Постепенно ощущение, что это все веселое приключение, проходило.
В какой-то момент Леннард поймал себя на том, что ругается наравне с солдатами, призадумался, но не нашел в этом ничего плохого — и именно тогда стал относиться ко всему гораздо серьезней. Не было больше попыток с воодушевлением осматриваться, мысли о бравых подвигах отошли на второй план. Пару раз он даже малодушно думал о том, что стоило бы, наверное, никуда не отправляться, остаться в замке, помогать отцу, но одергивал себя.
Сожалеть ни о чем уж точно не стоило.
А потом, стоило им подобраться к водопаду, отступило и сожаление.

- Баргест побери эту воровку, - раздраженно бросила она, устремляясь в переулок, откуда еще раздавались крики людей, но не особо надеясь на успех и поимку мерзавки. Какой позор… или нет? Возмущенный мужской рокот, с трудом перекрывший истошный девичий писк вселил в душу графини определенную надежду. Неужели поймали? Едва ли не расталкивая людей, она бросилась на шум, дабы увидеть, к вящей своей радости, извивающегося в руках гвардейца, ребенка. Холодная улыбка, не предвещающая воровке ничего хорошего, скользнула по губам Гвенн.
- Обыщите паршивку, - распорядилась она, - а после - выпорете и отсеките ей руку.

- Пусти ее и пшел вон! – Квестар схватив за волосы мужчину, уже торопливо развязывающего свои штаны, пока остальные из его компании удерживали девицу на столе, и с силой швырнул его на ближайшую балку. Удар оказался достаточный для того, чтобы у насильника по лицу потекла кровь из разбитой губы.
- Да кто ты есть?
- Кто бы он ни был, он покойник!
Мужчины были удивлены тем, что кто-то осмелился им помешать. Что ж, баба подождет, а ее заступник получит сполна.
- Милорд! А-а-а-а!!! На помощь! – закричала рыжая девица, которой, пользуясь всем происходящим, удалось вырваться, и теперь она голосила, прижав руки к щекам.

Откуда пришелся первый удар Квестар и не понял, потому, как следом удары посыпались градом. Он тоже в долгу не оставался.

...Еще раз фыркнула, смешно наморщив нос, видимо, чтобы придать своим словам некую особую весомость, и направилась к столу, намеренно покачивая бедрами, и продолжая
- И чего это вас так проняло? В Лансе ж любят поострее все, так что ж вы там, у себя, в Хайстрене, хрена приличного, что ли, не пробовали?
Она как раз поставила кружку на стол и так и застыла, только что сообразив вопиющую двусмысленность собственной фразы. Охнула, обернулась к округлившему глаза Джерарду, с совершенно ошеломленным видом, и через добрую секунду немой сцены залилась безудержным смехом. Смеялась до слез,мотая головой, утирая глаза, повалившись на табурет и закрыв лицо руками, пытаясь вставить сквозь смех какие-то пояснения, которые сносило новой волной веселья прежде, чем удавалось сформулировать их до конца,
- Ой не могу! Хрен-то! Ох, мать моя... я ж... я ж.... обычный хрен имела в виду.... огородный... который корень! А-ххахаха, ну вышло -то а!
Кое-как успокоившись, со все еще влажными глазами, словно бы искрившимися еще не до конца отзвучавшим смехом она весело поглядела на леркера, и, вскочив, демонстративным жестом извлекла из коробки корешок, с преувеличенно грозным видом ткнув в него пальчиком, и изо всех сил стараясь изобразить менторски-ворчливый тон.
- Вот этот! Он лечебный, в отличие от того, о котором вы подумали! От того - немного удовольствия зато куча проблем, а от этого - сплошная польза! И от этого тоже ! - второй рукой был извлечен длинный, узкий, мясистый, бледно-зеленный лист с изящными, ровными, волнистыми от равномерно выступающих мелких колючек, краями,  которым она столь же выразительно помахала в воздухе. - Это столетник. Горький похуже желчи, зато пользительный, кто его пьет - сто лет живет и не хворает. Это вам не хухры-мухры, ваша милость, это простой люд придумал микстурку, шо покрепче. Им-то в отличие от богатеньких, болеть да хворать недосуг бывает. - и с видом победительницы сложив оба растения в коробку, захлопнула крышку. - Будете пить - на ноги поставлю в неделю. А нет, так валяйтесь на здоровье, благо можете себе позволить побездельничать.  Что ж я, зверь какой, не дать как следует отдохнуть человеку, пусть даже и Бьято!

Совсем не место было Нариссе в этом холодном, жалком месте и крестьянских тряпках. Но видят Боги, Эдмунд сделал все, чтобы она прибыла в Аллантар на правах гостьи, тайно, но добровольно. Тогда была бы окружена роскошью и вниманием будущего жениха. Она отказалась. Но это не отменяло ни чувств, ни намерений принца Авенмор. У Нариссы ведь было время подумать об этом - ему казалось, что проведенных в полном одиночестве дней было достаточно, чтобы об этом поразмыслить, разобраться в произошедшем и нынешнем положении дел. Как и попробовать понять Эдмунда. Сейчас в его руках была жизнь и судьба этой девушки. Поэтому попытка оскорбить его была как минимум недальновидной с ее стороны. Вероятно, в ней говорил еще не остывший гнев. Вот только пользы от него не было ни ей, ни ему, который не тяготел ни к насилию, ни к принуждению, а как раз напротив - всегда пытался найти способ разрешить любой из жизненных вопросов мирно. Как и сейчас хотел помочь миледи Дарелл пережить время заточения в лучших условиях. Но только в случае ее верного поведения. А пока она бесновалась, ей были не положены не то что удобства, а даже свечи и лучины в этом извечном полумраке полуподвала, поскольку с их помощью могла устроить пожар.

Ночь обещала быть морозной. Но возившийся с дровами Дарри холода не ощущал. Летом хорошо - кинешь два-три полена - и сиди себе полночи, кури мох и звездами любуйся. А зимой - только успевай подбрасывать. Поэтому запастись дровами следовало основательно. И все-таки Мору было здесь хорошо. Знакомый с детства лес, пусть холодный, казался таким же родным, как и собственный дом. Которого у него больше не было.
- Остановись, главарь, тут уже на неплохой домик дров хватит! - поддел Мора Рудди. Он сидел у костра на небольшом бревнышке и с явным удовольствием курил. Дым от трубки смешивался с дымом от костра и улетал вверх, в черное небо. Мор подумал, кивнул, и уселся рядом, набивая свою трубку.
- Как думаешь, сегодня они что-нибудь сумеют разузнать? - спросил Дарри, закурив.
- Вряд ли, - задумчиво отозвался Рудди, доставая фляжку. Он вытащил пробку и протянул фляжку Мору. - Пей. А потом спи. Я тебя разбужу.
- Не хочу пока, - Дарри взял фляжку, сделал несколько глотков и передал ее Рудди. - Не спится.
Слишком близко к Зельве. Слишком близко к его воспоминаниям. Какой уж тут сон?
Мор вытащил свой нож и принялся рассматривать так, как будто видел впервые. На лезвии ножа были отчетливо видны бурые пятна. Этот нож он собирался показать отцу. "Смотри, - скажет Дарри. - Этим ножом я убил подлого герцога. И отомстил за тебя." А потом Мор вытащит отца из рудников и заберет в свою банду. Мать уже не вернуть, но можно вернуть отца. И будет у него семья. Настоящая, хоть и маленькая.

Девушке было интересно наблюдать за лордом Бьято и возведением «крыши». Возможно для мужчин, которые могли наиграться в строительство шалашей за свое детство, такое зрелище не вызывало бы любопытства. Ну а Трише в подобных играх участвовать не доводилось.
Джерард выглядел искренне довольным. Взрослый мужчина, когда-то принц, а ныне леркер, копошащийся среди еловых веток, напевал тихонько какую-то мелодию и, казалось, действительно был счастлив в этот момент. Такое счастье еще недавно было подвластно и Трише - радость от одного момента, даже самого простого: дуновения ветра, красоты звезд, аромата цветов. Как же вышло, что всего несколько дней, проведенных в горестях, заставили ее позабыть об этом?
Чтобы отвлечь себя от невеселых мыслей и тоже занять чем-нибудь, Триша вернула свое внимание к еде. Она нашла крепкий прутик, не еловый, без иголок, взяла по хорошему ломтю хлеба и мяса, нанизала их на этот прутик и поднесла к огню. Ощущение холодного мясного жира тоже не очень-то приятно, да и кто станет спорить, что горячий и с хрустящей корочкой хлеб есть намного вкуснее. Когда ей показалось, что хлеб достаточно подрумянился (а в некоторых местах даже хорошенько обгорел) Триша попыталась снять его с ветки. Конечно же, обожглась. Поторопилась – обожглась. Поэтому Джерарду в итоге она протянула его ужин прямо на прутике. И только после этого принялась проделывать все то же самое, готовя ужин для себя.

Шаги гулко отдавались в коридоре, когда впереди послышался женский визг. Вздрогнув и затормозив на пару секунд, Ровена побежала вперед, подобрав платье. Визжавшая служанка стояла у самой двери в ее покои, похожая в свете факелов на призрака. Что еще могло произойти?
- Ирма, в чем дело?! Ты…
Тут она увидела, в чем дело, стоило проследить взглядом, куда указывала дрожащая рука северянки. Под дверью ровным рядком лежали дохлые мыши, а одна, привязанная за хвост, свисала с ручки.
- Боги… Кто же так над Вами издевался?! – всплеснула руками Ровена и начиная злиться. – Замолчи! Сейчас ползамка сбежит на твои крики!
Оттолкнув служанку и достав из рукава платок, девушка осторожно сняла и опустила в него бедную мышку, над тельцем которой так надругались.
- Надо собрать их и унести отсюда, так нельзя.
- Да не трогайте Вы их! Надо вымести их отсюда. Вон, кошки пусть едят или… или… Откуда они здесь взялись?!
-Оттуда, откуда же и чернила, - вздохнула Ровена и обернулась, слыша чьи-то шаги.

Вот уж чего Корнелия никак не ожидала, так это того, что леди Ровена схватит ее за руку. Как такое было возможно - только что спящая глубоким сном, девушка сделала одно неуловимое движение - и вот уже рука Корнелии оказалась крепко схваченной. Запаниковав, забыв о том, что она - одно из привидений Крэйстона и разом перестав зловеще стонать, Корнелия вырвала свою руку и бросилась к потайному ходу. И, разумеется, впопыхах наткнулась на сундук, на котором мирно спала служанка леди Дисмор. Ойкнув совсем не привиденческим голосом, герцогиня, прихрамывая, добежала до заветной двери, ужом скользнула в проход и захлопнула за собой створку, торопливо задвинув засов.
- Бежим! - выдохнула она Тинте и, подавая пример, ринулась вперед по узкому коридору. Служанка едва поспевала за перепуганной герцогиней.

Это не норкинги, нет.
Говард никогда не стремился к бесславной смерти, а уж его недавняя попытка по геройствовать и вовсе закончилась весьма плачевно, но он не был бы достойным наследником барона Осгарда, не умей учиться на собственных ошибках.
- Ты идиот, - сплюнул рыцарь, пронзая Стиллборна презрительным взглядом, - и ты умрешь.
Подобная наглость и неуважение к человеку совершенно иного статуса, несомненно, стоили бы наследнику Ланских Сов головы, однако сейчас граф Лерран был поглощен желание схлестнуться с Драконом, которого ошибочно принял за другого. И Говард не желал мешать самоубийце.
Да будет так.
- Осторожно!
Предупредительный окрик одного из верных Осгарду рыцарей прозвучал как нельзя более кстати. Неловко отскочив в сторону, мужчина вскинул щит, принимая на него удар шального меча.  И отвечая размашистым выпадом, уже не проводя границы между "другом" и "врагом". Удар не достиг цели, жесткий блок неприятно отдался в руке рыцаря. На что Говард хрипло зарычал, вновь уворачиваясь от клинка противника, а после - исхитряясь врезаться в него щитом, всем своим, не самым выдающимся, весом. Лязг доспехов, короткий вскрик, меч Осгарда легко прошел сквозь череп противника, уходя глубоко в землю.

- Ты явно поскромничал - одобрительно кивнул Рикард, вернувшемуся Арену - Переговоры получились просто замечательные.
- Думаешь, откроют? - Леннард смотрел на внушительную стену, и стрелковые башенки, по обеим сторонам от ворот со вполне понятным сомнением. - Если они запаслись провизией, то мы год можем тут осаду держать...
- Не можем. - мрачно отозвался Рикад. - Мэйнстон имеет выход к морю в черте своих стен, и какой смысл держать его в осаде, если они все это время смогут подвозить провизию и все потребное? Тут не узкий залив, и не устье реки. Тихая Бухта слишком широкая, чтобы перекрыть ее и установить морскую блокаду нам понадобилась бы целая флотилия судов, даже больше той, что перевезла нас сюда. Его можно взять только штурмом.
- А если придется... - в голосе кронпринца послышалось сомнение. Леннард, всегда предпочитавший дипломатию войне, был явно не в восторге от перспективы строить тут катапульты и тараны, и раз за разом идти на приступ, под ливнем стрел с городских стен, а также камней, горящей смолы, кипящего масла и вообще всего такого, чем обычно встречает неприятеля подготовившийся к обороне город.
Рикард пожал плечами
- Если придется, то и возьмем.
- Думаешь...? - в голосе брата легату чувствовались сомнения - Я бы поставил на оборону, будь я на их месте. Вон стены какие высокие. Они оттуда сверху и смолу лить могут, и масло, и камни бросать, и лестницы твои сбрасывать... О такие ворота приступ разобьется как волна об скалу.
- Конечно разобьется, если бездумно переть и переть на ворота всей силой, как бык на корову. Но зачем? Если распланировать приступ с умом... Сутки на постройку осадных машин, день на отсып, ночь на штурм, итого, через двое суток я положу этот город к твоим ногам, твое высочество, если придется. - Рикард дернул щекой, поймал ошеломленный и недоверчивый взгляд Леннарда и невесело усмехнулся,. - Не веришь?
Тот явно не верил, хоть и знал, что на пустую похвальбу брат никогда не разменивался.
Рикард вновь пожал плечами и указал хлыстом на юг, где городская стена, спускаясь с возвышенности к берегу, ярдов на тридцать уходила в море.

- Милорд... это вы? - радостный полувскрик был до того неуместен, что Джер едва не ударил сходу подбежавшего к нему слугу. - Вы приехали? Вы... вы уже узнали?
Джерард с недоумением посмотрел на слугу, но был сейчас слишком оглушен свалившимся на него горем, чтобы попытаться съязвить что-нибудь об умственных способностях последнего. В Кэйранде вряд ли бы нашелся хоть один человек, который не знал о мятеже его брата.
- Мне не до разговоров, - мрачно отмахнулся леркер. - Я иду к Генриху. И если хоть кто-нибудь мне посмеет помешать, клянусь, я своими руками сверну ублюдку шею.
У них с Генрихом и так осталось слишком мало времени. И Джерард был намерен не потратить впустую ни одной секунды.
Торопливым шагом, не отвлекаясь больше на воспоминания и тягостные раздумья, Джерард пересек холл и направился к лестнице, возле которой зачем-то собралась небольшая толпа слуг и служанок. Завидев младшего Бьято, они почтительно расступились. В абсолютной тишине Джер подошел к подножию лестницы и... замер на месте.
Леди, которая когда-то увела из конюшни Мунгура и весело гоняла его по побережью. Леди, с которой он провел одно незабываемое утро в Хайстрене - боги, каким оно теперь казалось далеким... Эта леди лежала теперь на полу в луже крови, неестественно вывернув голову. Джер зачем-то подошел к ней ближе, опустился на одно колено, склонился к лицу, не решаясь прикоснуться. Мертва, вне всяких сомнений. Упала с лестницы, скорее всего. Первая жертва мятежа Генриха. Испугалась, наверное, бедняжка, завидев из окна приближающуюся армию, зачем-то побежала вниз и сорвалась...
Леди Силисту было жаль, но ей уже ничем нельзя было помочь.

- Рыбаки на западном берегу и сейчас частенько говорят, что марелы кого-то спасают о время шторма, или наоборот, топят, при ясной погоде. А три сотни лет назад, был в Эламенском королевстве владетельный лорд, у которого была дочь-красавица. Пошла как-то раз девица с подругами к морю, и там, увидел ее из оды один молодой марел. Как увидел, так и голову потерял, возжелал ее больше всего на свете. Часто выходил он на берег, слонялся и искал незнакомку, которую видел на скале, пока, нконец, не увидел девушку эту на празднике каком-то, и не познакомился с ним. Был он молод и красив, и девица тоже влюбилась в него, не зная, кто он. Больше года встречались они на берегу, в гротах у берега, в заброшенных хижинах, и так тянуло их друг к другу, что жить друг без друга не могли. Но потом случилась нелепость. На одном из празднеств, где они были вдвоем, юношу-марела окатили из ведра, и во мгновение ока, он свалился на землю, и все увидели, как ноги его срастаются и разворачиваются в длинный хвост. Так, девушка узнала, кем был ее возлюбленный. Концовок же этой истории я слышал несколько. Одни говорят, будто девушка испугалась и убежала, а марел уплыл, и поклялся, что она все равно достанется ему. В ночь, когда девушку выдавали замуж, он проник в замок ее отца, стоявший на скале над морем, похитил ее, и утащил в море, их кинулись ловить, да только тучу брызг и видели. Девица, разумеется, утонула, а марел, сообразив, что держит в руках только труп - выбросился на скалы и тоже погиб. Другие рассказывают, что марела убили крестьяне, закололи вилами, прямо там, на празднике, а девушка сама выпрыгнула из окна своей башни, когда ее хотели выдать замуж, утонула и сама стала марелой, а через полгода к воротам замка ее отца подбросили младенца с перепонками между пальцев, третьи утверждают, что девушка сбежала с марелом, но посланные вдогонку люди лорда пристрелили ее уже в воде, а марел в гневе утопил потом и ее отца и всех его людей… Но очень многие утверждают, что видели сети, в которых запутались трупы красивой девушки и молодого марела.
Еще рассказывают, что некий монтарский лорд был спасен некоей марелой во время бури, и что они так полюбили друг друга, что поженились, лорд увез ее к себе в замок, и они жили там очень долго, она родила ему детей, но потом стала тосковать по морю, чахнуть, и в конце концов, сбежала, и уплыла обратно в море, а лорд до самой смерти своей ходил к берегу и ночевал на скалах, но она так и не приплыла. А еще есть история о мареле, которая влюбилась в принца, вышла из моря и стала жить при его дворе, в надежде завоевать его сердце, но он женился на другой, и она вернулась в море, прихватив с собой его молодую жену, и утопила ее, чтобы отомстить. Забавно, что большинство легенд про них так или иначе связаны с любовью, смертью и местью. Ни про каких существ больше не существует такого количества преданий, как о них.
Он сощурился с улыбкой глядя на нее, и заблестевшие в глазах искорки ясно договорили “даже о нас”.

Вопросительный взгляд Берка, которого, став Лордом - Командующим при короле Ланса, Леро определил себе в аданты говорил сам за себя. Крик Джерарда трудно было не услышать, тем более что почти все, забаррикадировавшиеся в башне, с самого момента как королевские солдаты вошли в Хайстрен, не отрывались от бойниц. Больших окон в башне было немного, и Леро, стоявший у одного из них, застыл в изумлении. Джерард же Бьято. Если он свободно ходит, не взят под стражу, не казнён на месте...Если он имеет право распоряжаться и требовать, значит дом Бьято сохранил таки свою власть? Значит каким-то образом одурачили королевских посланцев и остались при своем? Боги, да ведь это чудо! Значит, конец всем сомнениям и страхам?
Такие надежды и вспыхнули в душе капитана гвардии, когда он сделал первый, стремительный шаг к лестнице, ведущей вниз.
И лишь ступив на первую ступеньку передумал, и вернулся к окну, явно удивив своими сомнениями всех, находившихся с ним. Ведь самый инстинкт, вколоченный десятками лет службы этому дому, требовал повиноваться. Ведь и правда Бьято. Кому как не ему теперь главенствовать в Хайстрене и иметь право отдавать распоряжения. Хотя… минутку.
А почему сопровождают его королевские плащи? Если очень притянуть за уши, то может быть в качестве обычной свиты, из первых попавшихся - ведь своя-то гвардия разбежалась…. А если нет? Откуда он вообще тут взялся, ведь не было его! Тяжело стукнуло в голову воспоминание о том, что Джерард- то и сам королевский леркер. А ну как пришел он сюда не как наследник брата, резонно требующий порядка в своей вотчине как показалось в первый момент? Ну как это проклятое богами отродье отправило его сюда, как волка в овечьей шкуре, чтобы под личиной нового хозяина попросту взять их всех голыми руками? Змеиный маневр, вот уж верно. Хотя куда уж там Безмордому до такого додуматься, это тебе не беззащитных пленников гроздьями на деревьях вешать. А всё-таки…
Червячок сомнения точил Фарегата не переставая, но тянуть было невозможно. Уже и свои гвардейцы стали поглядывать с удивлением.
Он мрачно взглянул на Берка.
- Впусти их. А вы - он поглядел на ещё троих, стоявших у стен - ступайте наверх, и остальных предупредите чтобы держали ухо востро.
Сам же так и остался стоять, теперь уже спиной к окну и лицом к двери, хмурый и насупившийся.

Какое-то время в башне было тихо, и Джер уже решил, что пора выломать двери, но вот послышалась слабая возня, затем засов со скрежетом отодвинули, и путь в башню был открыт. Конечно, Джерарда в Львиной башне вполне могла подстерегать коварная ловушка. Долго ли выпустить в четко прорисованную на фоне дверного проема фигуру стрелу, или просто двинуть чем-нибудь тяжелым по голове едва он шагнет в сумрак башни? Джер прекрасно это понимал, но все же спокойно вошел. Им овладело какое-то тупое безразличие ко всему, что не касалось поисков Фарегата Леро.
Капитана стражи Генриха Джер увидел сразу, едва вошел. Тот стоял у окна и со странным выражением лица смотрел на вошедшего.
- Какого грогана ты сюда забрался, Леро? - спросил его леркер. - Чего испугался?
Джерард медленно подошел к Фарегату и пристально глянул ему в глаза. Прежде, чем он отведет Леро к главнокомандующему, Джерард хотел получить ответы на несколько вопросов.
- Не подскажешь, как так вышло, что Генриха убили прямо в его покоях, а, капитан стражи? Ты что тут делал - ежиков пас или орхидеи аспарские выращивал? Ты куда смотрел, раздери тебя фахан?! Или ты сам имеешь отношение к убийству? Отвечай!