Ночь, 21 X 1265
Ясно

– Это поможет, – отозвался на предложение Антуана Весемир.
[indent=1,0]Лавье зашел в коморку неожиданно. В ней стало еще тише. Казалось, даже пламя каганца стало меньше и сдержаннее. Саав втянул голову, испугавшись своего капитана, когда тот жестким приказом заставил его говорить. Отчет стражника был краток, сбивчив, но честен. Увы, Лавье не поверил в слова своего солдата. Саав действительно не внушал полного доверия внешним видом: уставший, он всё еще не мог взять себя в руки после увиденного. Оставалось надеяться, что после того, как капитан стражи вместе с ведьмаком покинут караульную, а квас закончится, Карнэ Клоф, сержант Мариборской стражи, отпустит бедного Саав в длительную побывку.
[indent=1,0]Поблагодарив Клофа за выпивку и вечер, Весемир молча собрался. Завязывая наручи, он смотрел на пыхтящего от возмущения краснолюда, имя которого так и не получилось запомнить, несмотря на то, что встреча с сёстрами-наёмницами и их бородатого компаньона была не первой. Рядом понурыми тенями устроились Вирра и Рина. Их неприязнь к отбирающему хлеб ведьмаку чувствовалась на расстоянии. Старик надел на плечи кожаный доспех, застегнул ремешки и на дублете. Все молчали. Напоследок кивнув всем присутствующим, ведьмак взял ножны с мечами и вышел вслед за Антуаном Лавье, капитаном стражи, готовым показать и рассказать всё. 
[indent=1,0]– Мне жаль твою невесту, – откровенно сказал Весемир. – Но почему ты не поверил ему?
[indent=1,0]Они шли к выходу из здания стражи. Факелы на стенах освещали путь. Ночь предстояла быть долгой.

Отредактировано Весемир (2017-08-01 22:00:13)

Три пары подкованных сапог постукивали по мощенной улочке Марибора, что вела в сторону каналов через проулок мусорных и помойных свалок. Привыкший к смраду старый ведьмак не придавал этому особого значения. В то время как многие жители жаловались на смердящую вонь: учуять её не составляло труда и на другом конце города. Особенно, когда налетал ветер.
[indent=1,0]Никто не мешал им на пути. Шли небыстрым шагом. Почти в темноте – зажженные факелы и лампы освещали, конечно же, не всю дорогу. Часто подобными перерывами света пользовались ушлые воры и грабители, дожидаясь пока жертва войдет в тень, и тогда совершали своё грязное дело: перо под ребро, как обычно называют это в народе.
[indent=1,0]Антуан Лавье сбивчиво, с тяжелым сердцем рассказывал Весемиру о горькой утрате возлюбленной своей Гретты. Сгинула в городских водах. Местные рыбаки выловили труп. Истерзанный, искромсанный трупоедами. Однако Лавье узнал её, свою Гретту. И похоронил.
[indent=1,0]– Мне жаль, – вновь выразил соболезнования ведьмак, держась рядом со стражниками: одним опечаленным, а другим пьяным и в мыслях о тщетности человеческого бытия.
[indent=1,0]Лягушачий хор, что сопровождал троих спутников, неожиданно умолк. Неприятная тишина давила со всех сторон, пугала и заставляла опасаться, оглядываться и боятся. А может она готовила к худшему и предостерегала? Так или иначе, Весемир хмурился, а на груди дрожал медальон ощерившегося волка.
[indent=1,0]Лавье высказал крайнее желание уйти. Видимо командиру стражи стало мучительно больно: нахлынули воспоминания о былом. Весемир хотел было возразить, попросить остаться и осмотреться, но не успел сказать и слова, как раздался чужой голос из мрака. Могильный и ледяной. Такой голос, что даже старому ведьмаку стало немного не по себе.
[indent=1,0]И этот страшный, пугающий голос звал. Звал Антуана к себе. Манил, просил следовать за собой. Вспоминал о любви, свадьбе, о прежней жизни.
[indent=1,0]И показался призрак . Эта была и вправду обворожительная девушка. Молодая, светлые и густые локоны, ярко голубые глаза. Глаза, чей холодный взгляд не отпускал напуганного Лавье. Он не потерял голову от неожиданной встречи давно утерянной любви, понимая кто перед ним на самом деле. К сожалению, его последние слова были именно об этом, и они расстроили дух Гретты, разозлили.
[indent=1,0]Весемир выхватил меч и молниеносно рубанул сверху-вниз, стараясь едва задеть духа. Острие клинка прорезало бок Гретты, словно ткань, на два лоскута.
[indent=1,0]«Если пропадет, – подумал ведьмак, ожидая ответную реакцию, – значит неупокоенная душа. Останется – чертова городская полуночница».

Смердело за версту. Всё, что обычно является последней картиной жизни неудачливого городского ротозея, которого угостили острым ножом и скинули в сточную канаву, оказалось перед глазами стражников и ведьмака. Зловонное гнилье, состоящее из мертвой рыбы, личинок, червей и остатков, смутно напоминающих человеческие, фонтаном вылилось из вспоротой ведьмачьим клинком Гретты. Призрак ревел. От боли, от злости, от желания мстить и убивать. Цель её была ясна каждому. И Антуан, чувствуя недомогание от всего происходящего, понимал это лучше других.
[indent=1,0]Весемир сделал несколько шагов от пахучей гнилой кучи: городская  скверна и людская погонь долго питала почившую Гретту. Неосторожность и чужая рука убили её, и остатки разума, воспоминания о прошлой любви, вернули её ледяное, мертвое тело, извратив в гонимый горечью и печалью дух. Утопцы в каналах не страдали от присутствия Гретты. Отнюдь. Заблудшие стражники, очарованные красотой девы в беде, становились пикантной трапезой утопцев и топляков. И вся боль и тоска, накопленная днями, неделями, сейчас уродовали прекрасное личико невесты Антуана Лавье. Через мгновение привычный лик Гретты исчез, изменился на поеденный временем и злачными водами труп. Обтянутый бледной кожей череп с редкими черными волосами, выл. Выл как в первый раз, наконец-то добравшись до своей заветной цели.
[indent=1,0]Призрак, расправив когти на сухих и длинных руках, метнулся на Антуана, чтобы в последний раз обнять и больше никогда не отпускать мертвое тело любимого и в то же время ненавистного жениха.
[indent=1,0]Ведьмачья магия откинула стражников к стене, повалив на землю. Клоф, как показалось, случайно поскользнулся на вонючей жиже и страшно заругался на всех и вся подряд, проклиная и призрака, и городские каналы, и закуску под водку.
[indent=1,0]Весемир не любил призраков, как, впрочем, и всю нечисть в целом. Но всё-таки духов он не любил больше. Они были самими непредсказуемыми тварями. Легкая грань отделяла обыкновенного шалуна-полтергейста от могучего духа. Двигать столовые приборы, расшвыривать книги, добавлять в суп лишние половники соли или писать всевозможные гадости про хозяев свиной кровью никак не приравнивалось к сильным чарам, иллюзиям и смертоносному физическому контакту. А когти этого призрака были отнюдь не иллюзорными. Ведьмак почувствовал это на своей шкуре, несмотря на то, что был славно, но недостаточно защищен кожаным доспехом и дублетом.
[indent=1,0]Очередным точным выпадом, старый ведьмак всё же сумел отвлечь призрака на себя. Нечисть выла, противоестественно разевая огромный рот. Из окон прилегающих домов выглядывали любопытные и бледные от страха физиономии. Некоторым было достаточно единожды посмотреть в сторону творящегося беспорядка и взглянуть на нарушителя тишины, чтобы затем осесть от сковывающего тело ужаса и не подходить к окну до утра.
[indent=1,0]Когти твари саданули левое плечо. Нестрашная рана не заботила Весемира. Но ведьмак крайне жалел, что не успел заранее выпить эликсир. Тогда бой мог закончиться раньше и меньшей кровью.
[indent=1,0]Весемир чертыхнулся в развороте, уходя от опасных кистей призрака. Пружинно присев, дернулся в сторону, рубанул по сухой синей конечности и отскочил, минуя очередной контрудар.
[indent=1,0]Гретта была чрезмерно сильна. Даже для опытного ведьмака.
[indent=1,0]Быстро сложив знак Игни, Весемир рассчитывал этим дать себе несколько мгновений на отдых.

Точный удар ведьмачьего клинка довершил дело: острие меча резануло горло нечисти. Небольшой лоскут серого цвета отделился от шеи призрака и медленно, как истлевший уголек, поплыл по воздуху, развиваясь на едва ощутимом ветру подобно флагу.
[indent=1,0]Гретта замерла. Казалось, она осознала свои страшные деяния, раскаялась в них. Её взгляд, полный любви и жалости, Антуан мужественно выдержал. Однако это была уже не его Гретта. Ту он со скорбью в потерянном сердце похоронил. Сейчас перед ним тряслась отвратительная подделка, далекое эхо былого, того, что не вернуть. Гретта умерла.
[indent=1,0]Призрак почувствовал это, понял и растворился в воздухе, издав последний воздыхающий стон тоски и печали.
[indent=1,0]Всё произошло так быстро, что у некоторых оконных наблюдателей закрались сомнения: а были ли это на самом деле или виною всему темерская ржаная, продолжительная бессонница или обыденный морок от зловонных испарений каналов? Многие выходили на улицу, выдыхали теплый пар в хладной осенней ночи и переговаривались с соседями, такими же храбрыми и любопытными.
[indent=1,0]Ведьмак не спешил отвечать Антуану, который терпеливо ожидал подтверждения своих слов о достоверности кончины призрака. Старый мастер задумчиво смотрел на то место, где несколько мгновений назад буйствовал дух. Нежданно стало больно тоскливо на старческой душе. Появилось желание вернуться в крепость, отворить высокие дубовые двери, окованные железом и с большими кольцами-молотками, разжечь огонь в очаге при обширной зале, поставить древнее, но очень удобное деревянное кресло, собрать возле себя молодняк и рассказывать. Расписывая приключения давно почивших ведьмаков, а также подвиги ныне живущих. Только вот события мира шли против желания старого Весемира. Ведьмачье ремесло изживало себя. Близился закат профессиональных убийц на чудовищ. И больше нет той любимой детворы, что упорно и с горящими глазами просила поведать еще и еще. Осталось всего лишь трое. И каждый раз возвращаясь в Каэр Морхен, Весемир беспокоился, что больше не увидит ни Геральта, ни Эскеля, ни ворчуна Ламберта. Однако беспокойства не оправдывали себя. Очаг горел, а по обширной зале ходили истории о приключениях и подвигах самых последних ведьмаков.
[indent=1,0]– Если ты должно похоронил тело, – в конце концов заговорил Весемир, отрываясь от печальных дум, – то навести её, будь добр. И скажи ей то, что в сердце своем держишь давно. Прогони скорбь. Отгони вину. Нет её на тебе.
[indent=1,0]– Ну или, – подумав, напоследок добавил ведьмак, оглядывая испачканные в смердящей жиже сапоги, – оставь возле тела то, что не успел отдать при жизни. И попрощайся.

Веселый пропойца держался руками за плечи другого веселого пропойца и, с трудом выговаривая слова пьяными слогами, рассказывал об увиденном или, точнее сказать, об услышанном.
[indent=1,0]Именитый и любимый начальник городской стражи Антуан Лавье победил страшное чудище у каналов. Им оказалась никто иная, как Гретта, почившая невестка Лавье и воскресшая в бесовском обличье призрака, могучего духа, способного одним дыханием остановить сердце. Тем не менее, сопел пропойца пропойцу, былая любовь не ослепила ясный взор Лавье, не затуманила дрянной магией разум. Он совладал с напастью и прикончил чудище треклятое. Лавье! Лавье! – возвысив руки к ночному небу, восклицал пропойца, – кричали люди, славя героя!
[indent=1,0]Весемир наблюдал за откровенным и фальшивым разговором из окна кабинета капитана городской стражи Марибора, ныне известного как любимый герой и избавитель от призрачной напасти. И такое случалось, когда прочие люди забирали заслуги ведьмаков. Однажды странствующий рыцарь, туссентский дезертир, присвоил чужой подвиг спасения девы красной от острых лап виверны и получил не только славу, но почет, деньги и женщин. Его, правда, следующей ночью нашли мертвым: голова, защищенная шлемом, лежала на столе у потухшей свечи, а тело распростерлось на заляпанной кровью кровати.
[indent=1,0]– Красивое, – старый ведьмак взял протянутое Лавье кольцо с изумрудами – последний подарок возлюбленной, которая его, увы, так и не получила. – Сделаю необходимое, Антуан.
[indent=1,0]Ведьмак покинул командорию стражи, тот час же отправившись на кладбище.
[indent=1,0]Радостные жители Марибора отправились обратно в свои уютные дома и комнаты, где решили отпраздновать сие событие, откупорив долгожданную, ждущую своего часа бутылку.
[indent=1,0]Почти из каждого окна доносились веселье, смех, сокрытые тайной беседы, женские стоны, стук чарок или громкий храп действительно усталого мариборца.
[indent=1,0]Весемир мерным шагом шел по тускло освещенной аллее, не обращая должного внимания на посторонний шум да гам. Ночная стажа несколько раз попадалась на пути. Довольный патруль уже успел на радостях напиться – теперь не надо бояться каналов и умолять сержанта вместо ночного обхода убирать камеры после буйных и больных заключенных! Наконец пришли мир и спокойствие, которые, безусловно, вскоре нарушатся смелыми детьми преступности.
[indent=1,0]Кладбище находилось на отшибе, аккуратно огороженное невысоким каменным забором.
[indent=1,0]Старый надсмотрщик долго осматривал незваного ночного гостя с ног до головы. Затем смачно сплюнул на землю и проводил. Старик знал каждую могилу, где она находится и кто покоится под надгробием. Поставив лампу, он скрестил худые руки на груди и важно сообщил, что не оставит мутанта желтоглазого одного у могилы бедной девушки, а будет бдеть внимательно за каждым его движением.
[indent=1,0]Весемир пожал плечами: компания старого надсмотрщика кладбища ему не мешала.
[indent=1,0]Встав на колени, ведьмак поднял взгляд на ночное небо и устало прикрыл глаза. Кольцо было в его руках.
[indent=1,0]– К духам усопшим взываю, – неожиданно начал Весемир твердым голосом. Надсмотрщик поежился и отошел на шаг, громко шмыгнув носом. – К духам почившим, что остались здесь, взываю. Гретта имя одной из оных. Упокой душу свою, Гретта. Оставь всё, что оставило тебя, Гретта. Одно лишь возьми, что взять не сумела, Гретта.
[indent=1,0]Весемир положил кольцо на каменный постамент. Медальон дрогнул. Раз, другой. Затем затих.
[indent=1,0]На следующей день старый ведьмак явился точно в полдень.