Ноябрь выдался холодным, но неожиданно ясным. Постепенно остывающее солнце все еще старалось обогреть землю своими лучами, скользнуть ими по каждому стволу, пробраться под каждую корягу, заглянуть в каждый овраг, тронуть палую листву и пожухлую, схваченную утренними заморозками траву. Вот уже которую неделю высокое небо оставалось чистым, радуя живых своей невозможной голубизной, будто посылало прощальный привет и извинялось за испорченную золотую осень и так и не случившееся бабье лето. Сельда взирала на чудесную картину со свойственным бессмертному существу равнодушием. Множество таких ноябрей видели ее глаза… Множество осеней встречала женщина в лесу, имея возможность наблюдать, как сменяют друг друга времена года: как наливается яркими красками сочная зелень, как разноцветное убранство слетает с ветвей, оставляя их нагими и неприкрытыми, как позднее начинают кружиться в воздухе белые снеговые хлопья, заметающие и лес, и мир. «И все-таки, это лучше, чем затяжные дожди», - думала вампирша, выглядывая из своего убежища и всматриваясь в густые, почти непроходимые заросли, - «Если бы сейчас шли обычные осенние ливни, здесь стояли бы сплошные лужи, текли водяные потоки, размывающие землю и заставляющие ее противно чавкать и проникать в обувь, в воздухе витала бы вечная сырость, вызывающая желание уснуть и спать до самой весны». На жизнь Адорэбель, будучи непритязательной и способной приспособиться к любым условиям, не жаловалась, но тем не менее, предпочитала не уподобляться диким свиньям, любящим поваляться в жиже, а потому радовалась отсутствию необходимости месить грязь ногами, да бродить под дождем, отлепляя от тела мокрые тряпки.
«Не долго остается радоваться», - в один из осенних деньков рассудила наследница Сопряжения Сфер, втягивая морозный воздух и выдыхая тонкие струйки пара, - «Скоро выпадет снег. Может быть, еще пару дней». Она зябко поежилась, плотнее заворачиваясь в плащ, глянула в небо и поспешила в ту сторону, где, как подсказывало обоняние и кое-какой опыт, можно было отыскать пропитание. «А ведь все могло бы быть совсем по-другому», - думала рыжеволосая, мягко ступая по лиственному ковру, стараясь не ворошить его слишком сильно, - «Я могла бы уйти отсюда и жить с людьми, как живут некоторые страховидлы. Как, например, живет та волколачка, попавшаяся мне у самого Марибора. Она явно не хотела оставаться в лесу, предпочитая убраться прочь. А я. Которую уже зиму я пережидаю в лесу, ночуя где придется, и как придется, охотясь на животных, подобно диким хищникам. Как странно, что при этом именно себя я называю существом высокоразвитым. Мне стоило бы быть с собой честной. Вириенна была права, права, говоря мне, что моя жизнь не стоит ничего, ровным счетом, не имеет никакого смысла. Якобы спасая людей, я лишь трусливо бегу от себя, предпочитая не делать ничего, но не оступаться, не впадать в кровавые провалы. Но становлюсь ли я кем-то, когда этого не делаю? Может быть, я лишь уподобляюсь растению, которое просто есть? Где-то. Зачем-то». Разговор с черноволосой бестией все никак не шел у Сельды из головы, и она часто возвращалась к нему, принимаясь осмысливать звучавшее тогда, выискивать в чужих речах новый смысл и пытаться понять что-то, что так и не смогла понять за все свои неполные триста лет. Волколачка что-то задела в душе вампирши, что-то такое, что сама наследница Сопряжения Сфер всегда знала, но старательно отвергала, делая вид, что оно не существует. «Мне стоило бы попробовать снова. Вернуться к жизни, выйти на свет. Смысла и понимания тогда стало бы больше, много больше», - размышляла женщина, одиноко блуждая по лесу. Впрочем, дальше рассуждений дело так и не зашло, и Адорэбель по-прежнему таилась в глухомани, убивая время и позволяя жизни оставаться где-то за спиной. Этот темный, любовно собранный кокон отчужденности и спокойствия не нарушало ничто: ни дикие звери, сторонящиеся запаха страховидлы, не разбойничья шайка, засевшая чуть ближе к тракту и не подозревающая, что соседствует с опасным чудовищем. Сама наемница на контакт не шла и к встречам не стремилась. Сейчас у нее было все, что могло потребоваться, на худой же конец, можно было вернуться в Марибор и достать необходимое. Разбой же и грабежи бестию не трогали вовсе, равно как не трогали и путники, иногда выбиравшие дорогу через лес для своих путешествий.
Однако все до разу. Покидая свое укрытие, вампирша намеревалась лишь набрать веток для костра да убить какое-нибудь животное, но вышло так, как вышло. Возвращаясь с добычей и объемной вязанкой хвороста, Сельда заслышала вдалеке шум борьбы: звон стали, громкие крики. Острый запах человеческой крови ударил в нос, заставляя нервно сглотнуть. «Не иначе, как бандиты нашли себе добычу или же городские смельчаки решили избавить мир от мразей», - подумала женщина, недовольно скривилась и, забрав в сторону, поспешила к «дому», изо всех сил сдерживая порыв прилететь на запах крови и иссушить всех, еще оставшихся в живых. «Только этого и не хватало. Запах теперь будет держаться неделю», - мысленно возмущалась травница уже позже, раскладывая ветки у очага и принимаясь потрошить притащенную косулю.
Прошло несколько часов. Бой давно уже прекратился, хотя Адорэбель и находилась слишком далеко от места, чтобы слышать наверняка, но стойкий аромат горячей крови по-прежнему витал в воздухе, раздражая бестию и выводя ее из привычного состояния покоя. «Хорошо, я посмотрю, что там осталось», - заключила наследница Сопряжения Сфер, накрыла чугунным чаном тлеющие угли костровища, сбросила плащ, не желая его пачкать, и пошла на запах, спустя некоторое время достигнув цели. Тел не было. На месте побоища возвышались свежевырытые холмики могил, отчетливо просматривались следы копыт, а почва выглядела насквозь пропитанной кровью. Недобитков не наблюдалось. Глянув в сторону тракта, рыжеволосая без труда различила след от повозки и кивнула сама себе, составляя четкую картину произошедшего. Определив же, что случилось и не обнаружив ничего полезного или приятного, женщина хотела было вернуться, как какой-то странный для ночного леса звук привлек ее. Она прислушалась, принюхалась, поводила губами и пошла вперед по тракту, постепенно приближаясь к источнику звука и ощущая несколько посторонних запахов. Аромат крови, конечно же, сильно мешал чувствительному обонянию, но, сосредоточившись, вампирша смогла различить запах коня и человека, - живого человека. Сельда облизнулась, подошла ближе, свернула в чащу и вышла уже со стороны леса. Чуть в стороне от тракта, на небольшой вырубке паслась лошадь, тут же беспокойно всхрапнувшая и испуганно поднявшая голову, едва наследница Сопряжения Сфер подступила ближе. Поодаль в неловкой позе валялся человек, мужчина, живой, - большего о нем Адорэбель сказать не могла. «Вот и недобиток», - подумала наемница, разглядывая несчастную жертву и прикидывая, как поступить.
- Может, мне стоит уйти и оставить тебя здесь? – бестия понимала, что раненый ее не слышит, поскольку находится без чувств, но его ответы ей и не требовались, - Может быть, стоит убить и оборвать страдания? - Женщина втянула приятный аромат, присела на корточки возле мужчины, перевернула на спину, ища повреждения неочевидные, - Или мне стоит проявить милосердие и попытаться стать той, кем я хотела бы себя видеть?
Вопрос был риторическим. Рыжеволосая уже наверняка знала, как поступит. В противном случае, она не взялась бы рассуждать, а попросту впилась бы клыками в сонную артерию беззащитного человека.
«Вот только… Как мне тебя дотащить..?» – Адорэбель осмотрелась, - «Нам нужно пробраться через чащу и не убить тебя по пути. Я волокла бы волоком, но, боюсь, это слишком жестоко. Лошаденка могла бы быть полезной, но уж прости, довольствоваться придется мной». С этой мыслью Сельда взвалила недобитка на плечи и поволокла в свое убежище.
Стоит отметить, что домом вампирше служила небольшая пещерка, бывшая когда-то медвежьей берлогой. Хозяина убежища наемница давно уже погубила; натаскала внутрь мягкого лапника, укрыла его дешевой парусиной, соорудив подобие постели. Прикупила в городе несколько глиняных мисок, кружку, два котелка, чугунный чан, пару одеял и теплый спальник. Разжилась огнивом, веревками и прочими нужными для жизни мелочами. Сейчас, конечно, многие из них не использовались, но женщина знала, что суровой зимой пригодится каждая. Уже позднее на стенах появились вязанки сушеных трав, грибов и ягод, а на земле – мягкий мох. В центре же берлоги со временем образовался очаг, служащий для тепла и приготовления пищи, когда Адорэбель было не лень что-то приготовить. Обиталище страховидлы укрылось в самой чаще, куда не проникал ни солнечный свет, ни ветер, ни кто либо посторонний, но рыжеволосая, тем не менее, завесила вход медвежьей шкурой, придав жилищу какой-никакой, но уют.
Именно в это укрытие наследница Сопряжения Сфер и притащила раненого мужчину, устроила его на постели и, собрав в кулак всю свою волю, приступила к осмотру и лечению. Спустя некоторое время стрела, вошедшая до противного глубоко, все же покинула бок несчастного, на месте дырки появился аккуратный шов, а сверху рану накрыла мягкая тряпица, пропитанная кровоостанавливающей мазью, приготовленной лично травницей. На перевязки ушла запасная рубаха, берлога же наполнилась стойким ароматом лечебных трав, томящихся в котелке на огне. Сельда натаскала чистой воды, аккуратно сложила снятые с мужчины вещи и обувь, и, смочив рукав все той же рубахи, принялась обтирать чужое тело, начавшее покрываться испариной. Пока обтирала, рыжеволосая беззастенчиво рассматривала своего пациента. Был он средних лет, высок, хорошо сложен, и, что самое приятное, достаточно ухожен и чист. Наемница улыбнулась уголками губ, с удовольствием отмечая, что перед ней не грязное животное, гордо именующееся человеком. Впрочем, будь мужчина таковым, помогать ему Адорэбель бы не стала. Она, конечно, и сейчас не была до конца уверена, что сумеет спасти жизнь, а не погубить ее, но хотя бы старалась держать себя в руках. Именно опасаясь своей несдержанности и кровожадности, едва закончив с обтиранием, вампирша накрыла раненого одеялом и выскользнула на улицу, вдыхая морозный ночной воздух.

Не помогло. Стойкий запах горячей человеческой крови витал в воздухе, щекотал ноздри, рождая в воображении вампирши соблазнительные картины кровавых расправ. Стоя на улице, прислонившись спиной к широкому стволу старого дуба, Сельда вслушивалась в ночную тишину, вглядывалась в темноту, царящую вокруг, и старалась думать о приятном. Воспоминания, конечно, ничуть не унимали природную кровожадность бестии, но хотя бы отгоняли навязчивые видения и останавливали животные порывы. «Отдаваться власти инстинктов и жить. Когда-то это было приятно, когда-то это радовало, являясь сутью. С тех пор моя натура не изменилась ничуть, но разум выдумал сложности, нашел что-то такое, что мешает жить. Чудовища типа меня или той черноволосой волколачки не зря заглушают его, стремясь просто жить, наполнять свое пустое существование хотя бы примитивным смыслом. Жить ради жизни, выживать ради выживания. Как просто, и как сложно. Легкий путь, ведущий в бездну. Хочу ли я этого?» - Адорэбель знала ответ; она нашла его еще несколько десятилетий назад, но, тем не менее, снова и снова задавала себе один и тот же вопрос, чтобы убедиться в неизменности стремлений, - «Если и стоит жить, то лишь ради тех, кто рядом с тобой, иначе жизнь превращается в существование, в вечный сон, из которого не выбраться, как не старайся». Рыжеволосая втянула воздух, дернула носом и оскалилась, таким образом выплескивая нереализованное желание впиться в чужую шею. «И все же, что бы я не решила, я по-прежнему желаю остаться собой. В этом мой промах и моя ошибка. Боясь сделать шаг вперед, я цепляюсь за прошлое, неизменно возвращаясь к нему и оттого топчась на месте». В нескольких шагах от наследницы Сопряжения Сфер сорвалась с ветки и бесшумно спикировала на землю большая сова, настигла добычу, вспорола ее когтистыми лапами, подхватила тушку и скрылась в раскидистых кронах деревьев. Рыжеволосая отстраненно наблюдала за ней, невольно проводя аналогию. Впрочем, с таким же успехом Сельда могла сравнить себя и с любым другим хищником. «И все же, я не они», - заключила женщина, отталкиваясь от ствола и принимая вертикальное положение, - «Я могу преодолеть животные желания и подчинить их велениям разума». Мысленно кивнув самой себе, вампирша выдохнула, облизнула губы и вернулась в пещерку. Желание осушить несчастного несколько поубавилось, хотя и осталось достаточно сильным, чтобы просто о нем забыть.
- Я вижу, ты очнулся, - ровно проговорила Адорэбель, запахивая медвежью шкуру и подходя ближе к раненому, - Что ж, это хорошо. Так я смогу напоить тебя отварами.
Вопреки возможным ожиданиям, приближаться к мужчине наемница не спешила. Дойдя до центра пещерки, она остановилась возле очага, задумчиво склонившись над варевом. Постояв так пару мгновений, протянула руку в сторону, стащила со стены небольшой черпак, подняла с земли подготовленную заранее кружку и, наполнив ее жидкостью, выставила за порог, помогая отвару скорее остыть. Покончив с приготовлениями, бестия уселась на еловый лапник, набросанный на земле и заменяющий ковры и лавки разом, скрестила ноги и, приложив руку к лицу, воззрилась на несчастного. Более ничем помочь ему она не могла, а потому попросту выжидала. Вообще-то, Сельда предпочла бы отвернуться, свернуться калачом, закутавшись в плащ, или же заняться своими делами, например, тушей косули, но сейчас, находясь в обществе пострадавшего человека, была вынуждена уделять внимание ему. «Интересно, кто ты такой?» - подумала наследница Сопряжения Сфер, припоминая обмундирование и оружие своего «гостя», - «Но куда интереснее, как мне с тобой поступить. Выходить и отпустить, я полагаю? Или, может быть, достаточно выждать пару дней, позволить ране немного затянуться и отправить тебя в город? Пожалуй, второе. Но вот незадача – ты просто погибнешь в этом лесу, не сумев выбраться даже из чащи. Люди не живут в таких местах, человек, а то, что живет, едва ли придется тебе по нраву. Может быть, ты достаточно образован, чтобы не бояться лесных страховидл и темных глухих мест, может быть слишком смел, глуп и самоуверен, а может быть, тебе невыносимо страшно, и ты тешишь себя иллюзией безопасности и веришь в самообман. Конечно, я помогла тебе, и сейчас одно мое присутствие останавливает диких тварей, но придет время и ты задумаешься, почему происходит именно так. Будет лучше, если это случится поздно или не случится вовсе». Вампирша рассуждала; взгляд ее глубоких карих глаз был совершенно бесстрастным, на лице же застыла холодная полуулыбка, хорошо скрывающая удлиненные клыки от взгляда мужчины. Оборвав свои рассуждения, рыжеволосая плавно поднялась, подошла к выходу, приподняла шкуру и, втянув отвар обратно в пещеру, подошла к раненому.
- Выпей, - вновь нарушила она повисшую тишину, приподнимая голову пострадавшего и постепенно поя его зельем, - Способствует заживлению ран и остановке кровотечений.
Сельда могла бы сделать все молча и не пускаться в разъяснения, но ей хотелось усыпить бдительность собеседника, успокоить его, тем самым, избежав возможных глупостей. Прохладные руки женщины коснулись обнаженной кожи, а взгляд, скользнув по лицу, невольно «прилип» к пульсирующей венке на шее. Бестия резко выдохнула, тряхнула волосами и, вернув голову раненого на место, поспешила отойти в сторону и присесть возле убитой косули.
- Просто отдыхай, - добавила она после непродолжительной паузы, необходимой для восстановления самоконтроля, - Сейчас от тебя ничего иного не требуется, - умелые руки подхватили острый нож и принялась разделывать тушу.

За то время, что Сельда бродила по лесу, да перевязывала рану своего гостя, туша косули успела порядком подостыть, но кровь из нее, тем не менее, все еще сочилась, обагряя руки наследницы Сопряжения Сфер. Она была уже не горячей, не билась толчками, но сохраняла свой неповторимый аромат и вкус. Адорэбель никогда не любила кровь животных; она не удовлетворяла ее, была не способна заменить человеческую, но, не смотря на это, сейчас казалась весьма и весьма привлекательной. Впрочем, дело было не столько в ней, сколько в витавшем воздухе запахе крови человеческой, будоражащем сознание и пробуждавшем животные инстинкты. Женщина глубоко вдохнула, покосилась на раненого, выдохнула и полоснула по туше особенно сильно, прорезая кожу.
- Проклятье! – тихо выругалась она, лицезря неаккуратный разрез в том месте, где его не должно было бы быть. Нет, конечно же, рыжеволосая не нуждалась в этой шкуре, не собиралась волочь ее в город на продажу; дело было в ином – в эмоциях и постепенно сходящем на нет самоконтроле. Монотонные занятия, требующие осторожности и внимания, как правило, хорошо занимали голову бестии и отвлекали от одолевающей жажды, однако, теперь привычные способы самоуспокоения не работали. Требовалось что-то иное, что-то более сильное, и понимание это беспокоило Сельду все сильнее и сильнее. Разум, тем временем, постепенно пасовал перед кровожадностью и вероломностью натуры. «Я могу воспользоваться гипнозом, сыграть с ним, испить совсем немного, он даже ничего не почувствует, ни о чем не вспомнит, ничего не поймет. Совсем немного. Пару глотков», - инстинкты давали о себе знать, подтачивая силу воли, ища изъяны и слабые места, - «Ничего не случится, если я…» Адорэбель грубо оборвала себя, полоснув острым лезвием по ладони. Это было немного больно, это отвлекало от дурных мыслей, направляя разум в иное более мирное русло. Наследница Сопряжения Сфер снова вздохнула, на мгновение прикрыла глаза и, коротко хмыкнув, продолжила методично разделывать тушу, на сей раз, перейдя к потрошению. Раненая рука ничуть не мешала женщине трудиться, напротив, добавляла сосредоточенности и концентрации.
Так продолжалось некоторое время. На несчастного, занявшего ее лежак, вампирша предпочитала лишний раз не смотреть, старалась не вслушиваться в его прерывистое дыхание и не замечать испарины, которую, если по-хорошему, следовало бы промокнуть. «Если жар его тела достигнет критической отметки, он умрет», - флегматично заметила рыжеволосая, рассматривая вытащенные из животного кишки. Впрочем, праздное созерцание длилось недолго. Наемница, решившая помочь мужчине, все же подавила приступ равнодушия, поднялась, ополоснула руки в стоящей поблизости бадье с водой (порез на ладони уже перестал кровоточить) и подошла к пострадавшему, принявшись внимательно вглядываться в его бледное лицо.
- Первая ночь будет тяжелой, - проговорила Сельда, - Если ты ее переживешь – выживешь, если нет, то нет, - травница потянулась к котелку с водой, выудила оттуда тряпицу и водрузила ее на лоб мужчины, - Я буду с тобой, но не обещаю, что сумею вытащить с того света.
Адорэбель хмыкнула. Она помнила, что мужчина спрашивал ее не о том и услышать хотел совершенно не то, но вопрос его бестия сочла неразумным, хотя бы потому, что гость ее мог попросту не дожить до утра, и, в таком случае, благодарить было бы не за что, да и некому. Женщина задумчиво потерла подбородок, слегка нахмурилась, заправила выбившуюся из прически прядь за ухо, вздохнула, поводила губами из стороны в сторону и все-таки вернулась к затронутой собеседником теме.
- Потому как я не уверена на твой счет, я не желаю говорить теперь о благодарности. Может быть, после, когда тебе будет, что предложить, а мне – что пожелать. Теперь же, - наследница Сопряжения Сфер выдержала короткую паузу, - Раз уж тебе не терпится потратить оставшиеся силы на разговор, скажи мне, как тебя звать.
Вампирша еще раз глянула на мужчину и отошла, потянувшись к пучку душистой травы, закрепленной на стене; извлекла из груды посуды небольшую ступку и, усевшись на край постели раненого, распустила веревку, скрепляющую травы, вытянула пару веточек, поместила их в ступку и принялась умело толочь. Тишину и молчание она более не нарушала, хотя и понимала, что еще многое стоит узнать. Например, следовало поинтересоваться, нет ли у мужчины родственников или еще кого. Будь Адорэбель кем-то другим, она, вероятно, так бы и поступила, но бестия же ничего не желала знать и слышать о чужой родине. В конце концов, она, совершенно точно, не поволокла бы покойника даже до Марибора.

На мгновение повисла тишина, нарушаемая только легким потрескиванием дров, слабым бульканьем закипающей в котелке воды, шелестом трав, лежащих на коленях Адорэбель, тихим скрипом и стуком пестика в ступке, да хрипловатым дыханием мужчины. И если все остальные звуки казались естественными и обычными, то хрипотца раненого несколько беспокоило травницу. «А не пробито ли легкое?» - задумалась она, на долю секунды прерывая свое занятие и переводя взгляд с будущей мази на мужчину, - «Нет, вряд ли. Но вот задето может быть. А может так сказывается жар или долгое лежание на холоде, а может быть, и все сразу». Женщина нахмурилась, облизнула губы и тяжело вздохнула, осознавая, что более точных выводов не сделает до тех пор, покуда симптомы не проявятся более явно, все же, вопреки убеждениям незнакомца, целительницей вампирша не была; она лишь хорошо разбиралась в строении тел и имела кое-какое представление о первой помощи да перевязках. Остальное, особенно травы, были уже следствием когда-то прочитанных книг, да личных опытов, заканчивавшихся удачно далеко не всегда. «А тебе повезло, мальчик…» - рыжеволосая потерла кончик носа и было поднялась, чтобы убрать на место пучок душистых трав, да плеснуть в ступку немного воды, как голос пострадавшего привлек ее внимание, заставляя прислушаться к словам.
Говорил мужчина много и не совсем по делу, однако, речи его вызвали у Сельды лишь привычную легкую полуулыбку. «Значит, вот как… Невежливо… А я бы посмотрела, как ты пытаешь выбраться из пещеры в полубреду. Готова спорить, ты запутаешься в медвежьей шкуре», - пронеслась в голове бестии шальная мысль, да так мыслью и осталось, потому как молоть вздор и продолжать заведенную мужчиной тему наемница не собиралась. «Ты тратишь на слова много сил, а силы, между тем, тебе очень пригодятся. Все твои силы». Возможно, стоило бы сказать это вслух, дать несчастному понять, к чему следует готовиться, но наследница Сопряжения Сфер не желала запугивать своего «пациента», равно как не желала и погружать его в отчаяние, страх и панику. В конце концов, ирония и несколько беспечное отношение к смерти куда сильнее способствовали выздоровлению, нежели неверие и состояние ужаса. Да и к тому же, подобные манеры вести себя импонировали Адорэбель больше, чем многие другие, хотя бы тем, что чем-то напоминали ей ее собственное поведение и образ мысли. Рыжеволосая вновь улыбнулась, коротко хмыкнула и все же покинула насиженное место, отставляя ступку в сторону и увязывая не потребовавшиеся травы в пучок.
- Можешь называть меня Сельдой, - проговорила она тогда, когда Бертрам, вероятно, уже и не ждал ответа, - а можешь звать так, как тебе вздумается. Смотрю, слово «госпожа» пришлось тебе по душе.
Слабые нотки иронии пробились через холодок равнодушия, отражая отношение вампирши к подобному обращению. Не то, чтобы ее так уж тяготила вежливость, но она была слишком непривычной и слишком не подходила для живущего в пещере чудовища, а потому вызывала лишь мысленную усмешку. Возможно, будь мужчина поздоровее, а Адорэбель чуть более расположена к издевкам и «играм с людьми», она разъяснила бы несчастному, кого он соизволил именовать госпожой, но сейчас кровожадная и вероломная тварь стремилась оказать помощь, а не оборвать жизнь, а потому прикусила язык и перевела беседу в совершенно иное русло.
- Спи, Бертрам, - проговорила она спокойно и несколько тягуче, - Чем быстрее эта ночь минует, тем легче будет дальше. Спи спокойно, не боясь ничего. Никто не придет сюда, ни один хищник, ни один падальщик. Это просто лес, можешь считать, твоя колыбель. Спи спокойно.
Начинала женщина отстраненно, но к концу фразы повернулась к раненому всем корпусом и посмотрела прямо в глаза, проникая в сознание и мягко подчиняя его своей воле. Она, конечно же, не являлась чародейкой, но при желании очень умело опутывала жертву липкой паутиной гипноза, преодолевая сопротивление и заставляя несчастного или несчастную верить, поддаваться и исполнять прихоть. Впрочем, сейчас прихоти не было, было лишь стремление подарить ложное ощущение покоя, выдернуть из тягостных дум и погрузить в сладостную опьяняющую негу. «Спи, Бертрам. Ничего нет. Есть только ты. Горьковатый аромат хвои, мягкая шкура под спиной и тепло очага. Ты хочешь спать, хочешь провалиться в объятия сна. Твои глаза закрываются. Тело слабеет. Дыхание выравнивается. Легкие наполняются ароматами душицы и клевера. Спи… Твой дом надежно укрыт и спрятан. Тебя не найдут. Ни печали. Ни беды. Спи…»

Покончив со своим делом и убедившись, что раненый заснул, Сельда легко поправила одеяло, смочила тряпицу на лбу мужчины холодной водой и снова занялась мазью. Долгая тревожная ночь предстояла ей. Ночь, полная бреда и борьбы за чужое право на жизнь, борьбы с болью и смертью, борьбы с собственным я, неустанно твердящим, что сейчас самое время, чтобы напасть, самый удачный момент. Морок, соблазн и искушение – вот то, что предстояло преодолеть рыжеволосой вампирше этой ночью.
Медленно потянулись минуты, не желая собираться в часы, медленно потекли часы, приближая желанное долгожданное утро. К рассвету Адорэбель нашла себя совершенно измученной и опустошенной, голодной и раздраженной. Важно, однако, было не это. Важно было другое – ночь они пережили. Оба. Бестия устало поднялась с постели и, еще раз глянув на Бертрама, выбралась на улицу, желая развеяться и отыскать жертву.

Вернулась она спустя пару часов, умытая снегом, нападавшим за ночь, в одежде, перепачканной кровью, однако, уже более спокойная и умиротворенная. Тихо скользнув внутрь, наследница Сопряжения Сфер втянула наружу чистые вещи, переоделась, швырнула грязное в стоящую на улице бочку, а после удобно разместилась на полу собственного жилища, принимаясь готовить укрепляющий отвар. К раненому женщина не подходила, терпеливо ожидая того часа, когда несчастный проснется.
- Доброе утро, - проговорила она, заслышав возню на лежанке и бросив на мужчину короткий внимательный взгляд, - Лежи, не вставай, чего бы тебе там не хотелось.
Договорив, Сельда поднялась на ноги и подошла к пациенту, приподнимая его голову и принимаясь поить свежей теплой водой.
- Дальше будет лучше, - добавила она после некоторой паузы.

В ответ на утверждение Бертрама Сельда лишь слабо кивнула, мягко погладила его волосы и, вновь устроив голову на подобии подушки, отошла к костру. «Может быть и так», - подумала бестия, наблюдая за пляской пламени и бульканьем зелья в котелке, - «Может быть и так. А может быть, твоя жизнь оборвется, прерванная одним коротким ударом. Смогу ли я держаться и дальше? Смогу ли сберечь то, что пытаюсь сберечь? Или же все закончится как всегда: кровожадность возобладает над человечностью, и все мои труды обратятся в прах, станут пустыми и бессмысленными. Знал бы ты, мальчик, что борьба за твою жизнь не закончилась, знал бы ты, что она продолжается сейчас, в это мгновение, и будет продолжаться до тех пор, пока ты не вернешься в свой дом. Знал бы ты... И если бы знал, что бы ты изменил тогда? И изменил ли бы?» Вампирша чуть наклонила голову и, через плечо глянув на мужчину, коротко хмыкнула. «Впрочем, что толку рассуждать. Ты ничего не сможешь сейчас изменить. Твои жизнь и смерть в моих руках. Но имею ли я право судить и решать?» Травница задумалась, а оттого взгляд ее, направленный на раненого, сделался совершенно непроницаемым и холодно равнодушным. Таким бы он и остался, а Адорэбель еще долго бы размышляла ни о чем, кабы готовящийся за ее спиной отвар не преподнес неожиданный сюрприз. Вода поднялась очень высоко и с громким шипением полилась в открытое пламя. Рыжеволосая резко обернулась на звук, машинально, не задумываясь о последствиях своего поступка, сунула руку в огонь и спешно вытянула котелок из костра, водрузив его на каменное плато чуть поодаль.
- Да что б тебя! – выругалась она, отпуская раскаленную ручку, да так и замерла, осознав, что допустила серьезную, непозволительную ошибку, - ладонь, кисть, запястье – все осталось совершенно целым. Бледная кожа, обязанная покрыться волдырями, или, хотя бы, покраснеть, сохранила свой естественный цвет; и факт этот теперь уже было невозможно скрыть. Равно как нечем было объяснить и отсутствие крика.
«Нда», - подумала Сельда, опускаясь возле котелка на корточки, подцепляя кружку и зачерпывая темную тягучую жидкость, - «Что-то менять поздно. Если я вдруг закричу, буду выглядеть очень нелепо, да и руку мою ты, вероятно, уже видел. Ну что ж… Спишу все на защитные чары, в которых ты едва ли что-то смыслишь. Хотя, может быть, ты и вовсе не станешь задавать вопросов, - некоторые проявляют благодарность именно невмешательством в чужие тайны. Интересно, что выберешь ты? Предпочтешь закрыть глаза или же позволишь ужасу охватить твое существо?» Искать ответы на вопросы наследница Сопряжения Сфер нужным не сочла, хотя бы потому, что они, при любом раскладе, нашли бы ее сами. «Сейчас узнаем, так ли ты внимателен и так ли ты пуглив», - мысленно проговорила бестия, выпрямляясь и, как ни в чем не бывало, приближаясь к Бертраму с кружкой в руке.
- Укрепляющий отвар, - произнесла она, протягивая раненому напиток, - Горячий. Пей медленно, если не хочешь обжечь рот, язык и горло,
Договорив, вампирша уселась у изголовья постели и немного приподняла тело мужчины, чтобы тому было удобнее пить.
- Как допьешь, поставь кружку на пол; я не хочу снова бродить по пещере и расставлять посуду по местам. Она подождет, когда я проснусь.
Усталость, воздержание и наступление дня сказывались на организме Адорэбель образом определенным, - медленно, но верно накатывал сон, и теперь, когда жизни Бертрама не угрожало ничего, кроме ее самой, рыжеволосая предпочла позволить себе небольшую передышку и отдаться естественному желанию. «Не будет ничего дурного, если пару часов ты проведешь без моего внимания», - подумала женщина, глубоко вдыхая и потягиваясь.
- Если заметишь что-то странное, почуешь что-нибудь не то, - произнесла она тоном вполне миролюбивым и спокойным, - или просто впадешь в состояние беспокойства, разбуди меня. Если что-то понадобится – тоже. Из нужного… Вода на земле недалеко от твоей головы. Туалет на улице, но тебе сгодится и котелок. Он у тебя в ногах. Еду получишь позднее.
Закончив фразу, Сельда сладко зевнула, прикрывая рот ладонью, подтянула ноги к груди и, опустив мужчину на шкуру, прислонила руки к стене, устроила на них голову и смежила веки. Она сомневалась, что раненый так просто позволит ей заснуть, но, тем не менее, надеялась избежать долгого утомительного разговора по душам.

[AVA]http://s3.uploads.ru/nzO1H.jpg[/AVA][SGN]• Внешний вид: большой черный нетопырь[/SGN]
В этот раз с пациентом вампирше повезло. С того самого момента, как она изъявила желание поспать и смежила веки, мужчина не произнес более ни одного слова и ничем иным не привлек ее внимания. «Понадоблюсь – разбудит», - заключила бестия, повозилась и, глубоко вдохнув, позволила себе расслабиться и окунуться в сладостную негу.
Сельде никогда не снились сны. Вообще, то состояние, которое смертные именуют сном, для нее было чем-то сродни анабиозу: дыхание становилось глубже, пульс замедлялся, сознание таяло, уступая место пустоте и, если можно так сказать, небытию. Никакие образы не возникали в голове наследницы Сопряжения Сфер, никакие навязчивые видения не тревожили ее, не всплывали из глубин памяти сцены прошлого, не являлись предзнаменования, не доносились отголоски испытываемых переживаний. Адорэбель спала спокойно и безмятежно, но, несмотря на это, довольно чутко. Органы чувств ее, даже в состоянии сна, работали хорошо, предупреждая о возможной опасности. Именно поэтому рыжеволосая проснулась за несколько минут до того, как раненый позвал ее. Она просто не шевелилась, вслушиваясь в звуки за пологом, принюхиваясь, пытаясь уловить в многообразии запахов тот единственный, что сейчас беспокоил. «Чужак», - подумала вампирша, по-прежнему оставаясь на месте и даже не пытаясь разлепить глаза, - «Слепец, лишенный чувства страха. Бешеный что ли? Безумный? Может». Ответив самой себе, женщина встряхнулась, уселась на лежаке и, наконец, соизволила посмотреть на Бертрама.
- Слышу, чувствую, - мягко и тихо проговорила она, грациозно соскальзывая на каменистый пол и отталкивая воина в сторону постели, - Что бы не случилось, оставайтесь здесь и не пытайтесь вмешиваться.
Вампирша нахмурилась, смерила несчастного суровым взглядом и, недовольно вздохнув, направилась к выходу из пещеры. Но было поздно. Чудовище, привлеченное запахом свежей человеческой крови, выступило из леса и шагнуло внутрь, отодвинув медвежью шкуру уродливой мордой. Сельда нахмурилась сильнее. Принимать бой здесь, в своем доме, ей совершенно не хотелось, но и вытолкать страховидлу обратно наемница не могла, как минимум, это было неудобно, - какой глупец решит подставить шею волчьей пасти. «Плохо», - заключила наемница, кинув на Бертрама последний внимательный взгляд. Со стороны могло показаться, будто она раздумывает, не отдать ли человека дикой твари и разойтись миром, на деле же, бестия лишь оценивала размеры пещеры и прикидывала, насколько тесно тут станет, когда в узком пространстве схватятся два чудища.
- Я задержу его, - проговорила наследница Сопряжения Сфер, - как только начнется бой, выбирайся и мчись наружу. Оставаться здесь тебе слишком опасно. Позже я отыщу тебя.
Адорэбель отступила ровно на два шага, позволяя волколаку войти.
- Хочешь, - попробуй взять, раз страх отшибло, - рыжеволосая широко улыбнулась, обнажив клыки. Она знала, что страховидла, сведенная с ума болью, не выдержавшая перевоплощений и силы Зверя, не понимает ее слов, но также знала и то, что интонацию она чувствует. Вампирша угрожала, вампирша бросала вызов. Это работало на уровне инстинктов и едва ли было понятно простому смертному.
Бой начал волколак. Желая устранить препятствие в лице упырицы и добраться до вожделенной горячей плоти, он утробно зарычал и, слегка присев на мягких лапах, кинулся на врага. Женщина уверенно отскочила в сторону, полоснув по шее длинными острыми когтями. Брызнула кровь, ударила по чувствительному обонянию обоих чудовищ, распаляя их. Сельда сузила глаза, подскочила и, на лету приняв свою истинную форму, опустилась на массивную спину противника, норовя распороть плоть до самых костей. Частично ей это удалось, но вот после волк скинул ее, отправив в свободный полет до ближайшей стены, которая, к сожалению кровопийцы, оказалась слишком близко. Наследница Сопряжения Сфер ударилась о камень и шмякнулась на пол. Могучие челюсти страховидлы тут же сомкнулись на ее пузе. Адорэбель зашипела и вцепилась когтями в глаза. Бой продолжился. Оба его участника потеряли ход времени, оба были достаточно потрепаны, но уступать не желал ни один. Теперь они дрались не за жизнь смертного, не за право обладать им, но за жизнь свою собственную. «Только один выйдет из этой схватки», - отстраненно подумала вампирша в какой-то момент. В пещере было слишком мало место, использовать все возможности своего существа она не могла, и потому, раз за разом пропускала опасные удары. Но, как бы то ни было, рыжеволосая все же сумела победить и прикончить волколака, посмевшего заявиться в ее дом. К тому моменту наемница уже вовсю истекала кровью, левая лапа ее безвольно болталась, а оба крыла были переломаны в нескольких местах. Противнику, однако, досталось больше. На толстой его шкуре буквально не осталось целого места, из распоротой шеи и пустых глазниц вытекала кровь, кое-где, сквозь обрывки плоти, проглядывали белые кости.
Наследница Сопряжения Сфер наморщила уродливую морду, зашипела и уселась на мертвую тушу. Теперь ей нужно было время, чтобы восстановиться, чтобы привести в порядок дом, да отыскать того несчастного, которого, так к слову, могли задрать и обычные волки. Впрочем, в том, что поблизости осталась хоть одна стая, Сельда сильно сомневалась. Если уж кто-то не побоялся ее, то соседствовать с бешеным воколаком ни один хищник не изъявил бы желания. Огромный нетопырь втянул воздух и чуть шевельнул конечностями. «Нда…» - подумала наемница, - «Какое-то время мне придется проходить в этом облике, пока, хотя бы, не срастутся кости. Мне-то ничего, но вот человек… Впрочем, он все видел и так. Если еще не сбежал, то уже и не сбежит». Бестия почесала порванное ухо и замерла. Двигаться ей не хотелось, куда-либо идти, - тоже.

Отредактировано Сельда (2015-09-12 10:41:36)

[AVA]http://s3.uploads.ru/nzO1H.jpg[/AVA][SGN]• Внешний вид: большой черный нетопырь[/SGN]
Прошла минута, другая. Сельда по-прежнему сидела недвижимо, стараясь не травмировать раненое тело, да разглядывала массивную тушу волколака, валяющуюся под ней. «Надо же было так все испортить», - сокрушенно думала вампирша, рассматривая сшибленные со стен предметы, битую посуду, растрепанные пучки трав, разбросанный лапник и разметавшийся очаг. Печальным казалось ей сие зрелище. «Все, что я так старательно создавала, какая-то тварь уничтожила одним своим появлением. И что теперь? Стоит ли мне оставаться здесь или же, напротив, следует убраться восвояси?» Наследница Сопряжения Сфер горько вздохнула, прикрыла крошечные мышиные глазки. «Снова уходить, снова скитаться…» Конечно же, она могла бы выбрать иначе, могла бы остаться здесь, но волчий дух раздражал ее настолько сильно, что соседствовать с ним никак не хотелось. «Даже если унести тушу подальше, запах будет преследовать меня еще долго. А кровь… Кровь зверя впиталась в ветки, которые здесь есть, в ткань. Кроме того, мы разорили мое жилище почти целиком, чтобы вернуть все назад, придется возвращаться в город. Не проще ли тогда там и остаться?» Адорэбель снова вздохнула. Жить среди людей она не планировала, но, тем не менее, полагала, что сейчас подобный исход будет самым разумным. Бестия нехотя поднялась, прошлась по пещере, расшвыряв осколки, подобрала шмотки своего пациента и выскользнула наружу. «За своими вернусь потом», - заключила она, прекрасно понимая, что облик нетопыря совершенно не подходит для путешествий и сбора вещей.
На улице было холодно, впрочем, не настолько, чтобы упырица решила вернуться в жилище. Ярко светило солнце, пробиваясь сквозь лишившиеся своего убранства кроны деревьев, лучи его скользили по земле, теребили тронутую заморозками листву и отбрасывали причудливые светящиеся блики. Страховидла зажмурилась и прикрыла глаза уродливой когтистой лапой, - истинный облик, конечно, давал массу преимуществ, но и создавал некоторые неудобства, основные из которых были связаны как раз со злосчастным солнечным светом. Сельда мысленно выругалась. Сейчас, не имея возможности опираться на зрение, она могла лишь прислушиваться и принюхиваться. «Хотела бы я знать, куда ты сбежал…» - подумала вампирша, делая неуверенный шажок в сторону небольшой ложбины, находящейся в некотором удалении от медвежьей берлоги, - «Может быть, тебя уже здесь и нет? Может быть, ты мчишься во весь опор в сторону Марибора, дабы рассказать о том несчастье, что постигло тебя и о том ужасе, который тебе пришлось испытать. Люди иногда мыслят странно, полагая, будто тварь, не убившая сразу, лишь выжидает удачный момент. Смертным свойственно быть неблагодарными и трусливыми. Из их ли ты числа? Если да, то мои поиски – пустая трата времени и сил. А если нет, то ты где-то здесь. Затаился, выжидаешь, как я и велела. Вероятно, обдумываешь случившееся и размышляешь, как вернее будет поступить. Мм…» Наследница Сопряжения Сфер приостановилась, втянула морозный воздух, пропитанный запахами крови и волчьим духом, фыркнула, тряхнула мордой, фыркнула вновь и резко забрала влево. Необычный звук привлек ее внимание, слишком громкий для погрузившегося в тишину осеннего леса.
Спустя пару мгновений Адорэбель оказалась в нескольких шагах от Бертрама, выцепила из стопки одежды сапоги и швырнула их в несчастного, привлекая внимание. Говорить ей было неудобно, а пугать мужчину своим внезапным появлением вампирше не хотелось. К тому же, этим нехитрым маневром она еще и доказала единство рыжеволосой отшельницы и крылатого чудовища. Конечно, бестия полагала, что ее гость не настолько глуп, но перестраховаться была обязана. В конце концов, в жизни случалось всякое, люди между собой разнились сильно, а потому одна конкретная особь вполне могла отличаться если уж не наивностью, то, например, склонностью к заблуждениям.
- Твои вещи, - проговорила страховидла, заставляя себя напрячься и выдать что-то членораздельное. Голос ее для человеческого восприятия был весьма неприятен, отличался высоким тембром и чем-то напоминал скрежет железа по стеклу, - Одевайся. Мы уходим. Скоро. В город.
Между словами чудовище делало паузы, но все же не было уверено, что человек ее понимает.
- Идем, - нетопырь махнул целым крылом, развернулся и поковылял прочь от оврага, оставляя на палой листве капли горячей свежей крови.
Вероятно, со стороны картина смотрелась жутко, но Сельда полагала, что не впавший в панику и проявивший благоразумие смертный вполне способен вытерпеть еще несколько часов издевательств над своей психикой. По-хорошему, наследница Сопряжения Сфер могла обратиться уже сейчас, но это было бы болезненно и неприятно, да к тому же, замедлило бы процесс регенерации.
Дальнейший путь Адорэбель проделала в молчании. Лишь иногда она останавливалась, принюхивалась, прислушивалась, оглядывалась на спутника и снова шла. Этот лес бестия знала хорошо, а потому теперь уверенно вела Бертрама вперед, в сторону холмов. Там было теплее, там не так дуло, а еще там было небольшое ущелье. Для зимовки оно, конечно, не подходило, но для того, чтобы скоротать пару суток, годилось вполне.
- Пришли, - нарушила молчание вампирша, когда оба они покинули чащу и выступили на опушку, - Там.
Упырица указала крылом на темную расщелину, жестом же велела остановиться и переместилась к указанному месту. Там было тихо и пусто, лишь вспорхнула напуганная появлением твари пичуга. Наемница удовлетворенно вздохнула и поманила человека. «Останемся здесь», - заключила она, пошевелила конечностями, потрогала раны и, найдя их сносными, вернула себе облик смертной женщины. Густые медные пряди рассыпались по плечам, прикрывая раны на спине. Сельда сморщилась, почесала голову здоровой рукой, подергала поврежденную и, решив, что к утру та заживет, заговорила.
- Останемся здесь на несколько часов, может быть, задержимся на сутки. После же направимся в Марибор, - мое жилище для житья более непригодно, - бестия вздохнула, - Там остались кое-какие ценные вещи, позднее я их заберу, а сейчас нам обоим стоит подумать о костре и еде. И если с последним проблем не возникнет, то с пламенем будет сложнее. Добывать его без огнива я не умею, мое же осталось в пещере. Конечно, я могу добыть все нужное сейчас, но мне не хочется оставлять тебя. В том месте было тихо и пусто, туда не ходили люди и звери, кроме обезумевших, конечно, а что ждет нас здесь я затрудняюсь ответить. Мой запах должен отбить у хищников желание приближаться, но местность еще не успела им пропитаться, и, если я уйду, сюда вполне может наведаться какая-нибудь стая, с которой ты не справишься. А мне совершенно не хотелось бы вернуться к обглоданным костям.
Договорив, вампирша устало опустилась на замшелый камень и, смежив веки, подставила лицо солнцу.
- Лучше будет выждать, - добавила она, выдержав короткую паузу, - Или же отправиться прямо сейчас, отыскать лагерь бандитов, напавших на тебя и твоих спутников, расправиться с головорезами и, прихватив с собой их добро, оставить этот лес в прошлом. Выбирай, Бертрам.
Рыжеволосая откинулась на здоровую руку и позволила тишине снова окутать их.

Отредактировано Сельда (2015-09-12 10:42:02)

Тишина, впрочем, висела недолго. Довольно скоро ее разорвал голос Бертрама, донесшийся откуда-то со стороны. Нет, конечно же, мужчина находился в том самом месте, где и был, но Сельда, позволившая себе расслабиться, на краткий миг позабыла о нем, а потому, едва наемник договорил, несколько недоуменно и устало воззрилась на него.
- Если есть желание, можешь все это поискать, - проговорила вампирша, не меняя позы и не размыкая глаз, - я сделала для нашего общего блага уже достаточно.
Укорить или задеть несчастного наследница Сопряжения Сфер не желала, не хотела она и того, чтобы в словах ее читался упрек, однако, над всем этим довлели потребности низменные: более всего бестии хотелось просто лечь и уснуть. Она чувствовала себя утомленной, слабой, неполноценной. Разумеется, даже в этом никчемном состоянии ей не составило бы труда переломить Бертрама пополам или отправить на корм червям пяток разбойников, но перетруждаться рыжеволосая явно не собиралась. Тем более, в поисках нужных вещиц не было ничего сложного.
- Если вдруг не справишься с костром я, так и быть, тебе помогу, - Адорэбель наконец разлепила глаза и села, зевнула, пошевелила плечами, поправила травмированную руку, убедилась, что кости срастаются правильно, улеглась на бок и свернулась калачом, - Что до моих ран, не беспокойся. К утру от них не останется и следа, а уже к вечеру мои конечности будут свободно двигаться. Да, кстати, - Сельда заставила себя приподнять голову и уставиться на мужчину, - Не уходи далеко, не привлекай внимание. Я предпочла бы обойтись без непрошеных гостей, какого бы роду они ни были.
Озвучив мысль, вампирша водрузила голову на здоровую руку и вскоре заснула. Сон ее был чутким и неглубоким, сквозь него доносились до нее какие-то звуки, а в голове складывалось некое подобие искаженной реальности, дышала бестия неглубоко, а веки ее чуть подрагивали, впрочем, даже эта легкая дрема вполне способствовала отдыху и восстановлению, и уже через несколько часов наследница Сопряжения Сфер почувствовала себя заметно лучше.
- Ну вот, - проговорила она, сладко потягиваясь и, в первую очередь, отыскивая глазами Бертрама, - Уже лучше.
Рыжеволосая плавно соскользнула с камня и разместилась рядом с мужчиной, возле невысокого костерка, с ярко алыми языками пламени. Некоторое время женщина молчала, то вглядываясь в огонь, то устремляя взор в сторону лесной чащи. Вечерние сумерки опустились на нее, но Сельда знала, что до ночи еще долго.
- Послушай, - заговорила вампирша через некоторое время, - Думаю, я знаю, как нам следует поступить. Здесь слишком холодно для тебя. Тебе нужна постель, еда, отвары и отдых. К тому же, через несколько часов здесь станет настолько темно, что ты и шагу не сможешь ступить, чтобы не споткнуться. Потому, прямо сейчас мы покинем это место и направимся к моему обиталищу. Я заберу все, что мне требуется, а потом доведу тебя до лагеря разбойников. Я знаю, где они засели и без труда их отыщу. Ты найдешь себе укромное место и будешь ждать меня там. Я же расправлюсь с бандитами и вернусь за тобой. Они не причинят мне вреда, но я стану опасной для тебя. Потому, если я не вернусь сама, не подходи ко мне. Если все сложится так, как я задумала, к ночи у нас будет и сытный ужин, и теплая постель, и кое-какие средства, да и я, наконец, перестану смотреть на тебя, как на деликатес.
Договорив, Адорэбель поднялась, размяла ноги и уверенно покинула расщелину.

Холодный промозглый ветер тут же настиг ее, бестия поежилась и зашагала быстрее, надеясь не околеть, - в отличие от Бертрама на наследнице Сопряжения Сфер была лишь тонкая подранная рубаха, такие же штаны, да сапоги. По-хорошему, она предпочла бы сейчас превратиться, но решила не пугать спутника лишний раз. «Ему еще многое предстоит пережить», - подумала она, обернувшись, - «Будет хорошо, если этот человек сумеет просто добраться до цели, а не рухнет где-нибудь от усталости». Сельда недовольно поджала губы, растерла предплечья и пошла дальше, считая шаги, чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей о холоде.
Так они и шли, в полной тишине, нарушаемой лишь звуками леса, хрустом схваченных морозом листьев, да треском ломающихся веток, покуда не достигли той самой пещеры, где вампирша устроила себе жилище.
- Жди здесь, - проговорила она, останавливаясь и обращаясь к мужчине, - Я вернусь быстро.
С этими словами Адорэбель юркнула за медвежью шкуру и скрылась с глаз наемника, а когда появилась снова, то на плече ее висела большая сумка, набитая невесть чем, поверх грязного тряпья красовался теплый плащ, отороченный лисьим мехом, в руках же рыжеволосая сжимала пару волчьих шкур, а после, выскользнув наружу, сорвала и ту, что прикрывала вход, протянув ее Бертраму.
- Вот. Можешь завернуться. Так тебе будет теплее, - договорив, Сельда буквально впихнула шкуру несчастному, неожиданно вернулась в пещеру, вытянула оттуда палку, пригодную для того, чтобы на нее опираться и, улыбнувшись, добавила, - А это поможет дойти, переход нам предстоит не самый близкий.
Решив, что с заботой на этом покончено, наследница Сопряжения Сфер отошла от наемника и направилась к разбойничьему лагерю.

Этого самого убежища путники, как и обещала вампирша, достигли через пару часов. Оно было небольшим, начисто лишенным каких-либо укреплений, но обнесенным невысоким частоколом, да окопанным по кругу. Ров выглядел глубоким, а дно его устилали вбитые острые колья, да прочные кости крупных хищников. «Мило-мило», - подумала женщина, наблюдая эту картину. Конечно, рассмотреть все она не могла, но охотно полагалась на собственные догадки. «Наставили ловушек на волков, а к встрече со страховидлой не подготовились…» Адорэбель хмыкнула, повернулась к Бертраму и, утянув его за небольшой холм, силой усадила на землю. Проделав это, скинула сумку и шкуры наземь, стащила плащ и укрыла мужчину им, после присела, извлекла из кармана штанов пучок душистой травы и протянула ее раненому.
- Теперь слушай меня внимательно, - начала она, обратившись суровой наставницей, - Сейчас я направлюсь в лагерь и буду убивать. Это будет короткая кровавая схватка. До тебя будут доноситься крики, вопли и прочее. Возможно, кто-нибудь пробежит мимо. Возможно, это даже буду я. Сиди тихо или не сиди. Но помни. Если захочешь уйти, а это вполне разумное решение, ветер всегда должен дуть тебе в спину. Также, не выбрасывай траву и не снимай мой плащ. Они – единственное, что может тебя спасти, если я решу напасть. От крови я одурею, это неизбежно. Скорее всего, я успею утолить жажду за счет разбойников, но тебя могу уничтожить просто так, веселья ради. Как поступить – решай сам, но решай быстро. Время играет против тебя, - рыжеволосая недобро улыбнулась, - С этого момента я ничего не могу тебе обещать: ни безопасности, ни выживания.
Наследница Сопряжения Сфер обратилась и, мелькнув между деревьями, исчезла. Вскоре огромный нетопырь появился в лагере лесных разбойников. Бойня началась.

[AVA]http://s3.uploads.ru/nzO1H.jpg[/AVA][SGN]• Внешний вид: большой черный нетопырь[/SGN]
Как Сельда и обещала, бой этот был коротким и кровавым. Чудовище не разбирало, кто перед ним и чем вооружен. Нетопырь носился по лагерю, уничтожая людей: распарывая животы, разрывая шеи, отрывая головы, поднимая несчастных в воздух и сбрасывая их с высоты птичьего полета. Вампирша пировала, так, как не пировала уже много лет. Алая пелена застилала глаза, теплая жидкость пьянила и будоражила, заставляя страховидлу веселиться, наслаждаться и, что называется, входить в раж. Но, к сожалению, человечки довольно быстро закончились. Кто-то еще ползал, пытаясь зажимать смертельные раны, кто-то орал в голос, кто-то слабо постанывал. Адорэбель добила всех, осушив их тела с тем чувством и с той жаждой, с какой трактирный пьяница опустошает бутылки дешевого пойла. Покончив с последним, тварь Сопряжения довольно облизнулась, отерла морду когтистой лапой и, втянув пропитавшийся кровью и смертью воздух, зевнула. Самое время было лечь посреди изуродованных тел и уснуть, но какая-то противная мысль засела в голове Сельды, не давая той полностью расслабиться и отдаться сладостной неге. «Кажется, я должна была что-то сделать, кому-то помочь…» - задумалась вампирша, обнимая себя крыльями и осматриваясь, - «Но вот кому и в чем. Кааак интересно…» Разумеется, плохой памятью страховидла не отличалась никогда, но сейчас, будучи опьяненной никак не могла сообразить, что к чему. Решив, что рассуждениями ничего не добьется, Адорэбель решила побродить вокруг, да поискать. К собственному удивлению, сделав пару шагов, бестия рухнула прямиком в ров, повисла на кольях, зло зашипела, царапнула когтями землю и, кое-как выбравшись, принюхалась и прислушалась. «Мне кажется, или я слышу чужое дыхание?» - отметила она, снова втягивая воздух. Сквозь запах крови, доносящийся со стороны лагеря, нетопырь учуял и еще один аромат, где-то в стороне. Откуда он доносится, Сельда никак не могла разобрать, но решила не заморачиваться и попросту облететь всю округу. В конце концов, для нее это было так просто. Она все еще пребывала в состоянии эйфории.
Скоро, очень скоро, уродливый монстр, перемазанный своей и чужой кровью, оказался возле того самого холма, за которым притаился Бертрам. Страховидла не пряталась и не таилась, а потому приближение ее можно было заметить по хрусту веток и шелесту листвы. Вот только что мог сделать обычный человек против чудовища, уничтожившего целый лагерь вооруженных разбойников? – Ничего. Совершенно ничего. Не спас наемника ни горьких резкий запах полыни, ни запах, исходящий от чужого плаща. Эти ароматы, конечно, достигли чувствительного обоняния, но вампирша лишь фыркнула, - от человека пахло кровью, горячей свежей кровью, сладкой кровью. Тварь облизнулась, дернула носом и, оскалившись, налетела на мужчину, сбивая его с ног и впиваясь в шею острыми клыками. Его кровь полилась в глотку, неся за собой удовольствие и наслаждение… Вот только момент этот пришлось прервать. Почти случайно бестия сделала особенно глубокий вдох, и ее собственный запах, наконец-то, смог развеять мутную пелену соблазна. Адорэбель ощерилась, выпуская жертву из лап и зубов. «Так вот в чем дело», - мысленно протянула она, - «Ты. И пахнешь мной. Значит ли это, что я пыталась тебя от себя спасти? Да, пожалуй значит…» Склонив морду на бок и кое-как сопоставив факты тварь Сопряжения заставила себя отстраниться; подлетела и вскоре скрылась за деревьями, унося себя как можно дальше от места побоища, - она знала, что если останется, уже никакая причина не заставит ее пощадить смертного.

Отредактировано Сельда (2015-09-23 17:37:01)

Сельда не осознавала, сколько длился ее полет, не разбирала, куда несут ее тело сильные крылья, однако, утром, очнувшись от дурмана и опьянения, обнаружила себя на небольшой опушке. Нечто жесткое и массивное лежало под ней, бок противно кололо что-то острое, а крохотные мышиные глазки безобразно слепило. Вампирша поднялась, встряхнулась, разминая затекшие члены и разгоняя кровь, сладко зевнула, тряхнув крыльями. Белое и холодное посыпалось с них наземь, и наследница Сопряжения Сфер недовольно поежилась. «Снег… Мерзость…» - заключила она, не имея возможности толком разглядеть окрестности, - «Выпал, наконец». Бестия дернула носом, втянула морозный воздух и, тяжело вздохнув, приняла человеческий облик. Тело тут же отозвалось болью, заставив рыжеволосую коротко зашипеть, присмотреться к правому боку и вытянуть из него длинный обломок стрелы. Чтобы извлечь еще и наконечник, Сельде пришлось немного повозиться, но задержка эта ее ничуть не смутила. Смущало другое – отсутствие одежды и ледяной ветер, пробирающий до самых костей. Конечно же, умереть от холода вампирше не грозило, но, тем не менее, проклятая погода доставляла неудобства. «Может быть, стоит подождать до вечера?» - Адорэбель призадумалась, протянула ладонь к еловой лапе и, схватив снеговую шапку, принялась очищать светлую нежную кожу от грязи и кровавых разводов, - «Забраться куда-нибудь под ветки, позволить теплой шкуре греть тело, а ночью, когда зрение станет неважным, вернуться в тот лагерь и посмотреть на дело рук своих». Наследница Сопряжения Сфер сузила глаза и недовольно нахмурилась. События прошлой ночи она помнила плохо, но не настолько, чтобы не понять, что перешла грань дозволенного и, вполне вероятно, погубила того, ради кого и затеяла это дурное путешествие. «Проклятье…» - женщина облизнулась, зло глянула на выползающее из-за низких снеговых туч солнце, принюхалась и, не желая более предаваться пустым рассуждениям и ничем не подкрепленным сожалениям, направилась в ту сторону, где, как ей казалось, должен был быть разбойничий лагерь.
Довольно скоро Сельда оказалась на месте. Снег, выпавший за ночь, заботливо прикрыл изуродованные тела, засыпал выпущенные и разбросанные в округе внутренности, занес кровавые лужи, но с запахом человечинки не совладал, а потому над разоренным убежищем кружило каркающее воронье. Чуть в стороне, за рвом, вампирша обнаружила не то волчьи, не то лисьи следы, приметила она и затащенные на дерево кишки; сокрушенно вздохнула и слабо улыбнулась, по привычке не размыкая губ. «Вот тебе и высшая раса…» - заметила она, потирая кончик носа, - «А присмотреться, - хуже любого свирепого хищника, страшнее и вероломнее человека. Чудовище, несущее боль и смерть, не ради выживания, ради забавы. Хмм…» Бестия тряхнула головой, отгоняя лишние мысли, обошла лагерь по кругу, после же отыскала тот самый холм, за которым спрятала несчастного. Околевшее и окоченевшее тело валялось на земле и поначалу Адорэбель было вздрогнула, предчувствуя дрянной конец страшной сказки, но, присмотревшись, позволила себе расслабиться, - на снегу, аккурат на ее сумке, лежал молодой мужчина, совершенно точно не бывший Бертрамом. Означать это могло, что угодно, однако, наследница Сопряжения Сфер предпочла понадеяться на лучшее, а потому вытащила из-под покойника свои вещи, выудила из сумки одежду и, облачившись в нее, направилась в разбойничье убежище.
Именно там, в одной из палаток она и обнаружила своего нового знакомого. Он мирно спал, завернувшись в ее плащ и прислонившись головой к деревянному ящику. «Вот как», - мысленно произнесла рыжеволосая, присела возле мужчины на корточки, коснулась кончиками пальцев теплого лба, удовлетворенно кивнула сама себе и выскользнула из укрытия. Будить несчастного Сельда не видела смысла, к тому же, у нее неожиданно нашлось, как минимум, одно неотложное дело, - тела следовало уничтожить, и уничтожить не когда-нибудь в будущем, а сейчас, покуда они не приманили всякую дрянь и не породили нечто весьма неприятное. Не то, чтобы вампиршу так уж тревожили блуждающие по лесу трупоеды или стенающие ночами зловещие призраки, но она все же оставалась существом слишком разумным и через чур высокоразвитым, чтобы допустить подобный исход.
На вытаскивание тел из-под снега и сооружение «братской могилы» у бестии ушла пара часов, после же тварь Сопряжения воротилась в лагерь и уселась на одном из пеньков, стоящем как раз напротив той палатки, в которой ютился Бертрам, принимаясь терпеливо ожидать его пробуждения.
Ждать, к счастью, пришлось недолго, и довольно скоро из-за плотной шкуры показалась патлатая голова, а вслед за ней и тело наемника. Адорэбель, напоминавшая сейчас что-то вроде совы, встряхнулась, соскочила на землю и, прежде, чем мужчина успел проронить хоть слово, произнесла:
- Рада, что ты жив, - рыжеволосая слабо улыбнулась, подходя ближе, - За то, что случилось, извиняться не стану, на будущее, если хочешь, могу предостеречь, но, судя по тому, что ты все еще здесь, разум над инстинктами возобладал. Это хорошо. Для меня, но плохо для тебя.
Остановившись в паре шагов от Бертрама Сельда принюхалась, осознав же, что осушить человека ее более не тянет, довольно ухмыльнулась, потерла переносицу и продолжила:
- Мы не станем задерживаться здесь. Это дурное место. Всегда было дурным, но станет еще хуже. Тебе опасно оставаться в этом лесу, да и я не желаю соседствовать с кем бы то ни было. Мы уйдем очень скоро, как я и говорила, но прежде, нам нужно решить пару вопросов. Я начну с самого простого – нам нужен огонь. Как ты помнишь, я добываю его плохо и возиться с этим не люблю, потому костер – на тебе. Я же пока поищу то, что сгодится на обед. Остальное обсудим за едой.
Договорив, вампирша бесцеремонно стянула с несчастного свой плащ и, завернувшись в него, скользнула в одну из палаток.

В палатке было тепло и уютно настолько, что Сельда подловила себя на малодушном желании остаться здесь и не высовывать нос на улицу до тех самых пор, покуда не одолеет голод, однако, с собой совладала, пошарила по бочкам и ящикам, надеясь отыскать съестное, а не найдя, выскользнула наружу и тут же скрылась в шатре соседним. К сожалению, он оказался куда беднее, и находились в нем лишь стройные ряды тюфяков. «Вероятно, здесь спала большая часть банды», - подумала вампирша, пересчитывая лежаки, - «А не маленькая была шайка…» Заключив так, бестия остановилась у самого входа, недовольно поводила губами и сокрушенно вздохнула. «Именно что была», - мысленно проговорила она, ощущая, как из глубин души поднимается раскаяние. Конечно, эти люди были бандитами, преступниками, головорезами и мародерами, но, в таком случае, и погибать им стоило от рук стражей или наемников, а никак не от клыков и когтей твари Сопряжения. «Оправдать себя можно всегда», - напомнила себе Адорэбель, - «Можно найти сотни причин, десятки поводов и тысячи объяснений, но ни то, ни другое, ни третье не вернет отнятых жизней. И дело даже не в смерти душегубов, а в том, с какой легкостью я вновь распорядилась чужими судьбами. Был ли мой поступок лишь благородным порывом или же породили его жажда крови и охотничий азарт?» Отвечать себе рыжеволосая не стала, - истина для нее и так была слишком очевидна: если бы она только захотела, то без труда доставила бы несчастного Бертрама до ворот Марибора этой же ночью. Однако мужчина находился в лагере, а в волчьей яме валялась дюжина мертвецов. Сельда об этом помнила.
Оставив пустые размышления на потом, наследница Сопряжения Сфер тряхнула головой и вернулась к поиску еду. Съестное, к радости вампирши, действительно отыскалось в одной из палаток, заваленной непонятным хламом и уставленной разнообразными ящиками и мешками. Вытянув один из таких на свет, бестия обнаружила в нем годную крупу, а после нашла и завернутую в подсохшие листья лопуха солонину. Улыбнувшись, женщина взяла несколько больших кусков, сунула их в валяющийся рядом пузатый котелок, перехватила тяжелый мешок, отыскала глазами нового знакомого и подошла к нему, разместив недалеко от костра свою добычу.
- Обед получится сытным, - проговорила она, глядя на мужчину взглядом равнодушным и немного задумчивым, - Когда подкрепишься, отправимся в Марибор. Я проведу тебя коротким путем, иначе идти придется ночью, а это неудобно, да и за ворота тебя не пустят.
Договорив, Адорэбель вытащила мясо из котелка, зачерпнула несколько больших горстей снега и швырнула их в посудину, саму же посудину повесила над огнем, воспользовавшись разбойничьими рогатинами и приспособлениями. Покончив с этим нехитрым делом, подтащила поближе к костру толстое бревно и, усевшись на него, продолжила разговор, - многое предстояло им с Бертрамом обсудить прежде, чем отправляться в путь.
- Почему ты не сбежал? – поинтересовалась бестия, не желая долго ходить вокруг да около, - У тебя было достаточно возможностей уйти. Я понимаю, что сейчас ты слаб, а лес слишком опасен для одинокого путника, но разве не опаснее та, что на твоих глазах расправилась со свирепым чудовищем и прикончила десяток людей, оставшись при этом целой? Как я знаю, а я знаю достаточно, инстинкты всегда затмевают разум, и любой смертный предпочел бы уйти, скрыться, угодить в волчью пасть, свернуть шею, падая в овраг, лишь бы не оставаться рядом со свирепым опасным чудовищем, монстром, против которого бессилен. Но ты остался. И мне не ясно, действительно не ясно, почему. Может быть ты из тех, у кого страх вызывает оцепенение? Или же ты слишком наивен и веришь в то, что я тебя не прикончу? Нелепо так думать. И глупо мне доверять. Я объясняла это одному монстробою, увидевшему во мне спасительницу, объясню и тебе. Ты ничего не знаешь обо мне и никогда не сможешь понять меня. Не потому, что ты глуп, но потому, что я не человек, никогда не была им и никогда не мыслила так, как мыслят смертные. Ты обманываешься, видя перед собой женщину, но заблуждение это не приведет тебя ни к чему, кроме печального конца. К тому же, раз уж ты не ценишь жизнь собственную, подумай вот над чем: имеет ли такая тварь, как я, право жить среди людей и притворяться одной из них? Стоит ли позволять ей входить за ворота?
Сельда ухмыльнулась, глянула на Бертрама внимательно и серьезно, после же подобрала с земли тонкий прутик и принялась крутить его в пальцах, ожидая ответа собеседника.

Долго ждать не пришлось. За то время, что Бертрам молчал, Сельда даже не успела сделать что-нибудь с прутиком, который крутила в руках; после же хрупкая веточка стала ей совершенно неинтересна, и женщина отбросила ее в сторону, прислушавшись к словам собеседника. «Вот как, значит», - подумала она в тот момент, когда новый знакомый закончил оглашать причины и перешел к теме другой, - «Истина куда проще и банальнее, нежели нам хочется ее видеть». Вампирша вздохнула, дослушала монолог мужчины до конца, слабо кивнула головой, не проронив ни слова, поднялась со своего места, подошла к котелку и засыпала в него крупу, тут же перемешав ее найденной в одной из палаток ложкой. Только после рыжеволосая нарушила тишину.
- Я поняла твои причины и принимаю их, - проговорила, усаживаясь на то самое место, где сидела до этого, - Усталость с любым из нас может сыграть дурную шутку. Иногда так случается, что не остается сил даже на то, чтобы сделать шаг или пошевелить конечностью. Я спрашивала тебя не только об этом разе, но и о тех, других. Ты мог уйти тогда, когда я дралась с волколаком, мог оставить меня спящей в расщелине и скрыться, но сейчас я не желаю продолжать эту тему. Вероятно, тогда тебе, точно также, не хватило сил.
Бестия зевнула, поежилась, растирая плечи, зевнула еще раз и вернулась к разговору.
- Твой ответ удовлетворил меня. Я рада, что он оказался лишен наивности и слепой веры в чужую доброту. Я уже говорила, кажется, что ты разумен, что ж, лишний раз я в этом убедилась, но, тем не менее, все же дам тебе один полезный совет. Не обманывайся. Никогда не позволяй себя обманывать. Не верь в то, что видишь и всякий раз думай, что стоит за чужим поступком. Возможно, однажды здравая оценка спасет тебе жизнь.
Сельда снова подобралась к котелку, перемешала кашу, не позволяя той прилипнуть ко дну и, покрутив в руках ложку, кинула ее на снег, протянула руки к огню, пытаясь согреть их. Не то, чтобы бестии было так уж холодно, но все же на комфортные условия осенний лес не тянул.
- Так вот, - продолжила наследница Сопряжения Сфер, возвращаясь к затронутой теме, - Ты видишь только одну сторону и смотришь лишь под одним углом, но, если взглянуть иначе, поступку моему можно дать и другую оценку. Хм.. – Адорэбель отстранилась от костра, задумчиво потерла подбородок, подбирая верные слова, - Кто ты такой, чтобы ради тебя умерла дюжина человек? Стоишь ли ты один таких жертв? Не отвечай. Это вопрос риторический, и я задала его не затем, чтобы получить ответ, но чтобы направить твое сознание в нужное русло. Ты говоришь о том, что встречал достаточно чудовищ и, наверняка, можешь возразить мне, сказав, что разбойники погубили многих: ограбили, зарезали, изнасиловали… Люди по своей натуре жестоки, и в этом они хуже зверей, что убивают либо тогда, когда голодны, либо тогда защищают себя и свое потомство, но дело в другом – одна жестокость и кровожадность не оправдывает другой. Мне безразлично, на что способен тот или иной индивид, мне интересно лишь на что способна я сама. Как я уже говорила, можно найти сотни причин, чтобы совершить тот или иной поступок, еще легче простить себя и предаться самообману, в который, со временем, даже начнешь верить. Именно это я пытаюсь тебе объяснить. Нельзя забывать, кто ты и что ты. Никогда. Я не призываю к глупому и пустому милосердию, я призываю к здравомыслию. И именно повинуясь ему, я спрашиваю тебя, имеет ли тварь кровожадная право на жизнь? Стоит ли чего-то пустое существование, в котором есть место только порывам, жажде и стремлениям сохранить и взрастить то, чего никогда не было? Довольно часто я принимаюсь размышлять о том, зачем я живу, стоит ли мне продолжать взращивать в себе человечность или, быть может, сохранив свои принципы, следует подняться на ступень выше и оставить жалкие попытки всего лишь уподобиться тем, кем мне никогда не стать. Нет, я не жалею о том, что ни одна из вас, но мыслей моих отсутствие сожалений не меняет.
Сельда увлеклась разговором, углубилась в собственное я, а потому как-то упустила из вида злополучную кашу. Та же, оставшись без внимания, тут же пригорела и слиплась в комок. Заметив свою оплошность, вернее, учуяв ее, вампирша выругалась, подхватила ложку и принялась отскабливать крупу от стенок котелка да перемешивать ее, надеясь спасти обед. Когда же с борьбой этой было покончено, наследница Сопряжения Сфер достала завернутое в лопухи мясо, вытащила из своей сумки нож, порезала солонину на куски и закинула в котелок, надеясь добавить пустой крупе приятного вкуса.
- Почти готово, - обрадовала она Бертрама и смолкла.
Продолжать разговор бестия не спешила, оставив право решать за новым знакомым. «Захочет поговорить – ответит, нет – значит нет», - заключила вампирша, глядя в огонь. Сама она уже высказала все, что желала, и теперь готова была предаться размышлениям.

Ярко рыжие языки пламени лизали пузатый котелок, оставляя на чугуне черную копоть, звонко потрескивали дрова, пожираемые огнем, чуть в стороне громко каркали вороны, рассевшиеся на ближайших деревьях, но все еще не решающиеся вернуться на разоренную разбойничью стоянку, где-то протяжно и заунывно завывал волк. Сельда оторвалась от праздного созерцания, насторожилась, глянула на Бертрама и прислушалась, надеясь определить, где находится свирепый хищник. Нет, конечно же наследница Сопряжения Сфер животного не боялась, и возможная встреча с ним ее не пугала, но внутреннее чутье подсказывало бестии, что тварь подала голос не к добру. «Суеверие, свойственное пугливым кметам…» - оценила она свое беспокойство, - «Совсем заигралась в свои глупые игры, уже и на обычные вещи смотрю, как на что-то сверхъестественное». Презрительно скривившись и коротко недовольно хмыкнув, вампирша заставила себя расслабиться, перемешала варево и, найдя его готовым, сняла котелок с огня, водрузив его в ближайший сугроб, протянула ложку раненому страдальцу.
- Ешь! - проговорила она жестко и немного грубо, - После же нужно отсюда уходить. Оставаться здесь на еще одну ночь я бы тебе не советовала.
Озвучив решение, рыжеволосая вздохнула и, отогнав переживания, заметно успокоилась, а еще пару мгновений спустя нашла в себе силы возобновить начатый разговор.
- Пока ты набираешься сил перед долгой дорогой, развлеку тебя разговором, - предложила бестия, усаживаясь удобнее и плотнее заворачиваясь в плащ. Присоединяться к трапезе она не спешила, хотя бы потому, что не чувствовала нужны в пище, - Мы с тобой говорим о разном, как я и предполагала. Ты сравниваешь меня со смертными, говоря, что мой поиск смысла жизни ничем не отличается от того, что делаете вы, люди, и в этом самое большое твое заблуждение. Смертные стремятся, в конечном итоге, - к лучшей жизни. Ради этого они убивают собратьев, становясь из обывателей убийцами, ради этого они стремятся к обогащению, подчиняя свое существование жажде золота. Но всегда, чтобы не делали, и к чему бы не стремились, люди остаются людьми, эльфы-эльфами, а краснолюды-краснолюдами. Я же – говорю об ином. Вовсе не о смене статуса, положения, титула, а об изменении самой сущности, внутренней составляющей. Я не стремлюсь стать богаче или благороднее, я пытаюсь не быть вампиром. Я пытаюсь не убивать людей, оставляю неудовлетворенными естественные для моего рода потребности. Если сравнивать, это было бы сродни человеку, возомнившему себя кошкой, который встал бы на четвереньки и начал мяукать вместо того, чтобы говорить. Таких называют юродивыми, безумцами. Но чем отличаюсь от них я? Целью? Мотивацией? Тем, что мои действия ведут к благоприятным последствиям? Но, подумай, Бертрам, в чем разница? Может ли человек стать котом, от одного лишь желания им быть? – Нет. Точно также и я не могу быть человеком, а потому все мои потуги – точно такая же жалкая пародия.
Сельда задумчиво потерла подбородок, отвела взор, вперившись в снеговую шапку, лежащую на еловой лапе, поводила губами и, погрузившись в воспоминания, продолжила.
- Несколько месяцев назад я встретила одну волколачку, сумевшую сохранить рассудок. Мы говорили с ней о том же, о чем я сейчас говорю с тобой. Тогда я утверждала, что наше спасение – в жизни человеческой. Я и сейчас думаю также, но вот вопрос, должна ли я ради этого отказываться от самой себя? Я говорила, что только пытаясь уподобиться, можно выжить и не лишиться рассудка, но права ли я была? Сейчас мне кажется, что в размышлениях моих была одна большая ошибка, - уподобление точно такой же путь к саморазрушению, как и бесконечная череда кровавых провалов. Нельзя не быть и быть одновременно, - вот, что я думаю теперь. Не сохранив самую суть своего существа, нельзя отыскать верный путь. Важно только найти грань и балансировать на ней, а все остальное, то, о чем говоришь ты, - это лишь характер и особенности личности. Можно оставаться человечным, милосердным и порядочным, даже будучи тварью Сопряжения, а можно и не быть, родившись в семье служителя богов, например, - вампирша помолчала пару мгновений, - Я отвечу на свой вопрос сама. Право на жизнь имеет все, что его уже получило. У каждой живой твари есть своя правда, а истину абсолютную мы не отыщем никогда, сколько бы не стремились, ибо ее нет, не было и не будет. Смысл же состоит в том, что нет никакого смысла. Ты прав, Бертрам, нам стоит просто жить, повинуясь собственному представлению о морали и порядочности. Особенно верно это для тебя. Жизнь смертных слишком коротка, чтобы тратить ее на подобные рассуждения.
Адорэбель поднялась, сладко потянулась и, сузив глаза до размера щелок, глянула в ясное небо.
- Извини, что погрузила тебя в эту бездну, смертный, - проговорила бестия, - Мои мысли не должны тревожить тебя, хотя бы потому, что тебе они чужды. Были, есть и будут, - наследница Сопряжения Сфер подобрала с земли сумку и, слабо улыбнувшись мужчине, ловко сменила тему, - Ты закончил с обедом? Идем?
Спутника своего рыжеволосая не то, чтобы торопила, и, при должном его желании, охотно вернулась бы к разговору, но сейчас продолжение пустого трепа казалось ей неуместным.

Время потянулось медленно и тягуче. Сельда, несколькими мгновениями ранее уставившаяся на небесную лазурь, взгляд опустила, сделала несколько шагов в сторону, подобрала с земли длинную прочную ветку, подходящую для опоры, покрутила ее, попробовала опереться, вгляделась в чащу, откуда все еще доносился одинокий волчий вой, недовольно дернула губами и обернулась к Бертраму, устремив на него спокойный взгляд.
- Если готов, то идем сейчас, - проговорила бестия, едва мужчина объявил о том, что может идти, - Нам предстоит неблизкий путь, и я не знаю, с чем мы можем столкнуться по дороге. Не думаю, что нам грозит опасность, но вот какая-нибудь неприятность вполне вероятна.
Вампирша замолчала, позволяя Бертраму закончить начатую мысль, внимательно выслушала то, что он пожелал ей сказать, ответа, однако, не удостоила, лишь слабо улыбнулась, поправила плащ и протянула собеседнику ветку, которую все еще держала в руках.
- Это для тебя, - мягко произнесла Адорэбель, подходя ближе к мужчине, - Поможет идти. Если больше ничего не надо – идем, если нужно – лагерь в твоем распоряжении. Можешь его обыскать, забрать разбойничью добычу, ценные вещи, припасы – все, что сочтешь нужным или полезным. Только не задерживайся слишком долго.
Наследница Сопряжения Сфер кивнула своему попутчику, присела возле костра и, не обращая никакого внимания на чужое присутствие, выудила из огня горящую головешку.
- У меня здесь есть одно незаконченное дело, - добавила женщина, выпрямляясь, - Как только я его завершу, мы отправимся в Марибор. По дороге расскажу тебе, что ты хочешь знать, а сейчас советую закрыть чем-нибудь нос, - здесь будет пахнуть горелым мясом.
Договорив, Сельда развернулась и, прихватив с собой бутыль с маслом, отыскавшимся в одной из палаток, направилась к той части рва, в которую некоторое время назад свалила тела. Оказавшись на месте, бестия вылила на покойников горючую жидкость и аккуратно подожгла ее, дождалась, когда займется пламя, плеснула еще масла, а после, убедившись, что мертвецы загорелись, поспешила обратно к Бертраму.
- Время вышло, - озвучила она свое возвращение, дождалась, когда мужчина покончит с приготовлениями, и бодро зашагала прочь от разоренной бандитской стоянки.

Часть пути Адорэбель молчала. Нет, женщина ничего не пыталась скрыть, не раздумывала над ответом и не подбирала слова; она просто шла, глядя по сторонам, вслушивалась в окружающие звуки, принюхивалась, но ничего необычного не заметила, а потому через несколько часов позволила себе отвлечься от наблюдения и заговорить.
- Ты спрашивал меня, почему я пыталась стать человеком… - начала наследница Сопряжения Сфер, позволяя Бертраму поравняться с собой, - Так вот… На то у меня было несколько причин, и все они, так или иначе, связаны со смертными. Более сотни лет назад мне случилось познакомиться с одним удивительным мужчиной. Тогда я была не такой, как сейчас. Я не любила людей, мне нравились кровавые забавы и игры в кошки-мышки, я хотела развлекаться и наслаждаться жизнью. У меня не было принципов, а понятие человечности казалось мне чем-то абсурдным. Я только вылезла из земли, куда меня закопали эти самые люди, и таила на них обиду и злобу, но… Наверно, так должно было случиться. В одной деревеньке, которую я облюбовала для очередного пира, мне встретился юноша лет двадцати. У него были большие серые глаза, волосы цвета спелой пшеницы, мягкие руки и сладкие речи. Он… - Сельда приостановилась и посмотрела прямо на собеседника, но взгляд ее прошел сквозь него, - Был особенным. Не знаю чем, но мне так казалось. Тогда-то мне и ударила в голову эта блажь. Я решила, что хочу попытаться стать такой же, как вы, хотя бы немного пожить обычной человеческой жизнью, порадоваться тому, чему радуются люди. Тогда люди были отважнее и осторожнее. Мне приходилось таиться и вести себя очень осмотрительно, чтобы не спугнуть мое счастье. В том возрасте я этого не умела, а потому моя история любви окончилась весьма предсказуемо, - я убила того мужчину.
Вампирша вздохнула, тряхнула головой, отгоняя воспоминания, и рассказ свой продолжила уже на ходу:
- Я сожалела, я хотела вернуться в прошлое и все исправить, но увы, уже ничего не могла изменить. Я ушла в леса, поселилась в пещере, и провела там много лет, полных размышлений и самопознания. Не скажу, что я стала другой, но я решила попытаться не быть тем чудовищем, для которого любовь, дружба, забота и нежность – пустой звук. Мне многому пришлось научиться. Моя природа противилась приятию, но я так ненавидела ее, что готова была переломить себя, отринуть естество, - наследница Сопряжения Сфер выдержала короткую паузу, - У меня почти получилось. Я пришла к абсолютной пустоте и бессмысленности существования, к той жизни, в которой не было ни радости, ни боли, ни страданий – ничего. Я просто существовала, пока одна вероломная и кровожадная особа не показала мне, насколько я была неправа. А кошка… Кошка – всего лишь сравнение, не самое точное, но лучше я не смогла подобрать.
Договорив, Адорэбель замолчала и пошла дальше, скрипя свежевыпавшим снегом. Небо постепенно затянуло тяжелыми тучами, лес потемнел, закачались деревья, подчиняясь порывам ветра, побежала легкая поземка. Громко каркнула большая ворона, сорвалась с насиженной ветки и скрылась в чаще. Сельда проводила ее внимательным взглядом, накинула на голову капюшон и зашагала быстрее.