Главная площадь

Минуя городские ворота Коррин Вейлендар, секретарь, порученец, чернокнижник и вообще по факту основной и единственный управленческий деятель всех земель, принадлежавших барону де Аранею, не мог не чувствовать некоторого предвкушения. Вызима встретила своего гостя праздником, где состоялось цирковое представление. Честно говоря, акробатами Коррин не увлекался, а потому отличить один цирк от другого он вряд ли бы мог. Собственно, Вейлендар искал зрелищ не потому что хотел посмотреть представление: именно здесь он условился о тайной встрече, которая могла дать ему довольно много или не дать ничего. У колдуна были вопросы… Вопросы, на которые ни он, ни магия, ни любые законные способы или действия не могли дать ответы. Он искал. Что искал – было не ясно в полной мере и ему, потому что искал он сразу многое. Прежде всего – ответы, которые, вполне возможно, подтолкнут в нужную сторону его дальнейший поиск.
Его мать - исчезнувшая верховная жрица их круга последователей Корам Агх Тэра, который негласно при ней имел в Аэдирне немалую власть, была конечной целью полуэльфа. Исчезновение женщины, при которой Культ Львиноголового паука в его стране из обычного сборища фанатиков превратился в что-то гораздо более интересное, грозило в эти времена не просто убийствами, а еще и полным развалом в сложной для страны ситуации, где королевству угрожал нынче неспокойный Нильфгаард. Зачем Вейлендар желал ее найти, не испытывая обычных сыновьих чувств к Лигейе и беспокойства за ее судьбу? В это трудно поверить, но он не хотел крови на этом удручающем фоне, когда все дрязги становились лишними. Таким образом Коррин оказался здесь, в Вызиме, столице Темерии – чужого государства, где почти не на что было рассчитывать –  видя в здешнем Круге зацепку, связанную с пропажей его матери. Какими были его, так называемые, братья и сестры в Темерии аэдирнец не знал. Его мать, должно быть, представляла их себе куда лучше, но у нее всегда была уйма дел, много встреч… мало друзей. Она бывала здесь иногда. Возможно, здешняя жрица имела с ней какие-то общие планы или просто была с ней близка чуть-чуть больше, чем собственный сын. По крайней мере, сюда его мать отправлялась, преодолевая внушительное расстояние ради каких-то встреч, в то время как на него у колдуньи времени практически всегда не бывало. Впрочем, когда-то оно Коррину было необходимо… а потом, право слово, – перестало. Цель поиска пропавшей без вести Лигейи была иной. Жрица же, не удостоила его аудиенцией, подослав на условленное место свою приближенную. Вполне вероятно, что и любовницу в одном лице – уж какие-то сведения об этих людях Коррин не счел за труд выяснить. Умно. Чем меньше людей знают о твоих тайнах в лицо – тем оно и лучше.

* * *
Двое разговаривали, затерявшись в хлопающей толпе… сказать, что идея использовать приезжий цирк и его выступления в качестве прекрасной ширмы для темных дел Культа не была лишена смысла.
- …в Аэдирне? – переспросил, прекрасно понимающий, что вопрос о делах иного Круга был, скорее, данью вежливости, чем действительным интересом. Или попыткой собрать какую-то информацию и передать ее той, кто за встречей стоит. Коррин, конечно же, сделал такой же жест вежливости, ничего конкретного не сказав своей собеседнице. – В Аэдирне неспокойно стало, как и следовало ожидать, с исчезновением Верховной Жрицы. Каждый хочет власти, но пока не решится на какие-то открытые действия… очевидно из страха. Этакое затишье, милсударыня, перед бурей, когда змеи друг на друга глядят, шипят, но укусить первым никто не решается.
Он не сказал ничего лишнего. Только то, что любой на ее месте и понимающий суть разговора итак мог представить сообразно сложившейся ситуации.
- Понимаю. – Кивнула в ответ женщина, уловив в словах Коррина именно нужный намек, который говорил одновременно и о том, что их тайная беседа, очевидно, подходит к концу. – Нет, нам ничего не известно ни о ее планах, ни о том, где она может находиться сейчас.
Полуэльф сжал зубы, продолжая рассеянно улыбаться той же обычной приятной улыбкой, которая ничего о его внутреннем состоянии не говорила. Может, они и знали, но говорить не хотели. Изложенный вариант иметь место, конечно, мог, но отчего-то казался не так вероятен.
«Что ж, по-видимому придется действовать как-то иначе…»
Так же незаметно они и расстались, смешавшись с толпой почти похожих плащей и накидок.

* * *
Улицы Вызимы

Что ж, возвращаться домой маг не спешил, несмотря на неудачу своего визита. Он размышлял о том каковым будет его следующий шаг. Исследования апартаментов верховной жрицы не дали ему ни одной зацепки, кроме понимания того, что мать не хотела, чтобы ее нашли. Что было причиной – оставалось загадкой, которую даже нехотя сейчас приходилось разгадывать. И ничего. Пока что ничего ему не было ясно, кроме смутных необоснованных догадок.
Корриан’энраах поправил упавшую перед глазами прядь светлых волос, которую машинальным жестом заправил за острое эльфье ухо, в которое было вдето несколько стальных колечек с неясной гравировкой. Сейчас он мало чем отличался от городских обывателей: простой наряд и спокойное отношение к окружающим телам без требований уступить дорогу (или еще как-либо показать свою исключительность) не давали повода думать о том, что он чем-либо отличается от любого эльфа из нелюдского квартала. Последний, кстати, Коррин не счел за труд удостоить своим вниманием, внезапно заинтересовавшись тем, как же живут осевшие в городах темерийские представители иных рас, кроме человечьей. Про людей-то как раз было понятно более чем.

Улицы Вызимы

Небольшая прогулка пошла на пользу полуэльфу: Коррин, испытав вокруг себя смену обстановки и проветрив ядовитые измышления, смотрел на мир уже совсем с иного угла, где черного и мерзкого становилось заметно меньше.
- Кушай-покупай! Ай хорошие, ай горячие! Небось-то голодуешь, иш какой худой! Ну жа, всего орен-серебрушка, за свежий пирожок! -  преградила Коррину дорогу какая-то женщина, сунув под нос выпечку. Обычно с ним такого не происходило, потому как ведуну было не до прогулок в общетве горожан, а те, кто знал его как самого близкого тамошнему князю человека, тем более личного его колдуна, не испытывали судьбу, или же маг выезжал куда-либо с братом, который требовал к своей персоне законного и должного почтения. Наверное, сейчас эта женщина должна была разозлить своим поведением любого вельможу на его месте, но вышло все абсолютно иначе. Маг помнл о том, что не стоит привлекать внимания, а, тем более, в чуждом ему месте со своими порядками.
Вместо ответа светловолосый сдержанно, но приятно, улыбнулся торговке, заглянув светло-голубыми глазами в ее зрачки, сплел пальцы в простейшем магическом знаке, призванном заставить другого почувствовать временную симпатию к колдующему... не притяжение, не, ни дай бог, любовь и обожание... всего лишь ощущение того, что поспешно посылать к лешему сейчас эльфа не стоит.
- Скажи мне, добрая женщина, где здешние нелюди обитают?
Для закрепления результата Коррин показал потной бабе ту самую желанную серебрушку, которую она от него сильно хотела несколько мгновений назад. Непроизвольно маг вспомнил как воспитывали собак, добиваясь от них послушания, начиная с ласки и вознаграждения за старания. Разговор мужчин неподалеку его интересовали мало.

Гетто
Саския любила праздники в городах. Даже дракону они казались очень яркими и насыщенными, хотя в большинстве случаев все сводилось к пьяной драке. А еще она очень любила посещать кварталы нелюдей. Хотя, ее редко там принимали радушно, ожидая от нее новых насмешек, ведь внешне она всего лишь человек. Верно, просто человек.
И тем не менее, сегодня она прилетела в Вызиму нехотя. Она знала, что толпы пьяных мужиков - это не к добру, но не могла отказать себе в удовольствии понаблюдать за праздником из первых рядов.
Вот и сейчас Саския медленно брела по кварталу нелюдей, и все как обычно: злобные взгляды в ее сторону, словно она какой то тиран. На взгляды девушка уже давно не реагировала, ей было их жаль. Она слышала легенды о прежнем величии Старшей расы, но не так много как хотелось бы, а глядя сейчас на этих запуганных эльфов осознавала настолько жестокими могут быть те или иные создания. И все же она не понимала этого, в голове Саскии никак не укладывались красочные образы отважных эльфов и величественных храмов с этими забитыми, полными скрытой ненависти взглядами.
Нет, были конечно и более добродушные эльфы. Они танцевали, смеялись, улыбались, но на их лицах буквально оставалась печать злобы и грусти. Хотя сейчас, на празднике.
Девушка медленно подошла к толпе народа, в центре которых плясала девушка, эльф. Толпа с радостью аплодировала и кидала монетки в шапку мальчишки, прыгающего вокруг.
Светленькая эльфка, танцующая в кругу зевак замерла, после чего схватив мальчугана поспешила удалиться. Толпа явно не могла понять почему она решила так быстро уйти.
Саския проводила эльфку взглядом и, решив задержаться, может еще что повезет увидеть,  словно невначай, облокотилась на угол стены одной из деревянных построек.[AVA]http://s6.uploads.ru/Kjiu4.jpg[/AVA]

Гетто, ближе к площади.
Улыбки, гомон, бреханье собак, звон медяков о стол лавки со сластями, перезвон бубенцов на босых ногах пёстрых воровок-зарриканок, которые с жадностью сорок глядели на толстые и не очень кошели горожан, в надежде забрать себе скрытые свиной кожей блестящие орены. Одна из них, проходя мимо светловолосой девушки в мужском платье, круто развернулась к молодке:
- Ай, красавица, давай погадаю, будущее порасскажу, что станется, предупрежу, мужа приворожу! – Без стеснения, хватив ладошку светленькой, провела глазным пальцем по тыльной стороне. – Детишек, вижу, многа-многа, мужа богатого, справного. Ой, невестой красивой будешь! – Карие глаза, тем временем, сводила то и дело к поясу жертвы. Искала то, на что можно купить честный хлеб гадалки. Пока не находила.
Ольха всего этого не слышала. Только когда почувствовала несильный толчок, и чьи-то кисти на своих запястьях, подняла голову. Услышала голос.
- Простите… - Потянула руки, желая, высвободится из хватки светловолосого молодого господина. – Мне надо идти.
- Пусти её!  - Яжек, сжав кулаки, подскочил к франту. Старался выглядеть грозно и внушительно, что с ростом до пупа чуть более чем невозможно.

Гетто. У дома прачки.
Он шел по улице. Понурив вихрастую голову, пряча зелёные глаза, обратив их на серую, загаженную дорогу. Выбоины, сточные канавы, давленные крысы.
Это не то.
Не тут должны жить они.
Он и мать.
И не будут. Он заставит их молить о пощаде. Он истребит каждого человека. Не останется и следа. А потом.. А потом он найдёт тех, кто величается белками. И вместе они дойдут до Долины Цветов. И там сотрут память о людях. И дальше – дальше….
-Смари куда прёшь, урод неклюдский! – Грубо толкнули. Не удержался, падая на спину, угодил рукой в вонючую лужу. Едва ли дождевую. Над ним стояли пятеро. Все при оружии. – Э-ей, гляди. А нелюди уже и толкаться стали! Эй, ты, твои братья хату моего свёкра спалили! Слышишь, ублюдок?! – Харкнул. Белёсая капля угодила в лицо. Один из приятелей настойчиво оттянул буяна.
- Ты озверел? Не сейчас. Они, поди как шавки, зарвут за одного. Ждём по… - Фраза утонула в шуме и унеслась с удалившимися мужчинами.
… поднялся. Рукавом шемиза стёр плевок. И стал искать её. Сквозь мысли, сотни чужих, одну-единственную. И нашёл. Испуганный, бьющийся птичкой разум.
Лучше не бывает.

Гетто
Светленькая девушка натолкнулась на другого светловолосого эльфа, который схватил ее за плечи. Эльфка начала вырываться, мальчишка рядом с ней пытался помочь подруге. Саския метнула почти свирепый взгляд в сторону светловолосого эльфа и уже собиралась подойти и помочь недавно танцевавшей девчушке. Да, по сравнению с ней она наверняка еще совсем молодая, даже для эльфа.
С небольшим усилием Саския оторвалась от стены деревянного строения и собралась сделать шаг. Внезапно подошедший почти напугал ее, преградив путь к эльфам. Карие глаза встретились с зелеными, кошачьими глазами гостя. Ведьмак, точно ведьмак.
Она никогда не любила ведьмаков, они были охотниками на всех, кто не считается человеком. Им не важно что за существо, главное - за него заплатят и он не человек.
Глубокий вдох, взять себя в руки. Кошкоглазый спрашивал про корчму. "Держи врагов ближе к себе, только осторожно. Выуди их планы." - Вспомнились поучительные слова Борха. Еще одна реплика, на этот раз про праздник и причины ее пребывания в эльфском районе.
-Люблю наблюдать за ними. Они такие веселые и даже беззаботные, хотя на их век столько свалилось... - Задумчиво пробормотала блондинка, всматриваясь в кошачьи глаза ведьмака. - А насчет корчмы..есть тут одна, я покажу, но чуть позже.
Взгляд темных глаз вернулся к празднику жизни, а затем и к двум светловолосым эльфам.[AVA]http://s6.uploads.ru/Kjiu4.jpg[/AVA]

Окрестности Вызимы.

Усталый ведьмак сидел на не менее усталой лошади. У обоих было одинаковое, угрожающее выражение выражение лица и морды. Кому с чем повезло. Совсем недавно, мутант закончил работу с одним не самым приятным господином, и теперь, имея тяжелый кошель с вознаграждением, хотелось отдохнуть.
И Пить.
Пить хотелось больше всего, а по дороге, как на зло, не попадалось ни одной открытой забегаловки - все убежали в город, на праздник. Ведьмак презрительно фыркнул. Он любил праздники только за выпивку и доступных женщин, смысл же сокровенный, таких гуляний, мутант считал верхом лицемеря. Равно как и религию, зарабатывающей на вере других.
С кривейшими физиономиями, Адериг с конем въехали в Вызиму и... Продолжали по ней ехать, беспардонно расталкивая всех тех, кто успел нажраться перед основным торжеством. На коне это делать проще и удобнее, нежели одной рукой тащить за узды коня, а второй разгребать себе дорогу. Много было народу, много бы приходилось расталкивать. К счастью, две звереющие физиономии, ведьмака и его любимца, производили на большую часть толпы одновременно отрезвляющий и предохраняющий эффект. Никто не хотел иметь проблем в праздник. Только не в официальный день попойки, или чего-то большего?
Вдали показалась вывеска таверны. Обыкновенная деревянная табличка, с хреново намалеванной лилией. "Фу, как воняет патриотизмом. А, впрочем, хер с ним." Не сильно задумываясь, Адериг загнал своего скакуна, в конюшни.
Больно.
Копчик мутанта решил выразить все свое недовольство от длительной поездки самым мерзким, подлым способом. Такая яркая палитра ощущения не прибавила ведьмаку ни грамма хорошего настроения, душу грела только тяжесть в кошельке. Рыча себе под нос проклятья, Адериг спешился, привязал коня у стойла, снял с него сумки и зашел в таверну. Ну как зашел, с ноги, руки ж были заняты, да и настроение позволяло.
Хозяину временного пристанища ведьмака не нужно было долго объяснять, чего хотел мутант, за что тому и перепала лишняя монета. Настроение позволяло расщедриться.
Пиво принесли быстро, да и комнату с минимумом клопов выделили - вот оно, счастье. Сунув сумки под кровать, а затем быстро осушив пивную кружку, Адериг наконец избавился от жажды и угрюмости. Теперь можно было и поискать себе развлечение. приключение и лишних проблем. Профессия такая, Ведьмак называется.

Гетто.

Кривые улочки и бурные потоки людей с нелюдями, привели ведьмака прямиком в Гетто остроухих. "О, да я здесь буду своим. Мутанты и эльфы - друзья на век, по крайней мере до первой Скоя'таэльской стрелы в спину." Удовлетворенное лицо озарила кривая, ироничная ухмылка. В такие праздники, слаще текущего отовсюду меда, были только сарказм да ирония - давние подружки смуглого мутанта.
Обстановка была... Привычной, или даже обычной, все как везде, как на любом другом празднике - деревенские артисты, горластые наглые торговцы, аппетитная выпечка и масса уродливых физиономий. Вот он, простой, не обремененный заботами люд. Простой и безобразный, опухший от пьянок и кривой от побоев. Таких везде хватает сполна.
Адериг насмешливо хмыкнул себе под нос. С его роста, чернь казалась менее неприятной, хотя бы просто по тому, что люди предпочитали смотреть в землю, под ноги, а не озираться по сторонам с открытым ртом. И на том спасибо. Чувствительный ведьмачий нос очень остро реагировал на людей, в чьей жизни не было места зубному порошку.
Однако, есть запахи и приятные. Например, запах той же свежей выпечки. Адериг не мог устоять перед очарованием хлебобулочных изделий, слишком прекрасны на вид были пирожки, слишком искушающий был запах. Мутант опомниться только после того, как купил штук пять пирогов, один из которых активно пережевывался. "Ну, твою мать, замечательно. Что за дьявольский рецепт, так голову морочит?"
Дожевав один из пирогов, Адериг внимательно оглядел остальные. "Любопытно. На вкус - обычный пирог с творогом. Все дело в запахе." Ведьмак не удержался и принюхался к пирожку.
Зря.
Очень зря.
Ближайшее окружение озарил могучий чих. Пироги были щедро посыпаны чем-то пахучим, так что чуткий нос среагировал незамедлительно. "Фух, хорошо я не в соплях, а то б осчастливил какого-нибудь случайного прохожего новыми цветами в одежде."

Окрестности Вызимы.

Мутант брел по выбитой телегами колее очень и очень неспешно. Славная кобылка по кличке Лошадь издохла прошлым летом, когда позарилась на водопой из болота, а вместо освежающей жижицы получила шестерых утопцев на свою дурную голову. Пока ведьмак подоспел - у Лошади целой осталась только голова. И вот он брел. Долго брел. На своих двоих, за неимением финансов на другую кобылку. "Задолбался в корень..." Роланд сплюнул в сторону, совсем случайно попав в распустивший желтые лепестки одуванчик, чем очень оскорбил его обитателя - мохнатого шмеля. Который в свою очередь зажужжал, грузно поднимаясь в воздух и зависая напротив лица мутанта. В обоих фасеточных глазах абсолютное безразличие, а в звуке крыльев грозное "у-у-у-у забодаю-у-у-у-у". Хлоп! И назойливое насекомое сметено в сторону небрежным махом руки. В кусты, где и успокоилось. "Отвали, шельмец. Я голодный и несъедобный сегодня."
По мере приближения к городским воротам мужчина все отчетливее слышал голоса. Одни смеялись звонко и заливисто, по-женски. Другие ярко и бархатисто, явно как у парней молодых. Третьи гоготали хриплым басом, как бригада шахтеров. Сам факт такого квартета немного вводил в задумчивость - что делают разные возрастные категории под городскими стенами. Ответ нашелся сам собой. Их было много, точно больше дюжины. Девушки, парни, женщины и мужчины. Все занимались одним и тем же. Собирали травы, колоски. Плели венки из цветов, одни одевали себе на голову, другие складывали в общие корзины. И смеялись, и шутили. Мангуст немного замедлил ход и сердцебиение, максимально сосредоточившись на их говоре. Информации было немного, в основном какой у Станьки смешной носик получился, как Щура после бурной пьянки в хлеву очнулся, о празднике Новолетья, про королей и про капусту. Но мутировавший мозг таки успел выхватить из всего потока кое-что более менее важное. "Праздник. Это же замечательно! Где праздник - там бесплатная выпивка, смешные конкурсы, менестрели. Может и я смогу исполнить свою новую, особую песню? Надо... Я обязан там присутствовать!" Отсалютовав резвящемуся люду, мутант ухмыльнулся одними губами и ускорил шаг в направлении городских ворот. Они взаимно отсалютовали ему. Это все потому, что расстояние было слишком велико для того, чтобы заметить необычное строение его глаз.

Площадь.

В город пройти труда не составило. Гораздо сложнее оказалось в том городе ориентироваться. Ведьмаки-то народ бродяжный, кочующий, в городах надолго не останавливаются. Только привыкнешь к одному городу - тут уже в другой топать пора. Придворный шут не соврет, когда ведьмак обратно вернется. А там уже и улицы не те, и домов понастроили, лавок пооткрывали. Мангуст растерялся. Столько народу разом, и все чем-то своим занятые. Кто с ведрами шествует, кто воздушного змея мастерит. Бегают мальчишки в бумажных шапках и с палками в руках, выкрикивая "Бей белок! Бей белок!" И это все в одном потоке, бурлящем чувствами, эмоциями. запахами. Темноволосый охотник упрямо шел вперед, либо обтекая люд, либо отодвигая в сторону ненавязчиво. На каждый недовольный взгляд - свой, спокойный, полный безразличия. Ведьмачьими очами, чтобы впредь неповадно было. И пусть крестятся сколько душе угодно. За его спиной.
"Так, я вот сейчас не понял. Где соревнование менестрелей? Где перетягивание каната? Лазанье на голый дуб? Где все конкурсы, на которых я был бы победителем?" Мужчина замер на площади в глубокой задумчивости. Кажется предпраздничная суета, а праздника и нет вовсе. Те, кто искал повода напиться и не быть битым женой - это сделал. Кто не искал - готовил праздник. А ведьмак что делать будет? Гостиница стоит денег, выпивкой никто не угостит, и заняться конкретно сейчас нечем. Браться за очередной контракт на накера не очень хотелось, праздник ведь приходит. Разум твердил одно "иди в таверну, иди в таверну". Кошелек оспаривал решение разума. Сердце тянуло прямо сейчас взять и запеть. Амулет дрожал.
Оскаленная волчья пасть тряслась, словно в ознобе. Касание подушечками пальцев это подтвердило. Мелкая дрожь, словно легкая рябь воды во время штиля. Но с каждым третьим ударом сердца становившаяся все сильнее. "Оу... Магия? Опасность? Здесь?" Ведьмак зуб дал бы на отсечение, что это так. Амулет не врал. Никогда. Но глаза говорили другое - никакой магии и опасности, праздничная суматоха только. Мангуст вглядывался в лица людей, стараясь понять суть вибрации амулета.
- Уважаемый, - негромко молвил Роланд, хватая за руку мимо проходящего паренька, не прекращая озираться по сторонам, словно старого знакомого потерял. - У вас тут магических фокусов в честь праздника нигде не происходит? Очень хочется поглядеть. Пять лет не видел.

*Заявка на попытку понимания происходящего и выяснения природы магических возмущений - визуально. Попытка вытянуть хоть что-то связное из попавшегося под руку паренька - вербально.

Саския не отрываясь следила за парой светлых эльфов, пока они не разошлись. Тем не менее, это не мешало ей слушать ведьмака, стоящего рядом. - Саския. Зови меня Саския.
Луаран увидел старого приятеля и конечно же не мог не поприветствовать его. Девушка лишь усмехнулась. "Укуси дракон, да? Ну ну" - От этой мысли становилось еще смешнее. Вот только радость испарилась мгновенно.
Стоило только улицам наполниться лаем собак да шипением кошек. Блондинка напряглась всем телом, чувствуя что праздник без сюрпризов не закончится. Было отчетливое ощущение смерти. Смерти как физического существа, бодро шагавшего в сторону церкви.
Ведьмак Руки кто то коснулся, вернее схватил. Девушка дернулась, вырываясь.
-За такое можно и без руки остаться, ведьмак. - Почти по змеиному зашипела Саския и все таки вырвалась из хватки мужчины. Сжав покрепче щит, девушка вздохнула, стараясь уловить с какой стороны угроза придет в первую очередь. Самое главное - не перевоплощаться. Никто не должен знать.
Смерть была везде, она словно окружила площадь, сжимая ее в своих костлявых руках. Еще вдох, рука, держащая меч, находившийся в ножнах рефлекторно сжала рукоять меча сильнее. - Надо убираться отсюда. Только некуда.[AVA]http://s6.uploads.ru/Kjiu4.jpg[/AVA]

Хладнокровные голубые глаза полуэльфа проводили девушку взором, словно бы укорявшим в халатности по отношению к самой себе. Что-то ему не нравилось. Впрочем, ему нравилось не так много вещей, так что внимание Коррина быстро потерялось в окружающих его нелюдях, уже забыв о странной девочке и ее потешном спутнике. Казалось, надолго. Сначала казалось. Потом...
Праздничное веселье сменили крики. Не веселая феерия, а неподдельный ужас застывал в звуках и нависал над городом. Люди, эльфы, кошки, собаки, лошади и, даже, редкие пыльные придорожные цветочки, невесть как выросшие под ногами горожан, минуя все возможные помехи и обстоятельства, казалось, источали страх. Жизнь трепещала, жизнь боялась... Кого? Ответ на этот вопрос был близок, только протяни руку и возьми самую суть. И полуэльф потянулся, внемля осторожности и странному внутреннему чувству.
Волна силы пробежалась по нелюдской части города, юркой кошкой исследуя даже самые труднодоступные уголки, проникая в темные щели и мышиные норы. Темная, неприятная и зловещая магия... бездушные куклы... Сила... Нет, его мать никогда бы не стала прибегать к подобного рода мерзости. Коррин искал тщательнее, пытаясь установить истичник, а возможных вариантов здесь было не так много.
...Коты и волки рвались на шеях ведьмаков...
...Женщина,  зажатая мутантами в угол... Вейлендар, к своему удивлению обнаружил странную ауру, не присущую ни людям, ни эльфам... Неужели колдовала она? Нет... не могла... Осторожность и страх витали вокруг нее, но чародей прибегавший к подобным чарам не должен был бояться. Нет, не она.
...Синеглазая эльфка, вокруг которой ощущалась зловещая сила пришла на ум почти мгновенно.
Он сосредоточился на поиске, желая обмануться в своей догадке насчет девочки, но внутренне понимая что так оно и есть. Ведь зло всегда принимает самую причудливую форму. Даже таких хрупких синеглазых дев.

Площадь.

На что надеялся мутант, хватая случайного пацана за локоть? Что тот отличается высшим образованием? Превосходно знает старшую речь? Восхищается ведьмаками и сам надеется стать таким же? Нет. Только желание пролить свет на всю ситуацию. Что. впрочем, тоже тщетно. Только открытый испуг в широких зрачках. И что-то еще, суета какая-то, не иначе как от нежеланного контакта. И Роланд разжал пальцы, отпуская паренька восвояси. Хоть про ворожбу подсказал, от чего длинноволосому истребителю чудищ жить проще не стало. "Если никто не колдует, отчего или от кого идут такие сильные магические возмущения? Не к добру это. Совсем не к добру." Нужно было что-то делать, куда-то идти, кого-то искать. Творить то, что творил с момента своего перерождения. Но что? Огрубевшие пальцы коснулись шершавой кожи куртки, под которой бился и трепетал ведьмачий амулет. И даже не думал успокаиваться, словно цепной пес при приближении незваного гостя. Роланд раздраженно поморщился. Что-то начиналось...
Прежде, чем в голову успела прийти хоть одна связная мысль - раздался крик. Затем другой, третий. Все они сплетались в одну волну, катившуюся по славному городу Вызиме. Вспыхивала то тут, то там. Женские, мужские, детские, разные. Хаос, страх, боль - все было в этой волне. Сама атмосфера праздника куда-то улетучилась, заменившись холодным словно айсберг ужасом. Он липкой паутиной полз вдоль хребта, вонзая тонкие иглы в каждую клетку нервной системы. И тогда Роланд понял - день безнадежно испорчен. "Если я найду виновника этого торжества... Или виновницу... Я затолкаю свой сапог ему в задницу так глубоко, что без магического вмешательства его достать будет просто невозможно..."
События развивались быстрее, чем богатый пан менял свои решения. Следом за хаосом пришли и грызуны, которые бежали из города, как с тонущего корабля. Не от бунта же серошкурые так вели себя, и великим пожаром не пахло. Магия. Сила. Опасность. Все что угодно, но только не обычный погром. Так рассуждал Мангуст, наблюдая за серым полчищем. Только уже встав ногами на ближайшую лавочку. Еще бы не хватало мыши в голенище. Или, что хуже, крысы. Ему в этих сапогах еще полжизни ходить. Кстати про ходить - не всех напугала мышья орда. Большинство, конечно, забралось повыше, заперлось в домах, орало и материлось от страха. А вот тот дяденька не орал и не матерился. И никуда не запрыгивал. Он просто ушел куда-то, покачивая петлей на синей шее. Совсем ушел.
- Чума и холера, - процедил сквозь зубы Роланд, спрыгивая с лавочки на землю. - Только не говорите мне, что это просто розыгрыш...
И он тоже ушел. Вслед за тем дяденькой, с петлей на посиневшей шее. Может он бы не придал этому значения, если бы не дрожал медальон. Или если бы виселица, на которой две дюжины минут болтался тот дяденька - сейчас не выглядела покинутой. Брошенной, одинокой. Праздник медленно, но верно превращался в ночной кошмар безумца. Роланд это знал. Но как предотвратить это - не знал. Потому и шел, поправляя беспалые перчатки и озираясь по сторонам. Он хотел понять. куда идет этот дяденька с петлей на шее, кто его призвал к себе под отцовское крылышко. А главное зачем, и как с этим бороться...

*Заявка на слежку за висельником, с целью выяснения маршрута. Внимательность повышена.

Гетто.

Нет ничего печальнее на свете, чем вид валяющихся в грязи пирогов. До того вкусных, что в носу вновь засвербило. Мутант уделил павшим пирогам минуту скорбного молчания, а желудок проурчал скорбную поминальную речь.
- Ты, бессердечная сволочь, Лу. Как ты посмел выбросить труды той ... - Ведьмак иронизируя, хотел указать пальцем свободной руки на очаровательную даму в возрасте, что продавала сию чудную выпечку, да вот только та, с омерзительным визгом умчалась прочь, поддавшись воцарившейся панике. - ... Ммм, уже не важно. Но с тебя все пиво.
- Вы как хотите, а я не буду ждать, пока этот кто-то или что-то ко мне сам подойдет.
Сказал брат-мутант и мужественно устремился в гущу событий. Туда, откуда доносятся разного рода вопли и стоны, как если бы там бордель загорелся, а вокруг собралась толпа сочувствующих. Путь Луарана, торжественный и благородный, портили лишь хрустящие под ногами грызуны, коих было в избытке. Такая маленькая деталь, а так портит картину.
"Что же за проказа там такая, что все вредители с города бегут? Сначала двуногие полуразумные, теперь крысы... Не удивлюсь, если растительность решит более не задерживаться в этой дыре."
Адериг, переминаясь с ноги на ногу, неуверенно покосился на деву в доспехах.
"Я воспитанный дамский угодник?.."
Затем взгляд кошачьих глаз уперся в спину уходящему товарищу.
"Или я верный друг и товарищ?.."
Мутант замотал головой, усмехнувшись своему внутреннему диалогу.
"Не-а, я - заслуженный выпивоха и бабник."
Приоритеты расставлены. Адериг, с широкой улыбкой, резво поскакал вслед за своим удаляющимся другом. С дамой в доспехах в бордель не сходить, в трактире не нажраться, да и чего уж там, пощупать безнаказанно тоже вряд ли не получиться. Латной перчаткой по морде получать сейчас не хотелось, а уж тем более латным сапогом по месту нежному и ранимому...
- Куда это ты поперся без меня, братец? Давай встречать неприятности вместе! С хлебом, с солью и распростертыми объятьями! - Закрывая глаза на панику, смуглый ведьмак переполнялся энтузиазмом. Руки чесались, глаза "горели", а центр поиска приключений настойчиво требовал новую дозу адреналина. Фисштех не единственное, на что можно хорошо подсесть.

Аааааа – пропищала пожилая дама. До Иаки медленно доходил смысл этих криков, которые наполняли гетто. Ого что-то интересное щас будет – радостно подумал он, смотря как мечутся, туда-сюда мужики и бабы. Но его что-то тревожило, причем очень сильно. С чего вдруг даже вон та старуха, которая еще совсем недавно мирно торговала пирогами, он с наслаждением подумал о них, так резко вскочила и побежала, побивая по скорости известных бегунов. А потом еще и крысы пошли вереницей, точь-в-точь следуя друг за другом. Но смысл быстро дошел до него, когда мимо прошел человек с неестественно выгнутой шеей. Он шел слишком медленно и что-то подсказывало Блэкгэйту что сейчас начнется заварушка. Так и произошло. Человек круто развернулся, ища что-то или кого-то пустыми глазами. Вскоре взгляд наткнулся на жующего пирог человека, облокотившегося на столб.
Мертвец тут же рванул, вытягивая голову вперед точно, хотя сбить с ног. Иака также резко выкинул вперед правую ногу. Через несколько мгновений грязный сапог и голова встретились. Раздался мерзкий звук, как будто орех треснул. Иака поглядел на свою ногу, которая по ступню вошла в голову.
Он не смог сдержать порыв рвоты и тут же недавно съеденные пироги вылезли наружу.
- Едрить тебя за ногу! – прокричал Трехбровный, вытаскивая ногу из головы. Пришлось подскакать поближе к трупу что бы надавить на голову и вытащить ногу. После попытки третьей ногу все же удалось вызволить из плена черепа и мозгов. Какая гадость – думал он вытирая об тело сапог. Тут же наверно не заметив его, важно вышаркивая, прошли два ведьмака. Ведьмака! Он тут же развернулся, пытаясь разглядеть их лица. У одного точно был смуглый цвет кожи, а у второго светлый. Уж кто-кто, а они точно смогут понять, что здесь происходит, решил Иака, направляясь к тем двоим.
- Уважаемые… Можно на пару слов. – крысы твари зло думал Иака так и лезут под ноги.

Площадь.

Паника! Суматоха! Люди бегут, люди спотыкаются об собак. Бросают все - корзины с бельем, снедью. Теряя ботинки и тапочки, шапки и треуголки. Бегут все, и стар и млад, создавая очередной поток. Только теперь уже не крыс. Людей. Оказаться посреди этого потока было делом не самым приятным. Вечно кто-то пихал, орал над ухом, причитал, молился, хрустел сломанными костями. Последнее, конечно же, не по своей воле. И это все опять же сливалось в один безумный-безумный-безумный гам, в котором сохранять холодную расчетливость казалось практически невозможным. Потому Роланд был расчетливо зол, готовый навалять по первое число каждому диковопящему кмету. Особенно вон той монашке, она не столько возносила молитвы, сколько переходила на ультразвук, чем очень раздражала нежные ушные перепонки мутанта.
"Так. Мыслим логически. Если это проклятье, то что-то должно служить толчком к его началу. К воплощению в сущность обитания. Но что? даже праздник еще не начался..." Ведьмаку уже было чхать на уродца с петлей на шее. В его задачу входило преодоление бешено несущихся из ниоткуда в никуда. Пришлось подключать руки и локти, дабы не свалили. И не притоптали, аки клубнику на грядке. Ведьмак есть тварь живучая, но все же ломкая и смертная. А он еще даже праздник отмечать не начал. "...Никогда в жизни не поверю, что стартом проклятия послужил перднувший в сортире кмет. Здесь что-то другое. Чародейки? Колдуны? Кому это может быть на руку? Если я узнаю, кто за этим все..."
- М-м-м... - Протянул ведьмак нечленораздельное, что, по идее, было матерным. - А мы тут... Чай пьем с плюшками...
И все сказано при небольшом отступлении. Назад, спиной вперед. Их было двое, оба такие... Ну, даже с точки зрения ведьмака - совсем не симпатичные. Быть может когда-то они были хорошими людьми, переводили через дорогу старушек и выращивали цветы. Но теперь они хотели его. Причем во всех смыслах, которые Роланда не устраивали. И их двое, а он один. Все бы ничего, но это чертовски ходячие трупы, у которых неизвестно, что на уме. И в арсенале. Пальцы переплелись незамысловатым образом, ведьмак замер на месте. С небольшим усилием левая рука дернулась вперед, в сторону этих двоих. Небольшое усилие для ведьмака. И большое для одного из немертвых. Знак Аард, который своей силой сотрясает воздух и ошеломляет противника. Ошеломить, отбросить одно умертвие прочь. А второе... Да пусть подходит, где наша не пропадала... Мутант замер на полусогнутых, повернувшись левым боком к тварям.

*Заявка на отбрасывание одного чудика Аардом прочь. (Не знаю можно так или нет) На атаку второго, когда тот подберется достаточно близко - пяткой ноги правой пониже пупка, но чуть выше паха.

Гетто/Площадь Встроенный ведьмачий GPS дал сбой.

Шли ведьмаки недолго, больше крыс надавили, нежели действительно приблизились к проблеме. Однако, поток домашних крыс вскоре прекратился. Вслед за последними убегающими грызунами, то тут, то там бежали потерявшиеся и отставшие люди. Те же, кто зевал по сторонам с открытым ртом, стали питательным, пусть и кричащим обедом для прибывающих мертвецов. Вслушиваясь в звуки истошных воплей, Адериг невольно вспомнил свою первую трапезу устрицами, в одном из приморских городов. Тамошние зазывалы обещали, что несчастные устрицы будут визжать во рту во время трапезы. Каково же было разочарование ведьмака, когда хваленые, дорогие устрицы, мало того, что оказались редкостной гадостью, так еще и не кричали. Сплошное надувательство. Зазывалу же, потом четверо моряков вылавливало. Их тоже постигло не хилое разочарование, когда вместо огромной рыбы, в их сети попалась жертва гнева праведного.
- Почему-то мне кажется, что сейчас происходит что-то помасштабнее наших учений в лесах Тар Торнудэна.
Адериг выразительно, осмотрел ковыляющую им навстречу мертвечину. Задумчиво так, ковыляющую, словно обдумывая тяготы бренной жизни, бессмысленность суеты. Им можно. Уже можно.
В неровных рядах восставших из вечного покоя, были не только забавно ковыляющие, полуистлевшие двуногие, но и вполне подвижные, мясистые "свежачки". Те, кто толком не успел отойти в мир иной. Они-то и представляли наибольшую угрозу.
- Твоя правда. Еще никогда столько людей не хотели меня... Обнять. Только вот любви я в их глазах не чувствую. Многим, хотя бы глаза не помешали. - Адериг принюхался. - Зато я чувствую запах. Назовем это "Счастья и паразитов полные штаны".
На грани видимости, совсем близко, возникло тело.
- Уважаемые… Можно на пару слов
Ведьмак обернулся на голос, глядя на человека в целом, не всматриваясь в лицо.
- Ты смотри, Лу, оно разговаривает. Давай вырубим его и отдадим магам, они живому, тепленькому мертвецу обрадуются. - Мутант пригляделся ко вполне живой, здоровый коже лица нового собеседника. - Ан нет, оно еще живое и кроме как по шеям нам за него не дадут... Но все равно, это удивительное существо! Оно не орет и не бежит, на ведьмаков с вилами не кидается, говорить желает... Беги существо, спасайся, размножайся, таких как ты должно быть много.
Вопли женщины за спиной прервали мутанта. Всему виной был лучший друг человека - пес. Животное чувствовало себя живее всех живых, даже несмотря на обильные повреждения головы. Эта же голова, была незамедлительно отделена от туловища мечом милосердного Луарана. Воистину, бедное животное не заслужило выслушивать все эти крики.
А мертвецы все прибывали. Тихо, скромно, прихрамывая и причмокивая, предвкушая, местами уже даже вкушая. Такое холодное спокойствие, равнодушие и неумолимость вызывали уважение в черном сердце ведьмака.
Некая паршивая муха укусила Луарана, от чего тот решил сорваться с места и красиво изувечить один из восставших трупов. Да, получилось действительно красиво, ничего не скажешь: брызги зловонной жидкости в разные стороны, разлетающиеся куски истлевшей плоти, падение верхней части туловища аки мешок с картошкой, следом повалились и органы. Отвратное зрелище, но забавное. Как оказалось, активная жизнедеятельность мертвецов вовсе не убавила аппетита у могильных червей. Вот она, высшая ступень пищевой цепи.
Между тем, Луаран был избран одним из покойников в качестве основного блюда. Этого Адериг уже не мог допустить,в конце концов, Лу должен был ему целый ящик спиртного. Быстрыми шагами, мутант догнал мертвеца и, легким, словно затрещина, движением руки с мечом, отрубил мертвецу большую часть головы.
"Фу-Фу-фу, нехорошо к мужикам сзади подкрадываться."
- Если доживем до ужина, с меня еще и поросенок к пиву.
- Уф, она ж на вкус как человек, давай лучше говядину. - Мутант перевел взгляд с товарища на обильный дым. - О, Лу, побежали быстрее туда, а то пропустим огненное шоу! - Ведьмак, ведомый любопытством и жаждой сиюминутных развлечений, побежал к источнику дыма, к храму. По пути огибая, или же пихая задумчивую, или незадачливую мертвечину.