все с той же малиновкой и глоток сделала. Внутри сразу стало тепло, а спустя пару мгновений добралась чудо-настойка и до головы тяжелой, благо на старые дрожжи быстрее шло. Охотница на ведьму, что Ивоной им назвалась, посмотрела внимательно, а когда взгляд ответный поймала, кивнула вперед, мол иди рассказывай этому пристукнутому на голову, что тут творится, у самой наемницы речи толкать не было никакого желания. Вирра тем временем комнату взглядом прощупывала, Рина про себя лишь хмыкнула, впрочем, не стала сестру одергивать, даже наоборот шумно потянулась, да покряхтела, все лишь бы привлечь внимание, а то и правда останутся они с носом и потрепанными нервами, а наживы не будет никакой. Надо ещё во двор сбегать и у беса отпилить хоть рога кусочек, и память какая-никакая, и монета с зевак, ротозеев, которые ведутся на байки, мол подобные сувениры приносят удачу или ещё как сказываются на человеке благотворным образом. Это в селах все суеверные, а в крупных городах люди с жиру бесятся, уж не знают какое ещё придумать извращение, чем обмазаться, да на что деньги потратить свои немереные.
Вообще предчувствие, что ничего ещё не закончилось у Рины было, ну да она часто себя не в своей тарелке чувствовала, поэтому арбалет девушка далеко не убирала, а держала в руке опущенной, чтоб в случае чего вскинуть его, да выстрелить, мало ли какая ещё гадость по их душу явится. С ведьмаком рядом было, конечно, спокойнее, чем вчетвером с бабкой, да с ведьмой, которая может и не ведьма вовсе, а так, лекарка-травница, но пока они не уедут из этого поместья проклятого расслабляться явно не стоило.

Отредактировано Рина Качмарчик (2016-09-12 23:09:59)

Поместье. Коридор на втором этаже, за ним спальня баронессы.
Не ответил барон деревенской знахарке да кличу ведьмачьему, не унял злобы своей, не отозвался на зов. Ожидаемо это было, хотя и грустно. Вздохнула Ивона, на бабку старую глянула, на наемниц, с петлями возящихся покосилась, юбку свою подхватила да и пошла подсобить. Хочешь не хочешь, а слово данное исполнять надобно… Налегла на упор девица, к силам знакомкиным свою добавляя, а там уж и петли скрипучие поддались. Слетела дверь, зашаталась на петлях, открылась взору баронессина спальня. Добротная такая, богатая, с кроватью широкой, резьбой украшенной, с ковром мягким, ворсистым, на который кметкам и ступать не положено. Будь воля ее, знахарка бы на том и закончила, развернулась да прочь поспешила, но не время ворочаться было – клятва ждала да истина. Тряхнула ведьма головой, страхи отгоняя да оторопь, насупилась, решительно выдохнула да и вошла внутрь, принимаясь оглядываться. Не так, чтобы нагло да рот разиня, но те детали ища, что простому глазу невидимы. Впрочем, ничего такого не отыскалось в комнатке. Ни землицы могильной, ни костей птичьих, ни иголок каких. Чистый дом, хорошее место. Баронова жинка только несчастная сидела, напуганная; да оно и не мудрено. Дело ли, когда муж любимый, всегда ласковый, руку на тебя поднимает? Отвернулась Ивона от Микалины, оставляя ее заботам старухиным. Хоть и чуяла она, что беда вся от этой девицы пошла, а все равно внимание свое на барона оборотила. Ему правду раскрыть обещала, перед ним и ответ держать.
Выступила вперед кметка, Лето за плечо аккуратно придерживая, приблизилась к владетелю местному, опустила на него глаза свои бездонные, черные да и речь завела.
- Конечно люди, - так начала, неторопливо вещая, отчетливо, - Нет и не было на земле большего чудища, чем человек. От нас все пошло, сами мы во всем и повинны. Кровь проливаем, да кровью за то и платим. Смерть несем, смертью и вину искупить норовим. И тянется эта нить от века к веку, и не видать ей конца. Зло малое порождает зло большее. И ты, барон, стоишь сейчас на пороге. Не явись мы сюда, пролилась бы кровь, дом твой оскверняя да очерняя. А кабы ты слушал, а не гневом своим упивался, тогда бы знал, кто мы и зачем в дом твой пожаловали.
Замолчала знахарка, рассуждения обрывая да тему сменить планируя, нахмурилась, мрачнее тучи сделавшись, на сестричек, что напиться надумали, глянула осуждающе, а потом будто забыла про них да опять с бароном заговорила.
- Ивоной меня звать, - промолвила девица, - Я сюда с бабкой пришла, что беду чуяла да напасть какую. Не сыскали мы окаянного лиха, зато тебя от греха успели огородить. Не дело это, смертоубийство на душу брать, тем более, когда речь идет о женщине влюбленной да младенце нерождённом. Впрочем, я не жизни тебя учить пожаловала. Обещала раскрыть истину да правду поведать, вот и стою теперь пред тобой. Коли хочешь узнать, что сокрыто от глаз твоих, руку давай, и я расскажу. Коли нет, тогда нечего делать мне в доме твоем. Пойду дорогой своей, а путь сюда позабуду.
На том и затихла кметка. Протянула ладонь хозяину окрестных земель да и замерла, в черты его всматриваясь. Было в них, помимо боли, что-то такое, что ведьму заставило призадуматься. «Колдовство тебя, что ли, какое тронуло да печать на челе оставило?» Вопросила Ивона, рукою свободной прядь волос теребя, губу покусала да только с места не сдвинулась, не спеша исполнять клятву данную. Могло статься, что пришлось бы ее назад просить, мало ли чего у знатного-то человека в уме творится.

Темерия. 8 октября 1265. Вечер. Поместье барона Хаймонта. Стена.

Тяжело чувствовать себя существом во многом смыслом беспомощным. Еще тяжелее ощущать себя беспомощным, оказавшись в полном отрыве от остальных здравомыслящих и дееспособных. Ты не можешь просто поддаться течению паники, свернуться калачиком и начать шептать всяческим там вышестоящим сущностям прошения о помиловании. Нет, тебе приходится вдыхать холодный вечерний воздух, дрожать от пронизывающей тебя с каждой новым порывом все больше прохлады широко смотреть по сторонам и, совершая просто титанические усилия, обратно вырывать свое сознание из царства воцарившегося наяву кошмара.
Инга пришла в себя, стоило дверь амбара произвольно захлопнуться, сидящая на высоте около двух метров, прижавишсь к собственным коленям и крепко обхватив их обеими руками. И не смотря на то, что испокон веков природа создавала человека как хищника, инстинкты жертвы ему тоже не были чужды, особенно когда мир наводнился еще большим количеством преопаснейших тварей. Ощущение близкой опасности обостряло чувства и заставляло кровь заметно пульсировать аккурат в височных долях. И пускай до жути не хотелось смотреть в сторону особняка, где кто-то кого-то бил, кричал, обвинял, бил и, возможно даже делал что-то более, черноволосая девушка не могла отвести от него взгляда. Да, если что и понесется в ее сторону, шансов у нее было не много, но они бы свелись к нулю, если бы она потеряла бдительность. И с каждой минутой повисшее в воздухе напряжение даже и не думало давать заднюю. Особенно стало не по себе, стоило чему-то крылатому покинуть дом через окно... Точнее сказать, кому-то.

Все поменялось, когда раздался глухой удар сапога о дерева. Это явно не сулило ничего хорошего, но это был далеко не обычный случай, при котором бы врачевательница предположила бы худшее. Да и если бы предположила, то в жизнь бы не состроила точной догадки.
- Д-д-да быть такого не может...- ее голос прозвучал хрипло, полным недоумения даже шока, стоило рыжеволосой явить взгляду врача место недавнего ожога. Мозг отказывался верить, а руки сами тянулись проверить. Нежные пальцы скользили по гладкой влажной коже, а физиономия нильфгаардки приобретала нотки ужаса, а все это не смотря на то. Врачебная практика за все время успела выветрить все зачатки оптимизма из черноволосой головы уроженки Назаира, и она не видела в подобных переменах ничего хорошего, ведь... Разум подсказывал, а наука подтверждала, что за все есть своя цена.
- Кто? Что? Как?- вопросы сыпались сами собой, пока Инга уткнулась лбом в плечо и обвивала руками шею Кристанны. Она была рад ощущать ее рядом с собой, была рада не бояться угрозы извне, только вот собственные вопросы пугали больше,- Я не знаю, что там у тебя случилось, но... Регис у... Кажется улетел, ту... Тварь... Не знаю, вроде она буянить кончила. Может пойдем в поместье? Я уже вся продрогла и устала здесь сидеть... А потом уедем. Как ты и хотела...

Темерия. 8 октября 1265. Вечер. Поместье барона Хаймонта. Стена.

Духи, призраки, магия и прочая нечисть ко всем этому тяжело привыкнуть, особенно когда это застигает тебя лишь раз в год и бьет прямиком в неприкрытую спину. Благо принять подобный удар в объятьях близкого человека было гораздо проще.
- Д-дух? Мать твою...- девушка даже добавила одно из наиболее грубых ругательств на своем родном языке, тихо, полушепотом и кривя при этом скрытое от взора подруги лицо.
- Голову барону? Плохо... Только давай не будем об этом никому говорить, хорошо? Не надо нам против себя барона настраивать, ибо коль до него дойдет эта весть, то выставит он нас еще от греха подальше... Может... Может скажем, что этот дух мою голову потребовал? Так ни у кого лишних вопросов не будет,- это было первое, пожалуй, что пришло нильфгаардке в голову, ведь человеческая душа хоть и потемки, но за свою шкуру радеет как кмет, так и дворянин. И дворянин может палку порой основательно перегибать,- А если вдруг способ найдется, то можно будет и правду открыть... Да, криво посмотрят, но на пику насаживать будет уже поздно. Тем более барон этот вроде не дурак.
После рыжая поднялась и задала не самый просто вопрос, пускай он был лишь следствием всей случившейся с девушками ситуации.
- Ты ведьм чтоль каких имеешь в виду?- она приняла руку помощи и не без усилий подняла свою немного затекшую тушку на обе свои нижние конечности,- я... А подожди, знаю одну. Но я с ней познакомилась год назад и было это дело где-то в Редании...- да, звучал ее голос абсолютно пессимистично, но это было единственное, что черноволосая могла выудить из собственной памяти по пути к поместью,- так что сперва ведьмак. Да.

Поместье. Спальня баронессы.
Не ответил барон поместный на просьбу ведьмы деревенской. Не пожелал, а, может, попросту не успел, потому как едва Ивона вещать закончила, разнеслось по уютной спаленке непонятное хлопанье. Замерла девица, опустила ладонь протянутую, на звук обернулась, волосами тряхнув да рот разиня от неожиданности. Но кричать не стала. Уставилась на гостя незваного, глаза сузила, губы поджала. Не понравился ей незнакомец, было в нем что-то странное, неестественное, больное; такое, что впору отворотиться, в угол дальний забиться да силы высшие молить о спасении. Наверно, так бы оно и правильно было, - говорят, когда лиха не трогаешь, и оно тебя минует, - только знахарка не робкого оказалась десятка. Где стояла, там и осталась, даже взгляда не опустила бесстыжего, зато выслушала Сущность внимательно. Это другим дела до слов Лиха не было, а вот кметка-то только истины и ждала, а как узнала ее, нахмурилась пуще прежнего. «Уезжать отсюда надобно было», - так заметила, тяжело вздыхая да за тем наблюдая, как Микалина за бабку прячется, а владетель земель местных поднимается, чтоб ответ держать. Задели его слова гостя незваного, не по сердцу пришлись. Впрочем, сыскались ли бы такие, кого весть об обмане порадует да колдовском привороте? «А о колдовском ли?» - облизнула ведьма губы, перевела взгляд с Сущности на Руперта да обратно, воздух потрогала пальцами да вздрогнула от того ощущения, что уловила. Почудился Ивоне зверь не зверь, мертвец не мертвец, тварь не тварь, - одним словом – чудо-юдо какое-то. И все бы ничего да только явилось оно не просто так, не просить пришло, а плату за дело черное требовать. Насупилась девица. Понимала она, что барон не отдаст чудовищу жинки своей, верила, что ведьмак не отступится, знала, что старая нянька на помощь поднимется, а вместе с ней и сестрички-наемницы. Умнее бы было их принять сторону, да знахарка деревенская, чью душу прародительница силам темным завещала, не могла против себя пойти. Вот и сидело напротив людей живых Лихо, да одно оно здесь в своем праве выступало. «Ох люди….» - вздохнула кметка встревоженно, - «Сами беду на себя навлекли, сами зло притянули. Ничего нельзя делать не разумея. Учи их, наставляй, а все без толку». И такая досада ведьму разобрала, что сцепила она пальцы в замок да решила в дело это не вмешиваться. «Сами виноваты, сами и разбирайтесь», - так заключила, и до того легко на душе девичьей сделалось, что она аж обрадовалась.
Только не долго счастье-то длилось. Едва в поместной беде Ивона разобралась, проснулось в ней любопытство, то самое, что на глупости всякие толкает да к решениям необдуманным сводит.
- Кто ты? – первой стала знахарка, кто молчанье нарушил повисшее, - Вот смотрю на тебя и думаю, что подобного никогда не видела. Есть в тебе что-то знакомое, на то похожее, что меня однажды убить пыталось. Как часть какая-то чего-то большего. Ты не бери в голову, коли я говорю неправильно, то от незнания… Впрочем, коль не хочешь, можешь не отвечать. Объясни только нам обстоятельно, зачем ты сюда пожаловал, да на кой бес тебе дитя нужно нерожденное. Что ты делать с ним станешь, а, Лихо?
На том и затихла знахарка, руки скрестив на груди. И сама того не заметила, как речь ведя, между Сущностью да бароном встала. Вот и не хотела она обитателям поместным помогать, а как стояла всю свою жизнь меж мирами, так и теперь оказалась чем-то вроде посредника.

Отредактировано Ивона (2016-09-24 01:15:14)

спальня
Рина едва не поперхнулась, когда к ним на огонек и семейную драму заглянуло новое лицо во всех смыслах этого выражения.
- Ничего себе фокусы. – Обомлела девушка и рот поспешно захлопнула, дабы ворон не ловить, все-таки приличное общество. Заговорил гость насмешливо, растягивая слова и всем своим видом показывая, что не простой сельский дурачок к ним пожаловал. А ведь он был с теми бабами странными, что последние приехали, и из-за которых бабка переполошилась. Да уж, если он сумел беса натравить на поместье, то что же стало с теми несчастными? Или может они в сговоре, и прихлебательницы его сейчас тоже по стене карабкаются, чтобы на подоконнике бароновом штаны попротирать. Вирра Рину за руку дернула и зашептала испуганно, вопрошая о плане действия. Старшая лишь нахмурилась. Она думала, перебирала в голове мысли, точно кости игральные. Нет, не с руки им ввязываться в дело это и без того прогнившее, магия, да ещё и темная не каждому чародею подвластна, а они кто – простые наемницы, обделила их природа силами чудесными, дала только по вредному и колючему характеру. А вот у ведьмы, видимо, были какие-то умения, ибо она вперед двинулась уверено, закрывая собой хозяина дома и привлекая внимание рыжего.
Рина арбалет в руке сжала покрепче, да не стала вскидывать, что-то подсказывало ей, что не успеет она, даже если сильно постарается. Да ей в то что они вампера одолели до сих пор не верится, что уж там.
- Подождем, посмотрим, если я скажу бежим – бежим и не оглядываемся. – Шепнула сестре старшая, сама того не замечая, отпихивая её за спину, хотя обычно наоборот они опасность встречали, но сейчас была совсем другая ситуация. Если чары какие или просто шар огненный полетит, пусть сначала в неё врежется, а Виррка отступить успеет. Бабку жалко, конечно, не повезло ей с сердечными людьми – непутевые они, особенно баба эта. Нет, понять её можно, захотела счастья, да не простого, а с позолотою, чтобы дом полной чашей и не абы какой, а многокомнатный. Надо было лучше торговаться, а не на чудо надеяться.
Йестин как-то напился и рассказывал о том, как ведьмаками становятся, без подробностей, но черты общие уловили его воспитанницы. Вот так вот спасает тебя дядька кошкоглазый жизнь и просит то, незнамо что, а оно дитем оказывается. Приходит потом нелюдь к должнику, дите забирает и ведьмаком тот ребенок становится. Разумеется, родители детей своих отдавать не торопятся, да где это видано, чтобы так запросто расстаться с кровью и плотью своей. Но даже не в этом дело здесь, задарма все хотят исполнения желания, наглость - это, конечно, второе счастье, но порой себе дороже принимать такие «подарочки».
- Да мне тоже интересно, не резать же её прям тут будет, хотя после беса мне будет не удивительно. – Также тихо ответила Рина сестре. Ведьмак все это время молчал стоял, а ведь, наверное, он единственный, кто мог как-то повлиять на ситуацию. Уступив дорогу профессионалу, девушка попятилась, отодвигая сестру все дальше за спину.
Посмотрим, как у вас тут дела делаются.

Темерия. 8 октября 1265. Вечер. Поместье барона Хаймонта. Поместье

- Ладно... - Как можно незаметнее сглотнув подкативший к горлу ком, только и сказала рыжая в ответ на торопливые слова Инги, спускаясь со стены вместе с ней чуть ли не под ручку.
Стараясь не думать о том, что будет, когда придёт срок отдавать положенную плату, которую Кристанна не собиралась платить даже под угрозой страшной кары, обещанной за невыполнение по сути навязанного ей договора. Ведь есть вещи - пострашнее смерти, а смерть - далеко не самый худший исход из возможных...
Поэтому, проклятая просто с гробовым молчанием, да быстрым шагом двигалась к поместью.
В ближайшем рассмотрении, поместье было не так уж и разгромлено, хотя, окно на втором этаже, откуда, как поняла со слов брюнетки рыжая, буквально вывалился принявший свой истинный облик господин Регис - придётся городить с нуля, а может и совсем заделать.
Внутри, на первом этаже было, вроде бы тихо и без следов погрома, но было и щемяще пусто - ни ведьмака, ни пиздопротивной бабки, ни тех двух пигалиц при железках. Да что там - даже барона и его солдат не было видно.
Но зато где-то сверху слышались голоса и, как показалось Кристанне, разговор то и дело переходил на повышенные тона.
- Нам наверх. Идём. - почему-то вполголоса бросила проклятая Инге, даже обернувшись, чтобы удостовериться в том, что та идёт следом.
Поднявшись по лестнице, Кристанна как можно тише принялась подкрадываться к комнате, в которой, судя по голосам - происходило основное действо нынешнего вечера.
Обрывки разговоров очень многое проясняли, но и очень многое усложняли. Ясно становилось только одно - рыжая тут явно не была единственной жертвой грёбанного духа-мальчика...
Рыжая оказалась у двери в тот момент, когда Кирас заговорил про свою сделку со свежеиспечённой баронессой. Надо сказать, что соразмерность платы-услуге - рыжую сильно возмутила.
Поэтому, едва дождавшись, когда Лето закончит говорить, Кристанна вошла внутрь, предварительно дав знак Инге постоять  пока за дверью.
- Ну надо же, когда тебе приспичило - ты, вдруг вспомнил про законы заключения сделок... - не без нотки сарказма обратилась к враз "похорошевшему" Кирасу, рыжая, словно обращалась к давно-знакомому старому другу, - Так понимаю - отказываются платить?

спальня
- Сомнительно мне, что именно в таких выражениях этот… описывал баронессе плату за приворот. – Шепнула Рина сестре и Ивоне, когда жуткий ащеул ответил Вирре на вопрос. И как только расслышал, точно отродье с того света явилось, свалилось на их головы. Может быть, Микалина и сама виновата, но она не заслужила такой участи даже своей глупостью. Да её бы проучить стоило, но не таким же варварским способом, это же душегубство самое натуральное.
Больше всего на свете охотница не любила безнаказанность, часто ей приходилось отступать перед превосходящим силой противником, бежать, говорить людям, что помощи им не будет, спасать свою шкуру и жертвовать, каждый раз это резало по сердцу болью острой и свербящей, которая потом по ночам давала знать о себе гаденькими мыслями.
Переводя взгляд с одного лица на другое, Рина отметила, как опасность сплачивает. Незнакомцы, чужие друг другу люди вдруг становятся по одно сторону. Ведьма эта, барон, ведьмак, бабка – все они были в одной лодке. Кстати, про последнюю. Их гостеприимная Метелица по-прежнему возле баронессы сидела, за руку ту держала и что-то нашептывала. Девушке отчего-то не казалось, что это молитва или что-то тому подобное.
- Пойдем. – Дернув сестру за руку, охотница решительно двинулась вглубь комнаты по дуге обходя злодея с ведьмаком и держа между ними приличное расстояние. Около бабки Рина остановилась и арбалет вскинула, не стреляла, просто была во всеоружии. Что ж, если суждено им погибнуть, пусть будет так, но хоть не придется потом бодаться со своей совестью. – Бабушка, мы прикроем вас.
Обратилась к старухе девушка и на баронессу взгляд бросила, та совсем сидела бледная, того и гляди в обморок грохнется. Понятно было её стремление счастье обрести, да глупость бабская подвела её. Впрочем, не воротишь сделанное, теперь все дружно эту кашу, что заварилась её стараниями, расхлебывают. Да уж, если выстоят, простым спасибо баронесса не отделается, себе и другим нажила седых волос, так что впору самим зваться стариками и старухами, одному ведьмаку хорошо лысому. Рина едва не потянулась за косой, чтобы проверить свои размышления. Выпить надо будет потом пустырничка, али покрепче чего и побольше, чтобы забыться на сутки целые. Хотя, может, и не придется. Девушка зубы сжала крепко и решительно, сестре кивнула и приготовилась действовать по ситуации, если что и до окна, конечно, рукой подать, только вот сомневалась охотница, что бабка с ними выпрыгнет, а бросать её очень не хотелось бы, все-таки добрый человек, отзывчивый, не чурающийся самопожертвования, редко такие встречаются, а потому они на вес золота. Ведьмак казался невозмутимым и это внушало некоторое спокойствие. Рина не знала, с чем кошкоглазому приходилось сталкиваться ранее, может, там были и такие бестии, может, были силы великие и потусторонние, может, он может с таким справиться. В любом случае, он их самое сильное оружие. Девицы-наемницы, которые и привели к барону это чудище охотнице не внушали доверия. Больше опасений было там и сомнения, но кто знает, вдруг и они полезными окажутся. Поспешные суждения часто бывают ошибочны.

Отредактировано Рина Качмарчик (2016-10-05 00:15:02)

[AVA]https://forumavatars.ru/img/avatars/000b/1c/c0/91-1495727405.jpg[/AVA]- А где гарантии, что не врешь ты? Что ты не просто заявился по своему капризу, и решил поиграть жизнями людей? - твердо, не мигая, парировал Лето. - Ты успел заключить сделку и сегодня, я вижу. Насколько добровольной она была?
Ведьмак не двигался с места, несмотря на самоуверенность мальчишки. Или демона?
Несмотря на его преисполненные готовности стереть любое препятствие на своем пути с лица земли. Или блеф?
Несмотря на то, что судьба вела всеми путями к завершению этой несчастной и принесшей множество горя всем людям, находившимся в комнате сейчас, сделки.
- Ее смерть и мучения в сделку не входили.
Ни шагу в сторону. Лето понимал, что знаки его вряд ли защитят, но на всякий случай был готов наложить Квен, если потребуется. Меч против этого врага вряд ли понадобится, судя по тому, что Кирас вытворил с мечом Хаймонта. Ведьмак слышал краем уха шепот бабули.
Профессионалу не пристало полагаться на заговоры и бубнеж деревенских бабок, но как бы горько ни было признавать это монстробою, то, что она задумывала, было самой надежной ставкой всего семейства Руперта. Не ускользнуло от внимания лысого и перемещение самого хозяина поместья, желавшего то ли напасть на демона с тыла, то ли сотворить еще какую глупость. Змей зыркнул на барона и очень убедительно покачал головой, показывая, что лучше пусть он передумает.
Секунды тянулись. Кирас не останавливался.
Лето и ведьма оставались единственным препятствием на пути к Микалине.
Как бы она еще от страха не померла тут. Это было бы крайне неловко.

Много людей стояли в одной комнате вместе с существом невиданной доселе мощи и боялись, боялись каждый по-своему. Все кроме Инги, южная врачевательница была по ту сторону двери и испытывала откровенный ужас. Ее чувствовали, пытались играть на ее чувствах и наверняка, стремились довести до крайней точки. И трижды под землю провалиться, если не признать, что сущность эта была изобретательна и искусна в своих ядовитых речах. А потому и оставалось, что сдерживать дрожь от волнения и пытаться предаться столь далекому в данный конкретный момент плоду здравого смысла. Что обернулось ошибкой, в голове витали слова о покойниках, обмане, цене и печали. Прислонившись к стене, Инга медленно поползла вниз, зажмурив глаза и продолжая внимать каждому шороху, смешку и ужимке, отдаваясь тем самым в теплые объятья переменчивой судьбы со всеми потрохами и внутренностями.

Дыхание замерло по мановению крепкого слова старухи, подкрепленного неведомым божественным проведением. Темные глаза мигом распахнулись, а пальцы напряженно вцепились в ручку двери. Нильфгаардка не рискнула отворить дверь хотя бы на сантиметр, ведь тварь хохотала, жутко и неестественно, а после и вовсе залилось истерическим монологом. Но стоило прерваться и оборвать демону собственную короткую фразу, как девушка ощутила облегчение. Тварь почувствовала боль, это единственное, в чем была уверена врачевательница, и этот факт невольно обрисовал на лице девушки ехидную и несколько озлобленную ухмылку. Это было необычно, чувствовать радость за чужие страдания, это было непрофессионально, это было неэтично, это шло против порядков медицинского ремесла, которым Инга была верна и служила на протяжении почти всей жизни. Может быть эйфория была вызвана минутным помутнением рассудка на почве сверхъестественного? В это определенно хотелось бы верить.
Но так или иначе черноволосая барышня в момент воцарившейся в комнате тишины приоткрыла дверь и почти незаметно проскользнула за спину к любимой. Она ласково и чуть неуверенно положило руку на ее левое плечо и глазами полными любопытства принялась исследовать комнату из-за своего хоть и не шибко надежного, но близкого сердцу и внушающего уверенность укрытия. Она не сказала рыжей ни слова, лишь мгновенно переглянулась, после чего только в поле зрения попались и ведьмак, и лужица на полу, и перепуганная бабка, и сестры-наемницы... Она старалась не обделить вниманием ничего, и только ведьма с реданскикой топи да лежащий у стены барон привлекли к себе должное внимание. Первая из неожиданности, ну а второй из острой кажущейся необходимости.
- Милсдарь барон,- только и сорвалось с ее губ, как она подлетела к пришибленному и опустила на его шею и запястье свои руки. След на стене говорил о сильном ударе, а это о потенциальных переломах, а это...
- Помогите положить его ровно, ему могли что-то сломать...- энергично протороторила оная, почти не отрываясь от диагностики, разве что на мгновение поднять карие глаза на всех присутствующих,- я врач. А бабушку посадите куда-нибудь и отойдите от нее, ей передохнуть и воздухом подышать хорошо. Мэтр ведьмак, Кристи, он тяжелый,- на мгновение она состроила даже жалобную физиономию, проклиная отсутствие в радиусе нескольких миль хоть какого-нибудь смышленого санитара.
- Господин Хаймонт, вы меня слышите?- она склонилась над землевладельцем, проверяя реакцию его зрачков на свет. Если хозяин дома и был в сознании, ему наверняка было очень и очень больно.

Отредактировано Инга ван Мейст (2016-10-15 08:46:33)

Надежды сестер не оправдались, ибо ни ведьмак, ни уже тем более ведьма не стали помехой для существа на пути к его ужасающей цели. Наёмница поёжилась, понимая, что теперь пришёл их черед, и понимание сие Вирру нисколько не радовало. «Вот так вот всё и идет к чёрту: в одну лучину». Бубонение бабки не только не поддерживало в ней боевой дух, но и нагоняло жути, ибо слова молитвы этой звучали чужеродно и пугающе. Они звучали так, словно это было проклятие, а не мольба. «Всё не так плохо уж и плохо, всё просто хуже некуда».
   А потом вспорхнул барон Хаймонт. Вирра никогда в жизни не видела, как летают здоровые мужики, а потому не лишенный изящности полет барона впечатлил её до глубины души. Она в один миг ощутила собственное бессилие, свою неспособность предотвратить эту назревающую бурю. И ей стало страшно, страшно, как никогда прежде. Бежать было поздно, а сражаться глупо. Да и что они могли? Обычные девчонки против подобного существа. Тем не менее несмотря на все свои мысли и окутывающий, словно паутина, страх, Вирра немедля прикрыла сестру собой.
   Похоже, что жертвовать собой было у Качмарчик в крови. Как когда-то дед отдал свою жизнь заради внучек, так и Вирра была готова пожертвовать своей ради жизни сестры. И пусть это было весьма самолюбиво, но девушке было куда проще смириться со смертью собственной, чем со смертью самого дорогого ей человека. Голос бабки нарастал с каждым мгновением, а ужасный взгляд приблизившегося к ним демона буквально приковал девушек к месту. В ответ на громогласную молитву старухи, существо зашлось каким-то диким нечеловеческим смехом, от которого по спине Вирры побежали мурашки. Наёмница съежилась, а в её ушах раскатами грома отдавался стук собственного сердца. «Я вижу страшный сон. Это просто страшный сон».
   Никто из сестер не ожидал, что мольба старухи возымеет свой отклик. Однако внезапно существо завопило, а его лицо покрылось безобразными ранами. Водица, старухой выплеснутая, разъедала кожу не хуже яда, вынуждая лихо пойти в атаку. От резкого движения монстра Вирра вздрогнула, но не отшатнулась, хотя было отчего. Тот, кого она ещё недавно называла «шалопут» изменился, являя всем присутствующим свой истинный облик. Впрочем, воспользоваться им существо не успело, негаданно растаяв, словно дымка и обратившись в воду.   
   Вирра испуганно икнула, глядя расширенными глазами на расплывшееся по полу пятно. Однако насладиться сим видом, ей было не суждено. Бабка охнула и покачнулась, отчего все вокруг резко засуетились, превращая покои баронессы в жужжащий улей. Рина же странно закопошилась, тихо буркнув сестре «прикрой». Только вот, не было другим до них никакого дела, все были заняты своим, кто бароном, кто бабкой, а кто и вовсе самим собой. «Кто бы мог подумать, что в старухе столь щуплой, сила могущественная скрыта!», думала наёмница, глядя в никуда «правду говорил Йестин – не судите книгу по обложке, а человека по виду внешнему!».
   — Сейчас, я быстро! — Окликнувшая наёмницу ведьма, вернула девушку из забытья. — Где-то я видела… — Графин с водой оказался недалече от беременной баронессы, а именно на прикроватной тумбочке. Вирра шустро подскочила к кровати, подхватывая графин и лишь чудом не расплескав его содержимое на пол, вручила заветный сосуд в заботливые руки ведьмы.  — Вот. — Однако уходить Качмарчик не спешила, оставаясь рядом, ежели вдруг Ивоне ещё раз понадобиться её помощь.
  «Досталась тебе бабка, и досталось, поди, больше всех», выглядела Метелица действительно скверно, видимо нелегко далась ей та молитва спасительная, от чудовища всех избавившая. «Если кто и сможет тебе помочь, то это ведьма, а коль уж ей не по силам будет, то уже никому не совладать».

спальня
Надо сказать, страхи сестры Рина разделяла чуть более, чем полностью, ужасы пережитого в детстве всплывали перед глазами то криками, то брызгами крови, то блеском страшных глаз, если бы демон запел, охотница сама бы поседела или умом тронулась. Да, видали они бестий разных, мелких и не очень, взять того же беса или вомпера, что умахал крылами в неизвестном направлении, да такой мерзости не встречали ещё наемницы. Балаболит, нагоняет страха, заставляет кровь леденеть в жилах и чувствовать свое безграничное бессилие.
Вирра всем своим видом выражала рвение помереть первой, Рина не могла ей этого позволить, раз уж на то пошло, вперед идут старшие. Если бы девушек к месту не пригвоздило ужасом, они бы ещё попихались локтями, кто будет на себя удар принимать.
Бабка бубнила, ведьма глаза пучила, ведьмак тоже не шибко геройствовал, барон описав дугу вообще в стену втемяшился, да с такой силой, что может и вовсе помер от удара и падения, эти две пришлые тоже не внушали особых надежд и доверия, в общем жопа – про себя Рина так и подумала, слово это звонко прокатилось от уха до уха внутри головы и едва не заставило девушку хихикнуть от нервного напряжения. Она сдержалась, видят боги, как смогла сильно зубы стиснула и брови сдвинула. В этот самый момент настал финал их приключения, жопа из метафорической стала вполне ощутимой и вот-вот должна была на головы всем собравшимся обрушиться. Рина в душе надеялась больше на ведьмака нежели на бабку, поэтому очень удивилась, когда демон сгинул от молитв её. Сама девушка от неожиданности отшатнулась, едва не свернув прикроватный столик, все, что на нем было на пол посыпалось, зеркало разбилось со звоном, гребень баронессы в осколки брякнулся, кружка ещё туда полетела и прочие мелочи. Охотница тоже едва не осела, вовремя за кровать ухватилась, а когда равновесие поймала, охнула, рефлекторно потянулась исправить, что набедокурила, да успела только гребень поднять. Ведьма Виррку за водой послала, чтоб бабке помочь, ведьмак с чернявой наемницей поперли барона на кровать, а Рина отступила, не зная куда себя деть и что делать, гребень чтоб не мешал в карман сунула. Ну, может быть, она специально это сделала, ещё и Виррке брякнула «прикрой», чтоб не спалил никто, ну да за все пережитое им полагает маленькая компенсация. Баронесса вон целого барона сперла, чо тот гребень? Даже если это все, что должно было остаться у глупой бабы после всего ей сделанного, не жалко ни капельки, нечего было кашу заваривать. Кто хлебал, того и ложка!
- Помочь мож чем? – Договорившись с совестью, Рина решила принять участие в общей суматохе, повесив оружие за спину и освободив руки для действия.

Мастерский

Демоны. Ведьмы. Медики.
Все в этом мире были такими разными, непохожими друг на друга. Добрые и злые, честные и лживые, храбрые и трусливые. Но все они были, все они преследовали какие-то цели. И лишь некоторые чего-то добивались.
Руперт Хаймонт, тот, о чьем здоровье беспокоились больше всего, с трудом сел, помотал головой. Супруга, до этого забившаяся в угол, бросилась к нему, подобно ласточке к своему птенцу. Объятия, россыпь поцелуев, покрывших голову мужа... и Хаймонт улыбнулся. Через боль. Через силу. И обнял её.
Не важно, что говорил демон, оставшийся мокрым пятном на половицах - их любовь жила.

Сильный удар для здорового мужика - пустяк. Поболит немножко да пройдет.
Куда больше досталось Грасе. Да вот сталкивался ли хоть один лекарь с болезнями такого рода и толка?
Старческая рука вцепилась в крепкое запястье Ивоны. Сил практически не осталось.
- Не нужно, - шепнула бабка едва слышно, - не поможешь.
Пожалуй, лишь только Лето из Гулеты да Ивона могли слышать её слова. Пожалуй, именно это не травмировало психику присутствующих.
- Он вернется. Такие возвращаются, пока не получат свое, - Метелица судорожно сглотнула, стараясь смочить пересохшее горло. - Пятно смойте водой из Чудь-Озера. Пусть ведьмак съездит за ней. А ты... начерти три руны над воротами: деву, мать и старуху. Насыпь под порог соли. И... молись, девонька. Молись... но не тем... не тому, кому привыкла.
Грася шумно и тяжело выдохнула. Медленно набрала воздух ртом. Из последних сил притянула ведьму к себе и шепнула на ухо.
- Откажись от прошлого. И живи.
Хватка её ослабла, дыхание стало тише и спокойнее, как у засыпающего человека. Грася тихо выдохнула и закрыла глаза.
Навсегда.

Руперт, очухавшись от полета, скрипнул зубами и поднялся. Постарался сделать это даже без помощи Инги и жены. Кивнул ведьмаку, словно старому знакомцу.
- Что случилось? Я, кажется, отключился на минуту, а когда пришел в себя... всё кончилось?