[AVA]https://forumavatars.ru/img/avatars/000b/1c/c0/37-1484325557.jpg[/AVA]Деревня Комаринцы привлекла внимание высшего вампира своим названием. Да, комары - кровопийцы. И видимо, докучают жителям этой деревни очень давно. Что с того, если в деревне будет на одного кровопийцу больше?
Нет, Регис ни в коем случае не собирался развязываться. Просто если кто-то из сородичей узнает что знаменитый Эмиель умер в поселении с таким названием, когда искал скопления редкого кроваво-красного гриба-шибальца, то из этой истории выйдет замечательный анекдот. В конце концов жизнь нужно окончить на весёлой ноте, не правда ли?
-Милое место. - комары летали вокруг Эмиеля, не решаясь укусить. Наверное, чувствовали родственную душу.
В скопище тесно прижавшихся друг к другу домиков, казалось, никого не было. А может и было. Регис почему-то не хотел заходить ни в один из этих прелестных деревянных квадратиков, крытых соломой. Важная деталь - домики были буквально увешаны гвоздикой и пахучими травами, а из крыш торчали трубы. Делалось это, очевидно, для отпугивания гнуса.
Региса это не отпугнуло. Нужно было срочно найти травницу, иначе всё предприятие рисковало завершиться, так и не начавшись. Многовековой вампирский опыт подсказывал, что травницу следовало искать на отшибе, в самом вычурном домике из всех. Такой не заставил себя искать.
-Итак. Четыре стука. Как четыре стадии Великого Делания. Пожалуй, это может её привлечь.
И четыре стука в деревянную дверь раздались в деревне Комаринцы, возле полных гнуса хмаровых топей.

Деревня Луговка. Корчма

Почти год прошел с того момента, как жизнь для него изменилась.
Йорген. Это новое имя родилось в конце прошлого лета, когда он потерял все. Любил ли он его? Как можно любить в себе то, что напоминает о собственном унижении? Что напоминает о том, что ты презренен и гоним в родном королевстве, а потому тебе приходится стать другим? Тот, кем ты был... Тот, кто до сих пор есть, несмотря на прожитое даром время с выдуманным именем и судьбой. Легко ли сменить прошлое, как маску? Йорген думал: легко. Оказалось - нет. Это отринутое и сокрытое прошлое все равно врезалось в память и напоминало о себе с каждым рассказом о прошлом никому не известного человека. Истории насквозь лживой, но правдоподобной. В прошлом полуэльф, официально представлявший барона в эльфонетерпимом государтстве Аэдирн и на самом деле управлявший принадлежащими ему землями, имел дочтаточно неплохое положение… Сейчас же для всех он просто искатель случайного заработка, обычный покусанный жизнью нищеброд родом из Вердэна, перебивающийся непостоянной работой. Он даже не говорил, что умеет сносно творить колдовство, да выбирал работу с ним не связанную.
Говоря о себе, Йорген не был дураком, чтобы совершать промашки в истории, которой делился с другими, однако любой случай необходимости этого экскурса в несуществующее прошлое не существовавшего до конца прошлого лета человека вел, так или иначе, к приступу меланхолии у мужчины и раздражения, потому что былое оказалось утеряно безвозвратно, а колдун до сих пор с реальностью не примирился. Усугубляло ситуацию и то, что не было рядом с ним никого, ради кого стоило бы чего-то добиваться или стремиться быть лучше, поступать правильнее и не поддаваться унынию. Последнему, надо сказать, Йорген предавался больше, чем следовало, отдавшись терзающим его переживаниям и часто вспоминая о собственном глупом падении. Йорген стал замкнут и мрачен. В своем прошлом излишне компанейским его тоже было нельзя назвать, но теперь он и вовсе стал нелюдим.
Вот и сейчас он проводил время в корчме, имея возможность сносно поесть (а скорее даже утопить в кружке печали, как бывало с ним чаще, чем хотелось бы), но не приемлил компании и выбрал самый невзрачный темный угол из всех, будто паук, собравшийся сплести там свою паутину, да чтоб случайно не вымели метлой. Ничто не радовало его. Ни улыбчивая бабенка-разносчица, позволяющая себя щипать посетителям за различные места и кокетничавшая с ними, ни пресная на вкус еда, которую за полчаса колдун, с детства привыкший жить в достатке, еле доковырял, ни местное разбавленное пойло. Работы не было тоже. Поговаривали, что в деревне Луговке, в которой чернокнижник с примесью эльфьей крови и находился в данный момент, назрел какой-то конфликт с соседним селением. Не было в этом обстоятельстве ничего такого, во что Йорген счел бы возможным влезть. Нажитый горький опыт, когда он уже взваливал на себя ношу вершителя судеб, убеждал его не просто избегать таких дел, а бежать от них как можно дальше и не наживать себе проблем, да гонений.
Все изменилось, когда в его оккупированном углу появился непрошенный гость. Тот воспользовался задумчивостью колдуна, рассредоточенным взглядом смотрящего куда-то в сторону, и бесцеремонно грохнул на стол свою ношу, а на лавку – свой зад, тем самым обращая на себя внимание Йоргена. Не торопясь, темноволосый мужчина, с отголоском аристократичной возвышенности, повернул нос в строну мельтешащего перед своим лицом неназвавшегося гостя, с желанием сообщить тому, что место здесь занято и компанию ему лучше поискать в другом углу с другими людьми. Только вот слово вставить колдуну незнакомец не давал, став бойко и настойчиво навязывать свое общение, чем всколыхнул в душе Йоргена раздражение. Впорочем, изобразить сейчас уже «ноль внимания, фунт презрениия» не получилось бы, поскольку внимание на навязчивого собеседника чернокнижник уже обратил и тот это обстоятельство заметил, очевидно вдохновившись им и вовсе пустившись в рассказ о своих неудачливых романтических похождениях. Тут уж и вовсе Йоргена объяла незримая аура ненависти, которую незнакомец в упор не замечал, продолжая изливать ему свою душу. Нет, ну надо же было додуматься?! Изливать ему, Йоргену, свою душу о каких-то там бабах! Чего этот наглец ждал от него? Может, его еще пожалеть?! Мало того, что прервал его уютное и спокойное одиночество…
Йорген скрипнул зубами, давясь собственным презрением. Однако, лишь на мгновение.
Иллюзорно-зеленый взгляд темноволосого колдуна праздным образом поплыл по лику его собеседника, разглядывая черты, пока тот без умолку зудел. «Словно муха». Занятно это было, если учесть, что в прошлом Йорген был частью паучьего культа. Незнакомец оказался до прочего светловолос, чем неожиданно вызвал массу ассоциаций у колдуна. Короткий поверхностный анализ увиденного дал свои, такие же неприкрытые, результаты. Пусть собеседник и говорил на всеобщем языке, но характерный акцент выдавал в нем не северянина, а нильфгаардца. Йорген не видел на нем доспеха, но вывод был очевидным: он был военным, ведь в захваченной Цинтре присутствовали только войска. Это, вместе со светлыми волосами, навязчивым поведением, выпивкой и разговорами о бабах, как о чем-то поистине важном, напоминало Йоргену его оставленное реальное прошлое и сводного брата-барона, который имел какой-то жизнерадостный и беспечный взгляд на жизнь, да с завидным упорством время от времени пытался расшевелить колдуна, предпочитавшего спокойные недры библиотек. К своему неудовольствию, Йорген отметил, что Айдена ему нехватает. Пусть в прошлом и настоящим брат казался недалеким и раздражающим, однако по-своему колдун того любил, потому что крепкая вера в него, несмотря на очевидное, поражала и подкупала. Сейчас у Йоргена не было и этого. Только лишившись того, что имел, можно было понять кое-что о себе. Йорген никогда бы не признался себе в прошлом, что любит своего младшего брата, находя миллион причин заботиться о том из соображений выгоды, - да и сейчас бы не признался, если не кривить душой, - но не заметить, что воспоминания были больше приятными и ностальгическими, чем раздражающими было бы невозможно. И именно с этого момента Йорген посмотрел на своего собеседника иначе. «Действительно, а почему бы и не забыть о глупости происходящего ненадолго? Я не собираюсь пускать тебя в свое личное пространство, но вспомнить прошлое и получить его отголосок с человеком, которого больше никогда не встретишь - вполне возможно».
Недолгая пауза в словах незнакомца быстро закончилась. Йорген взял кружку с выпивкой и поднес к губам, вдыхая аромат. От выпивки разило. Колдун так и не сделал глоток, поставив ту снова на стол. Поза мужчины стала более расслабленной, а жесты и выражение лица плавно перешли в состояние ленивого пофигизма.
- Ну так и что тебе мешает пойти и сделать это? – Колдун действительно не понимал, отчего этот нильфгаардец делает из подобной глупости проблему. – Глупость какая-то.
Голос темноволосого колдуна был приятен и спокоен, отдавал какой-то хитрецой и ленью одновременно. Даже не так. Тот, казалось, смотрит на своего собеседника, как тепреливый ментор на ученика.
- Я думаю, что ее семья всецело против отношений с «врагом», коим является любой нильфгаардец, убивавший на войне их друзей и знакомых. Ей, в отличие от тебя, здесь еще жить после, когда ты уйдешь. Или же она, в силу гендерного сволочизма или ожидания каких-то выгод семье, играет с тобой. Возможно, ты ей приятен, но уже повел себя как щенок, таскаясь за ней, словно кобель за сукой во время течки.
Мужчина ухмыльнулся и уголки его губ дрогнули.
- Или же все сразу. Только вот не мне принимать за тебя решения. Чем же я могу помочь?
Справедливый вопрос, звучавший иначе, словно бы северянин воображаемо разводил руками.
На самом деле Йорген мог бы сделать так, чтобы девушка ответила взаимностью несчастному. Немного магии решило бы проблему. Немного денег помогло бы самому колдуну поправить материальное положение. Возможно, стоило попробовать.
- Хотя нет, я мог бы попробовать убедить ее, - Йорген не собирался говорить всем и каждому каким образом это провернет и что владеет колдовством, - но прилагать свое красноречие и тратить время без вознаграждения я не стану. Она у тебя… с капризами, - набивал цену, - это процесс осложняет.
Ненавязчивое предложение помощи, которое без вреда для обоих можно было принять или отвергнуть. Но принятие его сделало бы счастливее как минимум двоих фигурантов этой истории.

Отредактировано Йорген (2015-07-30 14:57:59)

Луговка, дом старосты.

Чуть слышно скрипнула дверь, и лёгкие шаги прошелестели в сенях. Староста, в пьяном угаре склонившись над столом, с трудом поднял голову. Михэй, конюх в третьем поколении, испуганно вылупил глаза на главу Луговки.
- Чего пришел?
- Охотник пришел, - парень облизал сухие губы, - работу ищет. Спрашивал, где дом твой. Правда, старый Маас его к кузнецу послал, но мы энто исправим!
- Приведи.
- Будь сделано!
Дверь скрипнула. Михэй исчез, словно и не было его никогда. Староста, вздохнув, тяжело поднялся. Пошатываясь подошел он к тазу с водой, сполоснул лицо, но не прогнало это ни хмеля из пьяной головы, ни боль из потревоженного сердца.
Пять дней назад во время празднования дядов в его деревню пришло горе. Привычные гадания и игрища деревенского молодняка, спешившего задобрить духов предков и найти собственную судьбу, подарили будням серый цвет и привкус скорби.
Дверь скрипнула вновь. Староста, прикрыв глаза, вытер лицо тряпицей. А затем повернулся разглядывая диковинного гостя.
Если бы не дурная голова и косая сажень в плечах, то староста бы испугался. Испугался бы этих колючих глаз, поблескивающих сталью за стеклами очков. Испугался бы этих сухих скупых движений, в которых угадывался человек бывалый и опасный. Но сейчас рассудок его помутнел, а язык отказывался прислушиваться к разуму.
- Проходи, охотник. Водку будешь? - староста добродушно указал на стол. - Чем богаты.
Грузно прошел он к столу, изредка придерживаясь то стены, то печи. Опустившись на скамью, скрипнувшую под его весом, староста наполнил две щербатые кружки примерно до половины. Не дожидаясь гостя, выпил сам и закусил.
- Какую же ты работу выполнять умеешь, охотник? Дичь бьешь? Мудней? Это добро, это пойдет. Но потом. - староста задумчиво откусил от краюхи хлеба. - А людей, значит, людей ты ищешь?

Луговка, корчма

Постоялый двор в Луговке не славился ни богатством, ни уютом. Было здесь так, как везде, хватало и клопов, и печей, и сковород, и лавок, и палатей для важных господ. Если уж кому совсем невмоготу, то могли здесь найтись и девки, готовые за лишнюю звонкую монету согреть путника ночью. Было в Луговке всё, как у людей, а вот больших денег - отродясь не бывало. Ни с цинтрийцами, ни с черными. Поэтому перемена власти совершенно не заботила корчмаря Тольфа. Куда больше заботил его собственный кошелек и та хренотень, что случилась пять дней назад.
После исчезновения парней и девчат народ стал неспокойный. Тольф сам искал, закрыл корчму, оставив девкам наказ готовить сытный ужин для уставших героев, но всё оказалось тщетно. Искали и день, и ночь, прочесали болота до хмаровых топей, а дальше и зайти побоялись: там владения Хозяйки кончаются, а значит и суваться туда не след, об этом даже дети знают.
Народ же, шумевший и кичившийся, беспокоился и горевал, и горе свое принялся заливать пока хватило денег. Всё это было на руку Тольфу, но гадко сказывалось на атмосфере, царившей вокруг. Вот и сейчас корчмарь, напрягшийся с появлением такой разномастной публике, недовольно бурчал под нос.
- Понаехали, стервятники. Налетели, сучье племя. Нигде от вас ни спасу, никакого с вами сладу. У, суки!
За гомоном и гулом его слов никто не слышал. Не хотели слышать. Кому было какое дело до переживаний простого корчмаря?
Последние, впрочем, весьма скоро вылились в происшествие неприятное и мерзкое. Один из тех героев, кто провел на болотах без отдыха несколько дней, а теперь уже который день заливавший глаза в корчме, был отцом пропавшего Збынека. Последняя бутыль явно не пошла на пользу ни его разуму, ни кошелю, а отчаяние, присевшее на плечи, яростно нашептывала на ухо, что все вокруг - враги, что все они виноваты. Сердце мужика не выдержало.
- Хватит! - старик хлопнул кружкой по столу, обдав своих собутыльников остатками выпивки. - Хватит, сука, терпеть! Надоело!
Он поднялся. Первой жертвой пьяницы стала странная компашка, приютившаяся за столом.
- Сидите? Сидите, мать вашу! Ни-че-го! Ничегошеньки не делаете, мать вашу! Ряхи отъели, рожи злые корчите!
Старик зашатался, но устоял, оперся рукой о стол, ловко отмахнулся от рук, пытавшихся его усадить. При этом он развернулся, пьяным взглядом уткнувшись в ершик светлых волос. Опыт опередил разум, а хмельной язык сделал черное дело:
- О, сидит, сука нильфгаардская! Где же вы были, а? Где были, когда Болеслав у вашего хреномистра помощи просил, м? Что же вы не помогли, когда наши детки пропали? Выродки! Гадкие выродки!
Пьяница плюнул. Кто-то посмелее, сообразив, чем грозит его выходка всей деревне, без сожаления треснул старика в челюсть.
Он упал, снеся при этом стол. Охая, с трудом сел... и неожиданно заплакал, причитая на судьбу.
- За что? За что же так? Сыночка... единственную кровинушку!

Деревня Луговка. Корчма

Деррит слушал незнакомца, при этом подперев щеку свободной рукой. В другой же он держал рюмку, а вот взгляд был направлен на мужчину. Слушал он внимательно. Очень. Даже моргал реже обычного, словно бы слушает невероятную сказку от какого-нибудь дедушки-путешественника. Ему говорили невероятно умные вещи, переполненные логикой и справедливым восприятием мира. Не соглашаться светловолосый солдат не мог, поэтому порой спокойно качал головой, принимая поражение в рассуждении о женской натуре с истинным благородством и некой неспособностью ответить в защиту собственного интереса. Да и к чему было спорить, если глянув на все под другим углом, правдивость незнакомцы начинала сверкать и привлекать внимание, а доводы Деррита уходили в небытие.
Заметив пустоту рюмки, нильфгаардский солдат быстро опрокинул бутылку, прибегая к такому простому движению уже в который раз.
- Я уже больше склонен к тому, чтобы отправить эту бабу к лешему и жить, как живется, пока оно вообще живется, - он пожал плечами. – Не согласиться с твоими доводами довольно сложно. Складывается ощущение, что ты видел немало в мире, поэтому и рассуждаешь с такой… притемненной точки зрения. Но я тоже не хочу везде видеть говно, суровость и херню, которая будет с каждым днем давить на меня все сильнее. Иногда жизнь должна разбавляться светлыми тонами, хотя бы для разнообразия и поддержания стимула к существованию вообще. Иначе можно просто сесть где-нибудь у забора и смиренно ждать, пока не придет логический конец одной человеческой жизни.
Сам же Деррит порой был и вовсе не против меня черные полосы на белые, все-таки без чего-то одного мир казался несколько иным. Без плохого нет хорошего, как без печали не бывает радости. Его желание к общению с девушкой спадало на «нет» исключительно перед алкоголем. И это было действительно хорошо.
- Если не столь нравится собственное предложение, так к чему предлагать? – поинтересовался солдат с улыбкой на лице. – Нет, не пойдем теперь никуда. Сидеть смирно и пить крепкие напитки тоже весьма интересно. А еще лучше все это дело…
Как только аэп Лион потянулся за бутылкой и сыром, его внимание целиком и полностью привлек громкий голос одного из посетителей. Он уже видел таких вспыльчивых. Знал, что сейчас опять будет одним из «черных», «мразей», «уродов» и далее по списку, который, кстати, очень неплохо пополнялся с каждым днем. Реакцией на все действие стало легкое удивление, а так же внимательный взгляд. Деррит следил за мужчиной, приметил компанию к которой тот подлетел с высказываниями.
И тогда наступил финал. Ну, почти.
Подлетел стол, упали рюмки и кружки. Разлетелся по полу сыр с небольшим пучком зелени. Солдат поднялся на ноги моментально, при этом положил руку на рукоять меча.
Знал, чем все это заканчивается обычно.
- О, сидит, сука нильфгаардская!
«Драть вашу святую Мелтиэле в жопу, началось опять…»
- Где же вы были, а? Где были, когда Болеслав у вашего хреномистра помощи просил, м?
«Какой еще Болеслав?»
- Что же вы не помогли, когда наши детки пропали? Выродки! Гадкие выродки!
Он не знал что ответить. Стоял на месте, держал руку на мече и смотрел, как свои же утихомиривают пьяницу. Он видел в глазах северянина слезы. Но не понимал его. Совершенно не понимал, что чувствует человек, потерявший самое важное в жизни. Потерявший единственного ребенка.
Ему вскользь рассказывали о происходящем между обеими деревнями, но Деррит почти ничего не помнил. Это был собственный промах, который сейчас выставлял его почти перед всей корчмой, словно местного «черного» дурачка. Причем единственного, который вообще вздумал зайти в корчму. Сделав шаг вперед, солдат услышал голос незнакомца.
- Знаю лишь поверхностно о том, что тут было. Пропажа, смерти, еще какая-то ересь. Все это слишком ожидаемо, ведь наш мир полон говна и несправедливости, - не без упрека отметил Деррит. – Я вот сейчас убеждаюсь почти в каждом произнесенном тобой слове. Вроде бы и простой солдат, а видишь насколько могу быть противен? Вроде бы я даже не знаю, что происходит, а выродок. Великое Солнце… а больше всего меня пугает внутреннее беспокойство. Будто бы теперь я обязан помочь, смотря на этого…
«Не я виноват в том, что наместник ничего не делает. Не я виноват в том, что твои дети пропали. Это не моя вина, что просьбу о помощи пропустили мимо ушей».
Деррит подошел к пьянице, которого треснули в челюсть. Оглядел его с высоты своего роста и покачал головой. Ему хотелось хоть что-нибудь сказать, возможно даже сделать упрек в сторону нильфгаардцев, но он не мог. Это было бы катастрофически глупо с его стороны.
- Кто такой Болеслав и какого рода помощи он просил у наместника? – он обратился к тем, кто утихомирил старика.

[AVA]https://forumavatars.ru/img/avatars/000b/1c/c0/131-1484324017.jpg[/AVA]Как оказалось, стары вояки не туда направили бывалого наемника. Дверь отворилась в тот момент, когда к Ральфу сбоку подвалил молодой паренек и сказал идти следом, обосновав тем, что направили его к кузнецу, а не к градоначальнику. Старый Маас пожал плечами, наблюдая за непонятной ему картиной, сплюнул наземь, развернулся и зашел в дом, напоследок хлопнув незваным гостям и нарушителям его покоя, дверью.
Вскоре, ведомый юношей наемник пришел к дому в который его дружелюбно пригласили. Профессор учтиво кивнул и вошел в дом, боготворя прохладу, которая здесь находилась. От жары можно было коньки отбросить. Мужчина постучал в очередную дверь и вошел внутрь. Высокий мужчина с косой саженью в плечах поприветствовал Ральфа, обдав запахом перегара. Наемный убийца скупо кивнул, переступая порог.
- Проходи, охотник. Водку будешь? - Но Блюнден молчал, облокотившись спиной о дверной косяк и наблюдал за градоначальником, который залпом осушил щербатую кружку и молча закусил не дожидаясь возможного собутыльника.
- Какую же ты работу выполнять умеешь, охотник? Дичь бьешь? Мудней? Это добро, это пойдет. А людей, значит, людей ты ищешь?
- Слухами мир полнится, градоначальник, - начал наемник издалека,- И такими самыми слухами я был сюда ведом. - Ральф позволил себе присесть на стул напротив мужчины. - Я охотник. Но охочусь не на зверей. Так мелко не плаваю. Вы, наверное уже поняли кто я. И могу сказать сразу, что меня не волнует, каково ваше вышестоящее начальство и как оно следит за порядком. Деньги на бочку и я убью ненавистного вам человека, даже не раздумывая. - Его колючие глаза сверлили мужчину сквозь очки. - Желаете обсудить детали?

Отредактировано Ральф Блюнден (2015-08-08 09:33:20)

Деревня Луговка, корчма

Деррит с ног до головы оглядел подошедшего к нему корчмаря и непроизвольно отступил на шаг назад. Уж слишком большим ему казался этот северянин, утирающий взмокший лоб сухим полотенцем. Историю о пропаже людей он, к сожалению, не слышал. Даже если и слышал, то несколько раз успел забыть. Правда ни удивления, ни героического поведения он выдавать не собирался. Рукой пришлось отереть щеку, на которую присела небольшая мошка, безжалостно вцепившись маленькими жвалами в кожу. Неприятное ощущение было довольно болезненным.
Оглядев небольшое скопление людей и старца, который до недавнего времени верещал о том, что виноватый во всем только один нильфгаардец, Деррит вновь прокрутил в голове слова незнакомца, с которым они так и не успели выпить крепких напитков, да обсудить всю нелепость этого мира. Удивительно, насколько речь была полна несправедливости, но откровенной правды.
Это и кольнуло Деррита, вместе с осыпавшимися на него обвинениями.
Ему хотелось доказать обратное. Хотелось прямым действием указать темноволосому незнакомцу, что его слова слишком переполнены драматизма. Да, жизнь действительно несправедлива, но даже в таком море можно найти что-то пригодное. По крайней мере, ему хотелось в это верить и не углубляться в печальные изъяснения. Ведь в таком случае можно было бы просто сесть в углу, напиться вдоволь и попросить корчмаря проткнуть себя копьем или же перерубить голову топором.
Так Деррит жить не мог. Путь он лицемерил, но по крайней мере, такой взгляд его устраивал. Порой эта маска притворства стиралась с лица и он видел настоящую жизнь. Она была плоха. Отвратительна. Жестока. Но в ней было место чуду.
Укол со стороны простых кметов не был единственным. Упоминание прошедшего сражения за Цинтру было довольно болезненной темой. Но мужчина выстоял, не шелохнувшись. Вместо этого он поглядел в глаза корчмарю, задирая голову.
- Если комендант отказал, то это не повод руки складывать и ждать пока еще партия юношей или девиц на болотах сгинет. Ведь кто-нибудь, да все-таки туда пойдет, - Деррит пожал плечами. – Староста ведь скажет ровно столько же, сколько и вы, верно? Прекрасно. Не придется делать крюк. И, Великое Солнце, отпустите вы его, - уже обращаясь к тем, кто держал старца, солдат впервые повысил голос.
Не решаясь договаривать, он на несколько шагов отошел назад и вновь оказался около незнакомца. Видимо, стоило потом узнать его имя. Для приличия.
- Я не могу тебе доказать, что мои слова преследует исключительная вера в лучшее. Понимаю, это уже намек на вторую бутылку, на очередное рассуждение, но поверь мне, - мужчина хмыкнул, - даже отказываясь от чего-то в силу собственного убытка, можно найти плюсы. Не сразу, так потом тебе твое благое деяние отзовется. А бабы… бабы все-таки не самое важное в жизни, их много. Поэтому хер с этой красавицей, пусть живет спокойно. А потом, я уже говорил, что если не добром, то силой. Для этого нужно лишь несколько бутылок под руку с желанием.
Подходя к опрокинутому столу, Деррит цыкнул языком. Он оценил потерю сыра и покачав головой отметил совершенную безнадежность положения. Не уцелело ничего: ни выпивка, ни еда. Только некоторая посуда, которая оказалась невероятно крепкой.
- Так вот все же, - поднимая с пола разбитую бутылку, Деррит продолжил говорить с незнакомцем, - как ты будешь реагировать на то несчастье, которое обрушилось на столь приятную деревеньку? Как будешь смотреть на страдающего отца, который заливает горе потери сына единственной доступной вещью, такой как наливка, водка или все вместе, дабы вдарить в голову и развязать язык? Ты хотел мне помочь с девушкой? Забудь, я хочу предложить иной способ заработка. Такой, какой любит жизнь – по говну и несправедливости.
Выпрямившись, солдат повертел в руках осколки бутылки, в которой совсем недавно была наливка. Несколько капель упали на кожаную перчатку, заставив солдата жалостливо выдохнуть.
- Староста скорее всего предложит весомую награду за помощь в расследовании пропажи жителей деревни. А это чистый и весьма приглядный заработок. Я могу тебе в этом помочь. Хотя идешь ты или нет, мне все равно совесть не позволить так просто опустить руки и бросить этих людей. Земля-то наша стала, а значит и отвечать за её благополучие нам – уроженцам Империи и ее близлежащих провинций. И да, я сейчас вновь применяю лицемерие, потому что считаю, что помереть на болтах – весьма хреновое окончание истории жизни.
Солдат не стал дожидаться собеседника. Он передал корчмарю разбитую бутылку, поправил на поясе меч и направился в сторону выхода, поглядывая по сторонам.
Пьяный здесь мог бы не один лишь старик.

Отредактировано Деррит аэп Лион (2015-08-13 18:00:45)

Луговка. Корчма, неподалеку от входа

Люди говорили – Йорген молчал. Он слушал их разговор, переводя сочный зеленый взор с корчмаря на деревенщину, с деревенских на заговорившего вдруг «черного». Этот служивый вызывал у колдуна одни разочарования. Нет, ну надо же?! Захватчик, нильфгаардец… Вроде бы и не юнец, а вел себя как наслушавшийся баллад мальчишка, принявшись успокаивать деревенских, вникать в их проблемы и, в целом, решаясь влезть в то, во что другие люди, имевшие голову на плечах, влезать не имели никакого желания. Да не только лез туда сам, так еще и его, Йоргена, в это затягивал вместе с собой.
«И повезло же мне встретить на голову больного безумца». – Заключил темноволосый мужчина.
«Если ты хочешь сгинуть на болотах – дело твое. Но меня-то в свои проблемы втягивать к чему?»
Раздражали колдуна люди, в которых была какая-то ненормальная, безумная тяга к подвигам. Еще свежи были воспоминания о собственной глупости, из-за которой на свет появился Йорген, а хорошая жизнь Коррина Вейлендара осталась позади. Когда-то сам Йорген хотел быть героем и сделать что-то помасштабнее поиска потерявшихся жителей одной деревни, но получил совсем не то, что ожидал. Теперь же он лишь искал подвоха, ядовито плюясь вокруг на все подозрительное, да размазывая по будням черно-серые краски. С высоты падать неприятно. Конечно, стоило собраться и идти  по жизни дальше,  но меланхолия прочно угнездилась в душе потомка эльфьей и человечьей крови.
Закончив беседовать с мужиками из деревни, светловолосый вояка направился к выходу из корчмы. Йорген, несмотря на внутренние противоречия, пошел туда за ним следом. Во-первых, он не желал продолжать разговор при местном люде, а во-вторых, вся сложившаяся в корчме атмосфера с перевернутым столом и слезами изрядно надоедала.
Куда он намеревался идти? К старосте? Разумно.
- Мне не следует ничего доказывать. – Парировал Йорген, пока они миновали зал. – Хочешь нажить себе проблем и чувствуешь, что в жизни твоей их мало – это твое дело. Вторую бутылку я бы, вероятно, с тобою распил, продолжив сотрясать воздух размышлениями, но задарма и за неясную награду на болота не сунусь. Для начала, было бы неплохо понимать, во что ты меня втягиваешь, а уже потом что-либо решать.
Остановились на улице, чуть поодаль от входа.
Все это дело не нравилось Йоргену. Возможно, ему подсказывало чутье, что просто вся история не кончится. Она только казалась примитивной. Очень многое в этом мире на первый взгляд кажется таковым.
- Я не сентиментален. Если ты не можешь смотреть не слезы отцов, жен и детей, то на кой черт ты вообще сунулся из теплого дома на войну, а? Блюститель добродетели… Как же смешно и тошно мне это слушать. Тебя трогают слезы одного старика, потерявшего на болотах сына. А слезы тысяч таких стариков, чьи дети погибали от ваших мечей и уже точно не вернутся домой, значит, тебя не трогали?  – Не удержался колдун, видя в словах собеседника лицемерия и самообмана еще больше, чем прежде. Зачем он давил на чувства Йоргена, незнакомого тому человека? Пытался что-то доказать? Показать пример и устыдить? – Я, конечно же, тебя не стану осуждать, но избавь меня от этой дешевой патетики и попыток указать мне на пробелы моей души. От невинной жрички Мелитэле я бы выслушал подобное смиренно. По крайней мере, у нее на то было бы больше моральных и нравственных прав.
Йорген не повышал голоса, но от его слов повеяло явным холодом. Нильф действительно невольно разозлил его, но обижаться на дураков – глупость еще большая, а потому, послушав пару мгновений тишину, колдун снова подал голос, продолжая разговор. Очевидно, он решил, что с собеседника довольно словесных пеняний и он понял то, что Йорген ему говорил. Заканчивать разговор, - а то, что у нильфгаардца может просто пропасть после сказанного желание разговаривать с ним, колдун не сбрасывал со счетов, обманываясь его проявленной добросердностью к кметам, - следовало на более приятной ноте, а потому следующие слова были посвящены исключительно делу:
- На мгновение прикинем факты. – Колдун сделал шаг от входа, а затем другой, принимаясь за разговор на ходу. – Местные на болота не идут, опасаются чудовищ или иного лиха. Что мы знаем о произошедших событиях? Очень мало. Как по мне, это дело может пахнуть и просто западней для сердобольного дурака-нильфгаардца, в одиночку идущего невесть куда, ведь весь этот спектакль был направлен на тебя, если призадуматься. – Предположил Йорген, вразумляя своего собеседника.
Почему этот рыцарек так приглянулся колдуну, тот имел догадки, но все равно не принимал их в уме. Отчасти Йорген, как уже говорилась, скучал по бестолковому братцу-барону, а отчасти он когда-то привык, что рядом была девушка-ученица, которую тоже, в свое время, приходилось беречь от глупостей. Привычки… Сентиментальности… Нет, вдаваться в мотивы своего поступка Йорген не хотел, но пообещал себе найти более достойную причину в выгоде. Правда, пока неизвестно какой.
- Ты прав в том, что это дело благороднее, но сначала нужно все выяснить и прикинуть варианты. Заплатят ли они за найденные трупы, например? Ты знаешь? А я нет. А, ведь, всякое возможно. – Йорген продолжил негромким голосом начатую мысль. – К тому же, посмотри на меня. У меня ни меча, ни ножа, а на поисковую собаку я крайне мало похож. И если нам встретится то самое лихо, то твоему мечу придется меня защищать. А я даже не знаю, могу ли доверять ему свою жизнь.
Ну, про полную безоружность – это он кривил душой, но в целом отрезвляющая правда была зачастую полезна. Интересным было, в каком виде представлял его рядом с собой этот новоиспеченный «сиятельный спаситель деревни».
Настораживало Йоргена и еще одно: ходили в этих местах какие-то слухи о том, что люди из этого и соседнего селения друг друга недолюбливают. И если это дело связано было с подобными гнилыми взаимоотношениями, то могло обойтись дороже ожидаемого.

Отредактировано Йорген (2015-08-21 04:22:30)

Милсдарь Профессор получает первое и последнее предупреждение:
указывать локацию в начале поста обязательно всем!

Комаринцы, дом травницы

Девочка гордо задрала голову, отчего её вздернутый носик стал ещё более милым. Уперев руки в бока, она хуже хотела разразиться тирадой о том, что "ходят тута всякие, да травки предлагают", но грубый окрик из глубины дома заставил её пискнуть и испуганно юркнуть в избу.
- Маська! Ах! Бисова дочь! А ну-ка домой! - женский голос был высок и звонок. Ему бы песни петь, а не на дитя ругаться.
Женщина, показавшаяся на пороге, была молода. Старость не оставила следов ни на её лице, ни в её рыжих, как у девочки, волосах. Была она невысокой, едва доставала незнакомцу до плеча. Но взгляд её, уверенный и цепкий, был безжалостнее ланцета.
- Коллега, значит. Я - травница, Ветта. - она поправила непослушную прядь, упавшую на лицо. - И знаю о тех грибах, что ты ищешь.
Ещё раз внимательно посмотрев на странника, травница задумчиво хмыкнула себе под нос, а затем сделала пригласительный жест.
- Только вот я даром их не отдам. Проходи, потолкуем, милсдарь Регис.

Луговка, дом старосты.

Болеслав повидал на этом свете всякого: и доброго, и злого, и веселого, и грустного. Видал староста людей хороших, видал людей плохих. Такого богатого жизненного опыта хватило, чтобы всё ещё пьяный деревенский голова распознал в пришлом человека очень и очень злого. Паскудного.
Поэтому то, что злой человек в круглых очках вдруг окрысился, показал свои желтоватые зубки и вышел вон, не было ничего плохого. Наоборот, Болеславу показалось, что он легко отделался.
Тяжело вздохнув, староста махнул вслед выродку рукой. Пусть катится к седьмому пеклу! В Луговке и без него проблем навалом.
Не успел староста порадоваться неожиданному одиночеству и выпить горькой, как за окном вновь послышался шум, а затем в сенях что-то вздумало грохнуться.
Болеслав, сметливо оценив, как быстро он сможет дотянуться до ножа, воткнутого в краюху, хрипло крикнул:
- Кого там нелегкая принесла, а? Говорил же, дочь у меня пропала! Проваливайте!*

* дверь открыта. А вот кто пришел первым: Эскель и чародей (которые уже побывали у кузнеца. Или не побывали?) или Деррит и Йорген - решит то, кто напишет пост первым. И да, господа хорошие, кое-кого я устал ждать.

Луговка, улица

Ответ нильфгаардца сбил немного спеси с Йоргена. Что бы там кто не думал и что бы он не говорил, а свою неправоту колдун умел признавать. Затронутая тема была слишком многогранна и своя дола правды была и у нильфгаардца. Йорген задел за больное потому что не считал, что его собеседник имеет право указывать ему на неугодные черты характера, но сказанное им било куда обширнее, рождая непонимание и подменяя смыслы. Этот разговор был на шаткой грани, с которой должно было отступить. В одном сошлись оба: лучше оставить разговоры о войне, потому что ничего путного из них не выйдет. От того полуэльф в личине человека выслушал все, что предназначалось его ушам, молча, не став активно поддерживать разговор после. Его ответ был не так многословен.
- Пожалуй, ты прав. Я не воин и разговор этот неприятен обоим. Хотя, признаться, я ожидал от тебя услышать более распространенные возражения вроде «правители решают, а у нас нет выбора». Я понимаю это, как и то, что затронул больше, чем было необходимо.
Впрочем, это не означало, что он перестал считать своего собеседника человеком не в своем уме в виду того, что тот, не разбираясь в ситуации, ринулся помогать страждущим. Да, Йорген однажды обжегся и старался быть осторожным. Теперь он готов был увидеть за каждой ситуацией умысел, при том совершенно не тривиальный. Именно потому были в первую очередь озвучены слова о добром и глупом нильфгаардце, на которого расставлена западня где-то там, за болотом, а не что-то иное. Неизвестно было скольких черных местные кметы таким образом извели, были ли эти пропавшие юноши и девушки на болотах, али нет, и не ясным оставалось в этой истории очень многое. С другой стороны, если отбрасывать худшие предположения, Йорген мог бы отмахнуться и сказать, что те ушли из деревни сами, например от войны. Это было бы жизненно. Просто собрались и подались в глухие топи, дабы отсидеться. Может, зря за них волнуются и вовсе. Может, они не хотят быть найденными. Однако, и исключать какую-либо приключившуюся с деревенскими беду не стоило. Просто по образу мыслей Йоргена беда была последней из версий. Можно ли было винить его за это? Люди зачастую сами способствовали подобному отношению.

Луговка, дом старосты

Как бы то ни было, а они подходили все ближе к цели. В какой-то момент дверь искомого дома отворилась. Йорген было подумал, что наружу выйдет нужный человек, но увы. Какой-то тип в очках с серьезным видом прожженной сволочи явно не напоминал искомое лицо. Появившийся человек скрылся довольно быстро, не оставив возможности что-то спросить и выяснить у него, но отчего-то колдун не опечалился этому случаю. Особенно тогда, когда спутник продолжил говорить. Эти последние, перед входом в жилище старосты, слова нильфгаардца приятно погладили самомнение полуэльфа, показав, что собеседник его слушал и что-то даже взял на заметку, задумавшись о вещах приземленных. Он отметил это и позволил себе чуть-чуть расслабиться, когда счел, будто черный, возможно, не такой дурак как ему показалось. Именно с этим ощущением Йорген шагнул в дом к старосте вслед за не назвавшимся еще нильфом, игнорируя предложение убраться с порога, но подмечая слова, оброненные про пропавшую дочь. «Хм». Ошибался ли Йорген в корчме? Ошибался или нет, но сейчас он задумался, что, вероятно, в чем-то был настроен слишком подозрительно.
Колдун промолчал и предпочел оглядеться, когда нильфгаардец толкал свои речи перед старостой. Лишь краем уха слушая то, о чем шел разговор в на удивление долгой для такого случая речи светловолосого вояки, Йоргену оставалось лишь молчаливо сокрушался о том, что подозревал у своего спутника наличие зачатков разумности. «Какое же позорище» - Только и подумалось полуэльфу с человеческими ушами. Хотелось хмыкнуть или засмеялся, но Йорген лишь молчаливо криво усмехнулся, лениво перетекая зеленым взглядом со старосты и убранства дома к окну, разворачивая корпус вполоборота чтобы этой ухмылочки не видели. Наверняка староста тоже поймет недоумение колдуна: только что гордый нильфгаардский военный просил у него денег. Йорген неторопливо размышлял стоит ли поправлять сложившееся положение дел, ведь забота то была совершенно не его и он не должен печься о моральном облике каждого встреченного идиота. В окне же, в кое полуэльф заглянул размышляя и совершенно случайно, проскользнули два меча, лица обладателя которых мужчина не разглядел, но вид со спины показался вполне себе наемничим.
«Интересно» - Переключил свое внимание колдун на стук в дверь, производимый, совершенно очевидно, неизвестным за окном. К несчастью, со своей позиции что-либо большее было сложно сказать.
- Милсдарь нильфгаардец имеет в виду, то, что привел вам меня. Бургомистр, которого деревенские, как выразился мой друг, хаяли, не может заниматься делом ваших пропавших людей лично, а обстоятельства не позволяют выделить людей на поиски. – Спокойным голосом перебил замешательство замявшегося нильфгаардца Йорген. Этот наемник на улице и его стук в дверь провоцировали незамедлительную реакцию в голове полуэльфа: позволить неизвестному войти и решать вопрос в одиночку колдун не желал. Нужно было набить цену и перехватить инициативу. Если Йорген будет являться якобы посланцем от нильфгаардцев, то это добавит веса и, вероятно даже, даст ему карты в руки. – Но смог найти меня и любезно предложить это дело. Я сыщик и поищу их. Одна беда – частный и услуги мои оплачиваются. Говорили, вы готовы заплатить.
Сделав короткий многозначительный кивок головой нильфгаардскому солдату, что смотрел на него явно в ожидании чуда, Йорген это чудо попытался произвести и требовал поддержки нильфгаардца в ответ. Чем больше эльф блефовал, тем больше ему нравился этот блеф, потому что при удачном стечении обстоятельств он может оказаться при деньгах, а бургомистра могут прекратить полоскать и хаять в разговорах, что тоже можно будет попробовать как-то использовать при случае, не говоря уже о стоявшем рядом друге, которого Йорген попытался выручить. Эта ложь была лучшим, что можно было сообразить, исходя из всего что Йорген слышал и знал о ситуации.
«Н-да, придуманная мной история усложняется и усложняется. Главное в ней не запутаться и помнить какую «правду» ты кому рассказал».
Дверь открывать «сыщик» не стал, продолжая думать о том, кто же носит на спине два меча. Приходили на ум ассоциации с ведьмаками, но точно сказать Йорген не мог бы. А вот если это ведьмак – ему и его мечу уже можно довериться и это будет повернее неизвестного нильфгаардца. Главное – это придумать как сработаться вместе. Странная у них подбиралась компания: монстробой, лжец и долбоеб-праведник с оружем. В любом случае, это было занятной переменой меланхолии.

Отредактировано Йорген (2015-08-31 16:44:09)

Луговка, дом старосты.

Деррит был искренне благодарен незнакомцу за проявленную поддержку. При этом он промолчал, задумчиво разглядывая дом старосты и параллельно размышляя о чем-то своем. В голове у него, к слову, происходили немыслимые глупости. Тем более после выпитой наливки.
«А не будет ли лучше пойти и допить все то, что мне причиталось и вернуться в лагерь? Лучше, конечно лучше. Немного поздно, правда…»
Солдат в задумчивости отер лоб и дрогнул только в момент, когда на дверь было совершено нападение. Глухой, но уверенный стук привлек внимание почти каждого, как впоследствии заметил Деррит, да и он сам не остался в стороне, поворачивая голову и почесывая щетину на подбородке.
Правда, рассказ старосты показался ему куда важнее, нежели чем изучение новоприбывших вершителей дела доброго. Нильфгаардец понятия не имел, что такое огнецвет. И на кой черт за ним ходить на болота – тоже понятия не имел, а будучи совершенно необразованным в настоящей сфере, считал такие похода занятием глупым и бестолковым.
Но, как говорится, что не дом, так у каждого свои обычаи. Или как-то так.
Высказать мнение он не мог, потому что не хотел давить на больное и не хотел отмечать странность обычаев нордлингов. За такое дело и по шапки схватить можно было, а шапку свою солдат любил.
Стоит так же отметить, что искреннее удивление пришлось испытать во время слов нового знакомого, который представился сыщиком. Слишком опрятный для сыщика, слишком сдержанный… хотя не Дерриту судить об этом было, сейчас его вообще мало что волновало. Скорее, страшновато было прикидывать, что могло быть на болоте, раз «детишек» целой группой завоевало и следов никаких не оставило.
«Дяды. Огнецвет. Сыщик. Какая удивительная атмосфера, которая так и говорит «я выпью твою кровь и сожгу всех девственниц в округе…». Странные нордлинги. Странный Север».
Ах да, здесь была не самая лучшая настойка из тех, которые Дерриту довелось пробовать. Это стоило отметить.
- А то, что у вас на другую деревню грешат, это во внимание не принимать? – вспоминая хоть что-то дельное, спросил солдат.
Он не стал говорить больше, не стал припоминать то, что мог слышать по слухам, не стал защищать бургомистра и заниматься прочей ересью. Деррит просто стоял на месте, немного скривя губы, и ждал ответа. Ему уже не хотелось идти не болта, не хотелось вообще никаких разговоров о том, что затеял новый знакомый. Потому что спустя так много времени он наконец-то понял, насколько все серьезно.
И понял, что на болотах нет никаких пони.
А если есть, то эти добрые пони вовсе не добрые.
Даже если это жители соседней деревни виноваты, то они тоже не было добрыми. Дети – дело святое. Доброе. Отдельное. Детей нельзя красть, нельзя их бросать. Или просто Деррит еще не совсем понял всю суть нордлингов и их восприятия мира.

Отредактировано Деррит аэп Лион (2015-09-04 15:50:35)

Луговка, дом старосты

Йорген пока не спешил делать выводы удалась его ложь или нет. Причин к тому была масса: и скользящие по его облику взгляды присутствующих, явно оценивающие внешний вид человека, только что признавшегося сыщиком, и вопросы от старосты, которые Йорген, в принципе ожидал, и неуверенность нового знакомого нильфгаардца, что мог бы показаться удивленным, явно пропустив многозначительный взгляд северянина или просто не поняв его. Этот вояка, который впутал Йоргена в это дело, совершенно расстроил «сыщика». Ну неужели тому было не ясно зачем и почему Йорген так представился? Неужто он настолько пустоголов?
На счастье, староста был подвыпившим и, возможно, пропустил подобную заминку мимо своего внимания. Йорген не обманывался на этот счет, полагая, что люди бывают различны в своей наблюдательности, а также представляя то, что старосте могло быть важным, чтобы эти поиски закончились. А потому, в своей личной заинтересованности, он мог смотреть сквозь пальцы на происходящее. Если все его слава были намеком на такое стечение обстоятельств – честь ему и хвала. Хоть кто-то разумный был в этих землях, что не могло не понравиться Йоргену и так же обеспокоить его. Однако, пока что никто не задавал вопросов и это хорошо.
«А, может быть, он потом подумает и сдаст тебя как бесчестного мошенника по окончании работы, когда дети будут найдены, а ему придется платить. На его месте я бы задумался о том, что деньги нужны деревне и собственному карману гораздо больше». – Слишком умными Йорген не мог не восхищаться, но приязненных чувств ощущать не мог. Кем же был этот староста все еще было не ясно, а потому ничего более не оставалось, как катиться дальше по выбранной дороге лжи, на которую ему пришлось ступить. И в пору было бы винить в этом приведшего его сюда нильфгаардца, который уже как-то не так резво стремился помогать и творить добро в деревне, заслышав слова о пропавших на болоте детях. Только вот полностью винить его не было смысла. Тот не тянул «сыщика» за язык, Йорген сам в это вляпался по собственному желанию, думая о возможностях и слегка позабыв об обстоятельствах.
- Я вас понял. – Йорген не отрицал слов и не дополнял свои слова ничем. Он просто присел, последовав приглашению и готов был слушать о деле.
Темноволосый мужчина старался внимательно наблюдать за собеседником, подмечая мелочи и разбираясь в насторожившем его ответе. А староста действительно сделал странный жест и, казалось, что-то утаивал перед тем как перевести разговор к награде. Что он недоговаривал? Что-то задумал или скрывал?
«Но если все так, а странные заминки не говорят в его пользу, то тогда подобное обстоятельство снова толкает к втягиванию в дело того третьего, с мечами за спиной. Будем надеяться, что с этим можно будет что-либо придумать».
На этом фоне светловолосый нильфгаардец задал единственный умный и уместный вопрос. Йорген понимал, что уходить из дома старосты, не задав большого количества вопросов он просто не имел права. Колдун мало общался с людьми той профессии, которой собирался овладеть за считанные секунды, но его понимания хватало для того, чтобы представлять себе возможное количество вопросов и подозрений. Очень многое в этой ситуации требовалось выяснить. И после расспросов о событиях и свидетелях, даже неких соприкосновений с личными обстоятельствами и тайнами участников событий и знакомых с ними лицами, сам собой возникал вопрос соседней деревни. В этом ключе очень правильный вопрос задал нильфгаардец, но слишком рано. Однако, сказанного не воротишь и раз уж начали с версий и взаимоотношений между деревнями, то быть по сему.
- Возможно, вам покажется что я задаю вам много вопросов и даже в иной раз лезу не в свое дело, но для понимания ситуации мне нужно задавать вопросы. Скажите, а бывали ли подобные случаи раньше? Возможно, не у вас в деревне… И, раз уж мы затронули тему ваших взаимоотношений с соседями, то не могли бы вы развеять витающие в воздухе домыслы по поводу этого момента? Как вы думаете, могли ли быть причастны к этому исчезновению те люди? Начнем с этого.
Йорген не исключал и то, что после всех вопросов ему, возможно, придется и расспрашивать тех самых соседей, совершив небольшое путешествие к ним, прежде чем идти куда-то в топи. А также найти тех, кто мог дополнить картину произошедшего. Родственников, свидетелей… Участников ритуала.
- И да, вы о чем-то задумались. Что вас смутило? Есть что-то, о чем мне необходимо знать, но вы не решаетесь сказать?
Йорген смотрел сочно-зелеными глазами прямо на старосту. Этот последний вопрос волновал его самого сильнее. Задавая этот вопрос, колдун незаметно пошевелил пальцами и сосредоточился, наблюдая за человеком и пытаясь уловить текущие в его сознании мысли*.

Отредактировано Йорген (2015-09-03 21:09:54)

Луговка, дом старосты.

Услышав рассказ старосты, Деррит невольно сжал губы и тихо кивнул, совершенно незаметно. Он прекрасно помнил, какие были набеги, какие были игры в партизан, и сколько было восставших отрядов у цинтрийцев. А еще Деррит хорошо помнил казни, которые после поиски врагов показательно устраивали все, от фельдмаршалов до генералов, в особенности припомнилась казнь одного князя, Владислава. Тогда Деррит спать не мог пару дней спокойно, а в момент казни готов был выплеснуть весь свой солдатский обед и завтрак.
Но то было давно, хотя сейчас припоминать прошлое было весьма неприятно.
Однако, особо выдавать эмоции солдат не стал. Лишь поглядел по сторонам и попытался найти хоть что-нибудь, на что стоило отвлечься. Такового в итоге не нашлось, но и староста продолжал говорить, переходя уже к проблемам насущным.
- И правильно, что не пошли, - тихо подметил светловолосый, поправляя на поясе меч. – Ян Жижа, значит…
Он постарается это запомнить. Обязательно. Потом что если Комарицы и ранее пытались организовать партизанский отряд, вместе с ополчением, то и в будущем попытаться могут. Хотя, может случиться и так, что сюрпризом для бургомистра или генералов это не будет, но все-таки информацию стоит сохранить. Кто знает, вдруг действительно пригодится?
Но все-таки принимать вину Комариц тоже было страшно. Насколько нужно ненавидеть своих соседей, той же крови, чтобы увести детишек? Для Деррита это было совершенно неясным. Лучше бы там, в лесу, была страховидла.
«Будем надеяться, что человеческая жестокость пока еще не перешла все дозволенные границы. Но со страховидлом нужен ведьмак. Сыщик и солдат мало что сделать смогут…»
Алкоголь, жаль, имел свойство быстро покидать затуманенную голову и оставлять ее в суровой реальности. Примерно тоже самое сейчас испытывал Деррит, ощущая, как колотит в висках и затылке. Выпил он не много, но с голодным желудком результат прорывался только сейчас, когда пришлось думать головой. Сыщик между тем задавал не менее наводящие вопросы, отмечал все, что было ему интересно.
И постепенно картина стала приобретать очертания. Размытые, но для начала этого могло хватить.
- Стоило бы, конечно, в Комарицы наведаться, но не близко они, да? – скорее с утверждением обратился к старосте Деррит. – Я часто слышал, что земли или леса могут быть во владении какого-либо духа… хотя не исключаю возможности простых сказок, но сказки строятся на действительности. У меня вопросов больше нет, так что полностью заверяю продолжение дела вот… коллеге, да.
Солдат указал на мужчину, являвшегося сыщиком.
«Нет надо же, а, сыщик! А у него есть лупа? А трубка? Почему он без очков? Что такое метод дедукции, я давно хотел узнать…»
Вопросы всплывавшие в голове солдата были глупейшими, но он не знал что еще следует узнавать у старосты. Тот сказал довольно много, да и ситуацию описал хорошо, приметив и жителей соседней деревни.
Очнувшись, Деррит наконец-то вспомнил что нужно уточнить и, выбрав необходимый момент, наконец решился.
- Чуть не забыл, а у соседей ваших, в Комарицах, пропажи не случались? – хотя он и понимал, что вопрос совершенно глупый. Все-таки на фоне проблемы деревни чужие проблемы, пусть и схожие, могут показаться… не столь важными. В ожидании ответа Деррит спрятал руки за спину и сплел пальцы, немного качнувшись.

[AVA]https://forumavatars.ru/img/avatars/000b/1c/c0/131-1484324017.jpg[/AVA]Черт их поймешь, этих людей! То им нужен наемник, то им нужен следопыт, то им саму бабу-ягу в ступе принеси. Профессор сплюнул наземь, удаляясь по переулкам. Солнце достаточно активно припекало голову, а Ральф, изнывая от жажды и глотая пыль, неспешно шел, погрузившись в глубокие раздумия на тему, где бы достать себе денег. Староста этой деревни отказался его нанимать на работу. Почему? Да плевать было убийце, собственно, почему. Отказал, значит была причина. Внезапно, что-то натолкнулось на мужчину, чуть не сбив его с ног.
- Если милсдарь ищет работу, то ему следует обратиться к Яну Жиже в Комаринцах! - Шепнуло тело и резво засеменило за ближайший дом, опасаясь ненужных взглядов.
"Понятно. Древняя междеревенская война, причины которой уже не помнит около трех поколений, но продолжают упорно подсыпать соли друг-другу и всячески пакостить. Тем лучше." - Желтые зубы осклабились из под узких, синеватых губ. Нога твердо стала на землю, задавая новое направление и скорость шага.

Не зря говорили ученые мужи Нильфгаарда, что встречались по пути, что название в этой деревеньке есть название нарицательное. Рука Блюндена то и дело шлепала, хлопала, отмахивалась от назойливых насекомых, которые нагло лезли в нос, рот, уши, пили кровь и, казалось, скоро начнут играть в карты у тебя на носу, а в волосах устроят гнездо и дадут потомство. От этих мыслей холодок пробегался по коже. Даже самый мерзкий наемник может брезговать чем-то или чего-то побаиваться. Например, тех же насекомых, что могут отложить яйца под твоей кожей. Гадость, неправда-ли? Но сейчас этот вопрос меньше всего волновал наемного убийцу. На данный момент он хотел найти некого Яна Грыжу или как-его там еще. Ибо брошенные на ходу слова были с трудом разобраны и немного искажены во время достаточно долгой прогулки в соседнее село. Благо, под руку попались два молодца, которые сделали стандартную процедуру - указали дорогу путнику к дому, известной в селе Комаринцы личности, Яну, как оказалось, Жиже.
Рука вновь, второй раз за день постучала в деревянную дверь кибитки.
- Открывай. Я по поводу работы. Парень с твоего хутора прислал. - Прогнусавил мужчина, ударяя дверь носком сапога. Его терпение на сегодняшний день подходило к концу.

Луговка, дом старосты.

Йорген неоправданно рисковал с самого того момента, как согласился следовать за не назвавшим своего имени нильфгаардцем. Всему виной было неустойчивое настроение, разочарование в прошлом и некая потерянность в настоящем. В иной момент, трезво оценив поступки и ситуацию, Йорген бы даже не стал вмешиваться в это дело, но теперь уже было слишком поздно. Полуэльф, который изображал человека сейчас, влип во все это настолько, что его разыгравшаяся паранойя сыграла с ним злую шутку: он сделал глупость, которую в полной мере сумел осознать только после содеянного. Йорген опасался недоброго умысла, видя во всем предвещание опасности, а потому отчаянно возжелал истины, наибыстрейшее и достоверное получение которой виделось им именно в применении чар. «Я ни на кого не могу полагаться» - Давно уже усвоил он, некогда бывший Коррином Вейлендаром, потомком эльфов из рода Аэвеллендаар, откуда происходила его мать-ведунья. «Я могу рассчитывать только на свои силы и на подвластную мне магию». – Так же, как когда-то его изгнанная из эльфского общества мать, это он понял тоже, всю жизнь будучи «непохожим» в обществе людей, где его мать нашла конечный приют, но не дом. «Люди опасаются «непохожих», они неспособны их принять и проявляют к подобному агрессию, если не могут подчинить и контролировать» - Об этом он год назад говорил Фьерн, когда видел ее в последний раз. Все эти неотъемлемые крупицы его мировоззрения в итоге совместно играли свою роль и находили отражение в поступках Йоргена. В мысли человека, снедаемый своими же подозрениями, Йорген проник. Проник и не нашел ничего, кроме вязкого тумана и смутных образов. Кроме тупой и звенящей в голове боли. Получив лишь это, Йоргену хотелось выругаться, но он сдержался. «Сыщик», который на мгновение выпал из реального мира и у которого загудело в голове, поднял непроизвольно одну из рук и положил пальцы на виски, собираясь с мыслями. В этот момент он осознавал какой же он дурак, насколько велик был риск, насколько применение чар может усложнить его жизнь, если его до сих пор ищут северные маги. Впрочем… в Цинтре им делать нечего.
Йорген сидел так, скрыв ладонью четкие темные брови и полуприкрытые глаза, несколько мгновений, пока комната не перестала ходить ходуном и приобретенная вязкая и мутная головная боль не отошла на задний план, уступив место разуму. Йорген слышал, что его спутник-нильфгаардец задает какие-то вопросы и перебивать того не стал. Колдун был счастлив, когда понял, что «черный» перефразировал его вопрос проще, задав тот еще раз. Йорген уже спрашивал о пропажах в соседних селениях, но так вразумительного ответа не получил. Возможно, староста ответит сейчас. Вслед за голосом нильфгаардца последовал еще один, который тоже задавался вопросами, но иными. Убрав от лица руку, Йорген покосился на вошедшего, момент появления которого упустил. Зеленый взгляд нашел те самые мечи и задержался на секунду на вертикальных зрачках неизвестного. Последней примеченной деталью образа был медальон, но в ведьмаках Йорген не то, чтобы разбирался, чтобы заострять большее внимание на деталях.
Вопросы были заданы. Довольно разрозненные. Спрашивать что-либо у ведьмака Йоргену показалось неуместным, пусть и некоторое время назад он видел выгодный союз. Сейчас ведьмаку было нечего предложить. Никто из присутствующих не мог знать, что кроется за происшествием. Если это человеческий фактор и злые намеренья, то монстробою работы может не оказаться. Но если пропажа действительно связана с магией или чудовищами, то все могло обернуться иначе.
«Значит, дяды… Мертвые души и призраки…» - Рассуждал Йорген. – «Для начала нужно понять, чего ждать. Если требуется, то добраться до Комаринцев. Только потом в топи».
Йорген вновь вернул свое внимание к старосте. Он уже проникал в его мысли и понял, что тот безнадежно пьян, чтобы вести с ним осмысленный долгий разговор. «Лучше поискать того, кто проводил этот обряд и вел с собой людей. Если кто-либо возвращался вообще…»
- Кроме ответа на озвученные вопросы я хотел бы получить еще два ответа перед тем, как мы покинем вас. Первым будет вопрос о свадьбе вашей дочери. Кем был ее жених и не могло ли это послужить основанием для бегства девочки из дома или иных трагических событий? А второй будет заключаться в ином. Расскажите мне о тех, кто вернулся с болот и может знать что-то полезное. И где их найти.
Йорген был бы рад задать еще множество вопросов, но состояние старосты села к этому не располагало. Он вообще не давал ни одного толкового ответа до сих пор. Про награду в том числе ничего конкретного так сказать и не удосужился. Тут только оставалось надеяться и верить, что все это вообще стоит прилагаемых усилий.
«А еще эта девушка с синими глазами. Его дочь? Нет. Он, кажется, подозревает ее. Кто она?»
Однако, в лоб спросить об этом было невозможно. Он решил, что нужно будет ее поискать.

Отредактировано Йорген (2015-09-28 22:04:46)