Недолго ведьма деревенская по тропе прошла. Гостья заезжая, речами ее да правдой смущенная, едва от удивления отошла, сразу заговорила. То про силу, то про книгу саму. Ивона в ответ улыбнулась только, через плечо обернувшись. Могла бы она и похвастаться, да делать сего не сочла нужным. Чего о том судачить, что и так наружи? Головой кивнула, в сторону чащи лесной посмотрела внимательно и тогда только заговорила, когда Инга ей травы назвала нужные.
- Не все мне ясно, что тебе требуется, - нахмурилась слегка, палец к губам приложила, задумалась, - Но то не значит, еще, что нету такого на болотах наших. Может, я просто траву такую не знаю, или знаю, да под другим названием. Мне слова-то ученые неведомы, как бабка кликала, так и я зову, а по-твоему, по-умному, оно, глядишь и иначе именуется.
Пожала знахарка плечами, головой покрутила и, землю палкой прощупав, в сторону забрала, оставляя тропинку позади себя. Теперь перед путницами лишь деревья да кусты колючие раскинулись.
- Смотри не зевай, - обронила девица небрежно, ветку придерживая, чтоб попутчицу ее по лицу не ударила, - Держись за мной сразу да ступай осторожно. В топь-то самую я нас не заведу, да тут везде земля мягкая такая, потонуть не потонешь, а жижи зачерпнуть все неприятно будет.
На том и замолчала. Подобрала подол платья, вокруг талии его обвязала, чтобы не попачкать, да вперед зашагала, и уж более на болтовню пустую не отвлекалась, а останавливалась лишь тогда, когда на поляну набредала с травой лекарственной, али ягодами сладкими.

Как бы то ни было, а спустя несколько часов, аккурат к полудню самому, ведьма да дочь земель южных из лесу выбрались. Утомились обе, зато всякого-нужного набрали. Корзинка Ивонина, что под ягоды была предназначена, так и ломилась под тяжестью. Старый лесничий, что путниц встречать из дому выскочил, подивился даже такой щедрости края родного.
- Ох везет тебе, девка! – так пролепетал, прицокивая довольно, - Один в лес пойдет, гадюк только притащит, а ты всегда с грибами да ягодами ворочаешься. Любят они тебя, что ли?
Засмеялась знахарка, приметила у деда на лавке миску глубокую и, покуда чужеземка с лошадью своей занималась да траву по сумкам раскладывала, подошла, присела да щедро так ягод отсыпала.
- На вот тебе. Побалуйся. Коли надо чего, скажи, я еще наберу. Не сегодня только, завтра может, коли дождя не будет.
На том и порешили. Поблагодарил лесничий девицу сердечно, а она, на небо глянув, кивнула да в сторону деревеньки направилась. Гостья ее как раз дела свои все закончила да кобылу под узду подхватила. «Ну вот и славно», - так кметка рассудила, - «Сейчас поедим да и в путь-дорогу пора. На добром слове расстанемся, память приятную сохраним. Одну вещь только сделать бы надобно».
Что подумано, то и решено. Воротилась ведьма в избу, харчей всяких наготовила, накормила Ингу, в путь ей ягод собрала немного, овощей каких, травы душистой пучок навязала, не той, что лечит, а той, что в суп кладут аромата ради. На том и отпустила, у самого порога только остановив.
- Обещала я тебе подарок один, - так проговорила, тряпицу дочери земель южных протягивая, - Но раз на проклятье не надобно, возьми вот оберег защитный. Сунь его в сумку куда или в карман. Носи при себе да никому не показывай. Не такой он, конечно, как кукла плетеная, но глаз дурной отведет, везенье какое притянет, глядишь. Остальное-то хранитель твой сделает. На том и ступай. Себя береги да брата покойного поминай. Ему все приятно будет, а тебе от того на сердце полегчает. Ну, езжай.
Улыбнулась Ивона гостье своей напоследок, посмотрела, как та в седло взбирается да прочь мчится, пыль поднимая, постояла немного у палисадника, да и в дом пошла. «Глядишь, еще когда встретимся», - так подумала, а после делами домашними занялась да к жизни привычной воротилась.