Опираясь ладонями о деревянный пол, Йеннифэр наблюдала, как кровь подбирается к ее пальцам. Горячая, липкая, тошнотворно-отвратная. Чародейка наблюдала за этим завороженно, не в силах даже пошевелиться. Её накрыло тяжелой, неподъемной усталостью. Это был слишком долгий день...
Как-будто издалека прозвучал голос ведьмака. Который наконец вывел из сковывающего оцепенения. Йеннифэр будто очнулась ото сна и смогла чуть больше, чем дышать.
- Тебе повезло... - Сначала одна рука, потом вторая. Вот так, Йенна, умничка. - У меня совершенно не осталось сил на портал. - Чародейка выпрямилась, наконец увидев перед собой хоть что-то кроме пола. Она заглянула через плечо, но разглядеть ведьмака толком не удалось Он был лишь расплывчатом пятном у стены. Мука в воздухе никак не желала оседать. - Идти можешь?
Приложив невероятные усилия, чародейка поднялась на ноги, чуть пошатнувшись. Боль в боку снова дала о себе знать. Йеннифэр все еще немного подташнивало, однако невидимые тиски, сжимавшие череп до скрипа, спали вместе со смертью некроманта. И все те оставшиеся недомогания не шли ни в какое сравнение с накатившим облегчением. И воздухом. Так хорошо было просто дышать.
- Надеюсь его радость в связи с освобождением от Кота позволит ему вспомнить о нас... - Придерживаясь руками за бок, женщина попробовала сделать пару шагов вперед. - Но сильно бы я на это не надеялась. Идём.

Выходя из мельницы нетвердым шагом, уже второй раз за день, Йен подумала, что это входит в какую-то нехорошую привычку. Впрочем, чародейка очень сильно надеялась, что это был последний раз. Шурша тяжелым, мокрым от крови и снега платьем, оставляя за собой бурые следы, Йеннифэр отошла от мельницы. Она искала то место, в котором ей в прошлый раз пришло веддение. Возможно, это было простым совпадение, но также возможно, что место играло в этом процессе огромную роль.
Вышедший из дверей мельницы ведьмак как раз застал чародейку в нетвердых расхаживаниях по порядком утоптанному снегу. Йен махнула рукой, подзывая Геральта к себе. Повышать голос она все еще не могла, да и говорила хрипловатым шепотом.
- Если ты не против, нам надо завершить одно дело. - Советница короля наконец нашла, то что искала. С трудом, но присела на колени, прямо на снегу, все также придерживаясь за бок. - Садись. - Она кивнула на место перед собой. - Придется подождать.
Черно-белая чародейка сложила руки на коленях и прикрыла глаза. Как оказалось, довольно надолго. Только спустя четверть часа звезда на её шее заблестела. Солнце совсем закатилось за горизонт, становилось темно и довольно холодно. Однако Йеннифэр это, кажется, не беспокоило. Женщина открыла глаза, глядя на ведьмака, на лице её читалась решительность.
Чародейка усадила ведьмака лицом к водоему, сама встала на колени позади него. Ладони её, непривычно горячие, лежали на могучих плечах Волка.
- Я вряд ли выдержу ещё одно видение, но смогу побыть проводником. - Звучал её мягкий бархатный голос позади. Йен ужасно хотелось просто обнять Геральта за его широкую спину. Залечить все его раны, расцеловать каждый шрам... Но иногда приходится делать то что должно. - Ты будешь моими глазами.
Чародейка прильнула к спине ведьмака. Одна ладонь легла на его затылок, а вторая - на глаза. Некоторое время ничего не происходило, совсем-совсем. А потом Волка накрыла горячая, тошнотворная волна, в ушах зазвенело. Чем-то это было похоже на ощущение от портального перехода, только мучительно растянутое во времени. Когда органы чувств наконец привыкли к этому хаосу неприятных ощущений, ведьмак наконец приобрел возможность видеть. Ладони чародейки больше не было, зато была мельница, высокая трава, размеренный плеск реки и все те звуки, что окружали её по ночам. А ещё девушка, которая бежала от мельницы, путаясь юбками в высокой траве, проваливаясь в ил и поминутно оборачиваясь на темную застывшую громадину.

Она так и сидела глупой мраморной статуей, касаясь его затылка и глаз, не теряя контакта. Её попеременно охватывал то страх, то отчаяние, то отвращение. И снова страх. Ведьмака немного потряхивало, вряд ли от холода. Но Йеннифэр не отпускала, зная, что как только он увидит всё, его самого выдернет в реальный мир. Лишь надеялась, что сильное, изуродованное мутациями тело выдержит такое напряжение. И очень жалела, что не может видеть всё то, что видел Геральт. Волна отчаяния захлестнула Йен с особенной силой, так что дыхание спёрло...
Она отняла руки за мгновение до того, как Волк открыл глаза.
Кто сказал, что ведьмаки неспособны чувствовать - был полнейшим идиотом, ни на йоту не разбиравшийся в мутантах.
Йеннифэр дала Геральту прийти в себя. Голос его звучал удивительно твердо для того, кто прошел такое непростое испытание. И она не ответила. Не стала ничего обещать, просто потому что не могла обещать подобного.
Тонкая рука вцепилась в шиворот ведьмака, разворачивая того к себе лицом. Фиалковые глаза смотрели прямо и настойчиво, не оставляя вариантов к бегству.
- Геральт, что там случилось? Я должна знать... - Но ответа от ведьмака она не дождалась. Совсем близко послышалось ржание лошадей, окрики людей. Кажется, Штурке всё-таки вспомнил об их существовании. Красивое лицо чародейки исказила злость. Она оттолкнула ведьмака и резко поднялась на ноги, впрочем, тут же пожалев о своем поспешном поступке. Бок кольнула тупая боль.
Но Йеннифэр была тверда в своем намерении. Сделав несколько широких размашистых шагов к башне, женщина остановилась. Было ещё одно дело, которая она должно была закончить.
Чародейка вскинула руки, запрокинула голову. Тишину тревожной ночи раскрошил твердый голос, прокричавший заклинание на давно умершем языке. Снова, снова... и снова. С каждый разом все громче. Снег под ногами Йен таял, а мельницу обволакивало сиреневое сияние. От основания к крыльям тянулись сияющие щупальцы разрушительной магии. Усиленный магией голос женщины звучал будоражаще. Заставляя кровь бежать быстрее, сердце биться чаще... В одно мгновение, мельница вспыхнула фиолетовым пламенем и с оглушительным грохотом рухнула вниз. Магия пожирала камень, дерево, остатки костей и плоти с головокружительной быстротой, оставляя за собой лишь черный едкий пепел.

Всю дорогу до дома Штурке Йеннифэр молчала, мрачно поглядывая на невеселый пейзаж провинции и кутаясь в подбитый мехом плащ. Купец настоял на том, чтобы ведьмак и чародейка остались гостями в его доме. Сил на то, чтобы отнекиваться уже не оставалось.
Пока их скромные пожитки перевозили в новые комнаты, Йен на правах дамы первой отправилась в баню. И, как водится, провела там не менее получаса. Терла себя мочалкой чуть ли не до ссадин, в попытках стереть отвратное ощущения от увиденного, но никак не могла от него избавиться. В итоге мочалка полетела в стену, а Йеннифэр, набрав полные легкие воздуха, погрузилась на дно кадки с водой. И долго-долго смотрела на пляшущие тени от свечей на потолке...

После короткого стука в дверь, чародейка появилась на пороге спальни, что была отведена ведьмаку. Не сказать, что отдохнувшая, но порядком посвежевшая после водных процедур. На женщине был её длинный черный халат с кружевными длинными рукавами, словно у птицы, черные локоны влажно блестели, обсидиановая звезда пряталась под черной тканью на кожаном шнурке. Пожалуй, только Геральт мог догадываться о примерной стоимости шнурка. Позади с подносом шла служанка, выделенная Йеннифэр гостеприимным хозяином. На подносе был штоф с настойкой, два бокала и небольшая глиняная стопка.
Чародейка лишь скользнула по полуобнаженному, в одном полотенце, ведьмаку, который тоже уже успел смыть с себя грязь сегодняшнего дня. Профессионально оценивая область работ. Служанка же, ставя поднос на комод, чуть шею не свернула от любопытства, стараясь рассмотреть ведьмака. И хоть и пыталась скрыть свою заинтересованность, получалось у нее из рук вон плохо. Но под испепеляющим взглядом фиалковых глаз, девушке волей неволей пришлось покинуть спальню. Впрочем, нет сомнений, что она постарается наверстать упущенное.
Йен откинула с лица локон волос, подала Геральту глиняную стопку. Содержимое терпко пахло травами и лекарством.
- Пей. - Коротко скомандовала чародейка. Тоном, как всегда, не терпящим пререканий. Пока Геральт перебарывал себя и морщился, Йенна разливала черничную настойку. Судя по запаху - довольно крепкую. Когда стопка опустела, женщина ловким движением заменила её на наполненный бокал. Свой выпила быстро, не чокаясь, лишь слегка морщась. Зато в голове разом стало меньше шуметь. Ну и вообще жизнь стала чуточку прекрасней.
Чародейка присела на край кровати, касаясь ладонями того места, где был синяк во всех оттенках фиолетового. Не стала спрашивать больно ли. Знала, что больно.
- Штурке ждет нас к ужину... - Пальцы второй руки пробежались по позвоночнику вниз. - Что мы будем говорить про его жену? - Взгляд Йенна не поднимала, делая вид, что увлеченно рассматривает один из шрамов на плече ведьмака.

За секунду до того, как он начал говорить, Йенна потянулась и поцеловала ведьмака в висок в каком-то щемящем приступе нежности к этому во всех отношениях странному мужчине. Но как только он начал говорить, тут же отстранилась. Взгляд фиалковых глаз стал внимательным и тяжелым.
- Отлично. Скажем, что её убил сумасшедший некромант, склонный к насилию и бесчеловечным экспериментам, но перед смертью она, конечно, не страдала. Звучит очень правдоподобно. - Йеннифэр встала, шурша тканью халата. - Одевайся, нас ждут.

Чародейка спустилась вниз уже когда все были на месте. Все - это Геральт и Штурке, которые сидели друг на против друга в неловком молчании. Винтронт, впрочем, был уже изрядно навеселе. Заглушал ужас пережитого сегодня. Не всякие нервы могут справиться с навалившемся на бедного торговца. Йен даже было сложно представить то облегчение, которое испытал Штурке, когда урчащий кот расцепил свои крепкие и объятия и свалился к его ногам. Надо, кстати, поинтересоваться у дорогого хозяина дома, куда он подевал забавную зверюшку.
Выглядела она не в пример скромнее своего утреннего наряда. К слову, платье, которое стоило таких денег, которых бы хватило на маленькую армию, после всех приключений пришлось выкинуть.
- Мы тебя заждались! - Винтронт подскочил первым, быстро подзывая слугу и лично наполняя бокал гостьи. Йеннефэр вежливо улыбнулась, усаживаясь на отодвинутый ведьмаком стул. Невооруженным взглядом было видно повисшую неловкость между двумя мужчинами.
Слуги только и ждали знака, на стол подали молочного поросенка, пару пирогов и кучу закусок. Штурке явно расщедрился на торжественный пир. Пока гости ели, торговец рассыпался благодарностями. Забывая о том, что это именно чародейка с ведьмаком навлекли на его голову сумасшедшего чародея.
Когда, наконец, Геральт и Йеннифэр удовлетворили зверский голод, Винтронт решился на главный вопрос.
- Йенифэр, прошу... - Черно-белая ведьма напряглась. Пальцы сжали бокал в руке до побелевших костяшек. - Это он убил мою Анну?
Женщина шумно выдохнула, отставляя вино и выпрямляясь, словно на экзамене. В горле застрял ком. Как оказалось, убивать людей было гораздо проще, чем говорить о худых вестях.

Он спас её. От неловкого молчания, от неудобных объяснений, от слов, которые жгли хуже, чем каленым железом. Волк спас её от необходимости произносить самое главное. И Йен была ему за это безмерно благодарна. Узкая коленка чародейки коснулась ноги Геральта под столом - неуклюжий жест благодарности.
С поддержкой ведьмака ей стало намного легче. Дышать, смотреть на Штурке, даже говорить. И она уже было хотела ответить на второй вопрос торговца, но Геральт опередил её. Йенна лишь мельком успела посмотреть на ведьмака. В глазах её было удивление и бесконечная нежность.
Именно в это мгновение женщина подумала о том, что она не ошиблась в своем выборе.
Иногда так бывает, что мы очень жалеем, о своих поступках. Или наоборот - несовершенных действий. Как Винтронт сейчас. О, как он пылал гневом, как желал отомстить за свою супругу. Что по-своему, было забавно. Ведь Штурке уже и не помнил толком своих чувств к Анне. Он лишь помнил свою печаль и ненависть. Именно они давали ему жизнь в последнее время. Что же останется от купца, когда пропадут и они?
Иногда бывает, что мы жалеем о сказанном или недосказанном. И Винтронт, еще сам об этом не подозревая, вскоре пожалеет о своих словах. Потому что разбрасываться такими обещаниями перед могущественной чародейкой - большая ошибка. Предугадать, чем обернется твой искренний порыв почти невозможно.
Бархатный взгляд, словно листья фиалки на ощупь, мягко коснулся ведьмака. Его упреждающий жест уже был излишним, потому что адский огонек в глубине этих бездонных зрачков зажегся чуть раньше, чем Геральт успел облагоразумить чародейку.
- Есть кое-что, Винтронт... - Йеннифэр повернула голову обратно к купцу. И от её взгляда самому Штурке стало нехорошо. Он поперхнулся своей просьбой и уже желал взять её обратно. Но слишком поздно. - Я хочу чучело единорога, что стоит в комнате Анны.
Голос черно-белой чародейки звучал красиво, завораживающе. Несколько смягчая её странное желание. Чтобы удар от потери был острее.

Прекрасная черно-белая чародейка улыбнулась. Её скромная улыбка напоминала улыбку мантикоры. Не по трем рядам острых зубов, конечно, а по жути и страху, что поселяла в сердце.
- Я не пророчица, Штурке... - Йенна отпила вина из своего красивого и без сомнения, безумно дорогого бокала. Губы её заалели. - Но теперь боль от потери Анны пройдет в разы быстрее. Ты найдешь ей замену, и очень быстро. - Винтронт хотел что-то возразить, со свойственной только выпившим людям горячностью, но чародейка не дала ему и слово сказать. Взгляд этой женщин был способен начать войну, что уж говорить про подвыпившего торговца. - И тогда, друг мой, ты поймешь, какую великую услугу я тебе оказала... - "А уж с ведьмаком я как-нибудь расплачусь", - добавила про себя Йеннифэр.

Презрев рамки приличия и гостеприимство хозяина, Йен, конечно, пришла в ночи к ведьмаку. Бледная, в шелковой ночной рубашке с тончайшим кружевом и единственным украшением - лунным светом. Легла рядом, ничего не прося и не требуя взамен. Просто прижалась к широкой мужской спине, чувствуя себя спокойно и защищенно.
Но заснуть так и не смогла.
Когда луна спряталась за небольшой тучкой, Йеннифэр выскользнула из постели. Вышла в коридор, тихонько скрипнув дверью, где до икоты напугала проходившую мимо служанку. Зачем той понадобилось прогуливаться мимо покоев ведьмака - можно было только догадываться. Ведьма лишь шикнула на девушку, и ту как ветром сдуло. Йен без приключений добралась до комнаты, что когда-то принадлежала покойной супруге Винтронта. Замок не стал для чародейки помехой, и уже скоро Йеннифэр стояла напротив чучела. Лик луны вновь показался в окне, кидая причудливые тени на мертвое животное. Казалось, что в лиловом глазу вот-вот вспыхнет жизнь, единорог тряхнет головой и встанет на дыбы. Повинуясь какому-то странному чувству, чародейка протянула руку и коснулась морды животного. И, Йен могла поклясться чем угодно, в этот момент ей показалось, что от единорога исходит тепло.

Йеннифэр вздрогнула, услышав голос за спиной, обернулась, глядя на Геральта. Ей понадобились доли секунды, чтобы выйти из состояния "опасность", расслабляя уже было напрягшиеся мышцы. В глазах скользнуло узнавание и она расслабилась. Снова  обернулась к чучелу. Пожалуй, Геральт был одним из немногих, к кому чародейка могла повернуться спиной... И при этом не бояться, что тебя в эту спину ударят.
Только лишь руки мужчины на её плечах заставили Йеннифэр опустить ладонь, касающуюся единорога. Женщина положила голову на плечо ведьмака, прикрывая глаза и улыбаясь. По телу разливалось приятное тепло.
- Ты не прав, Геральт. - Тонкие пальцы коснулись его ладони, создавая между ними загадочную невидимую связь, крепче любых уз, которую можно было с натяжкой описать человеческим словом "влечение". В эльфийском этому было более пяти определений, отображающих разные оттенки этой связи. - Сказка обязательно заканчивается счастливым концом, здесь же - сплошная боль, разочарования и утраты.
Она с трудом, но все же отстранилась, почти физически ощущая, как кожа ведьмака становится обжигающе горячей, а дыхание тяжелым.
- И мы не в силах переписать эту историю, потому что главные действующие лица - не мы. - Ладони чародейки легли на спину единорога, все еще излучающего тепло. Она легко подтянулась на руках и, на мгновение оголив обнаженные бедра, оказалась верхом на чучеле, спиной к роскошной гриве. - Но мы можем скрасить нашу горечь победы. Иди сюда.
Лунный свет лег на обнаженные плечи, посеребрил паутинкой волосы, но тут же исчез за очередной тучей. А в сумраке комнаты фигура Йеннифэр, верхом на единороге, интриговала еще больше. Дождавшись, когда ведьмак окажется напротив нее, на узкой, но удивительно удобной спине почившего чуда, в непосредственной близости от нее, Йен стянула через голову тонкую ночную рубашку. Руки легли на шею ведьмака, властно притягивая Волка к себе. Так что даже вздумай Геральт возражать, у него бы не получилось.
Вопреки обыкновению, руки Королевы Зимы были обжигающе горячи, а губы - еще горячее. Поцелуй обжигал, словно каленым железом, прильнувшее вплотную к ведьмаку тело будоражило. Но на этом вся нежность была окончена. Чародейка запустила пальцы в серебристые волосы Геральта, потянула, заставляя запрокинуть голову, и впилась зубами в его шею, кусая кожу, кажется, до крови. От солоноватого привкуса во рту, по спине прошла крупная дрожь. Геральт слишком хорошо знал это состояние черно-белой чародейки. Йен была на пике силы и возбуждения и почти не владела собой.