Мастерский

Фазанщина

За всю свою жизнь, полную боев, стычек, дуэлей и убийств Матиас Руккен научился различать ложь и правду, безжалостно деля людей на равных и слабых. Мальчишка, наверняка услышавший знаменитую туссентскую байку про рыцаря и лягушку, к первым не относился.
В ответ на слова наглеца Матиас лишь заскрипел зубами.
- Через пять минут во дворе, парень. Я выбью из твой дурной башки птичий помет.
Служка, попытавшийся остановить Руккена, был безжалостно смятен здоровяком с дороги.
Тяжелые шаги рыцаря сотрясли лестницу второго этажа, а скрипнувшая дверь подтверждало то, что Матиас не шутил.
На пороге рыцарь замер, обводя корчму взглядом.
- Мне нужен секундант. Не хочу, чтобы потом говорили, что Матиас Руккен - пожиратель детей.

3 июля, утро. Покои княгини Анны Генриетты.

Говорят, что седина в бороду - бес в ребро.
Хотя седина и коснулась висков князя Раймунда, старым он не выглядел, а об его взаимоотношениях с бесами и распутством было запрещено говорить под страхом смертной казни. Князь был воином: держался по-воински, смотрел по-воински и даже мыслил по-воински, зачастую путая бал и поле брани.
Вот и сейчас в Фрингилье Виго князь Раймунд видел не помеху, но личность подозрительную, которая могла быть как союзником, так и неприятелем.
- Плохо чувствовать? Позволить покинуть? - Раймунд, словно попробовав слова чародейки на вкус, остался недоволен. - У моей милостивой супруги есть от меня тайны, которые касаются её здоровья?
Цепкому взгляду, которым князь одарил суженную, позавидовал бы и ищейка Ваттье де Ридо.
- Нет, нет, уже всё...
- Всё? - Раймунд причудливо изогнул левую бровь. - Тогда я должен отблагодарить милостивую государыню Фрингилью Виго за спасение моей ненаглядной супруги.
Княжеский взгляд смягчился, а его улыбку, незаметную и мимолетную, незнающие люди могли счесть искренней.
- Нам очень дорога Ваша помощь, Фрингилья. Вы оказываете услугу не только нам, но и всему княжеству. Ах, сколько бы боли было в сердцах моих несчастных подчиненных, если бы не Вы. - князь сделал шаг в сторону, пропуская чародейку. - Но что же это, я Вас задерживаю. Не смею больше отнимать драгоценное время и останусь наедине с моей супругой.
Последнее, что могла видеть Фрингилья Виго, прежде чем дверь в опочивальню захлопнулась, были испуганные и полные мольбы глаза Анны Генриетты.

3 июля, Боклер

Если бы всем и каждому выходило на своем жизненном пути писать мемуары, то Каэрин аэп Даккэ явно не пожелал бы быть в их числе. Что не страница, то в крови да грязи, что не новая глава - так эшафот и шибеница. Так и до суицида недалеко.
Или до фисштеха.
Противиться воле принца Азира Каэрин не имел права. Стражников-то Вильхем еще порвет, а вот справиться с зерриканцами, которые даже не дадут оборотню шанса к обращению, явно не выйдет.
Значит, следовало терпеть и верить в чудо. Должна же удача хоть единожды повернуться к Каэрину аэп Даккэ нужным местом и задрать юбку?
Их не сковывали по рукам и ногам, не понукали и не били, но было ясно, что один неверный шаг, и от дипломата и его своеобразной свиты останутся лишь воспоминания.
Большую часть зерриканского эскорта принц недальновидно оставил в ближайшей таверне под предводительством одного из всадников.
Сопровождаемые лишь боклерскими стражниками, принц Азир торжественно ввез свой трофей на княжеский двор.
На счастье Каэрина, первым, кто их увидел из приближенных к правителю, был не управляющий, а фигура женская, утонченная, прекрасная и явно чародейская.
Принц Азир удивленно замер, даже приподнявшись в стременах, чтобы получше разглядеть женщину, замершую у баллюстрады.
- Госпожа Фрингилья! - стражник был непреклонен,  а до красоты ему не было дела. - Не видели ли Вы князя?

3 июля, Боклер

Если вдумываться, когда в Нильфгаарде все пошло по накатанной, то даже не знаешь, на чем остановиться. То ли на том, что они основной дорогой направились в Боклер, хотя есть более длинные, но, несомненно, более безопасные пути. Или все началось с тех пор, как они ввязались во всю эту авантюру со спасением императора? Нет, пожалуй, с тех пор, как он начал работать на Даккэ... жадность в свое время взяла свое, и Вильхем отринул мысли о том, что работа на важную персону, учитывая количество их врагов повсеместно, может очень и очень плохо кончиться...
Можно пойти еще дальше, и говорить о его приезде в Нильфгаард, где ситуация не лучше, чем на Севере во многих аспектах, а в некоторых даже опаснее.
Но Кан молчал. И все меньше вдумывался. Сейчас его волновало настоящее. Но не настолько, чтобы он не преминул ответить Кристанне в том же стиле, не показывая толком, шутит он или нет.
- Я не только присмотрю, но и действительно буду печься. Не выпуская из рук... - даже не глядя на девушку, уверенно заявил оборотень.
Нельзя сказать, что подобных желаний не проскальзывало. Наоборот, с его звериной натурой было бы глупо их отрицать...
Дальше Кан молчал, и лишь чуть высказался о Скеллиге.
- Там бы тебя, такую рыжую, быстро бы взял в жены какой-нибудь громила. Они не размениваются на лишние слова и просто возьмут, что хотят....
Может, стоило и правда отправиться туда и жить среди них? Возможно, так оно было бы и лучше.
Никакого переводчика же он брать не собирался. Перебьются. У него другие обязанности, и Даккэ об этом прекрасно знает. Потому что при выполнении тех, что ему ему действительно не нравится, может случиться так, что кто-то там упадет с разорванные горлом или откусанной головой. У всего есть свои риски, особенно если держись "ручного" оборотня. Его цепь была золотой, но и натягивать ее не было нельзя. Можно было лишь увеличивать толщину золотых звеньев, но никак не уменьшать. И не более того.
- А ты думаешь, что у тебя будет возможность кричать? - заявил в ответ Вильхем, будучи не в идеальном настроении для подобных словесных перепалок. - Это будет щедростью с их стороны.
Когда он не в таком настроении, то некоторые слова и выражения могли прозвучать слишком жестко или цинично. Это он знал за собой давно, и знал, что это мало кто может стерпеть в тех или иных случаях. Но приручать здесь зверя практически бесполезно...
Тем временем, к общему облегчению, принц оставил свою свиту, и дальше они двинулись лишь в сопровождении стражников. Здесь уже проще...
Вот только Кан все равно удивлялся такой наглости. Попробовал бы какой-нибудь принц на Севере приказать что-то дипломату чужой страны, особенно в таком высокомерном тоне, да еще объявляя своим трофеем. Видимо, на зерриканцев не распространяются никакие законы... так и хотелось пару раз дать по наглой смуглой роже, дабы выбить все это высокомерие и показать, что не все в жизни можно получить, сказав по детски "хочу".
Тем временем, они приехали к княжескому дворцу. Такому же великолепному. Такому же приторному и помпезному, как и все дворцы, кроме, пожалуй, императорского. Хотелось поскорее сбежать отсюда в таверну, да попроще...
К ним спустилась чародейка. Их он уже научился отличать едва ли не по запаху от дворян. Хоть магия и не пахнет. У большинства из них, особенно дам, была одинаковая манера держаться...
Разумеется, ее статус и положение, пусть и заметно приниженные в Нильфгаардской империи, не мешали оборотню установиться на прекрасное лицо и изгибы тела, скрываемого платьям. И просто пялиться, пока дипломат решал все важные вопросы. Хорошо или плохо обернется ее вмешательство - покажет время.

Отредактировано Вильхем (2015-04-28 16:21:05)

Туссент. Боклер. 3 июля, утро. Двор

Дружеская перепалка, несмотря на, в целом, не очень подходящую ситуацию - продолжалась. В конце-концов - их не скрутили, не заковали. Даже оружие не забрали, напрягала покамест только формулировка их подачи как "дара" принца. Перспектива оказаться на роли бессловесного предмета торга - с тех самых времён, как нога рыжей ступила на земли империи, не то чтобы пугала, но вызывала определённые опасения.
В конце-концов - если уж она сбежала из высоченной башни и до сих пор не сыграла роль подопытной зверушки для какого-нибудь чародея, то уж и из сетей процветающего на югах рабства, коли случиться в них загреметь - она уж точно сумеет сбежать...
- Уж сделай одолжение. - казалось бы - откровеннейший намёк, но вторая часть слегка сбивала с продолжения мысли, - Только знаешь, я краем уха слыхала, что после некоторых микстур у тебя несколько хуже стало получаться "печься", уж прости за прямоту.
  Естественно, что Кристанна знать не знала, какие побочные эффекты были у зелья, что тогда в Узне Даккэ дал ещё скрученному Вильхему. Всё было на уровне предположений, но и не правдоподобность была сейчас важна.
- Ха, как будто мне трудно втихаря кого-нибудь травануть или проковырять дырку в тушке.
Заговорщицки улыбнувшись, рыжая, лихо дёрнув вожжи и оказавшись как можно ближе к оборотню, продолжила:
- К тому же - откуда ты знаешь, может, мне нравится, когда пожёстче?
  Наступившая пауза прервалась только после того, как зерриканская августейшая задница соизволила оставить своих солдат в местной забегаловке неопределённого уровня хреновости. На последующие слова Вильхема, проклятая, на мгновение слегка изогнула и подняла правую бровь, изобразив недоумение, чтобы через то же мгновение, поняв, что имеет в виду спутник - коротко прыснуть со смеху.
- Пх-ха-ха-ха, это да. Ладно, уел на этот раз. Только сильно не обольщайся - я с тобой ещё не закончила.
- Один-ноль в пользу оборотня. Проигрываешь, рыжая...
Дворец князя был без лишних слов прекрасен до тошноты. Усугублло рвотные позывы ещё и осознание того, что от воли хозяина этих хором - зависела судьба неких троих неудачников, сейчас находившихся аккурат перед строением.
Показавшаяся на мгновение женщина - явно относилась к категории местной знати, причём, входившей в круг доверенных лиц или родственников Раймунда. Ибо знала по именам его людей и, как видно, имела в их глазах некоторый вес.
Впрочем, не внешний вид, но манера держаться и внутренний голос подсказывали Кристанне, что спустившаяся к ним женщина - таит в себе гораздо большие проблемы для их кучки неудачников. Для неё так точно...

Отредактировано Кристанна (2015-04-29 19:50:22)

Мастерский

"Фазанщина", а после её двор

Говорят, что мужчинами не рождаются - мужчинами становятся. Закаленные в боях, бесстрашные воины, которым нет равных ни на пиру, ни в бою. Всего лишь сказки.
Матиас Руккен не понаслышке знал, что даже самого непобедимого и могучего воина может сломать простая человеческая молва.
Пусть это и будет молва о лягушках.
Смерив родственника наглого нифльгаардца взглядом, рыцарь лишь фыркнул.
- Лягушки, милсдарь... - Матиас скрипнул зубами, - лягушками я накормлю твоего брата. А будешь вмешиваться - и тебе всыплю.
Сухо кивнув рыцарю, вздумавшему поддержать горячую туссентскую голову, Руккен недобро посмотрел на наглеца, не спешившего скрестить с ним мечи:
- Мне долго ждать, желторотик?
Дверь скрипнула - это Матиас Руккен вышел во двор, дожидаясь своего противника.

- Сумасшедший! - испуганный шепот подавальщицы прозвучал набатом в повисшей тишине. - Не ходите туда, милсдарь рыцарь! Он вас убьет! Уже убивал таких вот... зачем?! Зачем-зачем вы вспомнили про этих проклятых лягушек?! Ну, пошутили раз и хватит...
Девушка схватила Кхайра за руку, словно опасаясь отпускать.
Кормарь, сочувственно поджав губы, виновато опустил взгляд.
- Вам бы лучше отказаться от боя, милсдарь. Матиас Руккен - известный фехтовальщик. Не самый искусный, но весьма везучий. А уж то, что его друзья одурачили с той принцессой-лягушкой, вынудив целовать земноводную более месяца... так кто же в чудеса не верит? Откажитесь, милсдарь. Хоть живы будете.

Туссент. Боклер. 3 июля, утро. Двор

Говорят, что удача любит наглецов. А ещё говорят, что удача соблаговолит идиотам.
Исходя из этих двух пословиц для спасения Каэрину аэп Даккэ нужно было быть наглым идиотом - тогда точно выйдет неплохо.
К сожалению, дипломат не был ни тем, ни другим, не обладал нужными качествами, чтобы своей наглостью затмить многих при дворе Эмгыра вар Эмрейса, а святость и блажь идиотизма не коснулась его старческого чела.
Когда Каэрин аэп Даккэ увидел знакомое лицо, то он попытался вспомнить все известные ему молитвы. Не получалось, а жаль.
Молиться дипломат собирался не за душу, а за спасение.
И за то, чтобы уникальные возможности и способности Кристанны никак не проявились при любимейшей чародейке всего Туссента.
"Если Фрингилья Виго заподозрит неладное, то первым делом голову отрубят мне. Затем рыжей. Что сделают с Вильхемом - тайна за семью печатями." - Каэрин судорожно облизнул губы. - "Не хотел бы я оказаться на его месте".
Арман склонил голову.
- Госпожа Виго, на тракте в Боклер был задержан клятвоизменник и преступник...
- Каэрин аэп Даккэ! - дипломат сделал шаг вперед, пытаясь перевернуть разговор в нужное ему русло. - Возникла непростительная ошибка. У меня...
Договорить дипломат не успел. Один из стражников, сопровождавших их всю дорогу, безжалостно ткнул Каэрина древком копья в живот, заставив старика вскрикнуть от боли.
Арман, сделав вид, что ничего не произошло, продолжил:
- С ним же задержаны его слуги-наемники. Сопровождать нас и всю ответственность за преступника взял на себя принц Азир из Зеррикании.
Скуля на земле от боли, Каэрин проклинал глупые пословицы и людей, что их выдумали. Проклинал это небо, этого Армана, этого ублюдка, вздумавшего нанести этот дрянной удар. Проклинал и Азира, который все это время не вмешивался в происходящее, о чем-то переговариваясь со своим переводчиком.
За своими немыми проклятиями Каэрин аэп Даккэ даже не услышал слов Азамата, нашептанных зерриканским принцем.
- Страж Дорог ошибся, прекраснейшая. Эти люди, - кивок на Кристанну и Вильхема, - слуги принца Азира. А этот человек всего лишь путник, Золотой Язык императора Эмгыра. Принц Азир просит красоту пощадить старость и оказаться снисходительной к мудрости.
Азамат пригладил серебряную броду указательным и большим пальцами, словно подбирая и вспоминая чуждые ему слова.
- В городе остались воины принца Азира. Если прекраснейшая позволит, то Золотой Язык будет отдан под их стражу до решения князя Раймунда.

[AVA]http://forumavatars.ru/img/avatars/000b/1c/c0/143-1484332915.jpg[/AVA]Изумлению ее не было предела. Преступник и клятвоизменник задержан на тракте, ведущем в Боклер. Поистине великолепный сюрприз к княжескому празднику. Многие предпочитали покинуть родные земли и укрыться в Туссенте, если случилось по неосторожности попасть в немилость своего государя. Но пытаться спрятаться от немилости Его Императорского Величества Эмгыра вар Эмрейса в Боклере казалось Фрингилье безумной авантюрой.
Она с интересом посмотрела на смелого безумца. Немолодой уже человек, а сколько энергии в его движениях и речах, которые он, к сожалению, не успел завершить. Чародейка чуть заметно вздрогнула, когда резкий удар прервал его на полуслове. Никто, даже изменник, не заслуживал такого обращения. Но разбираться этим предстояло не ей, а Его Светлости Раймунду.
Наемники столь внимательного взгляда удостоены не были. И хоть Фрингилья прекрасно знала, что среди представителей этой профессии (или призвания) попадаются весьма незаурядные личности, обычно они для нее были все на одно лицо. Или, как выразились бы они сами, на одну морду.
И снова чародейка была удивлена. Ей приходилось и раньше встречать зерриканцев, но зерриканских принцев – еще никогда. Что привело принца Азира в Туссент было вопросом весьма занятным. Как и то, почему он назвал своими слугами людей, которых Арман принял за наемников Каэрина аэп Даккэ.
Тут уж ей пришлось повнимательней присмотреться к двоим, которые действительно лучше подходили на роль спутников клятвопреступника, чем на почет принца-зерриканца. Рассудив, что нет способа лучше узнать правду, чем выудить ее из чьего-то сознания, она потянулась к мыслям рыжеволосой женщины. И в очередной раз была удивлена. Она могла наткнуться на сотни странных путанных мыслей в любой голове, не только женской, и ожидала чего угодно, но только не этого. Пробиться в мысли наемницы не удавалось. Не так, как если бы ее охранял специальный амулет, а совсем. Как будто она была окружена непробиваемой стеной.
Всего на секунду Фрингилья замялась, мысленно прокляла начавшийся странностями день и едва заметно кивнула седобородому старцу, который исполнял роль переводчика при принце, а потом легко и изящно поклонилась Азиру.
– Я Фрингилья Виго, родственница Ее Светлости княгини Анны Генриетты, – обратилась она к принцу на зерриканском, – рада приветствовать вас в Боклере. Позвольте сопровождать вас после того, как я дам указания стражникам замка.
На большее она пока не была способна, слова иностранного языка дались нелегко, так как должной практики речи у нее почти не было. Она подошла к Арману и тихим, строгим тоном выдала ему указания.
– Заприте господина аэп Даккэ и проследите, чтобы все были с ним предельно вежливыми и проявляли как можно больше гостеприимства, –  Фрингилья искренне надеялась, что ей не придется объяснять вслух тот простой факт, что этот пленник милостью Его Светлости в любой миг может превратиться в гостя и не поздоровится тому, кто посмел проявить к нему неуважение. – Слуг проводите... куда-нибудь, где они смогут привести себя в порядок после дороги. И не забудьте покормить.
Не удержавшись, добивала пару слов мысленно, чтобы уж никто кроме Армана не мог их услышать, а потом повернулась к зерриканскому принцу. На лице ее сияла самая милая из ее улыбок.

*Действия оговорены с мастером.

Отредактировано Фрингилья Виго (2015-05-09 17:48:44)

"Фазанщина", а после её двор

В планы Кхайра на сегодня точно не входила смерть. Точнее, входила, но не в такой же форме! Умирать за Империю в бою с Её врагами - это хорошо, это достойно. Умирать из-за лягушек - увольте, рыцарь не имеет морального права умирать по таким пустякам. Волю к жизни резко подстегнуло героическое заступничество брата. Да, Деррит рядом - значит будет кому рассказать о смерти при плохом раскладе поединка. Это чертовски обнадёживало.
- Мне долго ждать, желторотик?
Нет, младший Лион сдержал длинный язык. Он не сказал ничего. За него всё сказала прикрывшая чело длань.
Звуков вокруг стало неожиданно больше. Лейтенант не пропустил мимо ушей слова герцог Ллиммерэнна, прекрасно услышал ироничное замечание Деррита и принял всё как должное.
Довольно. Больше никто сегодня не будет смеяться. Больше никто не уязвит честь и достоинство аэп Лиона.
-Герцог. Я считаю что в тот день на Арене меня коснулся луч Солнца. Это было чудом. Я не думаю что чудо сегодня повторится. На сэра Матиаса не возымели действия ваши...
Вдохновение всегда приходит совершенно неожиданно. Оно может прийти вместе со строкам песен, поэзией исторических хроник, красотой хорошо выкованного клинка или прикосновение девушки. Посетители "Фазанщины" имели возможность лицезреть последний вариант. Когда лейтенанта коснулась девушка-разносчица, он почувствовал невероятный приток сил.
Кхайр увидел перед собой нечто, чему можно посвятить бой. И ему было совершенно неважно мнение музы.
-Милсдарыня, будем считать, что я сражаюсь за вашу оскорблённую честь. Ведь если именно вы должны были принести нам лягушек на блюдце, то можно сказать, что сэр Матиас оскорбил вас своей выходкой, утверждая будто вы участвовали в акте насмешки над рыцарской честью. Уже лучше я погибну, защищая оскорблённую честь дамы, а не из-за истории туссентского пентюха о поцелованной лягушке. Призываю всех в свидетели, и пусть никто не пытается меня остановить. - чёрный плащ упал на пустой стул, шлем вернулся на законное место. Чёрная броня буквально поглощала свет в помещении. Рука ухватилась за столь привычную рукоять фамильного меча. Кхайр обернулся к брату. - Да, Деррит, твой брат - хуже самого отмороженного преступника Юга.
Самый безумный из стражников Нильфгаарда вышел во двор в сопровождении герцога и любимого брата. Лучших секундантов не придумать, пусть они на это и не подписывались. В этот момент лейтенанту было совершенно безразлично то, что девушка из трактира, кажется, согласия на авантюру не давала. Какая разница, если так решил дворянин? Вокруг собирались зеваки.
-Я вступаю в бой с вами, сэр Матиас Руккен, защищая оскорблённую Вашим поведением честь служащей в этом трактире девушки.
Несколько человек возле трактира ахнуло. Люди собирались смотреть на ещё одну дуэль прославленного рыцаря Лягушки.

Отредактировано Кхайр аэп Лион (2015-05-10 22:15:08)

Туссент. Боклер. 3 июля, утро. Двор

Стоило Даккэ открыть рот, как один из стражников без особого политеса обеспечил графу ускоренное спешивание, путём тычка древком копья в живот. Дёрнувшаяся было Кристанна, впрочем, краем глаза взглянув на оборотня и узрев его в высшей мере циничное поведение, рыжая, от первоначальной идеи подлететь к подлецу в доспехах и врезать ему в рожу с лошади сапогом - отказалась, успев заодно обругать себя мысленно дурой.
Ситуация складывалась дерьмовей некуда, граф вместо того, чтобы выпрыгивая из штанов пытаться явить пред очами собравшихся императорскую грамоту - корчился на земле от боли. Хотя, через пару-тройку мгновений, по идее и Вильхем с нею вместе - присоединятся к весёлым покатушкам в пыли под градом пинков и хоть при виде корчившегося от боли Даккэ у северянки сердце кровью обливалось, но не признать, что оный только что знатно дурканулся - было нельзя.
Однако, прежде, чем проклятая соверешила какую-нибудь непростительную и, в данной ситуации явно летальную глупость, в разговор влезла августейшая задница из Зеррикании посредством своего переводчика.
Оглашённый им новый порядок вещей несколько смутил рыжую. Не столько тем фактом, что они с Вильхемом, фактически только что были переведены в состав людей принца и он мог их теперь строить как хочет, но тем, что не понимала мотивации данного решения.
- Опять вы дуркуете, граф, политесы разводите на пустом месте... - придавая лицу как можно более безразличное выражение, думала Кристанна, косясь то на принца и его свиту, то на скорчившегося Даккэ, - Придётся вам пока побыть в холодной, благо вас не собираются прибить прямо здесь. Слава этой крале, блядь, которая, возможно, спит и видит как меня наизнанку вывернуть.
Спрашивать у принца Даккира о причинах его поступка прямо сейчас - было явно не умно, поэтому, дальше, рыжая слушала молча в тряпочку, стараясь при этом смотреть куда угодно, только не на Даккэ.  Попутно, проклятая уверилась сто к одному, что краля-таки являлась чародейкой, а значит проблем у рыжей стало теперь выше крыши.
Оставлять графа одного было подло. В конце-концов - не вытащи он её тогда из пыточной, а он не был обязан это делать, сейчас бы она уже покоилась в безымянной могилке изувеченным до неузнаваемости трупом.
Подсластило пилюлю то, что дипломата определили не в яму и не в подвал, попутно приказав вести себя с ним крайне аккуратно. А то значило, что по-крайней мере некоторое время ему ничего не грозит. Наверное...
Ещё большим сюрпризом стало то, что ни оборотня ни её никто не попытался даже скрутить, что было несколько неожиданно и  немного обескураживало. Хотя, от такого поворота событий подозрения у Кристанны только усилились.
Апогея они достигли, когда их с Вильхемом привели не в кутузку, а во вполне себе пристойное каменное помещение явно санитарно-гигиенического, как выражаются заумные книжники, назначения.
Баню сиречь.
При этом даже принесли пожрать.
- Да кто бы сомневался. - подойдя к двери и убедившись, что она заперта снаружи, мрачно бросила сама себе проклятая, - Ну, хоть не сожгут, чай не сельская баня-то.
На слова оборотня Кристанна только криво улыбнулась, припомнив одну байку, что рассказал ей один из её случайных знакомых-разбойников ещё тогда, в чаще на темерско-реданской границе:
- Вот ты ржёщь, а смешного-то мало, на самом-то деле. Был один мужик из, вроде как бла-ародных... - нарочно исказив последнее слово и пробуя принесённое им в качестве питья вино, к слову, оказавшееся довольно дерьмовым, сбросив на стул дублет с ножнами, начала рыжая, - Так он, когда его вешали - попросил последним желанием отсрочить его казнь до летнего солнцестояния. Так вот, время было зимой и до самого лета этот умник, действуя через родных и их передачки - только и делал, что жрал, да жрал. В результате, повели его летом вешать, одели еле как петлю на заплывшую жиром шею и  палач дёрнул рычаг. Верёвка, естественно от такой непосильной тяжести - оборвалась и собравшийся народ, горой встал на сторону воли богов, пощадивших жирного хитреца к большому неудовольствию некоторых личностей. Как толькео жирный  засранец шею не свернул?
Заканчивая повествование Кристанна повернула голову к оборотню, который, как оказалось - зря времени не терял и решил воспользоваться случаем принять ванну после долгой дороги и засратого вечера. Прямо при ней без стеснений и прочих политесов.
Хотя, кто они с ним такие, чтобы быть настолько высокоморальными, чтобы воротить нос от совместных помывок мужчин и женщин, что тут и там практикуется в общественных банях. Другое дело, что иногда совместная помывка, особенно в частных или отдельных ваннах и купальнях плавно переходит в особо извращённый секс на пару, а иногда несколько пар участников.
По правде сказать, не факт взаимного оголения и принятия ванны, с возможным переходом к более сокровенным действиям ныне смущал рыжую, но осознание всей безысходности сложившейся ситуации, усугублявшееся то и дело сменявшими друг-друга подозрениями, одно-другого страшней.
Глядя на раздевающегося и вошедшего в бассейн наёмника, рыжая нервно закусила во рту согнутый в первой костяшке указательный палец, мучительно раздумывая то ли сидеть и думать то ли положить на всё хер и присоединиться к оборотню.
- Чёкнуться можно с подобных деньков. Принцы, грамоты, чародейки - это еба-а-ать... Нет - это не ебать, а просто херов пиздец. Хм-м... Да ну их к чертям, нажирайся, трахайся и трахайся нажираясь - всё равно ты здесь заперта...
Вздохнув напоследок, проклятая уселась на стул и принялась стягивать с себя сапоги, в отличие от Вильхема не разбрасывая их по полу. Затем настала очередь штанов из которых Кристанна неприминула выудить пузырёк с фисштехом и насыпав на ладонь немного порошка - снюхать его для успокоения своего временами ноющего ливера. Будет-ли сейчас здесь происходить акт нечеловеческой любви, но принять некоторые меры для собственного комфорта - стоило.
Последние слова наёмника про побег проклятая ответом не удостоила. Слишком сквозила в них неуверенность, а принятый фисштех, разлившийся приятным теплом по телу и лёгким туманом в голове - не способствовал к глупым действиям.
Рубаху рыжая стянула только подойдя к самому краю бассейна, а затем лениво, почти с отвращением спустилась в бассейн. Тёплая вода и фисштех волей-неволей извлекали из закоулков сознания плотские желания, загоняя в дальние уголки черепа уже наболевшие проблемы и опасения. Поэтому, ничего удивительного. что вскоре наёмник ощутил на своей спине женские руки, сначала лёгшие на лопатки, а после, поднявшиеся вдоль спинного хребта и начавшие слегка массировать плечи.
- Даккэ опять подвела его привязанность к политесам. Дворянин, одно слово. То ли дело мы с тобой, да? - Кстати, помнишь Ривию? - У меня есть ещё фисштех. Немного, но есть. - приблизившись, говорила проклятая, переместив правую руку с плеча на грудь оборотня и медленно опуская её до уровня живота, - Помнится, я тогда закончила наши посиделки несколько некрасиво. Можно сказать, даже не сказав "до свидания". Невежливо, правда?

3 июля. Двор трактира «Фазанщина».

Дерриту не понравился тон Матиаса, ровно как и его тяжелый взгляд. Мужчина устало вдохнул и запустил руку в волосы, пытаясь понять, каким образом можно завершить всю эту кутерьму без дуэлей и чести.
Поглядев на герцога, аэп Лион лишь пожал плечами. Рука его опустилась. В мыслях он сожалел о потере своего бокала вина и вообще вина в целом. Вместе с красивым, полезным и невероятно вкусным кроликом.
- Понимаешь, Арангос… - ненадолго замолкая, Деррит отвлекся.
Он внимательно изучил темного (а иначе его назвать язык не поворачивался) рыцаря с доспехах, успевшего прийти на подмогу Матиасу. Не сказать, что солдат переполнился любовью к такому экземпляру. Он внушал доверие. Но помимо этого почему-то отталкивал.
Опомнившись, светловолосый качнул головой, возвращаясь к изречениям.
- Так вот, понимаешь, Арангос, за несколько лет я прекрасно понял – Кхайр невероятный везунчик. Посмотри на него. Что ты видишь? Мальчишка, который слишком переполнен совершенно невероятными идеями в своей голове. Он верует в императора, в империю, словно фанатичный раб какого-нибудь Культа Вечного Огня. Он переполнен юношескими амбициями и максимализмом. Но ему, прошу заметить, уже почти тридцатник. Вместо меча в руке у него должна быть лютня, а фанатичные идеи должны затмевать только муза которая подталкивает сочинять песни. Вместе этого, что мы имеем?
Вовремя явившийся Кхайр вынудил Деррита ткнуть на него пальцем.
Кто бы знал, но все-таки Деррит переживал за этот родной и младший кусочек мяса, у которого есть ножки и ручки. Почему мяса? Потому что сейчас он нарывался именно таковым и стать. А Деррит не хотел терять такого родственника.
- Про ведьмака, между прочим, я ничего не слышал, - несколько обиженно пробубнил Деррит. – Вот теперь просто не могу позволить тебе влезть в эту передрягу. Кто тогда поведает мне захватывающую историю о проявленном героизме младшего аэп Лиона, которого коснулись теплые лучи Великого Солнца?
Завершив речь голосом проповедника, Деррит наконец-то выдохнул. Руки сплел на груди и прикусил щеку, пока девушка-разносчица делилась наблюдениями и мыслями.
- Да, Деррит, твой брат – хуже самого отмороженного преступника Юга, - он передразнил брата и обратился уже к герцогу. – Мы так и будем смотреть? Арангос, вот Великое Солнце, Аргантэ бы уже давно что-нибудь сделала. В обморок упала… или просто шандарахнула Кхайра по башке. Как же ее иногда не хватает, вот кто бы тут знал…
И тогда Кхайр согласился. Его ответ грянул словно гром.
Деррит лишь приложил руку ко лбу и прикрыл глаза, качая головой.

Туссент. Боклер. 3 июля, утро. Банное помещение.

Прижавшись к оборотню в ответ, рыжая поймала себя на мысли, что от его естественного запаха, что чуть ощутимо забивался в нос она просто дурела. Может природное звериное обаяние, а может и фисштех так подействовал, но хотелось продолжать и продолжать.
Поэтому руки проклятой, периодически оставляли массируемые ими плечи  гуляли по груди, животу или пояснице мужчины.
Нет, техникой массажа, при помощи которого опытные служительницы древнейшей профессии могли заставить клиента изнемогать от блаженства безо всякого секса она не владела. Но много раз видела и слышала, работая  в "Золотой Лилии" и даже несколько раз испробовала такой вид услуги на собственной шкуре.
Касания то всей поверхностью ладоней то лишь подушечками пальцев, круговые движения и чуть усиливаемое давление в особо чувствительных местах. По-хорошему, нужно было бы это делать на ложе, периодически нанося на руки ароматные масла от одного запаха которых голова могла пойти кругом, а прикосновения рук становились в разы приятнее.
Вода была весьма хреновой заменой маслу, да и навыки массажа у Кристанны были на уровне дилетанта-любителя, но компенсировал недостатки момент и обоюдное желание, ставшее явным окончательно, когда Вильхем медленно обернувшись привлёк её к себе, положив руки на пятую точку проклятой с недвусмысленным намёком.
Который, впрочем, был совершенно лишним...
Руки остановились на широкой груди оборотня.
- У меня есть веская причина для таких действий. - криво улыбаясь намекнула рыжая на относительно-свежий шрам на боку, - К возникновению которой граф сам косвенно причастен. С его стороны это было бы в высшей мере невежливо.
От дальнейших прикосновений оборотня сердце зашлось в безумном ритме, а уж взгляд жёлтых глаз, заглянувших прямо в душу и посеявших в ней тот сорт ужаса, что мгновенно захватывает разум и переходит в противоестественное влечение к его приносящему.
Прижавшаяся в упор к наёмнику проклятая с трудом подавила желание опустить руки сразу в пах партнёра, прикинув, что успеет и круговым движением увела руки с живота мужчины обратно вверх, обхватив того на уровне плеч.
Когда Вильхем перешёл к её шее, Кристанна судорожно выдохнула. Для неё шея, как своя так и чужая - была очень личным местом ибо содержала в себе саму жизнь в виде артерий и пульсировавшей в них крови. Да, привкус крови обладал для проклятой тем притягательным эффектом, что у нормальных людей считался ненормальностью, впрочем - вид тоже.
Если бы только наёмник ведал, насколько сильно возбуждали рыжую прикосновения к её шее, да ещё и такие нежные, то он бы занялся ею поплотней. Но маленький личный фетиш партнёрши был ему неведом, так что она перешёл к более распространённым методам прелюдии.
В частности, упрочив контакт и охватив левой рукой женскую грудь, небольшую, но достаточно упругую, оставив в покое шею. Поцелуй же сподвиг Кристанну обнять Вильхема руками за шею в эгоистичных попытках продлить единение как можно дольше.
Когда наконец их губы отстранились друг от друга, проклятая томно облизнулась, убирая руки с груди наёмника и чуть выпутываясь из его хватки.
- То есть, ты будешь не против, если я тебе компенсирую твои тогдашние издержки? - улыбаясь сказала в тон оборотню рыжая, чуть отстранясь от мужчины назад, насколько позволяла его рука на её ягодицах, - Со мной не нужно прерываться в самый ответственный момент...
В следующий момент Кристанна, заговорщицки улыбнувшись - внезапно погрузилась в воду с головой. За её задумку особо рьяные ханжи из капелланов Вечного Огня готовы на костёр отправить любую.
Согнувшись в непрезентабельной позе и полностью погрузившись под воду, проклятая несколько раз со знанием дела и необходимой силой провела по детородному органу наёмника правой рукой, левую разместив на пояснице партнёра. Затем,  взяла член в свой рот, продолжая энергичные движения рукой.
Вынырнув спустя пару секунд, Кристанна резко откинула враз сменившие цвет с огненно-рыжего на кирпичный волосы и так и не снимая руки с члена, вновь прижалась к оборотню.
- Это же лучше, чем выпивка? - с рутинным лицом поинтересовалась проклятая , немного приостановив движения рукой под водой. Впрочем, мгновением позже свободная рука обняла оборотня за шею, и прижавшаяся к нему девушка тихо бросила Вильхему в на ухо: - Если нам помешают - я их убью...

Улицы Боклера, близ мастерской сапожника

Всё на этом свете имеет свою цену. Малое ли, большое - за все придется платить.
Рано или поздно.
Старик деловито взял протянутое приглашение, бегло окинул его взором, цокнул языком, потер пергамент пальцами.
Затем настороженно, с неким сочувствием посмотрел на полуэльфку.
- Письмецо, девонька, это вещичка нужная. К письмецу бы платьице да в тон сапожкам. Но привычно ли тебе в платьице? Это ведь штука громоздкая, неудобная.
Старческие пальцы ловко сложили письмо вчетверо, возвращая его хозяйке.
- Ты, девонька, шустрая да ловкая. Тебе бы что посправней и поудобнее. Видать, по крышам шастать мастак да в печные трубы заглядывать? - старичок улыбнулся одними губами, почесал затылок и прикрыл глаза. - А что если я раздобуду тебе платьице и обеспечу каретой? Что готова ты сделать тогда?

Туссент. Боклер. 3 июля, утро. Банное помещение.

Всем на этом свете правит его величество Случай. Вламывается он в окна и двери, врывается без стука в наши сердца и души, награждая и наказывая любовью, даруя смерть и лишая жизни.
Случай был виной, что оборотень и проклятая оказались в свите незаслуженно осужденного дипломата имперской короны. Случай был виной тому, что у людей князя Раймунда были свои методы дознания.
Дверной замок скрипнул трижды, грохнул отодвинутый засов, и на пороге, в свете факелов, появилось трое вооруженных стражников.
Старший из них, недобро глянув на Вильхема из-под кустистых бровей, коротко и жестко указал кордом на Кристанну.
- Рыжая пойдет с нами.
Во взгляде и речи его читалось, что лучше ему не перечить. Словам вторил арбалет, смотревший прямо на Вильхема.

Двор трактира «Фазанщина».

-Я вступаю в бой с вами, сэр Матиас Руккен, защищая оскорблённую Вашим поведением честь служащей в этом трактире девушки.
В ответ на столь пламенную речь сэр Матиас Руккен, доблестный воин князя Раймунда из Туссента, сплюнул себе под ноги.
Привычным движением рыцарь извлек двуручный меч из ножен, повел плечами и пару раз наклонил голову из стороны в сторону.
- Я съем тебя вместо тех лапок, молокосос. - тихий гул его голоса не походил ни на медвежий рык, ни на олений рёв. Но было в нем куда больше злости и угрозы, чем мог представить человек.
Матиас пошел полукругом, пару раз крутанув огромный двуручный меч, словно легкую тростинку.
А затем напал, уверенно напирая и безжалостно точно работая огромным клинком.*

*противник рубит хлестко и наискось. Типичная мельница, осложненная лишь габаритами меча.

По-хорошему, Нибросу должно быть абсолютно наплевать, кто кого там оскорбляет. Не его дело, что какой-то бугай, которому кто-то выдал рыцарское звание, а также щенок, у которого язык длинный, а чести и порядочности никакой, что-то не поделили. Да, вызвался секундантом, чтобы просто постоять рядом, да поглядеть. В принципе, ничего серьезного не должно было быть.
Но что-то настойчиво зазвенело в голове, требуя что-то предпринять. Ощущение того, что творится здесь нелепый фарс? Скука? Или же свист клинка? Рыцарь сам не знал толком. Но как-то ему не хотелось просто стоять и смотреть. Помотав головой в шлеме, нильфгаардец понял, что ему хочется. Хочется сделать дело немного более правильным, порядочным. Не потому что это как-то важно для его страны. Просто потому что он может. Потому что если нет возможности управлять чужой судьбой напрямую, при помощи своего меча, то почему бы не использовать какие-то еще способы. И у него в руках были возможности что-то подправить в этой глупости, которая почему-то назвалась дуэлью. А вдруг у кого-то еще ко всему прочему лопнет терпение и Ниброс таки кого-нибудь убьет.
Выхватив меч из ножен, рыцарь метнулся наперерез дуэлянту с двуручником. Подняв щит, он наискось заблокировал тяжелый удар огромного клинка. Лезвие проскрежетало по черной поверхности, сдирая краску и обнажая кусочек старого рисунка, а также оставляя солидную вмятину. Отдача от удара подобной силы чуть было не остановила рывок Ниброса, однако он все-таки смог как следует заехать эфесом своего меча в корпус Матиаса. Однако целью было не победить силача, а лишь прервать его атаку.
-  Остановись, позорище - выдал  рыцарь жестким холодным тоном,  отступая на шаг, – Ты собрался драться на дуэли этой бандурой? Защищать свою честь надо силой и навыками, а не длиной своей железки.
Оглядывая присутствующих через прорезь шлема, Ниброс перевел взгляд на обидчика с компанией.
- Кто твой секундант, лейтенант «Имперы»? Мне надо договориться об оружии. И да, если опять будешь жульничать с помощью зелий – лишишься на этот раз меча и доспехов, - Ниброс смотрел на этого парня так, что молоко от этого взгляда могло скиснуть. Он сделал шаг в сторону, не убирая меча и воспринимая на данный момент каждого, как врага, который может напасть, найдя в его поведении что-то оскорбительное для себя. В каком-то смысле капитан "Эдельвейса" даже хотел этого. Будет интересней. Больше насилия, которое порождает только насилие и так до того момента, пока на ногах не останется только одна сторона конфликта. А уже какая - вопрос не такой интересный.

Офф: Заявка. Заблокировать удар мечом, ткнуть эфесом, после чего отойти немного и высказаться.

Отредактировано Ниброс (2015-05-27 13:00:00)

Двор трактира «Фазанщина».

Говорят, что благими намерениями путь к смерти короче.
Говорят, что императорские кузни и кузнецы самые лучшие в мире, а их доспехи - крепче камня.
А ещё говорят, что всякая сила без должного ума способна на многое.
Позднее менестрели и труворы говорили, что мотивы черного рыцаря были самыми благородными, что сердце его пылало ярче Священного Солнца и само Небо отражалось в росчерках его великого меча. Попрошайки же, бедняки и простые жители Боклера, что столпились посмотреть на драку близ "Фазанщины" добавляли, что помимо доблести несчастному не хватило ума.
Матиас Руккен был бойцом бывалым. Был при Соддене, сражался при переправе через Яругу, дрался на полях под Цинтрой. Ветеран, безжалостный убийца с нелепой и дурацкой историей. Разве мог он простить того, кто встал между ним и обидчиком?
С шумом выдохнув воздух сквозь полузакрытые зубы, гигант нанес всего один сокрушительный удар.
Зазвенело. Хрустнуло. Треснуло. Рыцарский двуручник, выкованный из лучшей вироледанской стали, мягко вошел в шлем Ниброса, сминая металл и черепную коробку.
Где-то в толпе зевак взвизгнула девчонка. Кто-то зашелся кашлем. Почти сразу же поднялся крик.
Один из зрителей бессовестно блевал, свесившись с перил балкона "Фазанщины".
Матиас, рывком выдернувший застрявшее было лезвие, громко выругался, а затем отбросил меч.
- Придурок! Мудак! Идиот! Какого?! Какого хера ты влез?!
Ниброс, бездыханным телом упавший наземь, ему не ответил.
- Лекаря! Лекаря быстрее!
- Он убил его! Уб...
- Убийца!
Во всех этих сутолоках и криках не все заметили появление стражи князя Раймунда в черных дублетах.
Командир отряда, мужчина в годах и звании, действовал решительно: толпу оттеснили, лекаря нашли.
Огромный меч подобрали и спрятали от греха и Матиаса Руккена подальше.
- Какого черта здесь произошло? - у командира нервно дергался левый глаз.
Вместе с глазом дергались тонкие усики на метиннский манер, что придавало его лицу еще более грозный вид.

Туссент, Боклер, княжеский замок. Подвалы.

Долго идти не пришлось.
Оставив без внимания колкости рыжей северянки, стражники втолкнули её в один из подвалов дальше по коридору. Массивная дверь за ними затворилась, и в комнате, освещенной факелами, осталось трое стражников и Кристанна.
- К тебе возникла пара вопросов, женщина. - Арман недобро прищурился. - Госпожа Виго сказала, что ты особенная. А именно... имеешь некую защиту. От магического воздействия. Это артефакт? Или амулет?
Арман наклонил голову в другую сторону, разглядывая северянку под другим углом, стараясь разглядеть то, что скрыто от глаз.
- Тебе лучше отдать его нам. Если тебе нужно раздеться, - стражник указал на ширму в углу комнаты, - то мы подождем.

Банное помещение, княжеский замок

Вильхем недолго оставался в одиночестве.
Лишь минул с десяток ударов сердца после того, как стража впихнула Кристанну в комнату для дознаний, как дверь банного помещения отворилась.
Просто отворилась, слегка заскрипев.
В открывшуюся щель потянуло свободой, а чуткий слух и нюх оборотня уловил тонкий аромат роз и легкую поступь удаляющихся от бани шагов.

Отредактировано Мастер Игры (2015-05-28 19:52:19)

Двор трактира «Фазанщина»

Кровь брызнула на лицо и оросила губы. Красная, густая, солёная. Весь мир окрасился в красно-чёрный цвет. Чёрная броня и красная плоть. Отделяющая их друг от друга полоса стали. Солнце не защитило собственного сына.
Призрак прошлого явился из воспоминаний о позоре поражения. Кости вспомнили как могут болеть при виде этого щита и офицерских крыльев. Кхайр не забыл капитана "Эдельвейса". Больше того - он запомнил его на всю жизнь. Ведь когда-то поклялся взять реванш.
Теперь о данной клятве придётся забыть. В конце концов, кто её слышал кроме самого Кхайра? Она осталась тайной даже для самого чёрного рыцаря. Знал ли он как приходилось смывать этот позор? Мог ли представить себе насколько умелым стал потерпевший поражение на большаке страж? Нет, и это было невыносимо горькое нет.
-Этот ублюдок даже своей смертью умудрился унизить меня.
Лейтенант бросил оружие на на камень мостовой. Лев на щите был забрызган кровью.
Нужно было что-то сказать, но что? Стража требовала ответа.
-Милсдарь, я не собираю говорить об этом. Допросите свидетелей по протоколу.
Лейтенант достал из потайного кармана маленькую склянку и выпил всё её содержимое. Под шлемом не было видно расширивших зрачков и вздувшихся вен. Но было видно как дрожали руки нильфгаардца в бессильной ярости.
Если бы сейчас кто-то попытался его задеть, то сильно пожалел бы об этом. Никогда ещё Кхайр не думал о том, что такое возможно - скорбеть о смерти врага.

Отредактировано Кхайр аэп Лион (2015-06-21 16:05:05)

Банное помещение, княжеский замок

Нет ничего томительнее ожидания в неизвестности. Вильхем чувствовал себя ровно также, как перед первым полнолунием. Неужели Кристанна и Даккэ так сильно смогли запасть в душу, что он действительно переживает за них? Нет, он монстр, чудовище и зверь. Кому как нравится. Но точно не сочувствующая персона. Он может сбежать и через месяц и думать о них забудет. Так было и всегда будет.
Если только не должно было измениться хоть что-то за прошедшие десятилетия. Может, и должно. Но в чудеса Кан не верил. Равно как и в эти глупые способы исцеления от проклятия. Он так свыкся с ним, что уже не хотел подобных глупостей. Вернее, даже не представлял свою жизнь без этой силы,  без чувство превосходства над остальными смертными, чей век даже еще более короток, чем его.
Смерть же грозит любому. И очень часто. Так уж устроен этот мир. Люди военные рискуют своей жизнью каждый день, если не сидят в тылах, как крысы. Разве наемник чем-то от них отличается?
Как бы то ни было, предстояли сложные решения. Не те, которые перевернут всю жизнь, но точно выбьют из сложившегося в последние месяцы привычного образа. Не любил Вильхем такие перемены. Они никогда к добру не приводили. Например, война с нильфами. Все это привело к череде событий, что заставили пройти через нищету, побег на юг, а теперь и тому, что он оказался здесь, пока участь его спутников крайне незавидна...
От размышлений отвлек щелкнувший замок на двери, ведущей в банное помещение.
Он рванул вперед, чтобы узнать, кто это был. Но незнакомец, вернее, незнакомка, со стойким запахом рос, уже скрылась в лабиринте коридоров. Ох уж эти богачи, не живется им в небольших, но практичных домах... сжечь бы все дотла, но слишком много тут камня. Хоть бери осадное орудие и расстреливай "шедевр" архитектуры в одиночку в качестве развлечения. Только камни успевай подтаскивать.
Впрочем, неважно, кому оборотень обязан своей свободой. Может, его никто держать взаперти здесь не планировал?
Нужно было найти остальных и убедиться что они в порядке. Главное найти хоть один след... пока след Кристанны был наиболее явственным.
Мужчина двигался аккуратно, почти не издавая звуков шагов, если  бы только не тяжелые сапоги, которыми хорошо бить кого-нибудь по лицу.
В случае чего он готов был двигаться нормальной походкой, показывая, что он здесь ходит как высокопоставленный гость. На паре остолопов, может, и сработает. Но рисковать Кан не собирался, поэтому вжимался в стену или прятался за утварью, пока стража или слуги проходили мимо. Пока удавалось предугадывать их маршруты... но удача не может длиться вечно.

Мастерский

"Фазанщина"

Нет в этом мире радости. Нет в этом мире понимания и счастья.
Командиру стражи приходилось бывать на перевалах, драться с разбойниками и наемниками, попавшими в Туссент то из Назаира и Гесо, то из северных королевств. Приходилось видеть, что осталось от человека после встречи с королевской мантикорой. Приходилось убивать, чтобы остаться в живых самому.
Минули годы привычной службы, и на смену будням ужасным пришел покой и уют Боклера, его монотонное пьяное жужжание и вечный праздник. Казалось, что времена ужасов и кошмаров сгинули давным-давно.
Лишь казалось.
Глаз дернулся. Еще и еще раз. Это раздражало и нервировало одновременно. Вояка недовольно потер нос рукой, стараясь прогнать одолевший недуг.
-Милсдарь, я не собираю говорить об этом. Допросите свидетелей по протоколу.
- Драка! Милсдарь офицер! Драку они учинили! Резню! - пьяница Хен Подвыпердыш едва не свалился с забора "Фазанщины". - Энтот мелкий и сир Лягушка!
Матиас заскрипел зубами, бессильно сжал кулаки. Мало ли этому миру одной смерти? Мало.
Офицер недоверчиво глянул на Кхайра, затем на Руккена. Затем медленно посмотрел на остывающий труп.
- Разберемся. Милсдари, я требую, чтобы вы сдали свои мечи и следовали за мной. Без фокусов, пожалуйста, без фокусов.
Глаз дергался - нервы ни к черту. А когда нервы ни к черту, то и трупы случаются. Мало им одного?
- Разберемся и отпустим, если этого потребуется, - успокоил Кхайра офицер. - А оно потребуется же?

Княжеский замок, банное помещение

В то, что говорила рыжая, было сложно поверить. Арман и не поверил. Решил, что северянка попросту решила его одурачить, охмурить и оставить с носом. Последнее, учитывая недобрые рассказы о рыжих бабах да сифилисе, было не так уж и плохо.
- Врешь. Кто способен сопротивляться магии, если он ею не защищен?
Губы стража неприятно искривились. Правая рука медленно легла на рукоять кинжала.
- Видишь ли, я очень не люблю бить женщин. Я потом сожалею. А еще больше я не люблю ложь. От неё тянет блевать. Поэтому если ты не скажешь всю правду, то мне придется очень сожалеть. Понимаешь, к чему я веду?
Понимала, это уж наверняка. Коротко отдав приказ одному из сопровождавших его стражников, Арман сделал шаг в сторону, чтобы лучше видеть всё происходящее.
Солдат не церемонился. Подошел ближе, жестко и привычно проверил область подмышек, бедер и лодыжек, осмотрел шею и пальцы, проверяя наличие перстней, бус или защитных рун.
- Ничего!
Арман удивленно поднял бровь.
- Ничего? Как же это понимать, женщина?

Малышка Катарина отличалась сообразительностью. Среди всех поломоек и прачек её княжеской милости, она была не самой красивой, но самой смышленой и храброй, что защищало её от посягательств со стороны солдатни и слуг. Лишь однажды наемник, едва продавший свой меч князю Раймунду, попытался зажать девчонку в темном закутке замка. Получив безжалостный пинок в промежность и откушенную мочку уха, он оставил свои тайные мысли тайными для всех.
В свои шестнадцать Катарина могла похвастаться тем, что стирает и моет полы лучше всех в замке. А ещё тем, что не смотря на низкое происхождение, семью из трех сестричек и старой матери, она красиво поет и мечтает о приключениях.
Кто мог знать, что её приключением станет еще одно привычное летнее утро?
Мужчину, который прятался у стены, она не знала. Но знала, что он явился сюда не просто так.
Поэтому подошла к нему как можно тише, ступая босыми ногами по едва теплым камням.
Можно ли тихо подкраться к оборотню? Малышка Катарина этого не знала: ни про то, как красться, ни про то, кем был Вильхем на самом деле.
Пахнуло розами, которые так недавно расцвели в саду княгини Анариетты.
- А что Вы тут делаете? - Катарина не дошла и десятка шагов, но не смела приблизиться ближе, а шепот, обжегший её губы, показался ей набатным колоколом под сводами храма.

Улицы Боклера, дом старика близ мастерской сапожника.

За честность честностью плати, за кривду - ложью. Старик поморщился, недовольно потер шею и лоб. Затем поглядел на полуэльфку и сочувственно вздохнул.
- Никто, понимаешь, никто не верит в мою искренность и радушное желание помочь. Даже ты...
Хлопнув себя по колену, старик встал, медленно подошел к двери, словно прислушиваясь. А затем повернулся к воровке.
- И это правильно. Будь ты другой, девонька, я бы и выбрал кого другого. А так ты та, кто ты есть. И это неплохо. Это даже здорово.
Старичок прислонился спиной к двери, внимательно поглядывая на воровку, словно оценивая её. Придя к какому-то умозаключению, он прикрыл глаза и почесал подбородок.
- Ты можешь попасть в замок. А там, у князя Раймунда, есть одна книга. Старая такая потрепанная книженция на непонятном языке. Вот если бы ты мне её принесла, девонька!.. Ах! За такую сущую безделицу я готов предоставить тебе и платье, и карету и даже кучера, который привезет и увезет мазель с торжеств. Так что ты думаешь, девонька? Порадуешь старика таким подарком?