Поселок Ульма.
Корчма, общий зал.
2 июня. Обеденное время

Она шла по коридору, внезапно ощутив себя одетой неподобающим образом. Исподнее и одеяло… это было, по крайней мере, смело. Возвращаться обратно и девать мокрые тряпки не хотелось уже точно. «Да и как это я вернусь обратно? Гилдарт лопнет со смеху. Я бы лопнула от ехидных комментариев на его месте. И, ежели ни тот, ни другой вариант не представляется достойным, то лучше бы уже справиться с задачей. Хотя бы найти подавальщицу и передать ей свои слова…» Но подавальщицы не оказалось, она была занята в зале и обслуживала гостей. Выдохнув и помотав головой с досады, Вириенна шагнула из полутени коридора прямо в тот самый зал, минуя несколько столов с полусонными выпивохами. Задерживаться в этом месте женщине вовсе не хотелось, а благостным осознанием было как раз то, что стойка корчмаря находилась недалеко и расстояние до нее постоялица, завернутая в одеяло, преодолела быстро.
- Корчмарь. Добавьте к заказу цыпленка и эля. – Произнесла она, обращая на себя внимание мужичка за стойкой. Тот посмотрел на нее удивленно, будто не расслышал слова. – Цыпленка и эля в третью комнату по коридору. Прошу вас. Постарайтесь поскорее.
И тут она поняла, что смотрит на нее больше глаз, чем необходимо. Какие-то взгляды были липкими, какие-то оказались возмущенными. Вириенна старалась активно не оглядываться и игнорировать их, но ощущала те буквально кожей.
- Будьте любезны. – Быстро вымолвила она, улыбнулась и... намеревалась было идти, но ответ корчмаря заставил ее задержаться еще ненадолго.
- Цыплят нет. – Нашелся он, наконец понимая о чем говорит женщина, явившаяся перед ним в столь странном одеянии. – Может быть, что-то другое?
Вириенна, это было видно, вздохнула сокрушенно.
- Тогда курятину. В любом виде. Есть целая – несите целую, по частям – что ж, не хотелось бы, но тоже сгодится. Принесите с остальным заказом.
И она поспешила удалиться и перестать травмировать сидящих в зале людей своим внешним видом. Разве что во след ей раздался какой-то свист и сальное предложение посидеть с ними от какой-то компании нажравшихся забулдыг, что сидели за столами, мимо которых она проходила.
Хорошо, что место здесь было тихое и село это не было большим городом, где нарваться можно было на кого угодно.

Поселок Ульма.
Корчма, снятая путниками комната.
2 июня. Обеденное время

В комнату Вириенна вернулась довольно скоро. Она отворила дверь и спокойно вошла, хотя подноса в руках у нее не было. Гилдарт уже лежал на кровати, что ее слегка удивило, но не расстроило. Волчица прикрыла за собой дверь.
- Я передала твои пожелания, но вместо цыпленка будет курятина. Оставаться и слушать целая она или в каком-то ином виде будет подана, у меня не было желания. – Доложила она сразу же, то ли раздражаясь, то ли смеясь над ситуацией. Но все таки решила рассмеяться. Портить себе настроение не хотелось. – Только представь какой я там произвела фурор. Корчмарь и то понял меня со второго раза. А какие-то вдрызг пьяные кметы приглашали посидеть за их столом.
Она рассказывала живо, проходя дальше в комнату, подтягивая на плечо одеяло и пытаясь новостями как-то расшевелить брата, нарушив молчание.
Ближе и ближе.
- Будто их пьяные рожи – это та компания, о которой я мечтала.
Оборотень подошла к кровати и к брату совсем вплотную. Поставила согнутую в колене ногу на мягкую продавливающуюся плоскость, перенесла на бедро вес тела. Нагнулась, дабы оглядеть раны или просто быть ближе.
- И ведь не чувствуют же страха, чудные кролики. Где их инстинкты? Даже деревенские шавки и то побрехали, пока мы проходили мимо. – Продолжала она со странной усмешкой. А потом решила поинтересоваться у Гилдарта: - А ты как тут? Справился?
Конечно же о воде она не спросила. Он же не просил ее об этом.

Слова… одни лишь слова. Слова, которые ничего по сути не значили. Она приближалась, крадучесь, с однозначным выражением лица, он говорил… все это было частью игры. Вириенна видела его улыбку и уловила промелькнувшую между ними волну желания. И, собственно, почему бы и да? Почему бы не уступить ему? Не поддаться, проведя время в ожидании куда более приятно, чем было возможно? До того, как им принесут еды было в достатке времени… ну а если и принесут раньше, чем они закончат друг с другом, то и в этом беды никакой не будет.
Все слова были лишь ничего не значащим фоном, который вообще можно было бы отодвинуть и заглушить. Истина творилась где-то там, во в зглядах и на коже, где рука Гилдарта нащупала бедра сестрицы и потянулась к ее груди. Вириенна улыбнулась ему в ответ, наконец-таки соизволив хоть что-то произнести:
- Оставь их с их дешевым вином. Не нужно ничего укорачивать. – Она подтянулась и поцеловала его.
- Просто останься здесь. – Прошептала она уже куда тише.
И тут же в ход пошло одеяло, быстро покинувшее стан волколачки при помощи рук Гилдарта. Жаль этот кусок ткани никому из них не было, да и свою функцию тот выполнил слихвой, сейчас уже будучи влажным и не таким приятным, как был когда-то, когда был сух и свеж. Тепло теперь исходило от мужчины рядом и согреться их тела могли совершенно иначе. Что же касается нежности, то волчица ее и не ждала. Она ждала другого – удовольствия, ощущений, страсти, эмоций, какого-то жаркого порыва. Долгие прелюдии она вполне могла обойти стороной, а то и вовсе потерять настрой от переизбытка нежностей, не дающих воплотить желания тогда, когда бы ей того хотелось.
Гилдарт словно понимал чего она хочет и смотрел на ее обнаженное тело с удовлетворением и легким восхищением. Вириенне нравился этот взгляд. Да и кому бы не понравился на ее месте? Шутите, верно.
- Кажется, я не очень расстроюсь, если ужин немного задержат, знаешь, определенно не расстроюсь. – С особенным протяжно-игривым выражением заговорил брат, потянувшись к Вириенне руками и тут же принявшись ласкать ее тело, оставляя след прикосновений на бердах, талии, груди... Эти прикосновения вызывали определенную отдачу в ней, поддерживая начатую игру. Вириенна не противилась ему и пока еще ничего не предпринимала, давая Гилдарту полную свободу действий. И брат свою сестру не расстроил и не обманул ее ожиданий. Он толкнул Вириенну назад, заставляя откинуться и упасть на лопатки, а затем оказался сверху, властно обхватив руками талию. От предвкушения пересохли губы. Вириенна смотрела ему прямо в глаза, не скрывая во взгляде своего желания. И тогда он приник губами к ее ключице, добрался до мочки уха… Она же руками зарылась в его волосы поглаживая те и взъерошив, всеми своими действиями лишь поощряя хорошее начало. Длилось это недолго, до тех пор, пока она не ощутила первый укус, а рука брата не оказалась меж ее бедер, прикасаясь к весьма чувствительным местам, которые отзывались на прикосновения вновь накатывающим возбуждением. Руки волколачки, до сего момента находившиеся в волосах ее брата-любовника, грациозно, но в тоже время и стремительно, переместились на его плечи, царапнув ноготками кожу лопаток на широкой спине. Тело его было великолепным, сильным, рельефным. Когда-то давно Гилдарт был другим, менее сформировавшимся, более мягким. Ей нравились изменения в барате. Годы, по ее мнению, пошли ему на пользу. Бедра Вириенны разжались давая больше свободы Гилдарту. Волчица сначала облизнула губы, за затем прикусила нижнюю, растворяясь в ощущениях.
- Сейчас. – Настойчиво потребовал брат, уже добравшийся поцелуями до шеи и гораздо ощутимее прихвативший ее кожу зубами. Вириенна невольно вздрогнула, а по телу ее проскользнула волна мурашек. Шея была самым незащищенным местом у любого зверя. Желай и вознамерься Гилдарт убить собственную сестру быстро и прямо сейчас – у него был вполне реальный шанс это воплотить.
- Хорошо. Убедил. – Незамедлительно отозвалась она, пошло улыбнувшись.
Она могла бы с ним поспорить за право быть сверху, но не стала. Все было и без того прекрасным, чтобы портить момент и откладывать его даже столь приятным способом.

Сладкие минуты близости пьянили не одного Гилдарта, только в отличие от брата, Вириенна не разрывалась между желаниями порвать брата на части и отдаться ему, выплеснув на него всю свою страсть. О, ее выбор был достаточно прост. У нее его, можно сказать, не было. Вириенна наслаждалась мгновениями, в этот раз поймав себя на мысли не о том, что соскучилась по своему брату, а на той, где брат оказывался совсем не хрупким человеком, с которым можно было бы отпустить самоконтроль и получить еще больше удовольствия от процесса, чем обычно. В этот раз можно было позволить себе больше, не опасаясь, что она может кому-нибудь навредить. Да и сам Гилдарт, периодически поддавался тем же эмоциям, позволяя своей сущности проявить себя в нечеловеческом рычании. Их тела переплелись и дарили друг другу удовольствие. Мысли спутались в клубок. Эмоции пропитали воздух в самой опасной концентрации. Нет, конечно, Вириенна не понимала что Гилдарт желал ее убить и насколько в опасном положении пребывала. Хотя… Хотя сейчас, наверное, это понимание только подтолкнуло бы возбуждение на какой-то особенный уровень. Сейчас она бы не оценила трезво подобные вещи.
Гил не был нежен, от него пахло той первородной животной силой, что пьянила своеобразно. Просто два чудовища понимали друг друга гораздо лучше, чем это было бы с человеком. С губ Вириенны сорвался почти не слышный стон удовольствия, а за ним нечеловеческий рык вслед за которым брат почувствовал легкий и одновременно сильный укус, обошедшийся без крови, но отдававшийся на коже ощущением.
Бедра покрепче обхватили чужие бедра, не желая их потерять или отпускать. Сейчас здесь он был всецело ее и больше не существовало ничего. Только вот он словно бы мучил ее и изводил, пытая нарочито медленными движениями, сменившими страстное начало.
- Сволочь… - Беззлобно выдохнула она, саркастично ухмыльнувшись. Это было вовсе не ответом на признание брата, а просто остатком эмоций. Даже приятных эмоций. Очевидно, он не хотел быстрого финала, наслаждаясь происходящим. «Ну хорошо…» Он исследовал ее тело руками и она без труда дала ему эту возможность. Губы нашли губы, бедра подстроились под чужие желания. Почему нет? Они никуда не торопились, разве что в Новиград… но полчаса-час или даже два он мог бы и подождать. Время перестало существовать, растворившись в томных вздохах и взгляде, в ощущениях, в изгибах изголодавшихся друг по другу тел.
- Ты… боги, ты изменился. Я не перестаю удивляться… - Очередной толчок сбил дыхание, подарив еще порцию ощущений. Она вдохнула воздух глубоко и шумно. - …восхищаться… даже… возможно…
Слова снова утонули в движениях, ощущениях, уже более ощутимом стоне удовольствия. И если раньше она подумывала о том, чтобы оказаться сверху и взять ситуацию в свои руки, приняв инициативу, то сейчас казалось, она поймала ту самую зыбкую нить ощущений, которая обещала привести ее к желанному удовольствию в самом своем конце. Волколачка сосредоточилась на этом, хватаясь жадно за приближающуюся эйфорию. Кажется, где-то там, в другой жизнь, в реальном мире открылась дверь, но скрип ее заглушил еще один явный на сей раз стон. Думать о том, кто это был… что он наблюдал, что думал об этом и насколько смутился откровенному виду совокупляющихся тел, у женщины не было никакого желания. Смущение, возможно, и застало бы кого-то врасплох, но только не ее. Со свидетелями или без – она наслаждалась и близка была к достижению сладостного пика удовольствия, что они с Гилдартом могли подарить друг другу. Даже запах вкусной еды, оставленный раскрасневшейся и моментально вылетевшей из комнаты подавальщицей в комнате, будто бы не существовал. И не смутила едва прикрытая дверь. Об этом подумать можно было и после.
И вот, конец, по телу пришла та самая долгожданная волна удовольствия, заставившая тонкие пальцы сильнее сжать напряженные мышцы Гилдарта и исступленно выдохнуть, погружаясь еще глубже в собственные ощущения.

Приятная усталость после произошедшей с ними близости все еще расходилась по телу, когда Гилдарт встал с ложа и прошелся к оставленным в комнате вещам. Вириенна проследила за ним взглядом, приподняв голову, в процессе наблюдений переместившись на бок и снова растянувшись на подушках, как довольная кошка: довольная, ласковая и притягательная. Не без удовольствия она оглядывала брата со спины, не стесняясь ничего, и это было приятным после всего, что с ними произошло. Наблюдая, как волколак набрасывает на свое тело вещи, бестия улыбнулась, произнеся уточнение, вдруг озаботившее ее.
- Высохли хоть? – В этом она сомневалась, о чем говорили насмешливые интонации произнесенных фраз, но, впрочем, допускала любую возможность.
И сразу после этого, после дум о сухости вещей брата и ее, она задумалась о том, как же необычно для нее все происходящее. Обычно, мужчины не оставались с ней не то, что надолго, но даже до утра. Вириенна предпочитала недолговременные моменты с людьми, к которым не хотела привязываться, а потому все было просто и мысли их ее не заботили. Но с Гилдартом было иначе. Она не могла бы сказать, что не привязалась, ведь они привязаны друг к другу детством и родством, у них много воспоминаний… и поэтому она не гонит его никуда. Но… как же странно это все было ей, спустя четыре десятка лет. Это ощущение не походило ни на раздражение, ни на привязанность, ни на любовь. Просто такая вот подмеченная деталь, что заставляла спотыкаться привычки о себя.
«А еще необходимо поискать травницу, ведьму… или кто у них здесь есть. Надо что-то решать. С одной стороны конечно хорошо, что он не против возможных последствий и это можно даже использовать в будущем, создав нечто ценное, от чего ему не захочется отвернуться и за что будет хотеться бороться с собой, беря себя в руки, но… я-то как-то к этому не готова».
Еще одна дилемма. Вместе с той, стоит ли покидать брата и избавлять его от своих проблем.
Реальность накатилась на нее снова, а сладостные минуты близости остались далеко позади.
Мысли разрывали ее голову, но бестия все так же улыбалась и наблюдала, ничего не говоря о том, что происходит у нее в уме. Это было сложно, порой хотелось сказать «нет, все… хватит» и уйти от них куда-то далеко-далеко… но увы, перестать думать она не могла. Может, стоило снова отвлечься на брата и повторить содеянное? Оборотень ухмыльнулась шире. С оттенком горечи. Это ничего не решит.
Из размышлений ее внимание действительно вернул к себе брат, весьма иронично прокомментировавший неожиданного свидетеля их отношений. Вместе с братом, его словами и предложением присесть, присоединившись к трапезе, волколачку настиг запах еды. Запах напомнил ей о том, что она голодна и действительно непрочь перекусить.
- Пожалуй, да. – Приняла она приглашение.
Вириенна поднялась с постели и присела на краешек ее, спустив ноги вниз. Затем встала, все таки решив не одеваться, о чем думала сидя, и подошла, взяв в руки миску заказанного супа, для начала. Сразу же во второй руке оказалось блюдо с тушеной с мясом картошкой и кувшин компота. Со всте этим она не стала ютиться на стуле, а вернулась на многострадальную кровать в их комнате. Там было и удобнее и мягче. Бросив мимолетный взгляд на Гилдарта, Вириенна отметила что он, казалось, был доволен. «Это хорошо» - подумалось ей. У самой же Вириенны еще оставалась не перенесенная на новое место кружка, тарелка тушеной капусты, и тряпица, напоминающая салфетку. Именно ими она и занялась, складируя у кровати во второй заход.
- Мне здесь удобней, присоединяйся если желаешь. – Пояснила она, давая понять что в этом жесте нет никакого подтекста.

- Ээээ-эй, ты там поаккуратнее. Нам еще здесь спать. – Увидев, что эль находится в опасном положении относительно кровати, Вириенна среагировала инстиктивно. И хорошо, что ничего не произошло, Гил и без нее справился бы со своей посудой.
После того, как «критическая ситуация» была разрешена, они принялись за еду.
- И тебе приятного. – Ответила она на проявленную вежливость.
Вириенна, проглатывая первую вилку картошки с мясом, вдруг ощутила еще больше довольства. Ей потеплело и она согрелась, Ее брат был, все таки, приятной компанией, а теперь еще и еда опускалась в желудок, удовлетворяя разыгравшийся аппетит, который лишь усилился после процесса удовлетворения потребностей тела и эмоциональных переживаний. Словом, этот момент оказался исключительно хорош собой.
Некоторое время они просто ели молча, но в какой-то момент Гилдарт заговорил с сестрой, поделившись примерно теми же мыслями, что недавно посещали и ее.
- Да. – Довольно улыбнулась она, отвечая ему. – Конечно же лучше, чем скачка под дождем. А я тебе говорила, что надо на другой берег еще вчера! – Не постыдилась напомнить брату сестра, с удивительным и присущим только ей умением обернуть любую безобидную фразу в проявления язвительности и паскудства. А, ведь, могла бы и промолчать.
Ухмылка тронула ее губы, а брат тронул ее колено. И почему-то в голове бестии в этот момент зашевелились мыслишки о возвращении к тому увлекательному и древнейшему из занятий, которым они занимались совсем недавно. Искушение было велико, да вот полный сытый желудок сделал ленивой до невозможности. Вириенна не стала проявлять инициативу, но не стала и отвергать, она решила просто посмотреть что будет дальше.
А дальше брат признался, что она влияет на него успокаивающе. Эти откровения как-то совсем убили разыгравшееся недавно желание. Кроме того, за этим признанием последовали и другие слова. Что ж, похоже братец все-таки решил поговорить…
- Действительно, поездку в Новиград отложить нельзя. – Подтвердила она. Но тут же нашла что предложить. – Но ты можешь остаться здесь, а я вернусь за тобой.
И тут же внутренние мысли и какая-то родившаяся ответственность за брата, одержимого порывами, напомнила о себе в виде живых картинок в подсознании, где по приезду Вириенны от этого селения ничего не остается, а по углам валяются разорванные трупы. Достаточно было вспомнить тех кметов в лесу, где ничто не предвещало беды.
- Хотя, учитывая твою нестабильность… - Поправилась она. – Пожалуй, это не лучшая идея.
А что же было лучшей идеей? Вириенна не знала. Она ни разу не пыталась помогать другим и не знала, чем помочь брату. Разве что…
- Слушай, нам действительно нужно в Новиград и как можно скорее. Тебе тоже. Там можно найти все, что угодно, - воодушевленно переключилась она на возникшую мысль, спеша поделиться ей. – ингредиенты, лабораторию… Существуют такие зелья, которые помогут тебе не превращаться и будут хорошим подспорьем разуму в обретении власти над своей сущностью.
Отставив пустую тарелку в сторону, волколачка потянулась и положила руку брату на плечо.
- Я намереваюсь там встретиться с чародеем, как и говорила. У чародеев же должна быть лаборатория. Мы ей воспользуемся. Ммм?
И тут, наверное, стоило рассказать о том, о чем Гилдарт ее вопрошал. О том, что она скрывала от него. Будет ли верным оставить его одного или, все же, лучше взять в город и подвергать опасности своим присутствием рядом?
- Только вот насчет меня… Тебе лучше, я думаю, было бы меня не встречать. У меня есть достаточно серьезная проблема, которая может затронуть и тебя. Я бы не хотела тебя в это втягивать. Именно с ней я и еду разбираться в Новиград.
Признание вышло очень эфемерным. Она надеялась на то, что брат не будет расспрашивать дальше, но в глубине души понимала, что надежды ее беспочвенны. Кто же останется доволен таким ответом? Она лишь показала что многое скрывает, пусть и исходя из соображений безопасности брата.
Волколачка замолчала и старалась не смотреть брату в глаза, вдруг найдя простынь необычайно занятной.

И почему-то Вириенна не сомневалась что ее первое предложение не понравится ее брату. Оно не понравилось бы большинству людей, которые тянутся к тому, чтобы быть хорошими и делать неплохие поступки. Не понравилось бы, в особенности после того, как она заикнулась о своих проблемах, при том сделала это так пошло и не похоже на себя в тот момент, слащаво говоря «я не хочу тебя в них втягивать». Аж противно. Волколачка вздохнула, но ничего не сказала, решив не заострять на этом внимания. Тем более она уже оказалась в объятиях Гилдарта, который каким-то таким неожиданным способом, прижимая ее к себе, как дорогого человека, пытался ее поддержать. Может быть, Гилдарт делал все правильно, может – нет, но с этим жестом желание дальше развивать сказанное улетучилось, и Вириенна готова была переключиться на другие вопросы. Первый из них, касался зелья, о котором она говорила, а остальные – мага к которому собирались. «И дался тебе этот чародей…» - Подумала она, однако объяснение со стороны брата было вполне логичное и обоснованное. Возможно, стоило ему рассказать то, о чем она молчала и что упустила.
- Хорошо. – Она посмотрела на него, как он и просил. – Я довольно давно пытаюсь избежать разговора об этом… Он мне неприятен, но если тебе это так важно…
Поддавшись инстинктивно объятиям брата, Вириенна наконец и его обхватила за пояс.
- Кажется, мы закончили в прошлый раз мою историю на первых годах, после обращения и сыне, которого я не смогла уберечь. Мой дальнейший рассказ напрямую связан с ответами на твои вопросы и, наверное, пришло время для этого. Я помню, что обещала тебе.
Оборотень не стала отпускать брала и освобождаться из его рук. Она нашла какую-то поддержку в этой близости и возможность не смотреть ему в глаза дальше, спрятав эмоции, которые должны были возникнуть. О прошлом, порой, говорить не легко. Если откровенно, то Вириенна надеялась в них не укатиться после, когда затронет более свежие события.
- Так вот. После того, как я потеряла ребенка, я несколько лет не находила себе места и искала, пусть и безуспешно, убийцу. Но, не находила. Это приводило меня в ярость, я тогда поддалась своей внутренней сущности, наверное, как никогда раньше. В эти годы пролилось много крови и было много смертей. Однако, однажды это прекратилось. На всякую тварь найдется свой охотник и я однажды тоже попалась. Редании я не покинула, но оказалась в Кринфриде, где одному ученому мужу понадобилась подобная образина. Я не знаю, Гил, стоит ли подробно останавливаться на этом человеке. Тогда он мне очень нравился, после сделал мне очень больно, сейчас же я уже многое отпустила и все пережила, но так и не увидела его больше. Было и еще кое что, оно как раз связано с зельем, мною упомянутым. Все то время, что я провела с ним, сначала как заложница и материал для экспериментов, а после став помогать ему из желания быстрее освободиться и покончить с этим, он искал возможность использовать особенности нашего организма в целительстве. У него самого был ребенок, который умирал от болезни. Наверное, стремлению что-то с этим безнадежным состоянием и неотвратимостью сделать можно простить то, что он делал со мной. Я же, устав от ненависти и бесполезных попыток освободиться, стала коротать время за книгами и проникаться его ремеслом алхимика, после чего помогала как могла с целью закончить работу. Однако, это был безнадежный путь. В процессе поисков нужного нам мы получили много неожиданных результатов, один из которых и привел к появлению на свет того самого зелья, о котором я тебе говорила. Оно может сдержать обращение, брат мой. Оно не решит психологических проблем и не избавит тебя от нужды работать над внутренним миром, но может помочь хотя бы… ограничить себя человеческим обликом во время полнолуния и не превращаться, и как человека же, не плодить подобных себе тварей и не убивать. Или не разрывать своих любовников на части, например. – Она не думала, что стоит выкладывать всю поднаготную ее общения с Агельмаром, потому решила остановиться на чем-то нейтральном и неоднозначном. – В общем и целом, вся история закончилась плохо. Мы долго и безуспешно пытались создать то, что были не в силах сделать, а когда его дочери стало совсем худо, он, несмотря на все мое нежелание так решать проблему, заставил меня ее обратить. Что с ними случилось дальше я не имею понятия. Возможно, девочка не пережила обращение, возможно пережила и загрызла всю свою семью. Я тогда была глубоко обижена и исчезла, разочаровавшись в себе и отношениях с мужчиной. Это неприятно… чувствовать что тобой пользовались и были согласны только до той поры, пока ты думал в одном направлении с человеком. Это уязвило больше всего, пожалуй. Впрочем, я не могу не отрицать, что этот человек мне многое дал. За это время я научилась себя контролировать и многое узнала о себе, получила способ сосуществовать с людьми и не вырезать их по полнолуниям, обрела какие-то знания, с которыми можно было чего-то в жизни добиться… больше всего значения имеет, конечно, избавление от жажды крови. Я, находясь вне доступа к охоте, долгое время не пробовавшая человечины и не знавшая пьянящего азарта охоты, смогла бороться с тем, что поглощало разум. Ради, как мне казалось, каких-то отношений. Этого не оценили, как часто бывает, но… это позволило мне жить лучше потом.
Эти воспоминания были неприятными, но не слишком, потому что очень давно она пережила все это и отпустила. Говорила спокойно, однако в том месте, где рассказывала про то, что избавление от убийств и жажды крови возможно, она все-таки сделала акцент.
- Поэтому, все таки, я скажу, что подобный состав существует. Он может помочь и тебе. И если ты будешь хотеть что-то изменить в  себе, то зелье тебе хорошо в этом поможет. И я помогу.
Говорить о том, что с ней уже творили то, чего так опасался Гилдарт в лице магов, она не стала. Это могло быть итак понятным. Много белых пятен в истории с алхимиком, просто кричали об этом.
- Касательно же магов… я понимаю твои опасения, но Герхар врядли будет заниматься чем-то таким. Я к нему еду за тем, чтобы замести следы. Я вляпалась в очень нехорошую историю и у меня как раз могут возникнуть проблемы с высшими магами севера, если их что-то приведет ко мне. Этот новиградский чародей способен сделать так, чтобы все следы оборвались и я могла спокойно вздохнуть, не оглядываясь и не ожидая того, что за мной придут как за сообщницей ренегата. Хотя твое недоверие к чародеям я разделяю, - согласилась она, напоследок, - и собираюсь быть осторожна.
Пока у Вириенны получилось обойти историю последних лет стороной, чему она была крайне рада. Еще о многом она не рассказала, но надеялась, что вопросы Гилдарта как-то не сильно по ней пройдутся. Она в целом и довольно сухо уже сказала ему в чем дело. Пожалуй, информацию стоило подавать дозами. Еще немного откровений… Она обязательно спросит у него потом о его жизни.

Ощущать, что ей сочувствуют, было приятно. Брат, казалось, переживал и даже крепче прижал волколачку к себе. По крайней мере, было похоже на то, и Вириенна полагала, что это так. Возможно, кто-то бы даже на месте Гилдарта стал ее утешать, но брат этого не сделал и Вириенна была ему за это благодарна. Меньше всего ей хотелось ощущать себя в глазах брата недостаточно спокойной и сильной, удостоившейся жалости. Это хорошо, что голос ее не навел Гила на подобные мысли. Значит, он все услышал правильно. Вириенна не выглядела расстроенной и не старалась как-либо эмоционировать, когда рассказывала о произошедшем Гилдарту. Волколачка, можно сказать, была довольна тем, как все обернулось. Именно с этим чувством, похожим на чувство благодарности, она ответила брату на объятия своими, положив руки на его талию.
- Думаю да. Ничем хорошим эта история не кончилась и кончиться не могла, но мне жаль, что все случилось именно так. Возможно, мне и в то время стоило смирить свою гордыню, да остаться. Если девочка умерла, то я, возможно, могла бы облегчить как-то перенесение этой потери. Если же она стала такой, как мы, то остановить. Хотя в целом, я не испытываю острого раскаяния: я тогда была на два десятка лет младше, во мне было довольно много гордости и мне было довольно неприятно, даже можно сказать крайне обидно. А уже о том, чтобы смирить в себе какие-то эмоции я и подумать не могла. – Волколачка словно бы задумалась говорить дальше или нет, но, все таки продолжила, закончив мысль. – Этому пришлось научиться позднее. Но из той истории я действительно вынесла много полезного. Что-то из этого пришло после, а чем-то я зарабатываю себе на хлеб. Владеть каким-то искусством… Разве могла когда-нибудь девчонка из снежной глуши мечтать о подобном? Будучи той, кем была, она бы никогда не стала кем-то большим, вышла бы замуж за какого-нибудь горняка или в лучшем случае случайного купца. Впрочем, я не исключаю, что я могла бы пойти дальше и поймать на свою юность рыбу покрупнее и старше. Только вот удержать ее в своих руках с деревенскими замашками я вряд ли бы смогла.
Неожиданные откровения являлись чем-то спонтанным и очень необходимым, совершенно удачным для перевода темы так, чтобы незаметно. Последующие вопросы Гилдарта были весьма неудобными. Вириенна не думала, что снова будет касаться далекого ковирского прошлого, напоминающего брату о том, что она некогда сделала. Казалось, Гил все-таки отпустил это. Время, оно могла действительно если не залечить, то ампутировать с корнем любое чувство. Это было хорошо, но прежде всего не столько ля Вириенны, сколько для самого Гилдарта. Как можно ненавидеть полвека? Что нужно ощущать? Каковой должна быть причиненная боль?... Вириенна знала по себе, что есть вещи, которые нельзя простить, но ей хотелось верить в то, что Гилдарту все далось куда проще.
- Я тоже не думаю, что Герхар ничего взамен не попросит. Но я хочу узнать его цену. Возможно, другой альтернативы и нет. Тем более, что стоит попытаться помочь тебе и это вдвойне сводит все пути к нему.
Вириенна никогда не считала, что ее проблема будет решена бесплатно. На самом деле, собираясь к Герхару, ей было все равно чего он захочет. Ей просто нужно было куда-то идти. Сейчас же все обстояло иначе и Вириенна нашла своего брата, при том нуждавшегося в ней и ее понимании проблемы, вместе с ее знаниями, а потому «все, что угодно» Герхару не могла предложить. Откровенно говоря, волколачка хотела что-то исправить в их с Гилом судьбах и перевесить чашу горечи, которую пришлось испытать брату. Она чувствовала себя виноватой и в том, что он стал чудовищем в том зловещем лесу в ту же ночь, что и она. Если бы Вириенна не сделала то, что сделала, то они с братом не оказались бы в том лесу. Она бы хотела еще раз сказать ему «Прости», но уже однажды он дал ей понять, что не хочет об этом говорить.
Вириенна замолчала. Вдруг, на этих мыслях слова закончились.

Вириенна просто старалась перевести тему. Разумеется, к делу, которое Гилдарт затронул, пустой треп о том, что было бы, не будь Вириенна бестией, не имел никакого отношения. Женщина и в детстве своем имела поразительную способность добиваться своего, а теперь, прожив бок о бок с чародеем десяток лет, набравшись жизненного опыта и научившись многому, волчица лишь отточила это искусство, предрасположенность к которому у нее была еще с детства. Теперь, научившись строить красивые фразы, имея перед собой пример не брезговавшего замалчиванием деталей Ильгарда, оборотень невольно прониклась и напиталась его замашками сама. Слова ее возымели какой-то отклик, за который можно было ухватиться и уводить разговор дальше от темы, чему волколачка была крайне рада, - но счастье ее было недолгим. Гилдарт тоже прожил свои годы и обмануть его, да сбить с толку, оказалось не просто.
- Ты прав. – Нехотя признала она. Это было первым, что она сказала после того, как Гилдарт замолк.
Вириенна нахмурилась. Вновь опустила взор, стирая с лица выражение радости и ложной попытки ободрить себя и собеседника.
- Да, в какой-то степени все пережитое пошло мне на пользу. – Она моргнула, вновь возвращая свои светлые глаза к лицу брата. Взяла его за руку. – Я во многом изменилась. Это неизбежный процесс. Когда ты живешь, то с тобой что-то происходит, и все это рано или поздно меняет тебя, заставляет думать…
Она не закончила фразу. Что бы она сказала своему брату? Снова рассказала бы ему как ей жаль? То, что было в прошлом, этого не изменить. Гилдарт же не желал об этом слушать.
- …По крайней мере, я хоть в чем-то помогу тебе. Сейчас, когда я рассказала о том, что тебе со мной опасно, и ты это знаешь, мне спокойнее. Я хочу, чтобы ты сделал свой выбор понимая, к чему идешь и что может случиться. Потому что я просто не могу решить, что же будет лучшим в этой ситуации. А оплата Герхару – дело второстепенное. Я ни на что не соглашусь, пока не узнаю чего он хочет. Однако, я считаю, что ты – это нечто важное, поэтому не отступлюсь. Да и мне самой от него нужно не мало.
Знала бы Вириенна, что через несколько дней она будет жалеть о своих словах. Знала бы о том, как не думая согласится на сделку с магом, ища в нем лишь возможность оправиться и отомстить. Отомстить Гилдарту, которого сейчас хотела спасти. Если бы Вириенна только знала об этом и о том, как брат воспользуется ее откровениями, то никогда не стала вести с ним подобные разговоры, не поверила его рукам, прижимающим ее к себе, не видела бы в проникновенном голосе сочувствия и искреннего участия. Все было бы иначе. Жизнь, она действительно учит людей, а так же их меняет. Сейчас, она должна была совершить самую большую свою ошибку именно из-за этих причин. Жизнь изменила ее, сделала человечнее, хотя человеком Вириенна перестала быть давным-давно.
Волколачка совсем не хотела говорить о том, о чем ее просил брат, но он не оставил ей выбора.
- И я действительно ухожу от ответов, - вдруг призналась она, - Ухожу, потому что мне неприятно и больно об этом говорить.
Вириенна говорила так, будто Гилдарт собственноручно сейчас обидел ее, если не ударил. Очередная манипуляция… сколько же их в ней! Она надеялась, что брат замнет тему. Дала ему несколько мгновений на извинения. Но извинений не произошло.
- Ты…
«…ничего не сможешь сделать» - Звучало глупо и было не к месту. Слова снова застряли в горле. Она просто хотела уйти от этого разговора.
- …давай не будем об этом? Ты все как-то по-своему понимаешь. Слишком сложно. Все будет хорошо.
Вириенна машинально потянулась к тарелке и отодвинула ее еще дальше. А потом была готова подняться и уйти. Ей очень хотелось быть как можно дальше от братца в этот момент и просто уйти из ситуации, но, вместе с тем, она понимала, насколько нелепо это желание, ведь все просто так не рассасется и доля истины в словах Гилдарта была.

Хотелось быть как можно дальше, а вышло – наоборот. Гилдарт хорошо выбрал момент, попросту обезоружив ее. Нет, волколачка не сопротивлялась объятиям, она разве что подумала об этом, но жест подобный был бы глуп и несвоевременен. Вириенна не нашла таких слов и деяний, которые бы не утвердили брата в том, что она пытается сбежать. Впрочем, довольно скоро оказалось бессмысленным и это стремление. Гилдарт говорил метко, попадая прямо в яблочко. Он дал понять, что видит уже больше, чем следовало. Волколачка по этому случаю просто устало сдалась и уткнулась ему в грудь, разве что не подняла руки вверх. Гилдарт говорил, продолжая настаивать. Она лежала и думала, осмысливая этот поток слов. Слова брата подействовали на Вириенну не сразу, но отрицать его правоту было бессмысленно. Остро кольнуло волколачку и его последнее замечание, после которого она не смогла смолчать.
- Это неправда. – Тихо вымолвила она, когда брат заставил ее посмотреть себе в лицо и спросил почему она снова заставляет его чувствовать себя дурно. – Я… Просто…
Слова захлебнулись мыслями.
«Я?…Я что?… Я делаю это для себя. Я не хочу вспоминать неприятное, избегая разговоров об этом любым способом. Так и сказать ему? Это было бы правильным, но не разумным. Я всегда старалась во имя своих интересов, он прав. Может, стоит что-нибудь изменить?»
Волколачка помолчала еще. Казалось, это молчание растянулось надолго. Бестия все еще надеялась в глубине души, что Гилдарт отступится и сдастся, или образуется какой-нибудь иной выход из неудобной ситуации. Однако, чуда не произошло. Брат ждал, а Вириенне надлежало перестать ломаться, потому что было уже не смешно.
- Я не могу сказать, что не понимаю почему ты так вцепился в эту тему…
Вириенна выдернула движением головы свой подбородок из рук брата и снова перестала на него смотреть, уткнувшись в его грудь. Похоже было на то, что она действительно собирается говорить. Она не придумала как начать, но это было менее важно.
- …После расставания с алхимиком, я отправилась в Оксенфурт и через какое-то время преуспела в своих начинаниях, попав на кафедру алхимии. То, каким образом я искала средства и во что влезала ради оплаты обучения там, я предпочту умолчать. Дела эти были довольно скверные и, полагаю, лучше будет, если останутся похоронены где-то в той части жизни. То, что касается моих нынешних дел, произошло намного позже. Я закончила учиться и вернулась в Кринфрид, где жил мой прежний учитель, как уже и говорила. Там я никого не нашла, однако устроилась в городе и завела свое дело, в надежде что-либо раскопать об интересовавших меня людях.
Сестрица водила по груди брата рукой. Как хотелось Вириенне говорить дальше о том, что было до этого момента. Но желаемое не всегда осуществимо. Вопрос был поставлен иначе. Недолго она собиралась с мыслями, почти сразу перейдя к нужной части своей жизни.
- Я помню, тогда была зима. Холодно. Рано темнело и в лавке было ни души. – Воспоминания живой картинкой бежали перед глазами, окуная в прошлое. Казалось, даже холодок, отголоском той зимы пробежался по коже. Ее голос стал ниже, в нем появилась грусть. – Я уже собиралась закрыть ее, даже убралась. Как назло, в двери вошел посетитель. Он не искал конкретно меня. Он просто искал какие-то компоненты. Я сразу поняла, что он маг. Манеры и речь выдают чародеев не хуже ауры. А после, - когда увидела его лицо, - вспомнила его той роковой ночью, двадцать лет назад, когда погиб мой сын. Именно он тогда был там. Он даже не помнил. Ни меня, ни того что сделал. И, конечно же, я не сдержалась. Снова напала на него прямо в лоб. Глупо, я знаю. Но ярость и злобу, распирающие изнутри, было не остановить. Я искала его долгие годы и не надеялась уже найти, смирившись с положением вещей. Теперь же не могла отпустить. За это я, естественно, получила снова. Сполна. На этот раз он действительно не стал меня убивать, придумав кое-что интереснее.
Вириенна покачала головой непроизвольно. Будто бы не соглашаясь с ситуацией. Будто бы, ей казалось, что лучше произошедшего не происходило.
- Я пришла в себя в незнакомом мне месте. - Продолжила Ренна. Вроде бы, она говорила сухими фактами, но было в ее тоне что-то такое, живое. Похожее на горечь и сожаление? Странные чувства для нее, впрочем она уже их проявляла, рассказывая о девочке, которую ей пришлось обратить, и о своем бегстве от проблем. Странные чувства для складывавшейся истории. Она старалась их скрыть. Скрывая, и вовсе отвела взгляд от Гилдарта, перевалившись на спину рядом и уставившись в потолок.
– Этот… - Здесь ей стоило бы сморщить мину и назвать чародея ублюдком, но она сдержалась, просто махнула ресницами, подбирая слова, - …человек. Он назвался Ильгардом из Бругге и посвятил меня в то, что теперь я ему не враг, а прислужник. Конечно, я не была согласна с этим положением дел, но меня больше никто не спрашивал. Находились мы в Бругге, навредить я ему не могла - мне мешали чары, а он… Словно продолжал потешаться, ведя начатую игру. Он заставлял меня есть с ним за одним столом, общаться, будто бы был мне другом, бегать по поручениям, которые давал, будто собачонку. Я не была согласна с этим, разумеется. Однако, он умел заставлять.
Вириенна сощурила глаза от неприятных воспоминаний, а потом и вовсе закрыла их, сделав спокойный вдох. Она все еще не подошла к сути того, что же произошло, но ей уже было неприятно. Разумеется, вспоминать подобное было крайне неприятно. Вновь она вспомнила о тех чувствах, что преследовали ее долгое время. И о тех сомнениях, которые она испытывала после.
- Поэтому я не люблю чародеев. Я очень хорошо знаю на что они способны. Это могущество пугает. Оно ограничено только их волей. - Пояснила Вириенна, делая отсылку к Герхару и ее делам с ним.
Было понятным, что это не все, но она замолчала, все еще лелея надежду перевести тему.

И, все-таки, уйти от ответа и соскочить с темы у Вириенны снова не вышло. Если бы она только догадывалась, отчего ее прошлое так интересно ее брату. Если бы она только подумать могла к чему это приведет. Тогда бы она никогда не позволила себе всех этих откровений. Но как часто мы видим только то, что хотим видеть. И, ведь, не впервые она уже попалась на это, и стоило бы перестать. Просто, брат - это немножечко другое, и, как знать, может быть в будущем она больше не сможет верить совсем никому. Конечно же, Гилдарт не думал о тех, кто пострадает после. У них было вообще довольно своеобразное семейство, про всех членов которого можно было ставить пьесы, почва была благодатная.
Тем не менее, сейчас Вириенна видела лишь брата, обеспокоенного своей судьбой и ее. Поэтому она продолжила.
- Около шести лет я пыталась бороться, отомстить за сына и не покориться ему. Тщетно. Несколько раз я подбиралась близко, но он все равно выживал и жил. Все изменилось тогда, когда я встретила ведьмака. Ильгард пытался стравить нас, но ведьмак отчего-то решил не убивать меня. Мне нечеловечески везет тогда, когда лучше бы наоборот. Геральт, - я не знаю сколько ему было тогда, но это было крайне мило, - предлагал бороться и не возвращаться к хозяину. Однако, я вернулась. Я понимала, что не могу потерять его. Я не хотела его отпускать и не могла позволить пропасть снова. Однако, пришлось стать хитрее. Мне нужен был иной план, ведь просто справиться не получалось множество раз. И позже, нужно сказать, все сошлось, я нашла такой план.
Вириенна взглянула на Гилдарта. Мельком, едва задержавшись на лице. То, что она говорила было личным и первому встречному о своей вероломности доносить не следовало. Но Гилдарт был не первым встречным и был не просто наслышан, а испытал все на себе.
«Возможно, сейчас ты подумаешь о том, что я не изменилась. Возможно, в этом есть доля истины. Но, мотивы у меня были более достойными». И она собиралась подтвердить свои мысли словами, объяснив и свою точку зрения.
- Гилдарт, ты когда-нибудь жил с тем, кого ненавидишь и хочешь разорвать на мелкие кусочки? Тяжесть преступления кого больше радости его уничтожения?
Она будто бы защищалась. Так и было. Она чувствовала, как давит взгляд Гилдарта. Но было ли это плодом фантазий и чувства вины, или Гил действительно сейчас буравил ее макушку осуждающим взглядом? Ответа она не узнает. Посмотреть не решалась.
«Тяжесть преступления кого, больше радости покоя, дома, где тебя принимают, взаимности и… какой-то странной любви, сочетания взглядов и привычек…» - Не было сказано вслух. Удачным образом она уже не смотрела на брата, только обняла его, стараясь не показывать своих волнений.
- Так вот. Еще шесть лет у меня ушли на воплощение рожденной идеи. Маг не доверял мне, стоило выстроить с ним иные отношения, прогнуться, дать ему почувствовать, что он сломил меня и я осознала бессмыcленность положения. Времени действительно прошло порядком и давно пора бы было смириться. Я научилась вести себя иначе. Это оказалось легче, чем я думала, потому что Ильгард действительно был интересным человеком, если не считать прямой причастности к смерти моего сына, которую я ему простить не могла. Я смотрела, прощупывала, изучала. Позже я использовала найденные слабые стороны против него самого. Воспользовавшись тщеславием, я смогла растормошить в нем зверские амбиции и столкнуть к пути запретных учений, убедив, что на этом поприще он добьется того, чего ищет. Воспользовавшись тем, что я оказалась интересна ему, я помогала чародею как компаньон, став позднее уже не пешкой и домашним животным, а партнером. Не совсем равноправным, но все таки.
Вириенна не кичилась содеянным, рассказывая все Гилу. Она, наоборот, старалась оставаться бесстрастной. Получалось не очень. Сейчас она должна была перейти к самой волнующей части, но радости от этого не испытывала. Вириенна пыталась убедить Гилдарта, что испытывает гнев, а не горечь. Пыталась убедить и себя. Злиться лучше, чем раскаиваться. Вириенна чувствовала, что месть не принесла ей искомого утешения, только лишь опустошила, лишив сильных желаний и стремлений. Злость же приглушала это ощущение и хотя бы чем-то наполняла изнутри. А еще, ей очень не хватало дома, к которому она привыкла.
- А потом произошло то, о чем я сожалею. Я заигралась. Перестала играть роль и начала жить ей. Я отрицала это все, но спустя немного времени чувствую, что все было сложнее, чем мне хотелось верить. Знаешь, мне сейчас очень не хватает места, где мне не нужно прятать свою сущность и где просто спокойно. Но до недавнего времени я гнала подобные мысли прочь. Следуя своему плану, я продолжала идти к обозначенной собой цели. Оставляла зацепки для Капитула, чтоб они не потеряли след, ведущий к кульминации. Эта игра в кошки-мышки продолжалась достаточно долго, чтобы я вдоволь намучилась сомнениями.
Как-то так получилось, что рассказала она не то, что хотела бы рассказать, а как было. Возможно, потому что подсознательно искала в Гилдарте и их отношениях то, что потеряла с Ильгардом. Ей хотелось, чтобы ее понимали и она продолжила говорить на чистоту.
- Я, наверное, кажусь тебе сейчас очень глупой и непостоянной. Возможно, я действительно очень глупа. Не знаю, Гил. В итоге, я получила все, что хотела, довела свой план до исполнения, но совершенно не рада ему. У меня не осталось ничего, но я сделала то, что должна была. Я так и не смогла жить с этим, помня что он сделал и понимая, что предала память загубленной им жизни моего сына. Ты не представляешь, как я хотела бы оставить все, как есть… Если бы смогла – было бы проще. Но как? Я удивляюсь, тому, как ты сам это пережил.
Ее голос дрогнул. Почувствовав это, Вириенна прервалась и снова замолкла.

Вириенна выслушала Гилдарта.
- Ты верно полагаешь. – Ответила она брату, когда тот сделал свои выводы и завершил ее историю. Что ж, он избавил ее от надобности вновь продолжать этот разговор.
Казалось, Гилдарт ее не осуждает. Она придумала этот давящий взгляд? Неужели, он действительно понял ее? Кроме того, брат даже попытался ее утешить и словами, обещая, что все будет лучше в будущем, да время излечит все тяготы души, и делом, снова касаясь ее тела и оставляя на шее поцелуи, а после уступив порочным неистовым желаниям, что соединяли тела воедино. Как жаль, что до единения душ здесь было очень далеко. Не подозревала волколачка об истинных причинах происходящего и о мотивах брата. Не понимала, откуда в Гилдарте эта в одночасье разыгравшаяся похоть. Не думала о том, что грубые ласки могли оказаться сублимированным желанием выплеснуть скопившуюся ненависть. Она наивно полагала, что Гилдарт действительно решил расслабиться, перестав сдерживать чудовище в себе, которое могло навредить и показать себя в самый неожиданный момент. Иначе говоря, хотел какого-то более яркого удовольствия, без оков разума, притупляющего его. И Вириенна поддержала эту игру. Не сказать даже, что ей не нравилось. По крайней мере, она не просила прекратить и ответила ему с явной охотой.
Вириенна и Гилдарт искали друг в друге удовольствия и получили искомое. А потом уже день сменился вечером, а вечер - ночью, но все эти состояния солнца и звезд прошли мимо двух волколаков, утомившихся от непогоды, холода и любовных игр. Ехать прямо сейчас никуда не нужды, а потому отдых в тепле и сытости оказался сильнее желания быстрее добраться до Новиграда.

Поселок Ульма.
Корчма, снятая путниками комната.
3 июня. Близко к полудню

Вириенну разбудил звук бьющегося стекла. Буквально вырвал из ленивой полудремы, заставив навострить слух и открыть глаза. В целом, Ренна и так готова была проснуться, ведь время уже было околополуденным, но этот звук добавил решимости. Возможно, обычный человек даже внимания бы не обратил на подобное, ибо билось стекло не в комнате и не под дверью, а где-то в зале таверны – вероятнее всего уронила бутылку разносчица, подавая ее гостям.
Открыв глаза, Вириенна поняла, что ощущает себя как-то непривычно. Казалось бы, такая маленькая деталь – спящий рядом мужчина, но для волколачки все это было как-то… дико? Пожалуй не совсем верное, но близкое к тому слово. Вириенна скосила взгляд на несколько секунд, сопоставляя мужчину со своей памятью и убеждаясь, что это действительно был ее брат. После же, она потеряла к телу рядом всяческий интерес. Поднимаясь и пуская ноги, она поймала себя на мысли, что хотела бы побыстрее закончить с этой неуместной сценой и исчезнуть, а еще лучше – принять ванну, отгоняя остатки вчерашнего дня и начать новый день со свежести и чистоты. «Нужно будет остановиться где-нибудь у реки. И выяснить для начала, где тут подходящее место» Кроме того, в животе у волколачки тоскливо заклокотало. Да, Вириенна подумала о завтраке, инстинктивно проведя по недовольному голодом животу, но это действие быстро задвинуло мысли о голоде на второй план. Бестия задумалась о кое-чем более важном и имеющем шансы сильно осложнить жизнь. «Но первым делом отыскать, наконец, ведьму и развеять опасения относительно внеплановых детей». Возможное появление нежелательных детей действительно пугало ее. Настолько, что перекусить Вириенна решила по дороге к искомому тем, чем придется.
Наметив свой план, Ренна довольно быстро собралась, укутав свое тело одеждой, что уже успела высохнуть за день и ночь в этой комнате. А потом она тихо вышла, стараясь не будить Гилдарта, и растворилась среди деревенских, псле того как поговорила с корчмарем.

Поселок Ульма.
Дом знахарки.
3 июля. Время обеденное.

Хозяин корчмы дал Вириенне достаточно подробные указания, где искать искомое, а потому бестия довольно быстро нашла тот самый дом, где должна была быть местная сведующая по нужной ей части особа. Ведьма, не ведьма… а ведающая в нужных травках женщина была необходима прзарез. На худой конец подошли бы просто нужные ингредиенты и подручные материалы.
Полная решимости избавиться от возможных неудобств, Вириенна постучала в дверь, даже не раздумывая действительно ли хозяйка этого дома сможет распознать в ней не человека, а страховидлу, и не строя долгих возможных планов о том, что будет после. Волчица была озабочена своей проблемой и об обстоятельствах иного рода стала бы думать лишь тогда, когда они произойдут.
Вириенне никто не ответил. Люди сновали на улице туда-сюда все в своих заботах, а дома у «ведуньи» было все так же тихо. Нос волколачки не говорил ничего о присутствии в доме людей, зато четко ощущал запах трав.
- …Вот же… - Хотела было выругаться бестия, но сдержалась, понимая, что крепким словцом делу не поможешь. «И куда же ее черти занесли, ведьму эту. Собирать травы? Глупость делать это после затяжного дождя. Куда она делась?»
- Остается ждать.
И Вириенна ждала. Для своего удобства она плюхнулась задницей прямо на крыльцо и облокотилась спиной о перилу лесенки. Больше всего на свете волколачка не любила столь бестолковую растрату времени, когда ничего не могла сделать, кроме как тратить минуты или, что хуже, часы, на ожидание неизвестно чего. Оборотень уже и сомневаться начала, несть ли у этой женщины все необходимое. Несколько раз она вскользь бросала взгляд на живот, будто бы могла увидеть там нужный ответ. Но ответ быть увиденным не желал, срок был явно не тем.
Где-то через полчаса волколачка стала сомневаться в том, что ей вообще нужна помощь и метаться между тем стоит ли продолжать сидеть на одном месте на затекшей от ожидания заднице, или лучше понадеяться на то, что все не так плохо, как ей кажется. А еще она вспомнила и слова брата, который обмолвился о том, что он как раз не против последствий от их близости. Эти воспоминания вновь вернули ее к маленькой мрачной деревеньке на другом берегу реки и разорванным в лесу Гилдартом людям. Непростые обстоятельства, в которых они с братом находились, могли бы сложиться во что-то хорошее и помочь ему. Может быть, все таки, стоило оставить все как есть? Но потом волколачка представила дальнейшую жизнь, и прежде всего свою. Все эти семейные бытовые возможности, помноженные на страх за отца вечно орущего ребенка и его психологическое состояние. То есть нужда держать все на себе и своих плечах, занимаясь и ребенком и Гилдартом, а его необходимо было привести к большему контролю над собой, просто убивала и душила все хорошие порывы. Вириенна наконец поняла что ее тревожило. Она не хотела этого камня на шее. Она не хотела все взваливать на свои плечи. Сейчас, в данный момент, ей хватит и одного брата, который нуждается в ней. И с этим осознанием уверенность вновь укрепилась в волчице. Нужно было дождаться и попытаться предотвратить нежеланное. И, все таки, что-то в глубине души, несмотря на доводы рассудка, покалывало ее. Одного своего ребенка она уже похоронила. Сейчас мог бы быть шанс начать все сначала. Она задумалась об этом, но не понимала двояких чувств. С одной стороны, возможно это бы приглушило боль от прошлого для нее, и даже для брата, а с другой… с другой с тем же успехом ворошило, заставляя вспоминать сына, которого не могла вернуть.

Поселок Ульма.
Дом знахарки.
3 июля. Позднее.

Все-таки, Вириенна дождалась. Прошло, как ей казалось, много времени, но к домику подошли две женщины средних лет, о чем-то неспешно ведя беседу. Одна из них заметила на крыльце гостью и как-то ловко свернула разговор, скоро прощаясь с собеседницей. Женщины еще о чем-то друг с другом договорились и попрощались, а потом одна из них поспешила к неожиданной гостье.
- Я жду вас довольно давно. – Сразу к делу без «здравствуйте» и прочих формальностей. Это была не самая лучшая со стороны, но довольно полезная черта. – Не уверена, что вы мне сможете помочь, но мне нужны некоторые… компоненты и инструменты. Для одного деликатного дела.
Женщина воззрилась на нее, будто бы с Вириенной что-то было не так, слегка нахмурила брови и смотрела на нее придирчиво еще некоторое время. При том настолько некомфортно сделалось волколачке от этого молчания и взгляда, что на мгновение бестии показалось, будто бы ее раскусили. Но потом женщина заговорила, доставая ключи от дома.
- Проходите. – Пригласила она и вошла в раскрытую дверь первой.
От сердца отлегло. Несмотря на несколько суровый прием, Вириенна поднялась на ноги и проследовала внутрь, откуда сильнее пахнуло травами, вслед за кметкой. Выбора все равно особого-то и не было.
Внутри дома было прохладно, но светло и уютно. Повсюду были развешены пучки трав и соцветий, а по правую руку стоял большой добротный шкаф с полками, где стояло множество баночек. Знахарка прошла дальше, покачивая крупными бедрами. Если не считать возраста, сказавшегося на внешности, и проседи в русо-пепельных волосах, она была внешне довольно хороша. Прямо кровь с молоком.
- Так что у тебя за дело ко мне? – Вешая на торчащий из стены гвоздь сумку, спросила женщина Вириенну.
«Вот как, значит. Тоже без реверансов».
Внезапно оборотень ощутила что может оказаться не готова к такому разговору, впрочем это было результатом разыгравшихся ранее сомнений. Хозяйка дома еще несколько секунд посмотрела на свою гостью, а потом отвернулась, снимая со стены вязанку подсушенной… мелиссы? Казалось, да.
Вириенна сделала еще шаг внутрь и сглотнула, позволяя двери закрыться.
Как непривычно было быть по другую сторону своей работы и сколько сомнений вызывала в ней эта баба. Профессиональных, разумеется.
- У меня появился мужчина и я могу оказаться беременна. Ребенок мне сейчас некстати. Что вы можете предложить?
- Умерить нрав и ложиться с тем и тогда, когда готова рожать. – Послышалось в ответ от знахарки.
«Что еще ждать от кметки?!» - Мысленно вспыхнула волколачка, но внешне никак не проявила этой вспышки.
- Молодость, ветер в голове. Понимаю. – Продолжила женщина. – Но грех на душу брать не стоит.
Не нравилась Вириенне эта женщина, вздумавшая ее учить, словно школяра. Вириенна никогда не поняла бы ее, ведь сама была совершенно другой. Волколачка не думала о последствиях, продавая яд. Не думала о морали и о том, как средства будут использоваться. И сейчас не желала слушать как какая-то недотепа, как казалось ей, пытается сохранить жизнь ее ребенку. А знахарка не имела понятия о том, что молодой, как казалось, девице со злым взглядом (в ее возрасте таких амбициозных и зарвавшихся горожанок немало), лет куда больше, чем ей самой, и на мир она смотрит иными глазами.
- Это не ваше дело. Давайте обойдемся без этого разговора, мне нужен результат, а не сотрясение воздуха.
Нет, все таки они совсем не понимали друг друга. Дальше грозилось стать только хуже.

Поселок Ульма.
3 июня. День.

«Вот же стерва! - Вириенна шла обратно всклокоченной, напоминая грозовую тучу, которая вот-вот да ударит молнией. - Не удивительно, что местные ее иначе как ведьмой не называют!»
В чьем-то дворе залаяла собака.
«Шарлатанка! Деревенщина!»
В общем, со знахаркой она так и не договорилась. В конце концов, устав спорить, женщина предложила Вириенне плацебо, решив таким образом избавиться от нее и поступить по совести и собственным убеждениям. Волчица же прекрасно поняла, что нужного эффекта от чудо-зелья она не дождется… А потом дело дошло до оскорблений, ущемленной гордости и закончилось тем, что гостью выставили на улицу. Впрочем, поскандалить последняя успела. Счастье кметки, что она жила уединенно и поодаль от деревни.
«Не удивительно, что в ее доме нет ни мужика, ни детей. - Мысленно закончила она изливать свой гнев. - Да кто захочет жить и иметь что-то общее с ней?!»
Как же мы порой бываем слепы и не замечаем, как приписываем другим собственные огрехи. И это было бы забавно, если бы не было так грустно. Вириенне как никогда захотелось выплеснуть свой гнев и зарычать, не сделать этого она не могла. К тому же, корчма и Гилдарт были уже недалеко.
Оказавшись неподалеку от конечной точки своего пути, бестия решила, что брату показывать свое настроение не стоит. Быть может поэтому она сначала решила проведать как себя чувствует ее кобыла. Общение с лошадью вполне могло сгладить все, заставив отвлечься от эмоций и настроить на более миролюбивый лад, а заодно и дать время поразмыслить что сказать брату о потраченном времени, если он уже проснулся. Странно, наверное, это: предпочесть скотину любовнику в вопросах снятия напряжения. Но Вириенне хотелось именно так.

Поселок Ульма.
Корчма, стойла для лошадей.
3 июня. День.

Волчица гладила морду своей кобылы, давно уже столь ласково не глядя ни на кого. Видно было, что животное свое она любила и была привязана к нему. Бархатный нос грел руку, а губы лошадки искали на вытянутой ладони хозяйки угощение. Другие лошади, оставленные на постой, явно нервничали, чувствуя хищника неподалеку, но Вириенне такие мелочи давно уже перестали мешать. Она погладила Флегме лоб и снова спустилась ладонью к носу. Были у нее с кобылой связаны теплые воспоминания. А еще она напоминала об Ильгарде и, вопреки отношению к убийце своего сына самой волколачки, была для нее чем-то, что оставшимся на память и сосредоточившим на себе лишь хорошие воспоминания последних лет. Удивительно. Маг сначала и покупать то тощую доходягу, которой Флегма была когда-то, не хотел. Но тратиться на транспорт для прислужницы тоже не имел желания.
«Ты знаешь, некоторые люди верят, что лошади могут путешествовать между миром живых и не живых. Было бы забавно, будь это так».
Вириенна похлопала лошадь по холке, ощущая как из нее уходит весь негатив и все напряжение.
«Все таки, мне его не хватает».
Женщина хотела бы ненавидеть Ильгарда как прежде, но, несмотря на все старания, все явнее осознавала как изменилась ее жизнь и что этих изменений, потерянности, бездомности и суеты не хочется совсем. Волколачка обняла лошадку за шею, прижимаясь к ней телом. От грусти это все равно не спасало.
- Да, у меня теперь есть брат. Брату нужна моя помощь. Может быть, я смогу на это отвлечься и хотя бы раз сделать что-то хорошее? Как думаешь? Просто перестать бежать, ненавидеть… вернуться домой… или найти какое-нибудь другое тихое место. Просто забыть и начать с чистого листа, а?
Но кобыла не ответила, лишь махнула хвостом и переместила свой вес, занимая более удобное положение. Флегма водила ушами, слушая речь своей хозяйки, но в целом казалась какой-то расслабленной и едва ли не желающей вздремнуть.
- Вот и я не знаю, получится ли. Но, ведь, выбора у меня нет, не так ли? Что сделано – того не воротить. Да и не нужно ничего менять, я поступила как должно было это сделать.
Оборотень потрепала лошадь по холке, вновь растревожив дрему, а потом отпустила ее шею.
«Что ж, нам пора в путь. Скажу чтобы тебя почистили и оседлали, как раз проснешься. А там в Новиграде займем у чародея и купим Гилдарту другую лошадь, чтобы тебе не таскать на себе нас обоих с сумками».
Гнев, который недавно одолевал Вириенну, прошел, уступив место смешанным чувствам. Но даже несмотря на легкую грусть, Вириенна знала, что не зря пришла именно сюда. Впрочем, знала она и то, что в селе им обоим с Гилдартом больше было делать нечего.

Поселок Ульма.
Корчма, общий зал.
3 июня. День.

Волчица наконец вернулась под крышу корчмы, в которой гостила уже сутки. Сейчас, как никогда, она готова была бросить к черту это место и двинуться дальше. Оно обрыдло. Ее звало будущее.
Войдя в двери, бестия прошла сразу к хозяину корчмы с намерением оставить ему пожелания относительно своей лошади, но как только подошла, мужичок смерил ее странным взглядом и заговорил первым.
- Спутник ваш вас дожидается милсдарыня. Уже как час или больше. Искал, спрашивал… Беспокоился.
Мужичок взглядом и жестами показал в то место, где сидел ее брат.
- Ясно. Спасибо. Мы скоро уезжаем, прикажите своим работникам лошадь почистить и приготовить. И подайте чего-нибудь посытнее с мясом. Мы будем у себя.
Может быть, не это рассчитывал услышать корчмарь, но не сказал ничего. Только кивнул, показывая, что все понял. Вириенна же сразу отошла от него и направилась к брату, сразу трогая Гилдарта за плечо и обращая на себя внимание. Судя по тому, что осталось на столе, пообедал тот плотно. И это радовало.
- Пойдем. Нам пора и делать здесь больше нечего. – Как-то внезапно ей в голову взбрела идея обхватить братца со спины за плечи, прильнуть и куснуть его ухо. – Пора выдвигаться в путь. Если все пойдет по плану, то дня через два-три мы должны оказаться в Новиграде. Дорога за нас сама не уменьшится.
Она говорила это тоном бодрым и явно не желала слышать возражений. Только схватила его руку и потянула ее за собой обратно в комнату, надеясь, что Гилдарт ее послушает.