Изменять мир - тяжелая задача. Играть в его рамках и использовать его слабости себе на пользу - задача куда проще. Потому где-то в глубине души Оздемир чувствовал себя грязным, поступившим неправильно, против своих принципов. Впрочем, глас рассудка при этом постоянно твердил, что его действия были определенно верными. Что не надо пытаться убедить вельмож, что их роскошь, гедонизм и транжирство является глупостью и не приведет ни к чему, кроме того, что его в лучшем случае выгонят из города. А так он проведет вечер в хорошей компании, поест отличную еду, может, выпьет немножко дорогого алкоголя. В общем, проведет время весьма приятным образом. Однако несмотря на подобные аргументы, Озя был не в восторге, придерживая в унизанной перстнями руке бокал с рубиновой жидкостью и разглядывая вычурные наряды местных дам и кавалеров. Эх, какая пустая трата хороших тканей и труда портних. На местных коров и жирных боровов можно было бы нацепить грязные мешки, было бы примерно так же по эффекту, но зато в большей мере отражало бы мерзость их душ. Всего нескольким людям, по мнению зерриканца костюм хорошо подходил. Натянув на физиономию вежливую улыбку, паренек обратился к своему компаньону.
- Благодарю вас, что пригласили меня, друг мой.
Этого богатого торговца Оздемир даже не запомнил по имени. Да и ему не особо важны были подобные вещи. Он просто решил познакомиться с этим человеком, при этом постарался произвести на него впечатление. Получилось даже слишком хорошо. Этот нордлинг решил, что Озя является каким-то молодым аристократом, который разве что править страной не собирался. Зерриканец даже не был уверен в том, что торгаш не воспользовался его легендой, чтобы самому пробраться в эту городскую элиту. Впрочем, Озю это не волновало. В любом случае, до тех пор, пока он ведет себя прилично и не происходит никаких неожиданных происшествий, его никто не выгонит. Магу-недоучке хватило позавчера размазанных по стенам и сгоревших бандитов, которые на него напали, пока он обеззараживал свою больную руку. При этом парень даже не помнил, что произошло, но понял, что маленький провал в памяти, совмещенный с такой картиной, подсказывал, что это его рук дело.
Отойдя подальше, Оздемир втихую почесал левую руку, думая над тем, стоит ли избавляться ему от двимерита. А то мало ли, вдруг кровь потечет из рукава, если он неловко повернет запястье. Устало вздохнув, паренек отпил немного вина из бокала и подумал, с кем бы заговорить о неправильном современном мировом порядке. Однако среди людей, попадавшихся ему на глаза, он не увидел ни малейшего следа интеллекта на лице. Кошмар. Наверно они просто вырождаются. Или как называется эта ерунда, когда все происходят от одних и тех же предков. Ладно, выберем хотя бы симпатичную физиономию, на которую не страшно смотреть.
- Как вам это общество, уважаемая? По мне так эти люди скорее выглядят в своих нарядах как пародии на великих людей прошлого. Лишь бы деньги пересчитывать им, пока кроме золота ничего вокруг не останется - задумчиво обратился паренек к какой-то женщине, которая, по крайней мере, не страдала от излишнего веса. Позвякивая кольцами о тонкое стекло бокала, Оздемир задумчиво посматривал то на эту толпу "аристократии", то на возможную собеседницу, гадая, что она здесь делает. Все-таки она была слишком красива, даже неестественно, что определенно вызывало некоторые подозрения.

Милсдарыня не ответила, взглянув удивленным взором. Наверно сочла меня необразованным чурбаном. Ну бывает. Может обратиться к ней на Старшей речи? Однако паренек попытался прикинуть то, как бы его обращение прозвучало бы на языке старшего народа, и понял, что у него не хватит словарного запаса. Все-таки там совершенно другое построение слов, другая лексика и вообще там было все довольно сложно. Озя знал лишь пару десятков слов и распространенных фраз, не более.
Однако удивительно было то, что женщина начала его обходить, осматривать с видом научного исследователя, заприметившего какой-то неизвестный доселе вид животного или растения. Озя даже удивился подобному любопытству, все-таки довольно редко он встречал нечто подобное среди серьезных людей. Обычно на него смотрели как на диковинку только совсем необразованные крестьяне, для которых присутствие зерриканца было действительно чем-то из ряда вон выходящим. А вельможи, торговцы относились к нему вполне спокойно, не воспринимая смуглую физиономию как что-то ненормальное.
Паренек все-таки даже позабавился от того, что его так осматривали. Если раньше подобный осмотр и внимание к своей персоне он воспринимал с раздражением, то в текущей ситуации он начал воспринимать взгляд женщины с юмором. Даже повернулся пару раз и приподнял руки, чтобы было удобнее посмотреть. Правда он при этом чуть не расплескал вино в бокале, но его подобный факт совершенно не смутил. Разве что он напомнил себе, что надо будет в следующий раз быть по аккуратнее с жидкостями в руках, дабы не опозориться самым банальным образом. Впрочем, молчание темноволосой женщины вызывало легкое беспокойство. Все-таки в этом мире люди привыкли общаться, выстраивать звуки в слова, а слова в предложения. Как понять, почему она вдруг начала строить из себя исследователя, по выражению лица?
-А что, собственно, случилось, что вы так меня осматриваете? Никогда зерриканца не видели? Я нормальный человек вроде как. Не кусаюсь даже. Обычно - в несколько шутливой манере заговорил паренек, вновь приподняв руки. Тут случилось то, чего он не ожидал, но боялся. Прямо перед его глазами, с рукава упала одинокая капелька крови, неслышно  в шуме праздника приземлившись на пол и оставшись на нем неаккуратной лужицей. Озя аккуратно переступил, наступив на пятнышко каблуком и опустил руки. Будем надеяться, молчаливая исследовательница не особо заметит эту маленькую деталь. Впрочем, если она не это ищет, легко может и не заметить. Украдкой взглянув на рукав, он заметил, что лишь самый краешек белой ткани покраснел, видимо, она еще не насквозь пропиталась кровью. Ладно, чтобы было важно то, что она искала что-нибудь еще. Впрочем, наверно она не интересуется моими царапинами – на целительницу не похожа, да и я не показывал до этого момента ни одного недуга вроде как. Тут наверняка есть кто-нибудь куда более больной, чем паренек с ободранной рукой. Озя пригубил вино из бокала, больше ради того, чтобы чуточку успокоиться, чем насладиться тонким ароматом хорошего напитка.

Оздемир был весьма и весьма озадачен. Внимание женщины не ослабевало, а скорее усиливалось. Такое ощущение, что он ее действительно заинтриговал. Однако паренек не мог понять, что же в нем было такого, что бы заставило эту очаровательную брюнетку так на него таращиться. Он отвечал на ее пристальный взор улыбкой, которая частично отражала интерес, частично – замешательство. Он мог, конечно, представить себе, что был настолько красив и загадочен, что стоил ее внимания, однако паренек считал, что это глупость. Может, стоило попробовать Старшую речь все-таки?
- Que suecc’s? - выдал краткий вопрос паренек, надеясь, что все-таки произнес слова правильно. Однако ответом все-таки как было, так и оставалось молчание. Да что же не так с этой женщиной? Оздемир совершенно терялся и даже пару раз беспокойно оглянулся, не зная, что предпринять. У него и так капля крови на манжете, да тут еще какая-то странная милсдарыня чуть ли не препарирует его взглядом.
Неизвестно, сколько бы они стояли, друг друга разглядывая и ломая себе головы, но Оздемир услышал от какой-то пробегавшей мимо очаровашки очень, очень ценные слова, пусть и произнесенные ужасным голосом. Впрочем, первой мыслью паренька было то, что чародейка молчит потому что голос у нее еще ужаснее. Интересно, а если я заговорю с какой-нибудь страшной ожиревшей коровой, ее голос будет чарующим и прекрасным? Однако рассудок дал пареньку мысленный подзатыльник и тот попытался вернуть движение своих мыслей в нужное русло.
Однако все начало вставать относительно на свои места. Парень начал догадываться, что барышня общается телепатией и тем самым ее сильно привлекла его персона. Потому что все остальные случаи казались бы куда менее вероятными. Во-первых, если бы она общалась нормальным голосом, тогда бы Оздемир уже услышал бы с десяток ответов. Во-вторых, если бы не ношение двимерита и не будь он Истоком, его бы персона вряд ли бы настолько интересовала бы чародейку.
-Полагаю, что начал понимать, а, что? - спохватившись, зерриканец заметил то, как женщина указывает на его рукав. Видимо, заметила кровь на манжете. Вот досада-то. Ну ладно, это мелочь, я же не провожу тут кровавый ритуал и не собираюсь никого убивать – Вот незадача. Сейчас все исправлю - выдал он, ставя бокал с вином на ближайшую ровную поверхность.
Достав из нагрудного кармана платок, паренек аккуратно засунул его в левый рукав и провел тканью по руке и наручу, вслепую стирая кровь. Было не особо удобно, но что поделать, Озя чувствовал влагу под пальцами, потому что ткань насквозь пропиталась. Выудив платок, паренек в спешке убрал его в карман, не желая даже рассматривать, сколько его крови скопилось на платке. Это просто ужасно.
-Так о чем это я. Если я правильно понял причину наших затруднений, я думаю, что вдали от посторонних глаз мы сможем нормально пообщаться. Правда я толком не знаю, куда нам скрыться, если вы этого хотите - Паренек оглянулся и понял, что реально не знает даже, которая из дверей этого большого помещения ведет на выход, не говоря уже о том, куда именно стоит ему идти.

Однако темноволосая чародейка согласилась, что было весьма и весьма интересным. То-то она удивится, если я сниму наруч. Наверно у нее там припадок случится от моей кучи энергии. Хотя с учетом того, что на меня розыск не организовывали до сих пор, хотя я до этого не раз снимал с себя этот проклятый наруч. Наверно моя особенность все-таки не такая уж и редкая, народ спокойно, небось, воспринимает тот факт, что рядом разгуливает нечто, переполненное магией. Хотя случаи знакомства с гением – это явно что-то экстраординарное. Озя ударился в воспоминания, задумчиво следуя за женщиной. Ноги сами шагали неторопливо, глаза следили, чтобы не отставали, а разум при этом блуждал где-то далеко. Рука рассеянно нашарила отмычку в кармане и расстегнула чуточку испачканный рукав, чтобы подобраться к замку этих двимеритовых оков. Воспоминания паренька ушли далеко в прошлое, куда-то в далекие степи. Когда-то давно, на родине, он познакомился с этим странным существом и смог разговаривать с ним кое-как. Наставник научил его. И Озя увидел мир в его колоссальных размерах, а следом за ним другие. Подобная картина перевернула все его представление о том, кто он, зачем он здесь и куда ему надо двигаться.
Короткий, едва слышный щелчок, который был более осязаем, чем слышим, возвестил ему о том, что взлом таки удался. Именно этот замок уже вскрывался интуитивно, без необходимости концентрации. В основном потому что паренек проделывал это много раз и пальцы сами знали, какие движения необходимо было совершить. Он не успел снять наруч, отвлекшись на то, что внезапно оказался в саду. В этом месте Озя не был и потому удивленно начал осматриваться, изучая растения. Однако все-таки после этого он засунул левую руку в карман и аккуратно стряхнул туда браслет, подходя к женщине. После прерывания контакта с металлом, ощущения слегка изменились, но не особо. Было такое чувство, чтобы дышать стало легче, этакая легкость, пьянящая, одурманивающая. Однако паренек все-таки старался не отвлекаться, опуская руку. Теперь по ней уже текло больше крови, освобожденной от хватки металла. Кожу защекотали ручейки,  которые текли по пальцам, словно чьи-то нежные, деликатные прикосновения. Теперь на землю упали уже четыре капли,  которые уже не скрыть за каблуком сапога. Потому Озя глянул вниз и пожал плечами, решив не придавать этому большое значение. Вместо этого он попытался вспомнить, как работает телепатия. И даже начал вспоминать, правда, у него всегда не получалось точно и уверенно контролировать усилия, затрачиваемые на подобное дело.
«Вот так мы сможем поговорить?» - обратился паренек к чародейке своей волей, влив туда с запасом энергии так, что отдача пришла куда-то между глаз, на мгновение заставив сморгнуть от неприятных ощущений. Озя, впрочем, на этом не остановился, попытавшись чуточку уменьшить «громкость» собственных мыслей. «Почему вы предпочитаете телепатию, уважаемая?»

Озя думал, что явно переборщил с энергией и вообще поступил не очень хорошо, начав сразу общение с помощью телепатии. Все-таки это не совсем правильно – вбивать что-то в голову человека, заставляя его слушать чужие мысли. От звуков еще можно абстрагироваться при должной концентрации, но вот как спастись от того, что звучит в твоей голове. Хорошо еще, что Озя, несмотря на свое неумение контролировать мощность посылаемых мыслей, но контролировал, что останется только в его голове, а что будет передано в чужую черепную коробку. А что бы было, если бы не умел? Если бы все слышали мои мысли? Было бы здорово, если бы они принимали их за свои собственные. Тогда можно было бы много достичь, ведь цели у у нас были бы одни, все бы оценили гениальность моих замыслов в каком-то смысле. Хотя если бы они понимали, что я автор, тогда бы все было бы просто кошмарно. Они же бы ополчились бы на меня, ибо их ограниченность и узколобость играет против меня. Арестовали бы и убили бы, однозначно. Нет, не надо нам такого счастья.
То, что чародейка не могла говорить иначе, было немного удивительно, однако паренек не стал допытываться до причин. Вариантов много. За свою жизнь он встречал не один недуг и не одну странность. Может ей категорически не нравится звук собственного голоса. Может что-то с горлом. Язык могли вырвать. Да что угодно могло произойти. В общем, вариантов много. А толку-то? Итог есть итог – разговаривать исключительно мысленным посылом. Потому паренек просто кивнул, поняв идею.
А вот требование показать руку вызвало усмешку. Ох уж эти взрослые, так и норовят все держать под контролем, разобраться во всем. Не особо спеша он расстегнул пуговицы на манжете, после чего аккуратно отвернул левый рукав до локтя, постепенно открывая весьма жутковатое зрелище. Впрочем, его оно не удивляло. Даже не особо больно было – привык настолько, что практически перестал чувствовать боль – лишь неприятное жжение. Впрочем, он все равно старался все регулярно прочищать и обеззараживать. Потому все эти жуткие участки содранной кожи и царапин выглядели чисто, ни единого признака воспаления или чего бы то ни было. Рука висела свободно, хотя Озя испытывал желание взмахнуть ею, чтобы стряхнуть кровь. Однако он при этом подозревал, что таким движением сделает и себя и женщину в крапинку. Чего делать явно не стоило.
«Ученик чародея, если быть точным. На самом деле я умею не так уж и мало, просто да, стараюсь этим не пользоваться без нужды. Блокировал да, двимерит. В основном он нужен, чтобы я, если буду волноваться, не разнес весь район».
Озя пытался вспомнить, что он же все-таки умел. Несколько заклинаний было у него в голове в основном потому что он счел их довольно интересными и очень полезными, как в случае самозащиты, так и в быту. Правда он почти всегда перебарщивал с энергией, что весьма утомляло.
«И что же вы за чародейка? Насколько я знаю, у вас там целая система по иерархии. И вы накрутили кучу каких-то сложностей и деталей на процесс творения заклятий ради точности.»
Выдав эту мысль, паренек прислонился к дереву в основном потому что утомился стоять на одном месте. Все-таки идеи роились в голове неутомимо, а ноги постепенно уставали.

Озя мог лишь улыбнуться и скатать рукав обратно. Он был несказанно рад тому, что его царапины в каком-то смысле оставили в покое. Дело даже не в том, что вероятно это дело окажется бессмысленным, так как он сможет натереть новые царапины. Скорее дело в том, что паренек считал свои царапины исключительно своим делом, а он очень не любил, когда кто-то сует свой нос без повода в его дела. Подумаешь, несколько капель крови упало на землю. Мир от этого не разорвется на мелкие осколки.
«Я его снял специально, чтобы обработать ссадины. А тут бандиты пришли и сильно напугали меня. В спокойном состоянии обычно у меня ничего подобного не происходит. Я контролирую более или менее свои действия. Вот как сейчас».
Отправив этот сигнал, паренек зачерпнул немного Силы, чтобы не уставать. В помещении рядом где-то был огонь и Озя смог из него извлечь немного энергии. Эта стихия была для него практически естественной. Дикая и хаотическая, она была для мага родной, приятной. Да, ее сложно контролировать, но это было чем-то вроде попыток управлять норовистым конем – главное попытаться направить ее в нужную сторону.
«Я на Севере очень мало. Меньше года, всего несколько месяцев и еще много не знаю. И меня учили совершенно другим вещам. Я не служу магии, скорее наоборот. Впрочем, я воспринимаю это скорее как помощь, а не служение. Я жил и до сих пор живу с мыслью, что это магия это то, что  может помочь достичь моих целей. Но я не ставлю ее в край угла и не делаю ее целью. И запретов для меня тоже не существовало. Что опасна не магия, а идеи в человеческом разуме, которые связаны с тем, как этой магией воспользоваться.»
Однако паренек запомнил все-таки большинство названий и статус этой женщины и даже имя. Да, пользы обычно от этого немного, но все-таки человек является таким существом, которое обожает навешивать  ярлыки на все подряд, потому если называть кого-то постоянно «эй, ты» или еще что-то в этом духе, то это приведет к немаленьким неприятностям. А вот когда Лидия заговорила про его учителя, Озя заулыбался чуть ли не до ушей, от души веселясь на тему того, что мир все-таки совершенно разный на юге и на севере. Причудливо же людской быт и идеи расцветают в разных местах. Где-то что-то является ужасным и аномальным, а в другом месте – естественной частью культуры
«Вы неправы. Мой учитель дал мне эту вещь. Чтобы я носил ее, если не собираюсь практиковать магию, чтобы инцидентов, один из которых вас так потревожил, было поменьше. Он в Зеррикании, я надеюсь, что научившись здесь чему-нибудь, к зиме вернусь к нему. Что касается Истоков, не поверите, но знаю. Во всяком случае, мой наставник считал, что я один из них. Ибо я вступал в контакт с гением. Интересное создание, кстати».
Озя до сих пор считал встречу с этим существом одним из самых запоминающихся и ярких моментов в собственной жизни. Это было неописуемо и восхитительно. Физиономия у паренька сразу стала мечтательной и даже счастливой. Все-таки он считал встречу с этим чудом мироздания действительно великим событием.

Озя вообще не любил слово «служение». Оно подразумевало какое-то подчиненное положение, которое кого-то ставило над кем-то еще. Это выглядело как-то вообще странно в случае отношений между человеком и магией. Они были настолько различны, что их сравнивать просто невозможно. Единственная ассоциация с подобными словами было богослужение, но чародеи относились к магии не как жрецы к своим символам поклонения, будь то Дракон, Мелителе или еще какая-то неведомая сущность.
«Если вы говорите, что вы служите магии, то объясните, какова польза для самой магии, если вы занимаетесь ее изучением и распространением? Она вам сказала «распространяйте меня везде и всюду»?  Я вообще не могу сравнивать себя с магией, что уж говорить о том, чтобы определять, кто кому служит. Я пользуюсь знаниями в своей голове, чтобы Сила была направлена так, как мне нужно. Не больше, не меньше. Слова об осторожности это, безусловно, замечательно, но если руководствоваться только ими, то я бы не отнимал двимерит от своей кожи.»
Выдав подобное мысленное обращение без какого-то особого эмоционального окраса, Озя задумался о том, что есть магия. Что есть явление стихий. Однако несмотря на какую-то разумность и неоднозначность подобного явления этого мира, он не мог сказать, что является вредом, а что пользой для этой стихии. А почему бы мне не приняться за изучение всего этого? Это хорошее место для возможных изменений! Ведь столько всего можно узнать, после чего, использовать это в своих целях. Какое-то странное лицемерие у этих людей. Говорят, что они служат магии, но при этом своим изучением они увеличивают собственное могущество. Не лучше честно сказать «я изучаю эту опасную стихию и использую ее в своих интересах». Роль ученого, это, конечно, здорово, но к ней неплохо бы иметь еще и какой-то набор положительных аспектов у такой деятельности.
«Я в курсе об этой своей особенности. И потому ношу двимерит, в результате чего количество несчастных случаев стремится к минимуму. Вряд ли маг мог бы сделать больше – это же всего лишь человек, а люди умеют ошибаться.» Зерриканца начало немного утомлять подобное отношение к своей персоне. Словно он опять подопытный кролик, а не человек со своими чувствами, идеями и планами на жизнь. Жестокость этого мира Озя вполне понимал, но все-таки не желал мириться с этим, воспринимая подобное отношение людей к своей персоне как должное.
«Установленный свод правил, это, конечно здорово. Но кто-нибудь выяснял мнение этого самого Истока?  Я же могу сейчас просто надеть двимеритовый наруч, после чего выйти из особняка. И я сомневаюсь, что вы меня найдете. Так что давай поговорим не в тоне «я опасный, меня надо запереть и пустить на опыты», а как-нибудь иначе. Впрочем, свои намерения тоже можете рассказать.»
Паренек на всякий случай все-таки положил руку в карман, вглядевшись в чародейку с легкой улыбкой. Он старался не касаться пальцами двимерита, но был готов к тому, что женщина может начать что-то делать. Впрочем, он на всякий случай несколько раз тронул холодный металл ради того, чтобы быть уверенным в том, что никаких чар на нем нет. Не нравится мне это. Проще действительно взять в руки эту металлическую штуковину и отправиться на выход.

Озя мог лишь улыбаться подобным словам. А что еще делать, когда с тобой разговаривает более образованный человек, который еще при этом намерен твердо стоять на своем. Паренек изначально своим словам придавал оттенок личного мнения, так как не был достаточно просвещен, чтобы говорить о том, что есть магия и с чем ее едят. Но видимо Лидия воспринимала его слова, словно ересь или повод для диспута. Зануда. Впрочем, не удивительно. Когда много знаешь из такой области, где просвещенных мало, то сразу начинаешь воспринимать себя очень умным человеком. Толк же не знать много, а уметь применять эти знания на практике. И вообще совершать самые разные дела, а не болтать о правильности или неправильности тех или иных суждений.
«Это все, безусловно, крайне важно, но да, у меня вопрос, чего же вы добиваетесь, пытаясь меня убедить в чем-то? Вера не позволяет воспринимать мои суждения, потому что они отличаются? Я вообще не особо люблю магию и предпочитал не думать о ней, не говоря уже о большом количестве рассуждений. Впрочем, у меня нередко не оставалось выбора, кроме как контактировать с ней».
Мысленное обращение, на взгляд Ози, должно было поставить в конце концов на этом обсуждении, благо оно становилось все более и более абстрактным и обладало все большим отклонением от текущей ситуации. А подобные вещи больше утомляли паренька – он всегда старался вести идеи от начала и до конца, выстраивать цепочку так, чтобы было понятно, куда надо идти, чтобы реальность преобразить в соответствие со своими идеями.
«Мило, мило. Посвятить свою жизнь нежеланному делу ради того, чтобы уменьшить риск других людей влипнуть в неприятности.» Зерриканец не торопился изображать то, насколько ему не нравится такая идея. Все-таки разыгрывать из себя мученика и героя совершенно не хотелось. Потому он не торопился выдавать все свои мысли и идеи касательно слов чародейки. Всего лишь сменив позу и прислонившись к дереву другим плечом, он продолжил стоять и разглядывать.
«Ну сообщать-то вы сообщите, а толку-то? Я осенью вернусь в Зерриканию, из-за учителя, который достанет меня даже отсюда. Поучиться можно, я за этим сюда и приехал по его поручению – узнать хоть что-то о магии в ваших краях. Чтобы так сказать, получить полноту представления. Оглядеть то, что приходится изучать, ради более широкого объема знаний». 
Свою ложь паренек выдал с легкой душой, совершенно не парясь по этому поводу. Дело в том, что он лгал о том, что его наставник жив настолько часто, что сам в каком-то смысле начал в это верить. В результате этот обман получался практически на автомате, без каких-либо раздумий.
«Опыты почему? Потому что не верю в альтруизм. Заниматься мной чисто ради репутации? Как-то глупо звучит. Есть прорва простых способов оставить свою репутацию при себе. Что касается чародеев – на севере встречал только одного. И от того скрылся, дабы не попасть под вивисекцию».
Озя решил даже не вспоминать о том случае. Вроде и незначительный, но все равно был неприятным. Мысль о том, что он мог оказаться выпотрошенным, не вызывала ровным счетом никаких хороших эмоций. Возможно, в каждом маге есть толика безумия. Ибо как-то не воспринимается иначе, чем через помутнение рассудка – заживо вскрывать людей.

Озя мог лишь весело улыбнуться, ощутив переданные мысли женщины. Не требовалось никаких интонаций и или какой-то экспрессивной мимики, чтобы понять, как она относится к идее отправки ученика в дальнее путешествие ради образования без защиты. Однако почему-то пареньку казалось, что будь его наставник жив и если бы он счел идею изучения Севера стоящей, то он бы примерно так и поступил, как описал его ученик. Жалко, что он помер. Такого человека этот мир потерял. Впрочем, наверно у каждого из нас есть свой конец. Почему-то ему казалось, что Волкан не стал бы раздумывать, какими потерями и происшествиями грозило бы путешествие Истока по Северным королевствам. Главное, чтобы выжил, а там уж как-нибудь разберется. Такой он уж был – его не особо заботили последствия и средства, он получал то, что хотел.
«Полагаю, что судить его не вам и не мне. Всех обстоятельств и планов даже я не знаю, что же говорить о вас». Выдал примирительный комментарий Озя, после чего подумал о том, что разговор становится все кошмарнее и кошмарнее. Все-таки какая-то чародейка уже совсем была не спокойной, даже встать решила. Смотри, еще как подходить начнет, да приставать. Кошмар, в общем.
Однако слова о предпочтениях в магии вызвали смех. Пареньку действительно было откровенно весело при подобных заявлениях о Зеррикании. Да уж, даже подобные люди, которые вроде относятся к высшему свету, все равно оказываются во власти стереотипов. Что да, Зеррикания для них толпа маньяков, одержимых огнем. Интересно, только потому, что для нас Сила этой стихии является самой распространенной и простой для использования, они считают нас одержимыми? Впрочем, мысли об энергии натолкнули Озю на прекрасную идею. Все-таки ему нужно было делать лечение при каждой удобной возможности. Вот и сейчас паренек приподнял обе руки и произвел несколько пассов, складывая пальцы в определенные фигуры. Надо было поглотить Силу телом и направить ее на заживление. Это было одно из очень немногих заклятий, известных пареньку и потому он воспользовался своими силами, после чего задрал рукав левой руки и смахнул одним движением руки всю кровь, открывая запястье с кольцами шрамов, но никак не содранными участками кожи и открытыми царапинами.
«Такие маги огня, да. Своя культура. Кстати да, страха перед тем маньяком не было. Во-первых, я прочел это в его голове. Во-вторых, он меня сковал и сам сказал о своих намерениях. Не учел он того, что я немного вор. И то, что я умею применять заклятья, не отменяет того, что у меня кое-где спрятана банальная отмычка. Сказки и легенды я не люблю, привык думать своим умом». Несмотря на столь большее количество нападок и далеко не самый спокойный мысленный диалог, Озя сохранял на лице веселое выражение лица, откровенно наслаждаясь происходящим. Что ни говори, а словесные пикировки на самом деле вызывали кучу азарта и удовольствия. Заставляет кровь в голове течь быстрее.
«Как я понимаю, вы собрались сообщать обо мне вашему Капитулу. Что же, сообщайте о том, что ходит тут Исток, даже можете мою внешность описать, при всем желании я не могу противиться вашим намерениям. А я, значит, поеду дальше. Ведь мое путешествие еще не закончилось. Или у вас твердое намерение передать меня в вашу магическую академию, независимо от моих желаний?»

Озя вздохнул с унылой физиономией от того, что люди все принимают слишком болезненно. Ну вот что я не так сделал? В чем я провинился? Только потому что у меня не было в списке планов «идти учиться к какой-то странной женщине», надо возмущаться и да, говорить тоном ультиматумов. Человечество обречено, если не научится в первую очередь искусству достигать компромиссов. А вот это «против воли помогать» не помогло в действительности наверняка ни одному человеку.
«Может, тогда обсудим сложившуюся ситуацию с точки зрения возможного удовлетворения обоих сторон? Или у вас мания полностью проигнорировать тот факт, что я живой человек,  в чем вы так старательно пытались меня переубедить?»
Однако все получалось крайне паршиво. Чародейка выдавала свои идеи пусть даже и без интонаций, но с такой постановкой слов, словно для себя она уже что-то решила. Да уж, не хочу я лезть в голову ей для того, чтобы узнавать, к каким выводам она пришла. Я, конечно, ценю решительных людей, но не когда их решения касаются меня в каком-то ключе, я не знаю, в котором. Скорее в негативном, иначе бы был другой выбор слов. Жалко, жалко.
Паренек вглядывался в женщину, в основном следя за ее руками. Все-таки она была чародейкой, причем редкостной молчуньей – значит наверняка если она что-то задумала, не связанное с аргументами и доводами, значит будет колдовать. Что-то я не хочу ничего знать о том, что же она такого выдумала. Договариваться надо.
«Так что, договариваться нам не о чем?» Выдал  последний мысленный посыл паренек, надеясь вновь услышать в своей голове эту лишенную эмоций речь, чтобы было о чем говорить.
Но вместо этого увидел, как начали двигаться руки. Озя немедленно сам начал действовать. Одна рука метнулась к карману и метнула россыпь монет в женщину, ради отвлечения внимания. Пареньку было неважно, поставит ли она какую-то защиту от того, чтобы несколько крон и оренов не прилетели ей в лоб. Дожидаться результатов он не стал, метнувшись к ней и извлекая из другого кармана наруч. План зерриканца был прост до безобразия – лишь бы прикоснуться металлом к коже чародейки, дабы она не колдовала ничего. Раз уж время для разговоров закончилось, выбора оставалось крайне мало.

Озя не любил магию, которую направляли на него. Да, дергаться в истерике от того, что кто-то смотрит на него и шевелит пальцами, он, конечно отвык. Но все равно что-то в животе скручивается узлом и заставляет задержать дыхание в ожидании большого вороха боли и страданий. Потому пока Озя бежал к Лидии, ему было очень и очень страшно. Если бы я не держал в руках эту проклятую металлическую штуковину, я бы уже все взорвал бы тут к чертям собачим с перепугу. Как раз то, чего она так боится. Однако восхищаться ироничностью событий у него не получалось, было слишком страшно. В голове трепеталась только мысль о том, чтобы прижать этот кусок двимерита к чародейке, чтобы она больше не колдовала. Если бы он смог перекусить нормально во время званого обеда, то, вероятно, уже обделался бы в штаны.
Я не хочу умирать, я не хочу умирать, я не хочу умирать. Эта глупая фраза стучалась в голове с каждым  ударом пятки о землю. Что-то громко захрустело и зашуршало сзади, чтобы после этого приземлиться куда-то назад, однако Озя, наконец, подбежал к женщине и, схватив ее за руку, прижал ее ладонь к наручу, стараясь изо всех сил не отпускать. Даже глаза на мгновение прикрыл, ожидая, что сейчас что-то громыхнет, молния ударит или еще какая-то гадость произойдет. Однако нет, тишина. Мне сейчас будет плохо. Очень плохо. Все неправильно, все неправильно. Почему мир такой идиотский! С этим мысленным восклицанием он нашел в себе силы открыть глаза и глянуть на чародейку.
-Дракон задери… - Озя, пораженный увиденным, чуть было не разжал руку, разглядывая женщину. Все-таки нечасто такое увидишь. Сложно понять, как вообще такое возможно. Как? Почему? Что за чертовщина здесь творится? Так и прижимал руку чародейки к двимериту паренек и смотрел на этот смертный ужас. Вообще было жалко ее и хотелось убрать руку, но как-то было слишком уж неправильным то, что несколько мгновений назад эта женщина кидалась в него заклятьями.
- Если бы я не касался этой дряни, я бы тут точно кучу людей бы взорвал с перепугу. Как раз чего ты так не хочешь - истерически посмеиваясь и чувствуя приближение к нервному срыву, высказался Оздемир. Неожиданно в саду появился еще какой-то человек, который первым делом собрал с земли несколько крон и оренов, после чего поднял взгляд и увидел зерриканца, чародейку и поваленное дерево, после чего с криком убежал, зовя людей.
-Мы влипли, верно? - больше спросил себя парень, наконец, отпустив Лидию и начиная думать. Надо было срочно что-то предпринимать. В руке все еще был двимерит и очень хотелось что-нибудь придумать. Но как назло, ничего разумного, кроме как бежать в голову не приходило.

Мысленное обращение чародейки подстегнуло паренька. Словно плетью оно прошлось по голове, заставляя думать, подбирать возможности. Разыгрывать новую комедию казалось чересчур сложным. Все-таки вон уже кто-то металлом гремит, уже готовится к тому, чтобы его убивать. А если он провалит попытку убедить всех в своей невиновности, дальше исправлять ситуацию будет сложнее.
Гневные слова, грохотавшие в его голове, пугали но в то же время ускоряли бег мыслей. Какой кошмар. Нет бы все разрешить культурным образом? Вот кто заставил этого толстого болвана орать и верещать на бегу? Ведь куда легче бы было разобраться самостоятельно и убедившись в том, что это недоразумение. Нет же, надо звать охрану, чтобы она порубила все непонятное и загадочное. Варвары эти северяне, сущие варвары.
Затолкав наруч обратно в карман, Озя стал планировать свой побег. Похоже, чародейка, которая в спешке все-таки поправила внешний вид своей физиономии, решила заклинанием ударить. Либо она собирается сбежать, либо она будет всех убивать. В общем, первый вариант еще неплох, а вот второй – скорее грустный. Не, я лучше буду убегать. Все равно это кажется наилучшим вариантом, чем пытаться разобраться с ситуацией. Эх, не видать мне тамошних бараньих ребрышек. А ведь они выглядели реально вкусно.
Однако у него появилась прекрасная идея касательно того, как сбежать. Нелюбовь зерриканца к магии была довольно сильной, но все-таки когда колдовал он – все было куда более терпимым, чем когда кто-то на него смотрел и подозрительно шевелил пальцами. Потому Озя начал плести собственные чары практически одновременно с женщиной. Впрочем, его заклятье было проще и воздействовало исключительно на него.
Время сбавило обороты, оно тянулось медленно, с трудом. Словно для каждого маленького события требовались серьезные усилия, будь то движение пальцев Лидии, шаг стражника в доспехе или еще какое дело. Озя повернулся и подбежал к ближайшей стене, чувствуя, что тело легкое, словно пушинка. Можно было оттолкнуться ногами от земли и улететь на высоту в пару десятков футов в воздух. Такой прыжок он и сделал, радуясь полету и свисту ветра в ушах. Контролировать свои движения было легко, можно было заранее пристроить ногу в нужное место, чтобы при соприкосновении со стеной было на что опереться. Выставив вперед все конечности, Озя коснулся стены так, словно это была горизонтальная поверхность. После чего, еще пружиня, толкнул все тело вверх, заставляя себя подлететь до самой крыши. Надо было даже специально затормозить, зацепившись носками сапог за карниз, после чего переступить и оказаться на нужной поверхности. Да уж, эти быстрые движение. Надо притормозить. Развеяв чары ускорения, Озя повернулся и глянул вниз. Там еще были все на месте, видимо, прошла всего секунда-другая с момента его старта в саду.
- До встречи! - выкрикнул паренек, после чего побежал по наклонной крыше, чтобы потом перескочить на другое здание, а уже оттуда – вниз, на улицы. А я уже забыл, как это весело – убегать от стражников, если на шаг впереди них. Все время ощущение, что они полные идиоты.

Отредактировано Озя (2015-02-17 15:58:04)

Побег проходил вполне удачно – ускорившись еще разок, Озя добежал до той таверны, где он остановился, чтобы банально забрать свои пожитки. Меч, нормальная одежда, вещмешок с превеликой кучей всякого барахла. Ну не мог же он прийти на званый обед при оружии! Конечно, паренек паршиво знал местные обычаи, но все-таки, местный люд с мечами на обед не приходил. Зерриканец, конечно, имел на этот счет мнение «зато таким образом можно точно разобраться, кому достанется последний кусочек», но выдвигать подобные новаторские идеи он пока не решился.
Ну, варианта два. Или прямо сейчас убираться из этого города побыстрее или же разобраться с этой мрачной историей, связанной с чародейкой. Все-таки, если бы я смог использовать ее имя как прикрытие, было бы крайне здорово. Ох, как же было приятно, когда я приходил в лавку и говорил, что ученик Волкана, люди сразу меняли тон разговора. Да и вообще, стабильное положение в обществе. Вот только она была не сильно рада. Надо будет когда-нибудь другого наставника найти, более доброжелательного и снисходительного. Ладно, попробуем переговорить. К тому же если я приду в каком-то смысле с добровольной сдачей, может будет снисхождение к моей персоне? А то мало ли, вдруг меня все-таки найдут в тот момент, когда она будет в паршивом расположении духа. И мне тогда точно кранты.
Озя обдумывал эти идеи, бредя по улице и нацепляя на себя наруч. Все-таки это была важная вещь. Подавляя его способности, двимерит делал его самым обычным человеком, таким же, как сотни других жителей этого города. Переодевшись втихаря в переулке, Озя выбрался на свет совершенно другим человеком – простым пареньком в самой простецкой одежке, без малейшего намека на богатство. Этакий деревенский сынок, заполучивший короткий клинок от кого-то и отправившийся на поиски приключений, чтобы бесславно погибнуть в первой же драке. Разве что физиономия была слишком смуглой, а так все отлично.

Спустя несколько дней.

Паренек сидел на крыше самого высокого здания и сосредоточенно обгладывал куриную ножку, придерживая в другой  руке бутыль с компотом. Надо было как-то же занять время в ожидании встречи с чародейкой. Должна же она в конце концов его заметить, раз он снял свой наруч, после чего еще воспользовался магией, чтобы взобраться на вершину городской ратуши и усесться в укромном уголке. Все-таки он решил встретиться с нею, чтобы поговорить. Озя искренне надеялся, что будет шанс добиться нормального диалога. Грустно все-таки, что получилось в первый раз все так плохо.
До этого дня паренек крайне старательно и весьма натуральным образом изображал попрошайку. Самый лучший и простой способ спрятаться от чужих глаз – это тянуть руку и просить жалобным хриплым голосом пару грошей и убеждать всех, что ты болеешь какой-то мерзкой пакостью. До кучи стоило измазать свое лицо в грязи, чтобы было непонятно, он смуглый или это просто давно не мылся. В общем, работало – паренек, прикрыв голову капюшоном, протягивал ладонь и улыбался, видя, как проходит мимо группа стражников и громко спрашивают о зерриканце.
Дожевав ножку, Озя бросил косточку и начал тихонько практиковаться в магии. Учитель когда-то показал достаточно простое заклятье, по сути необходимое исключительно для того, чтобы учиться контролировать расход энергии. Немного язычков пламени, исходящих из руки, прекрасно показывали с помощью своей яркости и размеров то, как же ученик мага расходует накопленные силы.

До последнего момента Озя на самом деле колебался, правильно ли он поступает. Легкий способ решения проблемы в виде ухода из этого паршивого городка так манил, так звал, притягивал к себе словно земля, находящаяся далеко внизу за гранью крыши. Однако шило в заднице утверждало, что надо что-то менять в этой дурацкой системе. Что надо не убегать, надо попробовать свои силы, проявить себя как истинный мастер слова. Ну, я думаю, надо договориться! Я думаю, что смогу что-то интересное узнать, что-то выучить о магии, чтобы так не пугаться от одного ее вида. Да и вообще я прямо думаю, что мир от этого только выиграет, если я начну решать свои проблемы, а не сваливать от них, оставляя за собой нерешенные вопросы. Однако была где-то в глубине сознания все-таки какая-то мысль, трусливая по своей природе, что его тут сейчас на частицы разложат, стоит только ему поговорить. Не-не-не, я смогу, я прекрасен. Если что – я просто на скорости просто столкну ее с крыши.
Озя отпил пару глотков от кислого компота, после чего продолжил ждать. В конце концов, он услышал весьма характерные шаги, которые очень хорошо выдавали принадлежность к женскому полу у непрошеного, но ожидаемого гостя. Ну, по крайней мере, выстрел в спину вроде как отменяется. Теперь все строится на умении договариваться. Надеюсь, не придется все это переводить в какой-то спор. Совсем не хотелось бы снова повторять ту самую ситуацию в саду, когда она начала шевелить на меня пальцами.
Женщина появилась рядом и даже села. Один аккуратный толчок и все, пора в полет. Ладно, не надо думать об этом. Слова о Нильфгаарде вызвали усмешку, Озя отпил пару глотков из бутыли с компотом, продолжая играться с пламенем на руке. Даже перевернул  ее пару раз, разглядывая как огонек перебегает на тыльную сторону ладони и обратно.
- Я предпочитаю разбираться в непростых ситуациях, в которых оказался, а не убегать от них. Она ведь не факт, что сама собой разрешилась бы. И что, в тихом поле или в маленьком городе мне совсем нельзя было бы снять наруч? - стараясь без лишнего бахвальства отвечал Оздемир. Но так и сквозила в его интонациях некоторая самоуверенность, немного напускная, немного граничащая с беззаботностью.
-Кстати, я пересекал границу Нильфгаарда. Ее реально перебежать по воде - выдал комментарий Озя. И был он в каком-то смысле прав. Надо было всего лишь как следует разогнаться, чтобы можно было отталкиваться ногами от воды. Не без магии, конечно, но все-таки работало же. Телепортацией, впрочем, вышло бы легче. Жаль, что я так не умею. Если у меня и выйдет телепортироваться, то наверно только взорвав все на своем пути. А мысль массированных разрушений, которые иногда, но все-таки оставлял его дар. Уже было пару раз громадное пепелище размером в несколько кварталов и несколько погибших. Мысли о подобных моментах Озя старательно гнал от себя куда подальше. Ему даже не хотелось думать о том, насколько он виноват в гибели людей. Для него это было что-то совершенно запредельное.