3 июля, утро, трактир "Фазанщина"

Кто-то красочно сравнил башни Боклера с вечно горящими свечами, которые привлекают путников из разных стран, будто мотыльков. Жаль, мотыльки обычно сгорают, подлетая к пламени.
В знаменитом трактире "Фазанщина" нынче собрался весёлый, добрый люд, развлекавший себя в праздник глупыми песенками, свиными отбивными, говяжьей печёнкой, куриными бёдрышками, пирогами с бычьим сердцем, испечёнными в яблоках поросятами, индейкой в винном соусе, знаменитым куриным филе с сыром Сен-Марселен, бужениной неопределённого зверя с клюквенной начинкой, жарким из голубей - кулинарным шедевром местного повара (он добавлял к мясу шалфея и корицы, а потом обливал всё это подсолнечным маслом высочайшего класса, благодаря чему появлялось уникальное блюдо, рассчитанное на гурманов), супом из горной рептилии, супом с фаослью и беконом, супом куриным с виноградом (sic!), обыкновенными блинами с сыром и ветчиной, необыкновенными блинами с клюквой и зайчатиной, морскими свинками на вертеле, лягушками на палочке (они пользовались огромной популярностью), блюдом из виноградных улиток (sic!) и несколькими десятками сортов пива, водки и безалкогольных напитков.
Из всего этого следовало, что присутствии вина на столе не стоило упоминать. Ведь чем-то нужно всё запивать? Особенно нильфгаардскую лимонную водку, которая жутко сушила горло.
Лейтенант "Имперы", инкогнито проникший в "Фазанщину", хорошо запомнил несколько правил, которые нужно соблюдать в этом сказочном королевстве:
Primo: ни в коем случае не пить.
Secundo: не общаться с женщинами.
Tertio: не ввязываться в многообещающие авантюры. В особенности - очень многообещающие.
Quatro: нельзя брезговать клятвами на цапле или другой подобной птице.
И лейтенант поклялся, на запечённом стерхе, что не назовёт настоящее имя тому, кому не следует его называть и уподобится древним воинам-аскетам Офира (хотя неизвестно было, существуют ли таковые), которые никогда не напивались и не распутствовали. Для Боклера это наистрашнейшая из клятв. Немногие отважились бы на такое.
-Яблочного сидра, пожалуйста.
Трактирщик, воплощавший в себе все стереотипы о трактирщиках, саркастически поднял бровь и подвинул маленький самострел под барной стойкой поближе к себе. В Туссенте не доверяют людям, которые первым делом не заказывают вино.
Почти безалкогольный напиток наполнил кружку, отливая в свете канделябров янтарём.
-Да пребудет с вами Великое Солнце.
Трактирщик понимающе кивнул. Нужно было сразу понять, что человек в чёрном плаще с капюшоном - странствующий проповедник. И ничего что из-под черноты балахона выглядывает ещё более чёрная сталь. Лёгкий ламмелярный нагрудник - обыкновенное явление среди служителей Великого Солнца. Дороги нынче опасные. И меч не помешает.
Вот только уж больно этот монах широк в плечах...
Солдат скинул капюшон. Трактирщик понял: за спиной щит. И поспешил сделать то, что должен сделать любой туссентский трактирщик при виде странствующего.
-Доблестному сударю подобает выпить сегодня за Анну-Генриетту. У нас есть великолепный выбор спиртных напитков.
Рыцарь поставил пустую кружку на стойку и покачал головой.
-А можно узнать имя благородного рыцаря?
Ответом было очередное покачивание головой.
-Вижу, вы уже полны. Вам нужно нечто от похмелья?
Вновь отрицательное покачивание головой. Рыцарь не был пьян. Кхайр вообще не брал в рот ни капли после покушения.
-Тогда, думаю, вам нужно ознакомиться с меню. - трактирщик показал пальцем на висевшее на стене за барной стойке возле обязательного посудного шкафчика меню. Оно подавляло обилием надписей.
-И кстати... - Кхайр наконец-то поднял голову - мне кажется, вас подзывает тот юноша из ложи наверху.
Лейтенант поднял голову и увидел то, чего увидеть не ожидал.
Улыбающуюся морду брата.
Стражник ни разу в жизни не поднимался по ступенькам так быстро.

Отредактировано Кхайр аэп Лион (2015-02-27 00:11:37)

3 июля, утро, трактир "Фазанщина"
Деррит был влюблен.
Влюблен невероятно. Влюблен честно. Влюблен открыто.
Влюблен только в Боклер. Только в вино. Только в Туссент.
Наверное, в мире еще и вовсе не существовало такого человека, который не смог бы обойти чары этого великолепного места. Сердце так и радуется вину, люди улыбчивы, совершенно невероятны. В таком месте существует только умиротворение и радость. А что еще требуется для человека, мечтающего об отдыхе?
Деррит тоже был уверен, что нет ничего лучше, нежели чем восседать ранним прохладным утром в одной из таверн Боклера. Он не просто был уверен, а вовсе не сомневался в правильности своего выбора. Трактирщик наградил его своим вниманием довольно быстро, проходя между столами и приветствуя солдата улыбкой. Правда, аэп Лион не очень любил, когда ему улыбаются мужчины, но да черт с ним. Это был Боклер.
Чудом ему удалось сохранить невозмутимость на своем лице. С видом гурмана и человека, который разбирается в еде да живет лишь ею, принялся выслушивать советы, и общий перечень всех яств. Ему нравилось все. От мяса до простых, ничем не примечательных овощей. Но как приятно все преподносил грузный мужчина, изредка поглядывая в потолок.
- Если выбор падет на овощи, то я бы посоветовал запеченные баклажаны с сыром и чесноком, украшенные листьями салата и свежей зеленью. Все это подается в кратчайшие сроки. Хм… - прищуриваясь, трактирщик понял свою ошибку. – Или как на счет кролика? У нас есть великолепное блюдо.
Чуть ли не хлопая от радости, мужчина поправил свисавшее на руке полотенце.
- Нежнейший запеченный кролик, маринованный в красном вине с овощами и несколькими ломтями хлеба. Хм?
Деррит невольно закивал. Он был согласен даже на баклажаны. Аэп Лион не страдал культом еды и не стремился в жизни только к удовлетворению голода. Но даже не смотря на набитое брюхо, все равно был готов к таким пробам.
С выбором еды прибавилась новая проблема. Поиск должного вина, который лишь дополнит небольшую трапезу солдата и при этом оставит о дорогом напитке только сладкие воспоминания. Но не один же Деррит собрался жрать в этом прекрасном месте? Не зря ведь он находился в таверне с герцогом аэп Ллиммерэнном, знакомым ему уже с давних времен.
Толкая молодого юношу в бок, Деррит нервно выдохнул.
- Я даже не знаю, что тут пробовать. Может белое? Нет… белое оно не такое полезное как красное, где-то слышал, - включая заботу о своем организме, важно заявил солдат. - Красное. Да, точно. Красное вино. "Коте-де-Блессюр".
Чуть ли не заорав название вина, которое по чистой случайности всплыло в голове, Деррит улыбнулся. Трактирщик принял во внимание пожелание путников и  откланялся. Его ждала работа и новый путник, зашедший в таверну.
Откидываясь на стул, правда не слишком удобный, светловолосый Деррит посмотрел на герцога и вопросительно изогнул бровь.
- Арангос, я начинаю переживать за тебя. Мы в одном из самых прекрасных мест в мире, пусть даже я много где и не был. Но уверен, что такая атмосфера таится только в Туссенте. Сегодня еще какой грандиозный день! Выпить мы должны. Как тут говорят? Клянусь цаплей? Так вот, клянусь цаплей!
Явно приходя в восторг от этой фразы, Деррит повторил ее уже не в первый раз. Он сомневался в том, что уже категорически надоедал своим новым открытием, поэтому не переставал повторять это.
Оглядывая помещение, светловолосый солдат заметил из многих посетителей только одного. Скрытного, облаченного в плащ, при этом не шибко многословного, судя по мотанию головы. Ошибаться он не мог. Не смел. Поэтому замахал рукой и защелкал пальцами, пытаясь привлечь внимание младшего брата. В вопросе привлечения внимания помог трактирщик, после чего Деррит имел честь наблюдать невероятную скорость передвижения младшего.
Для приличия он встал, подошел к родне и приветственно грохнул Кхайра по плечу.
- Кого не ожидал увидеть, так это тебя, – солдат улыбнулся.

Отредактировано Деррит аэп Лион (2015-02-25 19:00:25)

Третье июля, утро. По дороге в Боклер.

Говорят, что те, кто единожды заглянул в глаза собственной гибели, становятся бессмертны. Не берет их ни клинок, ни стрела, не может сразить коварное копье или предательское заклятье. Говорят, что именно такие смельчаки нужны своему отечеству, как никто другой.
Если бы всё это было правдой, то тысячи павших под Содденом солдат и офицеров, рыцарей и наемников встали бы несокрушимой стеной и обратили бы врага в бегство, заставив сверкать пятками. Если бы это было бы правдой, то Гуарин, известный ранее этому миру совершенно под другим именем, был бы живее всех живых, и ведьмачий меч не смог бы его остановить.
Народ любит приукрашивать и превозносить то, во что ему бы хотелось верить. Народ хотел верить в самое лучшее и светлое: так меньше было видно те пакости, которые этот самый народ творил.
Каэрин аэп Даккэ, лениво прищурившись, повел плечами, прогоняя дремоту.
Им удалось заглянуть в глаза собственной смерти и выжить. Хоть тело одного из предателей так и не было найдено, император был жив и здоров, Ардааль аэп Даги оказался вне подозрений, а империя могла спать спокойно.
До поры.
Каэрину аэп Даккэ, как и империи, на сон жаловаться не приходилось, а вот на людей - подавно. Люди не могли сидеть спокойно, плетя сеть интриг. Словно паучьими тенетами они оплетали провинцию за провинцией, и вот наконец добрались до Туссента.
Мелкое княжество - шапкой перебросишь, но даже и здесь завелся кто-то ушлый, кто-то хитрый и коварный, кто только и дергает за ниточки, пытаясь оказаться на пике волны после надвигающейся бури.
- Помедленнее, Вильхем. - Каэрин попридержал вороного. - Наслаждайся природой, её ласковыми дарами и солнцем.
Пока есть возможность. Пока они живы.
Все живы.
Вильхем не был удостоен императорских наград. Ничем кроме шрамов не была награждена и Кристанна.
За всё им заплатил Каэрин аэп Даккэ, рассудив по чести и справедливости и взяв себе самую малую часть, которую оставил на хранение у Салфир.
Зачем человеку деньги, когда в жизни его беспокоит лишь своя страна да пара-другая людей?
- Слышала о чем местные говорят? - Каэрин поравнялся с Кристанной, ехавшей по правую руку. - На дорогах неспокойно. Рыцари князя не справляются, а банда перерезала уже три каравана, не оставляя после себя никого в живых. Не расслабляйся.
"На всякий случай".
До Боклера оставалось менее часа.

Отредактировано Каэрин аэп Даккэ (2015-02-25 22:22:48)

Туссент. 3 июля 1265 года, утро. По дороге в Боклер.

После спасения императорской шкуры Вильхем не ожидал особые лавры. Плевать даже на личную благодарность Эмгыра. Которой не было. Но хоть от какого-то признания своих заслуг не отказался. Жажда славы - неотъемлимая часть жизни наемника. Возможно, он бы не отказался от титула, поместья. Конечно, не факт, что он не бросил бы все через месяц, сбежав вновь в странствия, но попробовать и вкусить ненавистной дворянской жизни порой хотелось.
Но нет, их щедро осыпали золотом и мягко намекнули, чтобы поскорее проваливали. Ибо оборотней и дев черного солнца явно не особо любят и жалуют здесь. А уж местные чародеи, дай им только волю, которой у них практически нет, определенно бы были не прочь их всех препарировать.
Как бы то ни было, пока воображение оборотня в трате денег было скудным. Особенно в свете того, что все равно придется путешествовать. Вновь. Что ж, полежат пока в банке, от такой суммы будут неплохие проценты. А там можно посмотреть. Безбедная жизнь на загнивающем Севере ему уж точно обеспечена.
Снова ему дали лошадь, которая не боялась звериной сущности. И направлялись они в Туссент, где должны были найти очередных заговорщиков. Или из той же шайки, неважно. В любом случае, для любых покусителей на дражайшую жизнь Эмгыра они стали своего рода знаменитостями. Их наверняка опознают еще до приезда в города и свернут лавочку. Пусть сворачивают, им меньше работы. А после первого спасения жизнь Эмгыра совершенно перестала волновать Кана. Если уж он второй раз клюнет на удочку чертовых заговорщиков, туда ему и дорога...
Да и вообще жизнь отвратительна и погана почти во всех ее проявлениях, куда ни глянь. Поэтому оборотень просто ей "наслаждался", ища любой момент, чтобы улизнуть в кабак или бордель. Или лучше совместив все.
Но работу свою выполнял честно и на совесть, хотя претензии порой имелись...
Первое замечание Вильхем проигнорировал, но потом замедлился. Однако после не смог не вставить ремарку.
- То есть тут бродят опасные разбойники, а мы должны плестись и наслаждаться природой? Я не смогу поймать своим телом все стрелы и защитить каждого. Тем более, с моими отвратительными навыками боя...
Это было напоминания Каэрину о каком-то их давнем разговоре после покушения. О том, что его навыки нужно бы улучшить... оборотня это задело, хотя он действительно признавал где-то в глубине души, что несмотря на десятилетия практики не может тягаться на должном уровне с опытным фехтовальщиками или другими воинами. Выживал лишь за счет силы и скорости...
- Эти разбойники в доле с городской стражей... боролся против таких на Севере, обычное дело. Есть много разных способов десятку бандитов перерезать вооруженный караван при должной сноровке. И помощи пары участников каравана.
Сейчас помощи не будет, но их всего трое. Старик, рыжая девка и полузрячий здоровяк. Идеальная мишень.

Оффтоп: и если вы заскучали, то напрасно.
Сказка только начинается!

Мастерский

3 июля, утро.
Погода: утренняя прохлада, чистое небо, не предвещающее дождя.
Княжеский дворец

- Желаю.
Слезы душили её, оставляли неприятный осадок на душе и сердце. Несмываемый налет позора и стыда, который, не приведи небо, известен каждой несчастной женщине, которой не повезло в любви.
Лишь выпив предложенную Фрингильей Виго микстуру, княгиня успокоилась, всхлипнув ещё пару раз для приличия и поддержания сложившейся ситуации.
А затем заговорила, голосом более ровным и спокойным, чем делала это ранее.
- Раймунд не желает наших встреч, избегает, находя утеху в охотничьих забавах и турнирах. Но я-то знаю, я знаю, милостивая моя кузина, что в этих его охотничьих забавах участвую и девушки. Мои глаза и уши следуют за ним и вне стен дворца, поэтому я знаю очень многое. Знаю о графине Леер, знаю о бесчисленных баронессах и рыцарских женах.
Грустная улыбка коснулась красивых губ. Княгиня вздохнула, взяв ладонь Фрингильи в свои изящные, не изнуренные работой руки.
- Грустно быть одной, наблюдая, как проходить молодость. Надеюсь, что ты меня понимаешь.
То, о чем собиралась просить княгиня Анна Генриетта свою родственницу, называлось людьми набожными убийством. Людьми же другого сословия, мыслящего иначе, чем обыкновенная чернь, это называлось беспристрастным подходом к сложившейся ситуации.
- Ты ведь поможешь мне, милая кузина?

Улицы Боклера, близ мастерской сапожника

- А что вы знаете о чуде и чудовищах, милсдари и милсдарыни? - распинался глашатай с помоста, окидывая толпу взглядом. - Видывали ли вы когда-нибудь дракона огнедышащего, виверна проклятого или василиска-асмодея, которые, подобно чудовищам из самых страшных легенд, пожирают всяк и каждого, кто попадется им на глаза?! А я видел!
Народ, гутаривший и шепчущийся о своем, невольно прислушивался к княжескому крикуну, известному на весь Боклер излишней любовью к особому сорту пива и ржаной водке.
- Но более того я видел, - продолжал неугомонный глашатай, - что человек сильнее каждой твари! Что есть среди рыцарей нашего великого князя Раймунда храбрецы, одной лишь своей силой готовые сразить даже грифона!
- Болтун, - констатировал старик, сидящий на бочке близ сапожной мастерской. Блеклые старческие глаза недобро поглядели на разодетого вихрастого глашатая, а затем остановились на Сариэль, что проходила мимо. - Вот скажи мне, девонька, разве может быть человек сильнее существа, которое отрывает корову от земли одним махом? Ты можешь поднять корову? Вот и я не могу.
Вздохнув, старик подслеповато нащупал трубку, разминая черным, как смоль пальцем, табак в ложе.
- Слыхал, тебя Гвард погнал. Насолила ему? Или, наоборот, сольки не подсыпала? Это ты молодец. - старик улыбнулся. - Пустомелина тот Гвард похуже этого пройдохи на помосте. Что случилось, девонька, с сапожками проблема? Или с сапожниками?

На дороге в Боклер

От них пахло лошадью, дорогой и кровью.
Наверняка Вильхем почувствовал приближавшихся всадников издалека, но вот только солнце да дорожная пыль сделали свое дело - предупредить о приближавшейся с огромной скоростью опасности оборотень не успел.
Они выехали из-за холма на странных маленьких коньках с лохматыми бабками. Налетевшие, словно порыв шквального ветра, всадники стремительно окружили троицу, не останавливаясь на месте ни на минуту.
Смуглые, широкоплечие, с волосами, заплетенными в густые косы, незнакомцы держались гордо и чванливо, перебрасываясь беспорядочным набором фраз на незнакомым для Вильхема и Кристанны языке.
Всё закончилось, как по волшебству.
Всадники остановились, не выпуская путников из кольца, расступаясь лишь перед двумя из них: величавым господином на черном, как ночь скакуне и его спутником - седовласым старцем с изящной бородой.
Первым заговорил старик, и его зычному и сильному голосу позавидовал бы и молодой мужчина:
- Принц Азир, первый нареченный этого имени, Свет во Мраке, властитель Даккиров, приветствует путников и требует ответа: этот ли путь ведёт в Боклер, владения Раймунда?

3 июля, утро, трактир "Фазанщина"

Иной раз может показаться, что быть Герцогом – не много надо ума, а жизнь таких людей полна беззаботного веселья. Реки вина, изысканные блюда, постоянный праздник – так жил, пожалуй, лишь Туссент. Правителю именно этой провинции герцог должен был засвидетельствовать свое почтение. На деле же Арангос просто хотел остаться один. Хоть ненадолго. Увы, этому желанию молодого юноши не суждено было сбыться и еще по дороге в Туссент его нагнал никто иной, как Деррит аэп Лион -последний из семейства аэп Лионов, с кем лже Арангос желал бы провести много времени. Тогда он просто неловко поправил лук за спиной и, разумеется, вежливо согласился отправиться в Туссент вместе. После ужасов игр и покушения на жизнь Императора, герцог Ллиммерэнн желал одного – держаться от венценосного индюка подальше. За крамольные мысли конечно не казнили, но крушение кумира переживал Арангос тяжело. В общем и целом просто старался не думать на эту тему, а то и вовсе пропадал в поместье и занимался делами, строил верфи, вел учет налогов для казны, осматривал свои владения, стремясь, где это возможно помогать простому народу.
Дорога до Туссента прошла в молчании, точнее в болтовне Деррита и скупых ответах герцога. Он вроде бы и был рад компании, но в то же время  держал жесткие рамки в общении и, что немало важно, почтенную дистанцию.

- Я даже не знаю, что тут пробовать. Может белое? Нет… белое оно не такое полезное как красное, где-то слышал...

-Можно и белое, - глухо отозвался герцог, водя изящным пальцем по ободку кубка и задумчиво глядя, как Деррит воодушевлен городом и местом, - Или красное…- как будто безразлично пожал плечами Арангос.

- Арангос, я начинаю переживать за тебя.

Юноша лишь улыбнулся и пожал плечами:
-Может быть я заплесневел в своем поместье и совсем разучился веселиться. Дай мне время.

От дальнейшего скользского разговора Аргантэ спас младший брат Деррита. Вот уж кого она не ожидала увидеть, но была искренне рада его приезду. Быть может тогда ее бывший тренер будет менее внимательным и не разглядит за личиной Арангоса умершую не так давно герцогиню. Девушка с тех пор, как вернулась, не общалась с аэп Лионами. Побаивалась Деррита, да и как удержать маску брата достаточно достоверно перед тем, кто с периодичностью в две-ти недели общался с ними на протяжении шести лет. Именно поэтому сегодняшним днем герцог был молчалив, задумчив и словно отгородился каменной стенной, меж тем оставаясь вежливым собеседником.

-Приветствую вас, Кхайр, - отозвался со своего места герцог и учтиво кивнул.

3 июля, утро. Трактир «Фазанщина».

- Не знал? – Деррит вопросительно изогнул бровь и посмотрел сначала на Кхайра, после на герцога. – Как можно не знать самого герцога аэп Ллиммерэнна? Жизнь меня по миру не помотала, но знакомых достаточно.
Считая совершенно нелепым упоминать в обществе герцога полную историю знакомства, где присутствовала и сестра Арангоса, Деррит спешно отмахнулся от брата.
Возвращаться к столу долго не пришлось. Солдат усадил брата на свободную скамью, а сам перебрался на законное место.
Речи младшего разжигали у светловолосого солдата исключительный интерес. Пока он, значит, находился в Нильфгаарде и по большей степени выслушивал ругань да указы командования, Кхайр и герцог были полны общих целей. Каких – Деррит не знал, он и брата уже не видел давно. Служба, подготовка. Все отнимало слишком много времени, почти не позволяя вот так вот выбраться в Туссент и отдохнуть.
Счастье упало на голову Деррита внезапно.
И ему не было предела.
Наблюдая за передвижением трактирщика между столами, Деррит наконец-то услышал заветные клятвы Кхайра. Ничего, кроме как взгляда с плохо наигранным удивлением он выдать не смог. Слишком хорошо знал брата. И не оставлял попыток хоть иногда переубедить его изменить взгляд на мир.
- Ты удивлен, Арангос? – дослушав речь Кхайра до конца, Деррит упрямо сжал губы и покачал головой. – Я вот даже не знаю что делать. Или опускать руки и позволять брату взрослеть в одиночестве… или что? Моя фантазия уже давно заканчивается. Понимаешь, Кхайр? – переключаясь на брата, упрямо жаловался мужчина. – Отец переживаем, мы с братьями переживаем…
Не успевая договорить, трактирщик поставил перед собравшимися за одним столом бутылку красного вина. Аэп Лион знал, сколько за нее придется вывалить денег, понимал, что это дорогое и изысканное удовольствие. Но почему бы и нет? Баловать требовалось не только женщин, но и самого себя. 
С вином на столе появилась и еда. Аромат запеченных овощей, поджаренного мяса заставлял Деррита дивиться совершенству. Из еды делать чудо было тяжело. Но не в каждой таверне он так смотрел на обычные овощи.
- Я поклялся цаплей, что буду обязан попробовать вина, - принимая на себя роль главного по разливу вина, Деррит успевал говорить. – Это же Туссент. Арангос, если и ты меня бросишь в этом деле, то мое сердце будет окончательно разбито.
Уже в который раз всматриваясь в лицо герцога, Деррит с каждым разом наблюдал все больше и больше знакомых черт. Это был Арангос. Но почему-то в нем виднелись до боли знакомые нотки Аргантэ. Правда, они родственники и все может быть, но Деррит ощущал себя дураком и лишний раз старался не напоминать другу о сестре, а сам отводил взгляд и глупо улыбался.
Кхайру он все-таки тоже плеснул немного вина и передал бокал. Для виду. Для статуса. Да просто так, чтобы братец лишний раз понял, от чего отказывается.
Наполнив свой, последний, бокал, аэп Лион поднес его к носу и вдохнул полной грудью аромат вина.
- Великое Солнце, почему оно всегда должно «дышать»? – разочарованный ритуальным употреблением вина, светловолосый солдат упрямо сжал губы и поставил бокал на стол. На груди он сплел руки, а взор обратил на собеседников. – Итак. Что за дело?

3 июля, утро. Трактир «Фазанщина».

Герцог отмалчивался, переводя как будто утомленный взгляд с одного военного на другого. Аргантэ же размышляла, как это наверное хорошо не думать ни о чем кроме службы. Она была немного удивлена упоминанием «общего дела», поскольку считала, что хлебнула с Императором достаточно. Ко всему прочему, на службе именно шпионом она не состояла, а монарх часто был занят настолько, что у адъютанта появлялась масса свободного времени.Иной раз даже случалось взгрустнуть по мрачному и немного нервному Роэльсу – все служба при нем была веселее.
Конечно, как и любой мужчина, она должна была пытаться выслужиться, получить какой-то престижный чин. Но только не в том случае, когда делами семьи заниматься просто некому.
Аргантэ, как герцогу и единственному наследнику, приходилось разбираться и в хозяйственных делах, и делах охраны земель,  объезжать свои владения, следить за производством, поддерживать отношения со старшими мужами прочих знатных родов. В том числе и с отцом мужчин, сидящих сейчас напротив нее. Будь у нее брат, возможно, они и успели бы везде. Но теперь приходилось выбирать между службой и возрождением поместья. Как правило, если Императора не собирались четвертовать, Аргантэ делала выбор в сторону поместья и политики.

Герцог подпер щеку ладонью и лениво наблюдал, как его кубок наполняется вином.
-Ваш брат, Кхайр, не раз бывал на охоте со мной и отцом. – посчитал нужным Арангос ответить на вопрос младшего из братьев. Он не упомянул сестру, как мог заметить Деррит. Голубые глаза смотрели внимательно за обоими военными. Словно герцог был главным дознавателем и сейчас собирал на обоих информацию.

Аргантэ нарочно не упомянула себя. Она и так опасалась, что Деррит заподозрит неладное и старалась вообще не наводить его на мысли о герцогине. Признание же Кхайра о его клятве немало позабавило девушку: какими разными бывают братья. А ведь разница такая небольшая – всего лишь пару лет. Девушка улыбнулась уголком губы. Улыбка вышла саркастической. Ей было не понять такого различия. Они с Арангосом тоже были разными, но в то же время дополняли друг друга. И если бесшабашный Деррит казался оболтусом, то Кхайр смог его только что переплюнуть. Ему было далеко за двадцать, но столько юношеского максимализма не было даже у Арангоса в его пятнадцать.
«И вправду говорят, что от воздержания у мужчин мозги плавятся…»

-Ничего не делай, - прокомментировал герцог клятву и вопрошание Деррита, но разворачивать свой ответ не стал, вместо этого обратившись уже к младшему из братьев, - А что за дело? – Арангос вопросительно моргнул, - Признаюсь, я прибыл сюда…засвидетельствовать свое почтение правителю. И это никак не связано со встречей с вами Кхайр и Явэнном. Однако, я вижу, заговор не раскрыт и верные слуги Императора не дремлют? Знаете, служивые – это совсем не то место, где обсуждают подобные вещи. Поэтому я бы предложил хорошенько отдохнуть, выпить и поесть.
В доказательство своих слов герцог поднял свой кубок, ожидая, что Деррит его поддержит в этом.

3 июля, утро, трактир "Фазанщина"

Внимательным взглядом Деррит смотрел на брата. Он не знал больше половины всех его похождений, да и когда последний раз вообще пересекался с ратом? В связи со службой, светловолосый солдат всегда с головой окунался в дела военные. Было много учений, слишком много тренировок и других не менее важных дел. Даже Арангоса он очень давно не видел, а здесь просто так жизнь позволила встретиться с ним на перепутье, по дороге в волшебный Боклер.
Выслушав брата, Деррит вопросительно изогнул бровь и покосился для начала на герцога, а уже после вернул изумленный взгляд на брата.
«Спас жизнь?»
Выдерживая элегантную паузу, но при этом корча не самое умное выражение лица, солдат уже хотел засмеяться. Но это была не шутка. Нет, Деррит не сомневался, что Арангос мог спасти жизнь кому-либо. Просто Кхайр преподнес информацию слишком сжато. Теперь требовались подробности, рассказы с толикой лжи. Ложь порой украшала любое повествование и ценилась на вес золота.
Наконец-то переставая удивляться, аэп Лион легко грохнул раскрытой ладонью по столу и проследил за тем, чтобы красное вино не разлилось. Ему не было жалко одежды или еды. Ему было жаль такого прекрасного вина, одного из самых знаменитых в мире.
- Ты словно самородок, Кхайр. Созданный для спасения. Ну и для подвигов, - он подмигнул брату и повернулся к герцогу. – Вы ведь поведаете мне эту историю? Из-за подготовок у меня почти не было времени ознакомиться со всеми новостями нашей славной Империи. Знаю, что было организовано покушение на Императора, но в узких рамках.
В который раз наряжая на лицо улыбку, мужчина потер пальцами ножку бокала с красным вином. Прежде чем поддерживать герцога, пришлось утвердительно кивнуть. В сторону Кхайра был брошен презренный взгляд, который осуждал все клятвы брата.
Эст-Эст пахло прекрасно. Оно одурманивало. На вкус, Деррит уверен, вино было великолепным.
- Может быть все-таки вина, Кхайр? – неуверенно начал он.
Но просьба была перебита молитвами и благодарностью как к Великому Солнцу, так и всему что являлось таким же важным в жизни каждого жителя Империи. Мужчина слушал. Крутил в руках бокал, рассматривал движение вина, наблюдал за тем, чтобы ни одна капля не упала мимо.
После окончания молитвы, он утвердительно кивнул, посмотрел на Арангоса и залпом влил в себя бокал красного Туссентского вина.
- Милсдарыня! Жареных лягушек мне и этим добрым людям!
В след за словами, Деррит отвернулся от обоих собеседников. Он с трудом удержал вино, делая громкий глоток.
- Лягушки? – не слишком уверенно и с долей отвращения, произнес солдат. – У тебя тут кролик, а ты лягушек жрать будешь? Кролик, Кхайр, - он указал пальцем на блюдо с чудным зверьком. – Вот так доживешь до старости, а люди начнут есть все непотребное. Мясо оно мясо, но лягушки… нет. Может быть герцог разделит компанию с тобой? Арангос?
Успевая при всем словесном потоке взять бутылку и наполнить свой бокал вином, Деррит глядел то на герцога, то на Кхайра. А вино заботливо наполняло бокал.

Туссент. 3 июля 1265 года, утро. По дороге в Боклер.

При виде пыли, поднимаемой явно десятком коней и не предвещавшей в сложившейся ситуации с вестями о шайке лихих разбойников - ничего хорошего, разговор прекратился сам собой. До того как их окружили темнокожие всадники на лошадях неизвестной породы, рыжая успела коротко ругнуться по-темерски и более-менее быстро вынуть из приседельных ножен купленный полуторник.
Сколько она успеет убить им до того, как убьют её?
- Фу, блядь, не смеши людей, рыжая... - оценивая ситуацию и опустив меч в правой руке клинком вниз, сделала вывод проклятая, - Ты мечом-то два раза всего успела махнуть со времени его покупки.
Расклад был мягко говоря нерадостный. Пока Вилька перекинется - их с графом успеют нашилковать в окрошку два раза.
Весь момент испортил Даккэ, подкравшись сбоку и больно ущипнув Кристанну за левую руку.
- Блядь!? - молниеносно среагировала проклятая, прижав руку с полуторником к ущипленному графом месту при этом, чуть не снеся ему голову этим самым полуторником, - Мэтр, больно же?
Впрочем, взглянув мельком на Каэрина, Кристанна интерпретировала этот необычный жест как ненавязчивую такую просьбу убрать оружие. Что и сделала, вновь помянув чёртову матерь сквозь стиснутые зубы.
Дальше, рыжая просто исполняла роль мебели, доверившись всецело на умение графа чесать языком. И, надо сказать, что ситуацию Даккэ прояснил спустя какие-то две-три минуты, успев при этом заработать себе забавную кличку и подвязаться проводником к зерриканскому принцу.
- Где ж вы, принцы, были, когда я в башне куковала? Хер с вами - хоть разбойники подумают теперь десять раз, прежде, чем нападать на такую кучу вооружённого народа...
Двинувшись в путь, рыжая старалась держаться поближе к оборотню так как Даккэ одарили великой благодатью ехать одесную от августейшей особы.
Улучив момент и воровато оглядевшись, Кристанна максимально близко подъехала к Вильхему и тихо поинтересовалась у него его мнением о происходящем, для конспирации сделав это не на общем и даже не на кое-как понимаемом нильфгаардском наречии, но на реданском, благо Вильхем помотался по свету подольше, чем она и худо-бедно этот язык должен был знать.
- Возможно у меня паранойя, но мне одной кажется, что тут что-то не так?

Туссент. 3 июля 1265 года, утро. По дороге в Боклер.

Вильхем был как всегда в своём репертуаре. Впрочем, наверное именно за такой вот бесхитростный подход ко всему и всем оборотень ей, пожалуй, нравился.
- Пф-ф... Мечты, мечты...
Как бы то ни было, но наёмник самым бесцеремонным образом поломал всю конспирацию, ответив на общем, который, с гораздо большей вероятностью был иноземцам известен в той или иной мере.
Бросив на оборотня укоризненный взгляд, рыжая ничего не ответила. Естественно, что после всего, что с ними и с ней конкретно случилось она вряд-ли бы удивилась очередной странности или совпадению. Но узнать чужое мнение на сей счёт всё равно, по её мнению стоило, тем более, что уж кого-кого, а Вильхема она знает явно дольше, чем того же Даккэ. Доверие-доверием, а совместные наркотические загулы и убийства с особой жестокостью всё-таки связывали проклятую и оборотня не в пример сильнее.
В общем, пока граф мило ворковал с августейшим принцом Даккиром-Таким-то-Таким-то, его подручным оставалось только ехать позади могучей кучкой и ловить на себе самые разнообразные по смысловому наполнению взгляды зерриканцев и такими же отвечать.
То, что на неё будут пялиться как на возможный объект для ёбли было более чем ожидаемо. В конце-концов, хоть ничего особо выдающегося в её внешности особо-то и не было, но и дурнушкой её назвать было бы очень неверно.
Нет, будь ситуация несколько иной то Кристанна может была бы и не против провести время с одним из воинов принца за известным занятием, но общая обстановка, да ноющий ливер как-то не способствовали возникновению желания.
Самое смешное было то, что один из зерриканцев почти так же пялился на оборотня, что наводило на интересные мысли разнообразнейшего толка.
В следующее мгновение, мерзко улыбнувшись, Кристанна решила обратить внимание оборотня на сей в высшей мере пикантный факт:
- Знаешь, я понимаю почему они так пялятся на меня, но вот на тебя... В общем, следи за своей задницей.

Мастерский

3 июля, утро, трактир "Фазанщина"

Есть на этом свете вещи, которые священны и неприкосновенны. Вещи, которые являются неким напоминанием и символом для единиц.
Кто мог знать, что таким символом могут быть обыкновенные лягушки?
Мужчина, сидевший неподалеку от столика Лионов и герцога Арангоса, нахмурился, прикрывая глаза, и ударил по столу кулаком.
- Клянусь небом! - взревел здоровяк, поднимаясь во весь свой немалый рост и вытирая пшеничные усы, все ещё мокрые от вина. - Лягушки?! Почему опять эти лягушки?! Почему всегда лягушки?!
- Мэтр Руккен! Не...
- Прочь, чернь! - прервал усатый одного из управляющий "Фазанщиной". Грузным тяжелым шагом пьяный мэтр Руккен подошел к столу Лионов, нависая над Кхайром. - Лягушки, парень?! Любишь лягушек? Любишь, мать твою, шутить над рыцарем Матиасом де Руккеном?
Ноздри рыцаря вздувались, взрываемые возмущением.
- Я требую поединка, мальчик. Поединка чести!

3 июля, утро. Покои княгини Анны Генриетты.

Магия. Великое искусство и великая ответственность.
Великая сила была сосредоточена в руках ведущих чародеев, играющих роль первых скрипок в своих государствах.
Если бы у княгини Анны Генриетты спросили, кто по её мнению является одной из самых влиятельных женщин в империи кроме неё самой, то княгиня не задумываясь назвала бы имя Фрингильи Виго.
И это было бы сделано не из женской солидарности или из-за кровной близости.
Из зависти.
В чем-то княгиня Туссентская завидовала своей подруге, свободной от уз брака и от ответственности перед народом. Завидовала давно и знала, что Фрингилья об этой зависти знает, но ничего не предпринимает.
Именно это и порождало симпатию.
- Я выдержу, Фрингилья. С твоей помощью я выдержу. - княгиня хлюпнула носом,украдкой вытирая глаза.
Их могли подслушивать, найти брешь в магической защите, соглядатаи уже могли нести вести князю Раймунду, но это уже было неважно.
Княгиня поправила локон, который упал ей на высокий лоб от неосторожного движения - фрейлины, не успевшие к пробуждению своей госпожи, наверняка уже переживали за её самочувствие.
- Нам следует спешить, а промедление влечет лишь потерю времени. Мне нужно это зелье. Нужно любой ценой.
В отчаянии княгиня могла даже позабыть про гордость и встать перед Фрингильей Виго на колени.
Если это потребуется.
Анна Генриетта была готова целовать эти талантливые руки, покрывая поцелуями каждый пальчик чародейки.
Если это потребуется.
Но если Виго откажет, то этого княгиня не переживет.
Неожиданно, в дверь настойчиво постучали. Один раз. Ещё. И ещё.
- Сударыня, откройте!
Княгиня Туссентская, услышав этот голос, вздрогнула - голос князя Раймунда Анна Генриетта могла узнать из тысячи.
- Что... - голос изменил княгине и сорвался с полушепота на приглушенный крик, - что нам делать?

Туссент. 3 июля 1265 года, утро. По дороге в Боклер.

Зерриканцы сказанного не понимали или делали вид, что не понимают. Лицо седобородого переводчика, подарившего Каэрину титул Золотого языка, не изменилось даже после показательного чиха Вильхема.
Даккэ, ехавший по правую руку от Аззира, украдкой смотрел на принца, а затем спросил на ломанном зерриканском*:
- Ваше Величество, ваш путь так далек от дома.
Азир, удивленно приподняв левую бровь, неожиданно рассмеялся, бегло что-то крикнув нахмурившемуся переводчику. А затем добавил чуть медленнее, правильно оценив выражение лица Каэрина:
- Азамат, северный змей мудрее слона. - Азир улыбнулся, сверкнув не бывало здоровыми для нильфгаарда зубами. - Золотой язык был в Зеррикании?
- Один раз, Ваше Величество. Путешествовал вместе с купеческим караваном в молодости.
- И уехал? - Азир нахмурился. - Редкость. Опьяненные красотой золотых городов северные псы редко возвращаются к своим конурам.
- Своя конура дороже.
- Хороший ответ, - Азир кивнул, - как думаешь, Азамат, Золотой язык врет?
Переводчик что-то буркнул в ответ, внимательно поглядывая на дорогу из-под полуприкрытых век. Казалось, что разговор принца и дипломата его ни капельки не интересует.
Неожиданно, переводчик ухнул, привлекая внимание.
Впереди показались прекрасный город, сверкающий на солнце самоцветами и витражами прекрасного замка, возвышавшегося над остальными домами, и отряд всадников, поспешно приближавшийся к ним по тракту.
- Боклер, Ваше Высочество.
Всадники, приблизившись на расстояние броска копья, недобро глянули на зерриканцев, что-то им выкрикнув.
Азамат выдвинулся вперед, повторяя все услышанное нильфгаардцами ранее.
- Понятно. - рыцарь, выехавший вперед на пегом жеребце, недобро глянул в сторону Каэрина. - Передай своему принцу, что с вами путешествует преступник. Каэрин аэп Даккэ, клятвоизменник и предатель, приговоренный к смертной казни князем Раймундом.
Казалось, что время остановилось.
Каэрин, который вынырнул близ Кристанны и Вильхема, нервно кусал губы.
- Без паники. При мне императорская грамота с помилованием.
"Интересно лишь другое - откуда они знали, что я еду в Туссент?"
Азир, внимательно прислушиваясь к словами переводчика недобро оглянулся на дипломата, а затем обронил пару слов, которые были поспешно переведены на нильфгаардский:
- Каэрин аэп Даккэ - пленник принца Азира и дар князю. До момента прибытия в княжеский дворец преступник и его спутники будут под стражей даккиров.

Примечание:
* - здесь и далее разговор с Азиром на зерриканском.

Конца и края скитаниям Ниброса не было и не будет. Ведь целью его персонального похода было не достижение какого-то заветного места. Это было путешествие ради очищения всего света во славу Нильфгаарда. Капитан искал все новые и новые места, где пригодился бы его меч.
Он не знал толком, что же его привело в Туссент. Наверно то же самое, что и приводило его в любой другой край мира. Жажда битвы. Однако кроме нескольких неприятностей, встретившихся ему на пути, которые закончились вполне очевидным кровопролитием, здесь было спокойно. Потому Ниброс решил, что особо надолго в Боклере не задержится. Посидит пару дней, напьется как следует, опохмелится на следующее утро, да и отправится дальше. Все равно всяких изменников родины, бандитов и дебоширов здесь искать муторно. Одни только хлопоты. Лучше вновь оказаться на тракте, встретиться с чудищем или разбойниками. А лучше еще вообще совершить вылазку по ту сторону Яруги, показать мерзким нордлингам, что такое рыцари Империи.
Войдя в таверну, где он был намерен выпить известного туссентского вина, Ниброс стал неспешно по пути стягивать с рук латные перчатки. Пристроив шлем на изгибе локтя, он коротко попросил вина у трактирщика. Выудив из кошелька деньги, он положил их на столешницу и получил за это темную бутыль и стакан. Прихватив все это все той же рукой, Ниброс направился за свободный столик. Ну как свободный, там были и другие посетители, но там было достаточно места, чтобы сесть. Не сняв толком всего доспеха, рыцарь кое-как устроился, после чего осмотрелся, кладя закрытый шлем на стол и отстегивая щит. Он заметил одну крайне знакомую физиономию стражника, который вздумал на него напасть когда-то. Ниброс прислонил щит к своему стулу. Это был в каком-то смысле трофей, ведь на исцарапанном металле, теперь покрытом черной краской, когда-то красовался чей-то герб в виде льва.
Молча разглядывая разворачивающуюся картину, Ниброс отхлебнул несколько глотков чудесного вина. Вкус его он практически не оценил, правда, лишь отметив, что алкоголь действительно недурен. Рыцаря больше занимала разворачивающаяся сцена. Позорище. Все так же ходит и позорит своей трусостью свою империю. Только громкие слова и в состоянии говорить. Что еще сказать, некоторые люди просто не рождены быть воинами. Выдав полный презрения взгляд, рыцарь отпил еще пару глотков, совершенно не ощутив тонкого привкуса творения туссентских виноделов.

Туссент. 3 июля 1265 года, утро. По дороге в Боклер.

Критическое замечание Кристанны едва не заставило Вильхема глухо и по-звериному зарычать. Отчего лошади зерриканцев точно бы пустились на утек, думая, что прямо сейчас за ними гонятся волки.
А в следующую секунду захотел было подъехать на лошади прямо вплотную к девушке и впиться в ее губы поцелуй. Дабы всем было неповадно: зерриканцам, ей, Даккэ. Кажется, именно в такой последовательности.
Но, опять же, сдержался. Он работает на серьезного человека и не может боле позволить себе подобное ребячество. Такое может и жизни стоить в определенный момент. Хотя, на самом деле Кан больше боялся столь высокооплачиваемую работу, где убивать к тому же приходилось постоянно. Только вот что он будет делать со всеми деньгами... оборотень даже не представлял. Впрочем, так оно было всегда. Все эти мечты о большом доме, высоких титулах, а также огромной, простирающейся на большие границы земле так и остались глупыми мечтами. Постепенно наемник начал понимать, что ничего этого не хочет, и что только в подобные моменты, как сейчас, живет по-настоящему. А все остальное было абсолютно пустым...
К счастью, наглые зерриканцы не решили пока быть столь настойчивыми в своих желаниях. Иначе бы оборотень не знал, сколько секунд бы прошло, прежде чем тяжесть моргенштерна осчастливила кого-то между ног снизу-вверх. А последствия... с ними можно разобраться как-нибудь.
- За своей лучше следи, у тебя шансов отбиться меньше, - достаточно цинично намекнул Вильхем на свое превосходство.
Правда, когда приходила мысль, кого из них Даккэ действительно будет защищать в случае чего, то раз за разом выходило, что именно рыжую. Оборотень - оборотнем, но им проще пожертвовать. По многим причинам.
Не привыкший к каким-либо привязанностям со стороны нанимателя, Кан принимал эту мысль совершенно спокойно. Как ни крути, в этом мире каждый сам за себя.
Тем временем, они приехали к Боклеру. Красоты города мало впечатлили черствую душу наемника. Его больше волновало то, что внутри, а не снаружи. Если там поганое вино и низкопробные шлюхи, к черту его красоты.
Он пил боклерское вино не раз, но встречался один раз с тем, что все качественное вывозили за границу, а в самом городе оставляли помои. В торговых делах оборотень немного понимал, и прекрасно знал, для чего это делается...
Казалось, скоро можно расслабиться после долгой дороги, но как назло появились всадники из города.
Дальше разговор сильно не понравился.
Каэрин явно чувствовал себя не в своей тарелке, хоть и сказал, что у него приказ о помиловании. А казалось слухи расходятся быстро... но, учитывая, как далеко тянулись руки заговора, может случиться и так, что Боклер прогнил снизу до верху, и тогда их судьба не завидна.
- Что-то мне подсказывает, этой бумагой о помиловании главный всадник и подотрется... - мрачно заметил Кан, что мог адресовать лишь Кристанне.
Последнюю и главную фразу говорили на нильфгаардском. Успевший чуть подучить язык Вильхем фразу понял смутно, но смысл все же был ясен, как божий день.
- Из огня да в полымя... похоже, зерриканцы и вправду попытаются с нами поразвлечься...
Потому что быть их пленниками, значит, перейти в их собственность. Если Каэрину предложат уйти, взамен оставив своих спутников навсегда в собственности принца, тот вполне согласится. Почему нет? Разве Вильхем что-то подписывал, когда соглашался на подобную работу? Нет. Равно как и дипломат.